Киев. 9 марта 1970-го года. Диссиденты

Рассказ из серии "Железный Феликс - резчик по мылу".
Поначалу задумывался роман, но автор чувствует, что не хватит сил для его завершения.
В данном рассказе описано реальное событие. Прототипы героев  - друзья моей молодости, которых, к глубокому сожалению, уже нет среди нас: Вячеслав Черновил и Людмила Шереметьева, пламенные борцы за независимость и самостоятельность Украины.
Публикуется с сокращениями.

 
(Феликс приезжает в Киев, к своей приятельнице Лидии Шуметьевой (см. рассказ "Пионерочки-хотелочки и профессиональный риск". Отметив в ресторане женский праздник, они поздно вечером едут на окраину Киева, где в бараке строителей жиыёт Сивокоть. Он только что вернулся из Львова, куда был вызван как свидетель на громкий процесс над местными студентами-диссидентами.
В этот период Сивоконь живёт один. В результате какоё-то серьёзной размолвки, жена, забрав свои вещи и  маленько  сына (будущий известный украинский политик) уехала на неопределённое время к своим родителям.
Беседа затянулась за полночь.
Шуметьева постелила парням на широком раскладном диване. А себе - на алюминиевой раскладушке.)


...Ночь. 
Феликс улёгся спать. А двое заговорщиков продолжают беседу. Политика, и ничего более. Не особо интересно.
Он уже почти заснул. И вдруг…


И вдруг она сказала:
- Иди ко мне!
Феликс услышал это сквозь сон. И подумал, что ему почудилось.

Не почудилось!
Краешком глаза, сквозь ресницы  увидел, как голова  Сергея склоняется вниз, к голове Лидии. Тихий поцелуй. Потом другой, третий.  Шёпот:
- Как ты думаешь, он спит?
Ответный шёпот:
- Без задних ног.
- Послушай!
- Сопить, як той  сурок.
- Ты уверен?
- Не переймайся!
- Я боюсь!
- Ну, так спи!
- Нет, нет, посиди ещё! Не уходи!
- Так мы потыхесеньку.
Сергей наклонился. Попытался прилечь с нею рядом.  Раскладушка взвизгнула всеми своими пружинами.   
- Тише! Сейчас он проснётся.
- Трясця його матери!
- Не ругайся!
-  Спыть вин!
- Нет, нет. Здесь неудобно. Давай на полу.
Он встал. Встала и она. Несколько минут стояли, прижавшись друг к другу.

У Феликса бешено колотилось сердце.
- Давай сбросим одеяла.
Она повернулась, сняла одеяла и расстелила на полу.
Феликс не видел, но слышал и чувствовал, что происходит.
Она наклонилась, и силуэт её исчез из поля его зрения. Очевидно, легла на пол. Лёг и Сергей.
И началась  тихая, чуть слышная любовная игра. Шёпот,  вздохи,  скрип половицы. Чем дальше, тем явственней.

Всё происходило в каком-то метре от дивана.

Нет, эту пытку нельзя   выдержать!
Феликсу стало дурно. Его чуть было не стошнило, прямо на увлечённую парочку. Вот это был бы номер!
Огромным напряжением  воли   сдержал себя.
Всё внутри его бушевало! Кровь клокотала в венах, била набатом в виски. Мысли метались  в смятении.
«Как она могла! Как она посмела так поступить! Да за кого она меня принимает! Или я для неё – ничто, пустое место? Субъект, с чьим присутствием  можно не считаться? Боже, какой позор!»
Он не думал о том, как она после всего этого будет смотреть ему в глаза. Он думал о том, как он после этого будет смотреть ей в глаза!

Всё! Финита! Ломоть отрезан! Окончательно, бесповоротно! Его мечта рассыпалась в прах! Он уже никогда, никогда в жизни не будет  близок с нею! Ни душой, ни телом. Не потому, что она не захочет. Он не захочет! Никогда не простит он ей измены!

Было ему обидно до слёз! Тёплые солёные  капли скатывались одна за другой, задерживаясь в углу рта, смачивая подушку.
Девушка, которую он уже считал своей, и даже   помышлял о совместной жизни с ней, изменяет ему, - и как! Прямо у него на глазах!
Нет, такого позора он не переживёт! И, в отместку, что-нибудь ужасное сделает прямо на её глазах! Возможно, даже покончит с собой! Скорей всего, прыгнет с подвесного моста через Днепр. Он знал, что такие случаи были. Чтобы помнила! Чтобы всю дальнейшую жизнь мучалась угрызениями совести!

