9. Осознанная личная эволюция

9.1. Дети эпохи революций

В короткий миг, всего за несколько поколений, расцвела и завершилась эпоха революций. Сделанное руками мастера почти одушевленное творение научно-техническая революция превратила в множественный и безликий товар конвейерного производства. Все пошло в тираж и этим, с одной стороны, обесценилось любое творение, с другой - появилась общедоступность. Одноразовость стала тотальным принципом.
Революция условий жизни отмела натуральные человеческие ценности, переводя выживание в категорию само собой разумеющегося. Общество сплавило классы, усреднило образование, стандартизовало потребление. Сам представитель развитым себя считающего общества стал похож на одноразовый продукт массового производства. Более того, поведение человека в стандартных условиях стало полностью автоматическим. Освободившееся время и воля тоже обесценились.
Сексуальная революция под лозунгом «больше удовольствия и меньше воспроизводства» окончательно извела патриархальность жизни, тем уничтожив передаточное звено знания между поколениями. Как следствие теряются половые признаки, и общество переходит в фазу бесполости или  гермафродитизма. Приближаются времена размножения почкованием – клонированием.
Революция ценностей стала уничтожением веками сложившихся человеческих ценностей, которые уступили место массовому внушению и управляющей потреблением тотальной рекламе. Искусство, как зеркало ценностей общества, превратилось в кич трансвеститов и гомосексуалов.
Страшноватая картина «достижений» технологического общества должна это видящего загонять в безысходную депрессию. Осознавший нарисованное попадает в незавидное положение, из которого не спасет ни протест, ни конформизм.
Как пишет Бодрийар, «если бы мне надо было дать название современному положению вещей, я сказал бы, что это состояние после оргии. Это была… оргия всего, что связано с ростом и болезнями роста». В этом он безусловно прав.
Взгляд с позиций творимой модели в этом мало приятном зрелище увидит лишь область точки R, то есть  конец инволюции и начало эволюции. Да, человек все берет в свои руки и пытается с этим что-то делать. Наступили времена переосмысления ценностей. Нет ничего удивительного, что эпоха перемен начинается с разгрома старого. Сила уже есть, а вот со знанием – беда. Знание ведь еще инволюционное. Интеллект, наша суперценность, оказывается безнадежно отставшим и неспособным уловить смысл и суть происходящего.
Вот на таком фоне начинается осознание личной эволюции любого масштаба. Кажется, все живое из подобной ситуации должно выпрыгивать, как ошпаренное. Но этого не происходит. И не потому, что нет такого желания или для этого не хватает сил, а потому, что общеизвестна безвыходность положения. Это злая шутка интеллекта, когда он собой закрывает выход. 

