повести

                Самый обычный генерал
                очерк
                1
    Симбирская земля богата славными именами выдающихся писателей, историков, защитников отечества, учёных и общественных деятелей, которые навсегда вписаны в славную летопись истории края и России. Многие и наши современники своим трудом и подвигами прославили наш край. Имена большинства  последних  известны очень узкому кругу лиц. О своих ратных, трудовых и просто человеческих подвигах сами они скромно помалкивают, а людям сегодня пишущим и говорящим в эфире  подавай только горяче-скандальные сенсации.
   В начале жаркого этого года лета познакомился я с генерал-майором запаса Соколовым Петром Алексеевичем уроженцем села Суходол Чердаклинского района Ульяновской области. Он кавалер четырёх боевых орденов,  многих медалей, ещё четыре заслуженных ордена,  до сих пор не получены. Наградные представления лежат в личном деле  не реализованными. За  37 лет военной службы Пётр Алексеевич сменил 13 гарнизонов, места дислокации которых от ныне единой Германии до Приморского края на Дальнем Востоке. Плюс к этому два года войны в Афганистане, 6 лет в городе Грозный, полтора года Владикавказ, шесть месяцев известная 201 дивизия в составе миротворческих сил в Таджикистане.  И только последние шесть лет служба проходила в спокойном регионе – на родине в г. Ульяновске в должности начальника  Суворовского училища.
   Ни для кого  не секрет, как и с каким размахом, устраивают свой быт наши сегодняшние чиновники, в том числе и военные. Наш же герой от государства не получил даже квартиру. Свою скромную на 12 этаже в Новом микрорайоне города в Заволжье Пётр Алексеевич построил на свои собственные в  жилищно-строительном кооперативе. Когда я рассказал об этом одному своему знакомому, тот немного помолчал и изрёк: «Не нормальный какой-то генерал. Мог бы свою кооперативную переписать на сына, или какого другого родственника и получить положенную квартиру, как это делают все, даже прапорщики».
   Увидевши фото Петра Алексеевича в парадном генеральском мундире с «иконостасом» орденов и медалей я загорелся желанием написать о его ратных подвигах. Но Петр Алексеевич на моё предложение неожиданно для меня заявил:
   - Я самый обычный генерал. Никаких подвигов  не совершил.
   - А боевые ордена? –  вырвалось у меня.
   - Ордена и медали? – немного помедлив, удобнее усаживаясь в крохотном  симпатичном диванчике, ответил вопросом на вопрос мой собеседник, - это самое дорогое, что осталось в память о службе. Понимаете, как бы оправдываясь, произнёс Пётр Алексеевич, я служил, как мне подсказывала моя совесть и всё. Всё, что поручали, старался исполнить во время и как положено. В одном признаюсь, всегда поступал так, как считал сам. Очень многим это не нравилось. Может поэтому до сих пор  не получил ещё четыре заслуженных ордена. Но  по-другому поступать я не мог. Говорил всем моим начальникам, что если не нравится то, как и каким образом, я поступаю, ставьте другого.
  - И ставили? – опять вырвалось у меня.
  - Да нет. Самое горячее, всегда разгребать оставляли мне.
Я продолжал и продолжал свои расспросы. А Пётр Алексеевич  каждый раз, начиная рассказ о тех или иных событиях, говорил мне:
   - Вот вам бы поговорить с таким-то бывшим моим подчинённым, вот он бы вам рассказал.
   Заметивши на парадном мундире Петра Алексеевича какой-то необычный орден очень похожий на орден Боевого Красного Знамени, я спросил его, что это за орден и за что даден.
   - Этот и орден Красной звезды получены за Афганистан, - с гордостью ответил генерал.
   - А говорите, подвигов не совершал, в боевых операциях не участвовал.
     При этих моих словах Пётр Алексеевич локтем опёрся на спинку диванчика, обвёл взглядом крохотную комнатку-кабинет, тряхнул головой,  усмехнулся доброй улыбкой и ответил:
  - Да, в боевых операциях не участвовал, подвигов в бою не совершил, а ордена получил и не все, какие заслужил.

2 Афганистан
   В этой многострадальной стране Петр Алексеевич служил с 10 августа 1984 по 10 августа 1986 года в должности заместителя командира 201 мотострелковой дивизии. Командовавший тогда дивизией генерал-лейтенант Шаповалов Анатолий Александрович поставил полковнику Соколову задачу: с мотострелковым батальоном 395 МСП, (к-р  батальона майор Иванов М. И.), расположиться в Андерабской долине и на участке от кишлака Бану до кишлака Багман не пропустить на север к границе СССР бандформирования. В полосе его ответственности пролегал ещё и трубопровод ГСМ для ВВС группировки.
    Первым делом полковник Соколов  собрал командиров дислоцировавшихся в долине бандформирований, как   у нас тогда называли  вооруженные формирования правительственной оппозиции,  и без особых предисловий сказал им: «Вы не нападаете на наши посты и объекты – мы не трогаем вас. Прозвучит хотя бы один выстрел в наших солдат – пеняйте на себя. Сотрём с лица земли». На эту встречу, Пётр Алексеевич поехал только с переводчиком старшим лейтенантом, без охраны и без оружия. Рассказал полковник бородачам о том, что собирается строить дороги, мосты, линии электропередач, бесплатно лечить больных, оказывать всяческую помощь всем нуждающимся. «Мы пришли с миром», - закончил своё краткое выступление Пётр Алексеевич.
   И за весь период  там службы Соколова у наших воинов не было ни одного боестолкновения с бандформированиями, не раздалось ни одного выстрела в наших солдат. «Я, - говорит Пётр Алексеевич, - в любое время суток ездил на открытом УАЗике только  с переводчиком, сам за рулём, без охраны и без оружия. Так ездили и все наши солдаты и офицеры».
    Однажды к Соколову приехал губернатор северной провинции. На аэродром Пётр Алексеевич поехал его встречать  на БТРе, с усиленной охраной, как и было ему приказано. Полковник сидел сверху на броне, а губернатор всю дорогу томился внутри машины. Пётр Алексеевич говорил ему: «Вылезай на свежий воздух, не бойся, тут у нас не стреляют». Но тот так  и оставался внутри БТРа всю дорогу. Увидел губернатор, что  сделали русские солдаты на подведомственной ему территории, и представил Петра Алексеевича к ихнему ордену Боевого Красного Знамени.
   - Построили что-то значимое? – спросил я.
   -Девять километров линии электропередач от кишлака Бану до крупного кишлака Кафтархана,  несколько мостов, отремонтировали или привели в порядок дороги, построили несколько школ и прочее, - ответил Пётр Алексеевич. Когда в мечети Кафтархана я лично включил электролампочку, то до самого утра муллы молились за моё здоровье и здоровье всех «шурави»!