Он едва сдерживал рыдания.

Но эти двое, во всю увлечённые любовной игрой, вряд ли бы   услышали что-либо.

Его подмывало сейчас же встать, одеться и уйти. Но для этого надо было   переступить(!) через них. Как это сделать?! Да   они тут же посмеются над ним, мальчишкой, над его  мальчишеским идеализмом.

«Успокойся, Феликс! Успокойся! Возьми себя в руки! Ты уже не мальчик. Воспринимай жизнь, как мужчина! Случилось то, что должно было случиться. Тебе просто не повезло.   Суждено было Сергею приехать несколькими часами раньше. Иначе ты был бы сейчас на его месте и торжествовал победу. Так случилось, так должно было случиться! Так распорядился   Случай. И ничего уже не попишешь.
А впрочем, что случилось? Что особенного? О какой такой измене ты лепечешь, пацан? Кто кому изменил?
Разве она тебе что-то обещала? Разве она тебе что-нибудь  должна? Разве ты хоть раз в жизни поцеловал её в губы? Разве она – твоя девушка?
У этих двоих  – Отношения. Может быть, даже Любовь. А у тебя с ней - что?  Нечто вроде дружбы. Да и не испытанная дружба вовсе.
Вот если бы она переспала с тобой,  это была бы измена.  Измена Сергею. Так что, успокойся!  Тебе не за что её презирать! Успокойся и спи!"

Так убеждал себя наш юный герой.

Феликс вспомнил об аутотренинге, занимаясь которым уже несколько лет, достиг значительных успехов.  Постарался настроиться, хоть это давалось с трудом.
Наконец, успокоился, расслабился, отдал себе несколько обычных в таких случаях команд. 
И через четверть часа  заснул мёртвым сном.
И не слышал, как Сергей перелез через него и завалился под стенку,  как Лида расстелила себе на раскладушке и также улеглась.

Ещё одна ночь, но необычная, оставшаяся в его памяти навсегда,  близилась к  рассвету.

-------------

- Сегодня у нас – дата,- сказал Симоконь.
- Какая дата?
- Вы не знаете?
- Дата ваших отношений с Лидией?
Любовники переглянулись. Симоконь помрачнел.
- Он всё слышал. – сказала Лида.
- Ну и хай! Цэ його нэ займа!
«Ещё как занимает!» - мысленно возразил Феликс.
- Сегодня – девятое марта. – уточнила Лида.
- Ну и что с того? Что случилось девятого марта?
- Чуешь, Лидия! Он не знает, что случилось девятого марта!
Ну да, он же – не украинец.
- Причём тут это? Украинец, не украинец.  Я родился и живу на Украине. Выходит, что украинец,   представитель украинского народа.

-Ах, от оно як… - протянул Симоконь. 

Он налил в свой стакан вина, почти по край. Налил Лидии и Феликсу.
Встал, утёр усы.
Поднялась со стула и Лида.

Феликс продолжал сидеть.   Должен ли он также встать?
Лида показала жестом – вставай!
- Друзи! – торжественно сказал  Симоконь. – Позвольте вас привитаты со сто пятьдесят третьою ричныцею со дня народженя  нашего великого поэта, великого громадянынына, великого патриота украинской земли Тараса Григоровича Шевченка! Честь его памяти!
Помянем же!

Выпили. Сели.

- Так вы теперь уже знаете, яка сегодня дата? – улыбнулся  Симоконь.
- Да.
- Так запомните её навсегда!
Если вы – представитель украинского народа.
- Он запомнит, - сказала Лидия.
Закусили селёдкой и   картошкой, поджаренной на луке и сале. 

Симоконь спохватился:
- А теперь – быстро собираемся и едем на Владимирскую!.

--------------

К  памятнику, который стоит напротив фронтона ярко-красного здания университета, они подъехали, когда  ещё не было   девяти часов утра.
Подошли к одной из групп молодёжи. Смешались с ними, чтобы  не стоять на виду. Симоконь  отошёл, приблизился к памятнику и положил цветок на гранит.   

