Простая история

Был невыносимо жаркий июльский вечер, типичная пригородная электричка Москва - Конаково, вагоны забиты до отказа. Пятница.
Несмотря на повсюду распахнутые окна, обычная накаленная душегубка. Катя  очень тяжело переносила то лето, она всегда избегала жары и мечтала жить в Скандинавии.
Девушка и выглядела хрупким нордическим созданием: мраморная прозрачная кожа, которая никогда не загорала, светлые короткие волосы, серые, цвета гальки глаза, тонкий скуластый профиль и очень длинные, почти белые ресницы. Катя ими гордилась и наперекор всем косметологам никогда не красила.
В тот вечер в электричке ей отчаянно не хватало воздуха, и она всеми силами держалась за поручни, чтобы не упасть. Такое уже не раз случалось, и поэтому Катя старалась избегать общественного транспорта. Но сейчас она ехала навестить своих родителей, и не хотела, чтобы ее подвозил друг – необходимо было побыть с ними одной, без свидетелей: Катя собиралась сообщить, что выходит замуж.
Все сидячие места были заняты, и ни один из пассажиров-мужчин даже не думал уступать. Катя поняла, что если она упадет, то ее запросто могут затоптать. Но кто-то неожиданно  потянул за руку и почти силой посадил вместо себя. «Тебе кажется плохо, отдохни» -  предложила девушка лет 25, а через пару секунд вытащила из рюкзака бутылку минеральной воды и вручила ее Кате. Это было спасением. Катя, несмотря на необходимость, всегда забывала носить с собой воду. Она вообще очень многое забывала.
Постепенно приходя в себя, Катя стала разглядывать своего «рыцаря». Спасительница была спортивного телосложения, растрепущие каштановые волосы доходили до плеч, почти шоколадный загар. Глаз под прикрытыми веками не видно, упрямо сомкнутые губы... Широкие  клетчатые шорты по колено, красная майка с  персонажами из Футурамы и черные кеды. Кеды особенно понравились Кате – такие стильные, вызывающие уважение и легкую зависть.
Всю свою жизнь Катя носила платья, юбки – все очень женственно. И, наверное, не потому что так хотела – просто привыкла. А иногда в гардеробе ей чертовски не хватало обычных маек, шорт, и, конечно кед, чтобы свободно шлепать по улицам. У Кати же спортивную обувь заменяли балетки. Собственно и в этот вечер на ней были льняной бежевый сарафан и тапочки из мягкой белой кожи.
Скоро место напротив освободилось, и девушка- рыцарь поспешила его занять. Теперь можно было рассмотреть ее глаза: они оказались колючего карего  цвета.
- Рушана. Ну или просто Руша – неожиданно представилась незнакомка.
- Катя.
- Вы так долго меня изучали, что я решила сама с вами познакомиться, - с легкой усмешкой пояснила Руша.
Неожиданно для Кати, через пять минут они с Рушей обсуждали уже все на свете: погоду, времена года, любимые города и страны, работу, книги и музыку. Она давно так долго не говорила сама, и не хотела никого слушать. В их жизнях и предпочтениях не было ничего общего. Катя читала Саган, а Руша Бегбедера, Катя любила джаз, Руша – рок, Катя была начинающим сценаристом, Руша программистом. Катя ненавидела спорт, Рушана бегала каждое утро, а еще она не могла жить без солнца и мечтала навсегда уехать к морю.
По вагону прошлась мороженщица, они обе купили лакомку, и это, пожалуй, было их единственным сходством: любовь к сливочному мороженому и шоколаду.
В Конаково пути девушек разошлись: Руша оправилась на дачу к друзьям, а Катя - к родителям, оставив Руше свою визитку.
Дома Кате всегда было хорошо, она с детства его считала своим убежищем,  таким островком вечной стабильности и любви. Поэтому в этот вечер Катя решила ничего не рассказывать родителям о своей свадьбе: хотелось просто насладиться долгожданным спокойствием и уютом.
Уже после вкусного ужина, любимой жареной картошки с грибами, распивая с мамой на кухне чай, Катя подумала, что тоже хочет свою семью и детей, чтобы также жарить им картошку с грибами и натирать чернику с сахаром.  «Завтра все расскажу» - убеждала себя девушка.
