Зимний одиночный поход

..я разгреб угли и набросал на их место еловых веток, потом поставил на место костра палатку.
Был декабрь 1990 года, я находился на маленьком острове огромного северного озера, уходящего за горизонт. По моим расчетам оно было более семидесяти километров, я должен был преодолеть его на лыжах, потом надо было пройти еще километров пятьдесят через лес. Шел седьмой день пути.
Уже было темно, и начиналась метель. Я застегнул палатку и постарался заснуть. Где-то раздавался вой.
- Это ветер,- утешал я себя - спи, никто тебя не съест.
Постепенно метель заметала палатку, становилось тепло... .
Утром обнаружилось, что палатка забита снегом до потолка. Оказалось, что я плохо застегнул клапан и оставил маленькую щелочку, в которую намело снегу. Я вырыл норку в снегу и вылез из палатки, быстро забросав шмотки в рюкзак, я тронулся в путь на лыжах
Чтобы пройти нормально весь маршрут, я должен был проходить десять километров в день. Но оказалось, что это просто только на карте, мне все время мешали ледяные завалы, и выходило, что в день я проходил около пяти километров. За эти дни я сильно похудел, и с каждым днем все больше уставал. Я все отчетливее понимал, что мне не дойти, мне не хватит ни продуктов, ни сил. К тому же световой день был очень коротким, и от этих ночных ужасов я боялся сойти с ума.
Ледяные завалы были метров по триста шириной, льдины нагромождались друг на друга высотой больше метра. Каждый раз я сначала переносил рюкзак, потом лыжи..., потом долго лежал на спине, так как сил совсем не было. Все эти дни я шел вдоль берега.
После 16 часов было уже темно, я сидел у костра, прижавшись спиной к дереву, чтобы какой-нибудь "шатун" не напал сзади. Над озером были звезды, я записывал в дневник события, которые произошли со мной за день, ручка на морозе не писала, а карандашом слова получались корявые. Слышно было, как трещит лед... . Иногда костер прогорал, и сразу возвращалась депрессия. Надо было идти в темноту за дровами..., меня охватывал ужас. Я все время твердил, что нельзя поддаваться панике. Когда-то я читал, что именно от этого люди погибают.
Эта ночь прошла спокойно, но утром, когда я обследовал мой остров, у меня сгорела палатка. Ее сорвало ветром на костер, остался лишь небольшой кусок ткани. К тому же вечером, когда я вернулся с дровами, у костра обнаружились следы какой-то большой зверюги. Я не решился в этом месте спать, поэтому, после ужина собрал рюкзак и ушел подальше от берега. Постелив свой туристический коврик прямо на лед, я залез в спальный мешок и накрылся обрывком палатки, в ноги положил флягу с горячим чаем, чтобы подольше сохранялось тепло. Было очень холодно, я дышал в мешок, но ничего не помогало. Сон был дерганым, я иногда просыпался и оглядывался вокруг, я боялся, что вокруг меня соберутся волки или придет эта зверюга...
С этой ночи у меня начались видения. Я вдруг услышал, что ко мне по льду подъезжает машина. Я выскочил из спальника и замахал руками... . За рулем сидел мой любимый дядька, который погиб много лет назад. Я очень обрадовался, он тоже был очень рад мне.
- Садись, Саня, я тебя отвезу домой.
Мы ехали по льду, разговаривали, я никогда в жизни не испытывал такого счастья, такого тепла...
Утром я очнулся, меня колотило от холода, меня так трясло, что я не мог руками нечего взять. Не вставая, с большим трудом я достал спички и, накрывшись, зажег две таблетки сухого спирта. Потом нашел в рюкзаке флягу с коньяком и сделал несколько глотков, от мороза коньяк был молочного цвета.
Недалеко я увидел островок, и, схватив спички, побежал разжигать костер. Костер не помогал, меня колотило все сильней..., и тогда я встал на костер. Постепенно я согревался. Когда зажгло ноги, я сошел с костра, снег под ногами зашипел.
В этот день я ушел далеко от берега, где чистый лед и нет ледяных завалов. Я шел за горизонт, ориентируясь по компасу и карте, я шел даже ночью, ориентируясь по полярной звезде, которая должна была всегда находиться с правой стороны от меня. За собой я тащил санки, которые сделал на острове, связав какие-то деревяшки. К санкам был привязан рюкзак.
Дни проходили, я ночевал на островках, потом опять шел, шел... Я уже не помнил, сколько дней я в пути. По ночам ко мне приходили мои умершие друзья, родственники, мне было очень хорошо с ними, это были самые счастливые сны в моей жизни. Я уже согласился с тем, что погибну, но из вредности все шел. Мне сильно хотелось растительной пищи, которой у меня не было с собой, и, не выдерживая, я разрывал на островах снег и ел брусничные листья. Меня мучила постоянная жажда, видимо потому, что я кипятил чай из снега, в котором не было солей. И все время в пути я ел снег. Чувства мои так обострились, что я чувствовал запах камней, воды, я чувствовал запах брусники под снегом, слух стал таким, что я слышал, как падают шишки на островах. А когда ночью по снегу пробегала мышка, мне казалось, что это бегут слоны. Похоже, что я становился зверем.
Однажды ночью в пути я увидел огонек. Я не верил глазам, я боялся радоваться, я боялся надеяться, что вышел. До него было километра три. Я решил дойти до него, чего бы мне это не стоило. Была глубокая ночь, и силы были уже на исходе, но надежда заставляла идти все быстрее. Я почти бежал. Иногда огонь пропадал, потом опять появлялся, но я верил, что там люди.
Я подошел к большому острову. На нем стояла деревянная тренога с фонарем и батареями. Навигационный знак для кораблей, его оставили с лета. Он мигал, синим мертвецким светом. Все надежды рухнули...
Я попытался подняться на остров, но берега были скалистыми обледенелыми, я все время скатывался вниз на лед. Сил уже не было, я, не вставая, вполз в спальный мешок, все куда-то исчезло... Когда я открыл глаза, вокруг меня были мои покойники. Мне помогли подняться на остров, разожгли костер, от счастья у меня текли слезы.
Умирать не так страшно, думал я, когда шел со своими санками на следующий день, к тебе приходят люди, которых ты когда-то любил...
В это день я увидел на горизонте полоску леса, я уже не мог радоваться, да и радоваться было нечему, впереди было еще пятьдесят километров через лес по глубокому снегу - самоубийство.
К 17 часам до берега оставалось около четырех километров. Я вдруг почувствовал запах. Это был запах людей, запах их одежды, запах какой- то техники. Спасен, сердце колотилось. Я поднялся на берег.
В трехстах метрах от меня стоял вагончик, окошко светилось. Я пошел к вагончику на лыжах, взяв с собой рюкзак. Силы меня покидали..., я бросил рюкзак, потом лыжи, потом пополз. Я открыл дверь и ввалился в вагончик. Меня подняли чьи-то руки, посадили за стол. Шесть человек рабочих обступили меня. Начались расспросы. Я сказал, откуда пришел. Все ужаснулись, сразу полезли в свои сумки, стали меня угощать блинами, вареньем..., я ел все.
- Что ты делаешь в этом лесу?
- В отпуске я, отдыхаю.
Расспросам не было конца, кто-то побежал, принес мои вещи. Я все раздавал. Отдал лыжи, спальник, котелок, еще что-то..., для меня все это больше не представляло ценности.
Я ехал в поезде и смотрел на людей, слушал их бытовые разговоры..., никто не знает, что я пережил, я опять становился таким же, как они - незаметным обычным человечком...