  - Чтобы построить только девять километров ЛЭП  - всему батальону надо работать месяца два-три. А служба? – сказал я.
   Пётр Алексеевич усмехнулся, лукаво глянул на меня из-под седеющих густых бровей, потом посерьезнел и продолжил:
  - Строили. А службу несли образцово. Заехал я как-то с проверкой на пост охраны трубопровода. Вижу, пост оборудован по всем правилам: окоп для танка и в готовности номер один боевая машина в нём, окопы, траншеи с ходами сообщения для стрелков отделения, жилой блиндаж. Старший поста младший сержант. В жилом блиндаже чистота  идеальная. Всё на своих местах, кровати солдат заправлены аккуратно и со вкусом. На самом видном месте висит парадный китель младшего сержанта с двумя орденами Красной Звезды.
   «Внутренний порядок у тебя младший сержант, - сказал я начальнику поста, - образцовый, молодец! А как с выучкой подчинённых?»
  - Стараемся, - браво отвечает сержант.
  Я огляделся окрест. На расстоянии не менее 1600 метров увидел не очень большой камень. Говорю бравому сержанту:
  - Давай возьмём грех на душу – израсходуем один снаряд. Дай команду экипажу поразить вон ту цель.
     Сержант глянул в бинокль, отдал экипажу соответствующую команду. Башня танка с орудием ожила, на мгновение застыла, и гулко грохнул выстрел. Камень разлетелся в щебень.
Хорошо службу солдаты несли везде, но тот пост меня поразил.
 Пётр Алексеевич помолчал, снова глянул на меня из-под  бровей и продолжил:
  - Вам может быть покажется странным, может, будете даже меня осуждать за неправомерные  действия, превышение полномочий, не гуманное отношение к местному населению, но что было – то было. Расскажу, как оно было, а там как знаете. 
   Строили мы в той долине так. Из Союза везли строительные материалы, метало и железобетонные конструкции, трансформаторы и провода, даже электрические лампочки. Ничего ж в этой нищей стране этого не было. В кишлаках полно сильных здоровых мужчин, но никто ничего не делал. Я приезжал в кишлак, собирал молодых мужчин и парней. Мы везли их на стройку, давали инструмент и заставляли работать. Поначалу работали они  по принципу «не бей лежачего». Еле-еле здоровенный детина ворочает лопатой или ломом. А мы вокруг них выставляли охрану. И пока не сделают работу - никуда, ни шагу. Через переводчика объясняем, что мост нужен вам, школа нужна вашим детям, электролиния тоже нужна вам. Надо делать. Нам некогда. И потихоньку, потихоньку мужики начинали шевелиться. Быстро поняли, что пока не сделают – будут мучиться на жаре. Задания стали выполнять быстро и чётко. Вот и всё.
   Наверно подумаете, что помотался я там, в горах Афгана, получил награды,  не плохие деньги, а после повышение в должности, да ещё  и не доволен тем, что не все награды получил, - глядя мне в упор, произнёс Пётр Алексеевич.
  - Нет! - выпалил я, - вам надо было за Афганистан не  Красную звезду давать, а золотую. Сколько мальчишек мы там потеряли! Сколько оставили в горах изуродованной дорогостоящей техники, сколько перебили и перекалечили жителей той многострадальной страны! А если бы все наши офицеры и генералы там  воевали как вы!? А! Каков бы был тогда исход той войны?
  - Ну, везде так, как я,  воевать было невозможно. Там же ещё шла война между племенами и родами и за власть, и за землю. Были сторонники поставленного нами президента, а значит наши союзники, но  была и вооруженная оппозиция, которая активно поддерживалась через Пакистан Западными странами, нашими противниками. У них к тому же и были веские основания противодействовать нам в той «интернациональной» миссии.
  На это мне возразить боевому генералу было нечем. И, тем не менее, я остался при своём глубоком убеждении, что если бы все наши офицеры и генералы выполняли «интернациональный долг» так, как это делал наш земляк, меньше бы там пролилось крови. А это главное. Всем ведь известно, что когда вошли наши войска в ДРА формирования оппозиции были малочисленны, а вооружены они были по большей части кремниевыми ружьями, со стволами из шестиганника. Внешняя политика нашего государства, непоследовательная политика в отношениях различных племен ДРА, способствовали тому, что за короткий срок формирования оппозиции стали многочисленными, а вооружены они стали самым новейшим вооружением, и хорошо обучены воевать. Мы, будучи страной отсталой экономически, страной не способной в достатке сполна обеспечить своё население продуктами питания и предметами первой необходимости, полезли устанавливать райскую жизнь в соседнюю страну. Разве могла та авантюра закончиться чем-то иным кроме как поражением? А раз уж туда влезли, то надо было поступать мудрее, не как слон в посудной лавке. Чтобы каждое там наше действие, каждое решение было правильным, не работало против нас, надо было действовать исключительно сообразно тамошней обстановке. А её, ту обстановку, до мелочей знали нёсшие там службу Соколовы и младшие сержанты командиры постов. Больше надо было к ним прислушиваться и давать  свободы действия.
    О правильности этих моих выводов убедительно свидетельствуют и события, в центре которых оказался наш земляк в последующем.
 
   
3 Чечня
     После Афганистана Пётр Алексеевич получает повышение в должности и назначается командиром 42-й мотострелковой учебной дивизии, которая дислоцировалась в городе Грозный. В дивизии обучались для частей Советской армии механики - водители  танков, БТР, БМП и прочих боевых машин, готовился младший командный состав.
   Сначала служба складывалась очень даже хорошо. Петр Алексеевич получил звание генерал-майора, стал депутатом Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР, появились друзья и знакомые. Глава администрации Шалинского района Усамов Юнадий Данилбекович оказался бывшим солдатом танкового полка, в котором Пётр Алексеевич служил командиром роты в Германии. А это  по  традициям Кавказа уже почти родственник. Очень хорошие отношения сложились у него со многими республиканскими руководителями, депутатами, журналистами и простыми гражданами.
    С первых дней службы в этой республике Пётр Алексеевич обратил внимание на то, что  на любом совещании у руководства республики, на любом заседании Верховного Совета, какой бы вопрос не обсуждался, разговор обязательно переходил на то, что в свое время чеченский народ не законно подвергся депортации. Это обстоятельство генерала тревожило, заставляло в выступлениях на совещаниях, на заседаниях депутатской комиссии, просто в разговорах с руководством республики и простыми обывателями обдумывать каждое слово, стараться поаккуратней обходить стороной эту больную для чеченцев тему.
