Полет далькирии часть 23

На следующий день мы уже вышли в путь.
Я ехал на своем коне, и держался за его уду. Новый конь был лучше чем предыдущий, но пожалуй об этом не стоит упоминать в моих статьях, которые я отправляю вперед себя в родную газету. Зная свое начальство, своего редактора я обязан буду оплатить четыре цены за своего утерянного коня.
После этих мыслей мои воспоминания унеслись в прошлое, в ту самую роковую битву с лавовым демоном в бродячем городе.
Тем временем колеса стучали по гравию, который все чаще и чаще становился гранитной выкладкой из твердых серых камней
Повозки весело трясло, да и вообще веселья на дороге прибавилось, все наслаждались доброй дорогой.
Впрочем за последние недели только дорога была доброй, любая остановка сулила лишь неприятности, и я уже совсем привык к тому, что только во время путешествия я могу почувствовать относительно спокойно.
Мог ли так думать маленький мальчик, выросший и проживший всю свою жизнь в большом портовом городе? Конечно же нет, тогда я думал, что истинное счастье лишь то, что у меня есть, то чего я никогда не потеряю - дом родной, каждый день я буду возвращаться в него и засыпать в своей кровати.
Сейчас все абсолютно не так. Да и не могу я сказать, что сам не хотел отправляться в командировки и повидать мир. Напротив хотел, я хотел завести новые знакомства, чтобы хоть как-то погасить мою страсть к знаниям.
Но сейчас я думаю лишь о тех своих мечтах, что же стало со мной? Да я мечтал писать, я мечтал писать о жизни, и о том чего в ней нет, но я так же мечтал, что буду самым лучшим семейным человеком в мире.
Возможно я таковой и есть, я обожаю свою семью, а они обожают меня, я готов все сделать для них, впрочем как и они, но я оставил их, и пускай тогда еще ничто не представляло беды, но я боюсь за них, да и обо мне им сейчас напоминают лишь весточки с поля боя от меня. Наверняка их тела разъедает страх за мужа и отца, в те перерывы, пока мои письма не доходят, пока я в пути. Там где я могу расслабиться. Сейчас только в пути.
Я начинаю понимать кочевников с востока, они наверняка видят ту же свободу и ту же радость от безнаказанности, некую призрачную безопасность, как я считаю.

Вокруг стал нормальным городской ландшафт, здания, все больше каменные, чем деревянные стояли по обоим сторонам от дороги, какие-то крытые рынки, и с каждым новым шагом количество людей вокруг повышалось.
Мы приближались к Стольграду. Это читалось во всем окружающем мире. Люди здесь были намного толще, чем в том же Мидлшторме, который мы покинули не так давно. Здесь их глаза горели, а одежды были дорогими и блестящими.
- Какой огромный город, он действительно внушает страх, - сказал Спражи, который ехал рядом со мной на своем коне.
- Да, - лишь только сказал я.
На самом деле я не любил столицу. Я любил мегаполисы, я любил цивилизацию, я любил места, где люди воспользовавшись данной нам Создателем силой разрушили природу, растолкали ее, заставили подвинуться и уступить место нашим городам.
Важно было сосуществовать с природой в мире, в некоем симбиозе, но не давать ей победить себя. Природа сама никогда и ни с кем не делилась, она лишь кидала подачки, чтобы мы не погибали все до единого. Делала это, чтобы мы уповали на нее и молились ей.
Но на самом деле природа была создана наравне с нами, живыми ходящими существами, она была создана Создателем как раз для нас, чтобы мы могли выжить в самом начале, чтобы мы могли вместе улучшать и развивать друг друга, поднимая на новые ступеньки шаг за шагом.
Но природа бессмертна, потому, что даже в одном единственном месте, на одном лишь участке то убить ее проблематично, не говоря уж о какой-то направленной борьбе против природы. Да и не будет нас без нее, впрочем как и ее без нас.
Так говориться в моей религии.
Если бы природа была разумным существом, в том смысле, в котором мы понимаем разум, то она бы выступала бы в роли старой, даже бессмертной королевы, которая считает себя настолько великой и прекрасной, что требует к себе абсолютного внимания и абсолютно идеального окружения.
Природа должна была сосуществовать с городами, как это происходило в том же самом Великом древе, которое по сути своей на пятьдесят процентов было попросту выращено корнями, при помощи специфической магии друидов, а на другие пятьдесят из каменистых и срубленных деревьев, которые впрочем не умирали, а продолжали жить, правда уже как части зданий.
