Саббракадабра, или погружение в Black Sabbath

Светлой памяти моих друзей –
Сергея Федюнина,
который подвиг меня на это
и
Жаклин Роу,
которая убедила меня, что я смогу.

Авторское предисловие

Я уверен, что сначала было имя – BLACK SABBATH, услышанное мною в ряду других рок-названий, сразу же меня сразившее. Ну как же – Черный Шабаш! А ещё, имена музыкантов, звенящие звуками «z-z», и странная по написанию и по произношению фамилия гитариста – Айомми.
Я, пожалуй, и не вспомню, какой именно альбом BLACK SABBATH я услышал первым. Скорее всего, Master Of Reality. Их музыка казалась упрощенной, если не простоватой, в сравнении с опусами LED ZEPPELIN и DEEP PURPLE, однако она дарила гораздо больше эмоций, фантазий, впечатлений. За этой простотой тяжелых риффов скрывалось то, что составляло настоящую музыкальную основу BLACK SABBATH – джаз и блюз. 
Ощущения от всего этого рождались самые необыкновенные. Всё усугубилось, когда я увидел фотографии группы – мрачноватых на вид патлатых усачей в компании блондинистого парня, солиста.
Вероятно, кое-кого серьезно удивит мой выбор, потому что в определенных кругах я был известен, прежде всего, как:
а) битломан
б) поклонник группы SLADE №1 в России.
Признаюсь, BLACK SABBATH никогда не пропадал из сферы моих музыкальных интересов. 35 лет назад я учился играть на гитаре, принявшись за маленькую пьеску, показанную приятелем, которая оказалась вступлением к песне «Spiral Architect» группы... BLACK SABBATH.
Я начал писать эту книгу в июле 2001 года. Тем летом мой друг Сергей Федюнин, весьма просвещенный меломан, поинтересовался в разговоре – а почему бы тебе не написать книгу о рок-группе, биографию? Он бросил на диван несколько книг, изданных в России, и выcказал ряд соображений, почему эти опусы его не устраивают.
На самом деле Сергей попал в точку. В 1998 году я познакомился с именитым критиком, писателем Крисом Чарлзуортом, автором признанных «классическими» рок-биографий – книг о группах THE WHO, DEEP PURPLE и SLADE, главным редактором знаменитого лондонского издательства «Omnibus Press». В нашем пространном разговоре мы с британцем подняли и тему превращения рок-журналиста в рок-писателя. Видимо, подспудно, подсознательно, эта тема волновала меня.
Когда зашла речь о выборе персонажей будущей биографии, перечислялись разные имена и названия. Мы с Сергеем остановились на BLACK SABBATH, поскольку их долгая, в четыре десятка лет история, изобилующая зигзагами, тогда никем не была описана полностью и досконально. Сергей даже придумал и предложил интересную модель будущей книги, но...
После нашего разговора прошло еще немало времени, прежде чем я решил взяться за написание книги о BLACK SABBATH, которое заняло столько лет. Этот процесс подарил знакомства со многими из тех, кто прошел жернова BLACK SABBATH, подарил возможность эксклюзивных интервью и встреч, за что я бесконечно благодарен судьбе и всем этим отзывчивым людям-звёздам. Храни их, Господь! 

Предисловие

Спустя год после легендарного Вудстокского Фестиваля мира, любви и музыки, индустриальная столица Великобритании подарила миру группу, которая изменила судьбу тяжелого музыкального направления - хард-рока и установила стандарты будущего Хэви метал.
Я всегда сильно сомневался в уместности дискуссий о том, кто первым сыграл гитарный рифф, кто додумался сделать его тяжелым и искаженным, как и кто создал хард-рок именно таким, каким мы его знаем уже 40 лет. Но... Разве кто-нибудь станет спорить, что Тони Айомми и Гизер Батлер так исполнили свои риффы, как никто до них? Что именно BLACK SABBATH первыми выдали «тяжелый рок» так громко, так невыносимо мощно, так по-настоящему пугающе, что все то, что ранее расценивалось как «хард», стало на слух легковесным «попом». Кто еще из грандов хард-рока, кроме BLACK SABBATH, может похвастаться массой своих настоящих последователей, развивающих жанр, а не толпами подражателей, слепо копирующих кумиров?
После смерти Джими Хендрикса в Великобритании сложился мощнейший хард-роковый триумвират: LED ZEPPELIN, DEEP PURPLE, BLACK SABBATH. Если первые в своей мощной игре уповали на блюз и фолк, несли в словах песен некую надежду, то вторые не скрывали любви к классике и музыке поп, блистали филармонической виртуозностью, тасуя суперинструменталистов. BLACK SABBATH же исполняли собственную скромную версию «чёрного» блюза, правда сделав ее «чернее чёрного»…
Есть легенда, что группу ненавидели все, начиная с критиков и кончая рок-эстетами, обвинявшими BLACK SABBATH в примитивности, бездарности, скуке. «Их ненавидели все, кроме поклонников», – этот пиаровский ход долгое время тиражировался в прессе. Это не так, однако, трудно найти другую группу, которая бы вызывала столько эмоций.
Это история неудачников, которые смогли найти и реализовать себя в музыке ХХ и XXI веков.
Это история неудавшегося каратиста-сварщика, который едва не стал инвалидом, чудом не лишившись правой кисти и вследствие своего физического недостатка развившего уникальный стиль игры на гитаре, получившего титул Повелителя Риффов.
Это история бывшего вора–уголовника и дислексика, обладателя странного, пугающего, немедленно узнаваемого, плоского монохроматического вокала, сменившего две дюжины профессий, прежде чем занять свое место у микрофонной стойки, провозглашенного Принцем Тьмы и Королем Heavy Metal.
Это история странноватого парня-интроверта, помешанного на удивительном и таинственном, грезящего наяву вегетарианца, потрясающего бас-гитариста и автора лирики к множеству песен, прозванного Ирландским Поэтом.
Это история хронического алкоголика и наркомана, рисовавшего удивительные ритмические рисунки в партиях своих ударных, а ныне седовласого Гуру, которому коллеги-музыканты неизменно спешат засвидетельствовать свое почтение.
Это история группы BLACK SABBATH.


В один из зимних дней 1970 года 22-летний длинноволосый блондинистый парень зашел в дом N 14 на Lodge Road в Астоне, в Бирмингеме, Англия. Он приехал к родителям. Его визит должен был стать знаковым – он привез то, ради чего он жил последние несколько лет. Гибкий flexidisc с записью группы, в которой он пел.
Отец и мать пришли в гостиную. Игла легла на диск, и среди ровного шума дождя зазвучал колокол, а потом разразилась буря. Среди грома раздавался резкий голос, увещевающий бежать и спасать свою душу… Мать посмотрела на сына с тревогой. На лице была написана одна мысль: «Что за создание передо мной, разве это – мой ребенок? Тогда кого же я произведу на свет в следующий раз?»
Музыка у неё всегда ассоциировалась с голосом и песнями Эла Джолсона. Под предлогом неотложных дел на кухне, она выскочила, чтобы принять таблетку аспирина.
«Джон, а ты уверен, что вы употребляли только пиво и ничего больше?» – спросил глава семьи, прикрыв глаза рукой.

глава 1
Астон

«Я просто еще один парень с задворков,
Я врубаюсь только в рок–н–ролл.
Не могу остановить музыку,
звучащую у меня в голове.
Я – солдат рок–н–ролла,
буду играть его до самой смерти»
BLACK SABBATH,
«Back Street Kids» (1976)

Бирмингем, или город «тысячи ярмарок», как его давно называют, имеет статус «второго города» Великобритании, уступая в табели о рангах лишь имперскому Лондону. Географически расположенный в самом центре страны, Бирмингем является столицей британского Мидлендза и его Блэк Кантри – Западного Мидлендза, промышленной зоны Англии, с её угольными и железорудными  шахтами, металлургическими предприятиями, автозаводами, военными заводами… Это город с историей, берущей начало в XI веке. Со стародавних времен там осталась церковь Сент-Мартин, собор и ратуша в стиле классицизма, неоготический собор Сент-Чэд.
Астон – северное предместье Бирмингема, такое же древнее, как и его старший собрат. В старинных английских книгах оно сначала значилось как Истон, то есть восточное поместье, деревня… Астон Мэнор многое повидало на своем долгом веку. В 1911 году оно потеряло свою «независимость» и стало частью растущего мегаполиса.
В годы второй мировой войны индустриальному Бирмингему сильно досталось от фашистской авиации – люфтваффе прицельно бомбили имперские военные заводы. После авианалетов, город, утыканный воронками, лежал в развалинах. Уже после войны там выросли здания университета и общественно-торгового центра Булл-ринг.
В 50-е и даже в начале 60-х годов ХХ века улицы Астона всё ещё освещались маленькими газовыми светильниками… Одно-, двух-, трехэтажные строения, грязно-красные кирпичные стены, узкие сводчатые окна, длинные фасады, в которые въелась пыль двух веков – Викторианской эпохи и Индустриальной.
В послевоенные 50-60-е годы в Астоне развернулось строительство – на месте некоторых старых викторианских кварталов встали ряды муниципальных «таунхаусов» – двухэтажных домов с террасами, у каждой квартиры отдельный вход. Их заселили пролетарские семьи. Родители посменно работали на заводах Lucas, варили пиво Ansells и знаменитый соус HP («эйч-пи»), а их дети тем временем сколачивали уличные шайки и банды.
Браммиз (brummies) – так называют себя бирмингемцы.  Это люди, которые, по общему (британскому – прим. Авт.) мнению, всегда славились особой теплотой в общении и сплоченностью. Двери домов не запирались, ведь соседи доверяли друг другу и всегда могли прийти на помощь в случае чего. Стеснённые в средствах, привыкшие жить по нормам военного времени, скромные, но гордые брамми драили до блеска медные ручки на белых дверях своих муниципальных жилищ, скоблили до идеальной чистоты входные ступени, украшая бедность чистотой и аккуратностью.
Местные нравы отличались простотой. Изнуряющая работа в три смены, а вечером трудного дня посиделки в пабе за кружкой эля, игра в дартс, споры, драки, возвращение домой и забытьё в пьяном сне...
Брамми – это еще и неподражаемый, часто ставящий в тупик, акцент английского Северо-Запада и мидлендский сленг с массой затейливых словечек. Кроме того, название Астон наверняка знакомо футбольным болельщикам – клуб «Aston Villa» некогда был на первых ролях в британской премьер-лиге…
Если говорить о музыкальных 60-х – временах британского рок-н-ролльного бума, то перспективы Бирмингема одно время считались многообещающими. Обозреватель «TV Times» писал в 1965 году: «Ливерпуль сегодня – Бирмингем завтра. Это ближайший прогноз на бит-бизнес в рок-музыке. Да, Брам Бит собирается перехватить инициативу у Мёрсисайдского рынка, переживающего бум».
Ливерпуль родил THE BEATLES и стиль Mersey Beat. Лондон охватила лихорадка американского ритм-н-блюза, распространяемая  ROLLING STONES и THE WHO. DAVE CLARK FIVE заставили говорить о Tottenham Sound – звучании Тоттенхэма. Даже Манчестер имел группы соперничавшие с BEATLES в чартах! Бирмингемские же музыканты пытались впитывать то, что идет с Севера из Ливерпуля, и с Юга из Лондона. Brum Beat – так окрестили то, что зазвучало в Бирмингеме в 1964-65 годах. Как ни печально, но Брам-бит так и остался ярлыком, а не явлением – всего лишь весьма энергичной версией рок-н-ролла а-ля Чак Берри (Chuck Berry), которая встречала одобрение пролетарской общины города, но не могла пробиться в британские чарты, будучи совершенно неоригинальной. Конечно, в Бирмингеме и окрестностях (в том же Вулверхэмптоне), играла масса бит-групп – около 500, однако не было никаких особенностей, стиля, никакого специфического мидлендзовского звучания.
В городе гремели и бренчали THE PLANETS, THE G. MEN, THE CON-CORDS, JOHN BULL BREED, GERRY LEVINE AND THE AVENGERS, THE BEACHCOMBERS, THE DOMINATORS, U.K. BONDS, THE HOUND DOGS, THE RENEGADES, THE SHAKERS, MARK STEWART AND THE CRESTERS, THE MOUNTAIN KINGS, DAVE LACY AND THE CORVETTES, THE KAVERN FOUR, THE STRANGERS, THE SENATORS, THE REDCAPS, DENNY AND THE DIPLOMATS и другие. Эти названия помнят лишь те брамми, кому сейчас за 60. Большинство групп не поднялось выше любительского уровня из-за  неоригинальности и творческой стерильности.
Когда представители рекорд-компаний обшарили все уголки Ливерпуля и заключили контракты с едва ли не всеми мёрсисайдскими группами, их взоры обратились к другим британским городам, включая Бирмингем. В 1964 году вышли два сборника бирмингемских групп под одним и тем же названием Brum Beat. Первый – на маленьком местном лейбле «Dial Records», второй – на могущественной «Decca». А чуть позднее и «Polydor» подписал контракты с несколькими группами Брам-бита.
Тогда за титул лучшей группы Бирмингема бились CARL WAYNE AND THE VIKINGS (бывшие CARL WAYNE AND THE VALETS) и MIKE SHERIDAN AND THE NIGHTRIDERS, в которой играл Рой Вуд (Roy Wood). В их спор активно вмешивались DENNY AND THE DIPLOMATS во главе с Денни Лейном (Denny Laine), будущим соратником Пола Маккартни (Paul McCartney) по WINGS. В то время «дипломаты» обесцветили волосы и выходили на сцену поголовно блондинистыми. Их прослушивала EMI, но контракта так и не предложила. «Дипломаты» распались, Лейн ушёл в THE MOODY BLUES.
Именно бирмингемцы THE MOODY BLUES смогли по–настоящему «выстрелить» в 60-х. В начале 1965 года они выпустили сингл «Go Now», который попал в первую британскую «десятку». Правда, следующего хита им пришлось ждать три года.
В 1966 году несколько бирмингемских музыкантов объединили свои усилия в новом проекте. Эйс Кеффорд (Ace Kefford) и Карл Уэйн (Carl Wayne) из THE VIKINGS, Рой Вуд из THE NIGHTRIDERS, Бев Беван (Bev Bevan) ИЗ THE DIPLOMATS и Тревор Бёртон (Trevor Burton) из THE MAYFAIR SET назвали себя THE MOVE. Они выглядели на сцене настоящими мерзавцами, как говорили очевидцы. Потом из них сделали «детей цветов», нарядив в кафтаны и повесив на шеи колокольчики. Впоследствии их имидж снова сменился на бандитский. Пережив не одну смену состава, THE MOVE, в итоге, превратилась в знаменитый ELECTRIC LIGHT ORCHESTRA с приходом Джеффа Линна (Jeff Lynne) и уходом Роя Вуда.
Удачливым соперником THE MOVE стала SPENCER DAVIES GROUP, в которой блистал гитарист, пианист и певец Стив Уинвуд (Steve Winwood). В декабре 1965 года группа гитариста Спенсера Дэвиса сумела пробиться с синглом «Keep On Runnin’», возглавившим британский хит-парад. За следующие два года SDG выпустили еще четыре хита, в их числе великолепная «I’m The Man» (1967), но Уинвуд «похоронил» проект Спенсера Дэвиса, уйдя создавать группу TRAFFIC.
Вот, пожалуй, и всё, чем мог гордиться Бирмингем в конце 60-х. Не густо для «второго города» Содружества...

*                *                *

Тем временем, бирмингемский Астон жил своей жизнью. Астонскиие музыканты имели амбиции, которым суждено было реализоваться на переломе 60-70-х. Эта амбициозность во многом объяснялась происхождением. Потому что Астон – это...
 «...особое место, – говорит Уильям Томас Уорд (William Thomas Ward), родившийся в Астоне 5 мая 1948 года. – Именно здесь начинался Бирмингем. У Астона даже своя церковь была, а ей более 500 лет. Вот такое местечко внутри огромного города.
Это большой индустриальный район. Во время второй мировой немцы знали, что производят в Астоне. Много зданий было разбомблено, хотя и не разрушено [до конца]. Я выходил из дома, а вокруг на два–три квартала тянулись зелёные поля и то, что осталось от военных лет. Это всё, что я видел в детстве, но мне тогда всё казалось фантастикой.
[Тогда] это был очень неблагополучный и хулиганский район. Люди из Астона отличались силой. В субботнюю ночь каждый уважающий себя астонианец дрался, и мог вломить тебе по первое число, попадись ты ему под руку. Это было ужасно, реально. Я видел страшные вещи в детстве, массу поножовщины. Мужчины выползали из пабов и падали замертво! Вот такие дела. В городе было полно бродяг... Но одновременно он имел невероятную прелесть. Впрочем, тогда я больше нигде не бывал.
Сейчас (2001 –  прим. Авт.) он мне не нравится. Дух потерян. Я не могу найти сердце города. По всему его сердцу они понастроили хайвеев».
«Мы выросли в относительно неблагополучной части страны. Сейчас это столица Англии по количеству убийств. Одно их тех немногих мест в Англии, где стреляют в людей. Там масса иммигрантов. Я из ирландской семьи, а Тони [Айомми] из итальянской. Там ужасный расизм. Чёрные убивали белых, а белые чёрных. Все постоянно дрались», – вспоминает уроженец Астона Терренс Майкл Джозеф Батлер (Terrence Michael Joseph Butler) (род. 17 июля 1949 года).
«Мой родной город – индустриальный: множество фабрик, загрязнение окружающей среды. Во времена моего детства многие дома лежали в руинах после авианалётов. Я родился спустя три года, после того как закончилась вторая мировая», – говорит Джон Майкл Осборн (John Michael Osbourne) (род. 3 декабря 1948), еще один уроженец Астона.
Энтони Фрэнк Айомми (Anthony Frank Iommi) (род. 19 февраля 1948 года) – такой же брамми, как и остальные, пусть родом из Аспена.
«У нас была обычная бирмингемская семья. Небогатая. Мы жили не в таком уж благополучном районе. Никаких клумб с цветами, никаких других прелестей. Пугающее место. Вокруг развалины домов, и всё, что осталось с войны. На каждом углу бандитские шайки».
Тони Айомми был главарём одной из астонских банд подростков послевоенного поколения. «Мы все были в бандах. У каждого квартала – своя».
«Ребёнку требовалось пройти испытание, чтобы попасть в шайку. Нужно было прошагать внутри трубы канализационного коллектора. В детстве это было невероятно страшно – шагать в ней пришлось полчаса. Меня приняли в банду, когда я прошёл по этой трубе. Там стремительно неслась целая река. Довольно глупый, мать его, поступок. Как там было темно!» – вспоминает Билл Уорд.   
Тони Айомми – единственный сын англичанки Сильвии и Тони Айомми-старшего – британского итальянца–плотника. Отсутствие братьев и сестёр компенсировалось огромным количеством тетушек и дядюшек, кузин и кузенов, дедушек и бабушек. Хорошо сложенный и физически развитый, Тони поддерживал свою форму занятиями спортом, при случае он без раздумий пускал в ход кулаки. Так продолжалось до тех пор, пока весы в душе Айомми-младшего не качнулись в сторону музыки.
«Когда я учился в школе и ещё не увлекался музыкой, я подумывал, а не заняться ли мне единоборствами – карате, например? Я полагал, что сумею сделать карьеру в спорте.
Музыка всегда звучала в доме, где я вырос. Я начал играть на аккордеоне, потому что мой отец, да и вся родня на них играли. Отец, его братья, дядьки создавали аккордеонные биг-бэнды у нас в гостиной и играли до утра. Они часто выступали на свадьбах, а моя мама помогала им на гармонике. В те дни ты просто торчал в своей комнате, не зная, чем заняться. Так я и выучился играть на аккордеоне.
Сначала я мечтал играть на ударных, но мать не позволила бы мне стучать в доме. Поэтому от барабанов пришлось избавиться. Мне было лет 12, ну может 13 или 14.
Должен сказать, что моя жизнь, особенно в детстве, была нормальной. Но я помню, что всё стало меняться, когда я повзрослел и начал проявлять интерес к рок-н-роллу. К этому времени в семье всё изменилось не в лучшую сторону. Мои родители не понимали моего желания играть на гитаре.
Я не учился музыке. Сходил всего лишь на одно занятие. Оно мне показалось таким ужасным, что я больше там не появился».
Тони повезло – пусть родители не принимали его увлечения гитарой и рок-н-роллом, но они и не препятствовали ему. Историю с аккордеоном Айомми однажды назвал «шуткой». В 15 лет он взялся за гитару – пластиковую, модель «Элвис Пресли» (Elvis Presley). «Я не знаю, почему заинтересовался музыкой. Я просто слушал THE SHADOWS и хотел играть, как они. Именно Хэнк [Марвин] (Hank Marvin) и THE SHADOWS играли в Англии ту музыку, которая единственно мне нравилась. Хэнк исполнял нечто особенное, а ещё мне нравилась классность музыки THE SHADOWS, в ней было что-то такое! Мне нравилось всё гитарное. Эрик Клэптон (Eric Clapton) с группой BLUESBREAKERS одними из первых дали шанс услышать гитарную игру. Совсем другое звучание, мне оно понравилось».
Тони Айомми посещал школу Birchfield Road Secondary Modern School в бирмингемском районе Перри Барр. В этой же школе учился и Джон Осборн, но они не были одноклассниками, поскольку Тони на год старше. 
«Я не выносил одного его вида. Я ненавидел Осборна, избивал его, как только он мне попадался. В школе мы не ладили. Он был маленьким панком. Он тогда вращался в одной компании и очень доставал всех. При его появлении сразу появлялось желание надрать ему уши, – вспоминает Тони, бывший школьный громила. – У него была пара приятелей, с ними не ладили я и мои друзья. В школе ты должен быть таким, как все, иначе тебе вламывали».
«Тони тогда водился с сыном владельца известного ночного клуба, он мог постоять за себя. Тони умел драться и все это знали. Так что я старался держаться от него подальше. Я помню, как он приходил в школу с красной гитарой и играл вещи SHADOWS. Это было поразительно – никто из наших сверстников не мог играть музыку. Все девчонки сразу собирались вокруг него. Я это заметил. Я не мог играть ни на чём, так что я запел».
В отличие от Тони Айомми, чьи родители держали собственный магазин в доме на Park Lane, 67, Джон Осборн происходил из откровенно, 100-процентно пролетарской многодетной семьи. Он – старший сын из шести детей Лилиан Осборн и Джона Осборна-старшего (родные и друзья называли его Джеком). Таким образом, Джон Осборн-младший имел три старших сестры Джин, Айрис, Джиллиан и два младших брата – Пола и Тони. «Я – самый настоящий герой рабочего класса», - говорит о себе Осборн.
«Мой папашка работал на фабрике GEC в Уиттоне, а мамочка в сборочном цехе компании Lucas. Бог знает, как им удалось нас поднять. Мать работала днями, отец – по ночам. С деньгами всегда были проблемы, но родители никогда не позволяли мне, братьям и сестрам выйти из дома голодными. Моя душа разрывалась на части, когда я видел мать, плачущую из-за того, что нет денег, чтобы заплатить по счетам.
Дом наш был очень бедный. Отец работал по ночам инструментальщиком. Он был английским вариантом Арчи Бэнкера (Archie Bunker), он не изменился до конца жизни. Он ни за что не купил бы матери стиральную машину. У нас в саду стояла бойлерная – под медным котлом разводили огонь, а потом насмерть кипятили в нём бельё.
Когда я был совсем ещё мальчиком, отец брал меня с собой, когда они с дядей Джимом шли в паб «The Golden Cross». Вход для меня был закрыт, так что я сидел на ступеньках на входе и пил «шэнди» (shandy), который они мне выносили. Это смесь пива и лимонада, пополам. Помню, я думал: «Пиво – это лучший лимонад в мире. Скорее бы вырасти, чтобы пить его». Когда я отпил из своей первой кружки пива, я сразу выплюнул всё изо рта. «Это, мать твою, не то! Это похоже на помои». Но я тут же опьянел. Я стал пить не из-за вкуса, я пил ради ощущений.
В детстве отец отдал меня в бойскауты. Я, мать твою, ненавидел их. Он купил мне все скаутские дела: кепку, зелёную рубашку… Я прикидывался, что иду на собрание скаутов, а сам шёл играть на стройку.
[Наша] мать старалась изо всех сил. Мы голодными не ходили. Она выжимала всё, что могла, до пенни. Картошка и хлеб были всегда. Но мы были очень стеснены в средствах. Мне часто приходилось просить у соседей сахар или бутылку молока. Один из моих самых больших страхов – полное разорение. Отсюда моя неуверенность с детских лет. Меня никогда не возили в отпуск, я в первый раз увидел океан, когда мне исполнилось 14».
В семье царила железная хватка пролетарского патриархата. Развлечения? Типично пролетарские. Лилиан Осборн не стеснялась принимать участие в местных любительских певческих конкурсах, а пьяные вопли Джека Осборна слышались за квартал, когда выброшенный из автобуса, он возвращался домой из паба.
«Мы, бывало, пели дома. Вот почему я, возможно, пою в таком стиле... Я перенял его от отца, а пел он только в стельку пьяным. Моя мать была певицей-любительницей, а отец алкашом-любителем».
Старшие сестры тоже повлияли на музыкальные вкусы юного Джона Осборна. Парень стал считать музыку каким-то чудом, сказкой. «В детстве я любил музыку – волшебство, скрывавшееся в рок-н-ролле. Мои сестры приносили домой пластинки Чака Берри и я пел и танцевал по всему дому. А ночью лежал и фантазировал, как я сделаю нечто здоровское».
 Детская спальня в муниципальном доме N 14 на Lodge Road в Астоне находилась на втором этаже. «Я спал на одной кровати с моим братом. Простыней не было. Накрывались старыми пальто». Ночной горшок заменял туалет.
«У меня имелась пара носков, а трусов я не носил никогда. Пара штанов и куртка – вот и всё», – вспоминает Джон Осборн.
«Мое самое первое воспоминание – праздник на День Коронации, когда отец вырядил меня менестрелем. Это была уличная вечеринка. А ещё я помню, как в первый раз шёл в школу. Я её, так перетак, ненавидел и ничему не учился. Просто смешил всех на уроках.
Юмор всегда оставался моей самой главной защитой. Я всегда был кривлякой, болтуном, но только ради того, чтобы скрыть свою неуверенность».
Джон Осборн посещал начальную школу для мальчиков King Edward IV на Frederick Road в Астоне. Школа в Перри Барр, куда Джон Осборн попал в 11-летнем возрасте, могла бы показать трудному подростку совсем иной мир с другими отношениями. Увы, она только добавила парню проблем.
«Я ненавидел школу. Я был в полном расстройстве, мать его, не мог понять, что они мне втолковывают. У меня дислексия и то, что сейчас называют синдромом нарушения внимания. Я не мог врубиться в то, что видел на доске в классе, поэтому линял с уроков и до вечера играл на берегу канала, кидал камни, рыбачил.
Мне приходилось устраивать в классе клоунаду, чтобы выжить. Я не был крутым парнем, но школьный громила считался моим приятелем. Я всегда полагал, если ты не в силах дать кому-то в морду, то должен развлекать этих людей, делать всё, чтобы привлечь их на свою сторону. Вот так я и начал выпендриваться на публике».
Ни о каких школьных психологах тогда никто и не мечтал. В те дни неуспевающих просто называли «тупицами», говорит Осборн, чьи дети также страдали от дислексии, но в отличие от папаши посещали специальные школы в Калифорнии…
Необъяснимая агрессия (однажды Осборн избил учителя металлическим прутом), отъявленная жестокость (в 11 лет Осборн в гостях у собственной тетки зарезал её кота), склонность к суициду (отец вытащил 14–летнего Джона из петли на заднем дворе дома), странные выходки (в школе Джон с приятелями пытался повесить однокашника)… Всё это могло бы стать неплохим материалом для детского психоневролога, но не в Бирмингеме 50-х годов. Подобным неуравновешенным поведением отличались едва ли не все дети Джека Осборна.
«В классе я чувствовал себя «ниже» любого ученика. Я всегда был просто тем, кто имеет приставку без-. Дети жестоки, поэтому они издевались надо мной видя, что я не могу читать. А учителя – ублюдки – они понимали, что-то не так, но не могли помочь мне, потому что в классе ещё 40 человек, которые, как и я наплевали на учебу. Все там отбывали время, ожидая выпуска  в большой мир, где заработают большие деньги».
В школе на Birchfield Road Джон получил своё прозвище – Оззи (Ozzy), как любой человек, носящий фамилию Осборн. «Мои мать и сёстры до сих пор зовут меня Джоном, но жена и дети называют меня Оззи. Если я иду по улице, и кто-то крикнет: «Джон!» – я даже и не обернусь». Осборн собирался официально сменить имя, но так и не решился до сих пор. В 14 лет он наколол четыре буквы на пальцах левой руки. «Я показал тату отцу, и он вломил мне по первое число!»
Единственное, в чем преуспел Оззи в школе – это музыка. Он даже принимал участие в школьных постановках «Пиратов Пензанса» и «Микадо» Гилберта и Салливана (Gilbert, Sullivan). Тони Айомми с друзьями открыто издевался над Осборном и его фальцетом.
Первой группой Оззи считается THE PROSPECTORS, в которой играл и слайд–гитарист Джимми Филиппс (Jimmy Philipps).  В 14 лет Оззи попал в BLACK PANTHERS. «Черные Пантеры», о которых он упоминал в нескольких интервью, ни разу не выступали. О «пантерах» могут помнить лишь астонские стены, некогда исписанные «пантеровскими» граффити.
В то время Оззи сменил школьные фланелевые штаны и черные ботинки на джинсы и модные winkle–pickers – ботинки с цветными носиками, шлялся по кофейням и барам, играл в пул и курил со шпаной на задворках. «Я линял из школы при любом удобном случае и торчал в бильярдной со своим закадычным дружком».
Так продолжалось до тех пор, пока не «выстрелили» THE BEATLES, вот тогда-то Оззи «стал думать о музыке всерьёз». «She Loves Me» всё решила для меня. Эта песня – первый сингл, который я купил. Она всё изменила. Я действительно хотел стать битлом». Впрочем, однажды он признался с бравадой: «Я покупал синглы? Да бросьте…Я их всегда воровал».
Когда THE BEATLES прибыли в Бирмингем на съемку телепрограммы «Поблагодари свои счастливые звезды», Оззи работал локтями в толпе, которая оккупировала близлежащие к студиям Alpha TV улицы. Он по-настоящему окунулся в атмосферу Битломании.
В 1963 году Осборн бросил школу. Ему было 15. «Я ушёл из школы менее образованным, чем пришёл туда». Он на самом деле хотел устроиться на работу и помочь родителям в финансовом плане. Впрочем, в другой раз он цинично объяснял, что пошел работать, только чтобы добыть денег на «колеса». «Я принимал speed в основном, и секонал, когда бывала бессонница».
Одна из соседок вспоминает Оззи маленьким шельмецом. «Он болтался со всякой шпаной, и не раз попадал в беду, когда его ловили в магазинах на воровстве. Шарил и по домам. Он пережил такое трудное детство – очень, очень тяжелую жизнь в самом её начале! Если бы не это трудное детство, то, знаете, он бы не стал звездой. Джон всегда нарывался на неприятности, так или иначе. Но таков он, Джон. Его отец был очень жёстким. Никого не интересовало тогда, работает семья или нет – деньги на бочку и всё тут!»      
В одном из школьных опросов по профориентации Оззи написал в анкете, что хочет стать слесарем–водопроводчиком.
«Сначала я работал в ювелирной фирме – они делали кольца для салфеток и сигарные шкатулки (хьюмидоры). Потом я стал слесарем-водопроводчиком, потом «ти-боем» (tea boy – разносчик чая) на стройке, потом работал на бойне, где продержался дольше всего. Неделю я работал в морге. Я, мать твою, совершенно обезумел. Я занимался всем, чем угодно, но ничто мне не подходило.
Когда я работал на скотобойне Digbeth, то первые две недели я только и делал, что блевал. Потом справился с этой маленькой проблемой. Представьте себе огромную груду овечьих желудков. Моя работа – вонзить вот такой нож и выпустить их содержимое. Вонь невероятная. Но ко всему привыкаешь. Я убивал животных. Процесс был автоматизирован, но парни порой разрешали мне самому прикончить корову.
После бойни я получил работу в морге. Мать взорвалась: «Ты спятил!» Запах формальдегида был ужасен. Когда я возвращался домой, лица мёртвых стояли передо мной. Потом моя мама нашла мне мою первую музыкальную работу».
Мать привела Оззи к себе на фабрику Lucas.
«Одно из самых плохих мест – работа по настройке автомобильных гудков в специальном звукоизолированном помещении. Мы, вдесятером настраивали около полутора тысяч гудков в день. Шум, мать его, стоял невероятный. Работать на бойне и резать коров и овец гораздо лучше.
Я спросил у Хэрри, который работал на конвейере со мной: «Сколько лет ты здесь?» Сияя от гордости, он ответил: «Этим летом будет 35 лет, и я получу золотые часы, когда уйду на пенсию». Я подумал, если бы я так хотел золотые, мать их, часы, то разбил бы окно в ювелирной лавке и украл их».   
Криминальный путь казался ему тогда самым лёгким и привлекательным. «Я делал то, что делает большинство безработных алкоголиков, «присевших» на «колёса». Я занялся правонарушениями. Я не был преступником. Я не имел проступков серьёзней вторжения к пожилой леди, нашей соседке, через окно и взлома газовых счетчиков».
Он начал с криминального проникновения в соседний галантерейный магазин Сары Кларк на Witton Road, в котором работала его сестра Айрис. Он шарил по магазинам, лавкам и частным владениям. Оззи схватили, когда он вломился к Саре Кларк во второй раз. Отпечатки его пальцев уже имелись в полиции.
Оззи планировал украсть партию мужских свитеров и продать их по дешёвке. Смешно, но его «уловом» были всего лишь... женские колготки.
Взлом, незаконное вторжение и кража вещей на сумму в 25 фунтов стерлингов, гласило обвинение. Судья приговорил Оззи к штрафу в 40 фунтов. Джеку Осборну пришлось серьёзно поразмыслить над ситуацией, прежде чем принять странное, но, как оказалось впоследствии, верное решение. Он отказался платить штраф за сына, полагая, что альтернативное наказание – три месяца за решёткой – принесут свою пользу. «Отец, бывало, говорил мне: ты либо кончишь в тюрьме, или из тебя выйдет что-то особенное».
Оззи по-разному вспоминает свой опыт в бирмингемской тюрьме Winson Green в 1965 году. Однажды он сказал с вызовом и бравадой: «Мне понравилось в тюряге – бесплатная жратва, бесплатное курево. Рай, когда у тебя ни пенса в кармане. В клетке я сидел с убийцей. Он мне рассказывал, каким образом он убивал людей. Я многого набрался тогда».
Впрочем, из его уст лились и другие признания. «Я бы не хотел туда вернуться. Я люблю свою свободу. Там нечего делать. Работаешь два часа в день, а остальное время сидишь в клетке взаперти. Тогда-то я и сделал себе тату швейной иглой. Берёшь порошок для натирания пола, выпариваешь из него смолу и используешь оставшееся масло. Это не больно.
Научился ли я чему-нибудь? Я провёл там всего семь недель. Тюрьма испугала меня до смерти. Мне всего 16, я ношу длинные патлы, а вокруг мужики, которые 10 лет не видели женщину и строят тебе глазки. Даже одного дня в тюрьме для меня слишком много». Оззи выпустили условно досрочно за примерное поведение.
«Самое лучшее, что отец сделал для меня – отказался платить штраф. А если не платишь штраф, то идешь в тюрьму для должников. Он мог заплатить штраф за меня. После [отсидки] я никогда не хотел вернуться туда вновь». Он не держал обид на отца. Наоборот, сын хотел искупить вину.
В 17 лет Осборн решил, что знает, что, наконец, порадует его папу. Он собрался в армию. «На шее я носил рожок от водопроводного крана в форме креста, как украшение. На плечах – пиджак. Человек сказал мне: «Нет, спасибо. Нам нужны субъекты, а не объекты». Я ответил ему: «Я могу быть мишенью. Только дайте работу!» Но он мне отказал».
На вопрос, почему тогда он обратился к музыке, Оззи отвечал недвусмысленно. «Когда я вышел из тюряги, должен был я чем-то заниматься, разве нет?»
В начале 1966 года приятель пригласил Оззи на репетицию своей группы THE PROSPECTORS. «У меня не хватило духа тогда выступить с ними на сцене, но на репетиции я понял, что могу петь, так или иначе».
В одном из клубов он познакомился с группой MUSIC MACHINE. Узнав, что их певец болен, Оззи попросился занять его место. Он провёл с MUSIC MACHINE несколько недель, а потом нашёл себе новых партнёров.
В 1967 году бирмингемская группа THE APPROACH репетировала в подвале церкви недалеко от футбольного клуба Aston Villa. Бывший гитарист THE APPROACH Джефф Хиббард (Jeff Hibbard) хорошо помнит те дни. К тому времени Джефф уже четыре года играл на гитаре. Парень вырос на Witton Lodge Road, 26, а в доме напротив, через улицу, жил Билл Уорд. Хиббард говорит, что их родители даже дружили по-соседски.
«Я работал в автофирме Bush Motors Garage и к нам часто приходил механик из другого гаража. Он заглядывал к нам постоянно. Я встречал его приветствием: «Ништяк, чувак?» И тут он обмолвился, что играет в группе THE APPROACH на басу. У них был лидер-гитарист и певец, они репетировали в холодном подвале церкви через дорогу от Witton Island.
Так я оказался в его группе. В следующий раз мы встретились в этом подвале. «Ништяк, чувак?» «Ништяк, Джефф?» «Да, ништяк!» А вот и певец – Оззи. «Ништяк, Джефф?» «Ништяк, Оззи?» Неплохие гитарки, а у Оззи только микрофон. Всё это подключалось к единственному усилителю. Маленькому гитарному усилку! И никакого барабанщика и настоящей голосовой системы».   
Хиббард вспоминает, что соло–гитарист показал ему некоторые аккорды, когда группа разучивала песни в стиле соул, вещи Отиса Реддинга (Otis Redding), звучавшие как «диско-говно», по словам Оззи. Репетиции шли в холодном подвале с мрачными бетонными колоннами. Стульев не было. Широкие основания колонн служили местом для сиденья. Джеффу Хиббарду врезалось в память, как жутко мерзли пальцы – отопление отсутствовало. Барабанщика собирались пригласить, когда появится шанс выступить где-нибудь.
Оззи исполнял песни типа «Midnight Hour», «Knock On Wood» и пар шёл у него изо рта. Он стоял как статуя, неподвижно, и пел, вперивши взгляд в пустую мрачную бетонную стену. Позднее в подвале стала репетировать ещё одна группа, потому что THE APPROACH не хватало средств на аренду – всего–то нескольких шиллингов.
«На репетиции мы приезжали на фургончике – тупорылом Bedford, у которого двери открывались спереди. С обеих сторон по бокам значилось наше имя  – THE APPROACH. Мы балдели в этом фургоне. По субботам ездили по району Эрдингтон и кричали в окно девкам: «Снимите трусы!» Однажды я вдруг крикнул: «Скинь застирашки!» Иногда я путал слова. Оззи тоже забавно путал слова. Мы просили его: «А ну, Озз, посмеши нас!» Он начинал нас смешить и все ржали». После репетиций группа шла в Curry Shop и торчала до полуночи под уличным фонарем, поедая карри из картонок.
Хиббард вспоминал, что однажды Оззи так набрался в Aston Hotel, что свалился с лестницы, разбил витраж и едва не вылетел через него, а в один из дней пришёл на репетицию с рукой на перевязи после очередной драки.
Группа вскоре перебралась из подвала в холл школы Underwood School на Lyndhurst Estate в Эрдингтоне. Хиббард говорит, что они стали играть погромче, поэтому понадобился голосовой комплект. Вместе с Оззи они отправились на Broad Street в музыкальный магазин Джорджа Клэя (George Clay). Гитарист купил «Vox Conqueror» – гитарный усилитель и монитор на хромированной подставке, а Оззи приобрел 50–ваттную систему «Triumph» с двумя микрофонами «Shure» и акустику из двух колонок в пять футов. Микрофонную стойку он не использовал.
«Мы стояли в магазине Джорджа Клэя на Broad Street, вокруг нас куча гитар, усилителей. THE BEATLES торчали на самой вершине, Хендрикс (Hendrix) поднимался в чартах со своей «Purple Haze», солнце сияло сквозь огромные витрины, а по улице шли девчонки в мини–юбках. Я посмотрел на Оззи, он на меня, и мы подумали, что умерли и попали в рай».      
Деньги на покупку голосовой системы Оззи попросил взаймы у отца. «В те дни, если ты имел собственный голосовой усилитель и микрофон, тебя принимали в группу независимо от того, умеешь ты петь или нет, не все могли позволить себе подобное оборудование», – вспоминал Оззи.
Тогда же у группы появился первый барабанщик, впрочем, его быстро поменяли, поскольку новичок слишком многое возомнил о себе. По словам Хиббарда, группа, заимевшая новое оборудование, начала репетировать песню «Purple Haze» «этого черного парня» (Джими Хендрикса – прим. Авт.). «Это странная песня – со странными словами, странными гитарными звуками. Уж очень она выделялась из всего того материала в стиле соул, который мы играли. Помнится, люди приходили и просили нас поиграть на свадьбах и вечеринках, но наш басист отказывал им: «Нет! Мы ещё не готовы!»
Оззи ушёл из родительского дома и поселился в апартаментах в упадочном районе Хэндсворс с тремя другими музыкантами THE APPROACH. Увы, группа, просуществовавшая несколько месяцев (2 или 3 месяца, по словам Хиббарда), распалась, так ни разу не выступив. Джефф Хиббард говорит, что исподволь он чувствовал: творится что-то не то. А потом бас–гитарист объявил, что группа распадается, и Оззи с этим согласен.
«Я не мог в это поверить! – говорит Хиббард. – «Не ной!» – ответил мне басист. Я подумал: «Что ж, тебе хорошо, ты уже почти взрослый и мне наплевать на тебя» (Хиббарду тогда было 16 – прим. Авт.). Барабанщик меня не волновал, потому что он с нами играл недолго, а соло–гитарист был гораздо старше нас. Я скучал по солисту, убеждённому человеку!»
Лето 1967 года стало «летом любви» для всего прогрессивного мира, но не для Оззи Осборна. Он коротко остриг волосы, носил чудовищный шерстяной костюм, а песню дуэта SAM & DAVE «Soul Man» называл своей любимой. Позже он скажет, что и костюм, и любимая песня британских «модов» «всего лишь маскировка». Оз «работал» под «мода» только потому что шлялся по клубам, где проводил ночи напролёт, нажравшись таблеток. «Мне нравилось закинуться таблетками и торчать всю ночь в «Allnighter’s», но если ты был рокером, а не «модом», тебе там сразу вламывали. Так что я стал «модом». Я заваливался туда в своём костюме, коротко стриженый, глотал пригоршню декседрина или чего ещё, и глаз не смыкал с пятницы до воскресенья, пытался выпрыгнуть из своей задницы по 36 часов кряду! В воскресенье утром шёл домой с выпученными глазами». Тогда Оззи зарабатывал на жизнь банальной спекуляцией, перепродажей вещей на барахолке.
Его первое настоящее выступление на публике состоялось в сентябре 1967 года в пожарной части Salisbury на свадьбе. Сногсшибательная аудитория. «Пьяный пожарный и четыре огнетушителя! Я вошёл туда и чуть не умер от страха». Есть старая фотография, запечатлевшая этот момент – Оззи выступал с группой THE RARE BREED голым по пояс.
В некоторых книгах упоминается о пребывании Оззи в группе MAGIC LANTERNS и даже об его участии в записях (у группы вышло два альбома Shame Shame, Lit Up With Magic Lanterns и сингл). Увы, в группе пел другой Джон Осборн, однофамилец и тёзка.
Весной 1968 года Оззи познакомился с Терренсом Батлером, известным в определённых кругах под кличкой Гизер (Geezer). «Я получил это прозвище в 10 лет. Трое моих братьев служили в армии, мы называли друг друга «гизер» – это казалось крутым. Вместе с братьями служило много парней из Лондона, те всех звали «гизерами». Так что когда мои братья приезжали домой на побывку, они тоже звали всех гизерами. Я подцепил эту привычку.
«Гизер» означает «мэн», «кент», «чувак» на британском слэнге. Я ходил по школе и всех называл «гизерами»: «Привет, гизер!», «Как дела, гизер?» В конце концов, я получил это прозвище от братьев, они доставали меня таким образом слишком часто. А ведь я это прозвище всегда ненавидел. Конечно, сейчас оно весьма подходящее. На каждый день рожденья я получаю открытки, на которых типографским способом напечатано слово geezer, их можно купить в любом магазине открыток «Hallmark».
Терри Батлер – самый младший из шести детей в семье ирландских иммигрантов Джеймса и Мэри Батлер, проживавшей в Астоне, в доме на Victoria Road, 88.
«Меня напрочь испортили с детства, – вспоминает Терри. – Три старших брата давали мне деньги. Две старших сестры давали мне деньги, и родители тоже давали мне деньги. Да я был богаче всех в семье!» Он был «бэби», любимчик, «младшенький».
Ирландцы Батлеры были убеждёнными католиками и детей воспитывали в строгой католической вере. В детстве Терри мечтал стать священником и его интерес к религии отличался глубиной – он окружил себя предметами религиозного культа, читал Священное писание. По признанию Батлера, его комната в те дни напоминала маленький храм в честь Иисуса. Парня чрезвычайно интересовали религиозные, духовные вещи. В отрочестве, по его словам, он отринул католичество и захотел найти что-то другое. Увлёкся Черной магией, индуизмом и подобными духовными течениями. В 16 лет юноша перестал ходить на исповедь, «когда появилось то, в чём стоило исповедаться».
Батлер уверен, что в его жизни число семь имеет магический и мистический смысл. Он называет себя седьмым сыном седьмого сына, родившимся в 17-й день седьмого месяца, что означает семь раз по семь – а это есть квинтэссенция всех таинств. По поверьям, распространенным в разных уголках Великобритании, седьмой сын седьмого сына наделён особыми качествами, в особенности качествами «лекаря». В Шотландии даже есть пословица: «В Англии золотуху лечит король, в Шотландии – седьмой сын». Там же на Севере бытует поверье, что седьмой сын седьмого сына обладает «вторым» зрением и способен предсказывать будущее. Именно это и имел в виду Батлер, говоря о себе, как о седьмом сыне, хотя на самом деле, он был шестым ребенком в семье! 
Кое-кто описывает Терри полным интровертом, зацикленным на себе социальным изгоем, которого с детства преследовали странные видения. Он сам называл их «жизнеопределяющими моментами». Этот сверхъестественный опыт, как он свято верит, определил его судьбу. Батлер признавался, что в детстве и отрочестве часто видел сны, которые сбывались. Если ему снились письма, то на следующее утро они оказывались в почтовом ящике. Даже не требовалось вскрывать их, он уже знал, о чём идёт речь...
Гизер утверждает, что его первое воспоминание из детства – это что-то странное, летающее в комнате. «Я видел духов и странные объекты». С четырёх лет ему снилось, что он выступает на сцене в серебряных ботинках. Когда Терри исполнилось семь, однажды ночью ему привиделась летающая тарелка, светящаяся изнутри. Разбуженный этим видением, он дотронулся до объекта с иллюминаторами. Это прикосновение наполнило его голову картинами близкого и далёкого будущего.
Эта история больше похожа на апокриф, хотя, возможно, всё именно так и было...
С восьми лет Гизер Батлер исповедует строгое вегетарианство. «Я ел мясо в раннем детстве, но не знал, откуда оно… Однажды я разрезал кусок мяса, и полилась кровь. Я спросил маму: «Чьё это мясо?» Она ответила: «Животных». Это был конец [мясоедства]».
В школе Батлер считался самым модным и продвинутым парнем. «Всегда впереди любой моды. Я увлёкся THE BEATLES задолго до моих однокашников». Гитару старшего брата он взял в руки в 13-летнем возрасте. «Возможно, я занялся музыкой, услышав THE BEATLES. Когда мне исполнилось 12, я по-тяжёлому запал на них, стал битловским фанатиком, фэном Джона Леннона (John Lennon) в особенности. Я играл его гитарные партии. В жизни я хотел быть только битлом. Но я навсегда запомнил момент, когда впервые услышал Элвиса. А первый альбом, который я купил в 11 лет, был диском Диззи Гиллеспи (Dizzy Gillespie).
Одной из моих любимых групп после THE BEATLES были THE WHO. Мне нравились ROLLING STONES и THE KINKS, а потом появились BLUES BREAKERS с Джоном Мэйоллом (John Mayall). Тогда я стал слушать всех американских старых блюзовиков подряд. Мне они очень нравились... Сонни Бой Уилльямс (Sonny Boy Williams) и Хаулин Вулф (Howlin’ Wolf). Блюз на самом деле изменил всё, что касалось моего желания играть. А потом появились CREAM и Джими Хендрикс. Я не был хорошим гитаристом. Я был неплох, что касается ритма, но играть соло или что-то этакое я не мог».
После школы Батлер некоторое время работал в бухгалтерии одного из предприятий, где, как говорят, научился правильно обращаться с деньгами, однако львиную долю времени он бренчал на гитаре. «Всё по-настоящему началось, когда мне исполнилось 16. Я пришёл в группу RARE BREED». По слухам, Гизера уволили с работы за лень, пьянство и курение травки.
Первая группа Батлера на самом деле носила название THE RUUMS. Это «странное слово» он нашёл в одной из научно-фантастических книжек, которыми увлекается всю жизнь. В отрочестве его любимым автором был Герберт Уэллс. Группа THE RUUMS исполняла кавер-версии песен популярных групп THE BEATLES, THE KINKS, ROLLING STONES, пока музыканты не открыли для себя авангардного Фрэнка Заппу (Frank Zappa) и его MOTHERS OF INVENTION. «Вот тогда моя музыкальная жизнь полностью изменилась! Моей любимой группой вслед за THE BEATLES стали THE MOTHERS OF INVENTION. Я любил Фрэнка Заппу. Я постоянно слушал все их записи, потому что они были ни на что не похожи. Они были абсолютно невероятными, и я их любил за это. Мне нравились его стихи и всё остальное. Для того времени они были такими вызывающими!» – признаётся Гизер. THE RUUMS вошли в свою «экспериментальную» фазу. Патлатый Гизер стал носить кафтан и отпустил усы.
«Мы прошли сквозь череду смен нашего названия: THE RUUMS, THE RARE BREED, THE FUTURE, потом снова THE RARE BREED. Нам пришлось этим заниматься, поскольку нас не брали на выступления [под прежним названием]. Тогда мы были ужасны. Я ходил вот с такими синяками под глазами, на вид как сам сатана. И мы разносили сцену вдребезги – ломали всё подряд! Я подбирал пивные бутылки и разбивал их о стену. И конечно, нас отовсюду прогоняли!»
Певец RARE BREED Джон Батчер (John Butcher) бросил группу и отправился работать на круизном судне. Тогда на поле RARE BREED появился новый игрок – Оззи Осборн. Его нашли по объявлению «Ozzy Zig, Singer, Requires Band, Has Own PA» («Оззи Зиг, певец, ищет группу, имеет голосовую систему»), повешенному в музыкальном магазине Jones & Crossland (по другой информации – в магазине Ringway Music Store в центре Булл-ринг, возможно, объявление висело там и сям – прим. Авт.), излюбленном месте тусовки местных музыкантов.
«Однажды я зашёл в магазин грампластинок и повесил объявление «Оззи Зиг ищет выступления». Я называл себя тогда Оззи Зиг, потому что считал, что имя звучит клёво и думал, что все начнут спрашивать, а кто такой этот Оззи Зиг?» – смеётся Оззи.
«Слова «Has Own PA» были каким-то волшебным заклинанием. Я увидел, что он живёт буквально за углом и решил пойти и посмотреть, что это за тип».
Когда Гизер Батлер пришёл по адресу, указанному в объявлении, Оззи дома не оказалось. «Я рассказал его сестре, как меня найти. Оз явился на следующий день. Дверь ему открыл мой брат. Брат сказал мне: «Там у входа есть что-то для тебя». «Что значит что-то?» – спросил я. «Иди и посмотри», – ответил он. Я пошёл и увидел Оззи – в огромном коричневом, мать его, рабочем халате его папаши, с метлой на плече, босого, с башмаком на поводке и большим искусственным леденцом под мышкой.
Но единственное, что шокировало меня – это его волосы! Потому что они отсутствовали. Он взял с собой весь этот антураж, чтобы скрыть тот факт, что он – скинхед! Он заметил, насколько я шокирован его причёской, поэтому сразу выпалил: «Всё в порядке! Я отращиваю волосы». Это его первые слова.
Я сразу сказал: «Ты принят!».
«Ну, я хотел произвести впечатление, а денег не было. Халат принадлежал моему отцу, он носил его на работе». 
Вокал тогда никого не заботил. «Неважно, каким был его голос, он получил работу». Не только имидж, но и поведение Оззи потрясли 17-летнего Батлера. «Помню, он взял и навалил кучу дерьма на капот чужой машины. Без всякого повода. Он – сумасшедший. Это произошло через два дня после нашего знакомства». Впрочем, повод для такого отвратительного поступка имелся. Однажды Гизер признался: «[Одно из] наших первых [с Оззи] выступлений в Бирмингеме прошло в Техническом колледже. Парень, который его организовал, обманул нас – заплатил 10 фунтов, вместо обещанных 15, или около того. На автостоянке красовался его новый «ягуар». Оззи взобрался на капот и навалил прямо на него!»
«В первый раз я увидел группу THE RARE BREED в колледже, в Бирмингеме, где они «разогревали» публику для CARL WAYNE AND THE VIKINGS. Я подумал: «Что это за херня на самом деле?», ведь я понятия не имел о психоделии…», – вспоминает Оззи, который хотел петь в рок-н-ролльной группе и найти выход своей энергии на сцене.
«Я был в этой блюзовой группе – THE RARE BREED – с Гизером Батлером. Я скакал по сцене, играл на гармонике и пел. Лид-гитарист подошёл ко мне и сделал замечание: «Мы этим не занимаемся, мы – блюзовая группа». А я ответил: «Да пошёл ты на *** со своей блюзовой группой. Если я хочу скакать, то буду скакать, твою мать!» Мне нравилось балдеть».
«Мы играли довольно много песен группы TRAFFIC, много музыки соул – SAM & DAVE и всё такое. Мы исполняли «трэффиковские» «Hole in the Sky» и «Dear Mr. Fantasy». Я ещё учился в школе, когда услышал о них, потому что мой приятель жил по соседству со Стивом Уинвудом. А того только что выперли из школы, хотя ему едва исполнилось 14! Мне тогда было лет 12-13. Мой приятель говорит: «Ты только посмотри на него. У него длинные патлы, и он носит ботинки!», ну и всё такое. «И его только что выгнали из школы!» Я умирал от желания услышать их, а тут в местной газете выходит большой материал об Уинвуде! SPENCER DAVIES GROUP. Это была фантастика!» – вспоминает Гизер.
«[Наш] гитарист (Роджер Хоуп (Roger Hope) – лидер группы – прим. Авт.) меня реально раздражал. Остальные считали, что я не врубаюсь в их музыку, и они были правы. Я ушёл. Единственная польза из всего этого то, что Гизер ушёл вместе со мной», – говорит Оззи. Впрочем, о другой пользе Оззи умолчал. С ними ушёл и роуди – Джефф «Люк» Лукас (Geoff Luke Lucas), который сохранит им верность на многие годы.
«Мы выступали примерно четыре месяца. Нас отовсюду вышвыривали. Полагаю, за плохое исполнение. Мы выходили на сцену рабочих клубов с блюзовыми делами, типа CREAM и Хендрикса, а им нужна была попса. Однажды Оззи повернулся на сцене ко мне и сказал: «Эта группа – дерьмо!» Так что мы решили собрать свою группу. Мы хотели сделать карьеру в музыке, а остальные парни играли ради развлечения, непрофессионально, поэтому мы с Оззи ушли и стали играть с его приятелем-гитаристом втроём».
Остальные парни, о которых говорит Гизер (бас-гитарист Мик Хилл и барабанщик Тони Маркэм (Mick Hill, Tony Markham – Прим. Авт.), имели постоянную, неплохо оплачиваемую работу, а играли только по вечерам. Их это вполне устраивало. Батлер же, по его признанию, просто не мог просыпаться рано утром каждый день и идти вкалывать... А ещё он постоянно говорил о своём желании заниматься музыкой профессионально. «Я никогда не учился музыке. Билл и Тони в основном научили меня играть. Они были настолько хороши, что мне пришлось тянуться за ними, чтобы догнать их. Я не читаю ноты, они для меня, что японские иероглифы».
               
