8. Знание

8.1. Знание в трехмерном мире, выраженное на одном из его языков, превращается актом восприятия в логическую последовательность символов во временной развертке, т.е. в интеллектуальное знание, предъявленное осознанием, опознанное интеллектом и предельно оформленное наукой. Языков искусства как более континуальных и в идеале требующих не дискретного восприятия, пока не будем рассматривать. Философия, будучи предельной областью интеллектуального познания, пытается за волосы вытащить себя за пределы трехмерных представлений о мире ставя вопрос бытия. Вопрос бытия в пределе поисков актуализирует исследование осознания пространства и времени. А время, в свою очередь, открывает прямой ход к осознанию многомерной природы бытия.
Принципы взаимодействия систем подсказывают, что попытка более широкого осознания бытия требует выхода за пределы обычного алгоритма осознания, чтобы взглянуть на свой мир со стороны, а не описывать «внутренние» взаимодействия или сочинять  «путевые заметки». Однако интеллект охраняет выход за пределы обычного видения, не допуская «чужеродных» вкраплений, разрушающих достигнутую наукой целостность научной картины мира. Чтобы сохранить положение  «хозяина», интеллект проявляет настоящие чудеса «узнавания». Только длительная тренировка интеллекта позволяет от оперирования образами перейти к символам, архетипам..., последовательно увеличивая неопределенность смыслов. Поэтому очевидно, что ограничения философии задаются не только потолком сложности осознания, но и выбором языка для описания воспринятого. Западная философия, пытаясь соблюсти наукоподобную внешность и тем сужая выбор языка выражения, по собственной воле отступает от многомерной реальности еще на один шаг.
Мудрецы прошлого прибегали  к лаконичной форме стихов не от любви к поэзии, а из-за большей континуальности и, следовательно, вместимости этой формы текста. Большинство древнейших текстов имеют стихотворную форму, многие написаны иероглифическим письмом. До нас дошедшие их переводы передают только поверхностный смысл с безвозвратной утерей глубины.
Вершина достижения современной философии, уже имеющей элементы мистики, – описание мира, принятие которого способно тормознуть интеллект хотя бы на миг. Этого достаточно, чтобы увидеть, что предел информационного «переваривания» интеллекта, ; это вовсе не предел Знания реальности. Это вариант прихода чувства неудовлетворенности общепринятой картиной мира и начала поиска более полной и целостной.
Кроме научного, традиционно еще выделяют религиозный и мистический способы познания мира. Религиозное познание, если не воскрешать давно утерянное, представляет собою изучение устава рядового слуги какого-нибудь  клана священников с освоением обязательной интерпретации какой-то легенды в качестве описания мира. Обычно это воинствующая, ограниченная даже в интеллектуальном смысле коллекция необсуждаемых указаний, разъяснений, трактовок и оценок. Это сборник элементов поверхностного видения, который  только неразвитое инволюционное сознание может воспринять всерьез. Считающий себя религиозным житель стыка тысячелетий попросту не дорос до самостоятельного мышления. В этом смысле сознательный атеизм представляет более развитую стадию осознания, чем основанная на вере религиозность. То, что религиозное сознание гордо называет независимым мышлением, является слепым выполнением навязанных и ему невидимых программных установок. Ведь очень просто и удобно объяснить глупость собственного поведения верой. Но в этом нет ни капли вины верующего, это предел возможностей конкретной личной эволюции. На большую, основанную на знании, ответственность еще не сил. Таким сознанием обсуждаемые в этом тексте слишком отдаленные проблемы личной эволюции не могут быть адекватно восприняты. Личной эволюции для инволюционного сознания верующего действительно еще нет. Спор и полемика невозможны из-за неспособности подобной личности взглянуть на мир с предлагаемой точки зрения. Положение напоминает обсуждение тонкостей сексуального поведения с малолетним ребенком. Это взрослые дети, которые сумели сделать свой первый шаг, – отошли от идолопоклонства. Прекрасно, если их удовлетворяет религиозное видение мира. Глупо малышу вместо соски предлагать вино. С другой стороны, эта разница возможностей восприятия, вероятно, когда-то стала первопричиной кастового разделения общества в восточных странах. Но это разделение скорее было определено общностью интересов, а не применением силовых методов социума. Странно, но и сегодня находятся любители архаики, мечтающие именно о силовом разделении социума на касты «сверху». Однако такие фантазии выдают лишь незрелость самих «мыслителей». Если Знающему хочется, чтобы его опознали и боготворили, – он Знающим не является.
