Наяда. гл. 17

XVII. НАЯДА
                1
— И так всегда: стоит приехать в отчий дом, как на тебя сваливаются все мыслимые и немыслимые дела. Какие-то перестановки мебели, вечная уборка в квартире,  производственный конвейер на кухне и прочее! — возмущалась  Дербенёва, только что выйдя из ванной комнаты и вытирая волосы банным полотенцем.
 Оказавшись в прихожей, Татьяна с удивлением обнаружила, что в квартире уже никого нет. На журнальном столике  лежала записка, в которой красочно описывалось, кто и куда ушёл от ответственности.
— Хорошенькое дело, — Татьяна отложила записку в сторону.
Все домашние с утра ретировались по своим делам. Дочка, с приехавшей из пригорода тёткой, ушла «на экскурсию» — по магазинам, сестра отправилась с очередным ухажёром за город. И только ей — Татьяне, не успев разобрать чемоданы, с дороги, предстояло вновь осваивать традиционные обязанности Золушки, негласно отведённые в семье с самого раннего детства.
«Так тебе и надо! — размышляя о своей участи, подумала  она. — А что остаётся? Всего — ничего: забыть о личном и с чего-то начинать отпуск, например, с вороха  неглаженого белья».
В коридоре громко зазвонил телефон.
— Алло! — Дербенёва подняла трубку.
— Привет, подруга. С приездом!
— Здравствуй, Люся. Рада тебя слышать. — Дербенёва сразу узнала голос Людмилы Алексеевой, сокурсницы по институту  и почти родственницы — Татьяна приходилась крёстной матерью дочери Алексеевых.
— Была бы рада - позвонила, а ты молчишь. Или номер забыла?
— Да нет, помню ещё.
— Как живёшь, с кем? — не останавливаясь, тараторила Алексеева. — Мы сегодня собираемся на острова — до понедельника. Ты как, с нами или проигнорируешь?
Татьяна не ожидала столь необычного предложения, поэтому не сразу сообразила, как ответить. Дома скучал целый клубок невыполненных наказов и ценных указаний, а в перспективе была  «радость» провести все выходные в четырёх стенах и у плиты.
«Всё как всегда и без изменений, где бы ты ни находилась! – вновь обречённо подумала Татьяна. — K;che, Kinder, Kirche.» 
— Ау, подруга-а-а! Ты где, я тебя теряю? — неугомонная Алексеева требовала ответ.
 — Когда вы планируете отчалить? — машинально спросила Дербенёва.
— Где-то около шести часов вечера, сразу после работы. Забежим  домой переодеться, взять сумки и вперёд. Давай, присоединяйся. Я ужасно по тебе соскучилась и, кстати, кое-кто из старых знакомых тоже мечтает о встрече с вами,  леди…
— Кто же этот «мистер Икс»? — заинтригованная намёком, поинтересовалась Дербенёва.
— Поедешь с нами -  увидишь. Мы как раз на его катере отплываем. А потом, кто тебе сказал что интересуется мистер, может быть миссис,  - рассмеялась Алексеева.
— Слушай, Людмила, не валяй дурочку. Колись!
— Нет уж! Не велено раньше времени говорить.
— Кем это не велено?
— Не велено, и всё тут! Мистер Икс, между прочим, первым узнал о вашем прибытии. Поэтому я и звоню тебе сразу, с работы.
— Как узнал?
— Обыкновенно. Они с Алексеевым заезжали домой и видели, как твоя тётка  выходила из подъезда с Люсей.
— Ладно, хватит загадок! Кому понадобилась моя персона?
— Ещё раз повторяю: поедешь — узнаешь, а нет — значит, не судьба! — загадочно подвела итог Людмила и добавила. — А он, между прочим, совсем недавно развёлся и очень одинок…
— Вы что, все сговорились меня сватать, или вас сглазил кто? — раздражённо выпалила Татьяна и, не дожидаясь ответа, бросила трубку.
В расстроенных чувствах Дербенёва села на пуфик, стоявший здесь же в прихожей, и готова была  разрыдаться, как вновь зазвонил телефон.
— И какого рожна тебе ещё надо? — с откровенной злостью почти прокричала в трубку Татьяна.
