Легенда. Глава 1

Кто-то считает эту историю чистым вымыслом. Кто-то весьма уклончиво говорит, что такое возможно, но маловероятно. Лишь очень немногие знают доподлинно: все так и было.
И я - один из этих немногих.
Я - живая память Зоны. И сам, отчасти, легенда. Большинство сталкеров, особенно новичков, склонны не верить в меня. Относить мою скромную персону к разряду баек. А я и не стремлюсь никому доказывать свою реальность. Так проще выполнять мое предназначение. Кто-то знает меня под прозвищем Журналист, для кого-то я - Черный Историк. Одна забавная ватажка фанатов игры VTM как-то назвала меня Беккетом. Мне все равно, какое имя мне дадут, ведь своего-то у меня давно уже нет. Я знаю и помню многое - но не себя самого. Это - расплата за знание.
Случилось это давно, по крайней мере, по меркам Зоны. Слишком все здесь стремительно происходит и меняется. Уходят одни легенды, приходят другие. Но эта...
Эта легенда, пожалуй, переживет и меня - а мне Зоной отмерено еще очень много времени.
Тогда еще не было Независимой Зоны, еще не случилась Война за Знамя, еще был жив клан «Долг», еще не произошел Выброс Века и не была написана Книга Сталкеров.
Тогда все это было еще в отдаленном и неопределенном будущем. Но именно тогда будущее начиналось.
А произошло все примерно так...
1.
Группа биологов под руководством доктора Рауфмана готовилась к выходу в район Страхолесья, в заболоченную, иссеченную многочисленными рукавами-ериками пойму Припяти. Ученых приютил «детский сад» Зоны - деревня в трех километрах от юго-западного блокпоста. Бывалые сталкеры так и называли эту деревеньку, истинного названия которой не осталось даже на картах - Детский Сад.
Десяток заброшенных домишек, разросшиеся в густую рощу яблоневые сады, трава по пояс - а в ней тропинки натоптаны. Узкие - встречь не разминуться. В траве, словно зайцы, новички-сталкеры прячутся. Им здесь самое приволье. Рядом с блокпостом ни один отморозок серьезной стрельбы не затеет, иначе военные накроют - они свято блюдут порядок на ближних подступах к своим позициям. Местность вокруг - типично сельская. Ни тебе складов, ни ценностей брошенных - а какие там ценности у крестьянства-то были? Артефакты, что поценнее, давно все повыгребли. А мелочевка всякая - ну кто за ней к периметру сунется? Лениво это. Нерентабельно. Так что интереса для мародеров и сталкерских кланов Детский Сад не представлял, и посему новички здесь были в относительной безопасности.
Выбросы докатывают от ЧАЭС до Детского Сада, уже ослабев изрядно, порастеряв всю свою сокрушительную и смертоносную мощь. Здесь выброс - всего лишь жаркий ветерок, припахивающий гарью. Ну, и резкий скачок радиационного фона, который уже через полчаса спадает. В общем, не страшнее сеанса флюорографии.
Предбанник Зоны - вот, что такое Детский Сад.
Экспедиция расположилась в доме на окраине деревни. Начальник экспедиции доктор Рауфман решительно отказался от предложения некоторых коллег внаглую занять центральную избу, выгнав оттуда сталкерский молодняк. Виктор Семенович Рауфман был человек щепетильный и чрезвычайно предупредительный. Кроме того, весьма чуткий по отношению к людям, будь то его подчиненные, лица начальствующие или непуганые, необстрелянные еще сталкеры-новички. Немецкой сухости и педантичности в нем не было ни грамма, и все потому, что немцем он попросту не являлся. Мало того, он не был даже евреем - фамилию его отцу, урожденному Кирильцеву, подправила Великая Отечественная война и немецкий плен.
Так вот: Рауфман-Кирильцев не желал даже в таких, по меркам Зоны, мелочах, как спор насчет хаты, портить отношения с местным сталкерским сообществом.Итальянцы же, как, впрочем, и большинство наемников, сталкеров откровенно не любили, открыто презирали и тайком боялись. И потому за прошлые свои и чужие обиды хотели отыграться на молодняке, надавав по шеям «молокососам».
Итальянцы ходили по деревне, смело утаптывая траву вдоль тропинок, размахивали винтовками и разнообразно охаивали притихших сталкеров на своем тарабарском языке. Биологи, в большинстве своем по-итальянски понимавшие, только краснели и сокрушенно качали головами.