Одинаково нелюбимое наукой и религиями мистическое познание декларирует, что наш мир сосуществует с множеством других, и что есть способы контакта с этими мирами. На начальном этапе мистическое познание несовместимо с интеллектуальным и происходит на фоне тишины интеллекта (отсутствия внутреннего диалога). Это познание, когда внимание открывает иное видение реальности, искренне считая это другим миром, а я познающего уже не умещается в нашем мире напряженного бытия.  Любой применяемый на практике способ выйти за границы родной трехмерности относится к мистике, так как его объект, хоть частично,  отсутствует в научном описании мира.
История мистического познания теряется в глубинах времен, в то время как интеллектуальное его оформление приобрело ценность лишь на фоне технологического варианта развития цивилизации. Акцент со способа видения, передаваемого индукцией (традиционно это называют посвящением), был перенесен на его информационную полезность для трехмерного творчества. Так общество с гордостью стало информационным, т.е. исповедующим веру только в трехмерную тень Знания.    

8.2. Знание выражается языком. Поэтому еще раз вернемся к языкам. Хотя к выводам В. Налимова трудно что-либо добавить, попробуем поставить акценты в рамках излагаемой модели.
Языки, могущие служить средством обмена опытом на пути к Знанию, в зависимости от смысловой однозначности-многозначности находятся между дискретностью и континуальностью. Язык ; это набор смыслов, их носителей и смыслов их комбинаций. Каждый носитель, например, слово, имеет область смыслов, описываемую  функцией распределения смысла слова. Полную дискретность получим, когда одно слово имеет единственное значение и по-другому не может быть воспринято даже в меняющемся контексте. Пример истинно дискретного языка представляют компьютерные программы на уровне кодов процессора. Крайняя дискретность языка  - это последовательный двоичный язык, имеющий два символа: «да» и «нет», ин и янь, 1 и 0,.... «Слово» из двух таких символов уже может иметь 4 смысла. Набор всех слов всего из 6-ти двоичных символов (64 комбинации) – это знаменитейший «И-цзин» или «Китайская книга перемен». Любой современный знаток литературы ужаснется от языка, состоящего из 64 слов и двух букв и  исчерпывающе описывающий основные ситуации человеческой жизни. Говорить о словесном запасе и богатстве выражений, вроде  не приходится. Но это не помешало  «И-цзин»-у стать настольной книгой Юнга, Гессе, Селинджера …. , не говоря о Китае.
Значит, язык из 64 слов и двух букв, не говоря о любом живом языке, уже может стать континуальным, т.е. достаточно адекватно отражающим мир, хотя только для изощренного читателя, готового к восприятию иероглифа или комбинации символов. Только немногие сумели составить комментарии «И-цзин»-а, доступные нашему линейному восприятию. И, как очевидно, дело тут не в развитости метафор или оттенков, столь ценных сегодня, а в крайней широте смысловых полей слов или символов языка. Чем более развит объем слов и чем шире смысловое поле слова, тем проще решается задача континуальной (более чем трехмерной) передачи. Именно так возникающая неопределенность становится смысловой вместительностью языка, позволяющей описывать то, что находится далеко за рамками смысла отдельных слов. Континуальный язык оперирует объемами смыслов вместо причинно–следственных логических цепочек более дискретных языков. Однозначность и точность языка не создают смыслового объема,  поэтому такой язык легче воспринимается неразвитым сознанием и совершенно необходим компьютеру. Наука трехмерного мира, отражая его причинность, обязана быть как можно более дискретной, чем, в конце концов, и консервирует себя в трехмерной модели мира. Дискретные языки ; это натуральные продукты трехмерности, поддерживающие  веру в линейную причинность. Дискретность является следствием логики истинно трехмерного, не познавшего времени, мира.