На другом конце провода некоторое время недоумённо молчали. Потом раздался осторожный голос свекрови:
 — Что случилось, дочка, у тебя всё в порядке?
— Ой, извините. Я думала, это опять кума звонит. Всё у нас хорошо. Сегодня прилетели.
— Слава богу, что всё хорошо. Заждались мы вас.  Я вот весь день жду не дождусь, когда  моя внучка приедет. А её всё нет и нет. Когда будете?
— Я, мама, даже не знаю. Сегодня, может быть, поедем в Буромку, папа обещал отвезти, да и мне надо к бабе Гале. А когда вернёмся, тогда и к вам.
— А почему сразу в Буромку, к нам-то ближе — всего два квартала?
Татьяна не ответила.
По образовавшейся паузе свекровь поняла, что ей вряд ли удастся уговорить невестку приехать сегодня, но она всё же продолжала уговаривать.
— И дед заждался вас, только и ходит к калитке, туда да обратно. Черешен нарвал внучке ведёрко целое, клубники насобирал…
— Нет, мама, не получится так быстро. В следующий раз, – сказала как отрезала невестка.
Знакомый холодок отчуждения коснулся сердца Таисии Артёмовны. В голосе невестки ощущалась явная неприязнь, но свекровь не подала виду и сменила тему.
— Как там Саша, есть ли от него какая весточка? Когда должен вернуться из своих морей?
— Вестей пока никаких нет, ушёл-то совсем недавно. И оказии, очевидно, не было, — привычно для себя, даже с каким-то равнодушием, рассуждала вслух Дербенёва.
— Вернулся бы скорей, живым да здоровым.
— Вернётся, будьте уверены. Куда ему деться с подводной лодки? Через полгода заявится как ни в чём не бывало…
Разговор иссяк так же быстро, как высыхает дождевой ручей, уносящий в своих мутных водах последнюю каплю небесной влаги.
— Ну, что ж — на «нет» и суда нет. Я рада, что хотя бы услышала тебя, а Людочка где? — вдруг спохватилась свекровь.
— Пошла на прогулку с тёткой.
—Тогда передавай ей большущий привет, и приезжайте поскорее, мы вас ждём. До свидания.
На другом конце повесили трубку. Разговор закончился,  Татьяна встала, но  ещё некоторое время продолжала слушать короткие сигналы телефонной станции, проникающие сейчас куда-то внутрь и словно взывающие к её совести.
«Не ври хотя бы себе» — вспомнила она слова Берзиньша, сказанные на прощанье.   
               
                2
«Надо извиниться», — опомнилась Дербенёва, набирая номер рабочего телефона Алексеевой.
— Алло.
— Людмила, ты?
— Слушаю, — холодно ответила подруга.
— Ты чего, мать, обиделась, что ли? Ну, прости меня, пожалуйста, сорвалась я.
— С цепи, что ли, сорвалась?
— Да уж не знаю, с какой только.
— Вот - вот. Не зря собака  по гороскопу. На людей бросаешься, — без малейшей обиды констатировала Людмила.
— Очевидно, ты права. - согласилась Татьяна. — А с какого причала отплывает ваш «белый теплоход»? —  поинтересовалась  Дербенёва.
— Неужели лёд тронулся? — обрадованно воскликнула Алексеева.
— Ещё не тронулся, но таять уже начал.
— Мадам Дербенёва, я понимаю так, что вам необходимо забронировать одно место в каюте «люкс»?
— Правильно понимаешь. Бронируй.
— И как же мы решились, если не секрет? — не удержалась от  вопроса напоследок Людмила.
— Нет абсолютно никакого  секрета. Я сбежала в родной город от семейного рабства, а попала в рабство к родителям, и мне кажется, что пришло время расставить все точки над «i».
— Ты хорошо всё обдумала? — Алексеева тихонечко подтрунивала над Татьяной, проверяя, насколько осознанно та  принимает решение.
— Даже слишком хорошо.
— И всё же?
—Всё же вы  мне немножко ближе вороха неглаженого белья! — торжественно заключила Татьяна.
               
                3
Уставшее от дневных забот солнце, ещё яркое, но уже с налётом вечернего золота спустилось ближе к воде. Дневная жара пошла на убыль. К пляжу, на песчаный берег, потянулись истинные ценители речного загара.
