театр ермакова и кузенкова

Прелюдия к переменам
В ноябре 1968 года Павлодарская областная газета «Звезда Прииртышья» опубликовала на своих страницах выступление начальника областного управления культуры Балтабая Сейсенбекова, в котором он дал аналитический обзор работы учреждений культурно-досуговой сферы.
В этом выступлении он особо выделил достижения областного драматического театра имени А. П. Чехова: «…большие задачи стоят перед областным драматическим театром. Его репертуар демонстрирует достижения советской многонациональной художественной культуры. После своего творческого отчета в Москве – выступлений на сцене Кремлевского театра – наш театр стал известен всесоюзной театральной общественности. Успешные гастроли в Алма-Ате показали, что коллектив театра е успокаивается на достигнутом, что он продолжает трудный путь творческих поисков.»
Труппа готовилась к открытию очередного, двадцать четвертого сезона и рискнула взять самые трудные вершины – показать павлодарцам чеховскую пьесу «Три сестры», «Поэму о любви» Г. Мусрепова и «Позднюю любовь» А. Н. Островского. После Москвы уже ничто не казалось трудным и непреодолимым.
Ее, столицу, овации москвичей, актеры постоянно вспоминали, репетируя премьеры, и память об этом вдохновляла их, давала мощный толчок воображению. И уже мало кто вспоминал себе, как совершился путь к этому.
Началом послужили сильные трения с руководством города и области  Семена Исааковича Битенского, возглавлявшего театр во второй половине 1950-х годов. Дисциплина хромала даже у него самого, во взаимоотношениях между работниками актеров царил разлад, умышленно насаждавшийся Битенским.
5 августа 1959 года, после неоднократных проверок и констатации отрицательных результатов работы (практически развала) Битенский уволился и уехал из Павлодара.
На должность директора театра был рекомендован актер и режиссер Владимир Ермаков. Вырос он в крестьянской семье с особенным потенциалом – отец его знал наизусть произведения Льва Толстого и Михаила Пришвина и детям свои м завещал: просвещение делает человека человеком.
В юности Ермаков поступил в актерскую студию, бросил, учительствовал на селе, воевал и вернулся с войны в звании подполковника, работал в разных периферийных труппах, пока не осел в павлодарском театре и здесь возглавил его коллектив.
Его заметили в середине апреля, когда проводился отбор спектаклей, предложенных на 3-й республиканский фестиваль театров.
С 17 по 20 апреля 1959 г. областная комиссия просмотрела три постановки – «Веселка» М. Зарудного, «Ураган» Цао Юя и «В поисках радости» В. Розова. В течение сезона 1958-59 гг. эти спектакли были показаны от 25 до 36 раз и включены в выездной репертуар. (Наиболее удачным выбором для сельского зрителя была, конечно, постановка «Веселка»).
Владимир Ермаков поставил спектакль «В поисках радости». Комиссия особо отметила эту режиссерскую работу и назвала ее серьезным творческим успехом. По итогам просмотра комиссия присудила первое место «Веселке». Дипломы первой степени получили заслуженная артистка КССР Зоя Поджио за роли матери в «Веселки»  героини Ши Пин в «Урагане»; Владимир Ермаков за роли Кряжа («Веселка»), Лапшина («В поисках радости») и Лу Биня («Ураган»).
Дипломы второй степени получили актеры С. Оборенко, А. Зайцев, И. Казачковский, актрисы К. Струнина. В. Карасева и Р. Шадрина. Актер и художник М. Бушуев был отмечен за оригинальное оформление спектакля «Ураган». Поощрены были артисты В. Волкомор, Б. Корольков, В. Жуковский, Г. Гилод. Отдельно комиссия, состоявшая из работников культуры, директоров школ и партработников, предложила выдвинуть кандидатуры Владимира Ермакова и Ксении Струниной на присвоение звания «заслуженный артист».
(Один из самых любопытных фактов в этом периоде истории театра – косвенная причастность его к освоению космоса. С 1950 по 1960 годы на базе летной школы  бывшей военной ШМАС (школы младших авиаспециалистов действовали курсы по переподготовке военных летчиков.
Пилотов, направляемых на воздушное патрулирование территории Семипалатинского ядерного полигона, переучивали с тем, чтобы «пересадить» их с винтовых самолетов на реактивные. Все они потом, от Валерия Быковского до Евгения Хрунова, были зачислены в первые три состава Байконурского отряда космонавтов. Театр играл в их жизни очень важную роль – каждый вечер курсанты появлялись в театре, чтобы после спектакля всласть потанцевать с местными девушками.
Забегая вперед, скажем, что Виктор Аввакумов, - с 1998 г. директор и художественный руководитель театра, с 2006 года заслуженный деятель искусств Республики Казахстан, - возглавлял военный ансамбль в Байконуре).
И еще один итог – театру присвоили имя А. П. Чехова.

Преображение театра
Период с 1960 по1972 годы стал судьбоносным.  Освоение целины дало толчок развитию новых отраслей общественного производства, подъему образовательного уровня.