Отклонение в сторону континуальности является  следствием проявления более развитого, приобретающего признаки недовольства трехмерностью, сознания с его растущей временной свободой. Язык поэзии, язык абстрактной живописи, язык музыки, язык танца, язык буддизма, язык «И-цзин» … Это примеры более континуальных языков, провоцирующих расширенное осознание. Восприятие этих языков предполагает более чем трехмерное состояние собственного я. Более того, подобные посылки провоцируют состояния более широкого осознания реальности. Именно эта черта воздействия подразумевается, когда речь идет о «высоком» искусстве (западная культура это определение вывернуло как перчатку). И именно отсутствие подобного воздействие указывает на пустоту основной массы творений современного искусства. Игра с формой без провокации расширения осознания вообще не может называться не то, что искусством, но даже ремесленничеством.
Необъяснимая тяга ко всему выраженному континуальными языками свидетельствует о неосознанном стремлении выйти за пределы трехмерного видения, т.е. о приближении к точке R личной эволюции. Я инволюционного периода невосприимчиво к этим языкам из-за жесткой привязки осознания ко времени и неспособности оперировать смысловыми объемами вместо логических последовательностей. Континуальные языки раскрываются только эволюционному сознанию, обретающему временную свободу или ориентацию в многофакторности. Именно от неспособности читать всегда открытую книгу Знания и рождается бред о «тайном» знании. Недоразвитому сознанию извечно открытое Знание невидимо в упор.
Следуя этой логике основными терминами модели выбраны термины Время, Пространство, Знание, которые, с одной стороны, имеют строго дискретные научные значения, а с другой ; бесконечную неопределенность в более широком осознании. Стабильность, уникальность и широта смыслового поля этих терминов позволяют описать пути к осознанию пограничных областей трехмерного мира, подготовить интеллект к подчинению в случае иного осознания реальности. А главное то, что в традиционно сопротивляющемся эволюции интеллекте можно открыть если не союзника, то хотя бы преданного пса, охраняющего тушку, пока хозяин занят чем-то более важным.
Кому-то покажется парадоксальным, что любой, даже неразвитый язык, применяемый для живого обмена достаточно развитыми сознаниями, становится континуальным. Для написанного это утверждение остается в силе при условии восприятия слова как иероглифа, т.е. как средства манипуляции смысловыми полями слова. Очевидно, что инволюционному сознанию это недоступно. Определить собственное положение призваны помочь выше помещенные таблицы 1 и 2. Но определение своего места при помощи таблиц 1 и 2 на подступах к точке R необязательно должны вести к чувству унижения. Те же таблицы могут служить руководством к действию. 

8.3. Путь к Знанию – это путь ведущий за пределы родной картины мира. Трехмерный алгоритм осознания, дарящий нам столь дорогую видимость нашего прекрасного мира, оказывается слишком простым и грубым для следующей ступеньки сложности осознания реальности. Знакомство со Временем открывает иные трехмерные осознания реальности с убывающим значением вещественности. Когда сознание умещает в себя палитру времен, наступает принципиальный скачек сложности осознания – четырехмерное пространство. Впадая в четырехмерное восприятие, происходит освобождение от временной привязки к конкретному видению мира, теряется направленность внимания, способность мыслить причинно–следственными цепочками и оперировать смыслами знания Нашего и других миров. Четырехмерное существо неспособно общаться с трехмерным и наоборот из-за пребывания в разных временах, что означает осознание при помощи несопоставимых логик.  С другой стороны, сама формулировка  такой возможности или невозможности контакта – теоретическая глупость, так как нет полностью трехмерного познающего существа. Уже сама идея такого контакта в любой форме ; проблеск собственной внетрехмерной сути. Сама возможность познания своего мира полностью (обычно это называют видением) – это обязательный выход за его пределы, это открытие себя существом более высокой степени организации, чем освоенный мир. Как бы  это не звучало парадоксально, человеческое осознание способно перерасти этот прекрасный мир, и тогда мир окажется частью осознающего.
Открытие миров по ощущению похоже на попадание туда в качестве постороннего. С накоплением опыта обнаруживаем свое постоянное присутствие в каждом из них. Если упущена суть, начинаются разговоры о двойниках, параллельном существовании и обсуждается еще множество подобных интерпретаций пережитого.