Воздух, насыщенный свежестью и появившейся лёгкой прохладой, манил в свои объятия, словно приглашая окунуться в блаженство речной купели. Лёгкая дымка скрывала  из виду противоположный берег, казалось, что днепровская гладь простирается куда-то далеко, далеко - до бесконечности, постепенно растворяясь в облаках.
— Ты   действительно бескрайний, батюшка Днепр! —воскликнула Дербенёва, глядя на рукотворное море с высоты огромной бетонной лестницы, широким ковром спускавшейся с крутого берега реки.
Где-то внизу, справа от лестницы, сразу за пирамидальными тополями и плакучими ивами, просматривалась небольшая, почти правильной круглой формы бухта. Окружённая  плотным кольцом деревьев лагуна в любую погоду дышала безветрием. Вот и сейчас её  недвижимая поверхность будто застыла, аккумулировав в себе немыслимое количества солнечных бликов, похожих на миллионы осколков разбившегося зеркала.
Татьяна невольно прищурилась, посмотрев в сторону бухты, машинально надела солнечные очки и быстро устремилась вниз по ступеням.
Новенький жёлто-красный катер с прозаическим названием «Крым» слегка покачивался на волнах. На переднем сиденье у штурвала разместился крепкий, высокого роста, молодой человек лет двадцати семи, Сергей Троицкий — хозяин катера. Сзади расположились Алексеевы – худощавый, абсолютно заросший, с огромной бородой Александр и его спутница жизни — слегка полнеющая особа небольшого роста — Людмила. Загрузившись на посудину «по полной схеме», все с нетерпением ждали запаздывавшую пассажирку.
Увидев Татьяну, прогулочным шагом направлявшуюся в их сторону, друзья хором завопили, сотрясая воздух первобытными возгласами и обозначая себя взмахами рук. Дербенёва ускорила шаг.
Синий коротенький сарафан на тоненьких бретелях с огромными жёлтыми цветами по всему полю выгодно подчёркивал стройную фигуру девушки. Оголённая спина  и довольно глубокое декольте придавали всему виду некоторую эротическую загадочность. Сразу бросавшаяся в глаза белизна тела, без малейших следов загара, выдавала в ней приезжую.
— Ну, ты и кулёма, — Алексеев протянул руку Дербенёвой, — давай скорее, прыгай!
— Вы уж извините, я пока дома всем объяснила, что и куда, вот и опоздала.
Татьяна бросила в катер небольшую сумку и легко шагнула на борт, удерживаемая сильными руками Алексеева.
— Серёга, трогай, — обратился к товарищу Александр, —  экипаж в сборе.
Взревев мотором, катер отчалил и направился из тесной бухты на широкий простор водохранилища, иначе называемого Кременчугским морем.
Устроившись поудобнее, Татьяна как бы невзначай  посмотрела на молодого человека, лихо, почти виртуозно управлявшего катером. Окружённая вниманием со всех сторон, она всё же заметила, что Сергей ни разу не взглянул в её сторону и, кажется, даже не поздоровался. Мускулистый торс и курчавые волосы сидевшего за штурвалом показались ей очень знакомыми, даже слишком…
 — О чём задумалась, девушка? — лукаво спросила,  сидевшая рядом Алексеева, перекрикивая шум мотора.
— Да так, ни о чём, — пространно ответила Татьяна, опустив руку за борт.
Ощущая в ладони приятный трепет волн, она продолжала думать о чём-то своём.
— Ой ли, ни о чём? — уловив странные нотки в голосе подруги, засомневалась Алексеева. — Выбрось всякую дрянь из головы. В отпуске надо думать только о хорошем. Отдыхай, пока отдыхается. И вообще, давай, рассказывай о себе…
Неугомонная Алексеева безостановочно продолжала что-то говорить то повышая, то понижая голос, в зависимости от натуги работающего мотора. Нравоучения сыпались из «рога изобилия» налево и направо, а советы были припасены на все случаи жизни, но, похоже, все её усилия были сейчас напрасны, и диалог она вела сама с собой.
Дербенёва, давно не слушавшая сидевшую рядом «трындычиху», вдруг вспомнила такой же летний день и такой же ласковый Днепр, в этой же компании, но только несколько лет назад…
— А как поживают Света и Мишка, - внезапно спросила она, — помнишь, мы выезжали с ними несколько раз на природу и на острова тоже, ещё до замужества?