Выходные Катя провела, как давно-давно в детстве: ходила в лес за ягодами, помогала маме с зимними заготовками, смотрела мультфильмы, и читала «Малыша и Карлсона». Но она так и не рассказала родителям о нем. Всю обратную дорогу Катя безуспешно пыталась объяснить себе, почему она не смогла: мама с папой, конечно, только обрадовались бы. А теперь Дима обидится, когда поймет, что родители по-прежнему ничего не знают.
Он ее встречал. Приехал на вокзал ранним утром, хотя, наверняка лег поздно, и проспал в лучшем случае пару часов. Как всегда в костюме…Такой родной… Его голубые глаза, всегда серьезные, опять были грустными. Он часто с ней грустил, а ей всегда было за это стыдно.
Конечно, он сразу все понял. «Ты опять ничего не рассказала  – грустно констатировал Дима. Он старался привыкнуть к ее странным выходкам, но каждый раз это было неожиданно и не приятно.
- А ты хотя бы на свадьбу их пригласишь? – обиженно уточнил он
- Я скажу, обязательно скажу, - чувствуя себя необыкновенно беспомощной, обещала Катя.
Почти два месяца назад Катя решила, что выйдет за Диму замуж. Ей тогда было очень страшно: одиночество преследовало везде – в больших компаниях, на встречах с друзьями, но особенно дома. Ничего не возможно было делать – читать книги, смотреть фильмы, даже спать.  В то время Катя почти не ночевала дома , и появлялась там только для того, чтобы полить цветы. С Димой девушка была знакома давно, знала, что ему нравится, но почему-то раньше боялась  его – «слишком серьезный, заберет и не отпустит» - объясняла она подругам. А  именно он тогда ее спас, понял, почувствовал, старался быть с ней везде. Дима снова приучил ее к ее дому, с ним она не боялась засыпать, при нем читала, вместе смотрели фильмы. Он сделал ей предложение, и Катя с облегчением согласилась.
Дима был вполне обеспеченным и состоятельным мужчиной: большая квартира в Москве, собственный бизнес, загородный дом, где жила его первая семья. В качестве свадебного подарка он готовил для Кати маленький домик в Норвегии на берегу Баренцева моря. Он мечтал уже через год переехать вместе с ней туда – пусть пишет свои сценарии, а он будет просто рядом.
Ей нравилась его забота, и его готовность навести порядок в ее жизни. Она совершенно потерялась, а он ее нашел. Но иногда, просыпаясь с ним по ночам, она с тревогой спрашивала:
- А если я захочу, ты меня потом отпустишь?
- Куда?
- Не знаю, просто обещай, что отпустишь.
Он обещал.
В машине ехали молча, Дима был все еще обижен, а Катя мыслями далеко не здесь. По радио пели  Modern Talking – подростком под их музыку она планировала  жизнь – блестящую, легкую, свободную. Без правил и социальных задач: все по-новому, по-своему. Мечты начинали исполняться и постепенно приводили ее в ужас. Она бесконечно ходила по зыбучим  пескам. Часто это было весело и захватывало дух.  Но, проваливаясь, Катя понимала, что одна и нет протянутой руки. Людей вокруг много, а руки нет.
Теперь Катя снова хотела назад - в понятный и надежный мир своего детства. Она искала защиту. И вот рядом с ней сидит Дима, и  больше нет страха. Нет почти ничего, легкая пустота и спокойствие. Этого так давно не хватало.
«Красивые у него плечи, как у папы» - подумала Катя, с гордостью и благодарностью разглядывая своего мужчину.
- Дима, хочешь я прямо сейчас все расскажу родителям?, - спросила тихим мягким голосом Катя, положив свою маленькую ладошку на его руку.
Он всегда таял, когда она так говорила. Готов был во всем с ней соглашаться и все принять.
- Давай забудем. Скажешь, когда сама захочешь.
Прошел месяц. У Димы начались командировки, и они с Катей виделись теперь очень редко. Солнце стало холоднее, а Катя с жадностью ловила сырое свежее дыхание осени. Она опять не спала по ночам, но не потому,  что боялась - ей не хватало времени днем.  Катя постоянно думала, сама не могла понять, о чем конкретно, получалось, что обо всем сразу…Девушка могла часами стоять на балконе и сосредоточенно смотреть в темноту. Было ощущение, что она видит  свою прошлую жизнь со стороны, и будущую тоже, ту, которую сейчас сама выбирает для себя.
