Полет далькирии часть 25

Этот день закончился и нам пообещали мгновенную аудиенцию у короля на следующий день, потому, что наша просьба присутствовать всей толпой перед ним вызывала кой-какие задержки.
Однако для умирающей Лореты это абсолютно не подходило.
В спорах и склоках мы совершенно позабыли про изначальную цель этого марш броска из города в город. Элета совсем забыла это. Она так пеклась о вручении награды каждому из своих бойцов, в частности таким потрепанным парням, как тот же Ивар, что незаметно для себя же потеряла ту цель, за которую она должна получить награду.
Впрочем ждать все равно придется до завра, потому, что в кромешную ночь встречи не организовать, даже такой важной, за которую король готов был заплатить такие баснословные деньги.
Ночь эта была абсолютно темной и навалилась она практически мгновенно. Я даже не успел почувствовать ее приближения, как небо мгновенно почернело и наполнилось россыпью ярких белых точек, которые организовывали из себя огромные созвездия, и выражали из себя не менее различные и причудливые фигуры, чем кучевые облака днем.
Смотреть на эту красоту в общем-то совершенно не хотелось. Хотелось углубиться в свои мысли и погрязть в них. Хотелось найти ответы на все свои вопросы, но дать на них ответ кому ни будь другому, кроме меня.

Ночь рассыпалась веером страха и холода. Армия зверолюдов не могла угрожать такому большому городу, как столице. Стольград охраняло людей вдвое больше, чем была наступательная армия под Лунбери.
Десять тысяч натренированных рыцарей, специально обученных в оборонительных академиях Столицы, спрятанные в ее великих оборонительных бастионах и башнях, за тысячами оборонительных участков, с сотнями готовых оборонительных орудий.
На Столицу нападают лишь безумцы. В новом времени этого не делали ни разу, а вот в прошлом столетии на нее пробовала напасть наемная армия Императора Фистикура, из Остинской империи орков. Его армия неплохо прорезающая себе путь через всю юго-восточную часть страны к самому его центру полностью развалилась, раскололась и рассыпалась пеплом об это самое сердце.
А ведь в том столетии этот город был намного меньше.
Уже тогда, во времена молодости моего деда считали, что столица может быт уничтожена только изнутри.
Сейчас, в мое время, Стольград, столица страны грифонов, считается самым неприступным местом в мире. Цитаделью Иолриона, венцом этого мира.
Однако понять это можно лишь попав сюда, лишь слившись с этим огромным вечно шевелящимся ульем. Лишь попав в него понимаешь, насколько тщетны любые попытки разворошить его.
Почему же это так?
Да вот этого никто не знает. Просто когда-то, очень давно, лишь эльфы помнят то время, пришел на эту землю народ людей, которыми руководил Человек с именем бога. Человек, в котором переродился создатель, чтобы основать на этой земле священное королевство. Землю, которая сможет вместить в себя всех, кто поверит. Кто пойдет за идеей Создателя.
Спаситель основал род, одним из наследников которого является и нынешний король Каспар. Он и, как я недавно узнал его брат - Стабилс, из рода хромо Рейхриров. Они являются самыми прямыми наследниками того человека, но на самом деле во многих гражданах, особенно в Стольграде кипит кровь истинного короля.

Ночь распаляла тени и гнала ветра с севера на юг.
Тишина проникала через все тело и разила прямо в сердце.
Я вдыхал холодный воздух, стоя на большом балконе, который проходил вдоль всего бастиона на котором я находился.
Далеко впереди горел всеми огнями королевский дворец. Где-то там сейчас дремал, или занимался своими правительственными делами сам король. Он ждал нас. Ждал новостей, возможно ждал более хороших новостей, чем те, которые везли мы.
Но мы везли то, что везли. Нельзя изменить произошедшее, я конечно же наслышан о всяческих разномастных героях - путешественниках во времени, которые ражаясь между собой изменяют время в разные струи. Но какое другим людям до этого дело? Мир построен так, что кому-то будет плохо, а кому-то хорошо, и если где-то холодно, то в другом месте тепло. 
И не смотря на мою привязанность к моей семье я все равно понимаю насколько мало значит для всего мира один человек. Это всегда понимаешь, когда попадаешь в столицу, и не смотря на ее абсолютную неприступность от всех варварских орд я все равно не хочу прятать свою семью здесь.
Даже в самых лучших условиях тут невозможно не приобрести чувство малозначимости, малозначительности единицы. Мы и правдо очень мало значим для мира, и лишь единицы берущие личности масс становятся одной громадной личностью, герои, короли, злодеи, истинные образы мира выливаются из целого выписываются в архетипы и погибают точно так же, как родились и никаким другим способом.