9.2. Второе внимание в личной эволюции

Осознание собственной жизни как части эволюции личного осознания обычно приходит благодаря какой-либо индивидуальной  практике управления вниманием или вследствие «индукции видения» от носителя более развитого осознания реальности.
Надеяться на индивидуальное чтение книг или на практику, проводимую кем-то с интеллектуальных позиций, почти бессмысленно. «Почти» - потому что в этом случае придется надеяться на чудо. Даже самое богатое интеллектуальное знание без приобретения прямого опыта управляемого изменения осознания неспособно развить второе внимание, а тем более конструктивное понимание сопровождающих эти перемены эффектов. А управление осознанием начинается именно с открытия и освоения второго внимания, хотя конкретная техника или практика управления вниманием может вполне успешно обходиться без этого названия. Осознание происходящих вследствие практик перемен осложняет и то, что второе внимание не относится ни к нашему обычному осознанию, ни к нашему физическому телу, и, тем более, к интеллектуальному знанию. Это не значит, что второе внимание не влияет на них или что интеллект не способен  обнаружить второе внимание. Следствия активности второго внимания представляются интеллекту иррациональной компонентой бытия, которую он называет мистикой, магией, шаманством и т.п. Но только второе внимание, хотя оно и имеет много имен, создает возможность осознать физический мир как часть реальности, из которой «кастанедовские нити» взаимосвязей уходят  во всеобщность. Только второе внимание открывает возможность использовать эти связи, но оно «в нагрузку» дарит и ответственность за такую активность.
По-разному называемый в разных традициях молчаливый «наблюдатель» собственной активности позволяет обнаружить наличие другого или второго внимания, т.е. другого аспекта собственного я. Обычно этот момент умалчивается. Но ведь второе внимание и названо вторым потому, что оно имеет принципиальное отличие от обычного, первого, внимания, поглощенного физическим миром. Первое внимание использует «само собой разумеющуюся» логику осознания нашего физического мира. Внимание во времени эту логику превращает в определенное пространство осознания со своими закономерностями. Так в осознании рождается наше физическое пространство. Оно - не что иное, как область действия первого внимания, т.е. конкретный способ осознания реальности. Внимание, настроенное на определенный алгоритм осознания и таким образом «вскрывшее» соответствующее ему видение реальности в этим алгоритмом обусловленном пространстве, неминуемо отождествляется с ним. Такое внимание, с младенчества натренированное развертывать реальность по определенному  алгоритму, становится пленником этого конкретного способа осознания. В итоге мы искренне считаем себя жителями шарика под названием Земля. И пока мы так считаем, так оно и есть.
С развитием объема первого внимания (операционного пространства интеллектуального знания) появляется возможность вариаций отождествления с тенденцией роста: от родной деревни до родной вселенной, от группы собутыльников до всех разумных существ Вселенной. Но все это только следствия развития первого внимания или именно им заданное (с некоторыми вариациями) осознание реальности. Свобода вариаций ограничена самой логикой осознания, включающей в себя конкретное время, пространство и ими продиктованную достаточно жесткую причинность. Хоть это осознание и прикрывается своей успокаивающей ум бесконечностью в микро- и мега- направлениях, все-таки не исключена возможность его перерасти. А процесс вырастания из жесткой отождествленности со «своим» миром начинается с открытия второго внимания, которое вначале кажется странным, если не сказать болезненным, отклонением первого. Любой психиатр это подтвердит и займется лечением. Лечение, как правило, сводится к подавлению второго внимания и попытки возвращения внимания к жесткому отождествлению с нашим физическим миром. Фактически, это и есть основная часть работы психиатров.
Однако хоть раз «опробованный» опыт иного осознания оставляет нестираемый след, проявляющийся в смеси влечения к продолжению подобного опыта и сильнейшего страха. Это как раз и есть предчувствие открывающегося более полного осознания реальности, с которым может тягаться только страх. По сути, только страх и только временно может «вылечить» от влечения к предлагаемому вторым вниманием  опыту.  Стереть из памяти имеющийся подобный опыт уже нет никаких средств, кроме включения психологических механизмов вытеснения на фоне ужесточения ролевого отождествления. Но это преднамеренное уродование осознания, уничтожающее зародыши его возможного пути к целостности.  К тому же существует масса не требующих усилий средств, помогающих обойти свой страх иного осознания: наркотики, алкоголь, курение, дозированная интоксикация и т.д. 
Вызванное крепнущим вторым вниманием изменение восприятия наука называет легко измененными состояниями сознания. Западная наука не вскрывает содержательной части происходящих перемен восприятия, подчеркивая только «ненормальность» его сдвигов и тем настораживает интеллект. Любое отклонение от жесткой отождествленности с физическим телом считается психическим расстройством. На таком фоне научного знания интеллекту принять саму возможность неинтеллектуального осознания и, тем более, перестать его считать ненормальным – непростая задача. Решить ее удается единицам.
Хотя сегодня научный язык позволяет определить, что второе внимание - это настройка осознания на аспекты или видимости реальности в ином соотношении масса/энергия, а заодно и на иной темп времени. Это внимание, ведущее к осознанию реальности с другой физикой, в ином  времени осознания. Такое измененное осознание приносит принципиально новый опыт, который только сторонний «объективный» наблюдатель может назвать иллюзорным. Носитель этого опыта безошибочно чувствует его ценность. Сложность возникает в исследовании механизма самого переключения между осознаниями, между видениями реальности. Сложность возникает потому, что с позиций первого внимания алгоритм осознания второго внимания кажется невозможным, похожим на схождение с ума, и поэтому списывается как иллюзия, не имеющая ничего общего с реальностью. Ситуацию усугубляет еще и то, что аналогичной оценки с позиций второго внимания заслужит и первое. Поэтому возникает возможность «залипания» в ином осознании. Видимо из-за этого многие традиции Знания предупреждают о разрушительности неуправляемого переключения осознания. А к управляемости процесса переключения осознания ведет практика параллельного осознания или развитие второго внимания на фоне действия первого. Это синтез осознаний и вместе с тем принципиальное его развитие. Бежать в другое осознание, чем часто занимаются разные «духовные» учения, просто глупо. Это напоминает усилие зажмурить один глаз, чтобы широко распахнуть другой. Кроме одной и той же реальности осознать больше просто нечего, и поэтому нет большой разницы, каким глазом, ухом или еще чем-то мы ее воспринимаем. Задача в том, чтобы  осознание реальности становилось все более полным и свободным от любого отождествленного осознания. 
Наш драгоценный интеллект, занимая место суперценности в западной культуре, считает своей обязанностью объяснять явно выходящие  из сферы его применимости явления. Суперценность по определению не может быть подвергнута сомнению и она автоматически считается абсолютной. Изнутри невозможно обнаружить границы применимости интеллекта. К сожалению, подобный вывод можно сделать лишь ретроспективно, когда осознание реальности уже переросло объяснительные попытки интеллекта применительно к опыту иного осознания. До этого, в инволюционном периоде личной эволюции, кому-либо показать или объяснить границы применимости интеллектуального знания нет никакой возможности. Пусть это заявление не прозвучит оскорбительно для абсолютизирующих «свое» осознание физического мира, ибо на деле они находятся на инволюционной стадии развития осознания. Вопрос только времени, когда осознание  разовьется и обнаружит, что жесткая фиксация внимания на «нашем» мире – это всего лишь одна из бесконечного множества потенциально доступных форм осознания.
Практики управления вниманием под руководством носителя более развитого осознания реальности обязательно содержат компоненту индукции видения. Это основной и, возможно, единственный достоверный признак «живой» традиции или системы знания. Мы неосознанно эмоционально реагируем на встречу с более развитым осознанием, невзирая на позицию собственного интеллекта. И, в отличие от представления многих людей, «знак» эмоциональной реакции не имеет значения. Представление о положительной эмоциональной реакции, как признаке истинности, «перетаскивается» из моральных установок инволюционных религий, имевших совершенно иные  цели. Инволюционные религии действуют в целях стабилизации социума и внутреннего ликбеза, чтобы создать плодородную почву для поросли личной эволюции. Похоже, что применима прямая аналогия, – процесс умеренного, но объемного гниения поддерживает плодородность почвы.
Индукция сдвига внимания проявляется «непроизвольным» изменением осознания реальности. Резкие изменения внимания, ведущие к переключению внимания на полностью иное осознание реальности, редко практикуются, поскольку они опасны для стабильности сознания. К тому же для этого изобретено множество «внешних» средств, обладающих более-менее обратимым действием: алкоголь, всевозможные наркотики, различные воздействия на физиологию, сенсорная депривация и т.п. Чаще встречается «мягкий» сдвиг осознания с наложением двух вниманий. Именно перераспределение осознания между двумя осознаниями позволяет уловить общность миров и нечто единое за ними. Синтез вниманий - это не что иное как синтез разных аспектов собственного я и, тем самым, их опытов. Говоря языком других традиций, это синтез разноматериальных тел. Но от такого «расширения» я эгоцентризм не развивается, а гаснет, захлебнувшись разностью логик самоосознания. Начинается процесс просветления я, ведущий к полной прозрачности. Не в этом ли смысл понятия просветления?
Как и первое наше внимание, так и другие наши внимания привязаны отождествлением к определенным пространствам, порожденным разными алгоритмами осознания одной и той же реальности. Обнаруживающее себя в ином пространстве внимание предполагает и обнаружение себя там как некоторого аналога физического тела. В этом источник разговоров о телах с убывающей плотностью. Но здесь рождается и очень распространенная ошибка, что эти тела принадлежат сфере первого внимания, т.е. физическому миру. Отсюда и безуспешные попытки фиксировать наличие этих тел средствами науки. Все, что научные методы могут помочь обнаружить, – это только взаимодействие разноматериальных аспектов, действующих через параллельное осознание живого. У трупа ничего «лишнего» уже не наблюдается. В обычном видении физической реальности существует лишь то, что допускают законы этого осознания реальности.
Лишь активность сознания в ином видении может вызвать проявление в физическую реальность привнесенных законов. Это всегда связано с изменением времени осознания. Иногда это происходит в бодрствовании даже бессознательно, что демонстрирует ряд случаев полтергейста. Вряд ли найдутся паранормальные эффекты, имеющие другие причины.
Отождествившись с первым вниманием, мы поражаемся яркостью переживаний иного я с иной причинностью и иной физикой явлений. Переключение осознания из пережитого опыта в ином осознании стирает детали из-за их невоспроизводимости в линейной причинностной логике, оставляя впечатление серии размытых фотоснимков с ускользающей взаимосвязью. Отождествление с определенной логикой осознания, по определению, вытесняет иное осознание как неадекватное. Это не мешает пребывающему в конкретном осознании или даже при параллельном восприятии конкретный тип осознания считать единственным и совершенно «нормальным». Чувство «нормальности» вызывает отождествление себя с конкретной логикой осознания реальности. Причем с любой логикой осознания, но одной. Поэтому «изнутри» любой логики осознания раскрывшееся видение реальности кажется самодостаточным, «нормальным» и полным. Отсюда и возможность временно или навсегда после полного переключения в иное осознание оставить физическое тело на «автопилоте». С другой стороны, внедренная воспитанием жесткая фиксация внимания на физическом мире надолго затрудняет возможность открытия второго внимания, как «независимого» способа осознания той же реальности. И это действует инвариантно, в какой конкретной логике осознания не пребывал бы осознающий. Меняется только содержание я, но отследить это необходимо еще научиться.
Отмечена возможность способствовать расширению осознания без всякого видимого воздействия. Такого индуктора расширения осознания можем назвать «носителем более развитого осознания реальности». Им может быть не только человек. Им с одинаковой успешностью может быть существо из любого осознания реальности, т.е., как принято говорить, из любого мира. Вопрос лишь в контакте. С позиций простоты установления контакта наиболее приемлем человек, владеющий и нашим способом видения мира. В его арсенале «средств помощи» могут быть применены и физические воздействия, что маловероятно в случае контакта с представителями иных миров. Несмотря на это, все увеличивается число искателей, устанавливающих контакты с существами иного осознания. Это так называемые «контактеры» с НЛО, медиумы, некоторые экстрасенсы, шаманы, целители. Само явление получило название «ченелинга» (от английского слова channel – канал). Однако проблемы перевода между логиками осознания без понимания общей картины происходящего порождают пеструю и неоднозначную картину этого явления. Если адекватный перевод был бы возможен, мы уже давно знали и общались бы с «соседями» по осознанию. С другой стороны, такие системы Знания, как агни-йога, большей частью исходят именно из иной логики осознания реальности или иного мира. Это учение только «транслируется» в наш физический мир, тем открывая возможность осознанию настроиться на иное видение. Ее учителя готовы к встрече в любой момент в любом нашем «здесь и теперь». Более того, они читают впечатляющие лекции и проводят занятия для «залетевших» туда своим вниманием. Они - виртуозы использования нашего сна. Но, главное, они не единственные. Таких потусторонних «источников» Знания много.
К сожалению, большинство подобного рода контактов устанавливается между существами еще достаточно сильно отождествленными со своей логикой осознания и находящимися взаперти в разных мирах или пространствах осознания. Это завораживающее взаимодействие, от которого остается, с одной стороны, глубочайшее эмоциональное переживание, а с другой – неузнаваемо искаженный интеллектом, напоминающий бред, перевод. Массовые занятия медитацией без наставника и проверенной системы многих приводят к таким почти бесполезным контактам. «Почти» потому, что лишь малая часть из них сможет избавиться от чувства причастности к чему-то высшему и значимому, и заняться пристальным исследованием иного осознания. На деле, чаще всего «случаются» контакты между средними туземцами разных типов осознания, одинаково непонимающими происходящего и одинаково отождествленными с собственным миром. В таком случае, с позиций личной эволюции полезно лишь открытие иной логики осознания как факта.