Вместе с новыми совхозами появились два вуза, четыре крупных завода; старые предприятия стали расширяться и укрепляться; на основе кооперации возникла широкая география экономических и культурных связей между регионами тогдашнего СССР и небольшой провинцией, прозябавшей на стыке границ Западной Сибири, Алтая и Северо-Восточного Казахстана.
На глазах менялся облик патриархального старинного городка. Олег Афанасьев, ставший позже главным режиссером Томского ТЮЗа, вспоминал: «После Москвы Павлодар показался такой глухоманью… Кругом разрытые ямы, пылища несусветная. Дома низенькие, многие из них обмазаны какой-то странной смесью из глины, коровьего навоза и соломы. Высота – чуть не до груди, можно было локтем опереться о плоскую крышу такого домишки». Потом такие домишки стали сноситься целыми улицами; остатки их сгребали к обрыву правого берега, заравнивая вековые  яры и овраги. Стремительно стал разрастаться областной центр – сносились старые частные дома, возводились кирпичные и панельные пятиэтажки.
Приняв театр, Владимир Ермаков в первую очередь занялся реконструкцией здания. Бывший заводской клуб и бывший гараж конструктивно не соответствовали задачам театрального производства. Натолкнувшись на устойчивое сопротивление местных градостроителей, Ермаков пригласил специалиста по строительству из обкома партии Л. Бродского, и тот подсказал новому директору театра способ, как сломить упрямые комиссии.
Он показал на стену, которая была не нужна и только мешала: «До утра ее надо развалить, чтобы на следующий день комиссия была поставлена перед фактом и дала разрешение на перестройку». Так и поступили, после чего реконструкция бодро двинулась вперед ускоренными темпами.
Потом Ермаков, неудовлетворенный творческим застоем в театре, сделал тот самый «ход конем», изменивший коренным образом культурную сферу Павлодарского Прииртышья, резко повысил планку и улучшил творческую «кухню» как театра, так и сопутствующей клубной сферы. Шаг к обновлению диктовался временем и жизнью – в области существенно изменилась демографическая обстановка.
В самом шаге Ермакова не было ничего нового. В то время постоянно практиковался ежегодный ангажемент актеров через «театральную биржу». Каждое лето в Москву съезжались директора и режиссеры, чтобы на пятачке возле ГИТИСа подвербовать новые кадры (текучесть в среде актеров всегда была фантастической).
Ермаков просто подошел к вербовке по-иному – ему нужны были не «затычки для вакансий, единомышленники. И они нашлись. Часть актеров присмотрел в Собиновском переулке, других нашел во время выпускных экзаменов. Выпускников особо агитировать не пришлось – как же, целина, романтика, героика, совсем другая планета… Тем не менее после отсева кандидатов в Павлодар поехали те, кто не искали корысти, а поверили Ермакову и захотели вместе с ним делать настоящее искусство.
Тем самым Ермаков смог реализовать идею, которую вынашивают все профессиональные театралы – создать такой творческий коллектив, в котором и актеры, и режиссеры, и зрители живут единой мыслью и мечтой; как писал Борис Пастернак: «Когда строку диктует чувство, оно на сцену шлет раба. И тут кончается искусство, и дышат почва и судьба».
Так появилась в театре совершенно новая плеяда, сложившаяся из молодых московских, самарских  сибирских и зрелых павлодарских актеров во главе с Владимиром Ермаковым. Ядро составили выпускники ГИТИСа и Щепкинского училища - главный режиссер Владимир Кузенков и ведущие актеры Олег Афанасьев, Дариан и Татьяна Дралюки, Леонид Монастырский, Светлана Степанова и Галина Торунова, супруги Виталий Логвиновский и Нина Косинович, Геннадий Матюхин, Анатолий Пискунов и Альберт Шестернев, Светлана Сорокина и Людмила Мальцева. Художник Анатолий Золотухин. В их ансамбль сразу же вписались актеры из состава ветеранов и первоцелинников - Михаил Бушуев и Игорь Казачковский, Ксения Струнина, Зоя Поджио и Иван Чистяков.
Чтобы пересоздать театр, собрать и сплотить разных людей, подчинить их мечте и перспективе, надо было обладать особой зоркостью, такой, какая была у Ермакова. Он сделал ставку на молодежный театр и со своей страстностью, убежденностью, безоглядной влюбленностью в талантливых людей собрал настоящую боевую театральную дружину.
С первым же спектаклем, поставленным в новом составе, кончилась эра деревенских, колхозно-совхозных театров, скатившихся до «профессиональной самодеятельности». Родился современный, дерзкий, авангардный коллектив, которому до всего было дело.
Не замыкаясь в стенах театра, актеры постоянно встречались с павлодарцами, изучали новую для них жизнь. Основную ставку сделали на старшеклассников средник школ, студентов техникумов и вузов. Встречались и со взрослыми, увлекая и заражая их любовью к театру.
Однажды, не имея возможности официально посетить сборочный цех тракторного завода (руководство отказывало под любыми предлогами), актеры вызнали, где есть «хитрые дырки» в железобетонном заборе и через одну из них около цеха рам пробрались на главный конвейер в разгар рабочей смены.