На деле все оказывается проще – мы остаемся теми же я, только отождествленными с собой другого осознания реальности. Другое время преподносит не только иную видимость реальности, но и совершенно иное осознание себя. Мы открываем вереницу видений того, что здесь мы называем телом. И со все убывающей вещественностью эта цепочка оказывается тем же я. 

8.4. Трудно оценить фундаментальность нашего алгоритма осознания. В процессе осознания происходит превращение сигналов чувственного или нечувственного восприятия в картину мира. И это превращение происходит по определенному алгоритму, называемому алгоритмом осознания реальности. Как уже обсуждалось, изнутри мы этот алгоритм назвали пространством и установили, что оно трехмерно. Отождествление с алгоритмом осознания или пространством привело к уверенности, что реконструкция вида реальности при помощи развертки по конкретному алгоритму поступающих ощущений - это и есть реальность. Мы опускаем процесс обработки ощущений, как сам собой разумеющийся, и считаем, что полученная видимость – это сама реальность. А ведь это похоже на путаницу между фотографией и самим сфотографированным объектом. Причем сфотографированным в одном цвете и с малой разрешающей способностью.
Реальность, отображаясь в сознании, в отличие от плохой фотографии создает трехмерное цветное пахнущее изображение, к которому мы можем прикоснуться, которое мы слышим. Его и называем миром. На основе таким образом полученного изображения и опыта активности, подтверждаемого обратной связью сознание–реальность, формируется знание о воспринимаемом мире. Выделяются объекты, связи, отслеживаются структура и взаимодействия, исследуются качества. Все это становится знанием о реальности, формирующим трехмерную модель реальности под названием «наш мир». Адекватность модели проверяется опытом поколений. Наука постоянно уточняет и совершенствует  детали модели.
Основными заложенными в модель принципами являются трехмерность пространства моделирования, постоянство времени, линейная причинность процессов, биполярность оценочных шкал. Принципы – это необсуждаемая часть модели, ее фундамент или аксиомы. Это та часть модели, где вопросы «как», «почему» и «откуда» ставят задумавшегося в тупик и считаются некорректными. Мы попадаем в область само собой разумеющегося, где на подобные вопросы принципиально нет ответов.
Вот такую модель реальности мы считаем миром, в котором пребываем и в котором читаем эти строки. Только откуда берется полная уверенность, что нами созданная картина мира и есть мир?
При такой постановке вопроса уже можно сделать несколько выводов:
1. Видимость реальности в трехмерной модели осознания мы вправе считать адекватной самой реальности с учетом аксиом модели.
2. Аксиомы модели являются параметрами только модели, а не реальности.
3. А это значит, что мы не можем знать мерности пространства модели адекватной реальности, если такой подход вообще правомерен.
4. Кроме допущения линейности экстраполяции, мы ничего не знаем о времени и причинности реальности, т.к. это параметры моделирования, а не реальности.
5. Биполярность мышления – это мышление в рамках модели противопоставлениями. Возможно, это намекает на неравновесность реальности.
6. Любое знание о реальности несет в себе допущения модели. Убрать допущения модели мы можем только глядя из другой модели с учетом ее допущений. Исчерпывающая модель реальности невозможна из-за того, что в этом случае модель по сложности должна сравняться с реальностью.
Мы выделили некую область доступного знания, которую мы ошибочно считаем знанием о реальности. Это знание только о модели, аксиомы которой тоже неочевидны. Учет свойств модели и их незаметный перенос на осознание реальности указывает на то, что знание в рамках любой модели осознания всегда ограничено изначальными допущениями модели. Образно говоря – это «дефекты» отражающего зеркала сознания. Увеличение сложности модели – шаг в познании реальности. Любой шаг в познании реальности будем переживать как открытие и освоение очередного мира.
В этом случае Большое Знание включает в себя знание всех осознаний реальности. Параллельное осознание в двух моделях дает почувствовать значимость скачка уровня сложности осознания связанного с увеличением мерности модели.