*                *                *

По окончании школы Тони Айомми отправился на завод. Да, его семья держала магазин, но ведь парню требовалось получить настоящую профессию, не так ли? Шёл 1965 год.
Свою музыкальную карьеру Тони Айомми начал в 1963 году, когда публика заметила его в группе THE PURSUERS, а годом спустя – в ROCKIN’ CHEVROLETS. Пат Пегг (Pat Pegg), Нил Крессин (Neil Chressin), Алан Мередит (Alan Meredith), Дейв Уэдли (Dave Wadley) и Тони Айомми. На старой фотографии ещё короткие стрижки, костюмы, узкие галстуки, очки на носах Нила и Дейва. ROCKIN’ CHEVROLETS каждую неделю играли в «Bolton Pub» в районе Small Heath. Позднее их стали приглашать и в другие места. Они исполняли вещи Чака Бери, Эдди Кокрена (Eddie Cochran), Бо Диддли и других рок-н-ролльщиков.
«Не помню, где я выступал в первый раз. Возможно, на свадьбе у кого-то». Тони Айомми, как говорят очевидцы, блистательно исполнял композиции THE SHADOWS и DAKOTAS. Группе ROCKIN’ CHEVROLETS предложили поиграть в ФРГ. Поездка в Германию явилась трамплином для многих британских групп, едва ли не единственным способом пробиться в профессионалы, заработать репутацию, обрести бесценный опыт работы в жутких клубах. Но самое главное, немцы платили приличные гонорары! Именно тогда Айомми решил бросить завод.
«Я работал сварщиком. Металл прессовали, рубили на части, а я их потом сваривал. И в тот самый день, женщина, работавшая на прессе, заболела. Они заставили меня. Я никогда раньше не работал на прессе, и случайно моя правая рука оказалась там, куда пресс опускается. Первая реакция – отдернуть руку. Ну, я так и сделал, а кончики моих пальцев остались под прессом. Он опустился, раздробил их, и они оторвались, когда я отдёрнул руку.
Дело в том, что это был мой последний рабочий день. Я пришёл домой на ленч и сказал матери: «Всё, я туда не вернусь!» Она убедила меня, что я должен вернуться и отработать день полностью. Она считала, что я должен сделать всё, как положено.
И вот я вернулся домой вечером, когда всё уже случилось. Кошмар! Я всё бросил. Я сдался и считал, что гитаре конец. Все мои надежды утекли в трубу...
Два месяца я носил на руке повязку.
Что случилось потом… Один из менеджеров с завода, мой приятель, пришёл навестить меня и сказал: «Послушай вот это!» Я спросил: «Что там?» Он ответил: «Джанго Рейнхардт» (Jango Reinhardt).
Сначала я и слушать не хотел, потому что был очень подавлен. Но он убедил меня. Я сказал: «Ух ты, действительно неплохо!» Он рассказал, что с Джанго произошел похожий несчастный случай, и что у него на руке остались всего два пальца! И я завёлся!»
Бельгийский цыган – легендарный гитарист Джанго Рейнхард – потерял в детстве несколько пальцев вследствие тяжелого ожога. Физический недостаток заставил его выработать уникальный джазовый гитарный стиль, который обессмертил его имя в музыке. Джанго играл всего двумя пальцами...
Тони рассказывал, что обращался в больницы, но доктора только разводили руками и говорили: парень, брось. Тогда он стал бинтовать два повреждённых пальца и попытался играть только указательным пальцем и мизинцем. Результаты не радовали...
«Я просто не мог с этим смириться. Считал, что должен быть выход. Я сделал себе набор «напёрстков». Я сделал их из пластмассовой бутылки от моющей жидкости для посуды. Сплавил её в шарик, а потом паяльником прожёг в нём отверстие под размер пальца. Я обработал шарик надфилем и придал ему форму пальца. Потом приклеил полоску кожи для удобства зажимания струн. Получилась весьма грубая штуковина, но она убедила меня, что я способен играть, ведь мне всего лишь оставалось приложить много труда и упорства, полагаться в основном на слух, нежели на тактильную чувствительность пальцев».
Тони Айомми мог бы переучиться играть на гитаре как правша, но не сделал этого. «Если бы я знал то, что знаю сейчас, я, возможно, попробовал бы. К тому времени я уже играл на гитаре два-три года, казалось, это долгий срок. Я считал, что не смогу изменить стиль игры. А на самом деле я играл не столь уж долго, и, возможно, за такой же срок смог бы переучиться играть как правша. Я должен был сделать это, но не хватило терпения. Мне казалось, это невозможно. Я решил действовать тем, что у меня есть, сделал себе пластиковые напалечники. Проявил упорство».
Его первой электрической гитарой стала Watkins Rapier, популярная дешёвая копия Fender Stratocaster. «Гитара Watkins. Конечно, я раздобыл её в Англии по одной единственной причине – она оказалась сделана под левую руку. Её нашли по каталогу. Тогда родители заказывали всё в кредит по каталогам и выплачивали стоимость товара еженедельно. Так они мне купили Watkins, единственную гитару под левую руку. В то время такие очень трудно было найти».
«Я сидел в спальне и репетировал целыми днями. Но никакой громкости! Я играл без подключки. Мой первый усилитель [ламповый Watkins] был слишком велик, чтобы тащить его в спальню, но если бы я и затащил его, то он звучал бы оглушительно.
Джанго Рейнхардт – вот кто мой главный вдохновитель, без сомнений. Поначалу мне не слишком понравилось его звучание, но когда я прислушался и услышал, что он делает, меня потрясло, что он сподобился сыграть так, несмотря на свой физический недостаток».
После ROCKIN’ CHEVROLETS Тони Айомми недолго поиграл с THE IN CROWD и THE BIRDS AND THE BEES. В 1965 году Тони Айомми подружился с Биллом Уордом. Они познакомились по объявлению: блюзовой группе Уорда – THE REST – требовался гитарист.
Билл Уорд жил на Witton Lodge Road, 15 в Эрдингтоне. В этом доме всегда звучала музыка. Родители Билла имели неплохую коллекцию пластинок, в основном записи американских биг-бэндов, или как её тогда называли G.I. music, поскольку эти диски привозили в послевоенную Великобританию американские солдаты. Оркестры Бенни Гудмена (Benny Goodman), Каунта Бэйси (Count Basie) или Гленна Миллера (Glenn Miller) звучали в доме, по словам Билла Уорда 90 процентов времени. Его детство прошло под звуки джаза. Билл признавался, музыка притягивала его как магнит! «Я не знаю, что это было, возможно, инстинкт!» Билл в детстве даже пел в церковном хоре.
По его словам, «всерьёз» играть на ударных он стал в 10 лет, а для хохмы – с 4-5 лет. Одно время родители Билли даже полагали, что с ребенком не всё в порядке. Он то и дело стучал по мебели. «Я не мог остановиться. Мне нравилось создавать шум. Просто стучал по предметам – по коробкам, по всему, что напоминало барабан. Я сделал себе палочки. На домашних вечеринках мама играла на фортепиано, а наш знакомый приходил и играл на ударных, вот я и пристрастился к ним. Я был зачарован».
По его словам, Билл никогда не принимал сознательного решения стать барабанщиком. Играть ритм явилось естественным состоянием для него, а умение держать ритм проявилось очень рано. Он наблюдал за другими барабанщиками (вплоть до своего 30-летия! – прим. Авт.) и хотел стать таким, как они. Его героями были джазовые барабанщики Джо Морелло (Joe Morello) и Джин Крупа (Gene Krupa). «Джо был невероятным, а Джин стал одним из пионеров рок-игры на ударных, когда он начал менять ритмы».
 «Элвис Пресли стал мне маяком. Мой брат Джеймс старше меня на четыре года, поэтому он оказывал на меня в детстве главное влияние. Я слушал все эти записи, «сорокапятки». Слушал Литтл Ричарда (Little Richard), Элвиса и всех остальных. А ещё мне очень нравилась музыка моих родителей – американские биг-бэнды. Эта музыка звучала дома в разных сочетаниях каждый день. Когда я услышал песню «Jailhouse Rock» (ранний хит Элвиса Пресли – прим. Авт.), то что-то щёлкнуло во мне – «есть контакт!» Я прилепился к ней как электромагнит. Я знал, что хочу играть и петь в рок-н-ролльной группе. Я уже играл на барабанах.
Моя мама играла на пианино, отец пел, а барабанщик, который жил по соседству за углом, приходил по уикэндам со своим комплектом барабанов. Мы устраивали вечеринки. Собирались по вечерам в субботу и прекрасно проводили время. Столько кегов бухла! Они всё ещё отмечали конец войны. Тогда существовала настоящая близость, ведь мы потеряли стольких родных. На следующий день, когда все ещё лежали пьяными или страдали от похмелья, я раненько спускался в переднюю комнату, как их тогда называли, и начинал изучать ударные. Это моё «введение» в ударные. К 8-9 годам я уже был уверен в себе. Знал, что стану барабанщиком.
Я старался слушать, как играют другие, пытался ухватить их приёмы. Самой первой я разучил «Sing Sing» с барабанами Джина Крупа. Я тогда очень злился из-за того, что не умел играть как барабанщики на записях. Ведь я не знал, что старался идти за теми, кого копировать не так-то легко. Я играл на чужом комплекте – барабанах другого мальчика, из семьи побогаче. Копировал Ларри Лондона (Larry London), когда он играл с Пресли... Все эти трах-бам-бум, «Heartbreak Hotel». Слушая Каунта Бэйси, «String Of Pearls» Гленна Миллера, все эти нюансы – щёточки, текстуры… Я буквально поглощал их. Меня это притягивало. 
Я бросил школу в 15. Полгода работал на фабрике. Такова судьба каждого из нас – пройти через фабрику. Я ушёл оттуда на Рождество и нашёл себе работу как бы по совместительству. Так и работал по совместительству, пока мог».
Уорд начинал рабочим на фабрике резиновых изделий. «Нужно было брать чёрную резину, загружать в мельницу, рубить на куски. Таскать по 100 фунтов этой резины и забивать ею автомат целиком. Я вкалывал с семи утра до семи вечера».
Потом Билл работал «по совместительству» помощником водителя грузовика, развозившего уголь по Астону. По легенде, юноша сильно раздражал своего «патрона» тем, что непрестанно барабанил по приборной панели в кабине, за что не раз получал взбучку. Это продолжалось до тех пор, пока в один из дней Уорд не выскочил из грузовика на ходу со словами: «Довольно работы, только рок-н-ролл!»
«С приходом Элвиса, и, конечно, THE BEATLES, и всего этого раннего [музыкального] британского феномена начала 60-х… Я просто не мог им надышаться, знаешь ли. Я просто окунулся с головой в этот феномен начала 60-х».
«Тогда все выступали. Мы играли три раза за ночь. В 6:30 начинали в одном танцзале, потом ехали в другой зал или в клуб к 9:30. И так постоянно. В конце концов, я уже не мог работать. Слишком уставал. Много раз нам вообще не платили за выступления. А полученные деньги мы тратили на бензин для грузовичка или покупали струны и палочки».
Очень сильно на юного Билла повлиял Пит Йорк (Pete York) из SPENCER DAVIES GROUP. «Невероятный барабанщик! Он очень поддерживал меня, когда мне было 17 лет. Когда такой человек, как Пит Йорк, оказывает тебе особое внимание, это дорогого стоит».
«С Тони Айомми мы постоянно были то вместе, то врозь с 16 до 19 лет. Мы получали предложения от разных групп, но в итоге всегда оказывались вместе. Мы нравились друг другу, нам нравилось, как играет каждый из нас.
Первая группа, в которой мы играли вместе с Тони за деньги, это группа моих школьных друзей [THE REST]. Тони пришёл и оказался очень хорош. Я думал, он побудет с нами один день, а потом скажет, что мы полное дерьмо. Он один из лучших в Бирмингеме, а ему всего 16! 
Потом Тони Айомми первым из нас уехал в Камберленд, в Карлайл. Думаю, нам тогда было по 18 лет. Тони первым [из нас] пришёл в ту группу. [Их] бас-гитарист раньше работал с PETER AND GORDON, кажется его звали Нил… Так или иначе его звали Нил, а барабанил Терри из группы BLACK CAT BONES. Когда Терри свалил, Тони позвонил мне», – вспоминает Билл.
Уорд рассказывает о группе MYTHOLOGY, в которой Тони оказался в январе 1968–го. Она базировалась в городе Карлайл на границе с Шотландией, и имела титул «камберлендский ответ Джими Хендриксу». Группа выступала в течение года и даже умудрилась «засветиться» на Континенте – в Швеции и Германии. В декабре 1967 года «Мифологию» один за другим покинули певец Майк Гиллан (Mike Gillan) и гитарист Фрэнк Кенион (Frank Kenyon). На январь были запланированы выступления, поэтому срочно требовался соло–гитарист. Одно из бирмингемских агентств отозвалось на призыв с Севера о помощи и порекомендовало Тони Айомми. Он был не прочь уехать из Бирмингема, так как разочаровался в перспективах местной рок-сцены. Упустить шанс присоединиться к группе, уже успевшей отлично зарекомендовать себя, гитарист не мог.
Айомми приехал на Север не один, а в компании с приятелем (и коллегой по THE REST) – певцом Крисом Смитом (Chris Smith). Этот дуэт произвёл впечатление на босса MYTHOLOGY Нила Маршала (Neil Marshal). Маршал сразу дал отставку недавно принятому новому солисту Робу (Rob) и тот отправился домой в Ньюкасл. Парочка из Бирмингема – Айомми и Смит – влилась в MYTHOLOGY  и стала работать с басистом Маршалом и барабанщиком Терри Симсом (Terry Sims). Парни  пачками покупали синглы, слушали песни, подбирали репертуар. К тому времени Тони сумел полностью справиться с последствиями травмы и развить собственный уникальный стиль блюзовой гитарной игры.
В феврале 1968 года Симс оставил группу и тогда Тони позвонил своему приятелю Уильяму Уорду. «Я вскочил в первый же поезд, и отправился к ним. Тогда это был поступок, ведь нас разделяли 200 миль, а 200 миль в те дни считались большим расстоянием. Пришлось ехать на поезде, это было потрясающее путешествие!»
Приезд Билла фактически ознаменовал возрождение группы THE REST, поэтому на нескольких выступлениях обновлённая группа выходила именно под таким названием! Впервые в составе MYTHOLOGY Билл Уорд появился на сцене отеля «Globe» в Cockermouth 17 февраля 1968 года. Нил Маршал запомнил это выступление, поскольку новичок буквально «утонул» в своих барабанах, ему поставили очень низкий табурет!
По словам Уорда, у группы не было собственного материала, но она преуспела в импровизациях на блюзовые темы, которые длились по 15-20 минут и каждый музыкант мог показать себя в сольном перфомансе. 30 апреля MYTHOLOGY выступила на «разогреве» у THE MOVE. Группа радовалась локальной популярности и с головой окунулась в прелести рок-н-ролльной жизни, однако всё быстро закончилось из-за... уголовного преследования.
27 мая 1968 года в апартаменты, арендованные MYTHOLOGY в Compton House в центре Карлайла, вломилась полиция. И она кое-что нашла! Некий студент, приехавший на каникулы из Лидса, предложил музыкантам купить «травки», а позднее, пойманный полицией, немедленно «сдал» всех своих клиентов. В те времена хранение марихуаны считалось очень серьёзным правонарушением.
В итоге юных Смита, Айомми и Уорда приговорили к штрафу в 15 фунтов (каждого!) с двухлетней отсрочкой приговора, а «взрослый» 24-летний Маршал отвечал по полной строгости. Его приговорили к двухлетнему испытательному сроку. История попала в национальную прессу и «прогремела» на всю страну, просто потому, что в тот день по–настоящему громкие новости отсутствовали.
«Их «накрыли» с травкой! Такое громкое дело для тех дней! Ну как же – парней из Бирмингема застукали с «травой»! Бац, и их никто не берёт на выступления. Поэтому они распались», – много лет спустя поведал Оззи Осборн.
Энтузиазм группы, и что более важно – деньги – улетучились к середине лета 1968 года. Их никто не приглашал выступить. 13 июля они в последний раз сыграли в Queen’s Hotel в Силлосе. Это выступление записал на бытовой двухкатушечный магнитофон местный ди-джей Кейт Джефферсон (Keith Jefferson). Среди девяти треков оказались «Steppin’ Out», «Dust My Blues», «Morning Dew» и «Spoonful».
Уголовная история с «травкой» морально сломила музыкантов. Маршал и Смит остались в Карлайле (там певец нашёл себе невесту), а Тони и Билл вернулись домой. Уорд постоянно торчал в клубах, где одновременно выступало до десяти групп за ночь. Именно там он познакомился с Гизером Батлером.
«Мы играли тогда в «Allnighter’s» – до восьми утра в этом дерьмовеньком клубе, знаете ли, но подобные клубы казались такими классными! Я впервые увидел Гизера за кулисами. В перерыве мы занимались кое-какими делишками, ну, вы знаете, какими.
Гизер пытался вскарабкаться на стену. Он не мог понять, почему у него ничего не получается. Падал и падал. Явно химически «индуцированный». А я расслаблялся на диванчике и смотрел на незнакомого парня, который штурмует стену. И я «запал» на него. Не смог ничего с собой поделать. На сцене он был очень динамичен».
Батлер выделялся ещё и своим стилем в одежде. Билл вспоминает, что никто не носил таких зелёных одёжек. Зелёных брюк-клёш! «Он словно не от мира сего. Ему сильно доставалось по голове за внешний вид, за то, что он такой. Ведь в городе его считали ненормальным, кем он на самом деле и являлся. Я не видел никого в подобном прикиде. В то время THE BEATLES диктовали моду на всё – на соответствующее отношение, шмотки и музыку».
«Мой прикид вызывал такую суматоху... особенно в Бирмингеме. Единственный в округе, я носил бусы, кафтаны, и всё такое прочее».
Кроме всего «прочего», Батлер отрастил усы как у THE BEATLES времён «Сержанта Пеппера». Он уверен, что стал носить их ещё до THE BEATLES. «Я носил усы с 17 лет (1966), по крайней мере, за год до THE BEATLES. Я в последнюю очередь ориентировался на THE BEATLES в плане усов и длинных волос. Для меня усы и патлы – признак принадлежности к «андерграунду», к которому я имел отношение и музыкально и всяко разно».
После распада MYTHOLOGY Тони и Билл не расставались. Есть гитара и ударные? Значит, нужно искать певца, солиста. Объявление они увидели в музыкальном магазине Джонса и Кросленда в августе 1968-го. То самое объявление...
«Мы с Биллом искали певца и заметили в магазине объявление: «Оззи Зигу требуется выступление. Имеет собственный голосовой аппарат!» Я сказал Биллу: «Знавал я одного Оззи, должно быть это не он, ведь тот не умел петь». Конечно, мы пришли к тому самому чёртовому дому, в дверях появилась его мать и сказала: «Джон, это к тебе!» И тут он вышел. Я говорю Биллу: «Забудь! Это тот самый чёртов парень из нашей школы». Но Биллу захотелось с ним поговорить. Мы просто сказали, что ищем певца и тут же свалили.
По дороге домой я сказал: «Это никуда не годится, Билл, я его знаю». Три недели спустя мы оказались вместе. Жизнь иногда движется загадочными траекториями».
«Мы увидели объявление. «Оззи Зиг». Я полагаю, настоящее объявление сумасшедшего. На мой взгляд, оно было тупым. Мы увидели тупое объявление. Когда я впервые познакомился с Оззи, он показался мне скинхедом, практически лысым, что меня сразу отвратило, ведь я носил патлы едва ли не до задницы. Но он тут же пообещал нам: «Я отращу волосы», – вспоминал Билл Уорд.
Несколько дней спустя в дом Айомми пришли Оззи и Гизер. «Ты говорил, что знаешь барабанщиков?» «Да», – отвечаю, – вспоминает Тони, – я знаю барабанщика Билла Уорда. А он как раз сидел у меня в гостях, поэтому они сразу заговорили с ним о создании группы». 
Как вспоминает Гизер, Билл поставил парням условие – он присоединится к их группе, если Тони тоже будет в ней участвовать.
«[У Оззи] был друг-гитарист, так что мы пошли домой к Тони Айомми спросить, не знает ли он какого-нибудь барабанщика, а Билл как раз торчал у него. Билл сказал: «А почему бы нам вчетвером не собрать группу?» Оззи посмотрел на Тони и сказал: «Нет, у нас уже есть гитарист!» А Билл говорит: «Пусть он играет ритм, а Тони может играть соло!» – вспоминал Гизер.
«Когда Гизер предложил это [сходить к Тони], я не осознавал, что это тот самый Тони, которого я знал по школе. Когда Тони пришёл ко мне домой, я подумал: «Ни за что, твою мать!» – говорит Оззи.
Впрочем, существуют и другие версии того, как шёл процесс образования группы. Однажды Гизер вдруг выдал такую историю: «Тони оказался дома у Джимми Филиппса, а Филиппс считался нашим потенциальным слайд-гитаристом. Оззи знал Тони со школы. Так всё и началось». 
Первый джем новая группа играла в саду на заднем дворе дома Айомми в июне 1968-го. Через час шум стих – соседи вызвали полицию, которая восстановила статус-кво.
Трудно сказать из каких соображений Тони Айомми согласился на эксперимент с Оззи. Сейчас гитарист утверждает, что вокал Осборна произвёл на него впечатление, как только они начали играть вместе. О том, что это был эксперимент, говорит тот факт, что в группу взяли ещё двух музыкантов. Кроме гитаристов Айомми и Батлера, певца Осборна, барабанщика Уорда приняли слайд-гитариста Джимми Филиппса (того самого друга Оззи – прим. Авт.) и саксофониста Алана Кларка (Alan Clarke), по кличке Акер (Acker). «Там видно будет», – так, вероятно, рассуждал Айомми, полагавший, что сможет полностью контролировать группу. В сильных конкурентах, ярких музыкантах, личностях, он, кажется, не нуждался.
«Смешной состав, честно, – говорит сейчас Айомми. – Оззи я знал со школы, он – полный придурок. Гизера я знал по группе THE RARE BREED, а они всегда были ненормальными. Гизер всегда «торчал» на чём-то. Лез на стены. Я не был с ним знаком, но часто видел его на нашей улице. Он встречался с девочкой, которая жила через дорогу от нашего магазина».
Тони стремился в лидеры. Пусть и в группе ненормальных. Он оказался старше, физически сильнее, морально взрослее, целеустремлённее, и главное – обеспеченнее остальных. Он командовал ими, и они подчинялись ему. У него даже кличка была подходящая – «Старик». «Хорошо иметь в группе того, кто будет погонять остальных. Я именно такой человек. Если возникала какая–то проблема, они шли ко мне. Иногда мне это не нравилось, потому что я порой не мог пойти и выпить, а они в это время надирались. Кто-то должен оставаться трезвым, чтобы видеть, что дела идут правильно».
Пёстрая компания производила весьма странное впечатление. Судите сами, хотя бы, по словам Гизера Батлера. «Мы все были ненормальными, реально. Тони всегда дрался, мы с Биллом были кончеными хиппи. Оз отращивал свои волосы».
Они подчинялись Айомми и обращались к нему за защитой. «В те дни Тони не мог успокоиться, пока не вламывал кому-нибудь, – вспоминает Батлер. – Большинство людей боялись заявить на него, потому что все его друзья были из бирмингемского криминального мира. Тони имел репутацию крутого: «С этим парнем лучше не связываться». Он любил подраться, но доставалось только тем, кто задирал его. Я никогда не видел, чтобы Тони сам задирал кого-то. Из-за нашего внешнего вида и длинных волос в те дни люди сами наезжали на нас. И если я продолжал идти как в ни в чём ни бывало, то Тони выходил из себя и вламывал им по полной!»
«Думаю, остальные искали у меня защиты, поскольку у меня был опыт. И я защищал их. Однажды скинхеды окружили телефонную будку, где находился Батлер. Он звонил кому-то, а им не понравились его патлы, и они до него докопались. Он умудрился вырваться, прибежал и рассказал нам. Мы явились туда, и я сразу взялся за самого здорового. Закончилось всё грандиозной дракой, просто невероятной. И довольно жестокой дракой – скинхеды вынули кастеты и всё такое. Досталось всем».
Группа,  пытавшаяся исполнять некое подобие музыки фьюжн – смеси блюза и музыки американского Юга, получила название POLKA TULK BLUES BAND. Так её окрестил Оззи. «Мы ехали по Хэндсворту, а там куча пакистанских лавок на главной улице, одна из них называлась The Polka Tulk Company. Оззи выглянул из окна и сказал: «Эй, гляньте-ка на это! Polka Tulk! Давайте так назовём группу», – вспоминает Гизер. (Сам Оззи выдал такую версию: «Я сидел однажды в ванной. У моей сестры была баночка с тальком – присыпка называлась Polka Tulc. Я искал имя для группы и… вот оно!»).
Это было по дороге из Бирмингема в Карлайл, куда в августе 1968 года отправилась новая группа в поисках былой славы MYTHOLOGY. Они поехали на Север, потому что не могли выступать в Бирмингеме, будучи никому не интересными.
«В те дни выступать было негде – везде звучала музыка соул. Нам пришлось ехать в Карлайл, чтобы найти хоть какую-то работу. Мы жили в Карлайле как цыгане в таборе. К тому времени мы не сыграли в Бирмингеме ни разу», – вспоминал Тони. Они воспользовались старыми связями и дружбой с карлайлским промоутером Моникой Линтон (Monika Linton), которая помогала им найти места для выступлений.
Афиши, расклеенные в Карлайле, гласили: «Новая потрясающая группа из Бирмингема POLKA TULK BLUES BAND (с бывшими музыкантами MYTHOLOGY!) плюс группа CREEQUE. Танцы без перерыва для тинейджеров и тех, кому 20».
«Первое выступление, помнится, состоялось на танцах в Карлайле (24 августа 1968 года в «County Ballroom» – прим. Авт.). После него произошла ужасная драка, но в остальном отлично. Это была волшебная ночь. [Мы вернулись в Карлайл], потом поехали в Дамфрайз, и далее на Север, в Шотландию. Без бас-гитариста. Гизер потом переключился на бас, хотя никогда не играл на нём, да у него и баса-то не было», – вспоминает Билл Уорд.
«Я увидел выступление группы CREAM, и именно оно повернуло меня в сторону бас-гитары. До этого я и не думал играть на басу. Мне нравилось смотреть, как играет Джек Брюс (Jack Bruce). Он первым, из тех, кого я видел, играл на басу и делал «бенды» – от него я и перенял эту технику. Переключившись с гитары на бас, я стал играть в таком стиле, потому что мне нравился стиль Джека. Я тянул струны практически на всех песнях! Я взял много своих басовых «ликов» от Лео Лайонса из TEN YEARS AFTER – эти парни нас всегда подбадривали. Мне также нравился Пол Маккартни. Когда появились THE BEATLES, Маккартни казался мне подобием бога! Но я никогда не считал его великим бас-гитаристом, он был просто одним из «них».
Я понятия не имел, что значит быть обычным бас-гитаристом. Ну как у THE BEATLES. Я не представлял, как это делается. Вероятно, большинство бас-гитаристов пытаются играть именно так, если ты вырос на музыке THE BEATLES или THE KINKS или Хендрикса. Вероятно, ты будешь обыгрывать рифф, нежели играть его».
Гизер опустил струны на своей гитаре «Fender Telecaster», а две нижние выбросил вообще. Позднее у знакомого взяли на время трехструнный бас и усилитель, которые в итоге обменяли на «Telecaster».
Батлер отлично помнит то первое выступление группы. «У нас оставалась всего неделя на подготовку, а я даже бас-гитары не имел! Это звучит странно, но я не мог себе позволить её покупку. Поэтому я опустил пониже струны на моём «Fender Telecaster». Мы разучили 18 песен. Я даже не мог себе представить, что «Tele» способен звучать вот так. Должно быть, остальные парни очень верили в меня!
Для выступления я занял у кого-то бас «Hofner», битловский. В тот раз я впервые играл на настоящем басу. На нем оказалось всего три струны, но это гораздо лучше, чем «Tele» с опущенными струнами. Я не знал, как правильно настроить усилитель, так что народ начал швырять в меня бутылками! Крутое выступление, нервирующее.
Мой самый первый [настоящий] бас назывался «Top 20». Он стоил около 30 долларов. Я не помню, где я добыл его. Как и на «Hofner», на нём висело всего три струны. Я тогда имел амбицию накопить денег и купить четвёртую! Как только я понял, что у меня получается, я приобрёл бас «Fender Precision».
«Первое выступление оказалось абсолютным грохотом», – смеется Тони Айомми.
Под названием POLKA TULK BLUES BAND они выходили на сцену всего два раза. Второй раз – 27 августа в Уоркингтоне в «Workington Banklands Youth Club», где сыграли джем из песен из репертуара MYTHOLOGY. Их название в итоге сократилось до POLKA TULK. А потом группа POLKA TULK... распалась. Распалась умышленно – только чтобы избавиться от слайд-гитариста и саксофониста. В сентябре 1968 года они возвращались домой в Бирмингем вчетвером с новым названием EARTH BLUES BAND.
«Мы уезжали вшестером, а вернулись вчетвером. Той ночью мы стали BLACK SABBATH. 200 миль туда, 200 обратно. [Те двое] восприняли новость нормально. Они сказали нам: «Да идите вы на…» и отчалили. Групп тогда было полно», – вспоминал Билл Уорд.
Филиппс впоследствии переключился на клавишные, играл в разных ансамблях типа PURPLE ONION, FROG и MAGIC ROUNDABOUT.
«Когда мы начинали, дела шли совсем не гладко, все всегда спорили, дрались, Бог знает, что творилось, – говорит Тони Айомми. – Что за грохот! Я даже не знал, что лабал Гизер. У него в руках обыкновенный «Telecaster» и он пытался играть на нём, как на басу. Я думал, чем мы тут занимаемся вообще? Да ещё эти саксофонист и слайд–гитарист... Всё звучало ужасно. Но мы упорно продолжали».
«Это была катастрофа! На сцене творилось что-то невообразимое», – вспоминал Гизер Батлер конец лета 1968-го.
«Это было время блюза, приджазованной музыки. Блюзовый джаз. Все путём – слайд-гитара и все дела. Нормально. Но мы решили, что будем играть вчетвером, мы не хотели тех двух [парней] в группе. Поэтому сказали им, что распадаемся. Разошлись, а потом собрались вчетвером» – говорит Билл Уорд.