Защёлкали фотоаппараты.
Лида, вся красная, стояла, колеблясь, не решалась последовать примеру жруга.
- А ты? – спросил Феликс
- Видишь? Они фотографируют.
- Ну и что?
- Как ты не понимаешь? Я вся на виду. Я – член ЦК комсомола. Мне нужно там оставаться. Мне нужно быть в курсе их дел. А это – провал.
- Хорошо, - сказал Феликс.
Взял у неё гвоздику и подошёл к памятнику. 
- Вы из какой газеты, - с невинным видом обратился к ближайшему «фотографу».
- Прямо из «Правды», - буркнул тот.
- Люблю «Правду»! – воскликнул Феликс. - Самый лучший орган! Так вы снимаете меня или нет?
- Что, орган? – угрожающе переспросил тот.
- Да, орган печати. А вы что имели в виду?
И, не ожидая ответа, вернулся к той же группе, откуда вышел. Молодёжь посмеивалась, явно одобряя его удальство. А он, возбуждённый их одобрением,  ещё более разошёлся
- А вы чего стоите, менжуетесь? Домой цветы понесёте?
- Не шуми,  парень!  -  сказал  взрослый мужчина,  скорей всего, преподаватель. - Не то возьмут тебя в оборот.  Раздухарился, понимаешь ли…
У преподавателя была куцая бородка и бельмо на левом глазу.

«Не учите нас жить, лучше помогите материально»", - хотел было сострить Феликс. Но передумал. Момент был неподходящий, да и бельмо сильно смущало.
-  Я бы давно положила. Так ведь фотографируют же, ****и! - воскликнула тоненькая плоская девушка.
- Вы что, «Правды» испугались? – развёл руками Феликс. – Ведь это корреспонденты из «Правды»! Им дали задание, они и снимают. Короче, давайте сюда ваши цветы!
Он решительно отобрал   гвоздики у нескольких человек. Те не сопротивлялись.

Феликс отнёс и положил. Его уже не фотографировали.
- Так чего ж вы не снимаете, товарищ? – крикнул он «правдисту».
- Уже сняли, спасибо!
- Так вы ж меня в профиль сняли. А теперь в фас. Я в фас лучше получаюсь.
- Спасибо. Сняли и в фас. И в профиль. Получитесь прекрасно!
-  Ну, это другое дело.

Феликс вернулся к студентам.   Он весь дрожал от нахлынувшего на него возбуждения.
- Что, холодно? - спросил его преподаватель.
В бельме отражались тучи.
- Нет, жарко!
- Через пару часов будет ещё жарче! Попробуем митинг провести. Пусть только народу  прибавится.
- Ожидаете пополнение?
- Да, ожидаем. Вот только лекции   закончатся. Многие ещё не подошли. Боятся репрессий за прогул занятий. Но лично вам я советую побыстрее  исчезнуть с поля зрения этих «фотокоров». В случае заварушки вас заметут в первую очередь. Они на вас уже глаз положили.
- Да, парень, ты, конечно, жох, но исчезни!  - подтвердил один из студентов. - Иначе без зубов и печени останешься.
- Эти, из органов, шутники похлеще тебя. Повеселятся от души, - сказал другой.
Некоторые засмеялись
- Из органов? – шутливо удивился Феликс. - Тогда поставим вопрос иначе.
Он подошёл вплотную к другому «фотокору» и спросил, вроде бы шёпотом, но шёпотом театральным, так, что все слышали:
- Вы, извините,  из какого органа?
Студенты опять рассмеялись.  Агент смерил шутника уничтожающим взглядом и отошёл.
- Ушёл в орган, - прокомментировал Феликс. – Но я,  клянусь, туда его не посылал!

Агент постоял пару минут, о чём-то размышляя, потом кивком головы подозвал милиционера и о чём-то с ним переговорил. Сержант направился к группе, где продолжал балагурить рыжий весельчак.
Взял бузотёра за локоть.
- Отойдёмте, молодой человек!
- Куда? – попытался освободить руку Феликс.
- Пока что недалеко, в сторонку.
- Ну, если только недалеко, - пришлось согласиться Феликсу.  Цепкой хватка была у сержанта.