Все могло бы кончиться вполне безобидно - средиземноморский темперамент излился бы в воздух в виде звуковых волн, возможно, наемники сочли бы угрюмое молчание сталкеров своей неоспоримой победой и успокоились, довольные своей безнаказанностью. Но вдруг прямо посреди единственной в деревне улочки возник, словно из-под земли, странный парень в обычной камуфлированной «энцефалитке», кажется, даже без оружия, и на правильном итальянском громко послал всех троих бузотеров по известному всей России адресу.
Наемники опешили и несколько секунд таращились на этого чудака ошалелыми глазами, а он смотрел на них и улыбался. Улыбался так, как может улыбаться человек в веселом азарте игры. Открыто, весело, задорно. Смело.
Придя в себя, наемники бросились бить наглецу лицо. Стрелять все же не решились. Конечно, Зона - это тот еще Дикий Запад, но и здесь есть свои неписанные законы и свои шерифы. Бессмысленное убийство вряд ли осталось бы безнаказанным.
Только ничего у них не вышло. Парень оказался чертовски ловок и даже умудрился отобрать у одного из наемников винтовку, а двоим другим поотстегивать магазины. После чего спокойно, словно и не запыхавшись, посоветовал итальянцам притихнуть, а за конфискованным у них имуществом пригласить в центральную хату начальника экспедиции. И все это, опять же, на правильном итальянском со смешным рязанским выговором.
Вечером, когда пунцовый шарик солнца сполз к самому горизонту, Рауфман направился к сталкерам мириться. Сопровождали его двое ассистентов - молодой, но уже «заявивший о себе» в научных кругах Сергей Свержин и доктор Александр Павлович Зорин, опытный, звезд с неба не хватающий ученый, вот уже больше десяти лет ближайший помощник и протеже Рауфмана. Прихватили баклагу спирта из лабораторных запасов и несколько натовских сухпайков. В последний момент в импровизированную мирную делегацию напросилась совсем еще юная биологиня-аспирантка Настя Полонская, в силу возраста восторженно-нетерпеливая, любопытная и, что называется, «с претензией на оригинальность». Доктор Рауфман поначалу вяло сопротивлялся, но Настя добила маститого ученого железобетонным аргументом в виде герметично запаянного просвинцованного пакета с домашними пирожками.
- Что ж, это неплохая репарация, - почесав затылок, заключил Рауфман и разрешил Насте
присутствовать на мирных переговорах.
Надо заметить, почти весь состав экспедиции был уверен: тот лихой парень, что дал итальянцам укорот - определенно, предводитель здешних сталкеров, этакий Робин Гуд Зоны. Иначе и быть не могло - уж таким орлом он себя выказал и, кстати, сорвал восторженные аплодисменты Насти.
Но, войдя в хату, Рауфман и его коллеги с легким удивлением и даже разочарованием обнаружили, что никакого сообщества сталкеров с лихим предводителем во главе нет и в помине. В хате размещалось шесть или семь человек – ватажка растерянных новичков, негромко обсуждавших свои дальнейшие планы, да двое явных одиночек: угрюмый щербатый верзила-татарин, сосредоточенно начищавший ствол автомата, и герой дня, уютно разместившийся в углу возле печи с книжкой в руках.
На полу валялись старые грязные матрацы, из которых совсем уж непрезентабельно торчали клочья серой ваты. Из всей мебели - пара колченогих стульев, сундук да самодельный стол, сколоченный из необструганных занозистых досок. На столе - пара керосиновых ламп «летучая мышь», в свете которых окружающая обстановка приобретала легкий флер таинственности и нереальности.
- Добрый вечер в хату! - широко улыбаясь, Рауфман отвесил легкий поклон, приложив
ладонь к груди, - Не помешали?
Верзила-татарин потянулся к кобуре, висевшей на широком ремне его штанов. В соседней комнате недвусмысленно щелкнул затвор.
- Спокуха, это ко мне, - подал голос тот самый парень, оторвавшись от книжки, - Это
яйцеголовые, так что без стрельбы, братва, ага? Не хрен на зачистку напрашиваться.
- Слыхали, коллеги? - шепнул Рауфман своим спутникам, - Яйцеголовые - вот кто мы,
оказывается!