глава 2
Что в имени тебе моём?

«Имя мое не значит ничего,
судьба моя – и того меньше…»
BLACK SABBATH,
«Solitude», (1971)

Они вернулись в Бирмингем, где их никто не ждал. «На вид довольно немытая шайка», – с усмешкой вспоминает Айомми. Дома они никак не могли добиться приглашений на выступления. «Мы были бандой оборванцев, никому реально не нужной. Мы просто не вписывались в то, что тогда творилось. Как в своё время THE BEATLES. В некотором роде есть определённые параллели», – вспоминает Билл Уорд. На самом деле параллели с THE BEATLES только начинались…
Четвёрка взяла новое название, предложенное барабанщиком – EARTH BLUES BAND (иногда – EARTH BLUES COMPANY). По мнению критиков, оно отражало общее настроение конца музыкальных 60-х…
Ещё в Карлайле группа столкнулась с серьёзной проблемой – местный антрепренёр жаловалась, мол, «ребята не могут танцевать под вашу музыку», дескать, играйте что-нибудь другое, популярное. Они тогда разучили несколько танцевальных номеров и даже сыграли их пару раз, по словам Айомми, однако сразу же бросили эту затею и вернулись к своей громкой блюзовой рутине.
Они проводили время, репетируя в Burlington Suite в Newtown Community Center в Астоне, отдавая около фунта за каждую «сессию», а по вечерам наблюдали за выступлениями других команд в новом клубе «Henry’s Blueshouse», который открылся в сентябре 1968 года в Crown Hotel на углу Hill Street и Station Road. Каждую ночь по вторникам и средам парни платили четыре шиллинга и шесть старых пенсов, чтобы увидеть и услышать лучших бирмингемских и приезжих блюзовиков. Одними из первых там выступили LED ZEPPELIN.
Кроме «Блюзового дома Хенри» в Бирмингеме гремел «Mother’s Club» в Эрдингтоне (бывший танцзал Carlton Ballroom), где играли группы более «прогрессивного» направления – THE MOODY BLUES, THE NICE с Китом Эмерсоном (Keith Emerson), TRAFFIC и JUICY LUCY, а ещё – Town Hall, на сцену которого выходили настоящие заезжие звёзды.
18 сентября парни вновь уехали на Север и играли там до конца месяца, начав в Личфилде в местном блюзовом клубе «Pokey Hole». 23 сентября «дебютировали» в Карлайле в таверне «Gretna Hall» как группа EARTH. «Мы были весьма посредственной блюзовой группой, похожей по звучанию на JETHRO TULL», – вспоминал Гизер Батлер. Всего на Севере прошло четыре выступления – последнее 1 октября в Дамфрайзе.
Заканчивался 1968 год. «Вся эта хипповая фигня творилась тогда, казавшаяся нам полным дерьмом. Мы жили в мрачном, загрязнённом, унылом городе Бирмингеме и злились! Всё это отражалось на нашей музыке. Подумайте сами о том времени! Все эти грёбаные штаны-клёши, хиппи, травка, свободная любовь – вот уж дерьмо так дерьмо! Мы просто думали: «Да что это за херня, на самом деле?!» Ты живёшь в Бирмингеме где каждый день льёт дождь, в карманах пусто, а тебе подсовывают это дерьмо… Это не для нас.
Какого хрена я должен беспокоиться о цветочках, мать их, и хипповом дерьме? Обо всём этом милом–премилом? Люди вокруг пели что-то вроде: «Если ты собрался в, мать его, Сан-Франциско, будь добр, вплети цветочки в волосы». В Астоне я видел цветы только на грёбаном кладбище!
Мы думали: «Какой на хрен Сан-Франциско? Где он? Что за цветочное дерьмо? У меня нет башмаков, я голодаю, я не хочу работать! Отлично, если ты живёшь в солнечном Сан-Франциско. Но для меня этот Сан-Франциско был… как если бы кто-то подошёл и спросил: «Эй, Оззи, хочешь полететь на Марс?»
Осборн говорит правду и только правду. Однажды он демонстративно явился на репетицию босиком. У него не нашлось денег ни на проезд, ни на обувь. Появление босого Оззи вызвало дикий смех. Закончив ржать, музыканты пустили шапку по кругу. На 99 новых английских пенсов Оз смог купить себе сандалии...
«Насколько я осведомлён, – говорит Тони Айомми, – мы были довольно талантливыми ребятами из рабочего класса. Довольно талантливыми. Мы смотрели ТВ, слушали радио и слышали из окружающего нас мира, как всё прекрасно и как великолепны британцы. Я этого не понимал. Ничего подобного нет там, где я вырос. Думаю, такого не было и там, где вырос Оззи. Это всё стало проявляться в нашей ранней музыке. Извергался буквально вулкан чувств. Энергия. Был единственный способ выпустить её. Оззи, кажется, сказал однажды, и я готов подписаться под его словами: «Если ты не играл в рок-н-ролльной группе, ты шёл в тюрьму». В музыке было спасение».
Между тем, ситуация на бирмингемской клубной сцене становилась далеко не однозначной. Билл Уорд вспоминал события лета-осени 1968 года с юмором и легкой горечью. «Некоторые странноватые владельцы клубов, типа лондонского «Ronnie Scott’s», шли на риск, пробуя нас. Все они были битниками, знаете ли, тогда. Да кем бы они ни были… Они видели, что на сцене что-то происходит и готовы были рисковать. Ночной «Cedar Club» считался тогда одним из модных местечек. Однажды мы попытались туда зайти. Они впустили Оззи, Тони, Гизера, а меня остановили на входе. Они меня не пускали, потому что с появлением каждого из нас ситуация всё более усугублялась. Из-за наших одёжек. Когда зашёл Оззи, они сказали: «Боже мой!» Заходит Тони, и они говорят: «Держите меня!» Когда вошёл Гизер, они сказали: «Ты шутишь!?» Ну, а когда зашёл я, то услышал: «Нет, нет, а ну, проваливай!» Или Оззи, бывало, не пускали. Он пугал людей».
Чаще всего группа EARTH тусовалась в клубах в надежде, что сможет заменить команду, не прибывшую на выступление. «Часто это не срабатывало, – говорит Гизер Батлер. – Но однажды мы вышли на сцену, когда JETHRO TULL опаздывали. Когда они прибыли, Иен Андерсон (Ian Anderson) сказал: «Ладно, пусть продолжают, ведь они всё равно лучше нас!»
Было, чёрт побери, трудно найти возможность выступить. Чем мы занимались тогда? Ехали в клубы, где висели афиши Джеффа Бека (Jeff Beck)! Он славился тем, что не приезжал [на выступления]. Мы привозили с собой усилители и гитары, и как только им надоедало ждать Бека, следовало объявление: «Есть тут группа, которая может поиграть?» И тут мы: «Да-а-а!» Потому что наш фургон стоял за углом. Вот так мы добивались выступлений!»
«Я знал, что мы не от мира сего, я также знал, что мы весьма конкурентоспособны. Мы другие. Может, я и сомневался, что нас воспримут, но мне нравилось то, что мы тогда играли. Мы были агрессивные, часто жестокие, очень, очень, очень громкие. Мы, мать твою, гремели! Громкость до упора в этих маленьких, крошечных клубах. Полная громкость», – вспоминает Билл Уорд.
«Я был удивлён, насколько хорошо мы звучали, играя вместе. Я считал Оззи чокнутым, но, по крайней мере, он всегда появлялся [на репетициях] и старался изо всех сил», – вспоминает Тони.
«Я думаю, мы все вместе взрослели и росли как группа. Мы все развивались, как группа, и шли вперёд, учились друг у друга», – вспоминает Гизер.
«Много лет я считаю BLACK SABBATH больше феноменом, чем группой, потому что собравшись мы получили химическую реакцию. Мы были способны радоваться игре друг друга, радоваться всем этим разным грувам, идеям, нашим разговорам. У каждого из нас были одинаковые убеждения, а если мы не верили во что-то, то не отличались друг от друга. Мы чувствовали, что вместе мы сильны, но что ЭТО – мы понять не могли. Мы видели ЭТО как приятное времяпрепровождение, балдёж. Мы не планировали ничего такого и не копировали никого, типа: «Ладно, давайте будем звучать вот так…», – говорит Билл Уорд.
«Я не представлял себе мощи нашей группы. Просто четверо обычных неудачников. Мы просто шарахались по городу на старом фургончике «[Форд] Транзит», играли где угодно, только лишь бы выступать», – вспоминает Оззи. Фургон водил Люк Лукас, он же следил за состоянием авто и звукового оборудования, устанавливал его на сцене, будучи и гастрольным менеджером, и «роуди», и телохранителем в одном лице.
«Когда мы начинали, мы исполняли в основном 12-тактовый блюз, много песен Вилли Диксона, Хаулин Вулфа, Лайтнин Хопкинса и Мадди Уотерса (Willie Dixon, Lightnin’ Hopkins, Muddy Waters – легендарные американские блюзмены – прим. Авт.). Мы разучивали их, слушая пластинки. Их легко играть. Мы собрались вместе за один день, а через неделю уже выступали. Мы никогда не играли вместе, поэтому разучили за неделю восемнадцать 12-тактовых блюзов».
«В самом начале, на самом  деле, у нас был не чистый рок-н-ролл Чака Бери – мы играли более старый и более цветной блюз, американский блюз», – уточняет Тони Айомми.
«Мы начали с джаза и блюза. На нас повлияли CREAM, FLEETWOOD MAC, JOHN MAYALL’S BLUESBREAKERS, THE BEATLES и JETHRO TULL», – говорит Оззи.
В трудное время помощь шла от родителей. «Тони всегда считался лидером, – вспоминает Оззи Осборн. – Ведь его мать держала магазин. Он всегда имел больше монет в карманах, чем мы, хреновы лодыри, знаешь ли, а его мать позволяла нам брать фургон. Его родители очень хорошо ко мне относились. И мать, и отец. Мы голодали, буквально голодали. Если бы не мама Тони, не думаю, что мы выжили бы. Она делала нам сандвичи, давала сигаретки. Все наши родители старались изо всех сил помочь нам».
Сильвия Айомми видимо очень верила в сына, поскольку поддерживала и его самого, и его непутёвых друзей, относилась к ним, как к своим детям – кормила их, присматривала за ними, совала в карманы пачки сигарет, выдала доверенность на вэн. Билл всегда «стрелял» у неё монетки на проезд.   
«Мы зарабатывали мало, но на бензин и жратву хватало. Мы жили на уровне нищеты, но гастролировали и умудрялись выступать. Было трудно… Сейчас мне кажется, что мы оказались очень отчаянными ребятами, взявшись за это дело», – вспоминал Билл Уорд 35 лет спустя.
По возвращении с Севера, в начале октября 1968 года EARTH обрели менеджера и покровителя. Они познакомились с хозяином бирмингемского клуба «Henry’s Blues House», человеком, который хотя и на короткое время, но самым глубоким образом повлиял на их карьеру, а значит и жизнь. Его имя – Джим Симпсон (Jim Simpson). То, что он сделал для будущих BLACK SABBATH сопоставимо с вкладом Брайана Эпстайна (Brian Epstain) в успех THE BEATLES. Симпсон подписал группу к своей фирме «Big Bear Management».
Симпсон изначально получил известность как джазмен. Джазовый трубач, он играл в бирмингемской группе LOCOMOTIVE, а позже стал её менеджером. В 60-х у LOCOMOTIVE был хит – кавер–версия песни «Rudi’s In Love». Симпсон кроме всего прочего владел лейблом – выпускающей фирмой и управляющей компанией. Он являлся хозяином «Блюзового дома Хенри», считался знатоком джаза и блюза, а также был известен в городе, как импортёр прекрасного пива из Бельгии. Однако и это ещё не всё. У Симпсона душа болела за местных музыкантов. Когда ему надоел снобизм лондонских музыкальных изданий, игнорирующих группы из Мидлендза, он основал собственную газету «Big Bear» и взял на себя обязанности фотокорреспондента газеты «Midland Beat». Симпсон «выписывал» блюзовых звезд из Америки и чем мог поддерживал бирмингемских блюзовиков.
«Сначала был джаз, – рассказывал о себе Симпсон. – Много лет я был джазовым музыкантом. Бросив выступать, я сосредоточился на менеджменте. При моей изрядной занятости, я обнаружил… Точнее просто наткнулся на группу с исключительным гитаристом Дэйвом Клемпсоном. Группа стала называться BAKERLOO BLUES LINE, потом просто BAKERLOO, мы записывались для «Harvest» – андерграундного лейбла EMI. Группа исполняла чисто блюзовые номера, никто не брал её на выступления. Мы решили открыть свой клуб, чтобы «показывать» эту группу.
Открытие клуба было грандиозным – много рекламы по центру города, толпа, громкая музыка. И, как всегда это бывает, ответная реакция превысила все ожидания. Мы переборщили [с рекламой]. В первый вечер, когда выступали BAKERLOO, у нас было две сотни человек внутри и три сотни человек снаружи, которые стремились проникнуть в помещение. Клуб получил название «Henry’s Blues House», и с каждым месяцем он набирал популярность сам по себе, без влияния BAKERLOO».
По словам Симпсона, парни из EARTH были там с самых первых дней. Как ни странно, четвёрка EARTH приглянулась Симпсону. Когда он познакомился с ними, то увидел группу, пораженную вирусом сомнения, неуверенности. Они не знали – стоит ли им продолжать, и ждали его вердикта. Джим слушал их грубую, громкую музыку и проникался уверенностью – что–то в них есть. «Я должен был для начала познакомиться с ними поближе. Мы начали говорить о блюзе, это было интересно нам всем. Однажды они попросили меня дать им возможность выступать в перерывах. Сейчас (90–е годы ХХ столетия – прим. Авт.) за это любая группа получает тысячу фунтов. Я дал им такую возможность. Мы использовали клуб, чтобы развить группу, буквально «построить» её, найти ей поклонников. Вот где начинается история BLACK SABBATH».
Итак, Симпсон позволил им выступать в своём клубе в перерывах. За первое выступление 30 сентября 1968 года, он вручил им, возможно, по их же просьбе, по фирменной клубной майке с изображением забавного щенка, а вовсе не пять положенных фунтов стерлингов.
Как они звучали в «Хенри’з»? По словам Симпсона, громко, грубо и неопределённо, ни туда, ни сюда. «В те дни Хэви метала и в помине не было. Вокруг только блюзовые группы. Изначально, их звучание, я полагаю, было весьма упрощённым и непритязательным, так уж они играли на своих инструментах». Джим вспоминал, что блюзовому буму тогда наступал конец. Британские музыканты застывали на сцене, уставившись на свои ботинки, и никакого тебе воодушевления и ощущений, как от чёрных американских групп. Всё это навевало такую скуку! Дошло до того, что промоутеры, занимавшиеся клубными выступлениями, стали бояться приглашать блюзовые группы. Апатия опустошала британские клубы. Публика скучала и не несла в кассу свои шиллинги и пенсы. Для группы EARTH будущее казалось блеклым, серым, они не знали, что настоящий цвет их будущего – чёрный.
«Я был в магазине, что-то покупал, а тут подходит какой-то парень и говорит: «Эй, подпиши с этой группой контракт!» А я был в сомнениях, впрочем, Билл сразу предупредил меня: «Нет-нет-нет, мы не блюзовая группа». Но на самом раннем этапе они считались блюзовой группой, и у нас по этому поводу возникла напряжённость. Я начал пытаться привнести что–то иное, поэтому стучал им по головам джазовыми делами буквально каждый день, ведь джаз и блюз очень близки, в этом и была вся «фишка».
Парни зачастили в дом Симпсона на Deblen Drive в районе Эджбастон, появляясь на его пороге утром после своих ночных выступлений. Они пользовались симпсоновским гостеприимством, его хлебосольством и выпивкой, обсуждали текущие проблемы. А самое главное – слушали музыку и делали собственные открытия в джазе и блюзе, выбирая диски из большой коллекции хозяина. Именно эти музыкальные посиделки начали многое менять в четвёрке браммиз.
«Мои воспоминания весьма специфичны… Если вы внимательно послушаете самый ранний материал BLACK SABBATH, то обнаружите в нём сильные джазовые элементы. Они записали инструментал в стиле Чарли Крисчена (Charlie Christian) «A Song For Jim». Это четкий стиль Чарли Крисчена, хотите – верьте, хотите – нет. Но всё-таки поверьте мне, это – правда. Крисчен был огромным источником вдохновения для Тони Айомми. Он очень любил исполнение Крисчена.
По моему мнению, центр всего – это оркестр Каунта Бэйси. Все замечательные вещи, которые потом получились, пошли именно от Бэйси, но в другом направлении. Если вы послушаете, как тогда Билл Уорд играл на хай хэте, то обнаружите очень сильное, прямое влияние Джо Джонса (Jo Jones, барабанщик COUNT BASIE ORCHESTRA – прим. Авт.). Оркестр Бэйси прекрасно известен в джазе как великолепный риффовый бэнд. Они строили мощные солидные риффы. Такие же риффы исполнял BLACK SABBATH, но в иной музыкальной области. Если взять вокал Оззи Осборна, пусть он вовсе не выдающийся певец, вы всё равно отметите его страсть и эмоциональность. И опять же, его стиль исполнения идёт от Джимми Рашинга (Jimmy Rushing, солист COUNT BASIE ORCHESTRA – прим. Авт.) и бэнда Бэйси. Он пел как джазовые исполнители, той же частью грудной клетки. Ранний материал, который исполнял Оззи, включал и вещи Джимми Рашинга, его «One Evening». Долгое время это была важная, можно сказать, основная вещь для группы, в ней были блюзовые корни для начала».
В тот период Джим Симпсон ощущал смутную уверенность в будущем группы. Изначально парни пришли к нему за помощью, потому что знали – он воротила шоу–бизнеса, занимается многими другими делишками. EARTH балансировали на грани. Они, по словам Симпсона, разваливались на глазах, ему пришлось побороться за то, что бы они остались вместе. Группа шла в никуда, признавал Джим. Бесконечные недоразумения, драки, ссоры.
Но Симпсон не терял время зря. И он нашёл наилучший вариант для поддержания их энтузиазма. Джим подарил EARTH шанс выступить 22 ноября на «разогреве» у популярной тогда группы TEN YEARS AFTER в клубе «Mother's». Гитарист TYA Алвин Ли (Alvin Lee) считался «самой быстрой гитарой в Англии» и брамми из EARTH не скрывали, что он – один из их кумиров. Сыграть на «разогреве» у Ли! Царский жест Симпсона. Забавно, но симпатия оказалась обоюдной. Алвину Ли понравились эти неотесанные мидлендцы и он попросил своего агента помочь им выступить на Юге Англии. И тогда всё изменилось!
«TEN YEARS AFTER являлись нашими «героями». Одна из наших больших удач – выступление у них на «разогреве». Им понравилось то, что мы играли. Алвин Ли сумел добиться для нас выступления в лондонском клубе «Marquee». С того момента нам стало везти», – анализирует события конца 1968–го Гизер Батлер. Но период везения начался с больших неприятностей для EARTH.
В конце ноября 1968–го из набирающей обороты популярной группы JETHRO TULL ушёл гитарист Мик Эйбрахамс (Mick Abrahams), недовольный новым «прогрессивным», роковым направлением группы. Иен Андерсон, который приметил Айомми на выступлениях в бирмингемских клубах, пригласил Тони в TULL.
EARTH играла на «разогреве» у JETHRO TULL в одном из клубов в Стаффорде–на–Тренте в тот самый день – 24 ноября, когда гитарист Эйбрахамс решил уйти. «Они обменивались записками на сцене. Мик передавал [Иену] бумажки со словами «я ухожу» и всё такое. В ту самую ночь они меня спросили, хочу ли я получить работу», – рассказывал Айомми.
Тони согласился и ушёл в TULL в самом начале декабря 1968–го.
По словам Симпсона, это было далеко не самое лучшее время для ухода. «Все конечно расстроились. JETHRO TULL, пусть и была большой группой, но отнюдь не монстром. Однако они предложили Тони Айомми работу, а он в свою очередь не очень радовался перспективе переезда. В те дни EARTH находилась в середине тура, можно сказать, эти туры тогда шли бесконечно, и даты будущих концертов были обговорены. Мы играли в клубе «Metro» в Бирмингеме вместе с очень популярным тогда, ныне покойным человеком-оркестром, блюзменом Дастером Беннеттом (Tony «Duster» Bennett выступал сольно, играя ногой на басовом барабане и одновременно на гитаре и гармонике – прим. Авт.). Парни очень уважали его. В самом конце шоу Дастер заглянул в глаза Тони Айомми. В три часа утра он принялся убеждать Тони, что JETHRO TULL – это шаг вперёд, говорить, что его нужно сделать ради карьеры. Да, впрочем, это не имело значения, через два дня Тони вернулся».    
«Я на самом деле не хотел уходить и бросать парней, но мне казалось, что мы зашли в глухой тупик, кроме того, я очень высоко ценил Иена Андерсона. Я поговорил с парнями. Они сказали мне: «Ну, что ж, ты должен попробовать. Это такая возможность!» Ну и всё такое… А я не был уверен».
«Мы все расстроились и скучали по нему, но мы желали ему добра и хотели, чтобы он воспользовался случаем. Пользоваться удобным случаем – это часть шоу-бизнеса. Сейчас бы я не стал подписываться под этими словами, но когда ты молод, это большое дело!» – говорит Билл Уорд.
«Мне позвонили и пригласили в Лондон на прослушивание, просто для формальности. Я подумал: «Твою мать…» Никогда в жизни я не проходил никаких прослушиваний, я ненавижу, когда вокруг меня толпа. Я приехал в  Лондон и вижу, что там полно народа – помню, что видел там Мартина Барра (Martin Barre), Дэйви О’Листа (Davy O’List) из группы NICE. Столько народа, что я не смог это вынести. Я вышел и отправился домой. Кто-то из музыкантов группы выбежал, чтобы вернуть меня, обещая, что они займутся мной через минуту. Я ответил ему, что не собираюсь ждать там вместе со всеми остальными. Просто это не по мне. Он попросил меня посидеть в кафе напротив, выпить чашечку кофе, а когда все уйдут, меня позовут. Что они и сделали. Они привели меня, я сыграл, и мне сказали, что я получил работу».
Тони был обескуражен, он считал, что получив и приняв приглашение, он делает одолжение Иену Андерсону, перейдя из своей группы в JETHRO TULL, но действительность оказалась другой. «Я чувствовал себя некомфортно. Странное ощущение, потому что при нашей первой встрече по моему приезду их менеджер сказал, что мне страшно повезло попасть в их группу. Я ответил ему: «А в чём тут везение? Я здесь потому что, меня попросили сыграть и вам моя игра понравилась». У меня возникло лёгкое ощущение, что я хочу добиться всего сам, а не через возможность, предоставленную кем-то».   
Юный брамми боялся Лондона, столицы, огромного города. Тони Айомми попросил Гизера Батлера составить ему компанию. Они квартировали в Лондоне у одного из музыкантов TEN YEARS AFTER. Гизер в свою очередь также рассчитывал присоединиться к какой-нибудь подходящей группе.
«Он [Гизер] сидел в уголке на наших репетициях. Я смотрел на него и мне было так хреново, знаете ли… Потом я ему сказал: «Я не знаю, Гизер, мне так странно». А он ответил: «Ну, потерпи немного». Вот я и потерпел ещё несколько дней».
На репетициях с TULL Тони успел сочинить гитарную партию для песни «Nothing Is Easy», которая позже появилась на альбоме JETHRO TULL Stand Up в исполнении гитариста Мартина Барра. Спустя четыре дня Айомми заявил Иену Андерсону о своём уходе. «Я сказал ему, что мне не по себе. Проблема не в музыке и не в музыкантах JETHRO TULL, а в том, что я чувствовал дискомфорт в себе, находясь в совершенно новом окружении. А Иен посоветовал мне не торопиться с решением».
Тони отправился домой в Бирмингем, но в дороге вдруг передумал и вернулся в Лондон, заручившись поддержкой Люка Лукаса, согласившегося стать его гитарным роуди. Но Айомми... опоздал!
Иен Андерсон объявил гитаристу, что уже решил принять в группу Мартина Барра, но если Тони желает, то ему предоставляется шанс выступить в телешоу «Rock and Roll Circus», организованном группой ROLLING STONES. После шоу в услугах Айомми уже не нуждались.
11 декабря 1968 года в Intertel Studios в Stonebridge Park на Wembley группа JETHRO TULL с Тони Айомми исполнила «Song for Jeffery», которую в видео-версии шоу заменили на студийную аудиоверсию (то есть в фильме звучала гитара Эйбрахамса). 20-летний Айомми оказался на один вечер в компании великих – ROLLING STONES, Джона Леннона и Йоко Оно (Yoko Ono), группы THE WHO… Незабываемые впечатления!
«Боже мой! Ты словно попал в свою мечту. Внезапно я оказался окружён людьми, которых пару лет назад мог видеть только по ТВ. Представьте, каково мне было войти туда и оказаться вместе с Джоном Ленноном, Йоко Оно, всеми «роллингами»! В первую ночь, когда THE STONES устроили вечеринку и выступали на сцене, я поболтал с Ленноном. Потрясающий опыт для меня, и, конечно, Клэптон был там, мы веселись. Мы репетировали перед этим выступлением [с TULL].
Это шоу с первого дня шло ни шатко ни валко, на самом деле. Они начали с пресс-приёма в отеле, где выступали ROLLING STONES. И на собственноручно организованном приёме они принялись скандалить! Начали играть, потом перестали, Брайан Джонс и Кейт Ричардс (Brian Jones, Keith Richards) орали друг на друга! Помню, Мик Джаггер сказал что-то типа: «О, чёрт побери! Они снова сорвались!»
В общем, это странный проект со своими блестящими моментами и провалами, неплохой проект. Неплохо в нем было поучаствовать. Он мне открыл глаза на кое-что.
THE WHO прекрасно выступали «живьём». На самом деле я их видел в первый раз. Мы делили с ними гримёрку. В первый раз я с ними встретился. Они были великолепны.
Сыграть песню «Song for Jeffrey» и обосраться от страха! Я совсем один, испуган, ведь никого не знал тогда. Там джемовали во всю – Джон Леннон и Клэптон на гитарах, Митч Митчелл (Mitch Mitchell) на ударных, Кит Ричардс на басу. И я в сторонке с дурацкой шляпой на голове, потому что администратор спросил: «Ты почему её не надел?» Пришлось напялить дурацкую шляпу, как у Hopalong Cassidy. Но вышло кайфово – она закрыла мне лицо. Я мог опустить глаза и не выглядеть столь нервным и растерянным. Я годами пытался найти видео-копию «Rock’n’Roll Circus».
ROLLING STONES долго не выпускали «Rock’n’Roll Circus», полагая, что THE WHO вчистую «переиграли» их в тот вечер. Только осенью 1996 года STONES решили «снять кассу», сначала показав архивную картину на Нью-йоркском кинофестивале, а потом выложили видео с легендарным фильмом на прилавки магазинов.
«В музыкальном плане TULL был очень хорош, но мы в EARTH относились к музыке, как к чему–то личному, а они – как к работе с 9 до 17. Мы все тусовались вместе, они – нет. Иен  – человек «весь в себе», он сторонился музыкантов. Сам за одним столом, остальные за другим. В первый раз я сел за стол с Иеном, думая, что мы все заодно, но, оказалось, нет!
Мне не нравятся такие ситуации. Если это группа, то нужно быть вместе. Иен был очень добр ко мне, у нас с ним не было никаких проблем, но с другими парнями у него случались стычки. Мы, бывало, сидели вместе и болтали, а тут заходит Иен и они все сразу замолкали. Я видел тоже самое спустя несколько лет, когда BLACK SABBATH играли вместе с TULL в США. Очень странно.
Когда я пришел в TULL, они были уже довольно известны, но в BLACK SABBATH я чувствовал себя лучше, потому что я – часть группы, которая сама пробивается наверх», – вспоминает Тони.
«Я в самом деле считал: «Я облажался!» Но это изменило нашу карьеру! Я сказал Гизеру: «Возвращаемся, собираемся снова и, мать твою, работаем и добиваемся успеха! Мы тоже можем стать известными, если будем репетировать с 9 утра, а не заниматься хернёй!»
Этот уход Айомми из EARTH долгие годы не давал покоя журналистам. «Да, я провёл в JETHRO TULL две недели, ну и что?» – огрызался Тони. В двадцатых числах декабря 1968 года Айомми вернулся в EARTH.
«Мне показалось, что они не правы, поэтому я ушёл налево, – шутит Тони. – Сначала мне показалось, что JETHRO TULL великие, но я против того, чтобы в группе имелся такой лидер, как Иен Андерсон.
Вернувшись из TULL, я принёс с собой совершенно новое отношение к работе. Они научили меня этому – врубаться, стремиться, подниматься и репетировать! Кто–то должен быть погонялой, лидером. Никто не поведётся на слова: «Ну, мы займёмся этим когда-нибудь и порепетируем». Нужно заставлять каждого: «В 10 утра ты должен быть здесь и репетировать!» Я стал таким лидером. Они смотрели на меня, ждали указаний, и я заставил группу работать. В основном своим примером и примером Билла».
Как группа восприняла возвращение Айомми?
«Мы были счастливы до усрачки! – вспоминает Билл Уорд. – Он вернулся с багажом знаний, чтобы научить нас. За короткое время он многое впитал. Свои открытия он преподал нам превосходно».
«По возвращению я собрал их и заявил, что каждый должен подниматься рано утром и репетировать! Я ездил и собирал их. Я единственный в то время мог водить машину. Мне приходилось тогда водить долбаный «вэн» и собирать всех в четверть девятого каждое утро, а это такая рань для всех нас, уж поверьте. Я сказал им: «Вот что нам придется делать, потому что именно так JETHRO TULL сделали это». У них имелось расписание, они знали, что им делать от сих до сих. Я попробовал этот принцип с нашей группой, и он сработал».
21 декабря возрождённая EARTH вновь радовала своих поклонников в «County Ballroom», в Карлайле, вместе с группой Нила Маршала SMOKEY BLUE, а потом выступала где только можно, даже в местных школах, лишь бы заработать деньги, потраченные на бензин.
Новый, 1969-й год для EARTH начался с визита в Лондон. Алвин Ли помог им добиться выступления в знаменитом столичном клубе «Marquee», несмотря на то, что сам Ли отзывался о музыке своих друзей довольно критично: «Она слишком хэви, с этим вы ничего не добьетесь!» Группа навестила Ли в его лондонском доме и даже написала об этом заметку в симпсоновскую газету «Big Bear».
Клуб «Marquee» на лондонской Wardour Street с 1964 года считался самым престижным местом для выступлений групп, играющих новую, альтернативную музыку. Дебют EARTH в Лондоне  3 января 1969 года едва не оказался глубоко разочарующим фиаско. Они «разогревали» JON HISEMAN'S COLOSSEUM.
В одном из интервью Билл Уорд вспоминал, как Оззи просто не хотели пускать в клуб, потому что его вид не устроил менеджера «Marquee» Джона Джи (John Gee) – у Осборна на груди на леске висели крестообразный рожок от водопроводного крана и чёрная брошь. Потом Джи сцепился и с барабанщиком, сразу заявив ему: «Если вы ещё раз приедете выступать в «Marquee», то сначала примите ванну!»
«Когда мы прибыли в «Marquee», нам пришлось выбрать самого находчивого и запустить его вперёд, чтобы они впустили и всех остальных. Когда мы впервые зашли туда, чтобы осмотреть клуб, то парень на входе рявкнул: «Что у вас за вид?» И с появлением следующего человека, ситуация становилась всё хуже. Последним из нас шёл Билл Уорд!» – вспоминает Тони.
Выступление в «Marquee» прошло незамеченным, но группа вызвала у отдельных лиц сильные чувства. У Джона Джи, например. Он решил, что EARTH больше никогда не выйдет на сцену его клуба. Он не скрывал своего презрения к немытым оборванцам из Бирмингема, играющим слишком громко и невнятно. Злоба и ненависть Джи были столь велики, что он вырубил всё освещение в зале, и Люку Лукасу пришлось собирать «аппарат» при свете спичек и импровизированных факелов.
«Мы были испуганы. В первый раз в «Marquee» мы очень нервничали. Лондон казался таким огромным, что мы думали: сдохнешь тут, и никто этого не заметит», – вспоминал Оззи.
Гизер подтвердил, что группа, не готовая к столичному лондонскому безумию, сходила с ума по–своему. «Дело в том, что ещё накануне мы находились в Карлайле. Нам пришлось ехать в Лондон всю ночь напролёт, к тому же тогда никто из нас не имел сценического костюма. Мы носили штаны, сшитые из автомобильных чехлов для сидений, а Оззи надел кожаный плащ своего папаши, насквозь промокший на пути в Лондон. Тони поджёг этот плащ на обратном пути из Лондона.
Оззи пиликал на своей гармонике безостановочно. Никто из нас глаз не сомкнул в фургоне в ту ночь по дороге в Лондон, а он принялся пиликать в шесть утра и сводить нас с ума! В салоне стояла канистра с водой, потому что радиатор периодически закипал. В итоге мы вылили всю эту канистру на Оззи! Ему пришлось ходить в куртке от пижамы!»
Зимой 1969 года дела в группе шли по-прежнему неважно. В конце января они опять съездили на Север – в Карлайл и Дамфрайз, где кроме клубов, всё также обречённо играли в местных школах и вузах на танцах.
Симпсон пообещал им работу на Континенте. Он сделал это с умыслом, из своих соображений. «Я добыл им контракт на выступления в Германии и в Швейцарии, и только это удержало их вместе!»
Но сначала EARTH оказались на сцене лондонского клуба «Marquee» после того, как Алвин Ли уговорил Джона Джи сменить гнев на милость в отношении толпы немытых брамми. Джи было обещано, что они «приведут себя в порядок», то есть Оззи избавится от своего крестообразного рожка с водопроводного крана.
В феврале 1969 года EARTH дважды выступали в «Marquee»: 6 февраля в компании бирмингемских групп и музыкантов, менеджером которых являлся Джим Симпсон: LOCOMOTIVE, BAKERLOO BLUES BAND, Роя Эверетта (Roy Everett) и TEA & SYMPHONY, а 28 февраля в поддержку BAKERLOO.
Рой Эверетт являлся первым солистом LOCOMOTIVE. После завершения сольной карьеры, в 1970-м, он стал владельцем зеленной лавки. BAKERLOO BLUES BAND вначале назывались BAKERLOO BLUES LINE (в то время они базировались в Тамворсе). В середине 60–х костяк группы составляли гитарист Дейв «Клем» Клемпсон, басист Терри Пул (Terry Pool) и барабанщик Кейт Бейкер (Keith Baker). Они исполняли приджазованный пауэр-блюз и их сравнивали с CREAM.
TEA & SYMPHONY – особый проект, в котором участвовал и Клем Клемпсон. На барабанах играл Гас Даджен (Gus Dudgen), будущий продюсер Элтона Джона (Elton John) и – формально – самый первый продюсер BLACK SABBATH. По словам критиков, группа исполняла самую эзотерическую и экспериментальную музыку, когда-либо выходившую на лейбле «Harvest». Бродячий театр, сочетавший музыкальное исполнение, драматические куски, мим–шоу. С ними на сцене часто появлялись и музыканты из дружественных BAKERLOO BLUES LINE и LOCOMOTIVE.
Эта самая компания бирмингемских групп, ведомых Джимом Симпсоном, имела своё гастрольное название – BIG BEAR’S FFOLLY. BIG BEAR’S FFOLLY – ничто иное, как имя одной из песен BAKERLOO BLUES BAND с их дебютного альбома. Вся эта компашка отправилась на гастроли в январе 1969–го. Группы выступали по очереди, а в финале выходили на общий джем.
Вот как писал «New Musical Express» о новом начинании Симпсона в заметке «Бирмингемская мульти–группа соревнуется с оркестром Каца» от 11 января: «Новый мультигрупповой проект под названием «Big Bear’s Ffolly», который расценивается как британский ответ KASENETZ–KATZ SINGING ORCHESTRAL CIRCUS дебютирует на следующей неделе. Он состоит из четырех групп из окрестностей Бирмингема – THE LOCOMOTIVE (у них была песня, попавшая в чарт «NME» – «Rudi’s In Love»), TEA AND SYMPHONY, EARTH и THE BAKERLOO BLUES LINE. Они дебютируют в бирмингемском «Opposite Lock Club» 16 января.
В отличие от буббльгумного саунда их американских конкурентов, у «Big Bear’s Ffolly» в основном блюз и прогрессивная музыка. Все четыре группы под крылом управляющей компании «Big Bear» Джима Симпсона, по названию которой проект получил свое имя.
Представитель «Big Bear» пояснил: «Каждая группа выступит отдельно, но потом все вместе они выйдут на джем в конце шоу. Главная идея в обмене идеями между группами на уровне флюидов». В этой связи, лидер LOCOMOTIVE Норманн Хайнс уже сочинил новый сингл для THE BAKERLOO BLUES LINE». 