И пошёл с ним. Лидия и Сергей проводили их встревоженными  взглядами, но  немного успокоились, когда те остановились неподалеку.
- Предъявите свои документы!
-  Разве я что-то нарушил?
- Вам  что было сказано! Документы!
- А разве вы не должны раньше представиться?
- Документы! – рявкнул сержант. – Иначе   вызову наряд и отправлю тебя в отделение. Хуже будет.
- Хорошо, хорошо, сейчас покажу. Странные порядки   у вас тут, в Киеве!
Феликс достал паспорт.

- Приезжий? Ах, Одесса… Тогда понятно.
«Понятливый. Ну-ну. И что же тебе, парниша,  понятно?»
- Железный Феликс Янович. Так.   Так. Чех? Почему -  чех?
- А что? – не понял Феликс. – Что именно вас смущает?
- Почему – чех?
- Странный вопрос. Папа у меня – чех. Дедушка – чех. Прадедушка – чех. А вот пра-пра дедушка… Я не знаю. Не уверен.  Но если вам  это нужно, я обязательно выясню.
- Не нужно.

Подошёл тот, в штатском. Невзрачный блондин с мертвенно-белым лицом.
Сержант передал ему паспорт.
Бледнолицый   сравнил фото с оригиналом.
- Ах, Одесса. Ну, тогда понятно. Все там – такие же шутники.
«И этому – понятно. Понятливые, однако»".
- Как вы оказались в Киеве?
- Как все оказываются. Проездом.
- Откуда? Куда?
- Я же говорю, - проездом. Из пункта А в пункт Б.
- Точнее!
- Это что, уже допрос?
- Вас спрашивают, вы отвечайте!
- Нужно его в отделение отправить, там станет, как  шёлковый, - сказал сержант.
«Далось ему это отделение! Отделяет…»

- Так откуда и куда вы едете?
- Из Одессы… в Одессу.
- Проездом, значит?
- Ага.
- Сегодня утром приехали? Ваш билет!
- Так я ж его выбросил. Не знал, что  он  вам может понадобиться. Иначе бы точно сохранил. Пятый вагон, восемнадцатое место, нижняя полка. Не боковая. Далеко от туалета. Можете проверить.  Проводницы должны меня помнить. Я им всю ночь анекдоты травил. Вы любите анекдоты?
- Как-нибудь потом расскажете. Думаю, что мы встречаемся не в последний раз. Какова цель вашего приезда?
- Приехал воздухом столицы подышать. Просто так, без особой цели.
- Встретиться с друзьями?
- По магазинам прошвырнуться. К сожалению, нет у меня здесь друзей. Вы, если хотите, станете первым. А что, будем дружить семьями!
- А те двое?
- Двое?
- Тот усатый и девушка в болонье.
- А, эти? Только десять минут, как с ними познакомился. Тут,  у памятника. При возложении.
- При чём?
- При возложении цветов.
- А чего это вы вздумали цветы класть?
- Странный вопрос вы задаёте. Хобби у меня такое. Как вижу памятник, так и цветок кладу.  Вот и к Ленину положил по дороге сюда.
- Денег не жалко?
- Так ведь вчера было восьмое марта. Цветов всюду – море! Вон, на скамейках лежат, бери - не хочу.
- На всё у вас  отговорка есть. Когда уезжать собрались?
- А что, уже надо?
- Настоятельно советую.
- Вот только с делами и покупками  управлюсь, и сразу домой.
- Сегодня?
- Возможно, уже сегодня.
- А дела – какие?
- Всё вы хотите знать, Или у вас работа такая?
Бледнолицый  усмехнулся.
- А у вас какая работа?
- Художник я.  По наглядной агитации. Кстати, вашей фирме не нужно помочь с наглядной агитацией?
- Смотрите, чтобы ваши художества не вышли вам боком, – сказал бледнолицый, возвращая паспорт. - Вы свободны.
- Так ведь я всю жизнь свободен! – воскликнул Феликс. – И вообще, советский человек – самый свободный человек в мире!

И пошёл своей дорогой.  Наклонившись, вроде бы для того. чтобы завязать шнурок, увидел, что Лидия и Сергей, перейдя на другую сторону,  двинулись в том же направлении.