Я не смог разобраться почему же там все так, но возможно это потому, что эльфы самые древние существа из всех, что сейчас наполняют планету  жили в те времена, когда природа была лишь зачатком. Возможно тогда они своими силами, которые приходили из других миров навредили природе настолько, что та обиделась на разумных существ. Однако в такой же степени это могли быть и враги эльфов, которые к примеру на данный момент почили в веках.
Возможно это так.
В столичной библиотеке много книг, много древних фолиантов и современных переизданий. Я очень хочу с ними ознакомиться. И я уверен в том, что сделаю это.

- Стольград это центр, это самое великое что есть в Иолрионе, конечно же он такой, - сказал я, наблюдая за приближающимися очертаниями великого дворца и сотен маленьких башенок.
- А какое тут примерно население, ты не знаешь Мстир? - Спросил Спражи. Казалось он был заворожен тем зрелищем, что открывалось его взору. Город разносился во все стороны и ни то, что выхода не было видно, по сути не было видно абсолютно ничего, кроме серого и белого камней.
- Около семидесяти тысяч, бродячие торговцы говорят, что это самый большой город во всем обозримом мире, - говорю я, и у меня перед глазами проносятся мысли, возвращающие меня в прошлое, к тем самым временам, когда я впервые посетил столицу.  Тогда же я впервые столкнулся с проблемой перенаселения, которая кажется и по сей день существует в столице. Город попросту не успевает расширяться с той скоростью, которая необходима для того, чтобы людям не пришлось тесниться на узких улочках огромного города.
Силест тоже был большим городом, однако население там было белее чем в два раза меньше, тридцать тысяч зарегистрированных жителей. По факту нас было конечно же больше, беженцы прибывающие с морей и из западных и северных государств
- Кстати мы скоро должны будем свернуть на маршевую улицу, - подумав сказал я, - На обычные городские улочки даже наш сравнительно небольшой отряд не сможет уместиться, мы попросту развалимся.
- Да, Лоуриан об этом говорил с лейтенантом Роландой, когда я ехал рядом с ними, - сказал Спражи, - мне все так интересно, я никогда до этого не был в землях вашего народа, мне все так интересно, ни один учитель, ни один друг никогда мне не рассказывал про то, как велики ваши города, - с восхищением закончил Спражи.
- На самом же деле ваши вырощеные из природных компонентов города для любого человека являются намного более прекрасными и великими городами, - ответил я Спражи.
Тот немного подумав кивнул.
Этот многолетний ушастый парень и сейчас выглядел моложе меня, если бы не длинные уши и слишком красивая, даже какая-то женственная внешность, то он бы был похож на меня, лет десять назад. На самом же деле он был старше меня более чем на сотню лет и наверняка за свою жизнь уже сейчас сделал куда больше, чем мне будет доступно за всю мою жизнь. А ведь у него впереди еще много сотен лет.
Во мне зародилась какая-то зависть. Очень сложно смириться с такими делами. Скорей всего именно из-за этого, из за какой-то такой несправедливости люди все чаще сходят с ума, поворачиваясь на вещах, которые могут придать им бессмертие, или же просто длинную жизнь. Большинству великих воинов, или магов мало их собственной жизни лишь потому, что зависть к другим существам этого мира застилало белой пеленой их взоры.
Почему же эльфы, дварфы живут дольше нас? Даже маленькие и слабые полурослики живут несколько дольше, около двух сотен лет. Конечно же есть народы живущие меньше, чем люди, те же орки и крысолюды несмотря на свою силу и крепость редко переживают свое пятидесятилетие, попросту умирая от старости, но они скорей всего и не задумываются о том, как коротка их жизнь. Они прост оживут размножаются и умирают, а их дети живут так же, как и они.
Варвары, что с них взять. А вот люди, в особенности такие же, как и я - стремящиеся к постижению всех таинств мира желают больше времени на этой земле, чтобы постичь их. Но я например нашел другие исходы этой жизни, я нашел в ней счастье и просто живу, торопясь конечно, чтобы постичь больше и высказать больше, но все равно, я нашел счастье в этой жизни, а вот что было бы если бы я не нашел?
Я уверен, что рано, или поздно я бы пустился бы в самоубийственную гонку за бессмертием и возможно бы и нашел его, однако зачем? Чтобы измениться и стать каким-нибудь бессмертным угнетателем? Человек исполнивший свою цель сразу же меняется, становясь врагом всему остальному миру.