С 15 по 19 февраля BIG BEAR’S FFOLLY сыграли небольшой «тур» по заснеженной Дании, а именно – пять раз выступили в клубах Копенгагена («Broendby Pop–Club», «Gladsaxe Teen–Club» и «Revolution»). Существуют фотографии, сделанные в швейцарском клубе весной 1969–го. На сцене группа обнажённых музыкантов (судя по всему, играется джем – прим. Авт.), среди которых солист группы TEA & SYMPHONY Джон Лэнгстон (John Langston). А за бас-гитарой скрывает свое голое естество... Оззи Осборн!
Потом парни проехали по Германии, выступая в основном на американских авиабазах, и на 10 ночей стали резидентами «Star Club» в Гамбурге.
«На сцене они были неудержимы! Для начала мы отправили их в Гамбург. Место что надо! Только чтобы сплотить группу. Кажется, [дома] они играли всего три ночи в неделю. Они были популярны в Мидлендзе и вплоть до Южного Йоркшира, юга Ланкашира. Откуда ни возьмись – куча поклонников! Ну, а на Юге Англии – ничего. В то время они очень нуждались в деньгах, им не на что было существовать. В те дни лучшим стартом для групп был Гамбург. Звучит невероятно, но им пришлось играть шесть 45–минутных сетов за ночь. Голос Оззи разлетелся вдребезги, словно его и не было. Но столько веры! Когда они вернулись, они играли два часовых сета в Англии, и делали это так здорово, так мощно. Когда BLACK SABBATH расходился на полную катушку – его не остановишь!»   
Список групп, оттачивавших свое мастерство на старклубовской сцене смог бы занять всю эту страницу. Владельцам клуба было глубоко плевать, какая  музыка звучит со сцены. Главное – посетитель должен быть сыт, пьян, должен танцевать, и по возможности не буянить.
«Star Club» – темная и мрачная дыра, никаких условий, не было даже гримёрки. Музыканты считались там едва ли не отбросами. Когда мы там играли, на нас практически никто не обращал внимания. Тем не менее, это был отличный тренировочный лагерь. Восемь (sic!) выходов за ночь! Идеальное место для сочинения песен. Мы сразу могли их проверить на сцене, – вспоминает Билл Уорд. – Мы исполняли тогда свои версии блюзовых тем, типа «Stormy Monday», настоящие блюзовые 12-тактовые стандарты. Но это было похоже на маску. Под ней скрывались «Iron Man» и «Black Sabbath» – песни, которые попадут на первый альбом позднее. Мы играли такую музыку, и, по большей части люди отворачивались от нас. Мы играли слишком громко. Народ не врубался».
Оззи вспоминает: «Было трудно, да уж. И не только из-за объёма работы, через который ты должен пройти. Когда THE BEATLES говорили о пяти выходах на сцену за ночь, они не шутили. Мы выскакивали и исчезали с этой сцены, как чёртики из коробки с сюрпризом. Это казалось бесконечным. У меня было чувство, что хозяевам наплевать, что мы делаем на сцене, до тех пор, пока на ней что–то происходит. Если мы останавливались или что-то случалось, они выходили из себя!»
Публика демонстрировала свой нордический характер, что особенно раздражало Оззи. «Люди старались оставаться безразличными, насколько можно. Мы задницы драли на сцене, а от них – НИЧЕГО!»
У Тони Айомми свои сладко–горькие воспоминания о тех днях. «Приходилось играть так много раз за ночь, что нам буквально не хватало песен. После того, как мы исполняли три отделения, у нас кончался репертуар. Поэтому мы начинали повторять одни и те же песни снова и снова, или просто гнать невообразимую мешанину из музыки, которую мы и не представляли толком, как играть!
Мы начали исполнять длинные соло. Каждый из нас! Дошло до того, что этим соло мы стали отдавать целые отделения! Заставляли Билла играть соло на ударных, которое могло длиться полчаса. Я, бывало, играл целые отделения на гитаре. Однажды мы даже уговорили Гизера сыграть целое отделение, солируя на бас-гитаре. Если честно, не думаю, что кто-нибудь обратил на это внимание».
По словам музыкантов, публика занималась собой. Некоторые немцы весьма живописно одевались в те, ещё допанковские времена. Часто трудно было понять, кто есть кто – женщина или мужчина.
Тони Айомми вспоминал, что клуб посещали люди очень разные и очень... странные. Одного мужчину группа заметила сразу, и поняла – сейчас что-то произойдёт. Даст Бог, он не станет стрелять. Весьма респектабельный мужчина в солидном костюме вышел на самый центр танцпола и неожиданно для всех сделал стойку на руках. Из его карманов посыпалась мелочь, бумажник, расчёска, всё что угодно. Он не обратил на это никакого внимания. Вернувшись в исходное состояние, франт вышел из клуба также внезапно, как появился в нём. Он ничего не поднял с танцпола и даже не привёл в порядок прическу. «Никто и глазом не повёл. Уверен, только мы его и заметили», – вспоминает Айомми.
Однажды Оззи нашёл за кулисами банку с фиолетовой краской. В перерыве он исчез. Группа ждала его на сцене, чтобы начинать очередное отделение. В самый последний момент он появился с фиолетовым лицом и руками, а на его груди красовалась фиолетовая змея. Тони, Гизер и Билл застыли в шоке на мгновение, а потом покатились со смеху. Публика по-прежнему сохраняла нордическую выдержку. Осборну пришлось потратить несколько часов, чтобы привести себя в порядок!
Тогда же они опробовали ещё один из своих трюков. Желая прекратить разговоры в зале и привлечь к себе хоть какое–то внимание, EARTH заиграли очень громко, потом невыносимо громко. Это имело эффект.
Группа поставила рекорд – пять раз в течение лета 1969 года их приглашали выступать на прославленной гамбургской сцене. «Это наш первый успех, потому что в Англии подобное нам не удавалось, – говорил Айомми. – Когда мы попали в Германию, у нас практически отсутствовала публика, но когда мы завершали свои выступления в клубе, он был полон. Мы побили рекорд. Они звали и звали нас, ещё и ещё».
3 марта EARTH играли в Сандерленде в зале Bay Hotel с VAN DER GRAAF GENERATOR в компании легендарного ди-джея Джона Пила (John Peel). Это было очень важное выступление. Пил – большой фэн и «адвокат» VAN DER GRAAF в то время – являлся весьма влиятельной фигурой в шоу–бизнесе. Знакомство с ним принесёт EARTH хорошие дивиденды! 
В марте парни дважды выступили в «Marquee»: 11 марта с привычным составом – Рой Эверетт, LOCOMOTIVE и BAKERLOO BLUES BAND, а 13 марта с легендарным блюзовым певцом Терри Рейдом (Terry Reid), тем самым, кто, как известно, отклонил предложения стать солистом DEEP PURPLE и THE NEW YARDBIRDS (читай – LED ZEPPELIN). Интересный факт – шоу 11 марта вел конферансье Тони Холл (Tony Hall). Это имя ещё появится в истории BLACK SABBATH.
Джим Симпсон уверен – если бы не его группы типа BAKERLOO BLUES BAND, он бы не смог организовать выступления для EARTH. В середине марта подопечные Симпсона снова побывали в Дании, а в конце месяца выступали на своём «любимом» Севере.
В конце апреля EARTH на неделю стали резидентами блюзового клуба в Швейцарии, а 28 апреля сумели выступить на сцене ультрамодного лондонского клуба «Speakeasy», любимом месте отдыха лондонской рок-богемы. Правда, на следующий день парни уже развлекали публику в далёком северном Уоркингтоне.
Тогда же в апреле 1969 в пабе «The Pokey Hole» в Литчфилде они впервые исполнили песню «Black Sabbath» – сочинённый ими самими «психоделический блюз», по словам Гизера Батлера. Песня родилась в конце зимы, когда парни услышали первый альбом LED ZEPPELIN.
Билл Уорд вспоминает, что в 1968-м в Карлайле бирмингемцы обыкновенно квартировали у одного из своих фэнов – Кейта Джефферсона, который через год получит место их второго роуди. Однажды хозяин поставил на проигрыватель новую пластинку – первый альбом LED ZEPPELIN. «Мы сели, и стали его слушать, думая: «О Боже! Что эти парни вытворяют?!» Это неслыханно. Когда появился ZEPPELIN, это был совершенно новый товар!»
«Тот первый альбом LED ZEPPELIN, мы любили его. Это был, вероятно, первый альбом, который абсолютно понравился нам всем, четверым. Что я имею в виду… Оззи всегда был поклонником THE BEATLES. Тони никогда не был большим фэном THE BEATLES, ему больше нравились THE SHADOWS, гитарные группы и джазовая гитара. Билл балдел от биг-бэндов: Бадди Рич, Джин Крупа и всё такое. То, что свело нас всех вместе, было, прежде всего, блюзом – типичным Робертом Джонсоном, CREAM, Хендриксом и Джоном Мэйоллом. Единственной группой, о которой мы сказали: «Вау, это невероятно!» были LED ZEPPELIN.
Мы выросли вместе с Робертом Плантом (Robert Plant), мы хорошо знали Планти по Бирмингему. Нам очень интересно было смотреть на то, чем он занимается, потому что мы встретили его в Бирмингеме в тот момент, когда Джимми Пейдж (Jimmy Page) попросил его присоединиться к группе, которая тогда называлась THE NEW YARDBIRDS. Он сказал: «Я не знаю, идти мне туда или нет…» А мы ответили ему: «А что ты теряешь?» У нас всегда в голове крутилась мысль: «Интересно, а что делает Планти?» Когда вышел тот альбом, мы все кинулись в магазин, чтобы купить его, и он просто снёс нам крышу!
Мы даже не могли себя сравнивать с ними. Они были превосходными музыкантами, очень уважаемыми в музыкальном сообществе. А мы все лишь подающая надежды группа. Мы и думать не могли даже о миллионной доле их успеха. Просто странно, что это случилось с Бонэмом и Планти, у нас тогда возникла мысль: «Хм, они из Бирмингема, может быть и у нас будет шанс получить рекорд-контракт или что-нибудь ещё».
Тони Айомми был впечатлён, но вовсе не обескуражен. Он заявил парням, что они могли бы играть «гораздо тяжелее» ZEPPELIN. Так они и поступили.
«В те дни они боготворили LED ZEPPELIN, – вспоминает Джим Симпсон. – Мы использовали в пиаре, и у нас были на то основания, фразу «BLACK SABBATH превращают LED ZEPPELIN в воспитателя детского сада» (BLACK SABBATH makes LED ZEPPELIN sound like kindergarden husband). И это было правдой, послушайте записи».
 «Я никогда не забуду ту ночь, когда мы в первый раз сыграли «Black Sabbath» в Литчфилде, в пабе «The Pokey Hole». В те дни можно было поиграть всего в нескольких местах – пабах или блюзовых клубах. Эта песня оказала главное влияние на всё наше музыкальное направление. Мы не планировали двигаться в этом направлении, но так уж получилось. Реакция невероятная! Публика сошла с ума, потому что остальные песни были 12-тактовыми блюзами, и мы подумали, давайте её сыграем и посмотрим, [что получится]», – говорит Тони Айомми.
«Тогда везде, где бы мы ни играли, публика нас игнорировала, – вспоминает Оззи. – Люди буквально поворачивались к нам спиной и надирались в баре. С таким же успехом ты мог играть для них на трубе своей задницей». Когда EARTH начала песню, «публика замерла и стала слушать», по словам Оззи. «Мы сделали её целиком, а люди продолжали стоять вот так (Оззи изображает статую с открытым ртом). Потом паб просто взорвался – они, мать их, сошли с ума! Мы поверить не могли! Тогда мы и поняли, что нашли что–то. Я подумал: твою мать, надо что-то ещё придумать похожее!»
Так они и поступили. Летом 1969 года группа стала исполнять на концертах свою новую песню «The Warning». В конце июня они в течение недели играли в «Star Club» в Гамбурге. Другие выступления группы если и были, то проходили в Карлайле и маленьких городах Севера.
«Мы не имели никаких определённых планов, рамок, когда мы начинали. Только полная свобода. Мы что-то создавали, но понятия не имели, что именно, – говорит Тони Айомми. – Я  помню, как впервые сыграл рифф песни «Black Sabbath». Что-то получилось, и мы сделали из этого песню, которая напрочь отличалась от всего, что тогда звучало. Она почти пугала. Мы играли в те дни в блюзовых клубах и решили: «Давайте попробуем сыграть эту песню «Black Sabbath». Все сказали «вау» и потом нас спрашивали, что это было? С того момента мы перестали оглядываться назад».
«Всё произошло не случайно, – уверенно говорит Симпсон. – Всё было бережно создано [по частям] и также бережно собрано воедино. Они пробовали себя в очень разных стилях, перед тем, как Гизер пришёл с волшебным ключом. Для начала – с названием BLACK SABBATH». 
Гизер Батлер уверен: «сначала получилась песня». Группа просто сделала её название своим именем. Билл Уорд вспоминает, что решение о переименовании пришло к ним на пароме над волнами Ла-Манша, когда они отплыли из Данкирка 9 августа 1969 года, снова направляясь в «Star Club» на неделю.
«Гизер сказал, что это неплохое название для группы и мы, подумав, согласились с ним, потому что до тех пор предлагались названия типа JOE LEG, – вспоминает Тони. – Мы были уверены, что ни одной группы нет с названием BLACK SABBATH!»
«Мы рассказали нашему другу Алвину Ли из TEN YEARS AFTER о  том, что сменили название на BLACK SABBATH, а он сказал: «С таким названием вы далеко не уедете», – вспоминает Оззи. Также, вероятно, полагал и Джим Симпсон, предложивший свой вариант названия – FRED KARNO’S ARMY, тут же отвергнутый группой.
Мать Оззи сохранила почтовую карточку, в которой сын сообщает ей новость о смене названия: «Мама, мы только что сменили название с EARTH на BLACK SABBATH. Может быть, мы теперь добьёмся «успеха». Слово «успех» Оззи взял в кавычки.
Итак, Гизер Батлер окрестил группу, а название песни он взял из фильма Марио Бава «Black Sabbath» («Черный шабаш») – седьмой ленты знаменитого итальянского режиссёра, перебравшегося в Великобританию. Считается, что именно Бава превратил европейский готический ужас в киножанр. Фильм вышел в 1963 году, в нем снимались Борис Карлофф (в двух ролях сразу), Жаклин Перрье, Мишель Мерсье (та самая Анжелика) и другие актеры. Это второе обращение режиссёра (после ленты «Black Sunday») к страшным рассказам русских литературных классиков. Две из трёх новелл фильма «Black Sabbath» принадлежали перу Антона Чехова («Капля воды») и Алексея Толстого («Вурдалак»).
«Мы репетировали в общественном центре неподалёку от дома Тони Айомми, через дорогу от кинотеатра, – вспоминает Оззи. – Там шёл фильм ужасов. Тони сказал: «Разве не странно, что люди платят деньги, чтобы посмотреть фильм ужасов? Так почему бы нам не делать музыку ужасов?» Вот так реально всё и случилось! Когда [позднее] мы начали получать приглашения на чёрные мессы, мы смотрели друг на друга в недоумении: «Это на самом деле или как?»
«Как только мы сменили название, всё начало получаться. BLACK SABBATH – это, мне кажется, звучит загадочно. Дает людям пищу для ума. И музыка, которую мы стали делать, тоже подходила к названию. Это дало нам направление движения, которого у нас не было никогда. Теперь мы знали, чего хотим. И мы могли с этим справиться, – считает Тони. – Идея быть пугающими и крутыми пришла сама по себе. Когда Оззи пел, как можно было играть по–другому? Думаю, что из-за имиджа, который мы создали, люди боялись близко подойти к нам, потому что они реально полагали, что мы – сатанисты».
«Я полагаю, всё началось, когда Гизер придумал все эти новые замечательные слова, названия и идеи. Это сработало на паре вещей, которые он предложил, и новое направление стало прозрачным. Для меня это было чем-то внезапным. Я думаю, Тони с Гизером работали над песнями с сатанинскими названиями, которые придумал Гизер. Я был менеджером группы, они жили у меня дома. Помню, однажды ко мне пришел сияющий, возбуждённый Гизер. «Послушай-ка это!» Он сочинил пару вещей. И я сказал ему: «Ну, вот оно! Это – направление!» От джаза немедленно отказались. Джаз перестал служить им вдохновением, новые песни сменили старый материал в репертуаре. SABBATH родился!» – вспоминает Симпсон.
«Не думаю, что я вообще сознавал, что у нас появился звук. Честно, я не думаю, что BLACK SABBATH были настолько умны, чтобы придумать своё звучание. Просто так получилось, когда мы собрались вместе. А что было точно у группы во времена нашей юности – это наша энергия, мощь. Мы по–настоящему верили в то, что мы делаем. Ничто не могло бы остановить нас. Мы все играли на 150 процентов. Мы просто играли и смотрели друг на друга, заряжались энергией друг от друга. Я вообще не сознавал, что у нас есть своё звучание. Я сознавал, что мы были оглушительными, что мы делаем то, что мне по-настоящему нравится, но у меня не было времени сидеть и сравнивать себя с кем-то», – вспоминал Билл Уорд.
«Мы не могли вечно играть 12-тактовые блюзы. Мы объелись этой музыкой в группе EARTH. Весь этот джаз, блюз. Неплохо для практики, но не более того. Масса других групп исполняла то же самое. Мы хотели чего-нибудь погромче! – говорит Тони Айомми. – Думаю, что наше звучание шло от гитары, но в начале всего были риффы. Раньше мы исполняли приджазованный блюз, кучу блюзовых песен, а потом стали сами сочинять. Первой песней была «Wicked World», второй «Black Sabbath», и как только эти две песни сочинились, мы поняли, что у нас есть свой звук: это было звучание BLACK SABBATH».
«Мы были очень серьёзны, когда сидели и сочиняли что-то вместе или играли джем. Даже если мы балдели на всю катушку, мы очень серьёзно относились к музыке, мы вкалывали изо всех сил как музыканты. В этом плане у каждого из нас было по-настоящему взрослое отношение к делу, хотя нам было по 19-20 лет. Мы никогда не были искушёнными музыкантами, но оставались очень ответственными и старались играть песни правильно – от и до, в музыкальном плане мы так развивались», – вспоминает Билл Уорд.
Хотя эпоха Власти Цветов закатывалась, хиппистские настроения всё ещё оставались сильны. Смена названия и направления выглядели весьма радикально, если не слишком радикально. «Мы играли в группе, в которой хотели играть – это прекрасный способ выпустить свою злость. Я оглядываюсь назад и понимаю, что мы были очень злыми ребятками, – говорит Билл Уорд. – Мы не миндальничали с публикой. Нам было пофиг. Такое отношение. Сплошной вызов всему. Для нас ничего не стоило контактировать с публикой через насилие. Оззи часто сцеплялся с кем-нибудь в драке, как только уходил со сцены».
Ещё в июле 1969 года они хотели сменить свое название EARTH, утверждает Симпсон, но сдерживало то, что их слишком хорошо знала под этим именем Камбрия да и британский Север. «Их знали на Севере и по всему Мидлендзу. Юг они не волновали. Нам пришлось подержать имя EARTH некоторое время, потому что в некоторых местах название BLACK SABBATH не восприняли бы».
Выступая в клубе в Германии, они получали такие деньги, которые в Англии многим и не снились. Дома им всё ещё платили 25 фунтов за выступление. А в Германии, куда они уехали на шесть недель в августе, им предоставляли бесплатное питание (Люк Лукас опровергает это – прим. Авт.) и выдавали суточные, по словам Симпсона. Им приходилось по шесть раз за ночь выходить на сцену с 8 часов вечера до 2 часов ночи. Но за 250 фунтов в неделю! Джим Симпсон признавался, что музыканты начали огрызаться и жаловаться из-за усталости от германской рутины.
По воспоминаниям менеджера, Айомми ворчал, как безумный. Симпсон считал его настоящим лентяем. Оззи в Германии нравилось, потому что он «кадрил» девок и напивался. Билл просто балдел от выступлений и накачивался дармовым пивом, а Гизер жил рок-н-ролльной жизнью не задумываясь. Когда Симпсон сказал Айомми, что после Германии он стал играть в 15 раз лучше, то гитарист сразу заткнулся. Это был громадный плюс, не говоря уже о немецких марках в карманах!
«THE BEATLES делали то же самое, а BLACK SABBATH пришлось ничуть ни труднее. Трудно было только Оззи, потому что у него отсутствовала вокальная техника. Им приходилось играть долгие инструменталы, чтобы парень не сорвал голос. Технически он не очень хороший певец, после пары отделений он хрипел», – вспоминает Симпсон.
«Мы играли эти ужасные сеты в Европе – шесть или семь 45-минутных выступлений за ночь. У нас было всего две оригинальных песни – «Black Sabbath» и «Wicked World». Остальное – 12-тактовые блюзы, вещи типа «Moppers Blues» Большого Билла Брунзи (Big Bill Broonzy) и «Dust My Broom» Элмора Джеймса (Elmor James). Так что мы растягивали наши собственные песни, чтобы потянуть время. На записи джем в конце песни «Black Sabbath» звучит около минуты, а мы растягивали его «вживую» на 25 минут и более», – вспоминает Гизер.
Дома в Англии они играли всего лишь два 45-минутных отделения за ночь.
Ещё в начале лета 1969 года Симпсон вынашивал планы записи альбома EARTH. Он сам сочинил пресс-релиз, в котором писал: «EARTH – возбуждающий, основанный на блюзе хард-рок. Они сочиняют массу собственного материала, мелодичного, но тяжёлого. У них потрясающее взаимопонимание, что превращает союз четырёх хороших музыкантов в классную группу. У певца Оззи громкий «сломанный» голос. Гизер Батлер похож на Заппу, играет неистовый, даже грувовый бас – у него невероятное взаимопонимание с Биллом Уордом, который сам по себе является музыкальной редкостью – барабанщиком, который сочиняет песни, любит биг-бэнды и свингует, как сумасшедший. Гитарист Тони Айомми, играющий ещё и на флейте, выступал с JETHRO TULL, в том числе и в телешоу ROLLING STONES, перед тем как решить, что EARTH – группа для него. Очень быстрый и мелодичный. EARTH сейчас записывает альбом, продюсируемый Гасом Дадженом, который записывал BONZO DOG, LOCOMOTIVE и других. Они регулярно выступают в «Marquee», а также сделали невероятно успешные туры по Швеции, Дании, Бельгии».
После двухдневных репетиций, сессия записи песен для сингла прошла 22 августа 1969 года в восьмитрековой «Trident Studios» в St. Anne’s Court лондонского Сохо. Руководил процессом Гас Даджен из TEA & SYMPHONY, продюсировавший записи LOCOMOTIVE, будущий продюсер Элтона Джона и Дэвида Боуи (David Bowie). Старания Гаса Даджена придать записи дух LOCOMOTIVE не впечатлили группу. Парни надеялись на совершенно иной подход к работе и, соответственно, результат. Ещё большее недовольство у брамми вызвал выбор материала. В студии объявился бывший органист и основной композитор группы LOCOMOTIVE Норман Хайнс (Norman Hines). Он привёз свою песню «Rebel» и собирался исполнить партии фортепиано и органа на её записи.
«Джим Симпсон предложил [эту] песню нам. А мы её ненавидели. Она не будет выпущена. Мы заминируем дом Симпсона, если он попытается её издать», – рассказывал Оззи Осборн 30 лет спустя.
Вторая песня, записанная в тот день – «Song for Jim» – до сих пор остается шедевром для того, в честь кого она написана. Джим Симпсон считает, что Тони Айомми играет на ней в стиле джазового гитариста Уэса Монтгомери (Wes Montgomery), а Билл Уорд аккомпанирует ему на ударных в стиле би–боп.
Эти песни – лакомый кусок для многих «сабхедов», а услышать их фрагменты можно в первой части видео «Black Sabbath Story Vol.1». По слухам, права на них до сих пор принадлежат Симпсону. На 29-минутной плёнке с записью этой сессии находится 18 «тэйков» (дублей) из которых восемь дублей полного исполнения песни от и до, плюс один грубый микс с наложениями. По словам саббатолога Роба Дуайера (Rob Dwyer), который слушал плёнку, большинство дублей были испорчены в самом начале, в основном из-за Нормана Хайнса, валявшего дурака на фортепиано во вступлении. На первом плане – голос Оззи, который поёт в своем фирменном стиле и тоне, а также клавишные Хайнса. Гизер и Тони играют простое сопровождение. Билл добавил перкуссию в «бридже». В грубом миксе звучат наложения – гитарные брейки и соло Тони, плюс добавочные партии органа, а также бэк–вокалы а-ля «хор мальчиков», по словам Дуайера.
Песня «Rebel», по общему мнению (музыкантов, менеджера и лейбла), не годилась для ударного дебютного сингла. 19 сентября в Лондоне на совещании в офисе «Essex Music» обсуждался материал для новой записи. Группе представили и нового продюсера Роджера Бэйна. С ним в конце сентября парни вернулись в «Trident Studios» и записали кое-какой собственный материал. Тогда же прошли прослушивания – BLACK SABBATH сыграли (в один день!) в заведениях Лондона и Бирмингема для людей из СBS и «Philips». В айлингтонском пабе «Pied Bull» группу слушал Лу Рейзнер (Lou Reisner) из CBS. Он пробыл недолго. Купил группе выпивку и отчалил с довольным видом. А парни тут же покатили домой в Бирмингем на просмотр в «Henry’s Blues House».
Тремя неделями ранее, а именно 26 августа 1969 года, со сцены «Banklands Youth Club» в Уоркингтоне группа объявила, что собирается поменять название на BLACK SABBATH. 30 августа в «Winter Gardens», в Малверне, Вустершир, Люк Лукас приклеил на басовый барабан Билла куски чёрной изоленты, сложившиеся в буквы нового названия.
Неразбериха с датами «официального» принятия названия BLACK SABBATH царит из-за того, что часто использовались старые афиши EARTH. Так 18 октября 1969 в Бирмингеме группу в самый последний раз представляли на афишах под этим названием. А в Невертоне, Камбрия, висели плакаты, сообщающие о шоу группы под названием BLACK SABBATH (второй группой в тот вечер были SOCIETY CHILD) в зале отеля Tow Bar Inn 1 ноября 1969 года. На афишах мелкими буквами стояло и название EARTH и крупнее – «только что из Германии»!
«Название EARTH никому из нас не нравилось», – вспоминает Билл Уорд. «Мы придерживались этого названия до тех пор, пока не приехали на одно из выступлений, и не обнаружили, что существует ещё одна группа с таким же названием!» – добавляет Тони.
Бирмингемскую EARTH пригласили выступить в приличном месте в Манчестере. «Мы вернулись из Германии и оказались в этом местечке, настоящем хреновом клубе, где все ходили в смокингах!» – вспоминает Гизер.
Увидев их, местный промоутер сразу заявил, что заплатит на пять гиней меньше! Группа полагала, что им причитается по 20 фунтов, их обычный гонорар за выступление, а промоутер собирался им заплатить 30 фунтов. В итоге, к своей радости парни получили по лишних пять гиней.
«Я никогда не забуду, как мы вошли в приёмную в своем обычном прикиде и промоутер нас чуть не вышвырнул оттуда. А тут заходит ещё один парень и говорит, что ему очень понравился наш сингл, а мы в ответ: «О, спасибо, конечно, но у нас нет ни одного сингла, мать его!» Мы ещё расставляли оборудование, когда возник парень, рассуждающий о нашем «сингле» и вообще о бизнесе. Мы думали, о чем он говорит-то? Наконец, дошло, что нас приняли за другую группу. Этот парень посоветовал нам не выходить на сцену, потому что если мы выйдем и начнем играть, то продержимся от силы пять минут – публика нас просто прикончит.
Итак, нас перепутали. Было странновато… Все эти люди в шикарных костюмах и вечерних платьях, они чинно сидели и ждали, когда мы начнём исполнять популярные песни, а может и пару вальсов, квикстепов. Ну… я бы сыграл им, если бы мог, но мы просто не умели их играть.
Поэтому пришлось начать и исполнить наш обычный хэви–сет. Думаю, что мы их немного потрясли. Точно помню, они не обрадовались. Именно после этого случая мы принялись сочинять собственные песни», – вспоминает Тони. Уже тогда в их репертуар входили «Black Sabbath», «The Wizard», «N.I.B.», «Warning», «War Pigs» и «Fairies Wear Boots».
Другая группа THE EARTH играла фолк и софт–рок и даже выпустила успешный сингл «Everybody Sing The Song/ Stranger of Fortune» на лейбле «Decca» в апреле 1969 года. О нём и упоминал незнакомец в манчестерском клубе.
Билл Уорд в одном из интервью признался, что несколько раз они посещали выступления конкурентов и откровенно пытались их сорвать. «Мы показывались на их концертах и досаждали им, заплёвывали им весь, мать его, пол! Вот чем мы занимались. Мы были вне себя и вели себя совершенно неподобающе. Но нам было пофиг!»
Впрочем, на этом история бирмингемской EARTH уже закончилась.
BLACK SABBATH находились в своей последней командировке в «Star Club» в Германии, когда Симпсон сумел заключить первый контракт с «Philips». Согласно документу, группа должна была записать и выпустить сингл, а также съездить в промо–тур по Америке.      
В первых числах октября SABBATH вернулись домой из Германии. Они пришли в клуб «Henry’s Blues House», чтобы посмотреть на новую группу Нормана Хайнса SACRIFICE и заодно попросить у него новых песен. Норман предложил им «When I Come Down» – свингующий, апбитовый номер. 7 октября 1969 года в бирмингемской студии «Art Labs» они записали его под несколько изменённым названием («When I Came Down»). Хайнс впоследствии включит эту песню в свой альбом Den Of Iniquity (1971). В отличие от «Rebel», «When I Come Down», имеющая в своей основе риффы, звучит вполне по-саббатовски, а Оззи поёт в своём стиле. Этот трек не испортил бы дебютный альбом группы.
В тот же день в «Art Labs» была записана и примитивная версия песни «Wizard». Её «нарезали» на ацетатный демо-диск в грубом миксе с практически отсутствующей гитарой, слишком громким вокалом и партией губной гармоники.
«Джим Симпсон настоял, чтобы мы записали эти песни его друга Нормана. Мы просто хотели выступать, поэтому и записали их. Мы хотели сочинять собственные песни, сделать свою пластинку, а эти песни были просто самой первой попыткой. Мы ни разу не были в студии звукозаписи. А студия оказалась весьма примитивной. Даже тогда мы не хотели, чтобы эти песни были выпущены. Звучание их не имеет ничего общего с BLACK SABBATH», – говорил Тони Айомми.
Весной 2009 года в кругах коллекционеров всплыл «сингл» с четырьмя демо-записями BLACK SABBATH, сделанными в 1969 году. Две из них известны – «Rebel» и «When I Come Down», а вот остальные явились неожиданностью. Восемь с половиной минут звучит практически джазовый инструментал, озаглавленный «Thomas James». Джим Симпсон якобы аккомпанирует группе на трубе, ведя обмен «ликами» с Тони Айомми. Композиция замедляется к финалу, и её риффы звучат вполне по-саббатовски. «Thomas James» вызвал споры у «саббатологов», которые сошлись во мнении, что это исполнение ошибочно приписано BLACK SABBATH.
Четвертый трек – почти пятиминутный блюзовый стандарт «Early One Morning Blues» – был записан во время выступления группы в шотландском Дамфрайзе.
С 1967 года в Великобритании действовало правило «needletime» (буквально – «время иглы [звукоснимателя]»), введённое по инициативе Профсоюза музыкантов. Радиостанции могли транслировать только определённый объём записанной музыки. Станции начали искать выход и нашли его – стали приглашать в радиостудии группы, которые играли там «вживую», что исключало действие правила «нидлтайм».
Правило вскоре отменили, но Би Би Си 1 продолжала по традиции приглашать музыкантов. Самые знаменитые из этих сессий записей делались для программ Джона Пила. Группы обычно проводили в студиях «Maida Vale» весь день, работая с продюсером и звукоинженерами Би Би Си.
11 ноября BLACK SABBATH впервые оказались в студиях Би Би Си 1 в Maida Vale, Лондон, на Delaware Road. Они сыграли «вживую» четыре песни, а продюсер Джон Уолтерс (John Walters) записал их для программы Джона Пила «Top Gear with John Peel» на Би Би Си. Это песни «Behind the Wall of Sleep», «Black Sabbath» (с дополнительным куплетом), «N. I. B.» и «Devil’s Island». Двумя месяцами ранее (4 сентября 1969 года) в клубе «Lafayette» в Вулверхэмптоне BLACK SABBATH бесплатно сыграли в выездном шоу Джона Пила и окончательно заслужили его симпатию и поддержку. Посмотреть на SABBATH в тот вечер приезжал Роберт Плант.
«Программа, которую я тогда делал, называлась «Top Gear» («Крутейшая крутота»). У всех них были такие ужасные названия. Каждый раз нам приходилось приглашать две–три группы, которые играли и записывались «вживую» на Би Би Си. Теперь это выглядит как достоинство – потому что мы могли пригласить людей, которые даже не имели контракта на запись диска. Или мы могли приглашать разных музыкантов и комбинировать их. Не было необходимости исполнять вещи с синглов или альбомов. Группы могли играть всё, что им вздумается, но только то, что ранее ими не исполнялось на публике. Это была возможность продвинуть музыку, чем мы и занимались», – вспоминал Джон Пил в своей книге «Peel Sessions».
Нельзя переоценить то, что сделал Джон Пил для BLACK SABBATH. Именно благодаря ему группа появилась в радиоэфире и о ней узнали. Когда Джон Пил скончался в конце 2004 года, Билл Уорд заявил, что «если бы не Пил, вряд ли музыка SABBATH попала бы в общенациональный радиоэфир в Великобритании в 1969 году. Даже на секунду, когда возникает эта мысль, страшно подумать, что без радиоэфира конец SABBATH мог бы наступить именно тогда, в 1969–м. Пугающая мысль, ведь hard rock/heavy metal был на краю пропасти».
Эти записи – «Black Sabbath» и «Behind The Wall of Sleep» – с сессий на Би Би Си 1 всплывут много лет спустя на альбоме Ozzman Cometh Оззи Осборна, помеченные как «подвальные плёнки». А вот песня «Devil’s Island» всё ещё остается загадкой.
Поговаривали, что «Devil’s Island» «выстрелила» спустя почти 30 лет под названием «Scary Dreams», и именно её BLACK SABBATH записали в студии после своего воссоединения в 1997–м. Впервые SABBATH исполнили «Scary Dreams» 22 мая 2001 года в Бирмингемской Академии. Впрочем, Билл Уорд опроверг эти слухи. По другим данным, «Devil’s Island» являлась всего лишь рабочей версией песни «Sleeping Village».
Премьера программы Джона Пила с BLACK SABBATH прошла в эфире Би Би Си Радио 1 29 ноября 1969 (прозвучали три песни), а повтор – уже в новом, 1970 году: 21 марта в эфир пошли все четыре песни. 
14 ноября 1969 бирмингемцы вышли на сцену клуба «Marquee» под старым названием EARTH. Они разогревали публику для HARDIN & YORK. Шоу анонсировалось заранее, поэтому менять афиши в спешке не было смысла. 19 ноября SABBATH уже плыли на пароме по Ла-Маншу, а на следующий день выступали в «Hirschen Club» в швейцарском Цюрихе.
«После того, как мы записали свой первый альбом, мы на шесть недель (sic?) уехали в Швейцарию и стали резидентами клуба. Мы должны были играть семь 45-минутных отрезков, а у нас в активе всего лишь материал, который мы записали для первого альбома. Мы, бывало, растягивали каждую песню до 45 минут!
Оззи выходил и пел немного, потом мы исполняли 15-минутный инструментал, а он уходил играть в пинболл. В клубе в это время было человека три – бармен, проститутка и какой-нибудь чудик.
Оззи бывал ужасен на сцене, просто стоял столбом. Мы в те дни всегда играли очень громко, наши усилители сгорали на каждом выступлении, так что Тони командовал Оззи: развлекай публику! Оззи сходил с ума, он заставлял публику петь с ним те глупые песни. Так он и научился вести себя на сцене.
Чтобы добыть денег на восстановление усилителей, Тони приказывал Осборну: «Организуй raffle!» (англ. лотерея с победителем – прим. Авт.). Только недавно (90-е годы – прим. Авт.) Оззи признался мне, что лишь много лет спустя, понял, что имел в виду Тони под словом raffle», – вспоминал Гизер.   
26 ноября парни показались в ставшем почти родным Карлайле, под своим новым именем, 29 ноября и 18 декабря выступили в «Блюзовом доме Хенри» у себя дома, а 26 декабря в «Pokey Hole» в Личфилде, Стаффордшир.
Не подумайте, что автор прошёл мимо даты 16-17 ноября. О событиях тех дней речь пойдёт в следующей главе.