9.3. Параллели с моделью Дэвида Бома

Дэвид Бом за «явным» порядком мироздания усматривает «скрытый» порядок, похожий на проявление лазерным лучом голограммы, когда плоский носитель скрытого порядка в виде фотопластинки создает видимость трехмерного изображения. Только луч лазера развертывает в пространстве содержание голограммы. Хотя вся информация содержится в непроявленном виде в фотопластинке, без проявляющего луча лазерного света она нам недоступна. В нашей модели подобным лучом выступает внимание. Как и лазерный луч, внимание, изменяя собственные параметры (время), может увидеть разные картинки реальности. 
Опуская тонкости (с извинением перед Бомом), обычное осознание реальности в его модели представляется проявлением скрытого порядка реальности при помощи нашего внимания. При этом признается, что подобное проявление картины физического мира – частный случай видимости реальности. В этом описываемая модель реальности и модель Бома совпадают.
Процесс проявления скрытого порядка в явный порядок мы назвали активностью внимания. Первое или «врожденное» внимание создает видимость реальности в виде физической картины мира, включающей в себя научное знание. По Бому, это явное знание или проявленный порядок. Ища выход из области линейной причинности, Бом делает вывод, что человек, руководствуясь только явным знанием (первым вниманием), был бы неспособен даже научиться ездить на велосипеде. Управление телом на основе линейного анализа – невыполнимая задача. Та же самая картина получается при рассмотрении восприятия музыки. Делается вывод, что человек неосознанно пользуется «неявным» знанием (вторым вниманием), успешно справляющимся с задачами подобной сложности. Более того, Бом признает, что «…без этого невысказанного знания обычное знание не имело бы значения». И самое интересное: «Таким образом, мы можем оставить открытой возможность признания различий, которые могут быть найдены между ментальной и материальной сторонами, не впадая в дуализм.»… «И разум каким-то образом скрыт в неодушевленной материи. При должных условиях он развертывается и формирует живые существа, которые даже могут обладать сознанием. А это может навести нас на мысль - и мы в это углубимся, - что ментальная и материальная - это две стороны одной реальности.» А это почти цитаты текстов восточных традиций, произносимые профессором физики.
Соответствующее первому вниманию обычное человеческое осознание Бом описывает следующим образом: «Итак, …фрагментарное мышление способствует появлению реальности, которая постоянно разламывается на беспорядочную, дисгармоничную и деструктивную частичную деятельность». Действительно, полярным (дуалистическим) мышлением в осознании реальности неизбежно порождается фрагментарность. Это упрощенное осознание реальности, в которой теряется всеобщность, но зато возможен поверхностный анализ средствами интеллекта. Так появляется упомянутый выше научный подход. Следом за научным подходом наступает эра технологической цивилизации со сверхценностью - интеллектом. Интеллект своими усилиями в сфере первого внимания не имеет средств отличить созданную научную модель мира от реальности. Казалось бы, круг замкнулся. Однако достаточно развитый интеллект (китайцы сказали бы - переразвитый) оказывается способным обнаружить следы деятельности второго внимания, так и Бом открывает неявный порядок или неявное знание. Действительно, частичное, но слабое «включение» второго внимания у людей присутствует большую часть их жизни. Если этого не было бы – исчезла бы разница между человеком и кибернетическим устройством с линейной логикой программ. Правда, присутствие второго внимания у большинства людей бессознательное. Кому приходит в голову анализировать процесс освоения езды на велосипеде? Вопрос осознания второго внимания актуализируется только задачами самонаблюдения при исследовании собственного автоматизма, запрятанного в алгоритме осознания реальности как физического мира.
Степень параллельной включенности второго внимания в человеке мы ощущаем как зрелость. Психологи этому свойству внимания присвоили название психологического возраста. Наличие второго внимания «мешает» самозабвенному отождествлению, придает поведению привкус взвешенности и уверенности.
Открытие алгоритма осознания реальности, как  определенного пространства, в котором мы реконструируем реальность в виде конкретного мира, снимает необходимость искать непроявленный  порядок. Тем более, что модель Бома, делая существенный шаг в сторону расширения научной модели мира, все-таки старается опереться на научное знание, а не на собственный опыт. В модели автор в конце концов перекидывает мостик между «безумством» квантового мира и видимостью физической реальности, но останавливается у вопроса времени. Но ведь время, как видим,  является потенциально управляемым параметром алгоритма осознания Реальности.