Мир знавал множество мудрецов продавших свои души демонам, ставшими ожившими мертвецами с серой кожей и пустыми глазницами, прочитав какой-нибудь фолиант древних существ, возомнивших себя родственниками богов.
Да и во времена, когда боги спускались на землю они находили секреты бессмертия, чтобы вечно бродить по этим землям. Впрочем это лишь легенды, потому, что нету ни одного истинного бога, кроме Создателя, остальные лишь отражения наших собственных эмоций, зародившиеся в других гранях нашего же собственного мира. Они существуют только потому, что кто-то считает их своими лордами, более высокими чем они. И эти сущности действительно обладают своей силой и даже сформировавшимся за много лет профилем собственных эмоций. Но существуют они только до тех пор пока кто ставит их выше себя.
Лишь до тех пор, пока дети не решат изменить мир и стать кем-то более хорошим и более реалистичным, в плане осознания мира, чем их предки

Пока я был погружен в свои мысли мы выехали на основной проспект Стольгарда. Маршевую улицу, построенную специально для того, чтобы целые армии могли проходить от края города, до самого дворца, не рассыпаясь и сохраняя строи и построения.
Огромнейший проспект вселял очередной трепет перед теми поколениями людей, которые выстроили этот город. Это поражало воображение каждую секунду, каждое новое мгновение.
- Когда бы ты сюда не попал, всегда ощущается величие этого места, этого города, этого проспекта, - сказал я взглянув в удивленные глаза Спражи.
На самом деле взгляд удивленного эльфа меня страшно удивил, долгое время я жил в твердой уверенности, что наши длинноухие друзья попросту не способны испытывать такое чувство, как удивление. Возможно в этом виновато то, что все эльфы, которых можно увидеть в городах Иолриона старые, их возраст всегда был раза в три выше чем у меня и они не просто гуляли по Иолиону во времена молодости моих родителей, но вообще видели Иолрион еще при правлении Леонарда третьего, дед нынешнего правителя Каспара.
- Я вижу, что на самом деле на один только этот проспект уместиться десятка два маленьких города моей страны, - с завистью и признанием величия сказал многолетний эльф.
Я взглянул на него, оглядывая с ног до головы. Он весь пылал радостью за то, что попал сюда. Помниться, что в начале нашего путешествия он не горел желанием попасть в мою страну, видимо предполагая, что люди это те самые варвары о которых говорят его старики, участвующие в войнах между нашими народами.
Но люди изменились. Не все конечно, но покрасней мере жители величайшего королевства людей в мире - королевства великого грифона, Иолриона. Варвары с севера сами докучали нам постоянно и я принципе могу понять претензии эльфов. Однако теперь, когда мы стали союзниками, эльфам придется смириться с тем, что у них прямо под боком существует такая великая цивилизация.
- Да, в некоторые сезоны здесь разворачиваются огромные рынки и базары, которые действительно выглядят как маленькие поселения, да и народу там работает, как в целых городах на границе с Великим лесом, - с гордостью сказал я, хотя никогда и не хотел чтобы столица была частью моей жизни, а соответственно я и не имел права на ее достояние.
- Вам есть чем гордиться, - закончил мысль Спражи, и тут же ушел в себя, продолжая рассматривать все вокруг.
Он явно оценивал все с какой-то своей, абсолютно другой стороны. С той запредельной стороны, с которой я оценивал огромные монолитные, из черного оникса статуи и дворцы в городах темных эльфов, на великие кузницы и уходящие в бесконечность потолки в горных городах дварфов.
Я тоже замолчал, оставляя Спражи на едене со своими мыслями.
Мимо сновали люди, местный люд привык находиться в центре внимания и не обращал абсолютно никакого влияния на такую странную бригаду разношерстных личностей, движущихся через их город к дворцу.
Столицу пытались захватить множество раз, и никому никогда не удавалась пробиться даже до первых стен, все вражеские армии входившие в город полностью уничтожались еще на подъездах, или в самом городе. Способствовала тому огромная постоянно готовая к бою гвардия, все время тренируемая только на защиту. По сути дела в столице была самая лучшая защитная гвардия в мире. Столько защитных уловок, сколько присутствует здесь нету более ни в одном городе.
По правую руку от меня появился сержант Гаус, он отдал пару приказов людям, которые его сопровождали и тут  же подъехал ко мне.
Легким кивком я попрощался со Спражи и сам подъехал к сержанту.
- Здравствуйте сержант, какие-нибудь новости? - поприветствовал Гауса я.