глава 3
Спиральное головокружение

«Теперь ты со мной и под моей властью,
Любовь наша крепнет с каждым часом…»
BLACK SABBATH,
«N.I.B», 1970

Джим Симпсон вспоминал, что в 1969 году он столкнулся со стеной почти полного отчуждения со стороны столичных фирм грамзаписи. Менеджер получил прямых 14 отказов, в ответ на его предложение. А предлагал он все издательские права и права на запись группы BLACK SABBATH, причём совершенно даром.
«Мы пошли в «Zella Studios» в Бирмингеме и сделали faximile их [будущего] первого альбома. Сделали очень быстро и легко на 4-дорожечном магнитофоне. Эту группу было очень легко записывать, потому что они много работали, были очень сыгранны и точно знали, что им делать. Тони придумывал свои соло заранее. И он совершенно точно знал, что он сыграет. Он импровизировал, но каждый раз соло звучало довольно одинаково. Группу очень легко было записывать. Мы и сделали демо-[запись]», – вспоминает Симпсон.
А потом он отправился в лондонскую контору «Tony Hall Enterprises». Бывший британский ди–джей Тони Холл стал в конце 60-х одной из крупных фигур в шоу–бизнесе. Почему он имел дело с BLACK SABBATH? «Я просто подумал, что они отличная блюзовая группка, четверо хороших исполнителей, которые заслуживают записи на пластинку. Я «подписал» их как блюзовую группу и пытался добыть им контракт, когда они еще назывались EARTH. Потом они уехали в Германию и вернулись уже как BLACK SABBATH. Несколько недель (sic!) спустя мы добыли им контракт».    
Ещё бы! Симпсон  насел на Холла изо всех сил и даже поставил ему ультиматум. Если он хочет заниматься другими группами Симпсона, то ему придется заняться и SABBATH! Хотя бы потому, что он, как менеджер, просто верит в них! В итоге «Tony Hall Enterprises», что называется, взялись за BLACK SABBATH.
Симпсон признался, что осенним днём он приехал в контору Тони Холла полностью обескураженным, и произнёс всего одно слово. «Помогите!» Дэвид Платц (David Platz), совладелец «Tony Hall Enterprises», достал наличные и молча бросил на стол. Таким образом, он согласился вложить 1000 фунтов стерлингов в запись первого альбома группы, хотя даже вида SABBATH не выносил, по словам Симпсона.
«После того как я получил 14 однозначных «нет», моим следующим шагом стал визит к Дэвиду Платцу, владельцу издательской компании «The Essex Music». Именно он был издателем нашего с LOCOMOTIVE хита. Платц, который работал в музыкальной индустрии, прислушивался к людям, имеющим хиты. Он выложил тысячу фунтов на запись мастер-плёнки будущего альбома. Сделка была в пользу [продюсера] Роджера Бэйна, который только основал свою фирму «Tuesday Productions», он, так сказать, продолжил дело Гаса Даджена, который сделал самую первую запись [SABBATH]».
16 ноября (по другим данным – 12 октября) 1969 года BLACK SABBATH в первый раз работали с Роджером Бэйном в студии «Regent Sound» на Tottenham Court Road в Лондоне, записывая свой дебютный альбом.
Самым первым воспоминанием продюсера о BLACK SABBATH было то, как ранним утром в понедельник он пытался найти помещение для прослушивания и репетиции. Накануне он договорился с хозяином некоего общества ценителей EAST PURLEY STRING QUARTET, о том, что займет одну из комнаток. Утром у  Бэйна раздался телефонный звонок – испуганный поклонник классической музыки увидел, что приехала группа волосатых, угрожающего вида молодых людей с гитарами, усилителями, колонками. Хозяин орал в трубку, что его помещение не подходит для этих «гитарных дел».
Бэйн впервые увидел и услышал группу в Бирмингеме, в «Блюзовом доме Хенри». В баре, в перерыве после первого отделения его представили группе как будущего продюсера. По его воспоминаниям, четвёрка выглядела агрессивно, «словно викинги, сошедшие с корабля».
Впечатления от игры BLACK SABBATH Бэйн выразил одной фразой: «У этих парней самые большие яйца в Британии!» Роджера сразила их мощь, и он покивал головой в знак согласия, когда Симпсон гордо признался ему: «Хотел бы я, чтобы они сыграли вместе с LED ZEPPELIN. Они бы «сдули» «цеппелинов» со сцены».
Бэйн оценил невероятную гитарную технику Айомми, которой он добился после несчастного случая, а Батлера назвал одним из своих любимых бас-гитаристов вообще! Гизер, по его словам, играл так мощно, словно исхитрился вставить орган Королевского Альберт Холла в свой усилитель!
На самом деле Батлер подключал свой бас Fender Precision к раздолбанному гитарному кабинету. «Каждый продюсер говорил нам: «Такой звук не годится! Это бас, а не гитара, чёрт возьми!» Роджер Бэйн – единственный продюсер, кто сказал: «О да, звук, что надо!» Он и получил работу».
Оззи, кроме своих весьма необычных тату на коленках (улыбающиеся рожицы – прим. Авт.), поразил Бэйна странным монотонным голосом, способным плыть над стеной тяжёлого звука группы. По словам Бэйна, Оззи легко импровизировал и пел, придумывая слова на ходу, на мелодию, которую впервые слышал. А еще продюсера сразил талант Оззи открывать зубами бутылки Ньюкаслского темного эля!
Билл Уорд также удостоился чести быть самым любимым барабанщиком Бэйна всех времен. По мнению продюсера, Билл являлся движущей силой группы и во время своего 25-минутного соло и в моменты тихого аккомпанемента для соло-гитары.
Впервые группа и продюсер репетировали вместе в помещении некоей школы. Ударную установку пришлось прибить гвоздями к паркету, потому что барабаны разъезжались на скольком полу!
Ранние впечатления Бэйна о музыке BLACK SABBATH суммировались в словах: «Так тяжело, что трудно в это поверить, зловеще, талантливо, юморно и пока ещё совершенно непритязательно».
«Мы просто хотели быть тяжелее всех! – объясняет Гизер. – Многие продюсеры говорили нам: вам нельзя играть вот так! Они просто не могли врубиться! Приходили на нас посмотреть и выбегали на половине песни. Пишите правильную музыку, говорили нам».
Во время записи дебютного альбома BLACK SABBATH у Гизера был 70-ваттный гитарный усилитель «Laney» и кабинет «Park» 4x12. В нём торчали всего три громкоговорителя, причем два из них – пробитые. «Вот как на самом деле я добился того искажённого звука. Честно говоря, я просто ненавидел тон этого альбома, но потом свыкся с ним. Сейчас это уже ностальгия. У меня просто ничего другого не было. Я не мог позволить себе покупку новых динамиков».
В другом интервью Батлер говорил, что ему «всегда нравился искажённый звук и то, что восполняет нехватку ритм-гитары». «У нас не было ни ритм-гитариста, ни клавишных, ничего, поэтому требовался клёвый большой «жирный» звук с большой долей агрессии в нём. В основном он шёл от довольно дерьмовых усилителей, которые я использовал. Думаю, это помогало моему звучанию (смеётся) каким-то забавным образом. Полагаю, поначалу у меня были гитарные усилители «Laney», они и давали тот искажённый мощный звук».
В те дни Тони Айомми предпочитал играть на Fender Stratocaster, подключенном через два 50-ваттных усилителя к двум «маршалловским» кабинетам 4х12. Вскоре он перейдёт на усилители и кабинеты от бирмингемской фирмы «Laney» (шесть кабинетов 4х12 и четыре 100-ваттных усилителя, которые подключались Y-разветвленными кабелями через «normal»-входы, а для подчёркивания «верхов» Тони использовал «примочку» «Rangemaster Treble Booster», модернизированную его роуди). Но, судя по снимкам, Тони познакомился с усилителями «Laney» раньше, поскольку группы, входившие в BIG BEAR’S FFOLLY использовали именно их.
Strat считался самой «горячей» гитарой в Англии, сама игра ней уже придавала человеку некий статус. «Я знал, что люди типа Джими Хендрикса играли на ней, и я полагаю, это обстоятельство заставляло всех думать об этих людях, как о «посвящённых».
Это была ультимативная гитара для меня и я, наконец, достал себе одну – под левую руку, которую так просто не найдешь. Я покрутил её в руках, разобрал на части, собрал заново. Когда мы стали записывать первый альбом, неожиданно сгорел звукосниматель. Я расстроился донельзя: в то время новые звукосниматели не продавались в магазинах. Я даже думать не мог о замене звукоснимателя. Я только хотел приступить к записи соло в песне «Wicked World», как моя гитара совершенно навернулась. Я так любил Fender Stratocaster. Гитару Gibson SG я держал на всякий случай. Пришлось использовать её».
После дешёвой гитары Watkins Rapier, Тони играл на британской гитаре Burns, а уже потом перешёл на настоящий Stratocaster. «В Англии не продавались ни Gibson под левую руку, ни Stratocaster. Мне повезло, что я нашёл Strat. На своём первом Gibson я играл вверх тормашками, как это делал Хендрикс, потому что Gibson под левую руку было не найти. И вдруг со мной случилось странное. Я встречаю парня–правшу, который играет на перевернутой гитаре под левую руку! Я сказал ему: «Я тоже играю на перевернутой гитаре. Давай меняться!» Это была старая гитара Gibson SG, которую мы использовали на втором альбоме, на третьем и на четвертом. Я отправил её на пенсию и продал только что (2004 – прим. Авт.) Hard Rock Cafe.
У Gibson SG весьма особенный звук – подходящий для хэви–рока. Он более полный, нежели у Strat’a, потому что Gibson использовали звукосниматели humbucker, а Fender – нет».
Бирмингемская фирма «Laney» вышла на рынок примерно в то же время, что и BLACK SABBATH вышли на сцену. Парни сами обратились в офис компании, полагая, что использование усилителей местного брэнда принесёт пользу обеим сторонам. Расчёт Тони Айомми оправдался – Линдон Лейни, владелец компании, сразу пошёл группе навстречу и отдал ей несколько усилителей, в том числе и самый новый, экспериментальный, 200-ваттный. «В какой-то мере, мы тестировали усилители для «Laney», – вспоминает Тони Айомми, – мне очень нравился звук, который я получал от его усилителей. До этого у меня была пара «маршалловских», но хотелось иметь много оборудования, и, честно говоря, мы не могли себе позволить купить хоть что-то. Линдон отдал нам кучу всего, мы были очень довольны. Мы использовали аппаратуру, нам она нравилась и доставалась даром! Это было отлично! Много лет мы работали вместе. На какое-то время я уходил, но впоследствии снова вернулся к «Laney». Сейчас «Laney» производит мою именную модель усилителя GH100TI».
Первый альбом BLACK SABBATH записали в демо-студии «Regent Sound» в подвале на Tottenham Court Road (по другим данным в подвале на Denmark Street, 4) в Лондоне. Именно это легендарное местечко известно, как Tin Pan Alley, потому что там постоянно торчали музыкальные издатели. Там делались некоторые первые альбомы THE STONES, а THE BEATLES записывали песню «Fixing A Hole» для альбома Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band. Место этой студии ныне занял книжный магазин «Helter Skelter», торгующий музыкальной литературой.
«Крошечная, убогая дыра, насколько я помню», – говорит Тони Айомми.
«Ну, что я помню о тех днях? Если честно, практически ничего, какие-то мелкие детали... Помню, что были кованые решётки на окнах под потолком, и мы могли заглядывать под юбки женщинам, проходившим мимо», – говорит Гизер.   
Запись диска Black Sabbath велась на двух 4-х дорожечных машинах саунд-инженерами Томом Алломом (Tom Allom) и Барри Шеффилдом (Barry Sheffild) под руководством Роджера Бэйна. Первый большой проект для Бэйна, по словам Тони Айомми. Музыканты практически ничего не знали о процессе звукозаписи, а Бэйн знал чуть больше них. Группа явилась в студию со своим полным комплектом концертного звукового оборудования. Люк Лукас принялся расставлять кабинеты так, словно это выступление в клубе «Marquee», чем вызвал истерику у персонала. Имелось всего два дня на трекинг, с 10 до 22, и два дня на сведение, с 10 до 18. Музыканты не участвовали ни в сведении, ни в мастеринге.
«Я в жизни не слышал ничего столь громкого, – вспоминал Том Аллом. – SABBATH завалились, подключились и зарубились. У Тони был двойной «маршалловский» стэк и два кабинета 4х12, от которых крышу сносило. Этажом выше располагалась компания по производству телерекламы, и я помню, что их директор позвонил нам в раздражении, жалуясь, что от вибрации их телекамера вальсирует по полу студии. На самом деле с Тони было очень приятно работать – он очень талантлив.
Но бас Гизера оказался ещё громче! На самом деле он был таким громким и искажённым, что Роджер подумывал об использовании DI (direct input) – он хотел воткнуть бас прямо в пульт, а не записывать его через микрофон. Поначалу Гизер пребывал в ужасе, но когда он услышал запись, то сознался, что впервые слышит свою игру, слышит хоть какие–то ноты.
Билл был отличным барабанщиком. Я предложил записать его в стерео, что было неслыханно по тем временам. Я думаю, мы использовали 3-4 микрофона на тех сессиях.
Продакшн сводился к одному. Мы взбадривали парней, подключали и нажимали кнопку «record»! То, что сразу поразило меня, кроме дикого энтузиазма, это их невероятная сыгранность. Единственным нашим ухищрением на продакшне было использование дабл–трекинга гитары Тони. В отсутствие ритм–гитариста нам требовалось уплотнить звучание».
По словам Аллома, невозможно было не заметить четыре личности в группе. «Они все были, что называется «на полную катушку», совершенно чокнутые. Я не пытаюсь никого унизить, но я никогда не имел дел с людьми, такими как они – вам нужно жить на задворках Бирмингема, чтобы оценить такого рода грубый шарм. Они были похожи на шайку гангстеров. Очень сосредоточены на своей цели».    
«Мы записали свой первый альбом по пути на паром в Европу. Менеджер Джим Симпсон сказал: «Задержимся на денёк. Вы должны отправиться по этому адресу и записать им хреновы песни, которые вы сейчас играете». Мы подумали: «ладно, о’кей». Всё весьма примитивно. Через 12 часов всё закончилось. Мы удивились, потому что считали, что запись отнимает больше времени», – вспоминает Оззи.
«Мы думали: у нас целых два дня за запись и день на сведение. Нам казалось, что времени более чем достаточно, ведь мы играли «вживую» в студии. Оззи пел и его вокал сразу записывался на один из ритм–треков. Мы просто засунули Оззи в отдельную кабину и начали играть. Мы даже не делали дублей на большинстве песен, потому что продюсер говорил: «Сделано. Что дальше? Следующая песня». Мы даже не спорили: «Хорошо. О’кей», – вспоминает Тони.
«Что ж, на первом альбоме у нас был приглашённый продюсер, в известной мере новичок в этом бизнесе. А мы и не подозревали об этом, для нас не было разницы, кто он. Он был продюсером и знал больше нас, ведь рекорд-компания выбрала его. Мы были уверены – он знает, что делает. К тому же, в те дни мы сами не сознавали, что делаем – просто зашли и сыграли. Для нас не было разницы. И не думали, что на запись альбома может потребоваться более одного дня», – вспоминал Тони много лет спустя.
Самые первые треки, которые записала группа в студии – это их собственная версия блюза «Warning» («Предостережение») группы AINSLEY DUNBAR’S RETALIATION и «Black Sabbath».
«Песня «Black Sabbath» родилась из джема, – вспоминал Гизер Батлер. – В то время я слушал Густава Хольста, его сюиту «Планеты». Мне нравился «Марс». И однажды я стал наигрывать его на басу, а Тони слегка изменил тему, создав этот рифф. С него всё и пошло. Кажется, она сама собой сочинилась.
Сколько минут она звучит, столько времени ушло у нас, чтобы её сочинить. Большинство наших песен получались из таких джемов. В те дни мы не имели магнитофонов, никто не сочинял дома и не приносил в студию «домашних заготовок». Мы собирались, бывало, играли по два–три часа и смотрели, что из этого получится. Текст сочинил Оззи. Я рассказал ему о своём ужасном ночном визитёре, а он лирикой предупредил людей о Сатанизме и всём таком прочем».
«Мы были так довольны, что представился шанс сделать запись, весь этот опыт нам показался роскошным. Контракт на запись пластинки в то время очень многое значил», – говорит Тони.
«Мы, вероятно, нервничали тогда, но в то же время чувствовали воодушевление, – продолжает Гизер. – У нас имелся шанс записать альбом. То, ради чего мы работали. Единственное, что я точно помню –  некоторые песни мы сыграли или слишком быстро или слишком медленно из-за возбуждения, энергии. Большинство песен звучит быстрее, чем обычно. Мы даже не рассчитывали на какой–либо успех. Запись альбома была одним из мероприятий по пути в Данию».
«Роджеру Бэйну не пришлось так уж много продюсировать, ему нужно было просто ухватить то, что парни играли», – считает Симпсон. Он жаловался, что тогда совершенно невозможно было заставить лондонских людей поехать на Север, далее Уотфорда. Менеджер пребывал в уверенности, что никто не поверит его воодушевлённым рассказам о BLACK SABBATH. В грубых демо-записях никто не видел ничего музыкального. Это был не джаз или блюз, это была песня «Black Sabbath». Никто не понимал, что эти вещи вскоре разойдутся миллионами экземпляров.
Джим Симпсон ещё раз обошел лондонские фирмы, вновь предлагая издательские права на запись группы. Лейбл «Fontana», подразделение фирмы «Philips», рискнула подписать контракт на выпуск одного (и единственного!) сингла BLACK SABBATH. По смутным воспоминаниям Гизера Батлера, они, дескать, выступали в одном из лондонских пабов (на самом деле в бирмингемском клубе – прим. Авт.) в 10 часов утра, когда вдруг явился менеджер, посмотрел и «подписал» их.
В то время крупные рекорд-компании стали «просыпаться» и обращать внимание на новые группы, привлекавшие самую разборчивую, истинно меломанскую часть публики. Этот процесс шёл под давлением новейших, независимых лейблов, типа «Charisma Records», «Island Records», «Transatlantic». «Большие» компании стали создавать под собственной эгидой маленькие, якобы, «независимые» пластиночные лейблы или реорганизовывать свои уже существующие лейблы под нужды музыкантов и групп андерграунда. У «PYE Records» был «Dawn», у «RCA Records» – лейбл «Neon» и так далее.
Компания «Philips/Phonogram» по большому счету опоздала с «Vertigo». На рынке уже доминировали лейбл «Harvest», основанный «гигантом» EMI, обновленный «DERAM» – отпрыск некогда могущественной «DECCA», а также независимые «Island Records» и «Transatlantic».
Симпсон говорит, что ему просто повезло. У «Vertigo» сорвался выпуск одного из запланированных альбомов, поэтому они согласились на BLACK SABBATH, даже не удосужившись прослушать материал. По словам Симпсона, для них BLACK SABBATH стал всего лишь «довеском», поэтому он не  смог добыть приличного контракта. Впрочем, парни не думали о деньгах, они хотели быть услышанными.
«Я отправился привычным маршрутом, обошёл людей, сидящих в лондонских офисах. Я говорил им: «Всё, что вам нужно – это послушать музыку». А она была немного упрощённой, слегка очевидной, чуть тяжеловатой. Всякий босс из старой гвардии отказывал нам, пока один парень, который уже однажды отказал мне, не…»
Джим Симпсон вспоминает, как он явился в офис рекорд–лейбла «Vertigo». По словам Симпсона, его возглавлял парень, уволенный из CBS Records. Три–четыре минуты он слушал запись, со скучным выражением на лице, уставившись в окно, явно ожидая, что Симпсону надоест ожидание, и тот покинет помещение.
«И что я сделал на самом деле? – вспоминал Симпсон. – Я спросил его: «Что вы думаете об этой группе?» А он вдруг отвечает: «Я думаю, мы заключим сделку». Я сказал: «Ну, тогда может быть, я приду завтра, и мы сможем обговорить всё?» А он: «Нет–нет, вам надо подписать контракт. Мы должны закончить с контрактом сегодня». Я ему отвечаю: «Вам нужно ещё послушать запись». А он: «Я слышал достаточно, я знаю, о чём говорю». На самом деле он не слушал. Ему просто надо было заткнуть дыру в плане на выпуск пластинок. А у нас уже была готовая запись, имелись мастер–пленки, и, благодаря Дэвиду Платцу, даже дизайн обложки и упаковки. У парня был шанс продать это. Тем более он знал, что группа работает, ездит, выступает 5–9 раз в неделю. Он полагал, что легко сможет окупить выпуск пластинки. Невероятно, но его аванс составил всего 50 фунтов. Итог же шокировал нас: запись прозвучала на радио, получила отзывы в прессе, продавалась в магазинах».
Этим парнем был знаменитый Олаф Вайпер (Olav Wyper) в то время генеральный менеджер «Philips Records» в Британии, один из основателей лейбла «Vertigo». Вайпер сменил перо журналиста на карьеру в пиаре и маркетинге, заняв в начале 60-х пост менеджера по продвижению в EMI. Он отвечал за продвижение на рынке всех 14 «дочерних» лейблов EMI. При его участии в Великобритании появился «чёрный» американский лейбл «Tamla Motown». Именно Вайпер организовал самое первое маркетинговое исследование звукозаписывающей индустрии Соединённого Королевства. Заняв пост первого маркетингового менеджера в CBS Records, Олаф Вайпер создал и возглавил отделы маркетинга, продаж и промо–отдел, активно участвовал в отборе исполнителей для британского каталога CBS. При его участии развивались успешные карьеры групп FLEETWOOD MAC, THE TREMELOES, MARMALADE, Джорджи Фэйма (Georgie Fame) и других исполнителей.
В «Philips Records» перед Вайпером стояло немало непростых задач. Он вспоминал, как практически ежедневно по вечерам у него в офисе собирались Джерри Брон (Gerry Bron, будущий основатель лейбла «Bronze Records», менеджер и продюсер URIAH HEEP) и Тони Ривс (Tony Reeves). Под бутылочку вина они обсуждали прогресс и перспективы британского филиала. «Мы определились насчёт реструктуризации компании, о подписании контрактов с новыми группами… Хотя у нас был какой–то успех с уже «подписанными» артистами и их записями, нам недоставало какого–то драматического импульса, в котором мы остро нуждались. Во время одной из наших неформальных встреч и родилась концепция современного рок–лейбла «Vertigo», а через три месяца мы его запустили», – вспоминал события лета–осени 1969 года Вайпер, который впоследствии станет коммерческим директором «RCA Records» в Лондоне, креативным директором «The Essex Music Group».
«Vertigo» официально объявили о контракте с BLACK SABBATH в январе 1970–го, после того, как истёк контракт группы с «Fontana». «Это всё, чего парни хотели в тот момент!» – вспоминает Джим Симпсон. В офисе «Vertigo» ему предложили 12 процентов роялти. Лейбл взял BLACK SABBATH «довеском». Клиенты «Vertigo» являли собой весьма длинный список «сёрьезных» групп и исполнителей прог–рока, блюз–рока, джаз–рока, рок–джаза, хард–рока, фолк–рока и даже того, что не поддавалось классификации.  Среди них были Род Стюарт (Rod Stewart), начинавший сольную карьеру, MANFRED MANN’S CHAPTER THREE, COLOSSEUM, BLUE MINK, THE NEW SEEKERS и другие. BLACK SABBATH оказались во втором «пакете» альбомов, выпущенных «спиральным», «головокружительным» лейблом.
«Поначалу они пытались заставить нас делать то, что нужно им – всю эту коммерческую дрянь. Они заявили, что мы получим контракт, если только выпустим сингл по их указке», – говорит Гизер. «А сделка–то оказалась полным дерьмом, всего ничего», – говорит Тони. «Пятьдесят фунтов авансом», – уточнил Гизер. «Но опять же, всё, что нас интересовало – это подписание контракта, что позволило бы нам выступать. Так что мы забрали эти 50 фунтов аванса, огромную сумму для нас», – вспоминает Айомми.   
Предварял выпуск альбома сингл. Однако, лишний раз стоит отметить, что вышел он в рамках совершенно другого контракта! (убрано два абзаца) Семидюймовую «сорокапятку» выпустил 2 января 1970 года лейбл «Fontana». На сингл оказалось две кавер–версии: «Evil Woman (Don’t Play Your Games With Me)» и «Warning» (на стороне «В»). Первая песня из репертуара американской группы CROW из Миннесоты, вторая – Эйнсли Данбара. Сингл в чарты не попал.
Критик газеты «Music Now» писал в заметке «Freaky Sabbath»: «Ох, чувак! Неожиданное хэви интро. Напоминает [группу] THE GUN. О, взбодрись, детка! Хотя на самом деле я поначалу был готов ненавидеть эту запись изо всех сил, внезапно она стала мне почти нравиться. Одна из тех записей, которые никогда никуда не попадут, что касается чартов, но она, я уверен, много раз прозвучит в дискотеках. А на самом деле, если взглянуть на неё объективно и прямо, она изрядно устаревшая – не то чтобы её неприятно слушать, просто это слегка никчёмная запись».
«Мы все обрадовались, что сингл провалился, – говорил Оззи. – Вы когда-нибудь слышали оригинал? Группа под названием CROW. Мы записали эту песню, потому что рекорд-компания [«Fontana»] понятия не имела, мать её, что такое SABBATH! Мы не хотели её записывать – эту кавер-версию песни какой–то захудалой группы, которую мы ни разу не слышали. Я понятия не имею, какова судьба этой группы. Но рекорд–компания сказала: «Если вы хотите, чтобы мы выпустили ваш альбом, требуется записать эту «Evil Woman»–хрень». А мы были так настроены против песни, что после провала сингла нам резко полегчало».
Песня «Evil Woman (Don’t Play Your Games With Me)» впервые вышла на альбоме группы CROW Crow Music (1969). Команда возникла двумя годами ранее и распалась в 1972 году. В 80-х её лидер Дэйв Вагнер (Dave Wagner) собрал новый состав. В конце 2005 года CROW была введена в Зал славы Рока и Кантри Миннесоты.      
13 февраля 1970 года, в «пятницу, 13–го» лейбл «Vertigo» выпустил первый одноимённый альбом BLACK SABBATH. Выбор даты «пятница, 13–е» – мощный пиаровский ход, который до сих пор производит впечатление на юных рок–критиков и фэнов. На диске оказалось семь песен. Пять из них принадлежат перу музыкантов группы.
Обложка первого альбома BLACK SABBATH напоминает старинную цветную гравюру в светло–багровых тонах. На фоне средневекового трехэтажного строения – водяной мельницы, среди деревьев, пней и зарослей пожухлой травы, стоит женщина, предположительно – колдунья. На руках у неё чёрная кошка. Неподалеку ворон сидит на суку…
Дизайном обложки занимался Кейт Макмиллан (Keith McMillan) – начинающий фотограф и дизайнер, действовавший под псевдонимом Маркус Киф (Marcus Keef). Олаф Вайпер обратил внимание ещё на студенческие работы Макмиллана и начал привлекать его к дизайну обложек дисков, выпускаемых «Vertigo». «Я был невероятно впечатлён его креативностью в момент создания фотографий, каждая из которых рассказывала свою историю», – вспоминал Вайпер. Он просто давал Кифу записи и просил придумать визуальные идеи к ним.
Фотограф ни разу не разочаровал «Vertigo», более того, его работы не требовали дополнительного вмешательства, редактуры, ретуши. Обложки Кифа весьма узнаваемы. В отличие от его британских конкурентов – артгруппы «Hipgnosis», специализировавшейся на создании высокотехничных умопомрачительных фантастических модернистских суперфотоколлажей, – Киф работал с естественными объектами на естественном ландшафте. Таинственные, роковые фигуры стоят в пустынных местах, часто облаченные в плащи с капюшонами, цирковые наряды или одежды, характерные для фолкников эпохи пост–хиппи. Цвета снимков приглушены, выбелены, или сильно обработаны разными способами. Солнце редко показывается в кадре, больше оно изображается в виде закатов, а воздух снимков полон туманных испарений. «Это Англия примерно 1970 года, и нет больше свинга, и нет больше модерна, если он вообще был. Архаичное прошлое в воображении Кифа находится в каком–то волшебном периоде времени – перед началом первой мировой войны, но после «Сержанта Пеппера». Он сочетает эталоны художников-прерафаэлитов, языческие ритуалы, фотографии П. Х. Эмерсона, моду эпохи короля Эдуарда и легенду о Короле Артуре, создавая будущее-прошлое, одновременно и карнавальное, и грустное, сформированное из мелких удовольствий и омрачённое чувством обречённости», – так пишут сейчас о работах Кифа начала 70-х годов, называя его обложку к первому альбому BLACK SABBATH «самой иконической».
Киф снял её в окрестностях Рединга, Оксфордшир, использовав The Millhouse поместья The Mapledurham Estate. Если поехать по дороге А4074 из Рединга, повернуть налево у нужного знака, протрястись пару миль по просёлку, то можно увидеть Mapledurham Mill – единственную на Темзе действующую водную мельницу, которая открыта для посетителей на Пасху. Это райский патриархальный уголок, и трудно поверить, что фотограф сумел здесь разглядеть будущую пугающую обложку. Mapledurham Mill востребовано и киношниками – его можно видеть в ленте «The Eagle Has Landed» («Орёл приземлился») и телесериалах «Inspector Morse» («Инспектор Морс»), «Sharpe» («Шарп»). 
Имя женщины, попавшей на обложку первого альбома BLACK SABBATH, до сих пор скрывается. По некоторым данным, это актриса, специально нанятая Кифом для фотосессии. Поговаривали, что после выпуска альбома она встречалась с группой, но Билл Уорд, как и остальные музыканты, уверяет, что никогда не знал её лично.
На развороте альбома оказался перевёрнутый крест. «После всего того, через что мне довелось пройти (Гизер имеет в виду свой печальный опыт игры в сатанизм – прим. Авт.), я не мог в это поверить, когда увидел его, – рассказывает Батлер. – Но было слишком поздно что-то менять». В другом интервью он говорит: «Мы одобрили обложку, но это не наша идея. Нам показалось, что названию она соответствует».
В перевёрнутый крест на развороте поместили странное, мистическое, пугающее эссе…
«Всё ещё падает дождь, покровы тьмы окутывают почерневшие деревья, искривлённые какой–то невидимой силой, роняющие уставшие листья и тянущие свои сучья к серой земле, под тяжестью птичьих крыльев. Среди трав маки истекают соком перед жестикулирующей смертью и молодые кролики, мёртворожденные в капканах, остаются недвижными, как будто сторожа тишину, которая окружает и угрожает поглотить всех кого слышно. Безмолвные птицы, уставшие от повторения вчерашних кошмаров, сбились в глубине укромных уголков, отвернув головки от мёртвого, плавающего в маленьком омуте лапками вверх чёрного лебедя. От этого омута поднимается едва осязаемый туман, который восходя ласкает отбитые ноги обезглавленной статуи мученика, чьим единственным благодеянием была ранняя смерть, который не мог дождаться смерти.
Катаракта тьмы формируется полностью, долгая чёрная ночь начинается, но молодая девушка всё ещё ждёт у озера, слепая, она верит, что она невидима, она слегка улыбается, слыша звук далёкого колокола, а дождь всё падает».
«Я не знаю, кто сочинил эту короткую историю на внутреннем развороте нашего первого альбома. Я даже не прочел её ни разу», – говорил Оззи.
А музыка? Ничто из британского рока не звучало так тяжёло, оглушающе, мрачно, пугающе, шокирующе… Шумом дождя, звоном далёкого колокола, раскатами грома и открывается первый альбом BLACK SABBATH.
«Все песни уже были сочинены. Мы их играли постоянно», – говорит Билл Уорд. Он до сих пор не уверен, что группа сама хотела украсить реальными звуками одноименную песню. По его мнению, продюсер  воспользовался звуковой библиотекой Би Би Си. Уорд не знает, что звук колокола записал сам Том Аллом. «Я нашёл в студии цилиндрический колокол. Помню, что отодвигал и придвигал его к микрофону, пытаясь добиться такого эффекта, как будто ветер разносит звук по вересковым пустошам».
«Этот дождик и колокол были добавлены позже, когда мы уже уехали. Мне понравилось! Я ещё подумал: «Ого, PINK FLOYD получился!» – вспоминал Оззи.
Впрочем, настоящая буря начинается на альбоме, когда Тони и Гизер в унисон (этот прием Гизер подсмотрел у Джека Брюса из CREAM) играют, по словам Осборна, «самый пугающий рифф, когда–либо мною слышанный», а сам Оззи поёт таким леденящим голосом, как ни на одной из записей… По словам Тони, Оззи был на грани своих вокальных возможностей, поскольку накануне студийных сессий полностью выложился во время нескольких шоу.
«Что это стоит передо мною?
Фигура в чёрном пялится на меня.
Быстро отвернувшись, я бросился бежать,
Поняв, что она выбрала меня…»
У песни «Black Sabbath» есть еще и третий куплет, который звучал на концертах в 1970 году.
«Child cries out for his mother
Mother’s screaming in the fire
Satan points at me again
Opens the door to push me in
Oh no!»
(«Дитя взывает к своей матери,
Мать вопит в пламени.
Сатана вновь указывает на меня,
Открывает дверь и толкает меня внутрь!
О, нет!»)
На студийной записи этот куплет отсутствует.
Билл Уорд гордится своим свингующим ритмом и особенно игрой на томах в песне «Black Sabbath», впрочем, во всём своём блеске Билл предстает в песне «Wizard» («Колдун»), по-настоящему оркеструя её своими ударными. «Wizard» открывается повторением двух нот, сыгранных на губной гармонике Оззи. Осборн так откомментировал песню: «Если колдун подошел к тебе, ты должен сказать: «Чёрт меня побери, здесь колдун!» «В то время я читал «Властелина колец», именно на этой книге основывается лирика песни. Гэндальф!» – объяснял Гизер.
«Behind The Wall Of Sleep» («За стеною сна») – упражнение в смене темпов, которое стало торговой маркой группы. «Мы меняли темпы туда–сюда. Здесь это слышно. Иногда у нас получалось, иногда мы совершенно путались», – говорит Тони. «Это определённо мой рифф», – признался Гизер.
«Это песня о бессоннице», – говорил Оззи. «Нет, она о смерти! Я всегда считал, что сны могут рассказать тебе о том, какой будет твоя смерть. Я стал так считать после одного особенно странного сновидения», – спорил с ним Гизер. По признанию Батлера, песня приснилась ему. «Она была странной! Я её увидел во сне! Мне приснилась вся песня целиком – текст и всё остальное. Хотел бы я, чтобы так случалось каждую ночь!» 
Название песни «N. I. B.» долгое время смущало фэнов. Они по-всякому расшифровывали его, в том числе и как «Nativity In Black» («Родом из тьмы»). Вступление – сольное фанковое исполнение Гизера Батлера на басу – имеет собственное название «Bassically» («Бассово»). Об истории с названием песни поведал Билл Уорд.
«N.I.B» – это я. Это моё прозвище. Ниб, Нибби. Они звали меня Нибби. А началось всё во время раскумара. Однажды ночью мы «загрузились» гашишем, и Оззи с Гизером начали валять дурака, как обычно. Я послал их подальше, а они начали прикалываться надо мной. Оззи схватил меня за нос и заглянул в него, задрав мою голову. Они стали смеяться надо мной, потому что им показалось, что я похож с моей бородой на кончик пера (nib). Оззи приторчал на слове nib. И Гизер повторял непрестанно: «Ниб–бба», вот так он произносил его. С той ночи Тони всегда звал меня Нибби. У нас просто не было названия для той песни, и кто–то сказал: «Назовите ее ниб». А потом они поставили точки после букв и люди стали думать разное, типа «родом из тьмы»…
«Чтобы сделать название более интригующим я поставил после каждой буквы точку. Когда эту песня попала в Америку, они расшифровали её как Nativity In Black – родом из тьмы», – вспоминал Гизер.
«Есть всего две песни на первом альбоме, где мы упоминаем Люцифера, – говорит Гизер Батлер. – Это «Black Sabbath» и «N.I.B» – шуточная штучка о том, каково бы пришлось Люциферу, если бы он влюбился. Я думаю, что об этом нужно писать с юмором. Мы ненавидели слушать песни о любви. Поэтому никогда их не писали. Но я подумал, напишу-ка я «сатанинскую» песню о любви. Строка «я подарю тебе луну и звёзды» мне показалась идеальной для завязывания знакомства, потому что дьявол способен на такие штучки».
«N.I.B.» – шуточная песня о влюблённом Дьяволе, я считал, что она вызовет истерику у людей, но никто этого не просёк…», – вторит Батлеру Осборн.
В записи песни «Sleeping Village» («Спящая деревня») отметился Роджер Бэйн – во вступлении он сыграл на jews harp. Инструментал между «Sleeping Village» и «Warning» имеет собственное, весьма ироничное название «A Bit of Finger» («Кусок пальца»). Он состоит из двух частей. Вторая начинается с 1:36. Это аккордовая прогрессия «ре–ля–до» и 28 тактов гитарного соло.
«Sleeping Village» – всего лишь блюзовый джем на позитивное четверостишие:
«Багровое солнце встаёт в небесах.
Спящая деревня, крик петуха.
Мягкий бриз веет в деревах.
Спокойствие духа, ощущение легкости».
Тони Айомми говорил, что вокал Оззи на этом треке уже балансировал на грани. Оз почти хрипел. «В этой вещи практически настоящий джазовый грув. Мы с Биллом любили джаз, так что мы попытались добавить его в песню».
«Warning» («Предупреждение») – это старая песня Эйнсли Данбара, – говорит Уорд. – Последний раз, когда мы записывали кавер на чью–то песню. Эта песня стала частью нашего сценического шоу, поэтому те, кто приходил на наши концерты, знали её, поскольку она – один из ударных номеров. Эйнсли Данбар её автор. Мы тогда постоянно сталкивались с ним на выступлениях».
«Никогда не забуду, как мы подошли к записи «Warning». Это длинная песня и я играл продолжительное соло. Нам показалось, что нужно её перезаписать. Я сказал: «Ну, мне не нравится, как я сыграл. Есть возможность переписать?» Они: «Ну, хорошо, попробуем ещё раз. Один раз. Если ты не справишься, то будем использовать первый дубль». Так всё и было. Мы не делали никаких вставок и наложений. Всё шло «вживую».
Думаю, что это реально часть волшебства. И ты должен записать его. Но если ты делал ошибку… И, конечно, «Warning» – достаточно длинная песня и звукорежиссёры бы не смогли исправить ошибки, если бы они случились. У меня до сих пор ощущение, что я мог бы сыграть ещё лучше, но мне сказали: «Нет. Дело сделано», – говорит Тони Айомми.
«Тони сделал 18–тиминутное соло на «Warning». Продюсер его вырезал. У нас не было времени сделать из песни пятиминутную версию. Тогда мы не могли контролировать процесс вообще. К сведению нас не допустили, – вспоминает Гизер. – Я помню, Оззи потерял голос в конце студийной сессии, он не смог перепеть свою партию в «Warning», которая ему не нравилась. Нам просто не дали времени на это. Она такой и осталась. Существовало две версии «Warning». На альбом попала совсем не та, что надо!»
«Эта песня на самом деле была первым синглом нашего состава под маркой AYNSLEY DUNBAR RETALIATION, – вспоминает Эйнсли Данбар. – Я хотел, чтобы мы в то время играли нечто большее, чем блюз. Песня родилась из джема с группой. Я придумал партию ударных, а парни уже оттолкнулись от неё.
[Что касается записи BLACK SABBATH то] конечно, это была хорошая версия – каким тиражом она разошлась? Ха–ха–ха! Они сделали из неё чуть ли не всю сторону своего первого альбома. Изумительно. Феноменально. Но, честно говоря, я её толком не слушал. Я никогда не любил этот Хэви Метал. Первый раз я узнал о том, что она на альбоме SABBATH, когда Оззи на одном выступлении рассказал мне, что они её записали. Он сказал: «О, ты будешь получать кучу роялти!»
Песня «Evil Woman (Don’t Play Your Game With Me)» («Злая баба (не играй в свою игру со мной) «) была предложена группе лейблом. Хит американской группы THE CROW, с подходящим «злым» названием, быстротемповый, он неплохо разнообразил материал диска, по мнению Бэйна.
«Это был страх. Но не наш страх, – говорит Уорд. – Настало время продавать запись и поэтому ты должен делать то, делать это. Я не хотел играть её. Мне она не нравилась. Изначально CROW сделали её в Америке. Они отлично её сделали. А мы сыграли её, потому что считали в то время: «Ну, наверное, мы должны её сыграть, чтобы записать хитовый диск». Никому она не нравилась».
«Компания считала, что песня с таким названием подойдет к названию группы, но никому из нас она, мать ее, не нравилась! – соглашается Оззи. – Её сделали специально для рынка синглов. Но мы не хотели работать на этом рынке. Я не хотел, чтобы меня путали с Дэвидом, мать его, Кэссиди! (David Cassidy)»
На американском издании первого альбома Black Sabbath песню «Evil Woman» заменили на «Wicked World» («Злой мир»). Ходили слухи, что менеджеры не уладили ситуацию с авторскими правами на «Evil Woman» и решили не рисковать в Штатах.
По словам Билла Уорда, «Wicked World» – одна из первых песен, сочинённых группой в одно время с «Black Sabbath», а Тони утверждает (2010), что «Wicked World» была самой первой их песней. Она рисовала картину мира конца 60-х глазами парней из BLACK SABBATH:
«Мир сегодня – такое злое место.
Человеческая раса сражается сама с собой.
Людям приходится трудиться, чтобы заработать на хлеб,
В то время как люди за морем считают трупы.
Работа политика такая ответственная, они говорят,
Потому что он выбирает, кому идти на смерть.
Они легко могут доставить человека на Луну,
В то время как люди на Земле умирают от болезней.
Женщине приходится работать день за днем,
Она ходит на работу только чтобы заплатить по счетам.
Дитя сидит у её ног, но жизнь ребёнка ещё труднее,
Ведь он даже не знает, кто его отец».
«Я всегда удивлялся, как эти песни могут так звучать? Грёбаные ритмы, которые мы использовали, мать их, такие странные. Странные, мать их, рисунки ударных, странные вокальные партии – как, мать твою, мы до всего этого дошли, я до сих пор понять не могу!» – удивляется Осборн.
На американском издании были указаны все названия, в том числе и частей песен, типа «Bassically». Гизер объяснил это так: «Чтобы ребята не говорили, взглянув на обложку: «А, здесь всего шесть песен!» На самом деле эти названия – часть песен. Потому что у нас хорошо получалось – играешь–играешь, а потом в самой середине песни останавливаешься и переходишь на другую тему. Это стало нашей как бы «торговой маркой».
«Tony Hall Enterprises» продвигала BLACK SABBATH как могла. Пиарщики распространяли неслыханные истории о мистических увлечениях Гизера Батлера, которые давали пищу для изумлённых британских публицистов и скандальных хроникёров. Пресс-релиз, распространённый в январе 1970 года утверждал, что «с тех пор, как группа сменила своё название на BLACK SABBATH, она обнаружила в себе интерес к Чёрной магии. В наибольшей степени – Гизер...» В конце концов, мистический флёр, окруживший группу, раздули до неприличных размеров. Музыкантам даже пришлось оправдываться.
«Определённо, я и Гизер в ранние дни увлекались оккультным, – говорит Айомми, – нам просто было любопытно узнать, что это такое и поэтому мы начали читать книги. Но мы никогда не практиковали Чёрную Магию. Из-за имиджа, придуманного для нас, и продвигаемого компанией звукозаписи, люди стали думать, что мы более чем увлечены. Мы с Гизером любили ходить на фильмы ужасов и читать книги Денниса Уитли (Dennis Whitley)».
Следующий, февральский пресс–релиз от «Vertigo» гласил, что BLACK SABBATH – это «новый квартет из Бирмингема, группа, чьё звучание оригинально, группа, чья весьма индивидуальная концепция прогрессивного звучания в очень скором времени принесёт ей известность в национальном масштабе. В музыкальном плане они совершенно бескомпромиссны, и скорее будут голодать, нежели продаваться более коммерческим формам музыки».
Голодать Тони Айомми сотоварищи не пришлось. Их успех ошеломил всю Британию. BLACK SABBATH, отказавшись от «более коммерческих форм», вдруг сами стали новой коммерческой, то бишь хорошо продаваемой музыкой.   
В первую неделю после выхода диск разошёлся тиражом 5000 экземпляров. В марте он попал в альбомный британский чарт сразу на 13-е место (опять мистическое 13-е!), чтобы потом подняться до 8-го и оказаться в компании с SIMON AND GARFUNKEL, THE WHO, THE BEATLES и Энди Уильямсом (Andy Williams)! В британском альбомном TOP 75 диск оставался пять месяцев!
В первую неделю после выхода альбом очутился на 17-м месте чарта газеты «Melody Maker». «У меня задрожали коленки. Я не мог вымолвить ни слова. Я не мог, мать твою, поверить в это! И с того момента, моя жизнь рванула, как ракета со старта!» – вспоминает Оззи.
«Мы не ждали ничего подобного, – удивляется Гизер. – Мы были немодными и даже не могли выступить в Лондоне. Мы играли в Карлайле, в Шотландии и в Уэльсе постоянно.
До сих пор помню, как мы в первый раз услышали [новость] по радио. Мы ехали в Манчестер на выступление. Тогда итоги объявляли вечером в субботу. Мы все сидели в фургоне и вдруг: «И на 28-м (sic!) месте на этой неделе… BLACK SABBATH! «Что?!!» Мы чуть не сдохли… Невероятно! И чуть не разбили фургон!»
Батлер с улыбкой вспоминает, как на следующее выступление в Ноттингем они уже ехали в приличном авто, а не в «Форд Транзит», гонорар с 5 фунтов за ночь вырос до 20, а когда в гримёрке на столе они увидели унцию гашиша, то поняли – всё получилось.
«Ну, я был очень удивлён, поскольку свыкся с мыслью «ну, из этого никогда ничего не получится», знаете ли… Я привык существовать на грани нищеты, как и мы все», – вспоминает Билл Уорд.
«Когда первый альбом вышел, мы были так воодушевлены всем происходящим, это было таким достижением, тем, что никогда, как ты думаешь, вообще с тобой не случится. И нужно не забывать, что в те дни все ненавидели нас, так что мы никогда не получали хорошей прессы. Но мы стали группой андерграунда», – говорит Тони. 
Отзывы прессы были разными. Одна из музыкальных газет писала: «Есть дьявольски претенциозная поэма на внутреннем развороте обложки, а музыку, созданную этим трио, вы слышали уже миллион раз. В игре соло–гитариста Тони Айомми настолько ощущается влияние Клэптона, что закрадывается мысль, а не этот ли джентльмен был приглашен на запись? Печально неоригинально».
Критик из «Music Now» писал: «Philips Records просто промахнулись на этой диковинке – записи, представляющей «Черную магическую музыку для больных масс». Разумеется, её следовало бы продвигать под следующим слоганом: «Детям до 16 лет запрещено покупать этот альбом. Мы категорически рекомендуем тем, у кого есть нервные нарушения не слушать его, повторяю: не слушать его в одиночестве». Я бы советовал вам не слушать его вообще, если вам нравится, когда пластинка содержит что-то новое и музыкально свежее. По моему мнению, подобное исполняли уже миллион раз». А в самом конце рецензии автор вдруг конфузливо-иронично выдаёт: «Музыка прекрасна, на самом деле есть несколько очень интересных «брейков».
«New Musical Express» опубликовал статью под заголовком «BLACK SABBATH ничего не может поделать с привидениями». Критик Ричард Грин писал: «На альбоме разнообразие хороших вещей, и в отличие от некоторых групп, никто из музыкантов не выпячивает себя. Всё поделено между ними поровну и общий результат – это плотность [звука] и игра воображения».
Отзыв в «Record Retailer» гласил, что песни «запоминающиеся и захватывающие». Обозреватель одной из британских газет посчитал, что группа «по большому счёту в обойме «прогрессивного рока» и весьма неплоха в этом отношении».
Критик Ройстон Элдридж писал в номере «Melody Maker» от 17 марта: «BLACK SABBATH – чётверка никому не известных музыкантов из Бирмингема возникла из ниоткуда с тем, что является, возможно, первым настоящим андерграундным успехом со времен PINK FLOYD и UFO.
Без всякого участия масс медии бирмингемская группа вдруг обнаружила, что их первый альбом-бестселлер продаётся только за счёт мощи их хард-рокового звучания, которое помогло им приобрести фанатичных последователей в некоторых отдельных частях страны».
Далее критик «Melody Maker» описывал историю группы словами: «Под названием BLACK SABBATH группа изо всех сил работала в Британии и на Континенте, завоёвывая постоянно растущее число поклонников везде, где бы они ни появились. Недавно в бирмингемском «Henry’s Blues House» они побили рекорд JETHRO TULL по числу выступлений, продержавшийся год.
В Бирмингеме у них больше всего поклонников. Их репутация стала распространяться оттуда за счёт «живых» выступлений и одного-единственного участия в радиопрограмме «Top Gear», случившегося ещё до Рождества, а также выпуска альбома на «Vertigo», до сих пор поднимающегося в чартах».
Говоря об альбоме, критик использовал слово «волшебство».
«Альбом – аккуратное отражение их музыки, тяжёлой, драйвовой и основанной на блюзе, с лирикой, вдохновлённой Чёрной Магией, которой они стали интересоваться с момента смены своего названия.
Их окружающая среда, как они верят, отражена в их музыке.
«Астон – это слегка неблагополучный район в Бирмингеме и большая часть нашей музыки может по-настоящему получаться исключительно такой. Чёрная Магия появилась только тогда, когда мы сменили название, мы стали понемногу вникать в неё всего лишь из интереса. Больше всего ей интересуется Гизер. Мы играли блюз и заинтересовались сверхъестественным только после смены своего названия».
Они все участвуют в сочинении материала, формирующего основу их музыки, которая полностью оригинальна, кроме всего двух номеров.
BLACK SABBATH провели шесть месяцев минувшего года на Континенте, их пять раз приглашали в знаменитый «Star Club» в Гамбурге в течение года, и они сумели найти массу поклонников в Германии».
Говоря о планах группы, критик «Melody Maker» поставил во главу угла слово «успех». «В то время, как их первый альбом всё ещё великолепно продаётся и поднимается в чартах всё выше, группа начала работу над вторым альбомом, который должен консолидировать их удивительный первый успех, за которым они внимательно наблюдают.
«В понедельник он разошёлся тиражом в 500 экземпляров. Мы проверяли данные о продажах и смотрели списки альбомных хит-парадов. Он был на пятом в месте в хит-параде «андерграунда».
В случае с BLACK SABBATH, слово «андерграунд», возможно, используется в правильном контексте. Их успех построен на собственной привлекательности, без всякого «хайпа».
Джим Симпсон с улыбкой вспоминал, как тогда распространились слухи о том, что он купил альбому место в чарте. Но это не так. «Без всякого освещения в прессе только за первую неделю после выпуска альбома пришло 5500 заказов на диск со всей Англии». «Я знаю, многие на севере Англии купили наш альбом – это дало ему импульс. Его хватило, чтобы альбом попал в чарт, а уже оттуда во многом пошёл интерес к нам», – говорит Билл Уорд.
В те дни начала 1970 года пи-ар отдел агентства Тони Холла шустро выдавал истории и слухи о связи BLACK SABBATH с Чёрной Магией. То, что «группу ненавидела вся пресса» не больше чем преувеличение, апокриф, который многократно повторялся и будет повторяться – легенды странно живучи. Не было никакого заговора прессы против BLACK SABBATH. Просто британские музыкальные критики всегда славились своей жёсткостью в оценках, а иногда и непримиримой жестокостью!
Впрочем, Оззи считает, что американские критики им не уступали. «Один из самых плохих отзывов на альбом Black Sabbath написал, наверное, Лестер Бэнгс в журнале «Rolling Stone». Но, знаете что? Быть охаянным журналом «Rolling Stone» считалось крутым, потому что этот журнал являлся [частью] Истеблишмента. В этих музыкальных журналах работали парни, окончившие колледжи, считавшие себя умниками, ну, если честно, они ими, возможно, и были!»
Лестер дал диску две с половиной звезды из пяти, он писал: «[Они] неквалифицированные рабочие… превращённые дешёвым хайпом в олицетворение рокового ритуального празднования Чёрной мессы или что-то подобное, рассчитанное на дешёвый эффект. [Этот] альбом – фигня.
[Они] такие же как CREAM. Только хуже, они – ерунда, несмотря на мрачные названия песен и их бессодержательную лирику, [песен], которые звучат, словно VANILLA FUDGE воздаёт дань уважения Алистеру Кроули в виде плохо сложенных виршей. Альбом не имеет ничего общего со спиритуализмом, оккультным. Там вообще больше ничего нет, кроме неуклюжих повторов «кримовских» клише, которые как будто выучены из книжки и перемалываются раз за разом с собачьим упорством». В 2003 году журнал «Rolling Stone» поставит альбом Black Sabbath на 241-ю строчку в списке «500 величайших альбомов всех времён».
«Жёлтая» британская пресса, таблоиды, с готовностью прилепили группе ярлык «сатанистов» и принялись мусолить эту тему, музыкальные же издания в основном описывали звучание группы, используя такие слова, как «пугающе громкое», «тупое», «скучное».
«Без тени сомнения – гитарный звук Тони был важнейшим элементом привлекательности группы. Но, опять же, Билл был очень нестандартным исполнителем, да и Гизер. Я тоже не пел, как нормальный певец. Химия сработала, я не знаю почему. Но я всегда говорю, не было бы BLACK SABBATH без меня, и не было бы Оззи Осборна без BLACK SABBATH».
«Определённо, гитара Тони делала весь саунд группы», – уверен Гизер.
После несчастного случая Тони пришлось перенастроить гитару по-своему. («Просто мы вообще настраивать их не могли», – шутит Гизер). На самом деле, из-за болезненности в поврежденных пальцах правой руки, Тони пришлось отрегулировать высоту струн над грифом и использовать тонкие струны, а также настраивать гитару гораздо ниже (в ми бемоль), чтобы ослабить их натяжение. «Бенды» давались ему очень болезненно. Первое время ему пришлось собственноручно делать тонкие облегченные струны из струн для банджо, потому что тогда подобные отсутствовали в продаже.
А ещё он использовал самодельные колпачки для среднего и безымянного пальцев. Попробовав различные материалы, Тони, в конце концов, остановился на натуральной коже. Колпачки из кожи он до сих пор приклеивает перед выступлениями на повреждённые фаланги пальцев. Иногда они слетают во время шоу…   
Низкий строй гитары (на три полутона ниже – в до диез) лёг в основу особенного звука, который стал торговой маркой BLACK SABBATH, и одновременно помог Оззи, по словам Гизера. Впрочем, Тони так не считает. По его мнению, даже когда группа настраивалась ниже, Осборн старался петь выше. «Ни с того, ни с сего, он брал высокие ноты. Не думаю, что низкий строй помогал ему».
Бас–гитаристу пришлось специально приноравливаться к низкому строю гитары Тони. «Мы всегда играли так с самого первого дня. Тони опускал струны, чтобы ему легче было их прижимать, ведь он потерял кончики пальцев во время несчастного случая и применял пластиковые колпачки. Я просто настраивал бас под его гитару. Тогда по-настоящему я об этом и не думал. Я настраивал бас на целый тон ниже в песнях «Paranoid», «N.I.B.», «Iron Man» и на три полутона ниже в «Black Sabbath», «Into The Void» и «Sweet Leaf». Чем тяжелее рифф, тем ниже строй. Тони бы настраивал гитару ещё на октаву ниже, если бы мог.
Когда мы начинали, то продавались струны всего лишь одного размера. Они были жёсткими, поэтому я ничего не терял, если ослаблял их натяжение, настраиваясь ниже. Мне кажется, это были струны Rotosound. Я их, бывало, воровал раз за разом. В то время я постоянно их кипятил, чтобы они приобрели новый вид. Использовал одни и те же струны на протяжении года! Тони делал со своими струнами тоже самое. Мы жили в нищете и не могли ничего купить».
«Когда мы записывали первый альбом, то не сидели возле, мать его, костра, и не сжигали, мать их, девственниц на кольях… Мы не делали кровопускание сыну–первенцу на магнитофоне. Мы напились, как последние придурки», – признался Оззи.
Аванс, выданный группе, составлял 1000 фунтов. Из них, после записи альбома оставалось 400 фунтов, которые поделили музыканты. «Эта сумма покрыла все наши долги», – рассказывает Гизер.
«Тогда мы чувствовали, что у нас получится нечто совершенно особенное, другое, но мы не знали, воспримут ли альбом люди. Не знали, что они подумают, но тогда мы были довольны. Удовлетворенность – с таким ощущением мы его записывали. Он был нам настолько близок, что мы просто надеялись – людям он понравится. Это шаг вперёд, что–то особенное, сверхъестественное», – говорит Айомми.
«В то время мы не понимали, что мы сочиняем. Мы просто говорили: «А ну, попробуем вот так». Просто четверо парней с задворков Бирмингема, действующие со словами: «А ну-ка, погнали! Сделаем что–то реально тяжёлое и грубое». Никакой гладкости. Только неровные края, только фигачить на инструментах и смотреть, что из этого получится. То, что людям нужно. Я вам честно скажу, там нет никаких секретов, никакой, мать её, Черной Магии. Просто четверо парней делают то, на что они способны», – так считает Оззи.
В 2000 году журнал «Q Magazine» упомянул альбом Black Sabbath в списке «лучших метал-альбомов всех времён», заявив, что диск «настолько подтвердил свою влиятельность, что остаётся шаблоном для металлических групп на три десятилетия. Заглавная песня остаётся самой пугающей из всех металлических песен»
40 лет музыкальные журналисты повторяют историю о том, как группа BLACK SABBATH пробилась только за счет слухов о себе, переходящих из уст в уста. Возможно, так оно и было. «Думаю, когда вышел наш первый альбом, мы всех сильно испугали! Многие не стали бы разговаривать с нами, потому что они реально нас боялись! Я об этом и не подозревал, но позже, спустя много времени, узнал. Люди говорили мне: «Боже, мы реально боялись с вами познакомиться», – удивляется Тони Айомми.
Критики теперь уверяют, что с выходом первого альбома BLACK SABBATH родился стиль Хэви метал. Именно SABBATH несет ответственность. «Возможно это так, – говорит Тони Айомми. – Думаю, что это так, потому что в то время когда мы его выпустили, вокруг ничего похожего не было. Когда мы только появились, все заговорили: «Что за черт, что это такое?» Мы оказались совсем другими и люди не могли понять – нравится им это или нет. Прессе мы точно не нравились».
Кое-кто говорит, что Джимми Пейдж с его одержимостью оккультными делами несёт ответственность за рождение жанра. Однако этот интерес его не получил явного проникновения в музыку LED ZEPPELIN, а риффы Тони Айомми оказались мощнее, тяжелее, медленнее. Корни ZEPPELIN определённо находились в фолке и блюзе. «Хотя они [ZEPPELIN] записали кое-какой отличный материал, их тяжесть шла от ударных в большей степени, их звучание совершенно отличалось от нашего», – говорит Айомми.
Впрочем, Оззи не скрывал, откуда SABBATH пытались черпать вдохновение и с кого брали пример. «Вы знаете второй альбом LED ZEPPELIN с этими невероятными эффектами? Ну, именно такого мы и хотели для своего первого альбома, но в итоге у нас получился плоский звук».
«Не спрашивайте меня [как возникает музыка SABBATH], потому что я понятия не имею. Нет никакой мистики в этом. Джем в студии, пара «косячков», несколько бутылок пива… – говорил Оззи. – Один аранжировщик рассказал мне о «дьявольском интервале». Это музыкальный термин для обозначения определённой тональности (sic!) в определённый момент истории, примерно, в XVII столетии, мать его, или около того. Тогда он был под запретом из-за дьявольщины. Так вышло, что много музыки SABBATH записано с дьявольским интервалом. А мы и понятия не имели!»
Оззи говорит о тритоне – музыкальном интервале, содержащем три целых тона. Песня «Black Sabbath» – прекрасный пример тритона, который действительно когда–то называли «дьяволом в музыке» и держали под запретом. Тем не менее, о тритоне тогда писали, что он звучит «неустойчиво, угловато и волшебно». А разве это не точное описание музыки BLACK SABBATH?
«По моему мнению, мы – ещё одна группа, которая играла то, что делали и CREAM, и Хендрикс, и LED ZEPPELIN. Возможно, мы сделали музыку чуть более доступной для большинства исполнителей–любителей. Не нужно иметь степень по музыке, чтобы сыграть наши песни. Ведь это прикол. Куча народа может взять гитару и сыграть «Iron Man». Это вам не нейрохирургия! Эта музыка увлекает ребят играть на гитаре. Мне кажется, мы написали песни, которые средний человек из рабочего класса может отнести к самому себе», – говорит Гизер Батлер и в этих словах заключается вербальная квинтэссенция музыки BLACK SABBATH.
Один из критиков сумел ухватить главное, то, чем группа смогла зацепить рок–аудиторию в самом начале 70–х. «Услышав их интенсивный звук, каждый человек немедленно проникается им. Не из-за особого качества музыки, а из-за реакции, которую она вызывает у него».
Требовалось только включить своё воображение и дать немного воли чувствам, чтобы с головой окунуться в звук BLACK SABBATH и ощутить его своей кожей – мурашками, бегущими по спине...       