- Давайте без обид, доктор, - довольно миролюбиво сказал парень, услыхав слова Рауфмана,
- Наверное, сами понимаете: это всего лишь жаргон.
- Здравствуйте, меня зовут Анастасия! - Настя протиснулась вперед, донельзя радостная и
любопытная, - А вас как? Вы - настоящий сталкер? Давно вы в Зоне?
- Роман. Настоящий. Давно, - парень улыбнулся, отложил книгу в сторону, - А вы, мадам, что здесь делаете?
Глаза этого самого Романа заискрились каким-то очень ребяческим, невзрослым задором, да и сам он вдруг стал похож на дворового сорванца, из тех, что стреляют из рогатки, привязывают соседской кошке связку жестянок на хвост и в обязательном порядке каждый день с кем-нибудь дерутся.
- Между прочим, мадемуазель, - смущенно ответила Настя, даже в интонациях и мимике
прямо цитируя знаменитую фрекен Бок из мультика про Карлсона.
- Ну давайте, давайте же знакомиться, - подыгрывая ей, сказал Роман, процитировав тот же мультфильм.
Настя хихикнула.
- Похоже, коллеги, Анастасия проведет мирные переговоры и без нашего участия, - заметил Рауфман. - Так что часть дани можно оставить себе.
- И употребить по-тихому, - согласился с ним доктор Зорин.
- Доктор, вы присаживайтесь. Разговор, думаю, долгим будет, - Роман повел перед собой раскрытой ладонью - стандартный жест гостеприимства, - Да и вы, Анастасия, располагайтесь. Будьте, как дома, словом.
- А что вы читаете? - прочирикала Настя, расчехляя свой фотоаппарат. Сталкеры и Зона как явление интересовали ее сверх меры, и в экспедицию она напросилась именно за тем, чтобы поближе понаблюдать объект своих интересов. Всякие мутировавшие жучки-червячки из поймы Припяти волновали ее не особо сильно, а вот люди Зоны...
- Будете смеяться, - заулыбался Роман, демонстрируя поистершуюся обложку книги, - Стругацкие, «Пикник на обочине».
- Оригинально, - хохотнул доктор Рауфман, - Интересный же вы человек, Роман. И как вам Стругацкие?
- Туфту пишут, - махнул сталкер рукой, - Невзаправдошный у них сталкер какой-то. Гопник.
- Ну, вам, наверное, виднее, - пожал плечами Рауфман, - Хотя мне, если честно, нравится. Я на Стругацких вырос.
- На Стругацких вырос, выучился, женился, - произнес Роман, кивая головой, - И умирать, наверное, тоже на Стругацких будете, а?
- О чем это вы?
- О глубоко дефектной прослойке общества, именующейся интеллигенцией. Сколько вас
таких там, за периметрами? - он махнул рукой куда-то в сторону блокпоста, - Стругацкие.
Евтушенко. Высоцкий замшелый...
- Высоцкий - не замшелый! - пискнула возмущенно Настя, - Он... Он честный! Правдивый!
- Ну, я тоже не врун, - улыбнулся Роман, - Только мне за это памятников не ставят, - и вдруг помрачнел, опустил глаза, - Ладно, доктор, извините. Что это я, в самом деле? Не мне вас судить. Простите, не хотел обидеть.
- Пустое, - махнул рукой Рауфман, - Просто интересно, чем же это вас так интеллигенция огорчила?
- Как-нибудь, может, и расскажу. Вы ведь не за этим пришли.
- Совершенно   верно.   Мы   -   мириться.    Сегодня   наши   вольнонаемные   допустили исключительную грубость и невоздержанность,..
- Гребаные макаронники, - буркнул из своего угла татарин, - Перещелкал бы, как курей.
- Что ж не перещелкал-то? - ответил ему Роман, - Задним числом вы все здесь герои. А как до дела дойдет, так от вас слова не дождешься. Ты, Равиль, слишком самоуверен. Не протянешь долго, если не изменишь образ мыслей. Понятно?
- Не зли, Рома, - рыкнул Равиль, - Могу и перышком меж ребер пошарить.
- Дурак ты, - вздохнул Роман, - Неисправимый. Вот, доктор, полюбуйтесь: типичный
будущий мародер.
- Иди на хер, - проворчал Равиль, вернувшись к своему занятию.
- Так, я вас понял, доктор, - продолжил Роман прерванную беседу, - Ваши наемники - это проблемка еще та. Как вас вообще угораздило с ними связаться?