Вчера я рассказал ему и только ему историю о человеке с которым я столкнулся в ту ночь, о том человеке, который скорей всего является настоящим правителем нашей страны. Я рассказал это ему, потому, что понял, что ему не все равно, он такой же как и я. Возможно если бы я родился в Лунбери, то моя жизнь сложилась бы так же как и у Гауса.
Не знаю почему, но я решил, что этому человеку я мог довериться.
- Нет, никаких новостей, чем больше у нас командования, тем сложнее что-то решить, впрочем сейчас они уже ничего не решают, а просто едут по одиночке в конце и в начале строя, скоро наша цель будет выполнена и все находятся в каком-то предвкусительном трепете, - сказал Гаус, - а где тебе будут вручать премию?
- Мне не важно, я не пойду туда, где бы это ни было, сразу же после встречи с королем Каспаром я намерен отправиться в Силест, так быстро, как смогу к своей семье, - сказал я, каким-то нарочито поучительным тоном. Гаус отреагировал на это очень резко, я даже и не ожидал такой реакции.
- Моя семья осталась в Лунбери.
О Создатель, я совсем ничего не знал про жизнь Гауса, почему-то я был уверен, что этот вояка живет сам по себе, а на самом деле он намного более человечен, чем я думал ранее, намного более хорош, намного более ответственен в своей жизни.
И почему же он решил бросить их, пускай и временно, но бросить в одиноком осаждаемом городе? Как он на это пошел?
- Ты вернешься в город, и спасешь их, спасешь их всех.
- Ты пойми Мстир, я уже смирился с их гибелью, и я даже не вижу смысла в мести этим зверолюдам, я просто отчаялся, - сказал он. Я видел как блестят его глаза, я видел это сквозь грязь его лица. Он снял с себя шлем и отвернувшись закончил, - я просто потерял смысл жизни, друг, - эти слова он произнес, абсолютно не скрывая горечи в голосе.
Он был готов заплакать. Этот крепкий воин был готов заплакать. На самом деле это не укладывалось у меня в голове, такой сильный и такой хрупкий. Однако я понимал его трагедию, как никто другой, он не знал, что произошло с его семьей, но он вынужден был уйти, у него был долг и совсем скоро этот долг будет выполнен, а как жить дальше? Лишь только в забытьи он найдет выход.
Остается только надеяться, что он найдет в себе силы двигаться вперед. Но я боюсь худшего. Человек, который воспитывался, как воин, как мужчина, как герой и как защитник, получивший немало наград, поучавствоваший во множестве боев, не поддаваясь смерти, о Создатель, да и судя по его наградам он был просто любимчик судьбы.
И теперь он оставался один на один с этой самой судьбой. Что он думает? Что судьба отобрала у него дом и семью за то, сколько жизней он забрал, за то сколько раз выживал?
- Они живы, и ты спасешь их, вся твоя жизнь на этом завязана друг, - по мужски пытаюсь утешить я. Однако я понимаю, что ничего хорошего это не принесет, ему совершенно не нужны мои утешения, однако я напомнил ему о самом страшно кошмаре и заставил его испытать страх и боль. Я должен был извиниться хотя бы ради утешения своей совести. - Прости Гаус.
Сержант кивнул, однако более ни слова не произнес, лишь опустил забрало своего шлема себе на лицо и уставился вперед.
Путешествие вдоль улицы продолжилось.

На протяжении всего пути мы останавливались в гостинице такого размера, что вся наша бригада включающая более сотни человек умудрялась разместиться на территории нескольких корпусов этой самой гостиницы.
Однако ел я всякий раз в одиночестве. Говорить с кем-то совершенно не хотелось, меня терзали странные мысли, я понимал, что надо написать Катарине и своим родителям письма, чтобы они собирались в дальнее путешествие, однако кто знал, что может случиться с этим письмом дороге, да и пугать родных заранее не стоило.
Поэтому при каждом удобном привале я доставал свои листы и слово за словом выводил новые материалы для газеты.

Когда мы проехали возле столичного главпочтамта я передал эти листы на доставку в редактротуру Информатора в Силесте. Я пометил конверт, как последние отправляемые материалы, следующие я либо привезу лично, либо вообще не приду больше.
За время этого путешествия мое мировоззрение успело множество раз поменяться и если я останусь живым после всего этого, то не будет более меня прежнего - рискованного типа, готового пуститься очертя голову в любой котлован, в любую выгребную яму. Теперь я изменился, я не смогу больше покинуть своих родных на столько времени.