    Шли к концу восьмидесятые годы. Во всех уголках Союза кипела перестройка. Все мы помним, с каким энтузиазмом и надеждой народы многонационального государства восприняли решения КПСС и Верховного Совета СССР о демонтаже административно-распределительной системы. Было принято множество важнейших законов таких, например, как закон о гражданстве, о языке, о средствах массовой информации, об общественных объединениях граждан, об индивидуальной трудовой деятельности и многие, многие другие подобные. В то же время принимается Декларация Верховного Совета СССР о признании незаконными, и преступными акты о депортации некоторых народов. Спусковой крючок демократизации в стране был нажат. Народ это встретил с энтузиазмом. Но партийное руководство  страны, первый наш президент в тех непростых условиях до последнего стали держаться за старое, пытаясь в систему тоталитарного режима врастить элементы западной демократии. Хотели, провозгласив демократизацию,  кое - что подкрасить, подлатать, придать социалистическому обществу человеческое лицо,  а саму сущность общественного строя, все его устои оставить не тронутыми. Но процесс-то уже пошел. Народ требовал решительного продвижения вперёд, подлинной   демократизации общественной жизни. И затягивание, торможение этих процессов партийным и советским руководством вызывало возмущение широкой общественности, создавало ещё большую пропасть между народом и властью. И в силу ряда ещё и других обстоятельств, процесс реорганизации политического строя в стране  вышел из-под контроля КПСС и государственных органов. На основании Закона «Об общественных объединениях граждан», и законов « О языках народов СССР», «О свободном национальном развитии граждан СССР…», принятыми Верховным Советом СССР в Украине и Азербайджане, Абхазии и Осетии стали возникать разного рода фронты, движения, политические партии,  конгрессы и прочая и прочая.  Бывшие автономии стали провозглашать себя республиками, принимать свои основные законы. Союзные республики стали провозглашать себя сначала подлинно союзными, а потом и независимыми. 12 июня 1990 года о государственном суверенитете заявила Россия. На просторах огромной державы  повсеместно пошла суверенизация и борьба за власть. Возникли трения во взаимоотношениях населения республик, пошли  вооруженные конфликты, полилась кровь.       
   В условиях, когда во всех уголках огромной страны пошел, порой стихийно, процесс суверенизации, когда фактически оказалась парализованной центральная власть, что могло происходить в  Чечне?
    25 ноября 1990 года Общечеченский съезд заявил о независимости республики, а через два дня Верховный Совет ЧИ АССР принял «Декларацию о государственном суверенитете Чечено-Ингушской Республики». После августовского путча в Москве, государственные органы СССР и России оказались парализованными окончательно и Общенациональный конгресс чеченского народа, во главе которого к тому времени стояли З. Яндарбиев и срочно вышедший в отставку генерал-майор войск стратегической авиации СССР Джохар Дудаев, перешел к активным действиям по захвату власти в республике. В августе 1991 года ОКЧН приступил к формированию «Национальной гвардии».  Для формирования этих подразделений, вооруженной опоры захватившего власть режима, не брезговали и преступными элементами. 25 августа 1991 года Дудаев посетил колонию строгого режима в г. Грозном ИС 32/2. В ходе встречи с заключёнными он заявил о незаконности их осуждения и содержания в неволе. Вскоре часть из осужденных была освобождена, другие при попустительстве администрации учреждения совершили побег. 200 человек из осужденных этой колонии оказалась в «Национальной гвардии» Дудаева. «Национальными гвардейцами» стали и около 800 уголовников выпущенных по приказу Дудаева из Наурской колонии.
    3 сентября того же года, выступая по республиканскому радио, Дудаев заявил, что берёт власть на себя, и будет бороться за самостоятельность республики.  Национальные гвардейцы в тот же день захватили здания республиканского телевидения и дома радио. В последующем Дудаевым и его сторонниками были ликвидированы республиканские органы МВД, КГБ, суды, прокуратура,  распущен Верховный Совет республики.
    Вот в каком котле оказался командир дивизии генерал-майор Соколов Пётр Алексеевич. Стремление к независимости, полному суверенитету с первых же дней проявили не все чеченцы. Стали активно объединяться и давать отпор взбунтовавшему генералу многочисленные здравомыслящие политики и простые граждане этой республики. Возникла серьёзная оппозиция дудаевскому режиму, которая  в свою очередь стала формировать свои вооруженные отряды. Началась самая настоящая гражданская война в республике. Сторонников у органов законной власти, которые к тому времени вынуждены были уйти в подполье,   было не меньше чем у Дудаева. Руководству России  надо было бы своевременно оказать им соответствующую поддержку. Необходимые силы и средства у федеральных органов власти для этого были. Та же дивизия генерала Соколова, по словам её командира, во мгновение ока могла навести в республике, как потом выражались, «Конституционный порядок». Нужно было руководству России в столь ответственный период, обеспечить боеспособность этосоединения  и отдать генералу соответствующее распоряжение. И всё. В Чечне был бы восстановлен закон, в зародыше подавлен сепаратизм, воцарился бы мир и порядок.
     С началом суверенизации союзных республик, солдаты, офицеры и прапорщики дивизии уроженцы государств, провозгласивших независимость,  стали самостоятельно покидать части дивизии. Первыми дивизию покинули более 400 парней из солнечной Армении. Командующий округом генерал-полковник Л. Шустко  приказывает Петру Алексеевичу немедленно всех вернуть в части, если он хочет оставаться в должности командира дивизии. (К тому времени преобразованной в учебный центр). Послал Петр Алексеевич своего заместителя в Ереван. Когда полковник Дик А. П. прибыл в штаб Министерства обороны Армении, на посту у входа в здание стоял бывший боец грозненской дивизии, заряжающий  рядовой Вартанян. Полковник сказал ему о цели его визита. Тогда Вартанян ткнул в левый бок  полковника дуло автомата и сказал: «Я сейчас тебя пристрелю, и мне за это ничего не будет».
   Вернулся в Грозный полковник Дик ни с чем. Пётр Алексеевич уговорил его съездить в Ереван ещё раз. Надо ж было как-то выполнять  приказ командующего. На второй раз полковник привёз от президента Армении письмо, в котором «мудрому» руководству нашей страны и армии сообщили, что Армения независимое государство и её граждане не обязаны служить в армии  государства другого. Через два часа после того, как Пётр Алексеевич  по телефону зачитал командующему округом это письмо, ему поступило распоряжение всех солдат, сержантов и офицеров граждан других государств, не желающих больше служить в российской армии, установленным порядком исключить из списков частей и откомандировать к месту жительства.   
    В течение короткого времени в учебном центре Петра Алексеевича осталось около четырёхсот офицеров и прапорщиков россиян на 5 военных городков, сотни единиц бронетехники,  сотни артиллерийских стволов, десятки систем залпового огня и ПВО, сотни тысяч тонн боеприпасов, десятки тысяч стволов стрелкового оружия, сотни тонн ГСМ и прочего и прочего армейского имущества. Пополнение  личного состава в учебный центр не поступало.