Людмила удивлённо посмотрела на Татьяну.
— Сомовы, что ли?
— Не знаю, тогда они, по-моему, не были ещё женаты.
—  А теперь в законном браке, правда, пока без детей. Ещё гуляют, в отличие от нас, но осталось по-моему недолго... — Алексеева улыбнулась. – Они, между прочим, уже на острове, со вчерашнего вечера.
— Здорово. Но почему с вечера?
— С вечера, потому что в отпуске. Наловили рыбы, теперь, наверное, варят уху, готовят мангал для шашлыков к нашему прибытию. — Людмила многозначительно подняла глаза к небу и развела руками.
— А как же они добрались? — удивилась Дербенёва.
— Обыкновенно. Им продвинутые родственники на свадьбу катер подарили  — «Прогресс». Вот они и управляются. Правда, и нас не забывают, когда Серёжки нет под рукой.

                4
За грядой больших и малых островов, немного поодаль, показался крохотный песчаный островок, издали походивший на  атолл. Растительности на нём практически не было, только небольшие редкие кустарники вдоль всего побережья выстроились в неровную изгородь. Несколько плакучих ив приютились практически у воды, опустив свои длинные косы в речную прохладу. Две яркие палатки на острове свидетельствовали о том, что он обжит, занят и посторонним сюда вход воспрещён.
Катер резко изменил курс и направился к острову-атоллу. Встречный ветерок сорвал шапку  набежавшей волны и обдал всех пассажиров мелкими брызгами, вызвав целую бурю положительных эмоций.
Ещё через минуту, заглушив двигатель, судёнышко мягко уткнулось форштевнем в пологий берег, ошвартовавшись рядом с таким же алюминиевым собратом, уже «отдыхавшим» на привязи.
— Пристань наша «Юрюзань», хош не хош, а вылезай, — объявил Алексеев, выбрасывая сумки и  рюкзаки на горячий песок.
Прибывшие пассажиры живо выбрались на берег и устремились к палаткам, откуда тянуло сладковатым запахом шашлыков. Хозяин катера стал разматывать длинную цепь для швартовки своего плавсредства к ближайшему дереву.
— Привет, Робинзоны! — радостно закричала Дербенёва, издали заметив чету Сомовых.
— Привет латышам, — отреагировал глава молодого семейства, не отрываясь от нанизывания шампуров.
— Глядите — явление почти забытой Татьяны. Мне чудится или всё же в действительности к нам выплыла дочь самого Зевса — Наяда , ущипните меня, — поддержала задорный тон своего мужа Светлана. — Алексеевы, быстро признавайтесь: где вам удалось выловить эту обитательницу водной стихии?
— На наше счастье, её Одиссей отпустил, точнее, сам укатил в неизвестном направлении. Вот мы её и поймали, — ответила за всех Людмила.
Дербенёва улыбнулась. Пышногрудая Светлана, с еле заметными признаками беременности, бросилась ей навстречу. Девушки расцеловались, упали на песок и погрузились в беседу. Со стороны казалось, что подруги не виделись несколько часов, хотя на самом деле между встречами было целых четыре года.   
К весёлой компании подошёл Сергей.
— Ну что, пристегнул своего железного коня? — спросил  Сомов.
— Пристегнул. Рядом с твоим «пасётся» теперь. 
Александр и Сергей  взялись помогать Людмиле — единственной женщине, не занятой «деловыми» разговорами.
На стол, когда-то вкопанный в песок предусмотрительными первооткрывателями этого острова, посыпались всевозможные пожитки. Не обошлось и без горячительных напитков.
— Красота! Что ещё надо советскому человеку, чтобы достойно встретить отпуск? — перефразировав известное выражение из фильма «Белое солнце пустыни», — констатировал Сомов.
Окинув хозяйским взглядом, благолепие яств, Михаил пристроил на огромное блюдо с фруктами шампуры с готовым шашлыком.
— Это точно! – согласился с товарищем Алексеев. — Девочки и мальчики, всё готово! — выкрикнул Александр, — Люда, позови этих сорок к столу, пора начинать.
