Сто метров

Арк. Бухара, 2006 г. Фото из личного архива автора.




           Иногда, случайные сценки из жизни, служат довольно убедительным и наглядным примером, подтверждающим неразрывную связь теории с практикой. Нам с Гришей, удалось в этом удостовериться воочию.
           Лекции по возрастной физиологии и пластической анатомии проводились в старом здании естфака, расположенном недалеко от Арка - цитадели последних правителей бухарского ханства. Читал нам их профессор Линскис Д.Я. - чрезвычайно язвительный и колкий на язык старик. Впрочем, на «старика» он совсем не «тянул». Несмотря на почтительный возраст, выглядел он вполне импозантно: подтянутый, энергичный и очень мобильный, не взирая на предательски раздавшееся с годами солидное брюшко. Одевался всегда «с иголочки»: скромненько, но со вкусом. Словом, настоящий литовский аристократ.
           Студенты уважали и побаивались его. И было за - что. Милый, общительный и добродушный с виду, он обладал воистину дьявольским оружием - острым и разящим наповал язычком. Не язык, а - настоящее жало! Ко всему прочему, он в совершенстве владел актерским мастерством, а потому, свою «жертву» он умерщвлял не сразу (какой же, в этом интерес?), а исподволь, не торопясь, вначале «маринуя» до такого состояния, пока «приговоренный» сам не станет умолять о скорейшем приведении приговора в исполнение. Как говорится, «Шекспир отдыхает»...
           Он на дух не выносил пьяных мужчин и... жующих жвачку женщин. Поймав за подобным занятием одну из наших сокурсниц, он стал со свойственным ему садистским наслаждением, развивать тему мимики, на примере конкретной студентки, проводя параллели с животным миром и наглядно демонстрируя - к чему это приводит:
           - Вы когда-нибудь обращали внимание на жующих в поле коров? - обращался он к покрасневшей от стыда девушке. - И задавались ли вопросом: «почему у них отсутствует мимика»?
           И тут же, гениальнейшим образом перевоплотившись в корову, изображал, как она жует: монотонно, с безразлично-отсутствующим взглядом. Действовало ошеломляюще.
           Проблема пьянства, похоже, волновала рафинированного аристократа ничуть не меньше. И это было тем удивительнее, что встретить на Востоке пьяного человека, явление, скажем, не совсем обычное. Во всяком случае, в пору нашей молодости.
           - В чем существенное отличие человека от животного? - обращался к аудитории профессор, и тут же, не дожидаясь ответа, пояснял. - В том, что человек наделен РА-ЗУ-МОМ! А что делает алкоголь с клеточками мозга? Правильно: разрушает их, приводя, в конечном счете, гомо-сапиенса к скотскому состоянию!
           Мы с Гришей невольно съёжились и передёрнули плечами: как раз сегодня, после «пары», у нас была назначена встреча с друзьями, где мы намеревались оттянуться, что называется, «по полной».
           - Красиво, а главное - доходчиво излагает, собака... - прошептал мне приятель, сосредоточенно и серьёзно глядя на профессора, в совершенстве изучив скверный и коварный нрав старикана.
           В ответ, я ограничился коротким, но чувствительным пинком под столом, давая понять, что сейчас не до шуток: уж, больно мало приглядной выглядела перспектива, попасть под профессорский прицел, с вытекающими неприятными последствиями. К счастью, лекция вскоре подошла к концу и мы с приятелем одними из первых рванули из стен «альма-матер» на свежий воздух. Погода стояла отличная, настроение приподнятое, в предвкушении предстоящего застолья. Глянув на часы, мы поняли, что нужно спешить: ребята нас ждать не будут...
           Не доходя метров пятьдесят до автобусной остановки, совершенно неожиданно натыкаемся на забавную редкую «картинку»: на обочине тротуара, в зарослях кустарника, безжизненно валяется пьяный «в стельку» мужичок. Над ним склонился его собутыльник и, раскачиваясь из стороны в сторону, напряженно соображает - как помочь своему приятелю.
           - О, смотри: наглядный экспонат от Линскиса в действии! - толкаю я в бок товарища.
           Гриша расплывается в улыбке, усмехаясь себе в усы. В это время, стоящий на ногах мужик, поднимает свою голову и, завидев нас, машет рукой, медленно выбираясь на тротуар.
           - Брат, дорогой! - обращается он к Грише, прижав правую руку к груди. - Прости, пожалуйста... будь другом... помоги поставить на ноги товарища!