8.5. Может возникнуть вопрос о связи сложности модели осознания реальности и качества осознания. Уровень сложности модели в общем случае не означает прямого соответствия качеству отображения реальности. Однако ограниченность сложности модели (при достижении этих ограничений) не позволит происходить дальнейшему росту адекватности модели. В этом контексте качество модели синонимично адекватности. Например, глаз без светочувствительных колбочек не отразит цветовой гаммы видимого. Появление цветочувствительных элементов позволяет получить новое качество. Но лишь позволяет, а не навязывает. Аналогично с моделью реальности – только открытие и учет дополнительных элементов и связей приводит к качественному скачку осознания.

8.6. Акт расширения осознания имеет и непространственный смысл. Хотя начало тренировки внимания подразумевает увеличивающееся пространственное объятие и удержание во внимании максимального объема окружающего мира, дальнейшее продвижение приводит к качественным изменениям осознания реальности. Углубляющаяся «отстройка» от времени придает трехмерному миру свойство прозрачности. Проявляющиеся признаки прозрачности демонстрируют зачатки параллельного восприятия миров.
Очевидную невозможность решения задачи открытия Знания для нашего способа осознания доказывает тот факт, что четырехмерное восприятие предполагает параллельное и незатмевающее друг друга восприятие целой бесконечности трехмерных миров. Работающий с учетом начальных условий нашей модели осознания интеллект не решит задачу, но настроенный на службу личной эволюции интеллект может очень изобретательно подвести к открытию ограничивающих свойств модели. Когда аксиомы модели становится видимы, – это значит, что создается новая модель реальности, в которой старая модель – только частный случай. Только интеллект, с очевидностью осознавший возможность «перерождения» в Большое Знание, теряет страх смерти.   

8.7. Вышеприведенные мысли, при всей их предельности так и могут остаться еще одним интеллектуальным построением. Для большинства так и случится. Задача излагаемого видения реальности ; не укрепить позиции интеллекта, хотя это тоже произойдет, но придать интеллектуальному знанию предельную континуальность.
Во время обычной жизненной активности попытка удержать расширенное внимание, полностью не фокусируясь на объекте деятельности, приведет к тому, что на обычное чувственное восприятие станет налагаться нечувственное видение (предчувствие, интуиция) того же объекта. В начале это будут еле уловимые отголоски беспричинных сдвигов состояния, т.е. формы внимания. Однако со временем продолжающиеся попытки удержания расширенного внимания приведут к распределению внимания между внешним и внутренним взорами. Так органами чувств воспринимаемая трехмерная компонента объекта все ощутимее будет дополняться знанием, принесенным вторым вниманием, приводя к более полному восприятию реальности.
Частой ошибкой этой фазы развития сознания является допущение правомерности скачкообразного переключения между обычным алгоритмом осознания и иным восприятием. Переключение может быть оправданным в начальной фазе развития второго внимания, когда из-за неумения отстроиться от доминирования обычной чувственности, второе внимание тонет в ее шуме. Тогда уместны медитации, упражнения для развития второго внимания. Они направлены на вытаскивание «тонкого» восприятия из шума нашей трехмерной чувственности. Но по мере тренировки второго внимания, следует акцентировать не его углубление, а навыки параллельного восприятия. Во-первых, это убережет от «залипания» на первом попавшемся впечатляющем видении иного осознания, что для постороннего зрителя выглядит настоящим безумием. Во-вторых, акцент на расширении внимания ведет к осознанию единства и неделимости реальности, без которого немыслима прозрачность я. Именно, что чувствуется, как прозрачность я, и позволяет сменить мерность модели реальности.
Переключаемое внимание ведет к развитию второго алгоритма осознания реальности, которое с обычным осознанием связывает весьма шаткий мостик без перил. Другими словами, это формирование и/или открытие я второго осознания, которое, со временем окрепнув, заберет внимание полностью. В психиатрии это целый спектр диагнозов. Этот путь часто ведет к отрицанию своего я обычного осознания, а вместе с ним и этого мира. Упускается из виду, что именно из таких миров и состоит четырехмерность, что любое видение реальности – это не что иное, а видимость одной и той же реальности. Если для искателя, глядя с его позиции, переключение алгоритма осознания окажется незначительной потерей, то «нормальным» окружающим искателя людям это вряд ли напомнит веселую рождественскую сказочку.