    Ох, как нужны были Дудаевским банформированиям боевая и автотранспортная техника, стрелковое оружие,  артиллерийские орудия. Всё это, находившееся на территории Чечни,  Дудаев объявил достоянием республики и потребовал ему его передать. Вывозу в другие регионы России содержимого военных складов, ангаров и военных городков он всеми способами препятствовал, а потом и   категорически запретил.
    О ситуации в Грозном Пётр Алексеевич до мельчайших подробностей докладывал военному руководству, а, видя его неспособность принимать какие-то нормальные решения, написал подробное письмо даже Генеральному прокурору России. Но и оттуда получил письмо, свидетельствовавшее, что и там расписались в своей недееспособности.  Впрочем, в такой ситуации оказался не только генерал П.А.Соколов. В своей книге «Ельцин и его генералы» Записки полковника генерального штаба В.Н. Баранец пишет: «Командующие военными округами и флотами, группами войск почти непрерывно обращались в МО с просьбами о помощи. Одновременно в Кремль, в правительство шли просьбы и жалобы (на военачальников А.П.) руководителей союзных республик, стремившихся отхватить куски побольше… Снаряжаемые министром многочисленные комиссии в военные округа и на флоты не могли приостановить процесс растаскивания вооружений и приватизации объектов на территории суверенных республик. Старая власть умирала. Новая азартно делила кабинеты и должности. Было не до армии». Растаскивалось оружие, боевая техника, боеприпасы целых военных Округов в Средней Азии, в Закавказье, в Украине, Белоруссии.  А тут какой-то учебный центр. До него ли?
    Видя бездействие российских властей, Дудаев не дремал и приступил к захвату автотранспорта, и военных складов, имущества военных городков учебного центра явочным порядком.
    Несколько раз Пётр Алексеевич встречался с мятежным генералом. Предупредил его, что если его орлы полезут в склады боеприпасов и оружия, будет открываться огонь на поражение. Тогда Дудаев приказал взять склады и военные городки под охрану его формированиями, якобы для того, чтобы не допустить кровопролития.  А Пётр Алексеевич приказал подходы к складам заминировать. Чеченцы подумали, что Соколов блефует,  и для проверки погнали на склады стадо коров. Прогремели взрывы, чеченцы на время оставили склады в покое, а Пётр Алексеевич, тем временем, приказал заминировать  склады и ангары с техникой. Управление подрывом продублировали дважды: электродетонаторами с кнопкой в штабе дивизии и бикфордовыми шнурами из караульного помещения охраны складов. Дудаев и его окружение понимали, что если верные присяге российские офицеры, нёсшие службу по охране складов и техники, взорвут склады – от Грозного и его новых правителей не останется даже мокрого места. И тактику захвата с женщинами и детьми впереди своих «боевых» подразделений применявшуюся при грабежах городков, к захвату складов и боевой техники не применяли,  и больше туда не совались.
    Но в Грозном были и другие части. При захвате их военных городков, оружия и боевой техники чеченцы действовали более решительно. Подполковник внутренних войск С. Демиденко, командир специальной моторизованной части внутренних войск, свидетельствует: «В моей части, так же как и в других, что располагались в Чечне, стали появляться решительные «полномочные представители» при охране, вооруженные и  с мандатами Дудаева, нередко написанными от руки. В этих бумагах было написано, что президент ЧР отстраняет от командования наших офицеров, приказывает сдать оружие и технику, и требует покинуть территорию суверенной Чечни… Естественно, никто ничего и не думал отдавать этим самозванцам… Уговорами, всякими посулами и угрозами нас выкурить не удалось. Дело всё-таки дошло до штурма.… Бились врукопашную. Почему не стреляли? Язык не поворачивался дать такую команду. Отбили одну атаку, вторую… Докладывали «наверх»: «Лезут через столовую, один солдат ранен… Громят кассы, пятеро раненых… Подожгли крышу, больше десяти раненых…» Оттуда только: «Ты держись…» Во время одной короткой передышки солдаты мне, командиру втолковывали одну, открывшуюся им  ужасную истину: «Понимаете, мы никому здесь не нужны, нас все бросили…»  Продержались мы сутки. На следующий день нам привезли распоряжение от  нашего командования о передаче техники, вооружения, имущества части… МВД Чечни».
   В городе Владикавказе в готовности номер один стояла 19 МСД, командир которой заявил Петру Алексеевичу, что если поступит приказ, он через два часа будет в Грозном, возьмёт под охрану и обеспечит вывоз  всего вооружения и боеприпасов в безопасное место. Но приказа такого ему никто так и не отдал.
   7 ноября 1991 года президентом России Б.Н. Ельциным, наконец, был издан указ  «О введении чрезвычайного положения в Чеченской республике». Осуществить мероприятия по введению чрезвычайного положения предполагалось силами МВД России. Были подготовлены, а из-за неразберихи в руководстве МВД, только частично введены  в Грозный части МВД. Дудаев отменил не утверждённый Верховным Советом России указ о  введении чрезвычайном положения в Чечне и объявил о введении военного положения в республике. Его вооруженные формирования под прикрытием толп мирных граждан, в том числе женщин и детей, блокировали военные городки армии и МВД в городе и аэропорту. В аэропорту Ханкала мгновенно собралась толпа более 4.5 тысяч человек и блокировала там 500 прибывших военнослужащих внутренних войск. В аэропорту г. Владикавказ несколько суток походной колонной стояли и ждали приказа на переброску в Грозный части и подразделения союзного ОМСДОНА и приданных ему сил. Приказа так и не последовало.   
   Кое – что в тех невероятных условиях Петру Алексеевичу с его верными присяге подчинёнными вывезти из Грозного всё-таки удалось. Половину  вооружения, в том числе и тяжелого, поступило разрешение, а в тех условиях читай приказ, Министра обороны Павла Грачёва  передать Дудаеву.
    В ответ на притязания бандита к выходу из состава России, на заявления, что главным врагом чеченского народа является Россия, многочисленные миссионеры из Москвы заявляли об уважении  стремления чеченского народа к суверенитету, свободе, процветанию и уступали,  уступали, уступали в бесконечных притязаниях генерала. Вот как в тех непростых условиях действовало новое руководство России.