9.4. Женщины в мужском обществе

На фоне западной эмансипации, когда женщины по собственной воле и с восторгом рвутся на вершины социальных пирамид, становится неловко обсуждать природную разницу полов. Тем более, что с позиций многомерного сознания пол - это всего лишь полярный опыт или проявление дуальности в жесткополяризованных осознаниях реальности. К сожалению, такое видение неспособно помочь искателю, чье отождествление с нашим физическим миром еще жестко фиксирует внимание исключительно на нем. Обнаружение этой фиксации внимания актуализирует поиск методик растождествления. Как раз это и  составляет основную часть всех живых систем Знания. Инволюционный этап развития осознания заканчивается, когда искатель осознанно отдает себя в неизвестность этих «трансформаторов» осознания. Отдать себя в неизвестность – это максимум, на что способна личная сила. Ведь когда видишь, что твоя параноидальная и ленивая личность (социальный аспект осознания) будет неминуемо уничтожена, становится страшно. В этот момент только теоретически допускается наличие иных аспектов собственного я. Уже на фоне этого страха начинает проявляться разница полов на пути к Знанию.
Во-первых, заложенные в нас социальные программы содержат «женские» и «мужские» вариации исполнения. Пока будем касаться именно социального аспекта различий, несмотря на то, что он является следствием более глубинных причин. Так делаем потому, что уже первые попытки сдвигов осознания реальности встречают яростное сопротивление, до того казавшегося нейтральным, нашего более-менее демократического социума. Именно первые, еще незначительные сдвиги осознания, как лакмусовая бумажка, выявляют жесткость социальных программ западной культуры. До этого момента ощущавшие относительный комфорт люди вдруг обнаруживают громадную, тормозящую даже первые проявления иного осознания, силу. Расширение осознания уже допускает некоторую свободу выбора. Свободный выбор и свободен-то ни от чего иного, как от программных решений встречающихся социальных задач. По сути, так мы сталкиваемся с собственной социальной запрограммированностью. Оказывается, что места для иного осознания, в отличие от древних культур, в этих программах не предусмотрено. Наш западный социум, являясь интеллектуальным, принципиально не может найти места иному осознанию. Иррациональное он считает непознаваемым, значит, и неактуальным. Эта черта западного социума в историческом плане уникальна, но, как не странно, большинство систем Знания ею пренебрегают. Более того, понятия иррационального и женского во многих проявлениях нашей культуры сведены в синонимы.
Несмотря на то, что для кого-то это прозвучит оскорбительно, нельзя не отметить, что наш социум унаследовал азиатские традиции полового поведения, конечно, их смягчив и «с фасада» демократизировав. Кроме прочего, это выражается в том, что ведущие роли социума достаются мужчинам. Видимо отсюда возникает связка понятия рациональности со стереотипами мужского поведения, а иррациональности - женского. Таковы ближайшие во времени истоки социальной специфики западного общества. Если смотреть глубже, обнаружится, что возведение рациональности в социальную ценность совпадает с зачатками технологического уклона культур. Вспомним, что верный признак выбора определенной культурой технологического пути развития – это изобретение колеса и за ним следующее освоение природных циклических процессов с переносом их в искусственную среду. А это диктует появление требований к форме внимания, оптимизирующей познание физического мира с целью технологического творчества. Так начинается восход эры доминирования узкофокусного  внимания, целенаправленности и, как следствие, мужского пола.
Так как пол - это очередное проявление такого фундаментального свойства этого мира как ярко выраженная полярность, свойства полов натурально стремятся к противоположным качествам. Таким образом, разводя полярные качества, как в общем случае, так и в приложении к полу, создается напряженное взаимодействие, служащее основой творческого потенциала нашего варианта осознания или мира. Похоже, что именно с этой точки зрения Зигмунд Фрейд, углубляясь в частности, развил свои нашумевшие теории.
С позиций личной эволюции становится значимым осознание, что концы шкалы «рациональность–иррациональность» тоже неминуемо достанутся разным полам, по крайней мере, как потенциал развития. Так и получается, что представители пола, естественным образом обладающие изначальной склонностью развивать необходимые социуму качества, занимает доминирующее социальное положение. С этой точки зрения почти все нам известные древние культуры были мужскими. Но они такими стали не от желания подавить социальную активность женщин  и не от физической силы, а по большему соответствию набора ярких полярных качеств мужского пола технологическому уклону культур. Таким образом, требование социального равноправия полов равно требованию уничтожения природной данности женщин. Социальный «организм» естественным образом отбирает наиболее ему соответствующие качества претендентов на места в социальных структурах. Сегодняшняя феминизация - это не что иное, как попытка принизить доминирующую рациональность мужского социума. И это можно было бы только приветствовать, если бы женщины, восходя на социальные вершины, оставались женщинами, привнося элементы иррациональности и другого осознания. Увы, в условиях мужского мира они на этом пути чаще всего  теряют свои женские качества и, достигнув желанной власти, становятся более мужскими, чем мужчины. Таким образом феминизация только укрепляет мужскую доминанту социума.
Отсюда очевидно, что истинно женское общество несовместимо с выбором технологического пути развития. Ситуацию доминирующего положения женщин в социуме можем искать только в древнейших культурах, но парадокс в том, что наш рациональный подход не сможет обнаружить следов таких культур. Мы просто не можем себе представить признаков женских культур, потому что они не оставляют видимых следов насилия над природой, которые мы привыкли считать признаком культуры. Появления техногенных сооружений и излучений в женской культуре ожидать не приходится.
Однако, любая культура, как локализованное проявление развития коллективного осознания, в процессе эволюции осознания в любом случае проявит себя созданным локальным энтропийным минимумом. Технологическая культура, по крайней мере в известных нам фазах ее развития, понижает энтропию в создаваемой техносфере за счет ее повышения в окружающей природной среде. Технологическая культура повышает структурную сложность только в пределах физически достижимого пространства.
Нетехнологическая культура из-за отсутствия техногенной области повышенной сложности структуризации – техносферы, видимо, проявит себя локальным понижением энтропии природной среды. Это означает рост структурной сложности живой природы и, возможно, массовое открытие и практическое использование других логик осознания. Второй фактор не может быть замечен рациональным сознанием, но, тем не менее, может оказать громадное и совсем не локальное воздействие на осознаваемую область реальности. Так что нетехнологические культуры не являются совершенно бесследными, – они проявляют сильнейшее структурирующее воздействие, следы которого может сохранить живая природа. Не будет странным, если со временем окажется, что существованию многих полезных человеку форм и свойств растений и животных, их изобилию мы обязаны именно женским культурам далекого прошлого.
Можем вспомнить еще и умопомрачительное изобилие водных форм жизни. Даже мимолетный взгляд на подводную жизнь коралловых рифов наводит на мысль об эстетическом а не о эволюционном ее происхождении.
С другой стороны, ухудшение экологического состояния нашей цивилизации  является прямым следствием перераспределения энтропии между техносферой и окружающей природой. В относительно закрытой системе планеты рост структурной сложности техносферы не может не вызвать «упрощения» других частей этой системы, в том числе и природы. Так что проблемы экологии - не следствие отдельных ошибок, а фактор системного уровня планетарных процессов. 
Можем сделать вывод, что социальная организация западного мира является результатом мужского (что равнозначно  технологическому)  пути развития общества. Это значит, что такое общество ценит только то, что поддерживает технологическое направление развития, - техносферу. Истинно женские тенденции развития, которые мы можем назвать иррациональными, в таких условиях неприемлемы даже для современных женщин, не говоря о мужской половине нашего общества. Говоря масштабнее, это угроза основам технологической цивилизации. Получается, что выбор технологического пути развития общества, вознося рациональность в суперценность, параллельно формирует узкофокусное внимание и ужесточает отождествление. Мы так увлекаемся исследованием реальности при помощи узконаправленного внимания, что все иные формы внимания, ведущие к иному осознанию реальности, становятся неактуальными или даже угрожающими.
Назвав женскую тенденцию развития осознания иррациональной, мы констатируем  ее непознаваемость имеющимися средствами нашей культуры. В данном случае иррациональность может означать что угодно, но обязательно  пребывающее вне области рационального. Выражаясь другими словами, женская тенденция к осознанию реальности несовместима с осознанием, выработанным западной цивилизацией. Поэтому женщина с доминирующим женским осознанием реальности в западном мире будет считаться ненормальной и ей ничего не остается, как осваивать ей противоестественный мужской тип осознания, да еще и возводить его в доминирующее положение.
С другой стороны, мужчина со склонностью к женскому осознанию подвергается жесткому высмеиванию,  унижению и попадает в аутсайдеры.