Вариант роста «объема» параллельного, без полного переключения, осознавания равномерно и постепенно трансформирует я, развивая дополняющую иномерную (скорее иновременную) компоненту осознания себя. Именно параллельность восприятия растапливает жесткость и однозначность родного алгоритма осознания. Интеллектуальное познание, таким путем приобретая предельную континуальность, становится могучим инструментом моделирования. Я, обнаружившее алгоритм осознания реальности, уже может сменить аксиомы моделирования, осознанно меняя видимость реальности и зная, что это лишь модель. Так начинается переплавка интеллекта в мудрость – тень Знания в нашем мире. Так начинаем улавливать, чьей совсем бледной тенью являются наши интеллектуальные постижения.
Много сказано и написано о безграничности и мощи Знания. Но Знание привносит любой модели реальности прозрачность. Пока мы здесь, останется потолок восприятия, отражающий сложность структуры я. Знание «находится» по ту сторону я и этого мира, если говорить об их прозрачности. С этой стороны остается только интеллектуальное знание в рамках конкретной модели осознания. Останется и еще одно ограничение – способность передать Знание сюда, в нашу грубую и инертную трехмерность. Для передачи потребуются, как минимум,  две способности: виртуозное знание какого-нибудь языка и способности переводчика. Конечно, в случае живого контакта задача проще – индукция состояния упростит взаимопонимание. В этом универсальная полезность живого представителя Знания. Но при желании создать послание выручит только интеллект. Без него раздается лишь оханье да восторженное мычание.
Оказывается, инволюция, в итоге действия которой в нашей модели реальности возник интеллект, не ошиблась. Многие традиции, издеваясь над интеллектом, доказывают только свое бессилие в информационном шторме сегодняшнего мира. Идеи «Интегральной йоги» Шри Ауробиндо еще получат современную одежду.
Так выглядит околонаучная сказка о шаге от знания своего мира в сторону Большого Знания.   

8.8. Теперь можем попробовать определить, что связывает и что отличает интеллектуальное знание от Большого Знания.
Интеллектуальное знание накапливается, исследуя реальность в рамках нашей научной модели реальности. Хотя мы уверены, что исследуем собственный мир, мы исследуем воспринимаемую как мир реальность. Накопленные знания о мире, за исключением аксиом самой модели мира, – это знания о реальности. Только полное отождествление с этой моделью допускает то, что аксиоматика модели переносится на реальность, как ее основополагающие свойства.
Учет аксиом нашей модели подводит к выводу, что по аналогии другие, с иными допущениями модели реальности при полном отождествлении с этими моделями позволят создать сколько угодно исчерпывающее знание о реальности. Но это знание о реальности нарисует совершенно непохожую картину мира по сравнению с нам известной. Отождествление с ней даст полное ощущение попадания в принципиально отличающийся мир. Однако знания, проверенные опытом осознания по новому алгоритму, опять будут отражать ту же реальность.
Нет запрета освоить целый ряд осознаний и на их основе накопить им соответствующие знания. Они на поверхностный взгляд могут казаться несовместимыми или даже взаимоисключающими. Но все эти отдельные системы знания неприменно отразят ту же реальность. Все эти отражения реальности будут иметь только одно фундаментальное отличие – время.
Только модель повышенной мерности пространства в состоянии всех их параллельно совместить и интегрировать. Знание, образующееся в осознании повышенной мерности, было названо Большим Знанием. Кто знает, сколько шагов увеличения мерности пространства модели предстоит сделать, чтобы достичь адекватного отражения живой реальности?

8.9. Начальная жесткость субъект;объектных отношений допускает осознание только односторонней активности субъекта, отвоевывающего области непознанного. Это и есть стандартный взгляд на реальность, подаренный «цивилизованным» Западом сегодняшнему среднестатистическому жителю Земли. Хотя демократические принципы общежития, вознесшие в обязательные ценности среднестатистическое мнение толпы,  подтвердят "правильность" видения мира в рамках субъект - объектных отношений, именно эта изначальная биполярность или поляризация видения реальности и скрывает от нас одно из фундаментальных ее проявлений – познавательность.