Я не хочу оставаться здесь. Я хочу побыстрее закончить все это и отправиться к семье в Силест. Теперь, когда я в чистоте и удобстве, я полностью изнеможен и не могу спокойно воспринимать окружающий мир.
Это ужасающее ощущение подкралось незаметно. Я не хотел забывать, но мне придется это сделать.
Сейчас я готовился. Готовился к встречи с королем, который, как мне казалось был самым мудрым человеком в королевстве, обучаемый всю свою жизнь лучшими учителями, он встал во главе страны, лишь только его отец умер от сердечного приступа прямо на рабочем месте.
Я всегда верил в короля Каспара, всю свою жизнь я верил, что король может поступать только правильно. И верно, ведь все зависящие от него дела в королевстве он решал идеально. По крайней мере ни одного обмана от него я не услышал, хотя много раз присутствовал на правительственных конференциях для прессы.
Он всегда говорил только то, что знал, а знал он очень многое, плюс ко всему создавалось впечатление, что он интересуется каждым аспектом жизни королевства. Он всегда мог рассказать, что знает о проблемах какого-то определенного аспекта жизни государства, возвращаясь каждый раз к тому, о чем говорил, он говорил что решит проблемы, и те проблемы о которых он говорил - решались. 
Всю свою жизнь я знал своего короля, как самого хорошего правителя в мире. Доброго, мудрого, дарующего свободу и восстанавливающему контроль над ситуацией. Он и его жена были идеальной парой, не чета остальным дворянам, эти похоже действительно любили друг друга, а не только сосуществовали ради общей власти.
Теперь же я видел короля в другом свете. Я видел его пешкой в короне, я видел его единицей, за которой стоят десятки, а то и сотни людей. И это не подчиняющиеся ему чиновники, которые должны понимать лишь один аспект государства, а стоящие над ним офицеры секретной полиции.
Тот маг, великий маг, мессир Ротерий все никак не выходил из моей головы. Он не просто казался опасным. Он был опасным. Он был настолько могуществен и опасен, что не мог не пугать понимающего человека.
Впрочем он был профессионалом и умел скрывать все. И если он сам не решился бы мне раскрыться, то я воспринял бы его, как обычную пешку среди толпы, как фигурку ;з большого отряда.
Он стоял за королем а не подчинялся ему. Это было понятно, предсказуемо, настолько банально, что просто не вериться.
Я не мог выгнать эти мысли из головы, но так же и понимал свою абсолютную беспомощность относительно великого мага. «Я в этом городе лишь муравей» - вновь и вновь проносилось в моей голове.
Но я не просто пчелка в огромном улье, я пчелка в огромном мире, который намного более опасен для единицы, чем для огромной толпы людей. Но сила - это ответственность, которая навсегда вешается на нашу спину.
Это не означает, что если нету силы, то нет и ответственности, но сейчас я был на положении головастика в аквариуме. И хорошо если следующей моей стадией не станет червякообразная форма насаженная на крючок.

Ночь полностью зашла в свои права и темнота стала абсолютно непроглядная, и даже звезды и луна не давали достаточно света, чтобы увидеть свои башмаки. Захотелось спать, но я знал, что тяжелые мысли не отпустят меня до самого утра, и поэтому я не поддался физическому зову уставшего тела и остался стоять, наблюдая за тем, как теплые огни в домах внутреннего города продолжали гореть, показывая всю безразличность этих людей к ночи.
Эти люди не боялись ночи. Все наши предки боялись ее, а эти люди приравнялись к богам, они не знали такого страха. Они знали лишь потребительство. И это было плохо, потому, что они возгордились не обретя заранее требуемой силы.
 
А как там Лорета? Насколько я понял она лежала в лучшем госпитале внутреннего города. За эту ночь ее обещали подтянуть для встречи с королем, после чего она уляжется в этот госпиталь на долго. Возможно даже на несколько лет, потому, что истинное излечение от некромантского трупного яда может наступить только через несколько лет, и чтобы не стать бродячим мертвецом Лорете придеться мног месяцев терпеть интенсивное лечение.
Навестить ее не удастся до завтра. А ведь бедная женщина продолжала испытывать страшнейшие мучения. Вот уже много недель, с тех самых пор, как познакомился с нею и началось это путешествие, она потеряла всю свою семью, своего самого любимого дварфа во всем мире - своего мужа. Женитьба вообще редкость для народа дварфов, она вообще происходит крайне редко и навсегда сковывает две личности воедино, превращая двух дварфов из разных семей  в одну новую семью. А учитывая клановое основание мироустройства дварфов - это грандиозное событие, зачастую вызывающее постройку нового города.
В этот раз все было точно так же. Муж Лореты основал свой собственный город, да какой, самый удивительный город в мире - город на колесах. Но он пал, как и весь образовавшийся клан. Страшнейшее событие. Лорета, как последний член клана могла вернуться в любой город дварфов и собрать достаточную армию, чтобы уничтожить своего врага.
Это величайшая традиция дварфов, потому, что такому просящему ни один правитель кланов отказать не мог. В стародавние времена это даже вызвало братоубийственную войну, раскинувшуюся на всю народность дварфов, вызвавшую гражданские столкновения внутри городов, потому, что два последних члена враждующих кланов приходили во все города мира и просили помощи. И ни один царь дварфов не мог отказать, и они делили свои армии между обоими одиночками, и те воевали своими частями друг против друга.
Страшное время. Сами дварфы, некоторые живущие еще с тех времен не могут без содрогания вспомнить ужасы того времени.
Я разговаривал с одним таким дварфом, очень старым и мудрым, который относился к миру очень правильно, признавая свои неудачи и разбираясь во всех победных действиях врага.
Он говорил мне, что из-за этой традиции ему пришлось отрубить голову собственному брату, потому, что иначе брат бы отрубил голову ему. Он говорил об этом со страхом со страшной нелюбовью, с ужасом в глазах. Слезы наворачивались ему на сухие веки, прямо, как в старые времена. Для дварфов плакать вообще не свойственно, они всегда были как твердые камешки, как статую, как голиафы. Но он плакал, винил время, винил глупость и гордость своей расы, но не винил традиции. Пожалуй это отражало всю дварвскую расу в целом.
Лорета была дварфом. Она выживет, по крайней мере я верил в это.

Я продолжал смотреть в даль, наслаждаясь спокойной защищенной ночью, в которой, без моих родных девчонок, мне было больно и неудобно, как в удобной кольчуге но с царапающими концами выгнутыми вовнутрь. Сидеть удобно, но цель для которой кольчуга создается невыполнима.