           В другой ситуации, мой друг охотно бы послал его куда подальше. Однако, врожденная отзывчивость, чуткость и сострадание заставляют его замедлить шаги и остановиться. На Востоке не принято напиваться, а уж тем более - валяться «трупом». Подобное зрелище осуждается всеми и является непростительным позором.
           Вероятно, войдя в положение слёзно умоляющего мужика, который ни за что на свете не бросит своего товарища одного, Григорий проникается мужской солидарностью, смягчается и, подойдя к бесчувственному телу, пытается приподнять последнего. В ответ, тот чего-то мычит невнятное, плюется и недовольно размахивает руками. Его приятель, ловит одну руку и закидывает её себе за шею. После чего, пытается подняться вместе с другом. Я тоже осторожно пристраиваюсь сзади, стараясь принять в этом благородном деле активное участие. Наконец, нам удается установить тело вертикально, мы отряхиваем свои руки, собираясь поскорей покинуть эту «сладкую парочку». Но, не тут-то было...
           - Друг! Братан!! - вновь умоляюще обращается тот самый мужик и смотрит на Гришу, как на спасителя. - Не бросай! Я тебя прошу! Мне его не донести...
           - Ты же просил меня только помочь поднять его?! - удивляется Григорий. - И потом: мы очень торопимся...
           - Друг!!! - отчаянно вкладывает в это короткое слово всю свою душу и сердце бедный алкаш, и, махнув рукой перед собой, показывает. - Братка! Вот... только пару шагов... совсем близко...
           Короткая внутренняя борьба сменяется жалостью к несчастной паре. Глубоко вздохнув, Гриша покорно подставляет свою шею, брезгливо косясь на грязную «ношу", от которой исходит омерзительный смрад перегара и мочи. Мой товарищ вбирает в легкие как можно больше воздуха, задерживает своё дыхание, и «святая троица» начинает свое неторопливое шествие. Я плетусь сзади, изредка вскидывая вперед свои руки и делая вид, что помогаю. Периодически, Григорий, тяжело выдыхая и поправляя на переносице свои очки, тактично интересуется у «ведомого»:
           - Ну, что - пришли?
           На что, ушлый мужик, всякий раз, коротко заверяет:
           - Всё... почти пришли! Вот... ещё немного... чуть-чуть...
           Незаметно, мы оказываемся почти у самой остановки. Терпение моего товарища иссякает и он раздраженно осведомляется снова:
           - Ну, теперь - всё?!
           - Вот-вот... - продолжает гундозить себе под нос мужик, глядя перед собой и не обращая внимания на наше нытьё. - Сейчас уже придём...
           - Так! - не выдерживает более такого издевательства мой приятель и окончательно останавливается. - Мы уже не десять метров, а пять раз по десять прошли! Ты можешь показать конкретно - до какого места?!
           Мужичок же, похоже, крепко уверовав, что удачно загипнотизировал моего друга, продолжает читать свои «мантры»:
           - Вот... уже пришли... совсем чуть-чуть осталось... сто метров...
           - Что-о?!! - вскипает Гриша так, что запотевшие стекла очков чуть ли не трескаются. - Да пошли вы на х..!!!
           Он с силой сбрасывает с себя тяжелую обузу и, не слушая дальнейших бормотаний несчастного, решительно направляется к остановке. С трудом сдерживая себя от невыносимых колик, я беззвучно трясусь от смеха, прячась за спину приятеля. Мы уже и в самом деле здорово опаздываем, так что приходится срочно ловить «тачку».
           Всю дорогу Григорий не может скрыть своего возмущения наглостью какого-то «оборванца». Неожиданно, наши взгляды пересекаются и мы, не удержавшись, заходимся в приступе дикого смеха. Однако, чувство обиды и накопившаяся злость, периодически вновь заслоняют всё остальное, и тогда Григорий яростно сжимает кулаки, стуча их друг о дружку. В такие минуты, я деликатно отворачиваюсь к окну, любуясь проплывающим мимо пейзажем.
           Вскоре, мы въезжаем на территорию студенческого городка и начинаем петлять между однотипными студенческими корпусами.
           - Куда, теперь? - осведомляется таксист.
           - Направо! - подсказывает Гриша. - А здесь - налево. Теперь прямо... А тут снова направо...
           - Всё? - раздраженно уточняет водитель.
           - Нет, ещё немного - встреваю я. - Чуть-чуть осталось... сто метров.
           После чего, салон автомобиля вновь взрывается сумасшедшим хохотом.