Куда они уходят...

Куда они уходят? И куда они идут? Оставляя лишь тонкий, тающий дымкой тумана след, оставляя угасающие круги на воде… И почему после них остается едва уловимый запах опавших листьев, запах осени… Почему, при встрече с ними, мы не узнаем их… или не хотим узнавать. Или просто не верим, что это они… Или … сколько или… а потом идешь по улице, сталкиваешься с кем-то, поднимаешь глаза, извиняешься на автомате, идешь дальше, и, пройдя с десяток метров, оборачиваешься, испытывая странное ощущение… еще не узнавание, но что-то до боли знакомое… этот жест, эта спина, эта походка, которая… ритм которой ты, закрыв глаза, выделишь среди сотни окружающих тебя звуков и ритм которой услышишь за много метров… и замираешь на месте, в смятении закрывая глаза и чувствуя вкус поцелуя на своих губах, и опять этот горький привкус палой листвы… И открываешь глаза, возобновляешь движение, и только вечером, сидя с сигаретой у темного окна, неожиданно видишь это лицо в клубах дыма, легкий вздох, и оно растворяется в ночном воздухе… пытаешься вспомнить имя, а вспоминаешь только шрам на левой лопатке и привычку убирать волосы с твоего лица… А имя – да что имя… Или едешь в маршрутке, всю дорогу  - десять-пятнадцать остановок стреляешь глазами в сидящего напротив тебя, вы выходите на одной остановке, и он выходит первым. Легким, обаятельным жестом подает тебе руку, ты вкладываешь свою ладонь в его и замираешь от прикосновения его большого пальца. Это движение, от которого пронизывает током, это единовременное касание, от которого становится сладко до боли… и опять этот горький привкус… ты поднимаешь глаза, вы сталкиваетесь взглядом, и он также легко улыбается одними глазами… ты открываешь рот, пытаясь что-то сказать, но тут кто-то выходящий из маршрутки толкает тебя в спину, ты совершенно неэстетично спрыгиваешь со ступеньки, не вынимая своей руки из его ладони… он скользит пальцами по твоему запястью, выпуская его, и мгновенно исчезает в толпе… Ты мотаешься везде целый день, а потом, вечером, приходишь домой, садишься с сигаретой  у окна и начинаешь пристально разглядывать свою ладонь, прикрывая глаза и вспоминая лицо… вспоминая запах его волос, силу его объятий… Или… Или приходишь на пьянку, в сборную компанию – это когда каждый приводит с собой каких-нибудь «левых» друзей… Из магазина с пакетами идете большой шумной толпой, заходите в подъезд… Девятый этаж… в силу природной интеллигентности пропускаешь всех вперед, чтобы спокойно поехать на лифте последней…отъезжает последняя партия и ты обнаруживаешь, что вас двое… заходите в лифт, нажимая на кнопку, одновременно отдергиваете руки… встречаетесь взглядом и синхронно усмехаетесь краешком губ глупости и банальности ситуации… неожиданно гаснет свет – на десять секунд, не больше. Но ты испуганно шарахаешься в сторону, чертыхаясь сквозь зубы и проклиная Элайшу Отиса – изобретателя лифта… сталкиваешься с ним… загорается свет, он держит тебя за плечи, слегка усмехаясь, и говорит что правильно – Элайджа Оттис… ехидно улыбаешься и саркастично отвечаешь, что имя графа на разных языках и пишется, и произносится по-разному… и затыкаешься, понимая, как глупо звучит этот ответ... и замираешь, боясь, что он посчитает тебя глупой… Вы уже приехали… Друзья разделяют вас на протяжение всей вечеринки, ночь на соседних кроватях, он спит, подложив руку под подушку и ровно дыша… ты смотришь на него, любуешься отблесками лунного света на смуглой коже… переводишь взгляд на лицо и вздрагиваешь, встречаясь взглядом с этими пронзительно зелеными глазами… он опять усмехается, и засыпает. Под впечатлением засыпаешь и ты… Утро. Вы встаете почти одновременно, вам обоим надо бежать. Вы выходите на балкон, закуриваете, ты приносишь ему кофе, неловко ставишь чашку, капли падают на пол, ты краснеешь, протягиваешь ему ложку и, коснувшись его руки, вздрагиваешь и роняешь ложку… краснеешь… вы наклоняетесь, сталкиваетесь лбами и одновременно беретесь за несчастную ложку… его ладонь накрывает твою… краснеешь… поднимаешься, выбрасываешь сигарету, делаешь долгий глоток горького кофе… на балкон начинают выходить люди… Ты идешь одеваться, в прихожей он останавливает тебя и просит записать его номер телефона, – он забыл мобильник и ему некуда записать твой… краснеешь… начинаешь записывать его номер. Он диктует, делает паузу и ты додиктовываешь на память три последних цифры… вздрагиваешь, поднимаешь глаза – вы смотрите друг на друга… твои друзья затаскивают тебя в комнату, начинают бурно прощаться… ты приезжаешь домой, садишься вечером у окна с сигаретой, и смотришь на экран телефона… пытаешься вспомнить имя, понимаешь, что вы не успели познакомиться, или успели… когда-то давно… в другой жизни… в другую осень... вспоминаешь лицо – и как во сне – черты расплываются, видно лишь эти зеленые глаза… А имя… да что имя… стираешь номер из памяти телефона, понимая, что помнила его последние полгода… или больше… но все прах… ведь он ушел… оставил на губах вкус своих губ и прелой опавшей листвы и ушел… все они куда-то уходят… только куда?