Масштабы и размеры, конечно, поразили их. Пройдясь вдоль «нитки» конвейера, они увидели, как буквально за семь минут из узлов и деталей возникает новенький трактор и, взревев двигателем, со сборки своим ходом отправляется на сдаточную площадку. И на «сдатке» побывали артисты, - увидели, как готовые трактора грузя на платформы и отправляют во все концы.
А потом пришли к начальнику смены, напустили на себя начальственный вид и потребовали остановить конвейер. Тот повиновался и пока приходил в себя, актеры во главе с Олегом Афанасьевым собрали вокруг себя бригады всех 38 сборочных точек и сказали им:
«Друзья, мы пришли к вам по очень важному и серьезнейшему делу. Мы актеры павлодарского театра имени Чехова. Мы посмотрели, как вы работаете и говорим: здорово! Теперь мы хотим, чтобы вы посмотрели, как мы работаем и сказали свое мнение. А вдруг мы зря получаем нашу зарплату?». И показали пару сцен из спектаклей, почитали стихи, спели под гитару.
Заводское начальство само заслушалось, хотя прибежало, чтобы выгнать непрошеных гостей. Конвейер простоял всего час, но после ухода актеров, к удивлению диспетчеров-производственников, сборщики не только «догнали» график, но и собрали на три трактора больше!
13 октября 1965 года в областной газете «Звезда Прииртышья» на странице «Литература, искусство, культура» под рубрикой «Наши интервью» была помещена публикация «Основа репертуара – современность».
В ней зрителей уведомляли о том, что им предлагалось в 21-м сезоне. Коллектив готовился отметить знаменательную дату – 20-летие со дня открытия театра. На вопросы корреспондента ответили директор Владимир Ермаков, главный режиссер Владимир Кузенков и режиссер Олег Афанасьев.
Сначала шли «реверансы» - «…коллектив ждет с волнением новых встреч со взыскательным павлодарским зрителем». Потом говорили о деле. В 20-ом сезоне театр достиг известных творческих успехов. Ряд спектаклей выдержал испытание, и они закрепились в репертуаре. Хорошие отзывы актеры получили от сельских зрителей во время гастролей по районам области. Самое главное, самое радостное событие – выступление театра в Алма-Ате, на сцене республиканского театра имени Мухтара Ауэзова. Гастролям в столице республики была дана высокая оценка.
Занавес 21-ого сезона открывался спектаклем по пьесе А. Штейна «Между ливнями». Это была уже третья по счету постановка, в которой создавался образ В. И. Ленина. Сюжет пьесы напряженный; в ней повествуется о рудной поре начала 1920-х гг. – переходе от войны к мирной жизни, НЭПе, гражданском мятеже.
Яркими строками в афише стали постановки по пьесам Д. Холендро «Чья-то жизнь», В. Шкваркина «Чужой ребенок», А. Миллера «Вид с моста». В конце января 1966 года планировалась премьера по инсценировке романа Ф Достоевского «Братья Карамазовы». Олег Афанасьев и Дариан Дралюк «взяли в работу» инсценировку по роману Э. Войнич «Овод», которую написали сами. Впервые в репертуар вошла пьеса казахского мэтра Г. Мусрепова «Поэма о любви» («Козы Корпеш и Баян Сулу»),
Открылась своя театральная студия, в которую были приняты первые 25 юношей и девушек и из которой потом вышли три поколения актеров, Кое-кто из них стали выдающимися – например, Алексей Булдаков и Анатолий Узденский (второй стал автором нескольких книг).
Здание реконструировалось целый год. Труппа репетировала, актеры «притирались друг к другу. Конечно, не обошлось без противоречий, но все быстро уладилось, когда выяснилось, что перспектива у всех самая лучшая – работать над созданием собственной творческой традиции.
С первых же дней работы в новом составе труппа сразу же обратила на себя внимание центральной театральной прессы, которую тогда представлял всесоюзный журнал «Театр». Отчасти интерес диктовался темой целины, обязательной в наборе идеологических предписаний.
Но критик Г. Щербина в начале 1962 г. поехал не куда-нибудь, а в Павлодар, чтобы на месте познакомиться с новым поколением актеров, решившихся связать свои судьбы с новой родиной. Город небольшой, на окраинах контурами стройплощадок обозначились кварталы многоэтажек. Обновленный состав театра как раз поставил «Иркутскую историю» А. Арбузова,  московский посетил спектакль. Зрителей было много, все с интересом следили за действием на сцене. И вдруг погас свет – на подстанции отключилась подача тока.  И целых сорок минут актеры и зрители пели популярные казахские и русские песни. Никто не ушел, все дождались, когда вновь вспыхнут софиты и продолжится спектакль.
Столичный журналист черкнул в своем блокноте: «В Павлодаре особенные зрители. Им нужен особый театр». (Да уж, кое-кто из этих зрителей действительно отличались на свой манер, - местные хулиганы специально дожидались актеров, чтобы проверить их «мужественность» в драке.)