9.5. Личная эволюция и пол

Если смотреть более широко, пол в развитии осознания дает полярные вариации видения в пределах устоявшейся логики осознания. Наличие такими вариациями порожденной межполовой напряженности намекает на необходимость ее интеграции в процессе развития осознания. Это – общее, не привлекающее особого внимания, правило. Но вот его применение к половым различиям достаточно туманно.
Интеграция половых отличий осознания требует, как минимум, наличия опыта обеих полярностей. Такое требование может казаться достаточно фантастическим уже потому, что яркие проявления даже мужского осознания в нашей мужской культуре - редкость, а что же говорить о ярких женских чертах... Однако, если учесть, что наш опыт простирается далеко за пределы памяти и физической жизни, наличие подобного опыта можно обнаружить, используя средства разных традиций. Но обнаружение - только начало интеграции.
Возникает вопрос о предельно возможных отклонениях, о границах шкалы «мужское – женское». Ведь осознание небольших отклонений, что чаще всего встречается в нашей культуре, не дает даже возможности понять фундаментальность отличий. Наша культура, будучи мужской, сместила «нулевую метку» этой полярной шкалы далеко в область мужского. Это значит, что признаками женственности мы считаем признаки более слабого проявления мужских качеств. Истинная женственность просто вне пределов нашего понимания и ужасает иррациональностью.
Это «открытие» позволяет понять преимущество мужского пола в нашей культуре. Ведь мужчина чаще может обладать относительно большим отклонением осознания в мужскую сторону, чем женщина – в женскую. Соответственно, статистически он чувствует более сильное влечение к противоположному полу, чем женщина. Это очевидно. Но это дает мужчине большую потенцию и в творчестве, и в поиске неизвестного, и, наконец, в половых отношениях.
Женщины статистически обладают качествами, соответствующими области «нуля» половой шкалы и слабо выраженных мужских качеств. Суммируясь с остатками природной иррациональности, получается вялый и достаточно пассивный образ жизни, что мы часто и наблюдаем. Относительная «нейтральность» женщин в половом отношении лишает их потенции действия не только в половой сфере.
Однако, написанное выше уже уходит в историю и становится все менее применимым в нашей современности. Революционная перестройка общества на стыке инволюции–эволюции создала нивелирующие половые признаки условия. Ведь суперценность нашей культуры - интеллект - бесполый. Растущее поколение считает архаикой яркие мужские и женские доминанты. Люди просто вынуждены подавляющую часть своей жизни изображать бесполых существ. А слишком часто повторяемая ложь становится правдой.
Тем не менее, интеграции шкалы мужское–женское никак не избежать. Отсюда вывод – на пути личной эволюции половые признаки придется приобрести. А это та часть знания, которая без практики не приобретается. Даже на фоне сексуальной революции подобные темы буквально сводят с ума христианское общество. Христианство ведь внесло немалый вклад в создание бесполого и гомосексуального общества и теперь есть что защищать.