— Дербенёва, ты бы сарафан сняла, что ли? — направляясь к подругам, предложила Людмила.
— Я - то могу, только что будем с мужиками делать? У меня там только топлес.
— Нашла чем удивить. У нас, как я посмотрю, — Людмила опустила глаза на свой бюст, — не хуже вашего будет топлес, а у некоторых, — Алексеева бросила многозначительный взгляд в сторону Светланы, — даже поболее вырос.
— Надеюсь, конкурс на звание «Мисс острова» устраивать не станем? – поинтересовалась Татьяна.
— А почему бы и нет?  Мы во-о-он  там, за холмиком, всё время нагишом загораем. На людей, стало быть, похожи, не то, что некоторые бледные поганки, — с напускной бравадой высказалась Алексеева и повернулась к Дербенёвой.
— Вот и здрасте — дожили. Одна подруга сравнивает с нимфой, другая с бледной поганкой, — Татьяна обвела взглядом собеседниц.
— Кстати сказать, одно другому не мешает, — продолжала задорно Алексеева.
— В смысле? — удивилась Татьяна.
— Всё просто — под водой загар не пристаёт, как я понимаю, — нашлась с пояснением Светлана, стараясь разрядить обстановку.
— Ладно, ладно я не обиделась, — Татьяна встала и направилась к палатке. — И мужиков ваших смущать не стану, не волнуйтесь. Сейчас только переоденусь в купальник и буду загорать, как все. Может, и мне хотя бы немного загара достанется.
               
                5
Огромное вечернее солнце червонной пробы повисло над самой водой. В его слабеющем свете отчётливо просматривалось парение реки. Казалось, вода вот-вот закипит от соприкосновения с раскалённым  светилом.
Вся природа будто замерла в ожидании предстоящего таинства смены дня и ночи. Вечерняя заря стала заниматься над горизонтом. На небосводе показались первые, еле заметные звёзды.
Ещё немного, и горящий диск погрузится в Днепровскую нирвану, чтобы очиститься и завтра предстать в новом свете.
— Давайте, наконец, выпьем за встречу, — предложил Алексеев, поднимая гранёную стопку. — Сил нет, как выпить хочется. Солнце спать, а мы ещё не ели.
— Согласен, – поддержал Сергей. — Только непонятно, чего тебе хочется больше: выпить или поесть?
— Если вас это устроит, сэ-эр, то и женщину хочется тоже… За встречу!
— А кроме самогонки, что, ничего нет, чтобы градусов поменьше? — неожиданно поинтересовалась Дербенёва.
— Есть. Водка! — невозмутимо ответил Сомов.
—  Но я так не могу, — закачала головой удивлённая Татьяна.
— Начинается, – Алексеев откровенно возмутился. – Девушка, это вам не Прибалтика, у нас бальзамов нет. Пейте то, что предлагаем, пока наливаем.
Компания взорвалась смехом. Послышался звон соединённых бокалов, рюмочек и полустаканчиков. Застолье, посвящённое встрече друзей, торжественно началось.
— Между первой и второй перерывчик небольшой. Предлагаю наполнить кубки, — Алексеев настаивал выпить — «за присутствующих дам», но его оборвал Сергей.
— Предлагаю тост «за гостью»!
Женщины за столом разом переглянулись.
— Если третий тост будет «за остальных дам», то я согласна, — отозвалась Сомова.
— Одобрям! – утвердительно кивнул Алексеев.
— Между второй и третьей сосед повесился. Предлагаю освежить, – вновь заговорил Алексеев, окончательно взяв на себя роль тамады.
— Не гони лошадей, – остановил тамаду Сомов, — дай закусить.
— Закусывать будешь в ресторане, а здесь кушай на здоровье, угощайся, «чем бог послал». И как это не гнать лошадей, если за одну даму уже выпили, а остальные ей завидуют. Правильно я говорю? — Алексеев обратился к Дербенёвой.
— Правильно, — поддержала слегка захмелевшая Татьяна. — Я поднимаю бокал за вас, подруги. За ваше счастье, вашу любовь и красоту.
— Не-е-т! Хитрая какая, — не согласился опять Сомов. — У тебя сразу четыре тоста, вместо одного получилось. Так не пойдет. Предлагаю сначала просто за Люду и Свету выпить, а уж потом за всё остальное.