- Других не нашлось,  - пожал плечами Рауфман,  - А без сопровождения... ну,  сами
понимаете...
- Мой вам совет: заплатите им чего-нибудь и посылайте к чертям. Иначе беды не оберешься. Эти ребята сами на неприятности напрашиваются. И хорошо, что я вам попался, весь такой миролюбивый. Другой старожил на моем месте перестрелял бы их за пару минут, а потом бы и вас пошерстил на предмет чего-нибудь ценного. Причем, был бы прав на все сто. Такие уж здесь правила игры. А оно вам надо?
- Разумеется, нет. Но как быть? – растерялся Рауфман, устало опустившись на табурет.
- Идти дальше, - проворчал доктор Зорин, старательно глядя куда-то в сторону, - Виктор, ну сам подумай: с чего нам доверять мнению какого-то юнца? А итальянцы, хоть и немного несдержанны, но все-таки опытные проводники.
- Я бы не был столь категоричен, коллега, - возразил Свержин, - Молодость – не порок, знаете ли.
- Так что нам делать? – спросил Рауфман, пропустив пикировку ассистентов мимо своих ушей.
- Вернуться на блокпост и дождаться, когда освободится группа немцев, - вздохнув, ответил Роман, -  Правда, ждать придется долго.
- И как долго?
- Ну, недели две, может, десять дней. Но не меньше. Насколько я знаю, три немецких группы сейчас уже на контрактах, а другие две отправились на отдых в Крым.
- Но у нас нет этого времени! – срывая голос, воскликнул Рауфман, - Поймите, у нас четкий график экспериментов, и нарушать его мы не вправе.
- А о чем вы раньше думали, доктор? Думали, здесь такой пикничок дружеский, а?
- Нет, но...
- Вот она,  первая  проблема интеллигенции,  -  перебил Рауфмана сталкер,  -  Всякий
высоколобый уверен, что знает все наперед и лучше всех. В итоге наживает себе проблем,
которые вынуждены за него решать совершенно неинтеллигентные люди, вроде меня.
- А почему вы, Роман, думаете, что неинтеллигентны? - встряла Настя, - Вы и по-итальянски
свободно говорите, и книги читаете...
- Признаю, есть такой грешок, - словно извиняясь, Роман развел руками, - Образование
метастазы дает, знаете ли.
- Простите, а вы, молодой человек, кто по образованию? - полюбопытствовал Рауфман.
- Физик я, теоретик, - ответил Роман.
- А еще на нас, интеллигентов, нападает, - фыркнула Настя, - Сам-то...
- А я уже благополучно одичал, - парировал Роман, - И вам советую. Здесь высоколобость
никого еще до добра не доводила
- Экий вы дикий мужчина, - с наигранным кокетством сказала Настя, - Вас приручить-то
хоть можно?
- В смысле?
- В смысле, вы могли бы нам помочь, между прочим. Вы же сталкер.
- А что? Идея неплоха, Настенька - оживился руководитель экспедиции, - Роман, вы,
насколько я понимаю, сейчас ничем не заняты. В свободном поиске, так сказать.
- То есть, вы хотите нанять меня в качестве проводника?
- Именно так, - кивнул Рауфман.
- И куда мне нужно будет вас проводить?
- Тут совсем недалеко. Страхолесье.
- Страхолесье? - Роман прищурился, обвел внимательным взглядом ученых, - Доктор,
скажите мне честно: вы - псих?
- А что такого? Ну, Страхолесье - и что с того? Это ведь только слово страшное, а на самом деле - уютный городок.
- Уютный? - Роман криво усмехнулся, - Слова «радиация», «пси-излучение», «кровосос»,
«снорк» вам о чем-нибудь говорят? Так вот: всего этого добра там - вагон и маленькая тележка.
- Как бы то ни было, - Рауфман гордо вскинул подбородок, - Другого выбора у нас нет. Мы будем работать в Страхолесье.
- Ну, дело ваше, конечно, - хмыкнул Роман, - Тогда предлагаю следующее: я веду вас до завода «Росток», а там передаю с рук на руки парням из клана «Долг». У них есть отличные проводники, доверять им можно целиком и полностью. Потом вы с ними идете хоть на Страхолесье, хоть на Припять, хоть к черту на рога. А я – на «Агропром». У меня там Хемингуэя восемь томов заначены.