Все складывалось удачно и правильно, как в мозаике – еще пару деталей и, вышла, бы, наконец, готовая картинка.  Работа, муж, потом дети… Что еще? Уютные совместные вечера, ужины, заранее спланированные выходные, в предвкушении которых можно жить всю неделю. И, конечно,  непременно ленивое утро, когда вы вместе валяетесь в постели и перещелкиваете по телевизору всякую ерунду.
С детства у Кати не задалось с пазлами – в середине игры становилось скучно, ведь картинка заранее известна. Сюжет рисунка оставался незавершенным…
А сейчас ей было просто все равно – главное больше не быть одной. Как же она когда-то радовалась, что уехала от родителей - своим завтракам в полном одиночестве, вечерним посиделкам: с друзьями или   просто за компьютером с бокалом хорошего вина. В этом была такая необъяснимая прелесть – ходить в любое время босиком на кухню, разогревать чайник, жарить тосты – а потом с наслаждением их есть, развалившись на диване и читать любимую книгу. Как же давно… Неужели такое правда было…
До возвращения Димы, оставалось еще три дня  - время мучительно приходилось сжимать: специально долго валяться в постели, потом пытаться что-то писать – получалась полная ерунда: пустота внутри – пустота в текстах и сюжетах… Потом наступал вечер, и Катя уже не могла находиться в квартире – брала с собой стул и уходила на балкон, переждать еще несколько часов…
Уже давно и с надрывом гремел гром, а дождя все не было. Девушка продолжала сидеть не балконе и считала раскаты – 135… Она даже не закрыла окна – ветер легко хлестал по щекам. Где-то далеко в комнате завибрировал мобильный телефон – Дима, - подумала Катя, но когда добралась, то увидела на дисплее давно забытое  «1 sms». Дима всегда только звонил, а друзья писали по icq или скайпу. Прежде чем прочитать сообщение, она на секунды вернулась куда-то далеко-далеко, к своему первому неудавшемуся полу-чувству.  Всю ночь она могла ждать этого  «1 sms», а потом быть неудержимо счастливой от двух напечатанных латиницей слов: «kak dela?».  В этом sms пришло целых четыре слова русским шрифтом: «Привет. Как дела? Руша». Девушка несколько раз прочитала сообщение, не заметно для себя стала улыбаться, вернулась с телефоном на балкон и очень долго набирала ответ, не зная, что написать. Она уже давно не была в таком странном состоянии: смятения и предвкушения радости. В результате с пятой попытки у Кати получилось: «Привет, считаю раскаты грома. А ты?». Они переписывались весь вечер и всю ночь. С каждым сообщением Катя боялась, что Руша больше не ответит, и в конце последнего предложения обязательно ставила вопрос.
….Руша:
- Почему ты в такую погоду сидишь на балконе? Лучше в тепле под пледом пить коньяк)
Катя:
- Вечером не могу одна оставаться дома.  А на балконе, как будто на улице, среди людей, так спокойнее. А тебе?
Руша:
Ты любишь людей?
Катя:
Не знаю. Любовь – это что-то сильное, а с людьми просто не страшно. Тебе ведь тоже бывает страшно?
Руша:
Мне бывает страшно от людей. Схожу с ума, когда вокруг посторонние, чужие и ненужные мне особи.
Катя:
И ты можешь отдыхать и быть счастливой, когда абсолютно одна?
Руша:
Конечно)) Бывает целый день только об этом и мечтаю. Ты ведь живешь с мужчиной?
Катя:
Да, но сейчас его нет. И я считаю часы… Всегда кто-то кого-то ждет. Это необходимо. Ты ведь тоже?
Руша:
Чтобы так ждать, надо любить. Любишь его?
Катя:
Есть просто необходимость в человеке, понимаешь?
Руша:
Нет. Как в балконе, улице и людях? Ты странная. Я видела твои глаза в электричке – они потеряны и как будто находятся в режиме «off».  Жизнь у тебя спрятана где-то далеко. И ты ищешь ее в окружающих...
Катя:
Хочешь сказать, что я вампир? 
Руша:
Не тянешь на монстра). Просто беспомощная девочка, у которой не получается жить в большом взрослом мире
Катя:
Ты ничего обо мне не знаешь. Спокойной ночи.