-----------

Подождал   за углом.
- Чего они от тебя хотели? - запыхавшись, спросила Лида.
- Да так, ничего особенного. Дружбу предлагали.
- Это  твоё пижонство ни к чему! Совершенно зря!
- Да, - подтвердил Сергей. – Пострилы   з  гарматы по горобцям. Нема сенсу.
-  Засветился ты, Феля! Взяли  они тебя на заметочку.
- Так ведь они же ничего не записывали!
- Им достаточно было запомнить серию и номер твоего паспорта. Да и фамилия у тебя запоминающаяся.
- А… пошли все они в жопу! Чихать я на них хотел!
- Вси мы хотилы, да покы що нэ выходыть, - сказал Сергей. – Лидия, нам трэба  до редакции! Прощайся с хлопцем.  А вы, Феликс, заходите к нам в газету! Побалакаем про життя. И гравюры свои присылайте. Не знаю, чи долго я продэржуся там, алэ допоможу.
- Да, Феля, мы недолго продержимся, чует моё сердце, -  тяжело вздохнула Лидия. - Так, мы пошли. Встречаемся  с тобой в пять часов,  у  ЦУМа. Погуляем по Киеву, потом я тебя провожу на поезд. Чао!

И поцеловала в щеку. Феликс едва удержался, чтобы не отпрянуть, - так не хотелось ему, чтобы она его целовала! Он чувствовал на её губах запах усов Сергея. Почувствовал явственно, хотя умом понимал, что никакого запаха не осталось.

------------

Они встретились у ЦУМа и не спеша  пошли в сторону железнодорожного вокзала. До отправления одесского поезда оставалось ещё около двух часов.
Феликс был зол и не считал нужным скрывать своего раздражения.  Лидия  мягко взяла его под руку и заглянула  в глаза.

- Не сердись»!
- А что изменится?
- Пойми, не всё так однозначно.  Ему надо снять напряжение. Как ты не понимаешь, он всё время, как на острие ножа! Над ним дамоклов меч – вот-вот оборвётся.
- Да, я понимаю. Но не понимаю, как можно совершать половой акт на острие ножа? Да ещё с дамокловым мечом над головой. Ну, знаешь ли, это ни в какую «Камасутру» не вписывается.
- Ты всё шутишь, а это очень серьёзно.
- Не знаю, как ты могла! Ведь ты для меня чуть ли не святая была, я молился на тебя. А ты – так себя опустила! Как ты могла ЭТО делать при мне!
- Мы думали, ты спишь.
- Да, конечно,   с вами уснёшь!
- Глупо  вышло. Но и ты тут виноват. Подпоил меня в ресторане. Думаю, что не без умысла.
- Ну, мне можно. Я ведь молодой, не понимаю, что творю. А ты уже старая, тебе уже двадцать пять лет! Должна понимать.
- Спасибо за комплимент!
- Не жалко. У меня их – море!
- Кроме того, я тебе уже говорила, что у нас  с Сергеем – отношения. Со своей женой он практически уже не живёт.
- Отношения, сношения…..  Какое мне дело! Но почему это нужно делать прямо при мне?
- Извини, Феликс. Но где мы с ним могли уединиться? Семейный барак. Общий коридор, общая кухня.
- Извиню я или не извиню, от этого уже ничего не зависит. Гадко на душе.  Всё у меня внутри перевернулось. Я уже не смогу смотреть на тебя прежними глазами.

