Роман Д. Л. Мордовцева Идеалисты и реалисты

      Движение в будущее немыслимо без надлежащего изучения и творческого использования научного и культурного наследия, созданного предшествующими поколениями. В связи с этим особую актуальность   приобретает возвращение в историческую память народа незаслуженно   забытых, несправедливо обойдённых вниманием имён. Творчество Даниила Лукича  Мордовцева /1830-1905/, писателя, публициста, историка, чьё наследие составляет почти 130 увесистых томов,   весьма характерно в этом отношении.
    Д.Л.Мордовцев - украинец по происхождению. Его прадед Влас   Слипченко был сотником запорожского войска, близкий друг И.Мазепы; дед, тоже сотник, Иоан Васильевич Слипченко, вспоминал брат Даниила   Лукича, Андрей Лукич, - долгое время хранился архив с тайными   бумагами, относившимися к деятельности И.Мазепы. Архив этот   впоследствии был изъят из рук деда и сожжён, так как заключал в себе документы о Мазепе, содержание коих признано было не делать достоянием потомства"/1, 225/. Д.Л.Мордовцев никогда не терял   связи с Украиной, через всю жизнь пронёс любовь к родине своих предков. В истории русских и украинских культурных связей писатель   занимает особое место. Он жил и писал в эпоху сближения двух культур - украинской и русской - и, безусловно, принадлежит обеим.
    Беллетристическое наследие Мордовцева огромно. Его перу принадлежит около 100 художественных произведений. Важное место среди них занимает историческая проза. Выбор романа "Идеалисты и   реалисты" в качестве темы статьи не случаен. В нём органически   переплетаются события русской и украинской истории петровской   эпохи. Роман, с которого началось творчество Д.Л.Мордовцева как   исторического романиста, увидел свет в 1876 году. Написан он был   по заказу известного русского журналиста и издателя Алексея   Сергеевича Суворина. Успех, который принесла публикация "Идеалистов   и реалистов" автору, был связан не только с особой любовью   россиян к петровской теме, ярко проявившейся в ходе празднования   в 1872 году 200-летия со дня рождения царя-преобразователя. В
  значительной степени он объясняется и тем, что литературное   произведение написал учёный много и плодотворно работавший с   историческими документами, хорошо знавший состояние русской   историографии, посвящённой Петру I, и разбиравшийся в направлениях   современной ему исторической мысли /2, 319/.
    Основной сюжетной линией романа, логически связывающей мозаику исторических сцен, разыгравшихся в Киеве и Нежине,   Харькове и Пензе, далёких раскольничьих скитах муромских лесов, стала жизнь "идеалиста" Василия Саввича Левина. За образом этого   литературного героя стоит реальное историческое лицо – пензенский  дворянин, капитан Василий Андреевич Левин, в монашестве Варлаам.
  Историографическим материалом для создания образа главного героя   стал очерк историка Григория Власьевича Есипова "Варлаам Левин",   опубликованный в 1861 году в журнале "Русское слово", написан он   был по материалам следственного дела Левина, хранящегося в документах Тайной канцелярии.
    Мордовцев удивительно точно воспроизводит жизненный путь и   судьбу этого человека. Исторической реальностью является не только основной конфликт Василия Андреевича Левина со своей эпохой, приведший   его к проповеди в Пензе о царе-антихристе и жуткой казни   в Москве на Болоте. Биографичными являются многочисленные подробности   и детали романа, начиная с описания детства героя, его семьи,   владевшей в Пензенской Губернии селом Левино, начавшейся в полку Полуэктова, а с 1709 года - среди гренадёр полковника Гавриилы Кропотова; реальностью являются такие факты, как служба капитана Левина в охране приехавшего в Киев царевича Алексея/ это начальная  сцена романа/, знакомство в Нежине со Стефаном Яворским / глава  6-я/, сближение в Петербурге с духовником кн. Меншикова попом Лебедкою /глава 14-я/, обстоятельства выхода Левина в отставку,  его пострижение и многое другое. Удивительно точно, с указанием   имён реально существующих лиц, передан в романе круг общения не  склонного к военной карьере капитана гренадёр; и даже разговоры,   взгляды, наконец страшные образы, посещавшие Левина в бреду, являются исторически верными, ибо почерпнуты они из следственных  показаний и дневниковых записей Василия Левина. Единственным  исключением, порождённым фантазией автора, являются окрашенные  трагизмом отношения Левина с малороссийской красавицей-певуньей Оксаной Хмарой [ Там же, 320-321].