Встречи, разговоры, беседы помогли Г. Щербине сформулировать весьма примечательные наблюдения, которые потом он включил в свою статью «Возраст театра» (см журнал «Театр», № 5, май 1962 г., изд.- во «Искусство»):
«Больше года театра в городе не было – здание реконструировалось. Зато теперь и зрители, и актеры получили помещение большое и просторное, хотя далеко еще не полностью оборудованное. Но главное, что в коллектив влилась большая группа молодежи – ищущей, упорной, полной решимости строить здесь театр очень современный.
…И тем не менее нельзя отделаться от предчувствия, что здесь, в этом коллективе, должно родиться искусство большое и настоящее. Порукой в этом самостоятельность, явно ощутимая уже в первых постановках, стремление подойти к теме современности с позиции больших социальных и философских обобщений».
На следующий день после этого спектакля «с веерным отключением» журналист встретился с некоторыми актерами, чтобы поговорить с ними о будущем, о работе над постановками. Тогда еще очень молодой, двадцатилетний москвич Олег Афанасьев откровенно сказал: «Мы уехали в такую даль от вас, критиков. Мы вовсе не пижоны. Мы, может, еще мало умеем, но у нас есть свои взгляды, свои мечты. Мы хотим работать самостоятельно, делать то, что важно и нужно, и чтобы никто не хватал нас за руку».

Испытание стартом
Театру повезло в том смысле, что Владимир Ермаков не стал дожидаться, пока комиссии по распределению выполнят его заявки, а на месте присмотрел целую группу во главе с режиссером. Главный режиссер театра Л. Я. Векслер тяжело заболел, и Кузенков взялся сам за премьерные постановки. Работали вместе, сообща, ежедневно от зари до зари, зато в свой первый сезон труппа Кузенкова сумела за короткое время выдать сразу две премьеры. Началась новая эра в истории театра, уже отметившего свое 15-летие.
Ночами актеры репетировали пьесы, близкие им по духу, много читала, спорили, общались с ровесниками из других сфер деятельности. И все затем, чтобы новые постановки выражали их представления об искусстве, смысле жизни. В общем и целом это был студийный путь, требующий самоотверженности и огромной отдачи, но дающий возможность обрести свое лицо, не раствориться в безликой массе  похожих друг на друга  театров. Этим путем пошел когда-то театр «Современник».
За творческую самостоятельность, за обретение неповторимости приходилось постоянно бороться. В «Иркутской истории» режиссер-постановщик В. Кузенков применил формальный прием – разделил главных персонажей на две пары. Одна изображала героев в обычной обстановке, другая воспроизводила их в мысленных, воображаемых обстоятельствах.
Тогдашний начальник областного управления культуры не слишком хорошо понял объяснения театралов, и без того беспокоивших его неожиданностями, велел выбросить «эту отсебятину» («Что это за две Вальки, две Кольки?», «Зачем Валька-дешевка, пусть будет просто девушка») и пригрозил, что если они повторят это на сдаче спектакля, то премьеру запретят.
Ермаков вздохнул и… На сдаточном прогоне комиссии показали обычный вариант, но на премьера прошла с «раздвоением» персонажей. В первых рядах сидело все областное начальство. Весь спектакль начальник управления сидел как на иголках; краснел, бледнел. Но вот кончился спектакль, актеры вышли на поклон – и зрительный зал взорвался овацией. Люди стоя аплодировали и скандировали имена актеров.
И наш большой чиновник от культуры шумно рукоплескал вместе со зрителями, из глаз его брызнули слезы, и он обратился с сияющим лицом к секретарю обкома: «Вот видите, как хорошо!» А тот творил на лице, не привыкшем к простым человеческим эмоциям, некое подобие снисходительного добродушия: «Да, оригинально и необычно. Не надо им мешать, пусть экспериментируют». Благодарность в приказе об успешной премьере, естественно, получил не Владимир Ермаков.
Актеры, постановщики работали и не ведали о том, какое давление приходилось выдерживать Ермакову в партийно-советских кабинетах. Ослабло оно на некоторое время после того, как театр показал новую премьеру по пьесе А. Штейна «Между ливнями», в которой актер Валентин Мельников исполнил роль В. И. Ленина.
К этому времени зрители обновленного целиной края увидели почти весь «золотой список» мировой драматургии, открыли много новых имен наших современников. Заметное место занимали в репертуаре пьесы романтико-революционного плана, сюжеты с острыми конфликтами и противоречиями, действия и картины с сильными, яркими персонажами.
В этом Ермакова и Кузенкова «не догоняли» местные власти. Те, кто умеют только «Не пущать!», не умеют «Не мешать!». Недовольство и давление не ослаблялись. Приходилось долго и терпеливо разжевывать руководству области основы и азы театрального производства, актерской техники и режиссуры. (Например, один из очень уж важных идеологов предложил поставить за три дня спектакль по пьесе «Поэма о любви» Г. Мусрепова!).
То, что в столицах вызвало бы поощряющее внимание, в восприятии закосневших провинциалов искажалось и уродовалось. И только школьники и студенчество, интеллигенция и рабочая молодежь единодушно одобряли и любили свой театр. Это помогло Кузенкову и его соратникам поставить спектакль по пьесе М. Шатрова «Глеб Космачев» и завоевать на республиканском смотре театров 1 место в номинации «Лучший современный спектакль».