Руша:
Не хотела тебя обидеть. Пока
… Пять утра. Катя не могла спать, и снова пошла на балкон – после общения с Рушей она чувствовала себя наполненной чем-то очень легким и колючим. Это состояние приносило эйфорию ,  беспокойство, щемящую тоску и чуть-чуть досаду. Самоуверенность и категоричность  Руши как будто что-то раскололи в Кате . С рассветом она все-таки заснула – сидя на стуле и прислонившись к бетонной стене балкона.
Когда Катя открыла глаза, то поняла, что совершенно не может пошевелиться – тело окоченело и затекло, но она все-таки дотянулась до своего телефона.
1 новое sms
Доброе утро. Сегодня классный день. Пойдем на Патриаршие?
Катя не верила своим сонным и очевидно опухшим глазам. Неужели они так скоро и так просто могут  увидеться. Катя решила отключить мозги и всякую логику. Почему нет?
Пойдем) Когда и где встретимся?
За окном стояла сырая, ветреная и очень солнечная погода. Катя пыталась найти в своем шкафу хоть что-нибудь подходящее для простой прогулки. Рядами висели платья для самых разных сезонов и межсезоньев. Но так не хотелось всего этого: ни шляпок, ни пальто, ни туфель…. Наконец, на дальней-дальней полке были найдены еще школьные джинсы с протертыми коленями и олимпийка с кошками.  Там же находился и рюкзак… Как давно она все это носила. Спортивной обуви, к сожалению, не было совсем, поэтому пришлось довольствоваться балетками.
Руша написала, что заедет за ней. Она жила на Ленинском проспекте, с учетом пробок - оставалось ждать полтора – два часа. В последний раз с таким детским нетерпением и счастливым парализующим все под ребрами страхом Катя ждала только концерта своей любимой певицы. Это было два года назад, и тоже в начале осени.
Она хаотично носилась по квартире, подходила к зеркалу, строила себе рожи, включала очень громко давно отложенные ею треки: роллингов, квинов. Потом, наконец, добралась до Цоя, кумира  детства. Все последние годы Кате неловко было его слушать, стыдно что ли перед ним. Он бередил то, что некогда было загадано и не исполнено потом. А сейчас Цой просто, легко и весело пел «Оооо…. восмикласницаааа…»
«Аааа» -кричала Катя и танцевала, как делала это 14-летним подростком в своей комнате у родителей. Оставалось  только услышать голос мамы: «Сделай потише!». Ну как можно было сделать потише, когда ты готовишься переворачивать мир?
Сейчас мир, кажется, переворачивался вполне себе самостоятельно. Позвонила Руша. ..Пустынной улицей куда-то мы идем вдвоем. И я курю, а ты конфеты ешь…
- О, что я слышу, - сказала она, не здороваясь. – Цой?? А как же твой джаз?
- Привет, ну сегодня ведь классный день? Устраиваю ре-инкарнацию прошлых кумиров!  Я спускаюсь..
- Ага, с нетерпением жду Вас ненормальная леди. Сначала вы падаете в обморок и лепечите про Моцарта и Армстронга, а потом оказываетесь закоренелым рокером.
Руша ждала ее в голубом саабе. Пушистые рыжие волосы были убраны под черную почти ковбойскую шляпу, на ней были черные джинсы и тоже черная водолазка, а шея повязана темно-синим клетчатым шарфом. Завершали образ белые мокасины.
Катя была очарована, и  чувствовала себя дурой-подростком. Пожалуй, уместнее были бы все-таки платье и шляпка.
Руша смерила ее смешливым взглядом, вышла из машины, галантно открыла дверь и церемонно произнесла:
- Добро пожаловать в карету, принцесса. Хоть и выглядите вы как школьник, сбежавший с уроков. Ну, поехали прогуливать. 
Пока они стояли в пробках,  пошел град, а солнце по-прежнему слепило глаза.
- Какая красота…Как будто планета влюбилась и в полном смятении… - Катя чувствовала себя таявшей льдиной, которая знает, что скоро исчезнет, и все равно счастливо ловит каждый луч солнца.
Сидеть рядом с Рушей в ее машине, смотреть сквозь яркий свет, как крупные снежинки стучат в окно – все было таким нереальным и тем ни менее естественным. Как будто их история никогда не начиналась, не прекращалась - она просто была всегда. Руша взяла ее за руку  и их пальцы сплелись в крепкий замок.