     Мне могут возразить, что с вершины сегодняшнего дня легче оценивать ту ситуацию и говорить правильно ли поступали высшие должностные лица России и руководство министерства обороны в отношении Чечни. Частично согласен. Время было очень и очень сложное. Мы столкнулись с эпохальным, не виданным ранее событием – крахом такой державы, каковой являлся Советский союз. Никто в одночасье не мог освободиться от образа мышления советского человека. Младые руководители России наивно считали, что демонтаж административной системы автоматически установит в стране законность и порядок. Думали, что демонтаж административной системы, устранение от власти правившей в стране КПСС автоматически превратит Россию в цивилизованное, правовое государство. Но, как показала практика последних лет, годы социализма для нашего народа не прошли даром. У очень многих россиян, в том числе и высокопоставленных военных, в первые же месяцы жизни в «новой России» проявились не самые лучшие человеческие качества.
    Бывший в то время министром обороны СССР маршал Евгений Шапошников писал: «Зная социальные трудности, переживаемые армией (Офицерский состав месяцами не получал денежного довольствия. Солдаты мних частей голодали - А.П.), и, не видя должной реакции высших государственных органов на мои обращения, я направил в войска директиву о хозяйственной деятельности в ВС…»
   Этой директивой командованию частей и соединений министр разрешил реализацию излишков автотранспортной техники, разного рода вещевого имущества, разрешалась в интересах получения средств для частей и некоторая коммерческая деятельность. Хотел человек сделать как лучше, но получилось-то, говоря словами В. Черномырдина, «как всегда»…
    В уже упоминавшемся издании о том, что происходило в армии после выхода в свет указанной директивы, В.Н. Баранец пишет: «Армию захлестнула эпидемия «предпринимательства». В товар превращались не только списанные грузовики или залежавшиеся на складах кирзовые сапоги. В ход шли патроны и пистолеты, автоматы и даже бронетранспортёры, но на армейские счета не поступало и половину вырученных сумм. …На продажу шло буквально всё, что могло дать навар, что учитывалось и не учитывалось. Армия явно перепутала бизнес с воровством».
   Вот какая беда в то самое время свалилась на нашу армию. Но были и другие беды, негативно влиявшие на её управляемость и боеспособность. Например, кадровая чехарда. Тот же В.Н. Баранец в том же издании пишет: «Август (1991 после путча- А.П.) стал началом кадровой чистки в армии. Убирались высочайшие профессионалы, беззаветно преданные Отечеству люди, орденоносцы, ветераны афганской и других войн. В рядах командного корпуса образовывались бреши. А на вакантные должности часто назначались генералы, ещё не дозревшие до головокружительных высоких постов».
  Это обстоятельство также отвечает на вопрос, почему бездействовали власти и высшее военное руководство там, где действовать надо было решительно и твёрдо? Были в Российской армии офицеры и генералы верные присяге и долгу  сыны отечества нашего, такие как наш земляк Пётр Алексеевич Соколов. Они знали, как надо и были готовы решительно действовать. И, возможно, прислушайся к их докладам, их предложениям, требованиям новоиспеченное высшее военное и политическое руководство СССР и России, ситуация на нашем Северном Кавказе во второй половине 90-х, да и по сей день, была бы иной.
      Позволим себе привести свидетельские показания подполковника Николая Павлова комиссии, расследовавшей причины передачи Дудаеву оружия и боевой техники:
     «Я в то время служил в штабе дивизии, поэтому был в курсе всех событий. Знал, какая информация исходила от нас в округ и в Центральный командный пункт Вооруженных сил, знал о приезде к нам всех крупных военных тузов. Свидетельствую, что, начиная с середины 1991 года командование нашей 42-й гвардейской мотострелковой дивизии, позже преобразованной в 173-й окружной учебный центр, постоянно информировало командование Северо-Кавказского военного округа о необходимости срочного перебазирования складов с оружием и боеприпасами. Рапорты направлялись на имя командующего СКВО генерал-полковника Л.Шустко, его первого заместителя генерал-лейтенанта И. Строгова. Неоднократно был свидетелем телефонных рапортов нашего комдива генерал-майора П. Соколова окружному начальству, а однажды и лично начальнику Генерального штаба генерал-полковнику В.Лобову. А как-то даже позвонил  министр обороны маршал Е.Шапошников. Комдива тогда не было на месте. Докладывал наш начальник штаба М. Старенков. Во всех этих рапортах и докладах основной была мысль: заберите отсюда оружие. Нельзя его здесь оставлять, иначе будет беда. В ответ всегда звучало одно и то же: « Вопрос решается политическим путём. Когда будет нужно, тогда и заберём».
      28 мая 1992 года Министр обороны П. Грачёв, как уже говорилось выше, отдал  распоряжение командующему СКВО «передать Чеченской Республике из наличия 173 гв. ОУЦ боевую технику, вооружение, имущество и запасы материальных средств в размерах: боевую технику и вооружение – 50%, боеприпасы – 1-2 %, Автомобильную, специальную технику и запасы материальных средств, (к тому времени  уже в основном  захваченное чеченцами - А.П.), реализовать по остаточной стоимости на месте».
     В Грозный на аэродром прибыли транспортные самолёты, и генерал Соколов начал отгрузку остававшейся половины оружия и боеприпасов. Один старший прапорщик, участвовавший в погрузке самолётов, упоминавшейся выше комиссии свидетельствует: «В первый день ушло самолёта четыре. На второй день начали с ещё большей нагрузкой. Нагрузили самолётов десять. На третий день хоть и устали, но начали тоже хорошо. Но в половине дня работы приостановились. Об отгрузке оружия узнал Дудаев, самолёты блокировал и пригрозил, если не остановим отгрузку, самолёты будут взорваны. Начались переговоры. А тут канал московского телевидения устами диктора  Т. Митковой объявил о возможном вводе в Грозный десантных подразделений Российской армии. (Новое «мудрое» руководство страны и вооруженных сил при подготовке  важнейших военных операций стало на весь мир заблаговременно, и ни как иначе, о них сообщать.- А.П.) Что тут началось! Территорию военных складов заполнили толпы чеченцев и не давали проехать ни одной машине. Поступило распоряжение от заместителя командующего округом передать всё оставшееся вооружение и боеприпасы чеченцам. Нам перед строем зачитали приказ, мы покинули склады».
     Кроме оружия и техники 173 учебного центра СКВО Дудаеву досталось оружие и техника 903 зенитного ракетного полка и управления радиотехнического полка ЗакВО, 382 учебного авиаполка Ставропольского высшего военного училища лётчиков и штурманов ПВО. На военных складах Советской Армии хранился мобилизационный запас для развёртывания двух мотострелковых дивизий. Дудаеву досталось  вооружение конвойного полка и некоторых  других подразделений МВД. А также оружие и боеприпасы, вывозившиеся из … Монголии.