Постоянным спутником и надежным резервом стала открытая при театре студия. В 1966 году на один из отборочных туров пришел ученик павлодарской школы № 26 Леша Булдаков. Он решил стать актером, посмотрев все фильмы с участием своего любимого киноактера Петра Алейникова.
Когда его приготовились слушать, от волнения подросток сразу не смог начать – в горле скопился хрип. Осмотрелся, увидел графин с водой, взял его и напился прямо из горлышка. Все рассмеялись и сказали: «Принят!». Потом Булдаков со своим выпуском пополнил труппу.
Первую роль Алексей получил в спектакле «Я к вам приду» по стихам и поэмам В. В. Маяковского – в некоторых сценах он изображал …диван, на который присаживались персонажи, ведя томные разговоры о жизни, поэзии, искусстве.

Лучшие спектакли для Москвы
Неожиданным и воодушевляющим было приглашение на гастроли в Москву, с показом лучших спектаклей на сцене Кремлевского Дворца съездов.
К поездке готовились основательно. Перебрали все постановки. С 1961 по 1965 годы репертуар полностью обновился, ничем не отличался от списка постановок московских и ленинградских театров. Порой случалось, что после премьер на павлодарской сцене названия спектаклей появлялись на афишах столичных театров. Т.е., павлодарцы иногда обгоняли своих коллег из метрополии.
Приглашение было не случайным фактом и не дежурным актом. В Москве театральные завсегдатаи и снобы прослышали о каком-то дерзком и удачливом провинциальном театре из Павлодара. В центральной прессе появлялись редкие, но одобрительные публикации о павлодарском театре.
Успел вызвать интерес своими рассказами и народный артист СССР Николай Мордвинов, выходивший на павлодарскую сцену в спектакле «Ленинградский проспект». Имена Олега Афанасьева, Леонида Монастырского и Светланы Степановой стали известны широкому кругу театралов; Владимир Кузенков был тогда самым молодым главным режиссером в СССР.
В 1965 году в «Комсомольской правде» к 20-летию театра была опубликована статья Альберта Павлова «У искусства нет столиц». В ней автор попытался передать тот дух дерзанья и творческого поиска, присущий в то время театру.
Поездка в Москву была назначена на 1967 г. Из Москвы приехали специалисты Министерства культуры СССР для просмотра спектаклей и для отбора трех самых показательных постановок. Всякая «отсебятина» исключалась. После долгих дебатов были отобраны спектакли «Клоп», «Город на заре» и композиция по стихам и поэмам В. Маяковского «Я к вам приду» (авторская работа всего коллектива).
Феерическая комедия «Клоп» В. Маяковского (апрельская премьера 1964 года) – о двух эпизодах из жизни рабочего Присыпкина. В первом действии он, бросив любящую его Зою Березкину, женится на нэпманской дочке, которой нужно, как прикрытие, принадлежность к пролетариату и профсоюзный билет будущего мужа.
После чрезвычайного происшествия Присыпкина в состоянии анабиоза находят через 50 лет, ученые его оживляют и наблюдают за ним. К новой жизни он не смог адаптироваться, и единственным его другом стал клоп, реанимированный вместе с ним.
Обращение к «Клопу» отразило и обозначило пристальный и заостренный интерес труппы к обыденной жизни современников. Укрепив свои позиции в культурной жизни области, режиссеры и актеры повели атаку на умы и настроения местных жителей.
Для этого они использовали не только местное радиовещание (телевидение появилось в Павлодаре только в 1967 году), но и частые регулярные встречи со студентами, рабочими, служащими в общежитиях, цехах, агитплощадках, школах, училищах, техникумах и вузах. Таким способом удавалось изучать жизнь в прямом контакте с действительностью, отбирать смысловые крупицы бытия и использовать в работе над сценическими образами.
Настрой воинствующего романтизма будоражил самих актеров и не давал покоя окружающим. С особенной неприязнью воспринимались и затем со сцены бичевались проявления в людях  мещанства и обывательской психологии. Образ всего спектакля «Клоп» увиделся после того, как актеры, увязавшись за комиссией горисполкома, попали вместе с нею внутрь длинного деревянного барака – бывшей конюшни – на улице Луначарского возле завода молочных консервов (сейчас на этом месте асфальтированная площадка и административный корпус).
Вид и внутренности этой трущобы подсказали Владимиру Кузенкову и Олегу Афанасьеву оценочное решение «Клопа». За два с половиной сезона спектакль был сыгран 108 раз, продержался на сцене до 1972 года. Пользуясь некоторым творческим либерализмом, актеры постоянно вставляли в реплики персонажей факты из текущей городской жизни и сатирически их обыгрывали.
Романтическая хроника «Город на заре» А. Арбузова (премьера октября 1966 г.) появилась в репертуаре театра не случайно. Бурно стали расти Павлодар, Ермак (с начала ХХI в. – Аксу) и Экибастуз. Крупные заводы, подъем угледобычи, развитие комплекса электростанций, ввод канала Иртыш-Караганда и с ним – новых  агропромышленных объектов привели к увеличению населения области чуть ли не в два раза. Позже историки назовут этот процесс «второй волной освоения целины».