глава 4
Рука судьбы

«И что ты собираешься делать?
Время догнало тебя,
Теперь ты ждёшь когда настанет твой черёд,
Знаешь, обратного пути нет»
BLACK SABBATH
«Hand Of Doom», 1971

Все получилось очень просто, по словам Гизера Батлера. Только вышел альбом... «Бац! И ты стал мега–звездой!» «Нет, [мы не чувствовали себя на вершине мира], – опровергал он свои слова 40 лет спустя. – Было ощущение, что весь мир против нас! Наши родные не питали насчёт нас никаких надежд, они и не думали, что мы добьёмся чего-то. Наши приятели осмеивали саму идею, что мы станем успешны в том, чем мы занимаемся. Знаете, всё это сблизило нас, сделало нас ещё более нацеленными на успех, но не было никакого ощущения, что мы рок-звёзды или что-то типа того. Совсем наоборот!»
Неожиданный для всех – публики, критиков, менеджеров, рекорд-лейбла – успех первого альбома в чартах, неожиданно большой его тираж, принесли группе удовлетворение и деньги. По словам Джима Симпсона, пара сотенных бумажек в кулаке было для парней тогда чем-то потрясающим. Оззи рассыпался в благодарностях менеджеру, когда стал иметь в карманах кое-какую наличность, и порой переусердствовал с выражениями признательности.
Джим запомнил Оззи добрым, честным, простым парнем, который часто попадал в истории. Симпсон вспоминал, как однажды ему пришлось забирать Осборна из полицейского участка под залог. Оказалось, что тот увидел, как двое типов взяли в оборот парня. Он поспешил бедняге на помощь. Откуда ему было знать, что это два полицейских агента «под прикрытием»? Менеджер говорил, что певец часто излишне эмоционально реагировал на разные ситуации, порою вёл себя как параноик, но успех Оззи ничуть не испортил.
«Я полагаю, что Оззи Осборн – один из прирождённых хулиганов. У него всё всегда шло наперекосяк. Но когда он выходил на сцену, он не вёл себя как прирожденный хулиган. Он старался изо всех сил. Все четверо были довольно необразованными в музыкальном плане, но они учились. Тони Айомми был в большей степени музыкант, нежели остальные. Оззи чувствовал себя как рыба, выброшенная на берег. Он постоянно твердил: «Я не очень хороший певец, я только умею орать, это любой дурак умеет. Я не знаю, что мне делать…» Однажды ночью он постучался в дверь ко мне. Он был расстроен, беспокоился о будущем. Мы сидели, слушали пластинки, выпивали. Я почувствовал, что его дикое поведение на сцене – это попытка компенсировать ощущение своей неспособности к музыке. Он на самом деле экстраординарный исполнитель. Думаю, он немного смог компенсировать это ощущение», – вспоминал Джим Симпсон.
Айомми вёл себя прямолинейно и властно. «Так, мы это сделали, что дальше?» Его более благополучная, нежели у остальных, семья, потакала ему – Тони покупали новые гитары, какие он желал, в то время как Билл Уорд экономил последнее, чтобы купить новые тарелки. Он их всегда ломал и разбивал на сцене. Гизер очень спокойно относился к успеху. Билл тоже вёл себя тихо, пока не напивался в стельку, по словам Симпсона.
Как рассказывал менеджер, Тони начал «звездить» и слегка негодовал, потому что Оззи стал привлекать внимание публики. Гитарист всегда смотрел на Осборна откровенно свысока и относился к нему пренебрежительно. Симпсон считал, что Айомми выбрал его из-за нежелания иметь в группе солиста уровня Роберта Планта. Несмотря на то, что они отыграли вместе пару лет, Оззи до некоторой степени оставался в группе изгоем, поскольку не являлся «музыкантом». Тем не менее, он был очень благодарен, что ему дали работу.
Тони Айомми задвинул Осборна на левый край сцены. Певца, солиста! Есть ли ещё какая–либо группа с такой дискриминацией фронтмена? Сам Айомми занял стратегический центр сцены и дал понять, кто в доме хозяин! (По словам Оззи, он сам отдал центр сцены Тони из-за… грохота! «Я не знаю, стояли ли вы когда-нибудь прямо под авиабомбой, несущейся вниз. Вот на что это было похоже. Мне надо было постараться убраться с её грёбаного пути»).
Гитарист нашёл себе сильного партнера в лице Гизера Батлера. Когда дело доходило до обсуждения проблем и принятия решений, инициативы Симпсона, пытавшегося внедрить демократию, оказывались безуспешны – при голосовании они разбивались о «лобби» Батлера и Айомми. Мнение Осборна, который никогда не держал рот на замке, никто всерьёз не воспринимал. Симпсон жаловался, что BLACK SABBATH нелегко управлять, в первую очередь из-за их вспыльчивости и необязательности.
Айомми признавался, что они не очень ладили с Симпсоном. «Мне он совсем не нравился. Не думаю, что он нравился кому-нибудь вообще. Но именно мне приходилось с ним разговаривать. Я был тем, кто отвечал за всё». Особенное негодование Тони вызывали слова Симпсона о том, что у гитариста была более благополучная семья, нежели у других, потакавшая единственному сыночку во всём. «Моя семья была такая же, как у остальных. Да, они купили мне гитару, но ведь и родители Оззи дали сыну деньги на голосовую систему!»
5 февраля 1970 года, за неделю до официального выхода первого альбома, в Британии началось турне BLACK SABBATH в поддержку диска. В этот день они выступили в Кардиффе в «Sophia Gardens Pavilion» в большом благотворительном шоу в компании с PINK FLOYD, QUINTESSENCE, DADDY LONGLEGS, Гари Фарром (Gary Farr), HEAVEN, TEA & SYMPHONY, Роном Гисином (Ron Gisin), а на следующий день дома в Бирмингеме в «Материнском клубе» в Эрдингтоне.
1970 год для Англии, да и для всей Европы, стал годом фестивалей. Их афиши сейчас выглядят фантастически…
9 марта BLACK SABBATH выступали в первую ночь вместе с QUINTESSENCE и GYPSY в лондонском зале Roundhouse, в Chalk Farm, на семидневном (точнее семиночном) фестивале «Atomic Sunrise» («Атомный рассвет»). 13 марта парни гремели в клубе «Marquee». Джим Симпсон вспоминал, что к всеобщему изумлению, очередь за билетами выстроилась громадная! Кроме имени на афише, публику наверняка привлекло и то, что клуб, наконец, получил лицензию на продажу спиртного.
Критик Джефф Черчилль писал: «Посетив выступление недавно приобретшей известность андерграундной группы BLACK SABBATH, я разочаровался тем, что они, подобно множеству других групп этого направления, страдают от переусиления звука. Потенциально возбуждающая группа задыхалась в грязном шуме и оставила в моем рассудке кое-какие сомнения в их музыкальной искусности».
Музыкальный критик «Disc & Music Echo» Кэролайн Буше побывав на мартовском выступлении BLACK SABBATH в «Marquee», отметила следующее: «Совсем мало Чёрной Магии в BLACK SABBATH. Певец носит красную робу со знаком на спине, барабанщик носит крест и носит его правильно. И хотя до сих пор нет правил того, какой должна быть Чёрная магическая музыка, BLACK SABBATH едва ли походит на нечто злое, мистическое, чёрное и обречённое на смерть. В понедельник в лондонском «Marquee» я позитивно скучала.
Визуально они производят бледное впечатление, у них даже мима нет на сцене, как у BLACK WIDOW. Певец Оззи Осборн как одержимый тряс своими патлами, поэтому лицо его большую часть времени было скрыто. Гитарист Тони Айомми играл громко и в основном невразумительно. Выйдя на сцену, он выдавал неуклюжие, неаккуратные гитарные «брейки», которые продолжались в течение их часового выступления.
И если писать о песенной лирике, то боюсь, я её упустила, вероятно, из-за повышенной громкости, которая в эти дни является правилом для настройки акустики.
Их репертуар однотипен, их музыкальных способностей недостаточно, чтобы выступать в ограниченном составе: гитара, бас, ударные и вокал. Громкость, от которой голова трясётся, не может скрыть плохого базового звучания. Им, кажется, не хватает настоящей связи, которая соединяет группу и публику».
В марте SABBATH курсировали по маршруту Лондон – Манчестер – Бирмингем и выступали по клубам в компании групп STACK WADDY, SOUR MILK SEA, GRISBY DYKE & STRAIGHT LACE и GYPSY. Кроме того, BLACK SABBATH стали резидентами бирмингемских клубов и играли в «Henry’s Blues House» по вторникам в течение семи недель кряду, побив рекорд JETHRO TULL по посещаемости, и в «Mother’s Club» по средам. Владельцы «Mother’s» потирали руки, поскольку сподобились получить группу, имеющую хитовый альбом за сущий бесценок – всего-то за 25 фунтов за шоу! Радовалась и публика, делавшая аншлаги посреди недели, платя за вход по 10 шиллингов.
Тогда же в марте, воспользовавшись волной успеха дебютного альбома, «Vertigo» переиздала дебютный сингл BLACK SABBATH с песнями «Evil Woman (Don’t Play Your Game With Me)» и «Wicked World».
«Андерграунд пошел в поп» – под таким заголовком в апреле 1970 вышла рецензия на переизданный сингл в «New Musical Express». Автор её пишет: «Группа, которая уже произвела впечатление своим хитовым альбомом – сможет ли она повторить свою успешную формулу в сингловом чарте? Я думаю, это возможно, хотя при поверхностном взгляде, этот сингл не понравится всем и каждому.
Это плотный, тяжёлый, драйвовый саунд с назойливым битом, трепещущими «твэнгами» и подлежащей фузированной гитарой, с настойчивостью в музыке и словах. Я бы описал эту запись как более коммерческий тип андерграунда во всём его возбуждении, гипнотизме и шипении. И непрестанное повторение заглавной фразы ставит её в категорию «привязчивостей» – хотя я уверен, что группа не согласится с таким тинибопперским описанием».
В конце марта начались пасхальные мероприятия. 29 марта BLACK SABBATH приняли участие в Фестивале Свободной Пасхи (Free Easter Festival) в рамках компании за ядерное разоружение, организованном Джоном Ленноном и Йоко Оно в Victoria Park. Играли группы AMAZING GRACE, THE CRAZY WORLD OF ARTHUR BROWN, CURVED AIR, J.J. JACKSON'S DILEMMA, THE SCRATCH ORCHESTRA, SHY LIMBS, TOE FAT и другие. Хедлайнерами были Джон и Йоко!
На следующий день в Гамбурге (ФРГ) на пасхальном Osterfestival BLACK SABBATH выступали на одной сцене с группами RENAISSANCE (хедлайнер во главе с Кейтом Релфом (Keith Relf) и Джимом Маккарти (Jim McCarty), оба – ex–YARDBIRDS), GREATEST SHOW ON EARTH, WARM DUST, STEAMHAMMER, GROUNDHOGS, FLAMING YOUTH (в этой группе играл тогда Фил Коллинз (Phil Collins), KILLING FLOOR, THE NICE (FEATURING KEITH EMERSON) и другими.
Кёльн, Лондон, Бирмингем и британский Юг – в таких местах гастролировал BLACK SABBATH в апреле. 25 апреля в Эссене саббатарианцы приняли участие в двухдневном втором Pop and Blues Festival. На афишах значились имена RENAISSANCE, KEEF HARTLEY BAND, HARDIN AND YORK, GROUNDHOGS и американских FLOCK, RHINOCEROS, TAJ MAHAL, TEN WHEEL DRIVE. Немецкая полиция, вооруженная водяными пушками, окружила фестивальный эссенский зал «Грюгхалле» на случай беспорядков, но обошлось без волнений.
В апреле в «Melody Maker» вышло объявление крупными буквами: «BLACK SABBATH В КОРОЛЕВСКОМ АЛЬБЕРТ ХОЛЛЕ, 26 АПРЕЛЯ, В ПОНЕДЕЛЬНИК. НЕ ПРОПУСТИТЕ». 26 апреля они впервые ступили на сцену престижного лондонского зала. По словам фаната – британца Майкла Кенни, – в Альберт-холле народ вовсю тряс головами, а звук был настолько ужасен, что бедняга Майкл не мог узнать песни.
В тот же день группа выступила в радиопрограмме Джона Пила «Sunday Show». Накануне концерта появилось ещё одно объявление в «Melody Maker»: «BLACK SABBATH ОБЪЯВЛЯЮТ ПЕРЕРЫВ (после их концерта в Королевском Альберт Холле 26 апреля, вот так то!). НО НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ! (они вернутся). ВЫ МОЖЕТЕ ПРОДОЛЖАТЬ ИХ СЛУШАТЬ НА ПЛАСТИНКАХ ОТ «VERTIGO».
Дебютный альбом BLACK SABBATH два месяца находился в чартах, а группа всё ещё играла два отделения по 45 минут за 50 фунтов и половину входного сбора.
В мае 1970 года Билл Уорд клялся в интервью газетчикам, что на следующем альбоме всё будет гораздо яснее. Больше инструментов, больше стереоэффектов, и группа надеется звучать более профессионально, нежели на первом альбоме. «Он сказал, что диск будет всё ещё heavy, но они хотят сделать слушателя счастливым, «чтобы он заторчал». С тех пор, как вышел их первый альбом, группа в основном выступала за рубежом. А после записи второго альбома, они отправятся в США на три неделе в июле и выступят во всех известных залах.
Их менеджер Джим Симпсон говорит, что их разновидность музыки «простая, грубая, грязная и плохая. Это честная музыкальная интерпретация среды их развития и окружения».
23 мая 1970 года Whitsun Festival в Пламптоне возглавили GINGER BAKER'S AIR FORCE и Ричи Хэвенс (Richie Heavens). BLACK SABBATH выступали в компании популярной тогда певицы Джули Дрисколл (Julie Driscall), групп HARD MEAT, KING CRIMSON, JUDAS JUMP, KEITH TIPPET GROUP, CHICKEN SHACK, SAVOY BROWN, WARM DUST, VAN DER GRAAF GENERATOR и других. Выходил на сцену и легендарный Рой Харпер (Roy Harper). Интересно, что в тот же день SABBATH сыграли ещё и в Ewell Technical College.
23 и 24 мая в Ньюкасл–андер–Лайм в Madeley знаменитый Hollywood Festival собрал 20 тысяч зрителей, приветствовавших MUNGO JERRY, FAMILY, FREE, GINGER BAKER'S AIRFORCE, TRAFFIC, Хосе Фелисиано (Jose Feliciano), GRATEFUL DEAD, COLOSSEUM, SCREAMING LORD SUTCH, QUINTESSENCE, BLACK WIDOW, TRADER HOME, SHAG RAT, ALICE COOPER, WILDMOUTH, DEMON FUZZ, THE JAMES GANG, THE FLYING BURRITO BROTHERS и BLACK SABBATH (парни играли во второй день). По пути в Ньюкасл, темно-синий «вэн» Transit SABBATH врезался в другой автомобиль, но, к счастью, никто не пострадал. Ситуацию быстро уладили. Почему? Да потому что в другой машине ехали их фэны, спешившие на фестиваль!
По воспоминаниям участников, Hollywood Festival сразу превратился в соревнование – кто кого «сдует» со сцены. Каждая из групп, а участвовали практически одни звёзды, наращивала стену колонок на сцене, беря акустику и усилители напрокат, пытаясь переиграть конкурентов. Все говорят, что лучшими тогда стали… MUNGO JERRY! Оззи вспоминал: «У них парень дул в «кувшин» и он всех покорил! Это лишний раз доказывает, что неважно, что думают другие… После MUNGO JERRY у нас уже не было никакой надежды!»
Критик «New Musical Express» писал в фестивальном отчёте: «BLACK SABBATH в своей основе рок-группа, но их прогресс очевиден и всё у них идёт хорошо. Тони Айомми – удивительный гитарист, он доказал свою ценность неоднократно во время выступления. И в самой большой степени во время исполнения песни «Wicked World» на заслуженный группой бис».
25 мая BLACK SABBATH снимало германское телевидение для популярной телепрограммы «Beat Club». В легендарной ныне «Radio Bremen Studio» они играли песню «Black Sabbath» медленнее, чем обычно, к тому же весьма грубо и грязно. На саундчеке парни выдали классическую «Blue Suede Shoes». Виртуозной гитарой блеснул Тони, а убедительным вокалом – Оззи. «Нужно быть очень осторожным с тем, чем ты занимаешься, – сетовал Тони Айомми после обнародования немцами «Blue Suede Shoes». – Мы просто похохмили, как обычно… Боже, вот если бы они записали другие наши номера… Композиции группы SHADOWS!»
Группа получила гонорар в 25 фунтов, а также копию видео на 16–миллиметровой пленке. Эфир программы (её порядковый номер – 55) состоялся 30 мая 1970 года.
По слухам, весной их снимали бельгийские и голландские телевизионщики, а 4 мая в Париже делались записи для местного радио и TV.
1 июня 1970 года дебютный альбом BLACK SABBATH вышел в Штатах на лейбле «Warner Bros.». По слухам, лейбл заплатил 750 тысяч долларов за права на диск. Американский пластиночный дебют SABBATH получился потрясающим – за первые две недели продано 40 тысяч дисков! Безоговорочная победа! Тони Айомми признавался, что он бы остался доволен, даже если дебютный альбом «выстрелил» бы только в Бирмингеме. Об американском прорыве они и не мечтали, но успех был фантастическим – дебютный альбом BLACK SABBATH оставался в американских чартах полтора (!) года!
У штатовских музыкальных критиков появилось обширное поле для работы – осмысливать новое британское рок-вторжение. Лестер Бэнгз, критик журнала «Rolling Stone» сменил гнев («[Они] совсем как CREAM. Только хуже!») на милость. Бэнгз, что называется «въехал», и стал американским «адвокатом» SABBATH.
Самопровозглашённый дуайен американских музыкальных критиков Роберт Крайстгау писал в журнале «Village Voice»: «Самое худшее, что есть в контркультуре [имеется] на этой пластинке – дурацкая некромантия, замедленная под действием наркотиков реакция, длинные соло и всё такое. Они провозглашают антивоенные лозунги, но если я не верю в любовь своих врагов, то я не верю и в любовь своих союзников. Я боялся, что это случится с тех пор, как впервые увидел нумерологическую рубрику в андерграундной газете».
5 июня началось короткое «шотландское» турне BLACK SABBATH с FAMILY и CHICKEN SHACK (в этой блюзовой группе пела Кристина Пёрфект (Christine Perfect), которая позднее станет известна как Кристина МакВай (Christine McVie) во FLEETWOOD MAC) – Глазго, Эдинбург, Эппин, Абердин. И вдруг…  люди из «Vertigo» потребовали от группы второй альбом. Срочно! Они решили ковать железо.
В начале июня Роджер Бэйн привёз группу в Южный Уэльс, в живописные окрестности города Monmouth, в примитивную тогда Rockfield Studios, устроенную с начала 60-х годов на сельской ферме. Там и начался процесс pre–production нового альбома. Музыканты жили и спали в одной общей комнате, а репетировали в старом сарае с великолепной акустикой, выставив там всё своё оборудование и backline. Репетиционные джемы записывались на магнитофон Revox, а потом прослушивались. Куски, которые всем нравились, становились песнями.
«Гизер играл какие-то оркестровки, как и Билл. Я не классифицирую Гизера, как бас-гитариста. Я думаю, он поэт. Я не считаю себя единственным настоящим музыкантом в группе. Гизер – потрясающий бас-гитарист. Когда я играю соло, Билл реагирует на него со злостью, или как-то по-другому, но всегда эмоционально. Билл всегда был в поиске чего-то неочевидного, он заполнял пустоты, он был повсюду, он играл всё, что только можно. Таков и Оззи. Все эти компоненты привели к сочинению песни «Iron Man» и всего альбома, – вспоминает Тони Айомми. – Всё это приводило к песням. Мы сочиняли замечательные песни, играли очень тяжёло, думаю, люди знали, что мы были искренни».
Билл Уорд так объяснял происхождение своего стиля игры: «Ещё будучи ребёнком, я понимал, что лучшее, на что я способен – создавать пространства в музыке, делать так, чтобы громадные массивы звука можно было вместить между басовым барабаном и рабочим (snare drum). Мне также нравилось внедрять кое-какие джазовые дроби, которые я обожал в детстве. С этими штучками я стал расцветать [как барабанщик] к 17-ти годам. Я уже имел небольшой опыт. Я стал придумывать свои приёмы. Я был способен играть широко. Что я имею в виду под словом «широко»? Я имею в виду «стены звука». Олдовые барабанщики, барабанщики 40-х годов – вот кто на меня действительно повлиял».
«Группа была на взводе – играла так, как будто выступала на сцене! Мы расположились в довольно старом сарае. Так у него крыша ходуном ходила, – рассказывает Бэйн. – Помню, Оззи говорит: «А почему бы нам не записаться прямо здесь?» Потому что и атмосфера и люди были прекрасными». SABBATH подружились с братьями Кингсли и Чарльзом Уордами (Kingsley and Charles Ward) –  владельцами «Rockfield Studios» и соседней «Monnow Valley Studios», превращенными позднее в студии мирового класса!
«Большую часть времени мы провели в репетициях и рутине. Дело в том, что когда ты начнёшь запись, не останется времени на эксперименты в студии. Когда ты попадаешь в студию, то просто переводишь отрепетированное на плёнку».
16 июня они вновь появились в уже знакомой лондонской студии. Билл явился на костылях. По слухам, он свалился с фонарного столба. К счастью, в гипсе была его левая нога, которой он играл на hi hat, а не «ударная» правая.
«Мы записывали базовые треки для альбома Paranoid в том же месте, где делали первый альбом – в «Regent Sound» – в маленькой 4-х дорожечной студии на Tottenham Court Road в районе West End, – вспоминал звукорежиссёр Том Аллом. – В этой студии хороший звук. Мы всегда добивались там хороших результатов. Дыра-дырой, но там всё получалось. Пульт почти самопальный, кусок старого хлама. Самое ужасное – в нём отсутствовал регулятор средних частот. Нам пришлось его переделать, чтобы добиться возможности регулировки среднего диапазона. У нас было два 4-дорожечных магнитофона Studer c однодюймовой пленкой. У нас имелся Pultec. Я записывал барабаны Билла Уорда старыми пальчиковыми микрофонами в стерео. Тогда очень немногие записывали ударные в стерео. Я полагал, что идея очень неплоха».
«Бас записан раздельно – напрямую в пульт и через микрофон с монитора. Он был громким! – вспоминает Бэйн. – Ключевым ингредиентом записи, возможно, явилось расположение микрофона. К тому же, имея на счету один успешный альбом, мы получили роскошную возможность провести в студии чуть больше времени!»
Когда шли репетиции второго альбома, группа успела выступить в лондонском пабе «Fox On The Hill», в университете Ланкастера, в зале Ньюкасла-на-Тайне, в колледже в Кембридже.
«Они гастролировали постоянно, невероятно помногу, но оставались всё теми же парнями с той же музыкой, как и на первом альбоме – отлично отрепетированной, сыгранной. Я тогда не боялся, что успех плохо повлияет на них. Должен признаться, что я лично не очень люблю музыку, что довольно иронично, но, однако, я должен заметить, что [BLACK SABBATH] это фантастическая музыка для записи, потому что нет никаких ограничений – просто её нельзя сделать предельно большой, предельно грубой или предельно громкой», – говорил Аллом.
BLACK SABBATH дали пять студийных  дней – с 16 по 21 июня. «Мы начали альбом Paranoid в «Regent Sound», – вспоминал Оззи. – А потом (спустя два дня – прим. Авт.) перебрались в эту замечательную 16-ти трековую «Island Studios» (на Basing Street). Там мы и сочинили песню «Paranoid» (Оззи неправ, её сочинили днём ранее – прим. Авт.).
«На записи Paranoid я использовал в основном гитару SG и усилители «Laney’s», – говорит Тони. –Остальные [группы] пользовались «HiWatts» и «Marshalls», но мне нравились «Laney’s». У меня и мыслей не было о каком-то особом гитарном тоне. Но я считал, что на этом альбоме я добился хорошего гитарного звука. Я был счастлив этим. Когда у меня появились усилители «Laney’s», я стал перегружать сигнал на входе, чтобы повысить звуковое давление. Вот как я добился того звука на Paranoid».
Наложения и сведение прошли там же на Basing Street. С группой работал звукоинженер Брайан Хамфрайз (Brian Humphries). «Island Studios» принадлежала Крису Блэкуэллу (Chris Blackwell), владельцу успешного рекорд–лэйбла «Island Records». Крис перестроил в студию бывшую церковь. Комната для микширования располагалась наверху, там, где раньше шла служба, а помещения для записи – внизу в подвале. Пульты для «Island Studios» придумал и модифицировал известный британский аудиодизайнер Дик Светтенэм (Dick Swettenham), который также построил пульт для «Olympic Studios». В светтенэмовских пультах имелись встроенные компрессоры и эквалайзеры.
В «Island Studios» базовые 4-х дорожечные треки перевели в 16-ти дорожечные, что дало группе пространство для звуковых экспериментов. В первую очередь для гитары Айомми. «Мы делали двойной трекинг, чуть ли не тройной! – говорит Бэйн. – Один микрофон стоял очень близко, другой – амбиентный – в отдалении. Эта комбинация давала мощь и солидный размер звуку!» Бэйн признался, что гитарная мощь проистекала из простоты. «Я думаю, что секрет в её прямолинейности. Знаете, если вы скомпрессируете звук, а потом добавите эквалайзер, то потеряете мощь. Всё это ослабляет звук. Мы же старались сохранить первоначальную грубость». 
Их первый альбом находился в чартах уже 18 недель. Билл Уорд признался тогда журналистам, что «группа работает в десять раз упорнее», чем в 1969 году, но ей это нравится. «Мы не ждали успеха, но сейчас мы видим, к чему надо стремиться. Мы живём музыкой 24 часа в сутки, репетируем, когда можем».
«Когда записываешь свой дебютный альбом, ты находишься под влиянием всего, что тебя окружает. Мне кажется, каждый из нас привнёс свой особый стиль в ту музыку, которую мы играли. Так что вначале все различные влияния, которые у нас были, соединились на одном альбоме, а потом вылились в тот самый звук, а не в массу разнородных вещей.
Когда ты понимаешь, что у тебя появился свой звук, ты можешь взять его и идти в каком–то одном направлении. Я думаю, что так случилось на альбоме Paranoid. На дебютном альбоме мы не представляли, что делаем».
«Paranoid оказался гораздо менее блюзовым, чем первый альбом. Большая часть Paranoid – это остатки от альбома Black Sabbath», – говорит Оззи Осборн. Большинство песен уже во всю звучало на сцене весной 1970–го («Iron Man», «Walpurgis», «Hand of Doom», «Fairies Wear Boots», «Rat Salad»).
«Почему эта запись вышла такой хорошей? Потому что у нас было много времени для работы над материалом. Мы играли по семь 45-минутных отрезков за ночь в пыльном старом клубе в Швейцарии перед публикой, в которой насчитывалось от трех человек до двух дюжин. Такие шестинедельные репетиции сплотили группу. Заставили нас больше экспериментировать, потому что нашего репертуара хватало только на один 45-минутный сет. Это и дало нам шанс сочинить что-то хорошее и заново аранжировать существующие песни», – вспоминал Тони.
21 июня, сразу после окончания сессий записи Paranoid, группа отправилась фестивалить в Германию.
Сначала во Франкфурт, на стадион Radstadion, где проходил «Open Air Rock Circus» с участием DEEP PURPLE («хэдлайнер»), THE BYRDS, FAMILY, EDGAR BROUGHTON BAND, STEAMHAMMER, BADFINGER, CHICKEN SHACK, Джеки Ломакс (Jackie Lomax), Чака Берри, NOSFERATU, LORD SUTCH.
А на следующий день в местечке Klein Flottbek, где взял старт трехдневный Hamburg Big Gig Festival. Там собрались группы COLOSSEUM, FAMILY, RARE BIRD, HUMBLE PIE (с Питером Фрэмптоном (Peter Frampton) и солистом Стивом Мариоттом (Steve Marriott), URIAH HEEP, GENTLE GIANT. В июне в Штутгарте BLACK SABBATH снимало германское телевидение. До конца июня они гастролировали в Германии –  в Западном Берлине (в зале университетского кампуса, забитого под завязку – публика сидела в проходах и даже на сцене, мешая музыкантам) по приглашению войск США, в Киле и других городах.
5 июля парни вернулись в Киль, где приняли участие в двухдневном фестивале Progressive Pop Festival, прошедшем в зале «Остзеехалле». Играли HARDIN & YORK, GROUNDHOGS, FRUMPY, SPHINX, TUSH, TOMORROW'S GIFT, BEAUTIQUE IN CORPORATION.
8 июля – лондонский «Marquee», а спустя день – Мюнхен. На олимпийском стадионе устроили крупный двухдневный фестиваль Euro Pop A–Z Musik Festival. Black Sabbath играли в первый день с 22:15 до 23 часов, будучи седьмым номером в программе. Критик Рой Карр писал о фесте в «New Musical Express»: «BLACK SABBATH удивили всех своим выступлением, достойным высшей похвалы. В будущем они станут громким именем».
На 16 и 17 июля были запланированы выступления BLACK SABBATH в зале «Fillmore West», в Сан–Франциско, США, но… Тур по США отменили. По планам, первая американская гастроль (Фриско и Эл Эй, Чикаго и Нью-Йорк) должна была продлиться до 4 августа. Вместо этого BLACK SABBATH выступили 17 июля в Лондоне в The Lyceum Ballroom на мероприятии «Klooks At The Lyceum» как «хэдлайнеры» на пару с YES, а «разогревали» публику для них URIAH HEEP, Кларк Хатчинсон (Clarke Hutchinson), Биг Лил (Big Lil) и FLARE. В тот самый день вышел сингл «Paranoid»!
Рой Карр из «New Musical Express» присутствовал в The Lyceum Ballroom. Он писал: «Первый успех пришёл к BLACK SABBATH, которые после получения ими признания стали ещё лучше и завоевали большое количество лояльных приверженцев. Певец Оззи Осборн ведёт себя на сцене как одержимый. Кроме прекрасно принятых публикой песен из первого альбома, они также представили пару песен из своего следующего диска, наиболее заметная – «War Pigs», в которой замысловато взаимодействуют соло–гитарист Тони Айомми  и басист Гизер Батлер, в то время как барабанщик Билл Уорд выдает громоподобный бит».
Обсуждая с журналистом «Melody Maker» выпуск нового сингла «Paranoid» Тони Айомми признался: «Реакция публики становится всё лучше и лучше, мы всё больше воодушевляемся нашим успехом, который к нам, кажется, пришёл. Нам нравится тяжёлая (heavy) музыка и нам кажется, она будет продолжаться и продолжаться, вечно. Мы полностью удовлетворены тем, как развивается звучание».
В The Lyceum Ballroom саббатарианцев поразило электрическое пианино, которое использовала группа FLARE. В то время подобные инструменты считались «фишкой» и группа всерьёз обсуждала возможность приобретения электрического пианино или органа «Хаммонд» к ужасу Люка Лукаса, который тихо молился: «Только не «Хаммонд»! Только не «Хаммонд»! 
Именно летом 1970-го BLACK SABBATH начали устанавливать свои самые «доверительные» отношения с публикой, а Оззи превращается в настоящего фронтмена и шоумена. Тогда же он впервые показал публике знак «V». «Я просто показал им его однажды, и вдруг вся публика показала его мне в ответ!»
8 августа открылся 10-й Пламптонский национальный фестиваль джаза и блюза в местечке Льюис на стадионе Plumpton Race Track. BLACK SABBATH играли во второй из трёх дней. Вместе с ними тогда на сцену вышли Кэт Стивенс (Cat Stevens), FOTHERINGAY, STRAWBS, MAGNA CARTA, GRANNY’S ‘NEW’ INTENTIONS, MADE IN SWEDEN, CHICAGO CLIMAX BLUES BAND, GRACIOUS, QUARTERMASS, Питер Грин (Peter Green), TASTE, KEEF HARTLEY, JACKSON HEIGHTS, HARDIN&YORK, L.A. (LOVE AFFAIR), EAST OF EDEN и WILD ANGELS. За своё 45–минутное выступление BLACK SABBATH получили 300 фунтов.
«New Musical Express» так описывал выступление: «Ко времени появления BLACK SABBATH на сцене, фестиваль уже был в самом разгаре, а фестивальная атмосфера создана. Бирмингемская группа начала с песни «Paranoid» – своего нового сингла, который оказался прикольной, но коротковатой по времени рок-вещицей. Танцующие идиоты были замечены повсеместно, когда певец Оззи Осборн чудачил на сцене, как никто другой, а гитарист Тони Айомми выдавал блестящие пассажи. «Can It Be» (впоследствии она получит название «Rock-n-Roll Doctor» – прим. Авт.) и «Hand of Doom» шли вслед за «Fairies Wear Boots», песней, которую обаятельный менеджер группы Джим Симпсон назвал подспудным гоном на скинхедов».
21 августа BLACK SABBATH провели в Бильцене на 8–м трехдневном Bilzen Blues And Jazz Festival с участием BADFINGER, DJENGIS KHAN, BURNIN' PLAGUE, THE KINKS, RARE BIRD, Диззи Гиллеспи и многих других.
22 августа – Тиль. Outdoor Festival на реке Waal. Играли GOLDEN EARRING, THE WILD ANGELS, ARTHUR BROWN AND THE GASS, THE KINKS, THE DREAM. И с ними – SABBATH.
27 августа – шоу в казино в Монтрё в компании с TASTE и CACTUS.
11 сентября в Суонси официально начался тур в поддержку Paranoid. В день выхода своего второго альбома (18 сентября) BLACK SABBATH выступали в лондонском клубе «Marquee», там они услышали о кончине Джими Хендрикса.
По планам группы, слова War Pigs должны были стать названием альбома. Маркус Киф сделал обложку, поместив на неё снимок странного бородатого мужчины в каске, вооружённым мечом и щитом. Рекорд-лейбл «Vertigo» отверг название «Свиньи войны» из-за явного намёка на Вьетнамскую войну и возможных осложнений со слишком чувствительными тогда американцами. По слухам, заранее протестовали многие штатовские радиостанции. На волне успеха сингла альбом назвали Paranoid.
«Название альбома не имеет ничего общего с обложкой. Какое на хрен отношение имеет к параноиду парень, одетый свиньёй да ещё с мечом в руке? Я не знаю. Они решили изменить название, но не менять дизайн. Первоначальное название «War Pigs» имело вид «War Piggies» (то бишь «Walpurgis» – прим. Авт.).
Я не знаю, что за парень на обложке, я бы хотел с ним встретиться. Уверен, сейчас он крупный, толстый, мать его, сборщик ренты, чуть старше среднего возраста», – признался Оззи в 1990–м. Менять обложку было некогда.
В начале 1970 года песня «War Pigs» носила название «Walpurgis» («Вальпургиева ночь») и имела явное отношение к Чёрной магии. «Штучка о сатанинском Рождестве», – пошутил как-то Гизер. Оригинальную версию «Walpurgis» можно услышать на альбоме Оззи Ozzman Cometh.
«Ведьмы собрались на чёрную мессу,
Пылают тела на красных углях,
На холме храм в развалинах –
Картина деяний зла.
Это место для всех отъявленных грешников,
Смотри, они жрут потроха дохлых крыс,
И, кажется, везде будет одно и то же
Куда бы ты не пошёл…
О, Господи!
От вида плакатов ниспровергающих Бога,
Меня трясет в могиле,
Сатана окропляет мою голову кровью дохлых крыс,
А затем пронзает меня колом.
Не удерживай меня, мне пора идти,
Сатана владеет моей душой отныне,
Мой мозг синхронизирован с морем крови,
Взгляни мне в глаза, я там, я знаю…
Возникает священник,
Грешники падают на колени,
Сатана поджигает погребальный костер,
Священника охватывает пламя…»
Эта «страшная» версия звучала на «саббатовских» концертах летом 1970–го.
«War Pigs» родилась, по словам Гизера Батлера из длинных джемов, сыгранных в клубе Цюриха. «В оригинале она звучала почти 40 минут!» – говорит бас-гитарист. Кода (или outro) песни имеет собственное название «Luke’s Wall» в честь двух роуди группы – Люка Лукаса и Спока Уолла.
«Мы играли в одном местечке в Швейцарии, где шарахались всякие вербовщики. Этим местом владел некий доктор, который всегда орал на нас: «Никаких соло на ударных!» Мы сочинили «War Pigs» там во время джема. Начали что-то играть, и кто-то сказал: «О, мне нравится!» и мы затем сделали из этого песню», – вспоминает Айомми.    
«Мы сочинили её после того как прочитали в книжке Алистера Кроули о чёрном шабаше», – говорит Оззи. Позже она получила новый текст, антивоенный.
В Западной Германии BLACK SABBATH играли на американских военных базах, там группа встретилась с ветеранами Вьетнамской войны. «Они рассказывали нам все эти ужасающие истории о Вьетнаме, о том, как люди подсаживались на наркотики, лишь бы забыть обо всём». После этих рассказов Гизер переписал лирику песни, назвав её «Свинки войны». «Walpurgis» превратились в «War Piggies». Впрочем, Оззи перечеркнул эту историю словами: «Мы ничего не знали о Вьетнаме. Это просто антивоенная песня. Я вообще не знал, что творится в мире. Я был всегда «обдолбан».
Ему противоречат Тони Айомми («это в своей основе песня о Вьетнаме») и Билл Уорд. «War Pigs» – это Вьетнам. Тогда Вьетнам был на самом пике. Когда PINK FLOYD выпустили «Dogs of War», это мне напомнило то, что мы делали с «War Pigs». Мне кажется, мы тогда показали очень здоровую злость, – вспоминал барабанщик. – Потрясающая песня для игры на сцене. Она всегда showstopper. Не знаю, она говорит сама за себя. Она обо всём, не обязательно о Вьетнаме. По крайней мере, как я понял, с Вьетнама всё началось, но это больше, чем Вьетнам, гораздо больше. Она о том, как тебя пронзает стрела, точка. Всех пригвоздило, насколько я понял».
Доходчивее всех метаморфозы «War Pigs» объяснил Гизер Батлер. «Сначала она была «Walpurgis» – вот откуда пошло сравнение войны с шабашем ведьм, вызывающих сатану. Вот в чём весь её смысл: генералы собрались, чтобы вызвать сатану, а сатана – это война!»
Журнал «Guitar World» однажды назвал «War Pigs» «величайшей песней в Хэви метал». Начинающаяся с тягучего риффа и завываний воздушной сирены, «War Pigs» разворачивается в почти восьмиминутное обличение политиков – «свиней войны». Использовать сирену в начале песни предложил Роджер Бэйн. По словам Тони Айомми, звукоинженер Том Аллом тоже был очень неплох в плане разных технических и иных тонкостей. Песню «War Pigs» очень любил барабанщик LED ZEPPELIN Джон Бонэм (John Bonham).
Гизеру не раз доставалось за строчки «Generals gathered at their masses/Just like witches at black masses», «зарифмованные» одним и тем же словом. «Я знаю, в поэтическом плане это неправильно – использовать одно и то же слово [в рифме], но у него два разных значения. Я не мог придумать ничего другого. Тогда не было словарей рифм!»
Песня «Paranoid» стала «торговой маркой» BLACK SABBATH, возможно, против воли её авторов. Слово «параноид» в начале 70-х было в Великобритании модным американизмом, реальное же значение термина практически никто не понимал.
«Я помню, Роджер Бэйн сказал: «Нам нужно что-то на 3-4 минуты, чтобы завершить альбом». Так Тони придумал рифф, я придумал мелодию, Гизер написал слова и всё это сделали за 10 минут. Гизер понятия не имел, что значит слово «параноид», но люди всегда называли его этим словом, поэтому он поставил его в название. Лучшие песни всегда получаются именно так. Ты можешь сидеть, планировать, придумывать, мать твою, но именно эти «шустрячки» выходят лучше всего».
«Я на самом деле сочинил «Paranoid» когда все ушли на ленч. Я сел в студии и придумал её. Помню, у меня тогда был фингал, потому что кто-то – определённо не из BLACK SABBATH – дал мне в глаз», – говорит Айомми.
«Он просто наигрывал её в студии. Гизер включил свой бас, я уселся за ударные, мы автоматически стали играть грув, а Оззи начал петь. Мы и слова друг другу не сказали, просто вошли в комнату и заиграли. Думаю, было 1:30 пополудни. К 2:00 у нас был «Paranoid» – каким вы его слышите на записи», – вспоминал Билл Уорд.
Билл не упоминает о скандале, который разразился в студии. Оззи и Гизер отказывались играть новую песню, потому что в один голос заявили, что она слишком похожа на «Communication Breakdown» LED ZEPPELIN. Спор шёл на повышенных тонах. «Ну и отгадайте, кто был неправ? – говорит Гизер. – Тот факт, что она стала таким крупным хитом, и, возможно, нашей наиболее известной песней, говорит сам за себя, на самом деле. Ирония заключается в том, что ZEPPELIN также «брали взаймы» риффы для кое-каких своих известных песен. Так уж повелось в рок–н–ролле – все грешат этим, особенно в молодости, в самом начале. В счёт идет то, что ты ставишь на заимствовании свою метку, штамп. А SABBATH определённо это сделал». 
«Эта песня обо мне. Она отражает общее настроение тех дней: типа, ты поссорился со своей подружкой и всё такое. Эта песня не о конкретном случае и не о конкретной девице. На меня, бывало, накатывали ужасные приступы депрессии. Я вырос с этим и не знал, что это лечится. В эту минуту я был счастлив, а в следующую – в полном отчаянии. Я не мог ничего понять, – вспоминает Гизер. – Лирика песни «Paranoid» не имеет никакого отношения к тому, что этот термин означает. Просто модное словечко, хорошо звучащее. Просто тогда все вокруг говорили: «Ну, ты, наверное, параноик», не понимая, что это значит. Просто словечко, которое клёво звучит».
Текcт песни неоднократно менялся. Вышедшее в 2009 году «расширенное» люксовое переиздание Paranoid от «Universal» представило одну из ранних, так называемых «альтернативных» версий лирики. Судя по набору слов – это осборновский нерифмованный импровиз на тему разрыва отношений.
«Люди говорят, мой разум полон всякого такого, что ты меня теперь вообще не понимаешь.
Почему ты у меня на уме дни напролёт, я ни о чём больше думать не могу.
Все говорят, что я сбрендил, потому что ты у меня была одной единственной вообще,
Я люблю тебя, но ты меня и знать не хочешь, но я считаю, ты классная и я хочу видеть
Я хочу видеть тебя!
Улыбающейся мне в лицо!
О да!
Знаю, что между нами больше ничего нет, но ты у меня на уме дни напролёт,
Наверное, мы оба сошли с ума, потому что я не могу тебя понять.
«Всё», – я сказал себе только что, я не в состоянии думать о том, чтобы думать и не могу отпустить,
Все говорят мне: «Забудь ту девку, не печалься».
Мне нужно ещё кое-что сказать, перед тем как мой рассудок расстроится, я хочу остаться,
У меня всё валится из рук, и ты не знаешь, что ты творишь с моим рассудком, душой».
На коробке с мастер-пленками песня просто отмечена как «сингл», без какого-то названия. Вероятно, Батлер позднее переработал эти бессвязные стенания влюблённого в более осмысленный и брутальный вариант мужского подхода к разрыву отношений («Покончил с моей бабой, потому что она не в силах помочь мне с моим рассудком»).
«У неё очень сильный бит, мощный рифф. Помню, под впечатлением от услышанного я нажал на кнопку переговорного устройства и в каком-то неверии сказал: «Очень неплохо. Что это?» Они отвечают: «Ты шутишь?» Я говорю: «Нет, на самом деле неплохо, реально сильный рифф!» Они отвечают: «Да мы просто херней маялись. Мы только что это придумали». Я отвечаю: «Ну, всё отлично, давайте запишем!» – вспоминает Роджер Бэйн.
Искажённое гитарное соло Тони Айомми добавили при сведении. Сначала его записали напрямую, а потом, по словам Тони, «пропустили через какой-то звукомодулятор», их тогда коллекционировал Бэйн. 
«Потребовалось всего несколько часов, чтобы получился «Paranoid», – рассказывал Тони Айомми летом 1970 в интервью «Melody Maker». – Он был внезапным, спонтанным. Люди всё ещё ждут от нас девственниц на жертвенном алтаре и всяких подобных оккультных вещей, но я говорил уже и ещё повторю тысячу раз: мы ничем таким не занимаемся!»
Сингл «Paranoid» вышел 17 июля 1970 года, попал в британскую 50-ку хит-парада 29 августа, и поднялся в итоге на 4-е место в середине октября, проведя в британском чарте 18 недель. В Штатах песня поднялась на 61-ю строчку.
Один из критиков писал: «Этой песней они обособили рынок Хэви метал и провозгласили его своим. Это архитипичный Хэви метал, так его способны играть только британские группы». Критик «New Musical Express» выразился так: «Колотящий бит и неистовое сопровождение гарантировали, что лирика [будет] действительно неразборчива, но диск реально соответствует своему названию и производит впечатление несдерживаемого балдежа».
«Я не мог в это поверить. Я просто не понимаю её успеха. По моему мнению, это «стандарт» – типа песни «All Right Now» группы FREE. Каждый раз, когда наступает кризис на рынке, они её выпускают, и она, кажется, продаётся. Неплохо, учитывая, что мы записали её за три с половиной минуты, – говорит Оззи. – Я помню, приехал домой с плёнками «Paranoid» и сказал жене: «Думаю, мы сочинили сингл». Она отвечает: «Так вы же не записываете синглов!» Я ответил: «Знаю, но эта песня сводила меня с ума в поезде всю дорогу домой!»
«Думаю, что в сравнении с некоторыми другими песнями типа «Hand Of Doom», «Paranoid» был легковесным, честно говоря. Я подумал: «А ведь это вроде поп-песенка». Я не обращал на неё никакого внимания. Но когда в рекорд-компании получили плёнки, они унюхали в «Paranoid» хит», – говорит Билл Уорд.
«Думаю, что только её одну они могли выбрать на сингл, потому что все остальные песни были слишком длинными», – говорит Айомми.
«Мы искали сингл, – вспоминает Джо Смит (Joe Smith), который сумел «подписать» BLACK SABBATH к «Warner Bros.»  в Америке. – А их трудно было найти. Тогда лучшие радио отказывались крутить песни таких групп. Если кому-то хотелось пробить этот барьер, то «Paranoid» был идеальным средством. Также он имел замечательное название для сингла». 
В 1995 году по результатам опроса журнала «Kerrang!» рифф Айомми в песне «Paranoid» был признан «лучшим гитарным риффом вообще». При этом «Paranoid» обошел в соревновании такие песни как «Whole Lotta Love», «Smoke On The Water» и «Enter Sandman». «Ну, на самом деле я не знаю, трудно что–то сказать, – комментирует Тони Айомми. – Мне кажется, я играл риффы и получше. Мне нравится рифф к «Into The Void». Это довольно сложный трек. А еще «Sabbath Bloody Sabbath».
Спустя 32 года Оззи (представленный как «very special guest») и Тони сыграют «Paranoid» перед королевской семьей на «Вечеринке в саду» – Золотом юбилейном концерте в Букингемском Дворце, отметившем юбилей Елизаветы II летом 2002–го.
«Люди говорят: «Тебя, наверное, уже достало играть «Paranoid» за все эти годы». А я отвечаю: «Вовсе нет». Включая репетиции, должно быть я сыграл её миллион раз. Меня не достало. Я просто выхожу и играю, а публике она нравится», – говорит Тони Айомми.
Сингл «Paranoid» неоднократно успешно переиздавался. «Что нас потрясало, так это его продажи. BLACK SABBATH – наш самый продаваемый продукт. Когда продажи кончаются, то на графике это отображается вот такой загогулиной. У BLACK SABBATH эта линия никогда не кончалась. Никогда не прекращалась. Лихорадка проходила, но всё равно –  5000, 10000 экземпляров в неделю расходилось. У нас не было возвратов BLACK SABBATH», – говорит Джо Смит из «Warner Bros.».
Гизер Батлер не скрывает, что главным музыкальным влиянием на BLACK SABBATH в 1970 году оставались LED ZEPPELIN. «Они как бы проторили путь для нас. В те дни нас много сравнивали с ними. Но именно они главным образом затеяли этот жанр. Я знавал Планти и Бонэма ещё по Бирмингему, и мы очень радовались, что у них, в конце концов, получилось что-то. В то время мы только и валялись на полу, курили траву, слушая ZEPPELIN».
Впервые на своём альбоме BLACK SABBATH исполняют психоделическую балладу – «Planet Caravan» («Планетный караван»). Гитара Тони деликатно акустическая, Билл переключился на перкуссию (бонги), а голос Оззи пропустили через вращающийся динамик «Leslie» от органа Hammond – эффект не новый, но всё ещё ставящий в тупик многих – кто же поёт на «Караване Планет»? Ответ: Оззи.
«Мне всегда нравилось как THE BEATLES и другие группы 60-х сочетали быстрые песни и медленные. Мы не хотели, чтобы о нас знали только по одному единственному звучанию, так что мы записали тяжелую песню, быструю, среднетемповую, а потом подумали – давайте сделаем медленную. Просто для разнообразия, чтобы при прослушивании альбома не было 100-процентно одинакового звучания. Это то, что нам всем нравилось слышать – разные оттенки», – рассказывает Гизер.
«Песня «Planet Caravan» напрочь отличается от всего, что делает группа. Кроме всего прочего, в ней есть кое-что джазовое. Просто приятно было записать что-то совершенно другое», – говорит Тони Айомми. Он также признался, что все странные звуковые эффекты на «Planet Caravan» – его рук дело. В те дни он обменял свой белый «Fender Stratocaster» на саксофон, и сводил всех с ума на репетициях, пытаясь что-нибудь изобразить на нём. Позднее Тони обменял сакс на флейту, которая и прозвучала на треке в обратном воспроизведении.
Во всей этой психоделии слышалось звучание групп из Сан-Франциско. Гизер не отрицает влияние американских команд Западного побережья. «Конечно. Мы слушали массу музыки Западного побережья США: MOBY GRAPE, IT’S A BEAUTIFUL DAY, THE FLOCK, BUFFALO SPRINGFIELD».
В 2009 году компания «Universal Music» переиздала альбом Paranoid и дала шанс услышать рабочую 6-минутную версию «Planet Caravan» с совсем иным текстом.
Той ночью небо было чистым,
Мы были совсем одни
И так влюблены.
В дальнем конце пустынного поля
Стояло дерево.
Так красиво.
Луна, как большая красная булка
Висела в небе.
Интересно – почему?
Мы сидели на траве,
И было так холодно.
Но жара моего рассудка
Хватало, чтобы согревать нас.
И ты ласкала мое тело.
Это было восхитительно.
Никогда не забуду ту ночь,
О, моя любимая!
Голос Оззи чистый, трогательный, дрожащий от ночного холода в соответствии с текстом. Звучание невероятно атмосферное. Текст песни соответствовал словам Осборна, заявившего однажды, что SABBATH были «последней хиппи-группой».
«Iron Man» («Железный человек») – убойная песня с убойным риффом, сыгранным басом и гитарой в унисон («это стало нашей торговой маркой», – говорит Тони Айомми), и голосом Оззи пропущенным через вокодер: «I’m Iron Man!» Она стала непременным атрибутом «живых» шоу BLACK SABBATH. Иногда в шутку Оззи пел «Ironing Man» («мужик, который гладит утюгом»).
«Если и есть на альбоме что-то типично «саббатовское», то это «Iron Man». Мы не пробовали идти в одном направлении или в другом, просто мы оказались там, где оказались, – рассказывал Тони Айомми. – Билл, возможно, сыграл что-то, а я просто среагировал. Но я не уверен, я не знаю. Я не знаю, чьё это название. Наверное, Гизера, мне кажется. Гизер сочинил массу лирики, а я сочинял гитарные «лики», но без Билла и Оззи эта песня никогда бы не получилась. Думаю, она возникла на репетиции. Один из тех случаев, когда я говорил: «У меня есть рифф, я кое-что придумал». Потом я строил его, и начиналась работа. Многое тогда сочинялось очень быстро, наверное, просто получалось».
Оззи предложил идею песни Гизеру. «Он что-то мычал, а потом брякнул: «Iron Man».
«Гизер фантастический лирик. Прекрасный. Но в то же время я должен воздать должное и Оззи. Потому что Оззи, а я-то очень хорошо его знаю, может одной строчкой или одним словом взорвать всё и ты сможешь построить всю песню с одного его слова. Или он скажет фразу, а у тебя сразу мысль: «Боже милостивый, могу я воспользоваться ей?» Ты буквально сочиняешь что-то из его слов. Эти штуки просто извергаются из него. Они исходят из Оззи каждый день. Нужно научиться и нужно знать, как подхватить эти слова и как с ними правильно поступить», – рассказывает Билл.
«В то время NASA мощно развернуло исследование космоса, а в прессе много писали о загрязнении окружающей среды и атомной войне. Я написал о парне, которого унесло в космос, где он видит будущее человечества, не очень хорошее будущее. Он проходит сквозь магнитную бурю на пути домой и превращается в Железного Человека, но с мыслящим живым мозгом. Он пытается всех предупредить, но не способен говорить, поэтому все дразнят его постоянно и, в конце концов, ему становится всё равно. Это просто научно-фантастическая история», – говорит Гизер.
«Гизер придумал «Iron Man», а Оззи сделал его. Боль Железного Человека. Это невероятно печальная песня, по моему разумению. Я всегда был очень недоволен своим басовым барабаном в самом её начале, потому что хотел, чтобы он звучал невероятно массивно. Когда я вновь смотрю на эту запись, я хочу её переделать, потому что знаю, что именно хотел бы туда вложить. Я знал, какую мощь я собирался вложить туда, потому что песня о том невероятном существе, которое приближается ко мне! Тони, когда он делает свой «лик» во вступлении – само олицетворение мощи! Я думаю, он обрёл ощущение силы, мощи, именно в 1970-м. Я часто думаю, что все наши записи не отражают всей правды, потому что мы были такой классной концертной группой. Очень мощной на сцене, невероятно мощной».
«Если я не мог придумать хорошую мелодию вокала, то я просто пел в унисон с риффом, как в «Iron Man». Это простейшее решение – нужно было делать своё дело, мать его».
«Трудно сказать, что Оззи привнёс в SABBATH. Никто не мог взять эти риффы и делать с ними то, что он делал. В то время ни один певец не был способен на такое. Если Оззи не мог петь вокруг риффа, он пел его. Работало всё, что угодно. Он был мастером интерпретации риффов Тони. Определённо», – говорит Гизер.
Спустя 40 лет песня станет заглавной музыкальной темой фильма «Железный человек», снятого по мотивам комикса от «Марвел». «Это одна из первых песен, что мы сочинили, и она из самых успешных песен 70-х годов. Очень странные ощущения возникают, когда её слышишь. На нас влияли комиксы, а теперь (2010 – прим. Авт.) на комиксы оказываем влияние мы. Это очень странно, ведь кроме всего прочего «Железный человек» всегда был одним из самых любимых моих комиксов в детстве, а теперь ситуация изменилась до наоборот. Видеть, как наша музыка продвигает фильм... Это здорово!» – говорит Гизер.
Через полтора года, в январе 1972 года сингл «Iron Man» выйдет в США и займёт 52-ю строчку – самое большое достижение BLACK SABBATH в сингловом чарте в Штатах.
«Electric Funeral» («Электрические похороны») – песня о ядерной войне. Вот и всё, реально», – говорил Батлер в 70-е и большего от него добиться тогда не удалось. В 2010-м он сказал: «Она о Холодной войне, которая шла в то время. Вопрос стоял так – или Россия сбросит на нас ядерную бомбу или мы на них. Ядерная война неизбежна – так мы думали. Мы были очень далеки от движения «власть – цветам!». Мы – четверо парней из рабочего класса из самой индустриальной части Англии и всё, что нас всех ожидало – тупиковая работа на фабриках. И ещё мы каждую секунду ждали, что нас призовут и отправят во Вьетнам, потому что казалось, что Британия вот-вот вступит во вьетнамскую войну. Так что для нас будущего особо-то и было».
Песню «Hand of Doom» («Рука судьбы») Билл Уорд называет своей любимой. Возможно, с высоты своего наркоманского и алкогольного опыта: «Воткни иголку и увидишь болезненную ухмылку смерти».
«Это песня о тех временах. Что касается лично меня, то я был конченым наркоманом. Конченым алкоголиком. Для меня эта песня звучала как эпитафия, уже написанная заранее. Это были очень современные песни», – сказал Билл Уорд.
«Fairies Wear Boots» («Феи носят башмаки»). Странное название, не правда ли? По версии Симпсона, «феями» BLACK SABBATH издевательски называли британских скинхедов. «Она о скинхэдах», – пояснял Оззи. «Мы постоянно с ними дрались, так что мы написали песню и назвали их «феями», – поддакивал ему Гизер. А вот Тони объяснил, что феи привиделись Осборну.
«Мы торчали в клубе, в Брюсселе, в Бельгии. Клуб находился в парке, в самой его гуще. Мы безумно устали и были, конечно, «обдолбаны». Гизер и Оззи вышли глотнуть свежего воздуха, и, вернувшись, рассказали, что видели фею, бегущую по парку – она носила башмаки. Представляете себе их состояние? Этот образ и лёг в основу лирики. Нет, это песня не об Оззи, сражающемся со скинхедами в Бирмингеме, насколько мне известно. Гизер сочинил текст и Оззи кое-что добавил. Оззи, бывало, начинал петь всякие фразы типа «Fairies Wear Boots», Гизер подхватывал их и сочинял песни». Вступление к «Fairies Wear Boots» носит название «Jack The Stripper» («Джек-потрошитель»).
Билл Уорд уверен, что песня родилась в Германии. «Просто Оззи и Гизер балдели, сочиняя. Она о неприятностях, в которые мы попадали. О паре драк, в которых мы участвовали. Фокусируясь на песне, я сразу отправляюсь в 1968-69 годы, это прекрасное отражение того, где мы были в 1969 году. Я на самом деле ощущаю запах еды на Реепербане. Это отличная песня о том, что случилось с нами. Она полна… Лучшее слово, которое приходит мне на ум – волшебство. Она полна волшебного содержания, в котором мы говорим о таинственности, о курении марихуаны – о том, что было в 1969 году». 
Двухминутная инструментальная штучка «Rat Salad» («Крысиный салат») пользовалась успехом на «живых» выступлениях SABBATH в 1970-м. Биллу Уорду предоставлялся шанс предстать во всей красе. «У этого трека концертное происхождение. Тогда я, наверное, играл минут по 25. В те времена бас-гитарист исполнял соло, гитарист исполнял полчаса и барабанщик солировал полчаса. А весь концерт шёл три часа. Мы шли от этого формата на своих шоу, это была простая последовательность. Музыка, которую вы слышите на «Rat Salad» - это часть той последовательности, которую мы исполняли на сцене тогда. Это чистая импровизация. Я никогда не знал, что я сыграю, и что у меня получится».
«Иногда нам не хватало песен, вот поэтому и возникали такие номера, как «Rat Salad» – инструментал, придуманный в студии, плюс соло от Билла, – признавался Тони. – Мы проходили через стадию экспериментов с BLACK SABBATH. Я хоть раз да что-то попробовал. Купил волынку, но не смог на ней сыграть. На большинстве инструментов я могу сыграть или хотя бы взять ноту, но только не на волынке. У нас однажды была отличная идея использовать струнную секцию, и мы подумали, а почему бы нам самим не сыграть? (смех) Мы пошли, добыли скрипки и виолончели, но это звучало ужасно! В конце концов, пригласили настоящих исполнителей. Я ещё играю на пианино, разумеется».
Критик Роберт Крайстгау писал об альбоме Paranoid: «Они подняли Хэви до того, о чем и не мечталось – до крайностей, и, кажется, их компания пришлась бы мне по душе, как некий фильм ужасов. Заглавная песня альбома стоит воплей. После всего их аудитория уже не принимает этого Люцифера всерьёз, не так ли? Ну, в зависимости от того, что именно ты считаешь серьёзным. Лично я всегда подозревал, что фильмы ужасов катарсируют то, к чему я был изначально равнодушен из-за своей сугубой рациональности».
Критик «New Musical Express» Ричард Грин писал, что второй альбом – «хороший пример того, что они делают на сцене. BLACK SABBATH предлагают бурную, постоянно взбадривающую музыку, в которой нет никакого притворства». У Грина остались странные впечатления от Оззи. Язык Осборна он назвал «смачным», и отметил, что у парня «устойчивые взгляды на такие вещи, как наркотики». В интервью Ричарду Грину Оззи комментировал все песни альбома Paranoid, возможно, это один из самых точных и правдивых комментариев.
«War Pigs». Она о vip–персонах, которые сидят там и командуют: «выходи и сражайся!», и всем простым людям приходится идти [на войну], а випы отсиживаются [за их спинами]. Мы не политическая группа, просто большинство наших песен имеют послание.
«Paranoid». Она о парне, который таскался по девкам. У неё хэви рифф. Мы не сингловая группа, первый сингл нам не понравился. Мы просто сочинили эту песню, а она стала продаваться.
«Planet Caravan». Мы сочинили её в студии, как и предыдущую. Мы решили разнообразить альбом мягким номером. Это джазовый клубный smokey номер о человеке, который летит в космосе, видит звезды и все дела.
«Iron Man». Она о парне, который изобрёл машину времени, путешествовал во времени и увидел, что мир приближается к своему концу. На обратном пути он превратился в железяку, и люди не стали к нему прислушиваться. Они решили, что он не настоящий. Он слегка сходит с ума и решает получить отмщение, убивая людей. Он пытается творить добро, но в итоге оно превращается во зло.
«Electric Funeral». В будущем, так уж получится, будет ядерная война, о чем собственно эта песня. Да и сегодня в мире много зла.
«Hand Of Doom». Она о людях, употребляющих наркотики и о том, что с ними бывает – их кожа зеленеет и все дела… В ней много ужасных слов, но мы видели много наркоманов, всё зашло уже слишком далеко.
Если ты способен испугать людей словами, это лучше, чем позволить им самим узнать всё, попробовав наркотики. Я не пытаюсь сказать, что мы – ангелы, до известной степени я злоупотреблял, но я никогда не пробовал тяжёлых наркотиков, не балдел от них.
«Fairies Wear Boots». И вновь, это предостережение от употребления наркотиков».    
«Это альбом обозначил метал музыкально, в звуковом плане, и в тематическом. Торговцы ненавистью («War Pigs»), сумасшедшие роботы («Iron Man»), шизоиды («Paranoid») танцуют на нём джигу, в то время как четыре всадника Апокалипсиса играют на инструментах массового поражения. Звезда шоу – гитара SG Тони Айомми с низким строем, которая выдает самый громкий, самый большой гитарный звук известный человеку. Добавьте лирику Гизера в духе научной фантастики и вокал Оззи, как у пророка в глуши, и перед вами рок–эквивалент книги Откровений». Так, в слегка пафосном стиле писал журнал «Guitar World» в 1992 году, поставив диск во главе своего TOP 50 лучших металлических альбомов. Paranoid вошёл в сотню самых ценных альбомов ХХ века, составленную журналом «Vibe». В 2003 году журнал
«Rolling Stone» поставил Paranoid на 130-е место в списке «500 лучших альбомов всех времён». Paranoid попал в число лучших готических альбомов всех времён журнала «Q».
Критик из «Q» писал в комментарии: «Они навечно оставили свой напыщенный и мрачный отпечаток на британском роке». «Классическая песня следует за классической, – писал критик журнала «Kerrang» в 80-е годы. – Странный, потерянный, почти всхлипывающий вокал юного Оззи Осборна плывёт над спрятанной ритм-секцией и жестокими, шатающимися риффами».
«Оценка 5 из 5! С более острыми краями и злобными рифами, чем у гораздо более популярных «саббатовских» современников LED ZEPPELIN и DEEP PURPLE, этот альбом ясно дал понять всем сомневающимся, что Хэви метал – не просто песенки о хоббитах и спортивных машинах», – написал критик журнала «Record Collector», жестоко язвя над «толкинистами» из ZEPPELIN и торчавшими от автогонок (см. «Highway Star» – прим. Авт.) PURPLE.
Второй альбом SABBATH взмыл на первое место в Англии, сбросив с вершины блестящий прощальный диск Bridge Over Troubled Water Саймона и Гарфанкела. В Штатах альбом Paranoid поднялся на 12-е место и провёл в чартах 65 недель, то есть больше года (он стал «золотым» в мае 1971 года)! Лучшей позицией сингла «Paranoid» в Штатах было 61-е место.
«Мы понимали, что Paranoid был чем-то иным. Мы не знали, примут ли его люди. Мы не знали, что они о нём подумают, но тогда мы были удовлетворены [диском]. Мы были им довольны, потому что во время записи именно это мы чувствовали. Он был нам так близок, что мы надеялись – людям он понравится. Ведь это был шаг вперёд, что-то другое, что-то сверхъестественное», – говорит Айомми.
«[Запись] Paranoid было блестящим временем в моей жизни. Мы были настоящей группой – простой и невероятно сложной. Наша страсть была невероятной, мы подзадоривали друг друга на прогресс, постоянно. В музыкальном плане мы были собранны, мы преодолевали все препятствия и трудности, мы оставались верны себе и друг другу, мы верили в то, что мы играем, мы приняли на себя обязательства. Мы имели рок-дух, которым невозможно было манипулировать», – вспоминал Билл Уорд в 2008 году.
Типичное «саббатовское» шоу лета 70-го года начиналось с «Paranoid» и завершалось «War Pigs» с громадным соло Тони Айомми, во время гитарных пассажей которого Оззи валял дурака. По этой схеме они играли несколько лет. Осборн часто менял слова в песнях по забывчивости, а то и по собственной прихоти. В песне «Paranoid» он, бывало, оставлял нетронутым только первый куплет, всё остальное превращалось в словесную импровизацию. Практически так же он переделывал «Iron Man», добавлял куплет в песню «Black Sabbath»…
На сцене блистал Билл Уорд. «Я был в рок-группе с очень высокой энергией. Это превосходно соответствовало моему характеру и моим эмоциям. Я находился в прекрасной физической форме. Я мог выпустить наружу собственные разочарования и злость. Думаю, у меня лучшая в мире работа барабанщика. Она требует физической формы, нужно быть физически годным к ней. Одновременно ты можешь полностью выходить из себя без всяких последствий. Я вкладывал сердце и душу в каждое шоу. Энергия была потрясающей. Люди реагировали на неё по-разному».

