Натурщик. ч. 3

Оценив вопрос Никиты, Игорь вздохнул:
- Проснулась коммерческая жилка? В принципе правильно, условия сразу обговорим…, ну, положим пятьдесят гривен на день… Не сопи, хорошие деньги – раствор месить  - так же платят! Ну,  вот и получиться у нас…
- Но это же больше, чем сто дней! – отчаянно выкрикнул Никита. Глаза мальчишки потемнели, в них, словно темная вода в штормовом море, заплескалась обида, перемешанная с вполне понятной тоской.
- Конечно, больше! Ты бы машины подешевле выбирал – и было бы меньше… Если убрать выходные и парздники, то как раз к началу следующего лета ты со мной и рассчитаешься, а это, как раз, учебный год. Все просто.
- Это не честно!
- Нечестно свою семью подставлять, нечестно все подряд машины паскудить, нечестно на мою…, вот на Анну так смотреть, Никита, тоже не честно - она тебе здесь не поможет! Ну, если мы не договорились… тогда прямо сейчас…
- Договорились! – Никита  вскинул перед собой руки, словно отгораживаясь от Игоря, и вдруг широко заулыбался, глядя куда- то за  его спину .
- А что это ты такой радый? – Игорь  даже с трудом подавил желание оглянуться, столько непрекрытого лукавства было во взгляде мальчишки.
- А если вы меня сами прогоните, ну,… я не откажусь, а вы не захотите…, тогда как?
- Не надейся!
- А вы скажите, вот, под честное слово! При ней скажите! – Никита решительно мотнул головой в сторону Анны, весь подобравшись словно кот. Между бровей мальчика залегла упрямая складка (такое же выражение лица было у него, когда он сидел на дереве).
Не выдержав, Игорь тоже заулыбался, ему понравились упорстово и сообразительность мальчишки:
- Ладно… - Игорь чуть помолчал, сосредотачиваясь, он чувствовал подвох. Мальчишка оказался совсем не так уж и прост: - Если такое вдруг случиться, ну, чисто гипотетически, тогда свободен и долг списан. Только не надейся, что сможешь этого добиться какими -то хулиганскими выходками! Сам слышал, что отчим сказал, я с тобой церемониться не стану. Ябедничать не буду, но и жалеть тоже… Думаешь не смогу?

Никита снова оглянулся на стоящую сбоку от него внимательно следящую за разговором девочку. Торжество, написанное на еще припухшем от недавних слез лице мальчишки, совсем не понравилось Игорю, и он продолжил:
- Да, и вообще…, по сути это ведь и не моя затея, вот претензии к тебе возникнут, так пусть, кто тебя спасал, тот с тобой и разбирается, если по другому не понимаешь!
Аня растерянно мигнула глазами:
- Чего?!!!
Игорь аккуратно прихватил девушку за руку и отвел в сторону от напряженно следившего за ними Никиты:
- Тааак, а ну, Никита, уши ладонями закрой! – после того, как мальчик выполнил команду, Игорь повернулся к девочке, глядя в ее глаза, он даже на секунду забыл, что же хотел ей сказать, а потом, словно отгоняя наваждение решительно продолжил:
- Да, ничего, Аня, жалеешь его, так сама за него и отвечай! Потому что если я или отчим за него примемся, то будет Никита совсем бледный вид иметь. Или ты думала, что уже и в стороне? Остальное мои заботы?
- Игорь, ты чего? Не буду я его трогать!
- А я разве против? Мне главное, чтобы он себя как следует вел и проблем не создавал, а ты вот и объясни ему, что и как… тут тебе полная свобода выбора. Никита! Подойди -ка сюда! Давайте так, сейчас увидишь, где Аня живет – это недалеко от тебя, ну, и подойдешь завтра на девять, я вас заберу… Ну, что… вам – по домам, мне – по делам, поехали, дети искусства.