Театр откликнулся на события своими средствами. Пьеса, написанная еще до 1940 г. студийцами под руководством Алексея Арбузова и Валентина Плучека, была потом доработана драматургом, но по воле всесоюзного и всесильного Реперткома на сцену не выпускалась из-за избытка в ней революционного духа.
В пьесе раскрывалась жизнь молодых строителей, возводивших новый город в далекой тайге. Их официальный лидер Лев Аграновский проявляет себя как негативный герой. Из-за его честолюбия страдают люди, искажается идея, и другим людям – новому начальнику строительства, старому революционеру Игнату Доброву, и новому молодежному лидеру Константину Белоусу приходится в корне исправлять ситуацию, поддержать в в молодых людях веру в то, что их работа делается для сегодняшнего счастья, определяющего счастье потомков.
Кузенков, поняв, что на периферии руки не связаны так, как в столицах, дерзнул и – сделал новый шаг к высотам режиссуры. До поездки в Москву спектакль выдержал 53 постановки в течение одного сезона! Наблюдая на сцене героическую жизнь молодых строителей в далекой тайге, павлодарцы видели свои сегодняшние заботы и перипетии, борьбу непримиримых позиций.
Работа, энергия вкладывались не только в построение светлого будущего, но и в сегодняшнее счастье людей. Историчность событий, действия на сцене подчеркивалась приемами античного театра – делением на планы, лидированием греческого хора, и это дополнительно придавало спектаклю черты монументального полотна эпохи, в котором события раннего времени переходят в жизнь нынешнюю, повторяясь и видоизменяясь в ней.
«Я к вам приду…» (премьера состоялась 24 января 1966 г.) - спектакль во всех отношениях удивительный. В известном смысле он обозначил степень творческого роста труппы. Исполненный в жанре театрализованной поэтической композиции, он открыл Маяковского, дух борьбы и показал таким, каким никто не мог его представить. В название вынесена начальная часть стиха «Я к вам приду в коммунистическое далеко…».
Оно действительно оказалось недосягаемым, это «далеко». Авторы, они же постановщики, они же исполнители композиции, остро почувствовали подспудную горечь, прониклись глубиной социальных переживаний поэта по поводу несбыточности всечеловеческой мечты о полной гармонии жизни и передали эту остроту, преодолевая барьер «четвертой стены» - невидимую завесу между сценой и зрительным залом.
Вот что они сами написали об этой постановке буклете 1968 года: «В спектакле нет нашего текста, есть только текст Вл. Маяковского. В спектакле нет актера в гриме Маяковского, роль поэта играют четыре актера. Стихи Маяковского диктовали нам композицию спектакля, манеру актерской игры. Сделан в нерабочее время… В спектакле занят весь коллектив театра.
Первый акт «Грядет 16-й год» состоял из четырех частей и собрал в себе дореволюционные стихи, в которых поэт отрицал «мелководное» искусство профанов и рутинеров, мещанский быт,  осознавал несовместимость борьбы за лучшее будущее с любовью без идеала и призывал к борьбе, уничтожению морали и общественных устоев, сковывающих свободу личности. Во втором акте звучали сатирические стихи 1920-30 годов, переходящие в отрывок из пьесы «Баня»; сюжетной основой стала линия публичных концертных выступлений Маяковского. Третьей частью стала поэма «В.И. Ленин». Позже названия актов упростили до «Люблю. Ненавижу. Ленин.» Образ Маяковского на сцене воплотили В. Кузенков, О. Афанасьев, Д. Дралюк и Л. Монастырский.
Те, кто давали добро на постановку, были удовлетворены мотивацией – посвящением 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции и 100-летию со дня рождения В. И. Ленина. Когда со сцены на всех обрушился «девятый вал» романтико-идеалистического вдохновения, многоопытные партократы все прекрасно поняли, но вмешиваться и требовать изменений не стали.
(Через тридцать-сорок лет эти спектакли выглядели уже как конформистские, близкие к идеологической догматике. Но тогда, когда в социальных верхах господствовали стремление к помпезности и самодовольство, постановки павлодарского театра давали ощущение свежести, новизны, молодой отваги и энергии.)

Перед выездом на гастроли
По достоинству оценив значимость события, идеологические службы «озадачили» газеты и телерадиовещание, нацелил и на освещение гастрольно-театральной темы. Театр хоть и «работал на себя», но одновременно его лавры должны были отразить прежде всего заслуги областного руководства в развитии сценического искусства в области, а потом уже театрального коллектива.
Павлодарский журналист и председатель литературного объединения Сергей Музалевский подготовил и опубликовал в областной газете «Звезда Прииртышья» подборку пожеланий и напутствий от постоянных зрителей, не пропускавших ни одной премьеры и посещавших спектакли, ставшие любимыми. (Ох., как не любили власти эту интерактивную форму общения прессы с массами – массы, которым нельзя было позволять высказываться и думать, всегда высказывали то, что думали, т. е., идущее вразрез с руководящей волей).