    Идейно-композиционным принципом, определившим внутреннюю логику романа "Идеалисты и реалисты", его образную систему, диалектику сюжета и характеров, является противопоставление в резких драматических контрастах героя-народа, его правды с одной стороны, верхушки общества с другой. Здесь в сюжетной структуре чётко   обозначились две России: Россия мужицкая, с её проблемами, страданием,   верой и заблуждениями, и Россия дворянская, оторванная от   народа, живущая своими эгоистическими интересами. Это противопоставление красной нитью проходит через весь роман Мордовцева  [3,99-100].
         В образе "идеалистов" выведены "птенцы гнезда Петрова" и   сам "Державный основатель", а "идеалисты" представители оппозиции, являют собой пёструю социальную мозаику: от княжича Михайла Прозоновского, провинциального дворянина Левина, до юродиевого Фомушки /закалённого пропагандиста антипетровского движения/ и калик перехожих, святых странников, которые выражали свой протест против царя-антихриста уходом в странствие по святым местам.
    Деление на антогонистические группы довольно чёткое. К "идеалистам"   Мордовцев относит Левина, Оксану Хмару, Марию Гамильтон,   Фомушку, Васонофия, Михайла Прозоновского /последний, "княжич" из   петровских навигаторов уходит в монахи/, Алексея Петровича и его  Ефросиньюшку. Этих представителей совершенно разных социальных слоёв объединяет неприятие петровских нововведений, проводимых за счёт народной России и Малороссии, и общность идеологических  убеждений.
    К "реалистам" автор относит Петра, Меншикова, Головина,   Ивана Орлова, высшее женское общество Петербурга, Ягужинского,  Шарифова.
    Противопоставление идёт не только на уровне героев произведения, но и на уровне социальных и географических пространств.
    Вавилонскому, садомскому Петербургу, городу реалистов, в котором   задыхаются "идеальные герои" и находят успокоение только в воспоминаниях о детстве и "другом пространстве", противостоит Москва-матушка с колокольным звоном, Донская вольница с казачьими поселеньями, является Украина с её многовековой историей, Киев святорусский с могучим Днепром.
    Произведение многопланово, композиционно состоит из 28 законченных   самостоятельных глав-картин. В большинстве из них присутствует авторский комментарий, в котором чётко прослеживается позиция писателя / небольшие исторические справки: будь то описание "лихой годины" или характеристика социального типа представителя определённой  социальной среды /.
    На широком историческом фоне Мордовцев раскрывает перед читателем   проблемы, которые волновали героев романа. Философское осмысление действительности, проблема жизни и смерти, бессмертия души, человеческой памяти, положение женщины в обществе, семейного взаимопонимания, родства душ, подневольное положение труда крепостных, евангельская тематика - таково многообразие направлений  художественной мысли писателя в романе.
    Философскими вопросами ("А что я после себя оставлю, чем бы имя моё вспомнилось после смерти вот этого капитанского тела?" ) Левин мучается после общения с украинской / что характерно / природой.