*        *       *

После очевидных успехов BLACK SABBATH фестивальным летом 1970-го, Джим Симпсон ощущал себя состоявшимся деятелем шоу-бизнеса. Его подопечные преуспевали – выпустили второй сингл, ставший невероятно популярным, готовили второй альбом, выступали практически каждый день, гремели на крупнейших фестивалях дома в Британии и в Европе. Понемногу Симпсон ослабил хватку и утратил контроль над музыкантами. В дневные часы он работал у себя в офисе, а вечерами, пять–шесть раз в неделю, отправлялся на выступления BLACK SABBATH. Он уставал и не высыпался.
А еще его преследовало чувство вины – менеджер полагал, что уделяя львиную долю времени BLACK SABBATH, он поступает нечестно по отношению к другим группам. Кое-кто предлагал ему бросить остальных подопечных, и сконцентрироваться только на SABBATH, но для него этот вариант был неприемлемым. Джим считал, что он обязан успевать везде.
С другой стороны, Симпсон не скрывал того, что музыка BLACK SABBATH, ушедшая в направлении тяжёлых риффов и супергромкости, не очень соответствовала его эстетическим вкусам джазмена и блюзмена. Джим, конечно, считал, что их первый альбом имел кое–какую культурную ценность. Но потом ему пришлось слушать эти песни каждую ночь…
Симпсон, по его словам, в большей степени чувствовал себя охранником, нежели благодарным слушателем, полицейским, который шастает за кулисами, чтобы никто не мог подойти к группе и умыкнуть её. Его постоянные отлучки из дома ухудшили отношения с супругой. Позднее он признал с горечью, что поездки каждый вечер на выступления BLACK SABBATH буквально разрушали его семью. Симпсон подтвердил, что однажды прямо сказал парням, что доверяет им, и больше не станет приезжать на выступления. Все контакты – по телефону.
После этого он потерял их за три недели.
Джим Симпсон никогда не снимал вину с себя, считая происшедшее своей личной ошибкой. К тому времени он вел непрерывную борьбу с теми, кто пытался «увести» перспективную группу из–под его опеки. Одних Симпсон пугал, тыкая контрактом в морду, другим морочил голову пустыми обещаниями.
Отпустив группу в полусамостоятельное плавание, менеджер вернулся к своей обычной жизни: вновь стал посещать футбольные матчи, смотреть соревнования по любимому спидвею, наслаждаться домашним уютом. Прозрение наступило быстро и неожиданно 4 сентября 1970 года ранним утром с прибытием первой почты. В письме из Лондона некий адвокат просил Симпсона прекратить отныне все контакты с группой BLACK SABBATH.
Джим Симпсон был потрясён, уязвлён, оскорблён. Буквально накануне, в два часа ночи двое музыкантов его группы BLACK SABBATH явились к нему домой и попросили сотню фунтов взаймы, чтобы добраться до Ливерпуля. Они, бесспорно, знали, что письмо отправлено, но всё равно припёрлись к нему за деньгами!
Симпсон не отрицал собственных ошибок и заблуждений. «По ходу дела это моя ошибка. Сначала BLACK SABBATH никого не интересовали. Я создал их из ничего и всегда верил, что у нас с парнями есть кое–какое взаимопонимание. Несколько людей делали попытки [увести группу] и самой серьёзной была попытка Дона Ардена (Don Arden), забавно, не так ли? Он был достаточно деликатен и прислал Чарли Уэйна (Charlie Wayne) (солиста группы THE MOVE) в роли своего представителя и переговорщика. Состоялось несколько встреч в местном баре «Wimpy». Но BLACK SABBATH отвергли предложение и остались со мной».
Однако попытка двух лондонских деятелей – Патрика Миэна (Patrick Meehan) и Вилфа Пайна (Wilf Pine) оказалась успешной. Эта парочка работала у Дона Ардена (Миэн даже был его личным ассистентом), а потом создала собственную управляющую компанию. Они-то и взяли BLACK SABBATH в оборот: прислали музыкантам билеты на поезд в Лондон в первом классе, встретили парней на вокзале Euston на арендованном лимузине Daimler с водителем. Потом новоявленные менеджеры организовали встречу с группой в престижном столичном клубе «Speakeasy», где шампанское лилось рекой, а соседние столики занимали суперзвезды рока.
Миэн и Пайн сразу заявили, что саббатарианцам не подобает ездить в старом Austin Princess, который давал им напрокат Джим Симпсон. Они заслуживают гораздо лучшего авто! Новые менеджеры обещали увеличить гонорары за выступления, поднять карьеру группы на новый уровень и вывести её на американский рынок. Эти парни с бульдожьей хваткой работали в Лондоне, а не сидели, как Симпсон, в провинции, наслаждаясь семейным уютом и спортом по ТВ.
«Вот мы играем, собираем огромные залы, у нас два альбома в чартах и сингл в лучшей «тройке». И мы до сих пор нищие. Невероятно, твою мать! – говорил Оззи впоследствии. – Не поймите меня превратно: Джим Симпсон – честный человек, но компании звукозаписи слишком долго тянут с выплатой роялти, к тому же большую часть фестивалей так или иначе мы играли бесплатно. И любой, кто пришел бы к нам, предлагая то, что нам полагается по нашему уровню успеха, сию же минуту получил бы нас». 
«Наши записи в чартах произвели впечатление на людей в Лондоне, – вспоминал Билл Уорд. – Был тогда такой яркий начинающий менеджер Патрик Миэн, имевший офисы в Лондоне. Каким–то образом договорились с ним о встрече. Так или иначе, мы всегда тусовались в Лондоне, всегда играли в «Marquee». В клубе мы стали как бы постоянной группой. Мы встретились, и Патрик в общих чертах рассказал, что может сделать для нас. Нам показалось всё это реально милым, реально хорошим, ну и всё такое.
Я чувствовал себя несколько некомфортно из-за чувства лояльности к нашему менеджеру Джиму Симпсону. Я тогда нашел рациональное объяснение для себя в том, что мы должны двигаться к более сильному менеджменту. Так что я смог солгать себе, чтобы не чувствовать дискомфорт из–за своей нелояльности и изменчивости. Мне не очень нравилась эта перемена, но, спустя несколько месяцев, я смирился. Ведь моим основным мотивом стать музыкантом было одно: «Я хочу заработать кучу, массу денег, легко!» Оказалось, не так легко. Я вложил столько труда. Так что мы подписались к Патрику Миэну».
Гизер Батлер высказался более откровенно и определенно о событиях весны–лета 1970 года: «Мы постоянно читали в музыкальных газетах, что наши дела идут прекрасно, что наш альбом поднимается в чартах и всё такое. И мы думали: «Как у нас всё классно!» А потом смотрели на те места, где нам тогда приходилось выступать, и начинали сомневаться – а о нашем ли альбоме речь? Если он действительно поднялся в чартах, то почему мы не играем на больших стадионах, не делаем больших шоу по всему миру?»
Симпсон вздыхает: «Группа только–только пробилась и за пару месяцев они выросли из кузова фургона до собственного авто за тыщу фунтов! Их впечатлили обеды с шампанским и разговоры о том, как я их обманываю. Чего на самом деле не было, что и доказано будет в суде. Но саббатарианцев убедили, что они должны прилетать на выступления на вертолете, а не терять время в автомобилях. Так BLACK SABBATH подписали бумажки, и это было первое дельце Миэна и Пайна. Они не имели начального капитала, о котором можно было говорить всерьёз. Мне сказали, что у них было 500 фунтов и офис в Мэйфере, который можно арендовать всего на один день для пущей солидности».
Симпсон ошибался, Миэн и Пайн к тому времени ведали делами группы BLACK WIDOW. И если BLACK SABBATH получали по 250 фунтов за выступление, то BLACK WIDOW – 500. По утверждению Джима, Миэн с Пайном сманили SABBATH за 100 фунтов в неделю, меблированные дома и оплату счетов из магазинов.      
Оззи сразу же приобрел недвижимость в Эджбастоне, дом, который стоил по тогдашним ценам около 15 тысяч фунтов. Всем музыкантам подарили автомобили. Впрочем, саббатарианцы сами не заметили, как оказались в ловушке. Дабы избежать проблем с налогами, машины, дома, и даже обстановка в них, принадлежали компании. Потом всё это, по словам Симпсона, передали в коммерческий банк и перевели в наличные деньги. Получается, что парни ничем реально не владели! В итоге, после разрыва с Миэном, они потеряют всё.
Что ещё повлияло на уход группы к Миэну и Пайну, так это странная настойчивость Симпсона на выполнении старых обязательств, контрактов, обговоренных с владельцами клубов ещё до того, как к BLACK SABBATH пришла известность после выпуска первого альбома. Диск был на вершине чарта, а группа всё ещё получала скромное вознаграждение за концерты, выступая в таких местах, куда не должна ступать нога звезды. Например, в школах!
Симпсон настаивал, что они обязаны отыграть каждое запланированное выступление, даже если о шоу договаривались полгода назад. Мы сами виноваты, говорил он, что тогда согласились сыграть всего за 300 фунтов. Менеджер не видел причин отказываться от выступлений, которые были обговорены и уже анонсированы, и оставался непреклонным в своей решимости. Позднее именно это парни ставили ему в вину. В суде они говорили, что группа, стоившая 2000 фунтов, играла за 300 фунтов! Симпсон вяло отбивался, рассказывая, что за год «продвинул» BLACK SABBATH с 35 фунтов за ночь до 600 фунтов. После успеха альбома предложения стали ещё более выгодными, но он стоял непреклонно на том, что группа обязана отыграть ранее обговоренные выступления! Они получали наличные и делили их на четверых. По его словам, когда BLACK SABBATH его бросили, то у них не стало этих комиссионных. Был еще один важный проигрышный для них момент, по расчетам Симпсона – они стали зарабатывать 600 фунтов за выступление на четверых, но по контракту получали всего 100 фунтов в неделю!
Джим считает, что группа пошла на это из неуверенности в своем будущем. Заработать сколько можно, заиметь дома и авто, прежде чем уйти на пособие по безработице.
Гизер Батлер спустя много лет подтверждал этот тезис Симпсона, говоря, что группа не думала, что протянет больше трёх-четырёх лет. «Как и многие другие группы в то время, мы полагали, что по достижении 25 лет мы должны уйти и найти себе нормальную работу. В 60-х и 70-х считалось, что если тебе больше 25, ты уже стар».
Патрика Миэна и Уилфа Пайна вообще не беспокоило выполнение прежних контрактов и договоренностей. Так они с легкостью отказались от выступления BLACK SABBATH на поп-фестивале в Ньюарке. Это 12-часовое мероприятие должно было состояться в октябре 1970 года под названием Фестиваль Современной музыки. Оно привлекло всего-то около 1000 зрителей. Организаторы фестиваля потребовали группу, ссылаясь на договоренность месячной давности, однако гонорар в 325 фунтов Миэна и Пайна не устроил.
Симпсон признался, что BLACK SABBATH ушли от него в тот момент, когда он подумывал о реструктуризации их контракта. «Я никогда не составлял жёстких контрактов. Я подарил контракт Тони Холлу и высказал своё мнение об его стоимости. Потом Тони продал Миэну контракт за 660 тысяч фунтов! Миэн купил «Tony Hall Enterprises», что означало покупку рекордингового контракта BLACK SABBATH. Тони Холл очень приятный человек, но нечестно говорить, что он открыл BLACK SABBATH или сделал их успешными. Он был совершенно ошеломлён и сбит с толку».
Симпсон не собирался сдаваться. У него на руках имелся контракт и он обрушил на группу груду предписаний, в том числе запрещающих выступления, если они организованы не через компанию Симпсона. Он не мог реально влиять на них и решил действовать в судебном порядке. Это растянулось на годы. «Это было ужасно. Сначала мне казалось, что если я смогу говорить с группой, то логика возьмет своё, но меня от них изолировали. Вилф Пайн опекал их день и ночь».
«Джим Симпсон был отличным менеджером, он сделал для группы удивительные вещи, – говорил Пайн, – но парни переросли его. Он имел резиденцию в Бирмингеме, а ребята заглядывались на Лондон и на весь мир. Они страстно хотели перемен, и это единственная причина, по которой я смог «украсть» их».
Интересно, знал ли Симпсон, что группа LED ZEPPELIN также проявляла большой интерес к BLACK SABBATH, с целью взять их на менеджерский контракт?
Впрочем, наличествовала еще одна интереснейшая деталь, о которой до времени никто знал. Когда BLACK SABBATH собирались подписывать контракт с Симпсоном, они не были... совершеннолетними. Контракт полагалось подписать их родителям, но те отказались поставить свои закорючки. В итоге сами музыканты расписались в бумагах, подделав родительские подписи. Однако саббатарианцам не удалось доказать это в суде.
«Когда мы связались с нашим первым менеджером, нам было по 18-19 лет. Мы вообще не знали ничего о деловой стороне отношений. Наши родители отказали нам. Они должны были подписать контракт за нас. А мы и знать не знали, что нам стоило сходить к адвокату. Родители отказались подписывать наши контракты. Тогда мы подделали их подписи на них. И это самое худшее, что мы сделали, потому что потом в суде мы не смогли ничего доказать», – вспоминает Гизер.
Борьба между двумя лагерями не только не утихала, но и разгоралась. Каждую ночь Симпсону кто–то звонил в 4 утра и молчал в трубку. Потом звонки повторялись. В орбиту разборок даже вовлекли одного из старых приятелей Джима, который передал ему угрозу с подтекстом: «Они тебя не убьют! (но, типа, могут покалечить)». Симпсон изрядно напугался, но в полицию не пошёл, потому что, по мнению его личного адвоката, не было ничего страшного в этих пустых угрозах.
Инициированное Симпсоном дело слушалось в Верховном суде у Лорда–канцлера. Судья Уитфорд постановил, что каждый музыкант находится на 7–летнем контракте у Симпсона и Джим имеет право на 35 процентов их доходов. Судья постановил, что Миэн и Пайн не имеют прав вмешиваться или действиями нарушать контракт группы с Симпсоном. Постановление оставалось в силе всего одну неделю до очередного слушания.
Защищающаяся сторона (группа) заявила, что в период с марта по апрель 1970 она осталась «чрезвычайно недовольна действиями истца по управлению ею, что она разуверилась в нём и решила перейти к другим менеджерам. Она заявила, что в июле 1970 истец получил 400 фунтов из роялти за запись, чтобы ехать в Штаты для организации турне, но вместо этого оправился в отпуск в Испанию».
Были жалобы на обложку Paranoid и на то, что менеджер небрежно относился к расходованию средств.
Симпсон сумел ответить на все обвинения. Помогли и свидетельские показания, говорившие, что Джим – честный человек. Более того, неожиданно помощь пришла от Вилфа Пайна, который ушел от Пата Миэна к Дону Ардену. Теперь уже арденовские адвокаты взялись за дело Симпсона. Арден был весьма недоволен тем, что Пайн и Миэн открыли собственное дело с BLACK SABBATH без его ведома. Пайн вдруг дал письменное показание под присягой, сломавшее оборону BLACK SABBATH и Миэна.
За шесть недель до слушания в Суде, Патрик Миэн предложил Симпсону 25 тысяч отступных. Потом сумма выросла до 40 тысяч. Адвокаты Симпсона считали дело решенным и советовали не соглашаться менее чем на 100 тысяч. Неожиданно ситуация резко изменилась.
По словам Симпсона, до адвокатов вдруг дошло, что противная сторона просто не имеет денег. Они стали говорить: «35 тысяч фунтов – это всё, что мы сможем от них получить». Ранее Миэн предлагал 40 000, а теперь 35 000 фунтов, минус судебные издержки. Иск выдвигался в основном против Миэна, а не против группы, которая зарабатывала деньги, вот что «было тупо», по словам Симпсона.
 «Я получил 8000 фунтов и 7000 из них ушли адвокатам, я получил тысячу, а всё остальное ушло адвокатам Ардена, потому что у меня кончились деньги, и я вышел из дела».
 Победа Симпсона оказалась пирровой...

