Анри Труайя и внутренняя свобода

Прочитал книгу Анри Труайя о Льве Толстом, что бросается сразу в глаза, что этот человек русской культуры, я про Труайя, живший в эмиграции в Париже,  и проживший, кстати, почти 100 лет, абсолютно свободен внутренне. Это тебе не советские литературоведы. 

Вот когда понимаешь, что все советские писатели, в той или иной степени, не состоялись. Возразят, что ныне  свобода есть, а писателей особо хороших нет. Это так, только свобода тут ни при чем. Все лучшие писатели СССР сформировались в свободной России – Шолохов, Булгаков, Платонов, Леонов, Есенин, Маяковский.

А вот в СССР сформировались только мы с вами. Хотя во всем мире упадок сейчас, такая волна, и будет ли кому нужно писательство вообще, не уверен.

Так что - книга о Толстом? Вот жил человек, неврастеник с детства, с гениальными способностями, игрок как Достоевский, но чувствовавший русскую гармонию жизни, как Пушкин. Был физически силен, был силен всю жизни даже в старости, по словам жены. Был храбрым  офицером, хотя мучился, что не достаточно храбр. Всю жизнь старался быть честным перед самим собой, написал самый гениальный роман в мире «Войну и мир». Был неистов в сексуальном плане, его фригидная жена с усмешкой записала в дневнике, что Левушка сегодня так весел потому, что вчера была близость, и он радовался своей юной силе, и это в 69 лет!

Жил граф, было поместье, и была всю вторую половину жизни борьба с собственной женой. Плодом этой борьбы явились гениальные женофобские повести Толстого – «Смерть Ивана Ильича», «Крейцерова соната».

Да и Анна Каренина появилась на свет интересно.  Толстой сказал – «Анна Каренина - это я». Повторил Флобера «Госпожа Бовари – это я». На самом деле, тут по-другому, уже  пятидесятилетний Толстой мечтает убежать от жены, но что будет? И тогда этот хитрец вместо себя «подставил Анну Каренину». И все ведь так и будет. Он уйдет от жены в 82 года, он почувствует тоску и свободу, и гибель ему принесет железная дорога, он простудится в вагоне и умрет. В последние часы жизни, он так смертельно боявшийся смерти, будет что-то «писать», в бреду, он будет водить пальцами по одеялу и записывать что-то.

И вся эта жизнь, и весь этот блеск, война и мир, женщины и их страсть, деньги и мировая слава, философия и восторг от музыки – все это закончится чем? В 1918 году дочь Толстого Саша приедет к матери, той оставят несколько комнат в имении, они будут есть кормовую свеклу и на двоих крохотный кусок черного хлеба. Софья Андреевна будет говорить, что любила Толстого всю жизнь, что была верна ему телом и душой.

Телом – да, а вот душой она изменила, любила композитора Танеева, мучила 70-летнего Толстого, доводила до безумия, но  только разве дурак бросит в нее камень.

И вот  увидел бы Лев Толстой, во что превратился мучительный, но фантастически прекрасный русский мир, в котором он жил. Пришел комиссарский рай и продолжается до сих пор.

А Труайя, все-таки, не наш, свободный, но не наш. Хотя умен и трудолюбив.