  В романе введён образ Днепра - тема незыблемости мироздания,  вечности природы. Изменяется идеология / катится "голубая масса   воды, называемая Днепром и во времена Перунища-идолища, и во времена, когда этого идола сбросили как отжившее"/, меняются исторические деятели /Ольга, Святослав Чубатый, Олег Вещий, Нестор, казаки-гетманы, батьки-атаманы и голота, Палий и Богдан, Мазепа и  москали/, а "голубая масса воды" - "река времён" - "всё носила в себе и ничего не оставила ни себе, ни людям на память".
    В роман органически входят евангельские темы. Несколько раз обыгрывается образ Христа / в начале романа с Христом сравнивается Пётр устами Меншикова; затем сравнение переходит на образ Левина/.
  Своеобразно преломляется Притча о Блудном сыне: возвращение Левина в родные пенаты после двадцатилетнего отсутствия. Тут же Мордовцев показывает тяжёлый труд крестьян на поле Левина, и из диалога со своими крестьянками мы ясно слышим некрасовские строки: " долюшка русская, долюшка женская". Ярко раскрывается тема социального угнетения, oбнищания провинциального дворянства, тяжёлой народной   жизни. Возникает параллель с библейским сюжетом "несения креста на себе": Левин сам покупает лошадей, оплачивает проезд на постоялом  дворе, когда его везут на допрос.
    Из "Притчи о Блудном сыне" органически вытекает "мысль семейная".  Не найдя понимания в кругу родных, мучимый различными религиозными вопросами, искалеченный нравственно потерей двух любимых девушек, Левин обвиняет во всех своих несчастьях Петра I, становится монахом Варлаамом и совершает "подвиг". На крыше одной лавки в Пензе Левин читает проповедь, обличает существующий строй в лице  царя-антихриста / к этому времени монах Варлаам тяжело болен   психически/. Мордовцев проводит параллель между проповедью на крыше и Проповедью Иисуса Христа /Нагорная проповедь/: "Проповедь на горе" и проповедь на крыше... Жалкий контраст".
    Ещё один евангельский сюжет - проблема предательства - несколько раз упоминается в романе. В начале - как событие в рассказе калики перехожего о Кондратии Булавине / предатель Илья Зерщиков; предательство Фёдора Каменщикова, сказавшего "слово и дело" на Левина, у Мордовцева равносильны предательству Иуды: "А вон около того домика видно - кто-то считает деньги: "Двести  девяносто восемь, в двести девяносто девять, триста... всё". Это   посадский человек Фёдор Каменщиков, реалист, будущий российский буржуа, получивший триста рублей за глупую голову идеалиста" [2,316].
  Близко к евангельской примыкает тема вероисповедания. Не случайно Левин мечется между монастырём и раскольничьим скитом.
    Тема народных движений, казацкой удали и отваги, народного  заступника в лице Игнатия Некрасова, Кондратия Булавина оживает в рассказах калик перехожих (гл. 7).
    Затронута в романе и проблема отцов и детей (отношения между Петром и Алексеем), проблема воспитания детей в семье даётся только пунктирно  (Алексей и его мать Евдокия, заточённая в монастырь).
  Только намечена проблема образования в новой России: обучение навигаторов, детей дворян, морскому делу за границей.
    В образе Марии Гамильтон и Катюши Рамодановской Мордовцев раскрывает подневольное положение женщин в высшем свете: "Ох, долюшка моя! растоптана моя долюшка царскими ногами ..." (Мария Гамильтон). Положение Марии Гамильтон во дворце равносильно положению Левина в Петербурге, оба героя задыхаются в замкнутых пространствах, переносятся мыслями в другие идеальные миры. Мария - в детство, к матери, к старику Власьичу, на Дон, к вольным казакам, Василий - тоже в детство, к матери в имение, потом на милую сердцу Украину,   милую потому, что там встретил свою любовь Оксану Хмару.
    Украинская тематика занимает особое место в произведении.
  Она раскрывается на трёх уровнях:
  - на уровне географического пространства - Киев, Харьков, Нежин;
  - на уровне временном - современное время действия в произведении и ретроспективное в рассказах калик перехожих;
  - на уровне анималистическом - животные Украины в чужом пространстве как напоминание о милой родине.