9.6. Системы Знания и современность

В области точки R эволюции осознания уже добытая личная сила, если ее полностью не истратить на выполнение социальной программы, может быть «выменяна» на некоторую свободу осознания в границах первого внимания. Уже это позволит по-новому взглянуть на разные формы проявления второго внимания в состояниях сна, медитации, творчества, а также в спровоцированных алкоголем, наркотиками, сексом и т.д. состояниях. А это и является началом осознанной личной эволюции.
На этом этапе мы сталкиваемся с цепким сопротивлением изменению осознания со стороны родного социума. Казалось бы, методики развития осознания своим побочным действием должны нейтрализовать сопротивление социума, но в этом отношении в западном мире эти методики оказываются почти бессильными. И, что особенно бросается в глаза, так это совершенная беспомощность систем Знания в отношении женщин. Так все отчетливее всплывает проблема пола.
Раз видна проблема, следует искать ее порождающую ошибку видения.
Сразу можем отметить два ингредиента этой ошибки:
• перенос методик развития осознания из их вскормившей социальной среды в совершенно чуждое им культурное окружение с доминирующим интеллектом;
• игнорирование того факта, что существенная часть этих методик пришла из ближней Азии, где доминирование мужчины в социуме достигало крайностей, известных Европе только по анекдотическим слухам.
Рассматривая проблему переноса традиционных методик развития осознания обращает на себя внимание несопоставимость социального окружения, в лучшем случае прошлого тысячелетия, азиатских культур и сегодняшнего уже полностью технологического мира. Человеческий материал этих эпох и стран можем сравнивать только по отношению к какому-то общему знаменателю. Вряд ли сможем на эту роль найти что-либо,  кроме основополагающих эмоций, таких как гнев, алчность, ревность, гордость, неведение, блаженство. С этой точки зрения человеческий материал неизменен. Но культуры обществ уже по-разному интерпретируют эти исходные качества и, пытаясь их преобразить и/или облагородить, достигают трудно сопоставимых результатов. Главными характеристиками любого социума, как трансформатора человеческого осознания, служит внушаемая им ценностная структура личности и уровень развития интеллекта.
Методики развития осознания оставляли потомкам успешно завершившие свой поиск и поэтому обладавшие исключительными способностями адаптировать действие методик к среднему представителю данной конкретной культуры и времени искатели. Вне таковых условий эти методики или системы Знания трудно применимы даже для отборной публики. И тут нет вопроса об их истинности, просто они рассчитаны на другой человеческий материал. Надеяться получить гвозди из самого совершенного автомата по производству гвоздей, не подав в него определенного качества проволоки, глупо. А западный мир в подобный автомат заливает кисель и ждет выхода гвоздей.
К этой неутешительной картине следует добавить взрывоподобное развитие интеллекта, выразившегося мощью технологического творчества планетарного масштаба. Но и этот мощнейший инструмент человека для большинства сегодняшних систем Знания остается только раздражающим и мешающим фактором.
Попытки адаптации традиционных систем Знания к новым условиям до конца тысячелетия сводились в основном к поверхностным переводам традиционных текстов и изданию множества книг, больше компрометирующих эти системы, чем передающих их суть. Лишь редкие издания после перевода сохраняли «многослойную» структуру передаваемого знания. Для их написания требовалось глубокое знание обеих культур и конкретной системы Знания. Знание западной культуры как фундамент обязательно включает научное знание, упоминание о котором раздражает большинство западных «духовных» светил предпочитающих термины систем Знания иных культур. По этому неудивительно, что в социуме возникает реакции отторжения к такому «импорту» знания. С другой стороны «импортная терминология» свидетельствует о нехватке знания западных учителей или о поверхностном знании западной культуры приезжими учителями. 
Следует вспомнить, что атрибутика и ритуалы традиций для их породивших обществ, кроме передачи «внутреннего» смысла, служили сигналом уважения. Так как эти традиции поЗнания были продуктами самих культур, они обладали «неприкосновенностью», и поэтому их участники не ощущали тормозящего воздействия социума. Массовые религии в этих культурах выполняли подготовительную функцию и поддерживали «неприкосновенность» эзотерической части учений со стороны толпы.
Со временем религии теряли свою эзотерическую сердцевину, переходя на службу властителям социума. Содержание религиозных доктрин ограничивалось областью первого внимания, то есть стандартного осознания, и некогда бывшая их иррациональная компонента превращалась в необсуждаемый канон. Это была смерть религий, так как после этого они становились пустой формой, каноном, с остатками функций стабилизаторов социума. Религии сегодняшнего Запада давно мертвы и не только не выполняют своих истинных функций по трансформации осознания, но всеми своими силами пытаются уничтожить эзотерические образования, как внутри себя, так и независимо образовавшиеся. Например, инквизиция – предельно яркий пример кончины христианства. Религии Запада в надежде получить место под солнцем  вырвали из себя эзотерическое ядро и превратились в незнающих причин собственного существования привидения. Зато они преуспели в накопительстве социальных благ и стяжательстве власти.
Не намного лучше обстоят дела с «завезенными» религиями и учениями. Их положение усугубляют раздражающие западного интеллектуала атрибутика и «странные» ритуалы. Именно они вместо «колпака» уважения и неприкосновенности создают вокруг себя кипящую напряженность. Социум проявляет естественные оборонительные реакции отторжения «инородного» образования. На основе системы Знания или религии образованный и замкнутый микросоциум вовлекается в борьбу за выживание. Это требует больших, если не всех, усилий его членов. В итоге образуется нечто среднее между клубом по интересам и коммерческим предприятием. Необходимого уровня спокойствия и внимательности для «всплывания» иррациональной компоненты бытия в таких  условиях достигнуть очень трудно.
Известны оставившие рваный и неизгладимый след в западной культуре «экспериментальные» попытки адаптации систем Знания прошлого. Похоже, что второе пришествие Знания в Европу началось в процессе колонизации помимо воли колонизаторов. При помощи достижений технологий завоеванные иные культуры незаметно для пришельцев воскресили себя в ценностях завоевателей. Например, в итоге колонизации Объединенным Королевством Индии произошли грандиозные перемены в духовности англичан, после которых порой непонятно, кто же кого завоевал.
Есть и другие формы проникновения Знания в западный мир. Это осознанная демонстрация Западному миру причастности к Знанию - это жизни Рерихов, Гурджиева, Ошо, Саи Бабы, Махариши и многих других. Суть этой демонстрации сводится к более или менее удачным попыткам создания вокруг себя основанного на принципе сотрудничества микросоциума. «Эксперименты» ведутся с социальной формой иррациональных образований. Западный мир с переменным успехом делает попытки избавиться от «чужеродных тел», но эксперименты продолжаются по нарастающей.
Становится понятно, что в области точки R личной эволюции религии искателю Знания уже не имеют, чем помочь. Нередкие случаи, когда искатели Знания вдруг самозабвенно кидаются в объятия религий, свидетельствуют лишь о том, что искатель столкнулся с чем-то для него непреодолимым и решил перенести ответственность за свои поступки на нечто внешнее или высшее. Объяснения, будто найдено эзотерическое ядро какой-то религии, – только попытка оправдания шага назад.   