Сложность открытия познавательности состоит не столько в усложнении алгоритма осознания, сколько в ее неполярности. В обычном осознании она оставляет лишь свою трехмерную, неминуемо поляризующуюся тень – интеллектуальное знание. Только зарождающаяся трансцендентность осознания позволяет уловить то, что отбрасывает эту тень.
Ход в сторону высвобождения из душащих объятий линейной причинно-следственной логики, как отмечалось выше, кроется в осознании связи способа восприятия или видения со временем. Осознание и удержание предельного объема осознания, оказывается, дарит новый взгляд на время. Далее, раскручивая замкнутое колесо зависимости я;время;я, добиваемся увеличивающейся временной неопределенности. Появляющаяся дополнительная степень свободы дарит возможность разделять внимания и улавливать иномерные тени вещей (хотя позже выяснится, что вещи являются тенями многомерных сущностей).
Способность владеть вторым вниманием позволит проследить, что происходит в самом процессе управления вниманием. Для этого желательно поиграть со вниманием:
• Попробуем, наблюдая за собственным вниманием, мягко направить его на любой видимый или воображаемый объект. Не будем усердствовать в концентрации внимания,  чтобы не потерять второго внимания. После того, как установится спокойное наблюдение, вспомним начало этой попытки мягко направить внимание. После установления внутреннего равновесия внимательности вспомним прошлое вспоминание начала наблюдения и т.д.
• Попробуем, наблюдая за собственным вниманием, направить его на любой визуализируемый объект или процесс в недалеком будущем. После того, как установится спокойное наблюдение, перенесем внимание на любой воображаемый объект или действие в недалеком прошлом. После установления равновесия внимательности, вернемся в будущее, потом в прошлое и т.д.
Эти внутренние манипуляции вниманием позволяют второму вниманию уловить в момент перестройки внимания и изменение отношений с его «старшим братом» - познавательностью. Остается выделить его в «чистом виде». Кастанеда и некоторые ветви буддизма это назвали намерением. Любая живая традиция имеет аналогичное понятие. Это и есть ручка двери, за которой искателя ждет неисчерпаемый сверкающий океан Знания.
Открытие в себе познавательности– это начало открытия той силы или энергии творчества, которая разворачивает во времени миры, сама пребывая в бездействии. За познавательностью нет ничего, кроме Знания.

8.10. Уровень развития осознания или открытости Знанию у нашего интеллектуального искателя однозначно отражается точкой зрения на  время, пространство и проявление самого Знания. Именно осознание проявления этой основополагающей троицы понятий и есть фундамент видимой индивидом и доступной осознанию картины реальности. Не уловив этой связи нет возможности говорить о своем опыте западному миру понятным языком.
Очень живуча вековая традиция говорить об управляемом осознании языком параллельных миров. Перенесенное недопонятым из восточных традиций Знания, определение видения нашего мира как иллюзорного многих вводит в заблуждение. Так  рождается презрительное отношение к окружающему нас миру и к себе самому, как интеллектуальному существу с мешающей «духовной жизни» тушкой.
С рождения присущее стремление к полноте обживания открывающегося мира  сменяется попыткой его игнорировать и искать более «правильный». Результатом этого поиска часто становятся попытки жить по принесенным из «заоблачных далей» законам с одновременным игнорированием неприятной повседневности. Утверждение Систем Знания буддийской ветви об иллюзорности видимого значит лишь то, что видимость трехмерного мира заслоняет собой несравненно более сложный и более живой мир. 
Трудно дожить до осознания, что каждое нам доступное видение мира одинаково реально для пребывающего в нем и одинаково иллюзорно, заслоняя собой иные миры увеличивающейся сложности. Хотя в действительности, миры пребывают параллельно или один в другом, ничего не заслоняя. Управляемое внимание позволяет выделить и осознать в своем восприятии тот или другой из них. Сенсорное восприятие  - это только один вариант из множества. Развитие управления вниманием связано с развитием способности осознания все более и более сложных пространственно-временных структур.
Говоря языком механики осознания видим, что управление осознанием меняет только видимость реальности. Отождествление с осознанием дает уверенность пребывания в мире. Ничто не мешает отдать предпочтение освоению более сложного алгоритма осознания. Таким образом человек, пережив осознание без участия телесной сенсорики теряет один из сильнейших страхов – страх смерти. И все-таки это и другие открытия не дают повода говорить об иллюзорности одного или другого алгоритма осознания. Каждое осознание реальности – это неповторимые знания о реальности. С другой стороны, каждый алгоритм осознания несет только ему присущие ограничения этого знания.
