СОН

Это был очень странный сон – здесь я сразу оговорюсь: все эти события – не явь.
– Что там за Счастьем? – спрашиваю я.
Мой собеседник, он старше меня, помолчав, произносит:
– А какое оно?
…
– Твоё Счастье.
– Не знаю.
– Ну вот, тоже мне, – в его волосах проседь, он улыбается, – ты ещё не добрался до перрона, а думаешь уже…
– О проводнице, – язвит молоденький парень.
Улыбаюсь. Молчим.
– Он хоть в чём-то определился, – произносит седой.
Я молчу. Мы как будто бы втроём, а вокруг нас вокзальная толчея. Мы, значит, сидим и выпиваем.
– Хочешь узнать про Счастье? Пей! – старый подвигает ко мне кружку.
Он и я – не вокзальные забулдыги, да и не моё это счастье – напиваться.
Там яд?
Старик опережает мой вопрос:
– Любое познанье горько.
Нет, я, конечно, слышал и о девках-клафелинщицах, и о подобных фокусах на вокзалах… Но ведь мой стакан всегда был передо мной. Я принимаю вызов.
А после начинается… Нет, прежде всего, я понимаю, осознаю, до меня вдруг доходит, «старик мой» никакой не старик вовсе, а, наверное… нет, наверняка, полноценный, в смысле силы своей, волшебник…
А дальше всё, словно в обычном сне, закружилось, завертелось, спуталось и смешалось…
Я оказался в вагоне спешащего куда-то поезда.
Плацкартный вагон? Купейный? Недосуг мне в этом разбираться. Где мои документы? Меня сюда пьяным кинули!..
Вдруг слышу: за ширмой-стеночкой возня, там обнимаются. Глупость, но вспоминаю почему-то о третьем из нашей компании, о парне-выпивохе, не с проводницей ли уж он там милуется?..
А между тем по вагону-поезду ходят люди. И вот одна девушка садится рядом со мной. Что-то в ней… что-то мне не нравится, ну, некрасивая… и всё тут!
– У вас какое место? – говорю ей. – Покажите ваш билет.
Оттуда, где возня, голос проводницы:
– На этом маршруте-поезде ни у кого нет билета. Постель брать будете?
И снова возня.
Начинаю рассматривать свою попутчицу: в ней есть что-то очень некрасивое. Но она возбуждена, радостно восторженна, и это располагает.
Вот её болтовня:
«Я, – говорит попутчица, – была больна СПИДом, мой парень не знал, я ему о том не говорила. Он поклялся мне в вечной любви. Сделал мне предложение. Я была так счастлива, так счастлива!.. Я поклялась быть с ним до самой смерти… и бросилась под машину. Я даже не слышала звука тормозов, я умерла Сра-зу-же!»
Нет, это всё неправильно; и это всё неправильные счастье и смерть.
Половина Счастья и половина человека: часть черепа у неё размозжена, рука у неё сломана…
Куда ты едешь, девочка?
А куда еду я?..
Наверное, Счастье – это такая штука, навалится, коснётся тебя одним своим крылом, и ты уже ничего не соображаешь.
Эта девочка была хотя бы счастлива наполовину. Мне и миру она сейчас улыбается левой половиной своего лица. Ну а я?
Я встал.
Я шёл по поезду, увозящему улыбчивую девочку подальше от жизни.
Ну а я? Жил ли я, если не то, что не был счастлив, если и понятия не имею – что это такое?
Я шёл по поезду, людей вокруг много, и они самые разные. Но вот штука, в этом поезде я знал, я знаю обо всех всё. Мне даже не нужно было никого и не о чём расспрашивать.
Вот, в тамбуре, например, мальчишка-негр. Этот не был жив и не был мёртв.
Негритёнок был солдатом. В Африке (где точно – не знаю), в центральной Африке какая-то «идея»,  да мало ли таких идей на свете, что вкладывают людям в руки автоматы.
Своему последнему бою юноша отдал без остатка всё. А много ли у него было?..
Сначала он надеялся: «Этот бой не последний!»
Потом боялся… боялся, что ранят. Ранили. Его ранили столько раз, и  если хотя бы одна пуля смертельно…
Было больно, потом боль отступила, и юноша – уже нет, не боялся смерти. Ведь смерть, она страшна, покуда есть хоть какая-то надежда: спастись, сбежать, спрятаться.
Негритёнок сидел на полу тамбура, прижавшись спиной к стенке. Он посмотрел на меня исподлобья снизу вверх, как сверху вниз. И от этого взгляда – страшно. Он – обычная «рабочая лошадка» войны, он честно сделал своё дело. Сделал «дело» до конца, – хорош каламбурчик?! Он не струсил, не отступил.
А какова идея? Да какая на хрен разница! Ведь этой идее он отдал без остатка. Всё!
И сейчас, а может быть, и навсегда, юноша счастлив.
И мне очень захотелось сбежать от этого человека.
Я отвернулся. Я смотрел в сторону. И я знал… знаю (!), что где-нибудь этот Поезд остановится, и что следующая остановка моя, мне выходить.
Лязг-скрежет тормозов. Вагон качнуло туда-сюда. Я едва не полетел с ног.
Нет, тормозная система у этого паровозика… (Я хотел сказать, тормоза такие же, как у поезда братьев Люмьер!)
Дверь сказала мне: П-шик. П-шик!.. и открылась.
Без всяких размышлений я шагнул, да что там шагнул, прыгнул вниз…
Следующие мгновения сна утеряны: как, куда исчез поезд, и вообще, был ли он? Я не оборачивался, ведь передо мною было поле бесконечное и бескрайнее, сказочно-волшебное или самое обыкновенное. Но главное, я точно, точнее и не может быть, знал…
Я знал, что вот там, там, за краем этой живой бесконечности, быть может, я не найду своё Счастье, но туда, туда моя дорога…