Музалевский отметил, что перед поездкой театр снова показал зрителям в новой режиссерской трактовке все три спектакля, отобранные взыскательными московскими экспертами. Это было своеобразным творческим отчетом накануне московских гастролей.
«Как показали отчетные спектакли», - писал сам Музалевский, - «коллектив театра много и плодотворно поработал над шлифовкой своих постановок, многое изменил и улучшил, по-новому решил некоторые сцены».
В «Клопе» лучше была решена сцена размораживания Пьера Скрипкина-Присыпкина. Интереснее и более глубоко переработана сюжетная линия, связанная с распространением «эпидемии присыпкинщины». В своей авторской композиции «Я к вам приду» режиссеры и актеры усилили эмоциональное звучание финала.
Для привлечения внимания по инициативе Музалевского газета провела обмен мнениями и полемику между читателями из числа зрителей - завсегдатаев театра. В своей статье «Экзамен на зрелость» С. Музалевский, подзадорив театралов и вызывая их на полемику, нарочито выставил такие оценки,
Писем было много, самые вдумчивые и аналитические отклики были опубликованы и жаль, что от театра никто не выступил с ответными словами. Зрители выразили разные мнения, но сумма их концентрировала в себе и восхищение актерскими талантами, переживания за судьбу театра.
Как выразилась директор музыкальной школы Л. Малинина, театр под руководством Ермакова и Кузенкова стал экспериментальным и мало похож на драматический; московские гастроли помогут труппе окончательно определиться.
Критично отнеслась учительница средней школы № 27 Т. Проскурякова к технике исполнения стихов Маяковского; она была обеспокоена, что еще не отработана дикция и прорывается сквозь энергию спектаклей некоторая бледность эмоционального фона и монотонность в сценическом действии.
Преподаватель индустриального института Е. Шапиро своей большой газетной статьей «Нет, театр утверждает!» включилась в полемику и решительно высказалась:
«Я люблю наш театр, и мне хочется попытаться сформулировать мысль – что именно привлекает в его работе. Привлекает то, что театр ставит самые важные, коренные вопросы жизни: зачем, для чего живет человек, каким должно быть отношение человека к обществу, отношение одного человека к другому, к самому себе. Все эти вопросы в их глубокой взаимной связи театр поднимает во всех своих серьезных работах и решает именно со страстной силой утверждения».
По ее мнению, в спектакле «Клоп» раскрывается опасность ничтожного пошлого обывателя, почуявшего безнаказанность. Отрицая Присыпкина, театр утверждает, что не для себя, не для хищного счастья живет человек.
В спектакле «В день свадьбы» зрительница увидела идеал людских отношений в возможности дарить свободу и счастье любимым и любящим и тем самым обретать истинное счастье и красоту. Потому этот спектакль в свое время был признан лучшим и павлодарской, и алматинской критикой.
Постановка «Овода», по мнению зрителей, была как раз самой серьезной и зрелой работой творческого коллектива. «Город на заре» публика признала шагом вперед по значительности и актуальности проблем и по форме решения противоречий, проявляющихся в психологии и нравственности людей.
Они же, завзятые театралы, дали неожиданное определение творческому методу, режиссуре Владимира Кузенкова: он сближает постановку драмы с композиторской работой, и каждый эпизод оттого имеет свою внутреннюю мелодию, передающую неповторимость характеров и индивидуальностей и сплавляющую все состояния души в общее отношение персонажей к происходящему.
Актуальную задачу, решаемую Владимиром Кузенковым и его соратниками  Олегом Афанасьевым, Дарианом Дралюком и Леонидом Монастырским, зрители увидели как познание и раскрытие секретов человеческой психологии, исследование отношений по оси «человек и общество» и разоблачение обывательства путем противопоставления мещанам и эгоистам духовно высоких людей.

Театр в Москве
Выступления в Москве начались 1 февраля 1967 г. Потоку зрителей, казалось, не будет конца. Вскоре обнаружилось, что свободных мест нет – все 1200 мест были заняты.
Когда труппа выстроилась на сцене для знакомства, с напутствием к рампе вышла народная артистка СССР Вера Марецкая, которая произнесла свои слова просто, по-домашнему и по-матерински. Зрители буквально забросали павлодарцев сиренью и тюльпанами, а потом они увидели феерический «Клоп» в совершенно новой, непривычной трактовке. Овация звучала шесть минут! Через день два аплодисменты звучали уже девять минут, а на закрытии гастролей актеров вызывали 11 раз!
Пришел в гости к актерам драматург Михаил Шатров. Он узнал, что свои первые шаги на сцене новая павлодарская труппа сделала в самостоятельной своей постановке по его пьесе «Глеб Космачев» («Иркутскую историю» переделывали из переходящего репертуара). Разговор с ним был серьезным и очень важным. Постановки этого драматурга уже все чаще не разрешали к показу; их снимали на кинопленку и потом бобины прятали на дальних полках.