У Кати никогда не было этого ни с кем: она вообще не очень любила держаться за руки.  За чужие другие руки. Но пальцы Руши оказались своими.
На Патриарших прудах они бродили между скульптурами персонажей басней Крылова. Катя дурачилась: то признавалась им в любви, то вела строгий допрос и отчитывала, просила, спорила, жалела, стремительно переходя из одного настроения в другое. Она всем-всем внутри чувствовала, что Руша любуется ей, запоминает и впитывает ее голос, движения.
Этой почти незнакомой девушке Катя хотела показать и рассказать всю себя, вывернуть наизнанку и не оставить ни одного спрятанного сантиметра.  Они очень долго гуляли, ужасно замерзли, ужасно устали,   но проходили мимо всех лавочек и кафе. Для чего-то нужно было не останавливаться, сплетать замком пальцы, говорить что-то совершенно неважное, а потом молчать о важном. Когда уже почти стемнело, Руша остановилась, развернула Катю к себе и сообщила: «Ты едешь ко мне».
Всю дорогу они молчали, не включали музыку, молча поднялись на третий этаж. Руша жила в маленькой студии: в квартире   не было даже плиты, только микроволновая печь. «Не готовлю» - объяснила она. Не было также и кровати. Из всей мебели стояли только маленький буфет, стол и несколько стульев. Все остальное заменяли черно-белые коробки из IKEA  и мягкий кремовый ковер на всю квартиру.
- Значит, на полу спишь? – с трудом выговаривая замерзшими губами уточнила Катя.
- Да, спать мы будем на матрасе. Но, ты похоже превратилась в льдинку – сейчас приготовлю ванну, а потом выпьешь коньяка – Руша говорила ровным  спокойным голосом, как будто это их обычный воскресный вечер. Как Кате нравилось это слово «мы» …
Она лежала в горячей ванне, утопая в душистой мятной пене, и хотела забыть всю себя: свое имя, прошлую жизнь, Диму и друзей, даже родителей – все, что оставалось за пределами квартиры Руши. Только так она могла, наконец, быть собой… После ванны Руша, ни говоря ни слова,  обернула ее в большое махровое полотенце и дала коньяка. Постель была уже постелена, Катя села на край матраса и  пила маленькими глотками, слизывая с губ кончиком языка горькие капли. Руша стояла в углу комнаты, скрестив руки на груди, и смотрела на нее так, как смотрят… Катя не знала, когда и кто так смотрит и вообще смотрел ли так когда-нибудь кто-нибудь. А если смотрел – значит, этим людям больше никогда не было страшно, холодно, одиноко, жарко, несчастливо. Они никогда не задавали себе вопроса: для чего? Вообще никаких вопросов.
У Кати возникло ощущение, что Руша с самого начала жизни на нее так смотрит. Просто раньше – она была далеко-далеко, и взгляд был поэтому далеким. Катя шла и шла к этим глазам, потом заблудилась, совершенно потерялась, испугалась и перестала искать. И вот Руша сама ее нашла. Катя встала и подошла вплотную к Руше, приподнялась на цыпочках, и прижалась своими глазами к ее, полотенце легко скатилось к ногам, ее обнаженное тело почти полностью повторяло очертания тела Руши.
Руша аккуратно приподняла ее над полом и бережно отнесла к матрасу. Катя раздевала Рушу, целуя каждый новый кусочек освобождающегося тела , ей хотелось скорее принять его и отдать свое. Девушки сплетались и обменивались сантиметрами и миллиметрами своих тел. Не было отдельно Руши, и отдельно Кати, из двух разных людей они сначала превратились в сиамских близнецов, а потом в одно космическое существо, частицу вселенной.
Катя никогда не думала, что одним только поцелуем можно проникнуть друг в друга так, что уже не понимать, где ты и где она, одновременно отдавая и забирая. Их белые и каштоновые волосы заплетались в одну невообразимую косу… Они так и заснули одним существом.
Утром Руша готовила кофе в микроволновой печи и делала бутерброды, Катя нежилась в постели и подглядывала , притворяясь, что она еще спит. Ей казалось, что стоит открыть глаза, как мираж рассеется, а она окажется одна в своей большой холодной кровати. «Дима… Ведь есть еще Дима» - впервые за все время вспомнила Катя о нем.
Она резко встала, подобрала ноги, обхватила их руками и положила голову на острые худые колени. Нужно было прямо сейчас решить, что делать дальше, память услужливо возвращала всю ее недавнюю прошлую жизнь.