Если все сложиться хорошо то я постараюсь сменить работу, жить и работать нужно недалеко от своей семьи. Даже если придется покинуть мой родной город я уверен что мои девочки пойдут за мной куда угодно. Катарина уже не один раз доказывала это, и я уверен, что в этот раз она поступит так же.
Моих денег, тех что наличкой и тех, что лежат в банке Силеста вполне хватит на переезд и безбедную жизнь еще пару лет. Но пожалуйста Спаситель, если ты слышишь меня, пускай все будет хорошо, просто я так хочу дожить свой короткий век рядом с родными, чтобы умереть в своей постели от старости, чтобы увидеть своих внуков и правнуков живыми и красивыми, основывающими новое общество.
Я никогда не работал ради денег, но с тех пор, как я начал печататься в информаторе на кусок хлеба с маслом, да еще и на тоже самое моим близким всегда хватало. Сложно переоценить сложность моей работы, но она всегда оставалась крайне высокооплачиваемым трудом. Я просто путешествовал по миру, общался с людьми, и между делом записывал свои мысли на бумагу.
За свою жизнь я увидел множество таких вещей, в существование которых другие не верят, я узнал столько всего, что не каждый мудрец способен победить меня в знаниях. Сейчас, когда я думаю о близких я понимаю, насколько многого я достиг в своей жизни.
Сейчас я более не жалею об упущенном, и о том, насколько у людей короткий срок жизни. Нам бы эту отжить, что же говорить о большем сроке.

Буквально перед самыми первыми вратами, где нас встретила группа придворных в шикарных праздничных одеждах. Тогда я подъехал к остальным, кто шел во главе строя, для того, чтобы разобраться с проводниками посланными королем на месте.
Когда я вместе со Спражи, который всюду пытался сопровождать меня подъехал к Лоуриану, Роланде, Элете и Ди Соржано, то стал свидетелем словесной перепалки.
Дворяне не желали идти со всем строем и предлагали разместить рыцарей и наемников в казарме правого бастиона, на то время, пока только избранные пройдут с ними до самого дворца.
Магичка была против, она требовала, чтобы ее люди прошли вместе с нами, потому, что это касается их всех. Ди Соржано настаивал на том, что его люди, все до единого герои Лунбери, и всея королевства, а значит имеют право предстать перед королем. Лоуриан поддерживал этих людей. Лишь одна Лейтенант Эмериг сразу же отправила своих бравых солдат в казармы. Впрочем это были казармы не правого бастиона, а их родные казармы в бастионе грифона.
Я стоял слегка поодаль, наблюдая за этим спором, мне просто по детски было интересно к чему же приведет подобная словесная перепалка. Когда я посмотрел на Спражи, я понял, что его это интересует так же.
Слоухарий подкрался как обычно незаметно. И как же удается живым доспехам подкрадываться незаметно я не знал, но тем не менее совершенно неожиданно по моему боку постучала тяжелая латная перчатка.
- Привет Мстир, давно не виделись, - произнес знакомы металлический голос. Я обернулся, ничуть не испугавшись.
Спутать Слоухария с кем то другим было категорически невозможно. Я был рад встрече, однако беглый взгляд на лицо Спражи показал, что мой длинноухий друг не разделяет моих чувств.
Неужели у эльфов существует какая-то врожденная система ощущения противника, даже если тот давно таковым не считается. Хотя кто же кроме самого Слоухария знал, как тот относиться к светлокожим эльфам? Наверняка никто.
 - Привет Слоухарий, - сухо ответил я, стараясь не выражать в своем голосе радость от встречи.
Я не видел бродячие доспехи с самого дня побега из Мидлшторма, я не знаю какими он занимался делами, да мне впрочем было и не важно, но когда этот бродячий доспех был рядом со мной,, мне было намного спокойнее. Он был каким-то гарантом спокойствия моей жизни. За время этого путешествия он спасал мне жизнь столько раз, что я уже попросту сбился со счета.
Он был настоящим героем, тем самым бессмертным чемпионом на службе добра, идеальным наемником. Идеальным и дорогостоящим. Видимо король действительно был умен, если выбрал этого дроу на эту безусловно сверхопасную миссию.
- Что тут происходит в двух словах? - спросил металлический голос из доспеха.
- Да все никак не решить вопрос с проходом во внутренний город, - ответил я, - они хотят, чтобы сопровождающие нас наемники и солдаты остались в бастионе, - без особой заинтересованности в голосе, сказал я.