Корреспонденты центральных газет вкушали настоящую сенсацию: несмотря на строжайшее и неумолимое воздействие спецов из Министерства культуры, самобытность павлодарского театра мощным импульсом пробивалась сквозь идейные пелены. Рецензии на спектакли публиковались в «Правде», «Известиях», Комсомольской правде», «Советской России», «Московской правде», «Литературной газете», «Советской культуре», «Вечерней Москве». «Маяк» записал полностью композицию «Я к вам приду», а радиостанция «Юность» - фрагменты спектакля «Город на заре».
Потом дважды навестил их драматург Алексей Арбузов. Он привел на спектакль «Город на заре» своих уже пожилых студийцев, с которыми когда-то, в 1940 г. впервые ставил свою пьесу.
Прошли и официальные встречи – в редакции газеты «Советская культура», в отделе пропаганды ЦК КПСС. Всесоюзное театральное общество 10 февраля 1967 г. провело встречу, на которой состоялся творческий отчет павлодарского театра. На этой встрече со своими устными рецензиями выступили критик Константин Щербаков, драматург Алексей Арбузов и главный режиссер Театра Сатиры Валентин Плучек. Обсуждение вел историк и теоретик театра Павел Марков, друг и соратник К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко.
Для московской и центральной прессы, для корпуса критиков и искусствоведов состоялась небольшая сенсация: павлодарский театр смог повернуть их глаза в их же души. Все они, привыкшие к раздельному существованию элитной столичности и посредственной провинциальности, были потрясены – периферия показала, что она и есть почва, из которой произрастает вся художественная культура.
В газете «Правда» за 4 мая выступила специальный корреспондент Г. Кожухова, которая побывала в Павлодаре и написала статью «Павлодар - город театральный». В ней она обобщила те впечатления и потрясения, которые получили и испытали обычные московские зрители и искушенные завсегдатаи столичной, метропольной  рампы.
Как она пишет, появление павлодарского театра на кремлевских подмостках сразу сделало его гастрольный дебют заметным на всю страну. Многие были настолько изумлены, что их экзальтация провоцировала на выплеск восторгов. Особенно запомнился актер и режиссер Олег Афанасьев, который, по выражению Кожуховой, «сочными мазками лепит … образ Присыпкина».

С гастролей вернулись воодушевленными, полными новых замыслов. Но очень удивила реакция Владимира Ивановича Ермакова. Он почему-то загрустил. Когда его стали донимать вопросами, он со свойственной ему прямотой сказал: «Чему тут радоваться? Вы попробовали московских аплодисментов. Теперь того театра, который мы создавали, уже нет».
Как он был прав! Бывшие москвичи запросятся обратно в столицу, теперь их возьмут в любой театр. Не останутся без внимания и самарцы, сибиряки. Многим пришли письменные приглашения, некоторые сами написали письма в крупные театры.
Ермаков как в воду глядел. К этому добавилось другое, более серьезное обстоятельство – недовольство власть предержащих достигло апогея. Найдя поводы и зацепки, они поставили вопрос о пребывании Ермакова и Кузенкова на руководящих должностях театра.
После тяжелого разговора в обкоме партии Ермаков был обвинен в различных идейных прегрешениях и уволился. Кузенкова уже ничто не держало в Павлодаре и он, «пожав плечами», уехал в Москву, где определился сначала в театр имени К. Станиславского, а потом в – театр имени М. Ермоловой; приверженцы его стали потихоньку разъезжаться Сезоны 1967-70 гг. пережили без особых треволнений. Какое-то время главного режиссера подменяли Олег Афанасьев и Дариан Дралюк.
Артисты работали, как всегда – спектакли, елки, выезды по районам и соседним областям. Но чувствовалось затаенное ожидание. К 100-летию В. И. Ленина был поставлен значимый спектакль по пьесе Н. Погодина «Человек с ружьем», в которой роль Ленина исполняли по очереди актеры В. Мельников и В. Кожевников. Областное начальство подыскивало другого директора.
Павлодарский поэт и прозаик-юморист Борис Поздняков (всю жизнь прослуживший юристом на алюминиевом заводе и вынужденный уехать в Новосибирск в 2001 году) свои впечатления от постановок в театре имени А. П. Чехова описал в заметке «От «Клопа» до «Танго»», помещенной в областной газете «Звезда Прииртышья» от 20 мая 1995 г.:
«Когда, окончив институт и переехав в Павлодар, я впервые попал в местный театр (а было это в 1969 г.), первое, что меня поразило – солдатское сукно вместо дорожек, судное архитектурное оформление зала. Но сам театр оказался отнюдь не заурядным. Какие постановочные приемы! Например, идет пьеса «Клоп»: по проходам между кресел, наступая зрителям на ноги, бегает Присыпкин и орет благим матом! Как цирковой коверный! Шумная толпа: нэпманы и какие-то пожарные – за ним!.. И только через годы я увидел нечто подобное в других театрах (речь идет о включении зрительного зала в сценическое пространство) … Значит, соответствовал наш театр тогда всем модным требованиям? А может, наоборот, после московских гастролей 1967 года другие театры стали соответствовать ему? … К сожалению, время пика его славы вскоре прошло. «Корифей» Кузенков остался в Москве, его спектакли отживали последние дни, заменялись другими.»