- Насколько я помню карту, - вмешался Зорин, - До Страхолесья гораздо проще дойти вдоль южного сектора периметра. Всего-навсего двенадцать километров.
- Ох, как все вы любите прямые и очевидные пути! – покачал головой Роман, - Еще у Тарковского сталкер сказал, что прямой путь в Зоне далеко не всегда – самый короткий.
- А в чем дело-то? Что нам помешает?
- По данным  военных, восемь дней назад Гари были зачищены спецназом, - возразил доктор.
- Ага, как же.  База «Гамаюна» еще три дня назад стояла себе целехонька,  флагами
увешенная. И сейчас, я уверен, стоит. А воякам верить - себя не уважать. Отписался командир спецов, мол, все зачистили, приказ выполнили. Бумага, она все стерпит. Командиру поощрение, а вам - изначально неверные сведения.
- А может, проведете нас в обход Гарей? - растерянно пробормотал Рауфман.
- Я же сказал: никуда я с вами не пойду. Нянькой не нанимался. Да и в обход Гарей - крюк
километров в двадцать. А я уже старенький для таких прогулок.
- Да сколько вам лет-то? Тридцать хоть есть?
- Двадцать девять, однако. А если бороду сбрить, то и все двадцать пять.
- Вот чем шутки шутить, лучше бы людям помогли, - возмущенно воскликнула Настя, - А я,
между прочим, хотела вас пирогами угостить. А вы... Тоже мне, сталкер...
- Пироги - это хорошо, - мечтательно зажмурился Роман.
- Обойдетесь! - резко ответила Настя, - Пойдемте отсюда, Виктор Семенович. Пустое это
дело.
Она и в самом деле направилась было к двери, но тут навстречу ей в избу шагнул высокий, плечистый и во всех отношениях привлекательный мужчина в камуфляже.
- Прошу прощения, доктор. Я тут краем уха слышал, что вам на Страхолесье нужно сходить,
- с порога начал мужчина, - В общем, я как раз туда собираюсь. Могу проводить.
Роман глянул на привлекательного во всех отношениях сталкера, улыбнулся.
- Привет, Юрик. Давненько не виделись. Как оно, твое ничего?
- Рома, сколько лет, сколько зим! - всплеснул руками сталкер Юрик, - А я и не знал, что ты здесь. Ты чего, от своих ушел, что ли?
- Типа того, - ответил Роман, - Юра, ты сегодня уже преставлялся, или как?
- Нет еще, - поморщился тот, - Успеется.
- Два часа осталось. Может, сегодня обойдется?
- Нет, Рома, не обойдется, - грустно вздохнул Юрик. - Предопределенность, мать ее...
- Тогда шел бы ты отсюда подальше. Воскреснешь - приходи. Поговорим, чаю попьем. А
так... ну не любитель я подобных зрелищ.
Ученые смотрели на сталкеров и непонимающе хлопали глазами.
- Ну ладно...Тоскливо как, господи... - простонал Юрик, - Завтра с утречка заскочу к тебе, ага?
- Давай, заскакивай, - покивал головой Роман, - Кстати, на хрена ты людям голову
морочишь, а?
- Скучно мне, Рома. Скучно. Тоскливо.
- А это, типа, юмор такой, да?
- Ага. Юмор. Черненький.
- Шел бы ты лучше к «гамашам», их бы водил, Сусанин ты наш. А это - правильные ученые
мужи, - тут Рома глянул на Настю, - И девы. Их не трогай. А то буду тебя неделю убивать.
- Экой ты, Рома, грозный сегодня, - капризно произнес Юрик, - Ладно, уговорил. Пойду.
- Иди, Юра, иди.
Юрик ушел так же внезапно и бесшумно, как и появился.
- С ним что-то не так, да? - спросила Настя.
- Только что вы наблюдали легенду Зоны, сталкера Юру Семецкого. Он же - Дункан МакЛауд, - невозмутимо пояснил ученым Роман, - Придется вам поверить в мистику, ибо этот человек - действительно бессмертный. Вот только плата за бессмертие очень оригинальная: хотя бы раз в сутки он гибнет каким-нибудь особо извращенным способом, а потом воскресает. Само собой, такой режим существования на психике сказывается крайне негативно. Вот и чудачит мужик. Как думаете, с таким можно хоть куда-нибудь ходить? Он-то воскреснет, если что, а вы, извините, нет. Сусанин, мать его...