Если язык, описывающий параллельные миры, раздражает представителей науки, то описание механики осознания для науки может оказаться вполне приемлемой областью исследований.

8.11. Пришедшие из сердцевины буддизма понятия «состояние присутствия», «истинное состояние бытия», «чистое присутствие» означают  осознание на фоне отсутствия интерпретирующей активности интеллекта. Такое видение подсказывает технологический прием знакомства с этими состояниями.
Так как интеллект проявляет себя процессами мышления, обязательное условие его проявления есть время. Значит, между актом восприятия и началом интерпретирующего действия интеллекта всегда есть пауза. Многие медитативные методики по изучению процесса мышления самых разных систем Знания в итоге сводятся к обнаружению этой паузы. Само обнаружение этой паузы позволяет на ней сосредоточить внимание, тем ее продлевая. Так происходит знакомство с «чистым присутствием».
В дальнейшем это знакомство подводит к поразительному открытию, что остановка интерпретирующей деятельности интеллекта не придает искателю сходства с управляемыми инстинктами животными (а именно этот аргумент использует интеллект, отказывающийся стать слугой и носильщиком на пути к Знанию), а наоборот, делает его окончательно неподвластным невидимому влиянию инстинктов. 

8.12. Имевшие достаточно широкий резонанс публикации описаний опыта умирания содержат элемент, не получивший интерпретации из-за своей «очевидности». Имеется в виду описание окружающей тьмы и движение к точечному свету. Многими это интерпретируется как движение по туннелю к светлому его концу.
Однако возможна и другая интерпретация этой «стандартной» картины. Точечный источник света указывает на фокусированность нашего внимания. Однако потеря жесткой привязанности к трехмерности через умирающее тело лишает возможности удержать узость направленности внимания. Без помощи телесных ощущений фокусировка внимания начинает непроизвольно расширяться, создавая впечатление полета к свету по темному туннелю. Завершается это встречей с иным осознанием реальности, в «подходах» к которой разыгрывается некая «обязательная программа». Ее естественным элементом становится ясное осознание своей бывшей жизни, представляющейся «телом жизни». Четкое, полное и бесстрастное видение прожитого вне обычного времени создает впечатление суда, упоминаемого большинством религий в самых странных интерпретациях. На деле это похоже на мимолетный четырехмерный взгляд на себя. Осознаваемое сияние пространства - отнюдь не бог и не Знание. Это только четырехмерная тень Знания, бесконечное число раз адекватнее Большому Знанию по сравнению со знакомым интеллектуальным его проявлением. Тибетцы это пребывание в ином осознании называют бордо.
Накопленного опыта иных осознаний на большее обычно не хватает. Для продолжения накопления опять требуется возврат в миры процессов на посильные уровни сложности восприятия реальности. Исчерпывается подаренная смертью попытка стабилизировать осознание на следующей ступеньке сложности логики осознания.
Остается только спокойнее относиться к смерти и использовать все возможности для накопления личной силы и опыта пребывания в ином видении, ожидая очередной попытки стабилизироваться в более сложном осознании реальности.

8.13. Если сознание уподобить зеркалу, то нет ничего, что могло бы в нем отражаться, кроме Знания. В искаженном пространством и временем, несовершенном зеркале отражение Знания приобретает форму. Само наличие формы и параметры отраженного неразрывно связана с качествами самого зеркала. В совершенном  зеркале отражается только пустота, пускай и великая. Но ведь пустота неотразима. Значит, всему отражаемому зеркалом сознания любого уровня развития необходимо придать форму. Само же Знание прячется в тени формы. К тому же совершенное зеркало прозрачно, ничего не отражает и его уже невозможно выделить из пустоты...
В случае зеркала взаимная зависимость отражаемого и свойств самого зеркала кажется абсурдом. Столько же абсурдным и невозможным начинающему искателю кажется то, на чем сосредоточено внимание учений. Однако именно взаимозависимость отражающего и отражаемого является объектом систем Знания.