9.7. Отличия женского и мужского поиска иного осознания

В свете вышеизложенного видно, что положение мужчин и женщин в поиске Знания имеют отличия из-за мужской ориентации социума. Для женщин методики развития второго внимания эффективны настолько, насколько женщины далеки от собственной женской природы. В нашем мужском социуме выработалось программирование сознания, которое подавляет глубинную женскую иррациональность согласно доминирующим требованиям к члену технологического общества. Конечно, это подавление иррациональности касается обоих полов, но женщин это задевает сильнее, так как касается самой их сути.
Поклоняющееся технологическому творчеству западное общество предпочитает человеческий материал с жестко доминирующим первым вниманием. Только такие члены этого общества способны стать искренними и непоколебимыми сторонниками технологического пути развития. Таким требованиям, благодаря веками сформировавшейся структуре свойств, больше соответствуют мужчины с их склонностью к концентрации внимания и к целевому поведению. Женщинам остается выбирать одно из двух вариантов: или пребывать  на втором плане социума, сохраняя природную структуру доминант, или, ломая собственную структуру мировосприятия, адаптировать себя к требованиям технологического общества. Западное общество, породившее эмансипацию, как программу лишения женщин их природных данностей в обмен на приобретение социальной «ценности», ярко демонстрирует предпочтение последней альтернативы. Отсталые, с точки зрения Запада, регионы планеты нам напоминают о возможности иного выбора. Но Запад, даже не подозревая о реальных причинах такого положения,  в этом видит лишь недоразвитость,.
В западной культуре равенство полов понимается, как равноправие социального положения в технологическом обществе. Однако более глубокий взгляд покажет, что содержанием понятия равноправия должна быть свобода и условия для реализации обеих половых доминант. В этом понимании становится очевидной принципиальная невозможность реализовать основанные на иррациональности женские доминанты осознания в условиях технологической культуры. И не потому, что трудно найти применение специфики женского осознания, а потому, что знание этой специфики кончается уровнем анекдотов. А самое забавное в том, что сами женщины не могут сформулировать ничего более глубокого, чем идиотский тезис об эманципации.
Нетрудно увидеть, что и системы Знания в основном ориентированы на развитие второго внимания у людей с мужской структурой мировосприятия. Правда, и тут найдем два, отличающиеся по социальным последствиям, решения задачи: развитие второго внимания за счет подавления первого, как неверного, и использование первого внимания для интеграции расширяющегося осознания. Вариант подавления с позиций личной эволюции сомнителен, хотя он и доминирует. В любом случае, это вариации попыток сменить доминирование рационального осознания на иррациональное с их интеграцией или без нее.
Трудно избежать непопулярного в мужском социуме вывода, что развитие второго внимания, т.е. иррационального осознания, это путь к по природе присущему женскому полу осознанию. Отсюда и видны различия женского и мужского путей к иному осознанию реальности.
Для мужчин развитие второго внимания – это преодоление абсолютного доминирования технологическим уклоном общества обожествленного первого внимания. По сути, это открытие женского осознания реальности и попытка создания сплава из антагонистических вариантов осознания. «Женского» лишь потому, что разделение полов так распределило потенциальные склонности.
Для женщин отступление доминирующего первого внимания – это всего лишь  возвращение к их природной данности. Там, где для мужика просветление, для женщины - просто возврат к своей природе и никакого особенного восторга. Из глубин веков идущие легенды и сказки о ведьмах, колдуньях, целительницах…. подтверждают женскую склонность к развитию второго внимания и к иррациональности без специального обучения. Для этого не требовались ни системы знания, ни специальные условия. Хватало примера или родовой традиции. Развить второе внимание женщине мешает социальное программирование, которое подавляет природные склонности женщины и порождает глубинный страх стать несоответствующей ожиданиям и неприемлемой.
Мужчинам трудно понять спокойное отношение женщин к проявлениям мощи второго внимания. Для хоть на йоту женственных женщин - это нечто само собой разумеющееся, но непристойное для показа в социуме. Многовековая охота на ведьм в христианском мире поставила труднопреодолимый запрет на женственности. Но эта охота – лишь оборонительная реакция мужского доминирования. И эта охота, правда в более «цивилизованных» формах, продолжается и по сей день.
С позиций личной эволюции казалось бы природная для женщин иррациональность дарит им более выгодную стартовую позицию. Но беда в том, что заглушенная и неразвитая женственность оставляет женщин в нейтральной половой позиции, лишая их потенции поиска. Приходиться признать, что пол в инволюционном периоде развития – это основной поляризующий человеческое сообщество фактор, создающий потенцию действия во всех областях активности. А признав это, становится понятным ценность ярко выраженных половых черт. Только сильная половая поляризация осознания может обеспечить достаточную потенцию поиска. С другой стороны очевидно, что почти всегда основная часть этой потенции расходуется в половых отношениях. Только осознание личной эволюции может направить эту силу на поиск Знания. Заметим, что секс занимает малую часть половых отношений. Дело тут не в сексе или семье, а в ими порождаемой цепи привязанностей и опустошающих конфликтов.
Наличие половых доминант предполагает разные подходы полов к расширению осознания. Для мужчин – это открытие и освоение женского осознания, интеграция мужского и женского осознаний. Приглядевшись под таким углом зрения, в историях искателей Знания увидим обладателей ярчайших мужских качеств, сумевших открыть в себе полную им противоположность. Получающийся «сплав» качеств своей яркостью пронизывает мрак веков. Но мало кто обращает внимание, что с интеллектуальной точки зрения подобные достижения отмечены или бесполым или двуполым осознанием реальности, не укладывающимся в обычное видение мира. Это служит источником бредовых половых запретов и правил даже в достаточно живых традициях Знания. Почему-то забывается изречение мудрецов, что «истинное целомудрие возможно только после того».
Но если путь женщин к иному осознанию более краткий, то почему в основном среди носителей Знания мы знаем лишь мужчин? Следует обратить внимание на то, что на самом деле мы знаем не самих людей, а ими оставленные традиции или оформленные, адаптированные версии видения мира. До нас дошло лишь то, чему была придана удачная для своего времени форма. Попутно сохранились сведения и об авторе. Это религии, учения, школы …, более или менее удачно средствами трехмерности описавшие многомерную реальность. По сути, это фиксация теней Знания, некогда прорвавшегося в наш способ осознания мира. Такая активность – это использование мужчинами своих природных доминант. Ведь только знающий и ценящий определенный язык может заниматься переводом или интерпретацией. Мужчину, шагнувшего за пределы своего мира, натурально влечет возможность выразить опыт в сфере ему близкого  рационального сознания. Системы Знания нашей трехмерности – это всего лишь переводы более сложного в ограниченные возможности рационального осознания. Но мастера рационального осознания – мужчины. Женщинам, согласно доминирующим склонностям, несвойственно добиваться вершин возможностей рациональности, женщинам свойственна иррациональность. Создание и оформление систем Знания им просто противоестественно. Они склонны пребывать в ином осознании, могут туда завлекать, устраивать шабашы, но редко будут терять время на объяснения, если вообще способны на это. Второе внимание не имеет средств выражения, достигающих нашу трехмерность. Оно просто вне этого мира. Его проявления для рационального мужского осознания – иррациональны.
Явное преимущество женщин на пути к иному осознанию рисует асимметричную картину возможностей полов и ставит вопрос о ценности мужского типа осознания. Но эта асимметрия кажущаяся.
Дело в том, что тут нас больше интересует продвижение ко второму вниманию. Обеспечивающее конструктивное осознание нашей трехмерности первое внимание мы воспринимаем, как врожденную данность. Но этот способ осознания не возник благодаря чуду, он является результатом посильного сосредоточения внимания на одном аспекте реальности – конкретной трехмерности. Так что фокусировка внимания, извлекающая из хаоса реальности видимость нашего мира, – дело мужского целеустремленного осознания.
Вот и получается, что путь в конкретное осознание пролагает активность осознания, которую мы назвали мужской, а путь в обратном направлении – женское осознание. Поэтому и возникают ассоциации женского с иррациональностью, хаосом, неоформленностью, а мужского – с рациональностью, закономерностью, оформленностью.
Таким образом, половое разделение берет начало в самом образовании конкретного осознания и отождествления с ним. Женщины оказываются склонны опаздывать с отождествлением. Наверно, неслучайно то, что боги-творцы всех религий и мифов представляют мужское начало. А женщина несет потенциал ухода от закономерностей конкретного мира, то есть зародыш возврата в первичное, неразделенное, осознание. С другой стороны, без такой поляризации невозможно появление отождествленного осознания – первого внимания.
Как видим, асимметрия между мужским и женским осознаниями в общем случае отсутствует. Это просто крайности одной из полярных шкал нашей модели мира. Но конкретная цивилизация может достаточно длительный период времени углубляться в познание конкретной видимости реальности, создавая глубокий энтропийный минимум. Целенаправленность этой активности выдвигает в первопроходцы мужчин и средствами внушаемого отождествления осознание всего коллективного осознательного сдвигается в мужскую сторону.
 