«Не отпущу» - услышала она тихий, но твердый голос Руши.
«А он обещал …. отпустить»  - задумчиво ответила Катя.
Она ушла, сказала, что сейчас должна быть дома.
«А потом я вернусь, и ты никогда-никогда меня не отпустишь? Обещай это» - услышала Руша на прощание и не успела ответить. Кофе и бутерброды остались нетронутыми
Катя шла по холодной Москве, пропускала метро, просто забывала, что ей  туда нужно. После часа бессознательной прогулки она, наконец, юркнула в переход, опять вышла не на той остановке, снова села, совершенно запуталась и оказалась в другом конце города.  Решила взять такси и очень долго стояла в пробке,было много времени на мысли… Но к сожалению в голове не было ни одной мысли, а все чувства трансформировались в одно-единственное…. Страх. Страшно было делать выбор, страшно ехать и встречать Диму, страшно возвращаться к Руше. Страшно начинать быть собой и снова не быть  - страшно.
Катя приехала домой, открыла дверь. Все уже было чужим, даже стул на балконе. Она поняла, что видеть Диму больше не захочет никогда, нашла в тумбочке старую школьную тетрадку, ручку, вырвала чистый лист и села писать:
«Дима, ты приехал в пустую квартиру, ищешь меня, и, конечно, ужасно боишься. Ты будешь звонить, но я не возьму телефон. Не могу пока. И потом, наверное, тоже. Не бойся, все хорошо. Просто сдержи свое обещание. Помнишь, ты обещал отпустить…Да, мне надо уйти. Не спрашивай, почему, иначе придется тебя обманывать, а я этого не хочу. Понимаешь, у каждого человека есть кто-то смотрящий только на него, сначала издалека, а потом, если не заблудишься, все ближе и ближе… ты  узнаешь эти глаза, потому что поймешь, что не можешь без них, а они не могут без тебя. Прости, но мои глаза могут. Катя.»
Она сложила аккуратно вдвое листок и оставила его на кухонном столе. «Должен, найти», - решила Катя.
У нее было странное ощущение абсолютной завершенности и исчерпанности. Такое бывает, когда читаешь роман, следишь напряженно за судьбами героев, а потом дочитываешь последнюю страницу и никак не можешь поверить, что на этом все, что все страдания завершены, интриги раскрыты, на все вопросы получены ответы.
Катя понимала, что Дима удален из ее жизни. Катя также понимала, что она любит женщину, а эта женщина влюблена в нее. Она еще более ясно понимала, что никогда не познакомит родителей с человеком, с которым хочет прожить всю жизнь. И никогда не будет у нее обычной семьи с обычными радостями. Но она также никогда не будет сидеть одна на балконе и смотреть в ночь. Она просто никогда не будет больше одна.
Эти выводы не вызывали в Кате никаких чувств. Просто такой вот финал. Почему финал? Потому что все факты состоявшейся истории, ее истории  на лицо. А дальше она просто будет жить, и наверное, долго и счастливо.
Катя вырвала из тетради еще один чистый листок, написала еще несколько строчек, и это письмо тоже сложила вдвое. Его нужно было отправить в конверте. Оно предназначалось для Руши.
Катя собрала небольшой рюкзак своих вещей, очень многое оставила, взяла все документы и навсегда покинула свою съемную квартиру. Потом она вызвала такси и поехала в аэропорт .
Письмо для Руши:
«Ты никогда не поймешь меня, поэтому я не буду ничего объяснять. Просто знай, что я люблю тебя, впервые поняла с тобой, что могу любить. Ты меня освободила.  Ты та женщина, с которой я могла бы прожить всю жизнь, все бросить ради тебя и все забыть. И я это сделала. И будем считать, что у нашей истории счастливый финал. Но я не вернусь к тебе. У нас были день и ночь, полные счастья.  У нас получился красивый космический сюжет. Но он не может повторяться каждый день. Дальше мы бы просто жили, превращая счастье в привычку. А это не возможно, мне теперь нужны новые истории и новые сюжеты. Тебя я не забуду, но буду снова и снова влюбляться. Потому что настоящая любовь живет недолго. До первого утреннего кофе и бутербродов. Прости и спасибо за то, что включила мои глаза. Катя. On.».
Это письмо было отправлено спустя два дня из Осло.