     У 173 ОУЦ дудаевцами было захвачено:
Танков                42
 БМП                34
 БТР                3
 МТЛБ                44
 Орудий и миномётов                145
 Зенитных средств                15
 Автомобилей                около     500
 Стрелкового оружия                около      40 тыс. стволов               
  Запасов материальных средств                60 тыс. тонн
        По войскам ПВО:
   Радиолокационных станций                23
   Стрелкового оружия                939 стволов
   Боеприпасов                319.5 тыс. шт.
   Автомобилей                304       
   Запасов ГСМ                48 т.
 
     Сегодня мы все хорошо знаем, чем обернулась дудаевская авантюра для чеченского народа, для России в целом. И на фоне всего этого действия генерала Соколова и его подчинённых предстают как подвиг патриотов России, до конца исполнивших свой воинский и гражданский долг.
     Давая оценку действиям генерала Соколова, мы учитываем и события, происходившие в Чечне несколько лет позже: попытку в последние дни 1995 года ввести войска в г. Грозный и установить в республике конституционный порядок военной силой. Хорошо помним позор поражения в той кампании,  и знаем, что некоторые офицеры и генералы, не выполнившие поставленные перед ними задачи, порой игнорировавшие приказы военного руководства страны, сегодня обвешаны орденами, занимают высокие государственные посты и без зазрения совести похваляются своими «героическими» поступками. А Соколовы, с честью исполнившие свой воинский долг в трудные месяцы становления у власти дудаевского режима, трезво оценивавшие ситуацию в Чечне, предлагавшие, и имевшие возможность и желание ещё в то время навести в многострадальной республике порядок, безумными приказами из центра были скованы в своих намерениях, были тихо отстранены от решения задачи наведения правопорядка. Сегодня их поступки уже и преданы забвению.
   Кстати, во время подготовки и попытки штурмом взять Грозный, командовавший в то время Ульяновским Суворовским училищем генерал-майор Соколов, рассуждая по логике, с минут на минуту ждал приказа выехать на Кавказ. Вызов затягивался, и он через знакомых офицеров и генералов сам предложил высшему военному руководству свои услуги. Он ведь досконально знал г. Грозный и тамошнюю ситуацию, знал  большое количество противников Дудаева из числа местных жителей, готовых вместе с российскими войсками с оружием в руках сражаться с режимом, ввергшим чеченский народ в кровавую мясорубку. Призыва Соколову так и не последовало.
   Город  Грозный генерал Соколов покинул в 1992 году только тогда, когда вывез в Россию семьи офицеров и прапорщиков, когда во исполнение приказа министра обороны передал оружие, боеприпасы и имущество руководству Чечни, покинул по приказу командующего Северокавказским военным округом на присланном за ним самолёте. До аэродрома генерала вёз на своём жигулёнке друг чеченец. Несколько раз автомобиль останавливали вооруженные национальные гвардейцы Дудаева, придирчиво проверяли документы и каким-то чудом пропустили таки его на аэродром.

4 Таджикистан   
     После Чечни полтора года Петр Алексеевич покомандовал Общевойсковым военным училищем в городе Владикавказ. К тому времени сильно осложнилась обстановка в Таджикистане, особенно на юге, на границе с Афганистаном. Южные границы Таджикистана и Туркмении охраняли наши пограничники, так как ни в Таджикистане, ни в Туркмении, ни в одной другой Среднеазиатской республике не было ни сил, ни средств осуществлять это. Без наших погранзастав на бывших южных границах СССР, Россия со стороны средней Азии была бы открыта всему миру полностью. Ведь новые границы России от Каспия до Китая нашими пограничниками ещё не охранялись. А в Киргизии, Узбекистане и особенно в Таджикистане в то самое время шли кровавые междоусобные войны. Особенно тяжелое положение складывалось в Таджикистане. Правительственные войска этой республики только формировались, были не обучены, слабо вооружены, а им противостояли группировки разного рода новоявленных лидеров. Вооруженная оппозиция на недолгое время даже захватывала столицу республики.
     Руководство Таджикистана обратилось за помощью к Содружеству независимых государств, образованному на развалинах СССР. В Таджикистане на базе ещё к тому времени дислоцировавшихся там войсковых частей российской армии, формируются миротворческие силы стран содружества. Основной костяк этих сил составляли российские войска и подразделения армии Таджикистана. Пётр Алексеевич назначается первым заместителем начальника штаба миротворческих сил. 
   В Душанбе у министра обороны Таджикистана генерал-майора А.В. Шишлянникова  прошло совещание, в работе которого принимали участие руководство КГБ, МВД Таджикистана и командование миротворческих сил. На совещании пошел разговор о том, что в районе города Хорог идёт настоящая бойня между разного рода вооруженными формированиями. Органы МВД, местного самоуправления ситуацию не контролируют, практически ликвидированы. Генералу Соколову командующим миротворческими силами  ставится задача: изучить в Горном Бадахшане обстановку, по мере возможности прекратить боевые действия, восстановить органы власти и помочь им в работе.
    По прибытии в город Хорог Пётр Алексеевич изучает обстановку. Узнаёт, что все горные вершины, перевалы, переправы через реки,  заняты отрядами оппозиции. Опорные пункты хорошо укреплены, вооружены артиллерией и тяжелой бронетехникой. В провинции, как и во всём Таджикистане, шла оголтелая пропаганда создания исламского государства. Огромным потоком с юга шла контрабанда оружия и наркотиков. На сопредельной территории Афганистана и Пакистана формировались, обучались, вооружались, а затем перебрасывались в Таджикистан и другие Среднеазиатские республики отряды партии «Исламского возрождения», других оппозиционных сил и разного рода баев. Одним словом, обстановка здесь была до боли знакомой Петру Алексеевичу по Чечне, с той лишь разницей, что то была территория России. Рядом было, хоть и бездействовавшее, наше военное и политическое руководство, группировки наших боевых частей, на помощь которых была хоть какая-то надежда. А здесь твои действия ограничены мандатом миротворца, впереди враждебный воюющий Афганистан, в тылу  охваченная междоусобицей Средняя Азия. Эти силы разъединяет жиденькая цепочка наших пограничников, да силы миротворцев. А до России тысячи километров.
     Наш земляк в той обстановке принял решение: действовать быстро, решительно, оружием главного калибра сделать дипломатию, опираться на здоровые силы, прежде всего на простой народ. Силы миротворцев и пограничников держать готовыми к возникновению любой ситуации.
   В первые же дни Пётр Алексеевич встречается с главарями оппозиции на их территории, в инженерном отношении подготовленной к ведению боевых действий.  Предлагает руководителям оппозиционных движений и полевым командирам опорные пункты немедленно ликвидировать. С высот, с перевалов убрать посты, артиллерию и  бронетехнику. В противном случае все посты  будут немедленно уничтожены.