Впервые за много времени меня не интересовал факт спора. Возможно я действительно изменился и стал другим человеком во время этого путешествия.
- Этого никак не может быть! - Внезапно воскликнул Слоухарий и слегка подвинув меня своей тяжелой рукой ступил вперед.
Я не мог предугадать эту его реакцию, но видимо эта ситуация действительно сильно задела его.
- Приемный зал короля рассчитан на тысячу человек, а вы утверждаете что сотня моих спутников не имеет права пройти туда? - Металлический голос из под забрала отдавал злобой и решительностью.
- Я лишь пытаюсь сказать, что присутствие любого количества войск на территории внутреннего двора может напугать наших граждан. В замке сейчас находиться множество послов и чрезвычайных делегаций из разных краев и стран, мы бы не хотели их пугать присутствием войск в городе, - в очередной раз спокойным голосом объяснил придворный. Впрочем Ди Соржано и Элета уже попросту устали выслушивать это и лишь только издавали негативные звуки и возражения.
- То есть вы хотите сказать, что эти герои, прошедшие сквозь огонь воду и все те неприятности, не имеют права присутствовать при дворе, на той торжественной встрече, которая устроена именно для них? - Металлический голос зазвенел с большей силой, Слоухарий вскипал.
- Конечно же нет, - сразу же отступил дворянин, - они могут пройти, однако вам придется переодеть всех в гражданскую одежду и доспехи оставить на складе. Кто не согласиться на это, пройти не сможет, поскольку таковы правила.
Это выглядело странно, ведь сколько этому дворянину не говорили те же самые слова Элета и Ди Соржано он не желал пропускать всех, однако стоило лишь подойти странному человеку в древнем доспехе, как он сразу же  пошел на попятные и предложил варианты.
- Так то оно так, но что если возникнут непредвиденные обстоятельства? - Спросил Слоухарий.
- Не волнуйтесь, дворец короля это самое охраняемое место в стране, поверьте, если вас достанут здесь, то вас достали бы в любом другом месте мира
- Но все-таки приятно иметь под рукой вооружение, и да, король лично разрешил мне не снимать перед ним шлем, - сказал Слоухарий.
Дворянин замялся, но оглядев Слоухария все-таки сказал:
- Хорошо, все ваши люди могут взять с собой оружие, однако им все равно придется пойти  в гражданской одежде, или в офицерской форме, таковы правила и я не имею права пойти на большие уступки. Вы и так отняли у меня и соответственно у короля слишком много времени. А ведь сегодня время это единственная котируемая валюта.
- Отлично, все слышали, сержант Гаус, передайте это всем остальным, мы идем на прием у самого короля Каспара, и к этой судьбоносной встрече нам даже выделили новую одежду, - сказал Слоухарий, обращаясь к толпе людей, стоящей у него за спиной. Солдаты закивали и поддержали своего самопровозглашенного командира.
Я улыбнулся, неужели Слоухарий сохранил хотя бы часть той силы, что у него была еще во времена, когда он состоял из плоти, или же это прост многотысячелетний опыт общения с людьми? Скорее второе, ведь без материальной биологической оболочки творить магию нельзя. Именно поэтому не существует магических предметов, которые смогли бы работать без участие со стороны специалиста.
Люди закивали и прямо на улице стали отстегивать застежки доспехов. И правда за это путешествие некоторые солдаты ни разу не снимали свою броню. Наверняка все они страшно устали от этой ноши и готовы были избавиться от нее при первом удобном случае.
Сейчас таковой представился, и потому защелкали защелки и полетели вниз латные панцири и помятые в боях кольчуги. На многих бойцах оставались лишь потные тоги или же простые рваные рубахи и штаны.
- Это можно было делать не на улице, а специальном здании, в казарме бастиона! - Поспешил возникнуть дворянин. Однако командиры так резко и злобно взглянули на него, что тот сразу же пошел какими-то пятнами и тут же отупил.
- Вам выдадут одежду и вы сможете сдать свои доспехи в армейском гардеробе этого бастиона, пройдите за мной, - сказал второй дворянин, одетый в красный камзол и белые дорогие брюки, замещая своего оторопевшего коллегу.
И все подхватив свои сброшенные доспехи и коней двинулись в сторону бастиона. Все люди которые пришли с нами хотели посмотреть на короля и на те самые знаменитые приемы. Которые он проводит чуть-ли не еженедельно.
И мы двинулись выполнять наше последнее дело, в конце этой миссии.