Мужская половина единогласно поддержала тостующего.

                6
Фуршет был ещё в разгаре, когда Дербенёва незаметно уединилась за  песчаным холмом. Горячительные напитки сделали своё дело. Голова немного кружилась, но веселья в душе почему-то не было. Подойдя к берегу, она забралась на причудливо изогнутое дерево, росшее из самой реки, и свесила ноги. Укрывшись от посторонних глаз, Татьяна тихонечко сидела в объятиях длинных ветвей, нежно ласкающих её тело.
Обнимая ствол и прижимаясь к дереву, как к любимому человеку, Дербенёва грустила. Она смотрела вдаль, на уходящее за горизонт солнце, и чего-то ждала. Странное чувство завладело Татьяной сегодня, как только она ступила на берег этого крохотного острова. Вдруг показалось, что всё по-прежнему — она незамужем и не было на самом деле тяжёлых, мучительных лет ожидания, невыносимых лет странной, одинокой семейной жизни. В какой-то момент Татьяна даже представила, что вот сейчас подойдёт он — тот самый единственный, долгожданный, и позовёт за собой на край света. А она, счастливая, прижмётся к нему, как сейчас прижимается к этому плакучему дереву, и утонет в бурном потоке огромной, неисчерпаемой любви…
Непроизвольно раскачивая ногами, Татьяна коснулась воды кончиками пальцев, ощутила тепло реки, нежность маленьких волн, дремлющих у берега.
«Надо бы обязательно искупаться перед сном», — отгоняя грусть, подумала Дербенёва, спускаясь вниз.
Вокруг ни души. Звенящая тишина постепенно заполняет всё пространство.  Даже чайки перестали кричать, устраиваясь на ночлег где-то невдалеке. Вечернюю зарю медленно замещают сумерки.
Из-за ближайших дюн послышалась протяжная украинская песня. Застолье продолжалось своим чередом.
Татьяна сняла купальник, повесила его на ветку ивы и шагнула в воду.
Пляжной полосы практически не было, в двух шагах от берега было уже глубоко. Окунувшись с головой в тёмную бездну моря, она ощутила леденящий страх и одновременно непередаваемую радость свободы. Выходить из воды совсем не хотелось. Первые звёзды, высыпавшие на небосвод, отражались в ночной воде, горизонт исчез, и казалось, море соединилось с небесами в единое космическое пространство. Купаясь в звёздном небе, Татьяна перевернулась на спину и отплыла подальше от берега. Серебряная луна высветила дорожку к острову, приглашая ночную купальщицу вернуться обратно.
«Как в сказке», – подумала Дербенёва  устремляясь назад. Чувство первозданного блаженства пришло на смену ощущению необъяснимого страха и теперь заполняло каждую клеточку её души и тела…
— Да ты действительно нимфа, – знакомый голос раздался из темноты.
— Кто здесь? — Татьяна, вглядываясь в темноту, старалась рассмотреть говорящего, но никого не видела.
— Дионис – спутник нимфы, — Сергей рассмеялся.
— Наглый бесстыдник, а не Дионис. Что ты здесь забыл?
— Тобой любуюсь.
— Отвернись. Дай мне выйти.
— И не подумаю.
Дербенёва вышла на отмель и повернулась спиной к берегу.
— Ты уже отвернулся? — спросила она.
Сергей подошёл к Татьяне сзади, укутал её махровой простынёй и в следующее мгновение, повернув к себе, обнял.
Её тело пахло речной свежестью, длинные мокрые волосы облепили плечи. В его глазах отражалась луна. «Нет!» — подумала Татьяна, стараясь освободиться от объятий.
— Не надо! – тихо прошептала она.
В ответ Сергей только сильнее прижал её к себе, не оставляя возможности даже пошевелиться.
Татьяна почувствовала трепет его горячего тела, жар дыхания. Губы Сергея коснулись её шеи, плеч, опустились ниже.    Земля стала уходить  куда-то из-под ног. Хотелось кричать, но под натиском мужской плоти слабеющие силы Дербенёвой оставили её.  Сплетённые тела пронзила  сладкая истома желания, их уста встретились и тут же сомкнулись в страстном поцелуе…