- Вот и хорошо. Посуди, какая я богиня? Я – нормальная женщина. Грешная, как все.  Не будь идеалистом! Богинь не бывает.
- Ладно, договорились. Ну, хорошо, он ходит по острию ножа. А ты?
- Что – я?
- Ведь ты же – с ним рядом. Ты – помогаешь ему?
- В чём?
-  Я так понимаю, что он не сидит, сложа руки. Видно, что это человек действия.
- Как ты определил?
- Да хотя бы по  событиям этой ночи.
- Не знаю, что именно ты имеешь в виду, - улыбнулась Лидия. – Но ты попал в самую точку. Сергей  не сидит, сложа руки. Написал книжку о злоупотреблениях властей.
- И что, направил её в издательство «Правда»?
- Нет, в противоположную сторону.
- За границу?
- Догадайся с трёх раз. Я не должна была тебе этого говорить. Но скажу, ведь ты – мой лучший друг. Кроме того, мы повязаны твоими гравюрами.
- Что значит - повязаны?
- То и значит.   В январе  была годовщина самосожжения Яна Палаха. В знак протеста против вторжения войск к   вам, в Чехословакию. К этой дате мы изготовили две сотни листовок с осуждением этой  агрессии. И  разбросали во Львове. В Киеве было нельзя, опасно, следы привели бы к  Симоконю.
- И что в них писалось?
- Заголовок там был:  «Простите, чехословацкие братья!»
- Сумасшедшие! Вас ещё не вычислили?
- Не знаем. Надеемся, что нет. А теперь должна сказать тебе самое главное.
- Я знаю, что именно. Что ты меня любишь.
-  Это – само собой. Это у меня останется на всю жизнь.
- А  Симоконь?
- Ты сказал, что молился на меня. А я – молюсь на Сергея. Это – выше, чем любовь!
Но я тебе не о любви хотела сказать. Дело в том… - она немного замялась.
- В чём?
- Дело в том, что в этой листовке есть репродукции  двух твоих гравюр. Сверху, над текстом, и снизу. «Танки не пройдут» и «Ян».
- Ни хрена себе, сказал я сам себе! – воскликнул Феликс, схватившись ладонями за лицо. – Мои гравюры?!
- Нет, ну мы там не указали, что именно твои гравюры. Помнишь, ты прислал их мне в пакете с другими рисунками. Я показала   Сергею. И больше никому. И у него возникла мысль достойно отметить  годовщину трагической смерти Яна Палеха.
- Значит, это я подтолкнул Сивоконя?
- Выходит, что ты.
- Итак, вы решили взять меня по делу? И даже не спросили, как это принято в высшем обществе: «Третьим будешь?»
- Не волнуйся! Ни третьим, ни шестым ты не будешь.
-  А что, вас пятеро?
Лидия кивнула головой.
- Не беспокойся! Нас даже больше. Но ты не должен бояться последствий.
Ведь под гравюрами нет твоей подписи. Мы могли взять их откуда угодно. Например, из какого-то чешского подпольного издания. Или – изготовить сами. Следы к тебе не приведут.   О тебе знаем только мы двое с Сивоконем. А мы, если что, не расколемся.
- Ну и дела! – пробормотал Феликс.

Он был сильно озадачен и обеспокоен.
Такие события!  Мама родная!
И в то же время, он  был благодарен им. Ведь они ввели его в Сопротивление, приобщили к Борьбе. И это уже было кое-что. Получается, что благодаря им    он совершил достойный, мужской поступок!
Мама родная!


------------

Рекомендую другие мои произведения:

«Библейская правда» - сатирические атеистические комментарии к Библии. Широко разошлась в сети рунета.  Полный текст – на сайтах более трёх сотен электронных библиотек. Постоянно упоминается и обсуждается на многих форумах.. Многие читатели ставят её в один ряд с книгами Лео Таксиля.

Кроме полного текста, на странице  имеются два десятка  фрагментов    книги, кажущиеся мне наиболее интересными.

«Претенденты в президенты» - мои   анекдоты о современных украинских политиках. Больше всего достаётся Ющенко и Януковичу. Мои,  это значит, - сочинённые мною. Некоторые из них широко цитируются в Интернете. Как водится, без указания авторства.

«Греховные мысли, навеянные Господом» - мои анекдоты еретического содержания.

«Байки старого гуляки» -  смешные фривольные сценки автобиографического свойства.

«Дамы делятся на дам и не дам» - мои эротические анекдоты.

«Святая  Ахинея» - юмористические, сатирические комментарии к ответам священников на вопросы верующих людей различных вероисповеданий.

«Железный Феликс, резчик по мылу» - фрагменты плутовского романа о жизни неординарного человека.
Весь роман я уже никогда не закогчу. Ибо нахожусь, как люблю уточнять, в предгробном возрасте. Отдельные главы представлены в виде рассказов. Герой вымышлен, на десять лет младше меня, иной по характеру.  Но многие сценки и эпизоды в значительной мере автобиографичны.

«Одесская жертва Шестидневной войны» – мемуары диссидента-шестидесятника, антисоветчика, осуждённого за клевету на советскую действительность,   сионизм и... и украинский мелкобуржуазный национализм.  Такие были времена.

«Андрокуры Андрея Кураева»  - эссе, в котором я старался осветить   и разоблачить воинствующий дебилизм  популярного современного христианского миссионера

«Великий ловкач Рамбам и 613 ахинейских заповедей»  - разоблачение одного из трёх самых главных постулатов иудаизма.

«Как я делаю Э. Э.» -  сатира на творчество современного известного раввина и толкователя Торы Элиягу Зссаса.