    Как уже отмечалось выше, первые главы романа посвящены пребыванию   "идеалистов" Левина и Алексея Петровича в Киеве. Автор сразу отмечает "идеальное пространство" для своих любимых героев, вспоминает деятелей Украины, которые боролись за независимость страны. Главный герой влюбляется в украинскую девушку; в главах, посвящённых взаимоотношениям Левина и Оксаны, много лирических песен. И Левин и Оксана - лирические натуры: качества присущие только идеалистам в романе. Образ Киева, песни "Ой гаю мiй гаю,   великий розмаю, Упустила соколенька, та вже не пiймаю" оживают постоянно в воспоминаниях Левина. В Нежине, родине Стефана Яворского, происходит встреча главного героя с митрополитом. После беседы с Яворским Левин принимает решение идти в монастырь. Этапная встреча, переломный момент в сюжетном развитии романа. В Харькове Левин встречается с каликами перехожими. В рассказах Захара Захребетника Левин услышал много нового для себя, но во  всём, что он слышал, преобладало что-то "тёмное, непонятное". Перед читателем раскрывается тяжёлое положение народных масс. Именно в рассказах старца Варсонофия, одного из калик перехожих, оживает историческое прошлое Украины. Варсонофий рассказывает о героическом поступке украинского казака, как потом выясняется, отца Оксаны Хмары, во время Прутского похода. В рассказах Захара Захребетника об Игнатии Некрасове, Кондратии Булавине Мордовцев подчёркивает главное: духовное единение украинцев и русских в борьбе с царским   деспотизмом. А мне-де Булавину, запорожские казаки слово дали и белгородская орда и другие орды, чтоб быть с нами заодно". Образ казака Пивторагоробця сопровождает украинские главы романа как  символ казацкой удали и вольницы.
    Находясь в другом пространстве, Стефан Яворский постоянно пребывал мыслями на своей родине, незабываемой, милой сердцу Украине.
  При чтении книги "Рождественская комедия" Дмитрия Ростовского, где пастухи обращаются к младенцу Иисусу, лежащему в яслях: "И подушечки нету, и одеяльца нету"... - "почему-то именно это место напомнило ему его убогую родину". И ему, "реалисту поневоле", пришлось "наступить на горло собственной песне", когда всенародно предал анафеме своего друга Ивана Мазепу, который "за край родной,за землю дорогую боролся, за народ украинский, за пещеры киевские". Тоска по родине побудила Стефана Яворского создать свой маленький живой уголок Украины. В петербургском доме Стефана Яворского живут "бабак", который напоминает митрополиту украинские степи, возы чумацкие, сорока - нежинское детство.
    Мордовцев вкладывает в уста Петра I собственные мысли по поводу украинцев: "Пётр сказал: "Сей малороссийский народ и зело умён и зело лукав. Он яко пчела любодельна, даёт российскому государству и лучший мёд умственный и лучший воск для свечи российского просвещения...".
  Это высказывание-реплика очень актуальна сейчас. Для нас, сегодняшних читателей Д.Л. Мордовцева, этот роман интересен многоплановостью изображения социальной действительности,  полифоничностью проблем, поставленных в произведении, отсутствием "хрестоматийного глянца", догматических характеристик образов исторических деятелей, главных героев романа. Творческое наследие  писателя начинает изучаться и литературоведами, и историками. Думается, личность и творчество мастера ещё найдут своих исследователей  и почитателей.
               
                Л И Т Е Р А Т У Р А
  1. Кауфман А. Д.Л. Мордовцев / Из личных воспоминаний и рассказов /.
     / Исторический вестник. 1910 т.
  2. Мордовцев  Д.Л.  Идеалисты и реалисты.  - М., 1989.
  3. Момот В.С. Д.Л. Мордовцев. Ростов -н/Д, 1978.