Стоя возле входа в подъезд, Аня и Никита молча смотрели в след отъезжающему автомобилю Художника.
- Он, че это, всегда такой?
- Ну, почти, ладно, Никита , я домой.
- А я лучше погуляю, дома, наверное, уже отчим из больницы приехал, хорошо, если хоть мама про это ничего не знает. Мальчишка вдруг замолчал и, словно через силу, сказал то, что должен был сказать еще часа три назад:
- Спасибо, ну,… что уговорила этого вернуться… и вообще.
- Если бы я знала, как все получиться, я бы тебя отпустила, еще тогда.
- Здорово бы было! - Вскинув голову, мальчишка быстро стрельнул на Анну глазами:
- Ну, неужели мне целый год придется…
- Позировать?
- Ага… позировать, а если пацаны узнают, ну, ведь узнают, кто- то из ваших точно трепанется.
- Вообще- то не должны… слушай, ну, что мы тут стоим? Пойдем, посидим (при этих словах Никита грустно и как- то совсем не по- детски усмехнулся),- Я тебя чаем напою, может, что и придумаем.
- А родители?
- Мама только вечером придет, да, и вообще – ты, ведь, теперь тоже из нашей студии. За кавалера тебя точно не примут – не бойся, тебе еще подрости немного.
Мальчик снова вскинул голову  снизу вверх взглянул на высокую девочку и только согласно вздохнул, глупо было отрицать очевидное.
- Пойдем! А что он тебе тогда говорил? – Никита, забегая вперед, снова взглянул Анне в лицо.
- Говорил, что я за твое поведение в студии отвечаю, буду тебя в общем воспитывать…
Девушка постаралась сказать это спокойно и равнодушно, но в конце фразы ее голос едва заметно дрогнул.
- А это как? – Никита даже притормозил, озадаченно уставившись на девушку.
- А по разному…
- В смысле?
- А без смысла…
В огромной «сталинке», пока Никита с интересом рассматиривал развешанные по стенам выполненные Аней картины и репродукции, театральные маски восточных героев и злодеев, та прошла на кухню.
- Есть хочешь?
- Ага! Меня всегда после , в общем, на жор пробивает!
- И часто тебя так?
- «Так» - не часто, а вообще… пару раз в месяц – точно бывает.
- А вот меня ни разу не били.
- И что с того? У меня вот ни разу месячных не было, - мальчишка победно ухмыльнулся, глядя в растерянное лицо девушки.
- Ну, ты и… тебе, наверное, два раза в месяц – еще и мало. – И гладя, как мальчишка неуверенно мнется перед стулом, чуть прищурив глаза, неожиданно скомандовала, двинувшись в сторону комнаты:
- А ну, пойдем!
- Куда еще? – мальчик растерянно оглянулся на стол с чаем и мигающим огоньком микроволновки с крутящимися там бутербродами.
- Пойдем, пойдем.
В комнате Аня подтолкнула Никиту к дивану
- Штаны снимай и ложись… на живот…
- Ты чего?! – мальчишка даже попятился, вцепившись руками в штаны, – Я же пошутил! Только попробуй! Я…, – Никита запнулся, напряженно наблюдая за Аней.
Выглядел мальчиша донельзя растерянным.
Девочка, между тем, спокойно открыла нижнее отделение шкафа и повернулась, держа в руках коробку с медикаментами:
- Ложись, «спасателем» смажу – легче, ведь, будет… и шутить будешь поменьше.
Никита облегченно вздохнул и, пряча глаза, тихо произнес:
- Спасибо, я лучше так…
- Да, что я там не видела! А завтра как же? Вот и считай это за тренировку…
- Блииин! Завтра…. – мальчик судорожно вздохнул, осторожно оттянул сзади резинку спортивных штанов, нагнувшись, спустил их до колен и почти упал на диван, пряча лицо в ладонях.

Аня , держа в руках тюбик со «Спасателем», осторожно потянула ему спортивную куртку на шею. Открывшаяся перед ней картина впечатляла не хуже, чем абстрктные полотна Сальвадора Дали: отеки от ударов уже чуть сошли, вздувшикеся рубцы на спине и бедрах мальчика проступили рельефнее во всей своей «красе», Аня перевела взгляд на сжавшиеся холмики ягодиц, тонкие, напрягшиеся бедра. Теперь она имела возможность вблизи оценить результаты полученной мальчиком порки, оценила и даже прикусила губу.
Выдавив мазь на ладонь, чуть задержала руку над спиной мальчишки, ожидая вполне вероятного «Я сам!» - но лежащий перед ней, почти обнаженнный ребенок остался неподвижным, по прежнему пряча лицо в ладонях. Осторожно коснувшись спины мальчика, Аня начала втирать мазь в избитую, даже на ощупь горячую кожу. Несмотря на то, что делать это она старалась, как можно осторожнее, Никита ощутимо задрожал и задышал чаще.
Жалость к избитому мальчишке, желание облегчить его боль казалось просто выплеснулось через ее руки..., и тело мальчика под ее прикосновениями ощутимо расслабилось.

Постепенно Анина рука оказалась на пояснице мальчишки, выдавив еще мази, Аня решительно провела рукой по дрожащим, вновь напрягшимся половинкам. При этой «медицинской» процедуре  ягодицы мальчика так  напряглись, что сжались  почти до каменной твердости.
- Да, расслабся ты! - сама мучительно краснея, Аня задержала руку на горячей, истерзанной плоти, – Здесь отчима твоего нет…
Мальчик еще  глубже вдавил лицо в ладони, пикантные части тела Никиты, наконец, приобрели полагающуюся им упругость, а Аня - никогда еще так свободно и в таких местах не касавшаяся, говоря медицинским языком «лиц противоположного пола» , с удивлением отметила, что процесс «лечения» ей очень даже нравиться, а вот если бы еще  он был и чуть постарше…
Тряхнув головой, Аня отогнала секундное наваждение: «Лезет в голову фигня всякая!»

Закончив натирать бедра Никиты, Аня поднялась и, закрывая почти пустой тюбик «Спасателя», скомандовала:
- Ну, все, вставай и пойдем чай пить.
Мальчик осторожно и как-то боком поднялся, чуть отвернувшись от девочки, аккуратно натянул штаны, тем не менее, Аня успела заметить, что по всей видимости «фигня» в голову лезет не только ей.
В комнате воцарилось смущенное молчание, мальчишка подошел к стене и, протянув руку, медленно провел ладонью по отливающей матовым фарфором поверхности маски самурая:
- Прикольно смотрится, вроде, как наблюдает… Можно?
- Да…
Мальчишка снял со стены маску и, прижав к своему лицу красный бархат внутренней обивки , повернулся к девушке. Через прорези в фарфорово – белом материале  с торжеством смотрели горящие блестящими искорками глаза:
- Он сказал, что можно что - то на голову… но, ведь, не обязательно это должа быть шляпа?
Аня некоторое время молча смотрела на невозмутимую маску свирепого восточного воина,  из под которой еле слышно доносилось дыхание Никиты, и представив себе выражение лица Игоря, вдруг начала смеяться.