    Затем с губернатором провинции Шабозовым и полномочным представителем  президента Таджикистана в провинции на базе 117  Московского погранотряда срочно собирается совещание, на которое были приглашены представители всех противоборствующих сил и в течение пяти часов бесконечных споров и дискуссий принимается совместный план действий из пяти пунктов:
   - Незамедлительно прекратить распри и боевые действия.
   - Разблокировать хлебозавод и восстановить его работу.
   - С горных вершин и перевалов снять все посты.
    - На случай возникновения непредвиденных обстоятельств,  не выполнения кем-либо достигнутых договорённостей  принимать к нарушителям самые жесткие меры по принуждению к выполнению достигнутых договорённостей.
   - Приступают к работе местные органы власти, милиция, суды и прочие органы управления.
     С большими потугами, но принятые договорённости всеми враждовавшими силами начали выполняться.   
     Когда в Горный Бадахшан прибыл гуманитарный обоз продовольствия из России и был разослан по всем селениям и кишлакам, жители воспрянули духом, поверили в великую Россию. И это оказалось главным.
     Штаб генерала Соколова, и он сам в первую очередь, практически, превратился в Третейский суд. С утра до глубокой ночи приходилось принимать полевых командиров, представителей восстанавливавшихся органов власти, ходоков из кишлаков и просто жителей. Генерал всех терпеливо выслушивал, успокаивал, обещал немедленно принять меры,  и всегда делал это.  Вчерашние враги в одночасье не могли превратиться в друзей и проникнуться друг к другу доверием. Магомед жаловался на невыполнение договорённостей Махмудом. Махмуд, в свою очередь, не верит, что Магомед разоружил и распустил свой отряд полностью, что где-то, что-то сосед спрятал и готовится к  нападению. И так далее, и так далее. И так каждый день и час.
     До мелочей продуманная работа скоро дала свои результаты. Наш земляк в очередной раз одержал победу без стрельбы и кровопролития, успешно выполнил поставленную перед ним задачу.
     Шесть месяцев службы в пылавшем пламенем междоусобных войн Таджикистане заполнены были напряженной, опасной работой. Населённые пункты, примыкавшие к зоне ответственности 117 Московского погранотряда, миротворцы под руководством генерала Соколова разоружили, восстановили органы местного самоуправления, перекрыли каналы контрабанды, открыли пункты, через которые стали возвращаться беженцы из Афганистана.
    Но обстановка, тем не менее,  оставалась сложной и взрывоопасной. Наши миротворцы знали, что на территории соседнего Афганистана ещё дислоцировались многочисленные отряды непримиримой оппозиции Таждикистана. Отряды эти были хорошо обучены, вооружены новейшим натовским оружием, постоянно устраивали провокации на границе. Кроме того, и в самом Таджикистане не всем по душе было установление мира и порядка. Многие, очень многие не добились того, к чему стремились, за что ещё вчера воевали. Эти силы в определённых условиях и при соответствующей обстановке могли немедленно активизироваться, взяться за оружие, ударить миротворцам, как главной силе помешавшей им добиться своей цели, в спину. 
   Поэтому Пётр Алексеевич не сидел, сложа руки, упиваясь достигнутым. Он колесил и колесил по провинции, встречался, разговаривал, вникал и решал  большие и малые проблемы  жителей, миротворцев, пограничников. В самом конце своей командировки в Таджикистане он объехал с проверкой заставы погранотряда. Побывал и на 12-й, через несколько недель героически принявшей неравный бой с рвавшейся через границу крупной бандгруппой.
   На груди Петра Алексеевича красуются несколько медалей, которыми награждают пограничников России. Они получены нашим земляком за успешное выполнение миротворческой миссии на самой южной границе бывшего СССР. В память об этом он хранит, подобранный там, ставший никому не нужным отлитый из металла знак с гербом бывшей державы. Такие знаки до распада СССР красовались на пограничных столбах её тысячекилометровых границ.
   

               
5 Ульяновск
     В то время, когда Пётр Алексеевич служил на Кавказе,  формировалось наше Ульяновское Суворовское училище. После года его существования  в декабре 1992 года я опубликовал статью, в которой обозначил многие острые проблемы этого учебного заведения. Я попытался разобраться - в формах и методах  работы с детьми. Мне, например, было непонятно зачем при живых, здравствующих,  порой преуспевающих родителях, проживающих здесь же в Ульяновске, мы их детей  помещаем в казармы. Попытался я тогда обозначить и ряд других проблем нашего и других Суворовских училищ России.
     С первых дней работы над настоящим очерком, я сознательно не говорил Петру Алексеевичу о том, что я давно знакомился и писал о нашем ульяновском Суворовском. И вот, когда основной текст очерка был готов, и мне осталось несколько слов сказать о годах службы Петра Алексеевича в должности начальника Ульяновского Суворовского училища, я дал ему прочесть ту мою статью. Пётр Алексеевич с интересом погрузился в чтение, а я, сидя напротив, стал внимательно наблюдать за ним. Дочитав до конца газетную статью, Пётр Алексеевич неожиданно для меня сказал:
    - Жаль, что  вы у нас тогда не служили! Все, с кем я тогда служил в училище, ребята отличные. Я ими горжусь и благодарен им за совместную службу, но не помешали бы и вы. Много сил пришлось приложить на искоренение в работе с детьми казёнщины, какого-то уставного формализма, граничащего с солдафонщиной в работе некоторых офицеров подразделений. Вы, я так думаю, были бы моим единомышленником.
   Изучив положение дел в училище, Соколов с первых дней поставил себе задачу в воспитательной работе с детьми искоренять  те методы, какие надо применять в работе с солдатами. Эта болезнь многих офицеров и прапорщиков объективна, ведь все ж туда пришли из воинских частей. Офицеров воспитателей специально для суворовских училищ никто не готовит по сей день. По  инициативе Петра Алексеевича, например, училище стало проводить выпускные вечера с привлечением детских, студенческих, разного рода молодёжных коллективов города. Наши суворовцы с тех пор изучают бальные танцы и танцуют с девушками на выпускных вечерах на городской площади Ленина. Как это здорово! Сколько народа собирается на эти выпускные балы!
   Новый начальник возмутился тем, что мало кто в училище знал историю своего учебного заведения. Суворовцы, да и большинство их воспитателей не имели представления о том, кто и когда построил их учебные корпуса и казармы, какие учебные заведения были в его стенах и кого готовили.  Военная школа, кстати, в том городке была основана ещё 1874 году. Как же можно воспитывать из мальчиков патриотов России без этих знаний. Пришлось срочно ситуацию исправлять. Генерал Соколов даже велел оформить специальный стенд с фамилиями всех начальников военных заведений, располагавшихся в стенах нынешнего Суворовского  училища. Кстати, его фамилия в том списке из 24 человек предпоследняя.