- Ужас какой, - охнула Настя, - Жалко его.
- Жалко. Честное слово, убил бы его насовсем, из милосердия - так ведь один хрен
воскреснет!
- Ну должно же у него быть яйцо! - упрямо сказала Настя.
- Как у всякого нормального мужика, у него их два, - улыбнулся Роман.
- Да нет, не такое. Яйцо смерти.
- Яйцо смерти - это круто! - захохотал Роман. Следом за ним заржали татарин Равиль и оба
ассистента Рауфмана. Сам Рауфман улыбался сдержанно.
- Да ну тебя, пошляк, - смутилась Настя, - Как у Кощея Бессмертного же! Разбил - и все.
- Идея! - Роман звонко хлопнул по бедру ладонью, - Нужно попробовать пнуть Семецкого в
пах. Вдруг и впрямь поможет?
Тут захохотал и доктор.
Настя густо покраснела, опустила глаза.
- Да ну вас всех, - пробормотала она негромко, - Дураки, - и уже громче, - Дураки и
пошляки!
- Все такие мужики - дураки и пошляки, - пропел Роман, - Знаешь, Настя, а у нас бы вышел
неплохой поэтический дуэт. Какая рифма, а?
- А пойдемте с нами, вот и посочиняем! - не растерялась Настя.
- Ух ты! - крякнул сталкер, - Нет, доктор, мне положительно нравится эта девочка! Даже в
таком невыгодном положении гнет свою линию!
- Так как, пойдете? - спросила девушка, оживившись, - Стихи, пирожки и Хемингуэй с меня. Правда, в электронном виде Хемингуэй, но это же не проблема, да?
- Не проблема, - согласился Роман, - Я не привередливый. Проблема в другом: я не самоубийца, и, в отличие от Семецкого, воскресать не умею. А соваться в Страхолесье с неопытными учеными на прицепе – это и есть самоубийство.
- Ну, не такие уж мы и неопытные, - возразил Рауфман, - Я уже работал в пойме Припяти в прошлом году.
- Ага, ага, - закивал Роман, - Экспедиция Поршнева, да?
- Она самая, - Рауфман посмотрел на сталкера с нескрываемым удивлением, - Но откуда…
- На место вас, помнится, доставили вертолетами. Пятнадцать ученых, сорок спецназовцев – сталкеров для охраны. Четыре мобильных рабочих модуля, и четыре пулемета, соответственно. И при этом ближе километра к окраине Страхолесья не подходили. А сейчас вы хотите ввосьмером, плюс еще я, сунуться в сам город. Причем, перед этим прошагать через пол-Зоны. Оптимист вы, однако!
- Настоящий ученый обязан быть оптимистом! – вскинул подбородок Рауфман.
- Между оптимизмом и идиотизмом такая тонкая грань… - философски заметил Роман, - И мне кажется, что сейчас вы очень хотите эту грань перешагнуть, - тут он вздохнул, устало улыбнулся, - Доктор, поймите: ваш прошлогодний пикничок и ловля бабочек – это исключительно результат работы спецназа. Ну, и стечения кое-каких обстоятельств. Прошлое лето было удивительно спокойным по части выбросов. Такое ощущение, что Зона вам офигительно подыграла.
- Скажите мне одно, Роман: откуда у вас такая осведомленность?
- Ну, это просто. Всякий ученый в Зоне – объект повышенного интереса. Ну, и я тоже интересовался, послеживал, по окрестностям частенько мотался. Если напрячь память, возможно, я и вас вспомню. Хотя вряд ли: через прицел никого особо не разглядишь.
- Через прицел? – доктор Рауфман заметно напрягся.
- Ну бинокля у меня не было! – воскликнул Роман, всплеснув руками, - Так что не обижайтесь, ладно?
- Я так понимаю, уговорить вас нам помочь – дохлый номер. Так?
- Так. Извините, но – нет.
- И вас не интересует сумма?
- Абсолютно.
- Очень жаль, - Рауфман впервые за долгие годы почему-то почувствовал себя обиженным и разозленным.
Хотя, в конце-то концов, сталкер был прав: он совершенно ничем им не обязан. Мало того, он вернул реквизированные у итальянцев патроны и винтовку и взял с ученых всего лишь один сухпай – небывалая щедрость и великодушие по здешним меркам. Но Рауфман рассчитывал на большее…