Рис.5. Сдвиг в понимании нашей культуры мужского и женского

Приведенный выше рисунок иллюстрирует западное представление о женственности, как слабом проявлении мужских черт. Отсюда и бред про слабый пол. Мужская культура просто не воспринимает женскую силу, ибо эта сила - вне области рационального. Более того, система воспитания девочек нацелена на привитие мужского осознания, в чем, надо признать, эта система неплохо преуспела. Это можно назвать уже не охотой на ведьм, а профилактическими мероприятиями, исключающими их появление.
В итоге, имеем общество с явным перевесом мужского осознания и полным отрицанием женского. Нам известные системы знания приносят в нашу трехмерность потенциальную возможность освоения женского осознания и, через него, интеграцию полярного осознания. Такое неполярное осознание принято называть божественным, осознанием Будды, …, но его можем назвать и четырехмерным, так как интеграция полярностей в пределах их породившей трехмерности невозможна. Но обратим внимание на то, что системы Знания, несущие женское осознание, приемлемы и актуальны только для мужчин, причем с достаточно ярко выраженными мужскими качествами. Для женщин, за редкими исключениями,  известные системы Знания не могут быть эффективны, так как женщины нашей культуры не обладают теми качествами, на которые рассчитаны технологии поЗнания. Мужчинам эти системы позволяют открыть противоположное осознание. Чем ярче выражены мужские качества искателя, тем сильнее влечение к противоположным, и это можно превратить в движущую силу поиска. Женщинам же приходится сначала открыть и освоить свое естественное осознание для высвобождения половой потенции. В этом действе они могут воспользоваться существующими технологиями поЗнания, но в том месте, где мужчина подойдет к интеграции полового осознания, женщина обретет только свое естественное видение реальности. Она только на полпути. До интеграции противоположностей остается еще такой же шаг. И помощи в мужском социуме ждать неоткуда.
Женщины на полпути к Знанию не так уж редки. Но своему окружению они дарят жуткое впечатление от непредсказуемости и пренебрегающей любой формой иррациональной силы. Их поступки не укладываются ни в какие рациональные объяснения. Для среднего мужчины - это фатальные женщины, силе которых нечего противопоставить. Обычно ощущение этой силы у ее обладательниц вышибает память о первоначальной задачи поиска Знания. Если мужская сила в почете и она способна вынести своего хозяина на вершины социальных пирамид мужского общества, то женская сила вообще не воспринимается социумом, как сила.  Женская сила в нашем социуме не встречает преград, так как она оказывается за пределами доступа интеллекта. Женщина, открывшая женское осознание, почти всесильна в мужском обществе из-за ею создаваемой напряженности «мужское – женское». Если у мужчин есть некоторое умение управлять приложением собственной силы, то в отношении женщин такой традиции вообще не существует или она еще не обнаружена культурой Запада. Поэтому женщины обычно не доходят до открытия в себе мужского осознания, которое ей сроду навязывалось и опротивело. А без этого невозможна интеграция осознаний. Кое-что об этом можем найти в описанной Кастанедой традиции. 

9.8. Когда то один старик глядя на мое брезгливое отношение к несвежей пище
пробормотал «что ты есть – то ты и ешь».

Только много лет спустя стала понятна универсальность высказывания. В пределе абстракции можем перефразировать: «кто ты есть – с такой логикой осознания Реальности (пространством) ты и отождествлен».

9.9. Любовь и сексуальность.

Самый неприкасаемый вопрос западного общества – стык сексуальности и любви. Нам повезло, что «сексуальная революция» 60 – 70-х годов прошлого столетия сняла запрет хотя бы на исследования и обсуждение сексуальности хоть сколько то приоткрыв занавесь на 1/3 человеческой жизни. Исследовать мышление, эмоциональность было позволено, даже позволялось исследовать человеческую тушку не только в виде трупа, а вот сексуальность осталась под запретом ы христианском обществе.
Несложно допустить, что христианство было просто не способно разобраться  со столь сильными ощущениями инстинктивного уровня сминающими все попытки интеллектуального регулирования, что был принято простое решение отнести сексуальность к проявлениям темных сил и тем снять вопросы. А дьявольское сразу попало под запрет, женщина стала проявлением тех же темных сил по сравнению с изначально почти святыми козлами-мужиками.
Вот наше наследство от христианского бреда. И этот бред живет в КАЖДОМ из нас, как в представителе христианского мира. Так что разборка завалов бреда о сексуальности начинается с обнаружении в себе этого христианского наследства.
Склонным упростить эту задачу следует изучить понимание комплекта любовь-сексуальность других культур. Обратите внимание, только христианство и отчасти ислам женщин низвел во второсортных членов общества. Остальное подавляющее большинство культур признает равенство или превосходство женчин. Это достаточный повод задуматься о «совершенстве христианства….
А что бы задать хотя бы направление поиска, следует сказать, что сексуальность полезно рассматривать с позиций безобъектной любви, сначала осознав, что же это такое. Тогда сексуальность становится нормальной третьей компонентой диалога партнеров или попутчиков (после эмоциональной и ментальной) обладающих посильно целостным осознанием. Для попутчиков на тропе познания сексуальность превращается в мощнейшее средство познания упрощающее слияние вниманий, единение осознаний не только между попутчиками, но и с Реальностью.
Теперь входящие в моду так называемые клубы тантры в основном учат как при помощи секса получить максимальное удовольствие, то есть сексуальность превращает в странную форму наркомании, что само по себе не так и плохо хотя бы по тому, что отучает от настоящей наркоты и снимает скованность. Но это совсем не то же самое, что познание Реальности.
Но это отдельная и большая тема. Тем более, что людей, способных перестать подчинятся инстинктам очень не много. 
               
9.10. Продолжение следует.