     - Мне очень стыдно за инцидент прошлого года, - говорит Пётр Алексеевич, - когда   скорее по недосмотру ребят, одного мальчика не приняли на учёбу по состоянию здоровья. А военный Комиссар области, откуда он приехал, назначил мальчишке новую проверку его здоровья, доказал несостоятельность заключения ульяновских военных медиков и добился возвращения мальчишки в училище чуть ли не через прокурора. Ни каких правонарушений прокурор в действиях должностных лиц училища не обнаружил, но случай ведь место имел. Подумать-то могут сегодня всякое. Хоть я уже семь с лишним лет не начальник этого учебного заведения, но мне неловко.
     «Вот он, весь тут «необычный», хоть и говорит, что самый обычный генерал. Если бы все  наши генералы и офицеры были таковыми, другой облик бы имела наша армия», - сказал я себе и перевёл разговор с  «обычным» генералом на тему о состоянии сегодняшней нашей «Непобедимой и легендарной». Мне захотелось знать его мнение по поводу проводимой в настоящее время реформы армии, ликвидации военных округов, в частности.
     Не задумываясь, Пётр Алексеевич повёл неспешный разговор, на затронутые мною темы. А я отметил про себя, что мой собеседник по-прежнему в боевом строю. Всё в жизни нашей российской армии его живо интересует, он в курсе всего в ней происходящего.
    Я более двадцати лет не служу в армии.     Сегодня армия уже совершенно другая, нежели была даже десять и пять лет назад. Но наше мнение о ней нынешней с Петром Алексеевичем полностью совпадает. Хорошо, что ликвидированы давно в ней  не нужные структуры, сформированы части постоянной боевой готовности, в войска, наконец, пошла новейшая боевая техника. Всё это хорошо, всё это нужно. Но причём тут реформа? То, что с  точки зрения здравого смысла сегодня в Российской армии делается, это не реформа. Ведь на многие годы о нуждах армии забыли, всё запустили, довели «до ручки», а теперь спохватились, приводят  её в надлежащий вид и называют это реформой.  Зачем, к примеру, чтобы писать о жизни армии, журналист должен быть майором или капитаном? Как показал опыт последних лет, гражданские журналисты писали и пишут сейчас, о событиях на Кавказе не хуже журналистов военных. Зачем в тыловых частях прапорщики кладовщики, когда в стране безработица и эту работу не хуже выполнит гражданка Марь Иванна?
    Недавно в Ульяновске выразили коллективный протест военные пенсионеры, по поводу того, что Министерство обороны, нарушая закон, не платит нашему брату пенсии как положено по закону. А как можно всех военных пенсионеров государству нормально содержать, если наши ряды увеличиваются, чуть ли не в геометрической прогрессии? К военным пенсионерам относятся и пенсионеры МВД, органов юстиции, прочих силовых структур страны. В армии штаты пересмотрели, как-то привели  к здравому смыслу, а что творится во всех остальных силовых структурах? Сколько там простых бухгалтеров, кладовщиков, пресс секретарей в погонах? Все ж они тоже будут военными пенсионерами, а бюджет-то в стране един и он не резиновый.
    А сколько ежегодно молодых здоровых мужчин в возрасте до сорока лет становятся военными и к ним приравненными пенсионерами? Разве это правильно? Разве какая другая, даже самая богатая страна, может такое себе позволить?
     Наше мнение совпало и в том, что    никакая техника и вооружение, никакое денежное довольствие офицерам, солдатам и пенсионерам не сделают армию боеспособной, отвечающей духу сегодняшнего дня без надлежащих кадров. Мой собственный, и особенно опыт боевого генерала, прошедшего горнило службы в самые тяжелые годы  переходного периода говорит о том, что ставку от командира отделения до министра обороны надо делать на спецов, преданных России, глубоко порядочных, честных,  имеющих честь, совесть и достоинство людей. Только так! Без этого в нашей стране не будет боеспособной, хорошей армии. Будут не устраняться, а наоборот укореняться разного рода негативные явления  такие как дедовщина. Алкаши, прожигатели жизни, взяточники и те, кто в сегодняшних военных вузах обучается за взятку, всё разворуют, разрушат и без конца болтовнёй нашу армию  будут реформировать. К сожалению, на последнем приёме в Кремле выпускников военных академий и военных университетов, президент, он же и Верховный главнокомандующий, в напутственной речи выпускникам о высокой чести офицера  не сказал ни слова. А зря!
    В армии, как и во всей стране, надо своевременно, грамотно и продуманно принимать решения по назревшим вопросам, не плестись в хвосте событий и, как пожарники, тушить, когда горит. Надо видеть, как в шахматах, ходов, эдак, на десять вперёд и действовать, действовать, действовать. Тогда не надо будет в пожарном порядке расходовать громадные средства на проведение надуманных реформ, а жить армия будет спокойно, без потрясений, хорошо обученной и вооруженной, способной в любое время пресечь любые посягательства на наши интересы и территорию.
   Обсудив дела нынешней нашей армии, задал я Петру Алексеевичу вопрос о том, как отдыхается ему на пенсии.
    - Да как может отдыхаться? Нормально, - легко усмехнувшись, ответил на мой вопрос Пётр Алексеевич. Одно плохо – живём с Галиной Владимировной вдвоём. С ней в мире и согласии живём более сорока лет. Все военные городки, все казённые углы прошла вместе со мной. Тут всё нормально. Тылы были и остаются надёжными. Одно плохо - нет рядом сыновей и внучек. Какая радость общаться с ними! Были бы рядом, какое б это было счастье! Но это пока невозможно. Видеться приходится эпизодически – от отпуска, до отпуска сыновей. Они ж оба офицеры. Старший Володя – полковник Российской армии, командир 33 разведывательной бригады Северо-Кавказского военного округа. Теперь, с ликвидацией военных округов, его бригада, наверное, будет входить в состав Южного командования. А младший Андрей - майор медицинской службы, начальник хирургического отделения гарнизонного военного госпиталя города Астрахань. Как видите оба офицеры, автоматом пошли по моим стопам. Я не требовал и даже не давал им советов о выборе профессии. Оба родились в военных городках, старший в Германии, а младший в селе Троицкое Ханкайского района Приморского края. Что они бедолаги в жизни видели из окон квартир военных городков? С молоком матери вобрали в себя военный образ жизни, потому, очевидно, этой дорогой и пошли следом за мною.
    После этих слов Пётр Алексеевич умолк, погрузившись в какие-то свои думы, а я больше не стал его тревожить своими вопросами. Мы тихо с ним попрощались, и я, переполненный размышлениями об услышанном, брёл домой счастливый от общения с интереснейшим собеседником – «самым обычным генералом».
 
                А. Перепелятников
                Июль 2010