глава 5
Первый визит в США

«Ты в поисках собственного рассудка,
не знаешь где начать,
Не можешь найти ключ, который подойдет
к замку на твоем сердце,
Ты думаешь, что знаешь, но
никогда не был уверен,
Твоя душа больна, но лекарства не найти».
BLACK SABBATH,
«Lord of This World», 1971

Первый альбом BLACK SABBATH продавался в Штатах отменно: за две первых недели разошёлся тираж в 40 000 экземпляров!
Первый американский тур BLACK SABBATH Джим Симпсон планировал на середину лета: с 16 июля по 4 августа должно было состояться 17 выступлений группы в Сан-Франциско, в зале «Fillmore West», в лос-анджелесском клубе «Whiskey A Go Go» (5 шоу) и «Olympic Theater», в чикагском «Beavers» и нью-йоркском «Fillmore East». И кроме этого, по меньшей мере, шесть телевизионных выступлений! Ожидания были очень высоки! И со стороны публики, и со стороны музыкантов. Однако турне отменили из-за «страха студенческих волнений», как гласила официальная версия.
Британская «Melody Maker» писала в июне: «Их американский четырехнедельный тур, который должен был стартовать в начале августа, отложен из-за того, что зал «Fillmore West» закрылся на всё лето. Организаторы опасаются студенческих волнений, если огромная толпа соберётся там… Представитель сказал, что группа очень расстроена отменой тура».
Между тем, ходили слухи, что американские власти не пустили группу в страну, существовала и более прозаическая версия о том, что Джим Симпсон просто не сумел срастить гастрольное расписание с американскими промоутерами. 
В беседе с журналистом «New Musical Express» Тони Айомми поведал о своих страхах: «Мы немного обеспокоены насчет отношения американцев к Чёрной магии. Люди могут воспринять её там слишком серьёзно. Нам придется изменить слова в нескольких песнях, чтобы избежать неприятностей».
Гизер Батлер тоже волновался, боясь, что музыка и слова могут быть неправильно интерпретированы, особенно в момент, когда дело Чарльза Мэнсона (Charles Manson), убийцы актрисы Шэрон Тэйт (Sharon Tate), было у всех на слуху: «Мы просто надеемся, что не спровоцируем беспорядков из-за Чёрной магии. Нас пугает мысль об экстремистах. Мы не хотим иметь ничего общего с Чарльзом Мэнсоном. Мы приедем туда просто как британская хард-рок-группа. Теперь мы диктуем [условия] нашим пиарщикам и компании грамзаписи. До этого мы были всего лишь «ещё одной группой». В Штатах наш первый альбом вышел с фотографией группы на развороте обложки, а не с перевёрнутым крестом».
В те дни любая связь с оккультным в Америке считалась дурным вкусом и интерпретировалась очень жёстко. Тони Айомми признался: «Мы бы не хотели, чтобы нас мазали той же кистью, что и Мэнсона… Мы привлекали невероятные толпы всяких ненормальных, сатанистов любого толка, евангелистов – все, кто сбрендил в Америке, пытались связать себя с нами».
Гизер поведал, что американские колдуны и ведьмы уже звонили группе и пытались пригласить на чёрные мессы. Зазвучали и угрозы расправы.
Американский самопровозглашённый глава сатанинской церкви и автор сатанинской библии Антон ЛаВей (Anton LaVey) организовал в Сан-Франциско приветственный парад в преддверии визита BLACK SABBATH. Он ехал в большом лимузине одетый в костюм Чёрного папы Римского. Когда группе показали фотографии, Билл воскликнул: «Чёрт побери, что за нелепость! Я думал, они нас пародируют, но нет, мне сказали, они всё делали всерьёз!»
Вот тогда-то группа и забеспокоилась…
20 сентября 1970 года в парижском зале «Олимпия» стартовало европейское турне BLACK SABBATH с MANFRED MANN’S CHAPTER THREE (соратниками по «Vertigo») на «разогреве». Гастрольный маршрут «вертиговского тандема» включал такие страны как Франция (Париж), Швейцария (Базель, Цюрих, Лозанна), Голландия (Амстердам, Антверпен), Бельгия (Льеж, Брюссель). Группа находилась в Брюсселе, когда альбом Paranoid попал на первое место в списке. Парни и не подозревали об этой потрясающей новости, пока Оззи не дозвонился домой с брюссельского вокзала. В тот день ошарашенные бельгийцы наблюдали на улицах Брюсселя темно-синий «вэн» и вопящих из окон авто восторженных лохматых англичан.
Шоу в Дании, Швеции и Финляндии были отменены. 26 сентября группу снова снимала команда германской телепрограммы «Beat Club». Они исполнили две песни – «Paranoid» и «Iron Man» – на взятом напрокат оборудовании, поэтому звучание серьезно отличалось от «фирменного». На «Iron Man» гитара Тони не строит, поэтому он тянет струны, как только может, а Оззи путается в порядке куплетов. Песни были показаны в 59–м выпуске программы «Beat Club».
16 октября в Бирмингеме началась британская часть тура. BLACK SABBATH выступали на мероприятии носящем название «The 1st Midland All–Night Head–Rock Explosion» вместе с TRAPEZE, GALLIARD, ROCK REBELLION и ROCKIN' CHAIR в «The Mayfair Ballroom».
Гитарист признаётся, что после успеха Paranoid у него появилось ощущение собственной силы. «[Это была] Саббатомания, полицейские эскорты, все дела! Когда это случилось, я почувствовал, что это опасное ощущение. Очень опасное, потому что это – иллюзия, этого нет на самом деле – но, одновременно оно существует! Полагаю, что я пережил всё это натуральным образом, как и все мы».
«Какое-то время нам нравилось, когда фэны стали окружать нашу машину. Или когда нас тайком проводили в зал, где мы должны были выступать, – признаётся Билл Уорд. – Такого всякого много было. Как в фильме «Hard Day’s Night», знаете ли. Какое-то время это радовало, но не думаю, что я бы радовался всему этому до конца моих дней. Всё это прошло. Обрушилось на нас и прошло».
В осенние дни 1970 года BLACK SABBATH столкнулись с проблемой, которую, ну никак не ожидали.
Успех сингла «Paranoid» позволил группе попасть, наконец, на британское телевидение в популярную программу «Top of The Pops» («Топ всего Попа»), в которой принимали участие те исполнители, чьи песни находились в «лучшей 20-ке» синглов. 24 сентября BLACK SABBATH оказались в компании Дайаны Росс (Diane Ross), Энгельберта Хампердинка (Engelbert Humperdink), Клиффа Ричарда (Cliff Richard), группы FAMILY…
«Когда мы прибыли на телестудию, Энгельберт Хампердинк подъехал на своём огромном роллс-ройсе. Клифф Ричард и Силла Блэк (Cilla Black) были там. Я взял автограф у Силлы для моей мамочки. Потом к нам подошёл Джимми Сэвил (Jimmy Savile) и сказал: «Боже, ваша песня херачит вверх в чартах, не так ли?» И я был в шоке, слыша, как матерится ди-джей», – вспоминал Гизер.
Телевидение сделало их настоящими звёздами, но совсем не для той части публики, которую они ожидали. Тинейджеры вдруг полюбили BLACK SABBATH! Подростки, которые  должны «торчать» от таких групп как T. REX или THE MONKEYS, неожиданно заслушались песней «Paranoid». Они начали носить большие кресты, показывать знак «V» и так вопить на концертах, как будто пытались перекричать всех ведьм ада.
«Сингл привлёк вопящую молодежь. Мы видели людей, танцующих во время нашего выступления. Мы решили, что на долгий срок прекращаем выпускать синглы, дабы оставаться верными тем поклонникам, которые были у нас с самого начала», – говорил Тони Айомми, испугавшийся, что настоящие фэны могут подумать о том, что группа «продалась», боявшийся, что толпы вопящих юнцов и девиц могут помешать остальным зрителям наслаждаться музыкой. Группа была неприятно поражена и потрясена.
Оззи рассказывал о своём самом первом опыте тинейджерской саббатомании отмеченном им на выступлении в Портсмуте, 20 ноября: «Что за хрень, мать её так! Мы начали шоу с «Paranoid», как обычно, и внезапно весь зал сошел с ума. Детишки рванули к сцене, девчонки визжали и цапали нас. Мы не могли в это поверить – словно все эти тинибопперские времена вернулись! Нам не нужны такие поклонники. Ну, нам пришлось улыбаться, терпеть их выходки и ждать, пока они не уйдут. Мы не меняем наше шоу в угоду деткам, купившим наш сингл. Не требуется много времени, чтобы понять, кто твой настоящий поклонник».
Конечно, группе, которая все ранние дни боролась со скукой на лицах зрителей, было трудно понять, откуда взялись эти визжащие девочки, скандировавшие: «Оззи! Оззи!» и пытавшиеся оторвать клок от его брюк-клёш. Впрочем, инцидент в Ньюкасле и грядущее американское турне вскоре быстро остудят их неприязнь к подросткам-фэнам…
23 октября в зале «Mayfair Ballroom» в Ньюкасле BLACK SABBATH играли для пьяной и шумной толпы, которая уже была на взводе. В какой-то момент эта пьяная орава рванула на сцену, и сдержать её никто не смог. Группа принялась играть «Paranoid» в попытке дать понять, что шоу заканчивается и всем пора вернуться в зал. Парни скрылись в гримёрке, а толпа начала крушить оборудование и растаскивать его по углам. Позднее пьяные скинхеды подкараулили музыкантов. Тони, кроме побоев, получил ещё и серьёзные повреждения правой руки. Следующие шоу в Ньюарке (на Фестивале современной музыки, который должен был возглавить BLACK SABBATH) и Борнмуте пришлось отменить.
26 октября SABBATH играли в Королевском Royal Festival Hall в Лондоне. Шоу начиналось в 18:15, поскольку в 21:00 сцену должны были занять EMERSON, LAKE & PALMER (это был совершенно другой концерт – прим. Авт.). Ричард Грин писал в «New Musical Express»: «Паганини бы перевернулся в гробу при мысли о том, что такая группа как BLACK SABBATH будет выступать в Королевском Festival Hall, и если его дух витал там в ночь понедельника, то его, возможно, изгнал вид тысяч молодых людей, которые сходили с ума.
Таким был энтузиазм поклонников, что охрана сдалась и разрешила им танцевать у сцены и даже взбираться на неё.
После понедельничного шоу, нет никаких сомнений, что BLACK SABBATH – одна из лучших британских групп. Понуждаемая толпами топающих, хлопающих в ладони, гикающих фэнов, которые не собирались уходить без песни на бис, группа вернулась на сцену и исполнила «Fairies Wear Boots», получив беспрецедентную ответную реакцию.
Подавляющая часть публики вскочила и хлопала поднятыми руками, многие танцевали у сцены, а кое-кто и на ней. Взметнувшиеся руки, показывающие знак «V» были по всему залу, и даже настоящий живой теддибой танцевал боп в лучших традициях 50-х. В конце концов, пришлось просто погасить в зале свет, чтобы остановить шоу.
Странно, но SABBATH начал с «Paranoid» и продолжил «War Pigs», во время которой Оззи Осборн чудачил, а Тони Айомми выдал роскошное соло на гитаре.
«Iron Man» заставил публику хлопать в такт, и именно во время этой песни люди стали танцевать, а потом она перешла в номер, который дал название этой группе. Она началась в стиле, который исходит из самого характера музыки SABBATH, Тони Айомми исполнял партию классической электрогитары, а потом разверзается ад и вступает в дело ритм а-ля QUOTERMASS – в любой момент ты ожидаешь увидеть ужасных демонов ползающих по крышкам усилителей.
Ультимативный номер «Wicked World» – идеальный забой, сыгранный в бешеном темпе, барабанщик Билл Уорд был в ударе. Забитому до отказа залу это понравилось, и он посылал волны экстатической признательности, которые кругами ходили по помещению. Ни одна из групп не может пожелать себе лучшего настроя перед американским туром, который стартует в этот уикенд».
На этом совместный тур с MANFRED MANN’S CHAPTER THREE закончился, а 28 октября 1970 года BLACK SABBATH впервые попали за океан!
Американские ожидания и планы 22–летнего гитариста Айомми отличались скромностью: «Если у нас будет время, то я хотел бы встретиться с Джо Пассом (Joe Pass). Он прекрасный гитарист и очень рано повлиял на меня. Таких как он, как Алвин Ли, я очень люблю. Тех, кто имеет собственный стиль. Ты их слушаешь и думаешь: «Никогда не слышал ничего подобного». У них собственный стиль без всяких клэптоновских штучек, которые вползают ненароком…»
Перед отъездом группу принял в своём офисе Патрик Миэн-старший. Он по-отечески напутствовал молодежь, напомнив, что они являются послами Соединённого Королевства, а посему должны вести себя подобающе. BLACK SABBATH в компании роуди Спока Уолла (Spoke Wall) вылетели из Лондона вместе с группой Стива Уинвуда TRAFFIC. Оззи был в восторге! Ещё бы, он всерьёз полагал, что «большие» рок-звезды должны всегда летать на одном лайнере – «Рок Стар Экспресс», мать твою!
Бирмингемцы из TRAFFIC уже считались ветеранами, они не раз выступали за океаном. Их барабанщик Джим Капалди (Jim Capaldi) подошёл к Биллу Уорду и, как вспоминает Тони Айомми, принялся успокаивать коллегу, говоря: «Вы, парни, порвёте Америку».
28 октября самолёт с BLACK SABBATH приземлился в Нью-Йорке в аэропорту JFK. В Большом Яблоке они поселились в Loew’s Midtown Hotel на 8-й Авеню, но свой первый штатовский концерт они дали в колледже Glassboro, в Нью-Джерси. О том, как это было, написала газета «Philadelphia Daily News».
«Американский дебют BLACK SABBATH – Glassboro State College. В самый первый день, когда эти большие шишки Хэви метал впервые ступили на землю Америки – 30 октября 1970 (sic! – прим. Авт.), дата, больше известная как Ночь Зла – они должны были выступать в школьном спортивном зале.
Но этой четвёрке музыкантов из рабочего класса Манчестера (sic! – прим. Авт.), Англия, пришлось сначала пройти таможню в аэропорту им. Кеннеди в Нью-Йорке – геморрой длинною в день, от которого у группы осталось чувство униженности и усталости.
«У BLACK SABBATH уже есть репутация, поэтому эта процедура их достала», – говорит Рик Грин, промоутер шоу и глава «Midnight Sun» – компании, которая занимается американским менеджментом группы.
Группа прибыла в колледж только в 11:30 вечера, а концерт был запланирован на 8:00 вечера. На сцену они вышли только в 1 час ночи.
Через минуту после начала первой песни вырубилось электричество. Всё из–за их потрясающей саундсистемы. Спустя 10 минут подачу электроэнергии восстановили.
Они начали играть снова, но на этот раз вырубилось электричество не только в спортзале, но и в кампусе, и даже в большинстве соседних зданий. Лампы на улицах погасли, воцарилась тьма.
[Певцу] Оззи Осборну всего 20 лет. Он присел в уголке спортзала и стал плакать. Он кричал: «Я ненавижу Америку! Я хочу домой!»
В Глассборо BLACK SABBATH выступали в зале Esby Gym, на разогреве у них работала местная группа HAYSTACKS BALBOA. Билеты для студентов стоили от 1.5 до 2.5 долларов. Усилители сгорели и электричество вырубилось в самом начале выступления. По словам брата промоутера, группа вовсе не возобновила игру, как об этом написал репортёр газеты. В тот вечер они ничего не могли поделать. Оззи бился в истерике, у Гизера Батлера украли кошелёк со 160 фунтами и кое-что из личных вещей, а менеджер Патрик Миэн выворачивал карманы и не мог поверить, что у него нет денег на билеты во Флориду. Там в университете Флориды в Корал Гейблс BLACK SABBATH должен был «разогревать» публику для CANNED HEAT. Деньги на билеты им одолжил Рик Грин, но прежде заставил Миэна написать гарантийное письмо, что группа всё-таки вернёт долг – отыграет злосчастное шоу в Нью-Джерси до своего отъезда домой.
BLACK SABBATH действительно вернули долг Грину в конце ноября, но выступили не в Глассборо, а в соседнем городке Монтклэр, в местном Montclair State College. По словам очевидца – Стю Грина, зал был набит битком, ведь слухи о SABBATH уже разнеслись по стране. Как вспоминал Грин, Оззи сильно доставала очаровательная юная «группи», которая прилетела с группой из Калифорнии. Певец без конца твердил Миэну: «Я, твою мать, не могу в это поверить!» С таких, как она, по мнению Грина, был срисован персонаж Пенни Лейн в великолепном фильме «Почти знаменит» («Almost Famous»).
Как вспоминал Тони Айомми, BLACK SABBATH приехали в Штаты абсолютно неподготовленными, с единственным роуди, со всем своим британским оборудованием и back–line. Британцы и не предполагали, что в американской сети другое напряжение. Пришлось обращаться за помощью к владельцу местного музыкального магазина Уайти Дэвису (Whitey Davis), который дал несколько ценных советов и согласился отдать собственное оборудование в аренду.
1 ноября SABBATH играли в Нью–Йорке, в крошечном, заплёванном подвальном клубе «Ungano’s Ritz» на Стейтн Айленд. «Это самая большая дыра, которую только можно представить. Я подумал тогда: «Чёрт побери, и это – Америка?» Маленький вонючий клуб. Какой-то сортир в подвале. Это – Америка?» 2 ноября прилетел Люк Лукас, срочно вызванный на подмогу Споку Уоллу, который не справлялся в одиночку. Люк нашёл группу в клубе Рочестера, штат Нью-Йорк. Там они застряли на три дня из-за сильного снегопада, пришлось даже отменить концерт в Вермонте.
«Первые несколько шоу нам пришлось играть для промоутеров и агентов, потому что мы припёрлись в Америку и не имели там агентов, нас никто не видел и не знал там. Так что нам пришлось как бы пройти прослушивание перед ними. Мы играли, а от публики ноль реакции. Только потом мы узнали, что выступали перед всеми промоутерами и агентами Америки. То-то мы удивлялись, почему вся публика так странно выглядит – коротко стриженная и в костюмах. Потом пошли слухи о группе и у нас стали добавляться концерты в гастрольном расписании», – вспоминает Гизер.
В Портленде, штат Мэн, BLACK SABBATH сопровождали MUNGO JERRY и BADFINGER, в Коламбусе, Огайо, на следующий день 9 ноября они работали на «разогреве» у JETHRO TULL. Первое шоу для «большой» аудитории прошло в Филадельфии. «Когда мы впервые приехали в Америку и играли в Филадельфии, никто ещё не имел понятия о нас. Когда я вышел на сцену, то увидел, что две трети зала составляли чёрные. Я подумал, мы ошиблись залом. Парень, стоявший сбоку от сцены, вдруг закричал: «Эй, ты, Блэк Саббат!» Он явно думал, что меня так зовут – Блэк Саббат. Когда половина шоу была отыграна, я спросил у него: «Чувак, чё те надо?» Он сказал: «Вы, парни, не чёрные!» Он на самом деле, мать его, мне это сказал. Я ответил: «Ну и что нам делать?» Это был наш первый визит в Америку, я подумал: «Как это, мать его, странно! Мы ошиблись залом». 25 белых парней ранили на выходе оттуда».
В своём первом американском туре группа ощущала себя под прессом: их одолевала тоска по дому, доставали бесконечные переезды и трудная задача – пробиться на американской сцене. В Вирджинии Тони Айомми и Оззи Осборн сорвали зло и раздражение на стене отеля, буквально превратив её в груду кирпичей. «Мы были озлоблены, – вспоминал Оззи. – Мы просто решили, «эй, давайте всех испугаем». 
BLACK SABBATH отыграли 15 концертов, в том числе два шоу в «Fillmore East», в Нью–Йорке, на «разогреве» у Рода Стюарта и его группы THE FACES. SABBATH трижды вызывали на бис.
«Мы приехали и играли свои первые шоу в «Fillmore», – вспоминает Тони Айомми. – Не думаю, что мы тогда были хэдлайнерами, теми, кто возглавляет концерт. В то первое турне мы повезли своё звуковое оборудование – полное дерьмо в сравнении с тем, что мы увидели в Америке. Мы воткнулись в розетки и конечно, наши усилители сгорели. Там другое напряжение! А мы и не знали.
Мы уже стали использовать линейку «Laney»: акустику и усилители. Классно было выступать с мониторами и наушниками. У нас никогда не было наушников. У нас вообще никогда ничего не было. Всё получилось здорово и нам понравилось. Мы выступали с Родом Стюартом в «Fillmore East» (10 ноября), там–то мы и поняли, что становимся популярны. Ведь публика принялась освистывать Рода Стюарта, а мы подумали: «С нами это случилось!»
«Публика абсолютно сошла с ума от нас, – вспоминает Билл Уорд. – Словно они ничего подобного никогда не видели. Потом появился на сцене Род Стюарт, а они начали швырять в него всем, что под руку попадалось».
Стюарт и его команда ревниво отнеслись к успеху SABBATH. Будучи хэдлайнерами, они могли диктовать свои условия. В итоге они не оставляли SABBATH времени на саундчек, делали другие мелкие пакости. С другой стороны, SABBATH тепло вспоминают группу MOUNTAIN, которая хорошо относилась к бирмингемцам, помогала им советами.
«Играть в «Fillmore» было, мать его, классно! В то время мы «торчали» от бухла! В «Fillmore East» была настоящая нью-йоркская публика, которая и знать не могла, чего им от нас ожидать, поэтому для нас это явилось как бы уроком. Они сидели на своих задницах, пытаясь закосить под крутых, а мы становились всё злее и злее. Я так разозлился к третьей или четвёртой песне, что разбил свои барабаны и побросал их в зал. Оззи орал на людей, а Тони топал ногой изо всех сил, очень громко. Потом их словно поразила молния! Весь зал, мать его, вдруг встал, и стал реагировать на нас, а Оззи завопил: «А ну, хлопайте вашими грёбаными ручками!» В ту ночь нас семь раз вызывали на бис, – вспоминал Билл Уорд. – Удивительно, как всё это получилось. Мы как степной пожар пронеслись по всей Америке. Когда мы приехали в Лос-Анджелес, масса людей уже знала о нас, и мы были в шоке. С того момента мы стали жутко популярны».
 «На втором шоу публика окаменела и заснула, так что Билл побросал свои барабаны в толпу. Его родители приехали на одно из наших выступлений, у его мамочки с собой была большая, так её разтак, хозяйственная сумка. Она пришла в буфет за кулисы и набросала в сумку кучу вилок, ножей, ложек, а в это время секьюрити наблюдали за ней в камеру. Охранник подошёл к ней и говорит: «Мадам, я думаю то, что находится в этой сумке, вам не принадлежит!» – с хохотом вспоминал Оззи.
Шоу в «Fillmore East» оказались крайне важными для SABBATH ещё и потому, что именно там, в «Fillmore East», появлялся весь цвет американского шоу-бизнеса – его деловая часть, а также самые влиятельные журналисты. Критик «Billboard» Фред Кирби писал: «BLACK SABBATH оказался лучшим со своей тяжёлой программой, которая включала песню «Black Sabbath» из первого альбома, выпущенного «Warner Bros.». Выразительный вокал Джона Осборна являлся ключевым, в то время как скучное, неуклюжее шоу не стало помехой для энтузиазма публики». 
BLACK SABBATH гостили пять дней и ночей в лос-анджелесском клубе «Whiskey A Go Go» на Бульваре Сансет в самом сердце Сансет Стрип в Голливуде, играя по два-три сета в сутки. Это легендарное место, где часто выступали заезжие британские группы. Там начиналась карьера таких легендарных бэндов Западного побережья Штатов, как THE DOORS, THE BIRDS, BUFFALO SPRINGFIELD, LOVE. За билетами на SABBATH выстраивались очереди, начались беспорядки. «Мы сыграли на вечеринке в «Whiskey's» и слух о нас распространился по городу. Заведение окружили копы, все были там. Клуб заполнился до отказа, а на улице ещё оставались тысячи ребят. Бардак был совершенный!» – вспоминает Тони.
«Это был хаос. Мы и понятия не имели [об Америке]. Поимев успех в Европе и Великобритании, мы считали себя звёздами. Приезд в Америку стал анти-климаксом, потому что нас там никто не знал. Первые выступления были абсолютно ужасны. Мы вообще не знали, как работает оборудование. Понятия не имели о напряжении в сети – усилители взрывались! Мы были как маленькие дети, которые не соображают вообще, что они делают, когда попали на американскую сцену. Так что наши первые выступления оказались провалом, но мы быстро учились. Мы разобрались с проводами и всеми техническими моментами. После нескольких фальстартов мы рванули со старта и понеслись. Думаю после восьми или девяти концертов мы стали всё делать правильно, у нас появились нужные в Америке усилители и даже микрофоны. Было классно. Тогда мы только начали использовать микрофоны для усиления звука барабанов в Англии, но до тех пор никто этим не занимался. У нас появилась иная форма нашего звучания. Мы играли на сцене с кабинетами, с микрофонной подключкой, усилителями. В Америке у них даже были мониторы на сцене, так что мы могли слышать собственную игру! Привыкнуть ко всему этому было сложно, поначалу мы сели на задницу», – говорит со смехом Билл Уорд.
«Каждая британская группа мечтает играть в Штатах. Когда мы туда, наконец, приехали, то оттрахали столько группи, сколько смогли. Приехать туда из Англии, из Бирмингема, где солнце, мать его, появляется редко, было для нас чем-то волшебным», – вспоминал Оззи.
Четыре вечера BLACK SABBATH выступали в «Fillmore West» в Сан-Франциско вместе с THE JAMES GANG (хэдлайнер) и SUGARLOAF. На одно из этих шоу явился президент Ангелов Ада – легендарной шайки американских рокеров. «К счастью, он приехал, чтобы дать нам своё благословение, – вспоминает Гизер. – Но сначала вошли 50 его телохранителей. Прямо к нам в гримёрку. Охрану вышвырнули вон. Секьюрити только мямлили: «да, сэр», «нет, сэр». Потом вошёл он – высокий мужчина, такой крутой, и представился нам. Он сказал: «Я даю вам свою санкцию». И добавил, что с нами в Америке всё будет в порядке всегда. И что бы это значило? Сейчас всё вспоминается как сон. Они остались и смотрели наше шоу, а потом уехали – большая кавалькада на мотоциклах».
27 ноября американский тур SABBATH завершился. Американское путешествие оказалось успешным, группа здорово играла и неплохо принималась публикой. Более того, они выступили хэдлайнерами нескольких шоу! Впрочем, это было только вступление, только начало. BLACK SABBATH, как и многие группы до них, поняли, что один-два хита в Америке не означают настоящей популярности, что масса публики не их замечает. Требуется не одно и не два турне, чтобы покорить Штаты.
«Когда телевизионщики в Штатах спросили фэнов, зачем они ходят нас слушать, те ответили, что ходят на нас... смотреть!» – со смехом вспоминал Тони.
«Мы никогда не видели настоящих девчонок-группи до визита в Америку, – вспоминает Оззи. – Когда мы попали в отель в Нью-Йорке, в эту дыру на углу 8-й и 48-й улиц, у нас в первый раз были отдельные номера. Там я впервые узнал, что такое силиконовые сиськи. У менеджера под рукой было полно шлюх и, клянусь Богом, они трахались с доберманами.
Я помню, стучал в соседнюю дверь в номер Тони и кричал: «Твою мать, Тони, хочешь посмотреть, кто у меня в койке? Она похожа на победителя 3.30 из Келсо». А он отвечает: «Ты считаешь, это плохо? Иди, взгляни на мою!»
Роуди других групп всегда кадрили девок гораздо симпатичнее, а нам доставались такие страшные, что требовалось надевать им пакеты на голову! Самых страшных мы называли two-baggers –  «двухпакетными», потому что один пакет ей на голову, чтобы не видеть лица, второй – себе на голову, чтобы тебя никто не узнал, если ввалится в номер ненароком. Если ты хотел трахнуть чиксу в Англии в те дни, тебе нужно было хорошо кормить-поить её, а уже потом, спустя недели три поднимать вопрос. Забудьте! В Америке у них нет на это времени. Чиксы подходят к тебе и говорят: «Я хочу тебя свить в клубок!» Что бы это значило?»
«В Америке мы открыли для себя старый добрый вафельный порошок. Waffle-dust, или «чарли», или «снежок» – это означает одно и то же: проблему», – вспоминает Тони Айомми.
Оззи говорил, что гитарист одной из известных американских групп подсадил их на кокаин. «Он насыпал вот такую гору порошка, а я ему говорю: «И знать не желаю!» А он: «Давай, чувак, попробуй!» И я попробовал. Это было словно… дзинь! «Ох, не так уж плохо!» 
Кокаин – удивительная субстанция. Знаете, как говорят: «Ты никогда не останешься в одиночестве с мешком кокаина». Ты можешь оказаться на грёбаном необитаемом острове с унцией кокаина, и я гарантирую, что 10 человек постучатся к тебе в дверь до рассвета», – говорил Оззи.
«Мы с Биллом были хуже всех, – вспоминает певец. – Тони и Гизер принимали наркотики, но сами по себе, а мы с Биллом стали наркотическими коммандос. Мы никогда не входили в дверь, а всегда сквозь оконное стекло или крышу, мать её! Мы тратили деньги, алкоголь тёк у нас из ушей».
«Я принимал таблетки, speed и всё такое лет с 16-ти. Курил марихуану лет с 16-ти. «Тяжёлые» наркотики появились у нас году в 70-м и мы с Оззи поимели проблем. Мы, бывало, были совсем не в форме. По крайней мере, было около 200 случаев, когда мы попадали в разные истории. Это происходило не по злому умыслу. Для нас это было развлечением, типа вечеринки. Ты «нагрузился» и хорошо проводишь время. Просто приторчав, мы устраивали вечеринки, знаете ли, и балдели 24 часа в сутки», – говорит Билл.
«В самый первый раз я попробовал кокаин перед выступлением в «Madison Square Garden» (sic! – группа не играла в этом зале в 1970-м – прим. Авт.) Я вышел на сцену [под кайфом] и убедился, что это было блестяще, мать твою! Поэтому далее последовало: «А давайте попробуем на следующем концерте?», а потом на следующем, и на следующем, знаете ли… Мы здорово присели на наркотики. Это стало ритуалом. «О, мы идём в студию, достань нам унцию». Каждый раз, записывая альбомы, мы курили марихуану, а потом догонялись кокаином, или чем-нибудь ещё. И улетали. Я не желал выходить из студии. Торчал там всю ночь каждую ночь», – говорит Тони.
«Мы стали ещё безумнее, чем раньше, больше девок-группи, больше наркотиков, больше выпивки, больше всего! Наш тур стал декадансом на колесах!» – вспоминал Гизер. Группа ни в чём себе не отказывала.
«Мы поняли, что сможем покупать машины и дома после этого тура. Мы никогда не спрашивали, откуда приходят деньги и на что они тратятся. Мы просто балдели», – вспоминает Тони Айомми.
«Нам так был нужен отдых. Мы все устали. Мы нигде так не гастролировали, как в Америке, – говорит Оззи. – Люди с трудом верят, что я в группе вкалываю в три раза больше, чем на обычной работе. В Америке мне пришлось отправиться в больницу, потому что нервы стали ни к чёрту! Все эти переезды потрясли меня. Когда наши записи стали продаваться, то вместо двух выступлений в неделю мы начали играть семь!»
Спустя неделю после завершения первого американского тура, 3 декабря 1970 года BLACK SABBATH вошли в лондонскую студию «Island Records» в Notting Hill Gate, чтобы начать работу над своим третьим альбомом. За одну неделю они успели выступить в Ливерпуле и записать три новых базовых трека. По словам музыкантов, песни были уже готовы, и их оставалось только уложить на плёнку.
В третий и последний раз они работали с продюсером Роджером Бэйном. Тони Айомми обещал журналистам самый тяжёлый альбом. На этот раз никто не экономил студийное время. «Нам требовалось его больше, потому что у нас заканчивался старый репертуар, который мы исполняли с прежних, клубных дней, – вспоминает Тони. – Я должен был сочинить новые песни специально для работы в студии в первый же день».
Запись третьего альбома BLACK SABBATH шла в нескольких студиях, основная – «Morgan Studios». Как однажды признался Тони Айомми, группу вскоре выгнали оттуда за пьянство и хулиганские выходки. «Курили до черта конопли и такое творилось… Танцевали голышом в студии», – вспоминает Тони. «А Гизер написал об этом песню «Sweet Leaf», – добавляет Осборн.
«Это исследовательский альбом. Во многом это конец невинности для BLACK SABBATH, потому что мы выросли и превратились в крутую «живую» группу и теперь знали, чем заняться в студии», – говорит Билл Уорд.
О чём они тогда думали, в спешке сочиняя новые песни? «Время сочинения песен о всякой херне прошло, насколько я осведомлён, – говорил Оззи спустя год. – Зачем взращивать людей, чтобы они верили в [лозунги]: «Сражайся, потому что Америка любит тебя!» или Англия любит тебя. Всё это – тупая пропаганда. Последний, кто оказался крутым чуваком, использовавшим всё это был Гитлер. И посмотрите, что он натворил с миром? Почему бы наоборот не дать людям правду, вместо того, чтобы оболванивать их тем, чем их хотят оболванить? Мне хотелось бы думать, что если люди прислушаются к словам, они получат правду из песен, таких как «Children Of The Grave». Она о сегодняшних ребятах и о том, что мы видим. В Америке революция в умах просто смехотворна, ведь если убеждения людей достаточно сильны и незыблемы, и народ хочет что-то извлечь из этого, тогда по любому [следует] восстание. Ты в любом случае навредишь обеим сторонам: и если позволишь всему оставаться как есть и идти самому на этой волне, и если будешь делать что-то совсем другое. Хуже чем сейчас тебе уже не будет, но ты можешь добиться чего-то гораздо лучшего. Я лично не считаю, что будет революция, когда все начнут бунтовать, ведь все когда-то состарятся и будут жаловаться на что-то другое».
11 декабря группа вышла из лондонской студии с тремя готовыми песнями. На следующий день начинался европейский восьмидневный «мини-тур»: Копенгаген, Ванне–Эйкель, Дуйсбург (шоу на открытом воздухе было испорчено проблемами со звуком и сильным дождём, фанаты устроили беспорядки), Брюссель, Париж. Парижское шоу 20 декабря снимало французское телевидение. Фрагменты его часто используются в документальных фильмах о BLACK SABBATH, это же шоу широко выпускалось на бутлегах.
1970-й год заканчивался на высокой ноте: два альбома BLACK SABBATH попали во все итоговые годовые «двадцатки» музыкальных журналов в Британии. Неоспоримый успех, признание, SABBATH стал феноменом.
1 января 1971 года альбом Paranoid вышел в Штатах, в мае он получит там «золотой» статус, а в июне за океаном «золотым» станет первый альбом SABBATH. К середине 80-х Paranoid был в Америке трижды «платиновым».
Новый год для BLACK SABBATH начался с тура по Великобритании совместно с группами FREEDOM (проект бывшего барабанщика PROCOL HARUM Бобби Харрисона (Bobby Harrison) из «конюшни» Патрика Миэна) и CURVED AIR. Билеты стоили 18 шиллингов (или 90 пенсов на новый лад) и раскупались влёт. Позднее Тони Айомми примет участие в записи сольного альбома Бобби Харрисона The Funkiest (Capitol, 1973).
Тур должен был стартовать 5 января в престижном лондонском Королевском Альберт Холле, но хозяева зала отказали Патрику Миэну, усомнившись в репутации BLACK SABBATH. Группа пополнила почётный список тех, кому дали от ворот поворот. Музыканты в те дни шутили, что если тебе не запрещали играть в Альберт Холле, то твоей группы и не существовало! В итоге Лондон так и не увидел SABBATH, а тур начался лишь спустя три дня. Заголовок в «NME» кричал: «TEN YEARS AFTER в концерте отказано. А теперь и SABBATH: альбертхолловский запрет!»
Поначалу менеджмент напрочь отрицал проблемы с Альберт Холлом. Позднее Патрик Миэн заявил: «Это нелепое решение. Люди, которым нравится музыка SABBATH – взрослые и интеллигентные. Не дать лондонцам возможности увидеть группу в главном зале страны… Это очень огорчительно». Представитель Альберт Холла мотивировал отказ несколькими словами: «Наша политика – снизить риск возможных ситуаций, которые могут привести к вспышкам».   
8 января саббатарианцы выступали в Town Hall родного Бирмингема. Критик Деннис Детеридж из одной из бирмингемских газет писал в заметке «SABBATH вернулись домой»: «Возможно, не так это плохо, в конце концов, что BLACK SABBATH не смогли начать свой нынешний тур с CURVED AIR в лондонском Королевском Albert Hall. Зато они смогли дать старт своему забегу по стране в пятницу перед лицом неистово патриотичной родной публики в бирмингемском Town Hall.
Ни разу, с тех пор, как «Aston Villa» забила победный гол в полуфинале Кубка лиги в ворота «Manchester United», бирмингемская публика не орала так громко, приветствуя выход SABBATH на сцену.
Чуть ранее FREEDOM растопили лед своим получасовым довольно стереотипным выступлением, а потом CURVED AIR вышли с «It Happened Today» – песней из альбома Air Conditioning, выпущенной на сингле. Невероятные звуки создавали скрипач-виртуоз Дэррил Уэй (Darryl Way) и Фрэнсиз Монкман (Francis Monkman) на своём синтезаторе, вместе с потрясающими нотами и пением Сонджи Кристины (Sonja Christine), что помогло им завоевать овацию публики, которая поднялась на ноги.
К чести BLACK SABBATH, они сумели добиться ещё большего безумия от публики своим особым брэндом хэви рока.
«Paranoid» явился весьма подходящей «открывашкой» и номером на бис для Тони, Гизера, Билла и Оззи, которые исполнили ещё четыре песни из своего второго альбома и пару песен из первого.
С дебютного альбома были «N.I.B.» и «Black Sabbath». Они сыграли «War Pigs», «Iron Man», «Hand Of Doom» и «Fairies Wear Boots» из альбома Paranoid. А ещё парни вбросили две новые песни «Into The Void» и «After Forever» для ровного счёта.
Используя 1,800-ваттную систему, плюс 600 ватт для каждой гитары, они исполняли hard and heavy, сотрясая старинный Town Hall до самого основания.
Фэны вскочили с мест и сходили с ума – вопящая, танцующая масса энтузиастов, почти загипнотизированная пульсирующей музыкой своих идолов.
SABBATH и желать не могли лучшего старта для своего турне, как и более радостного возвращения в город, где для них всё началось».
Критик газеты «Disc» Джулиан Джеймс писал: «Определённо, эти местные ребята сделали возвращение триумфальным, когда BLACK SABBATH начали свой тур с CURVED AIR в бирмингемском Town Hall в пятницу (8 января).
Фэны едва не приподняли крышу старого Town Hall, когда SABBATH, используя звуковую систему в 1800 ватт и по 600 ватт на каждую гитару, пробивали свой путь сквозь программу тяжёлого, бескомпромиссного рока.
Те, кто ожидал услышать материал с первых двух альбомов SABBATH, не были разочарованы, потому что Тони, Гизер, Билл и Оззи в основном стояли на знакомом фундаменте.
Атмосфера в зале помогла сделать их версии «Paranoid», «N.I.B.», «Black Sabbath», «War Pigs», «Iron Man», «Hand Of Doom» и «Fairies Wear Boots» даже более возбуждающими, чем на диске. И группа блеснула тем, что может вполне оказаться на их третьем альбоме, представила два номера – «Into The Void» и «After Forever».
CURVED AIR следовали за тяжёлым сетом группы FREEDOM, и их выступление ясно дало понять, что они уже достойны сами возглавлять концерты.
Определённо CURVED AIR поставили трудную задачу для BLACK SABBATH (которые должны были выйти следующими), заставив публику просить «ещё!», после чего исполнили «Stretch» из альбома Air Conditioning на бис».
Критик «NME» Рой Карр передавал с саутхэмптонского шоу: «BLACK SABBATH столь же утончённы, как взбешённый мул, бьющий копытом в дверцу конюшни, тем не менее, контролированное использование абсолютной физической брутальной силы и электрического ваттажа позволило им быстро собрать множество столь лояльных поклонников в разных странах.
Есть очень немного групп, работающих в «тяжеловесном» классе, способных поддержать, а затем и интенсифицировать быстрый рост первобытного, неолитического возбуждения, как это делает BLACK SABBATH в открывающем шоу «Paranoid».
Несмотря на то, что в тот вечер «святые» принимали дома «Bristol City» (они выиграли 3:0), мрачный муниципальный Guild Hall Саутхэмптона, где в понедельник начался нынешний тур группы (sic! – тур начался ранее – прим. Авт.), вскоре превратился в море подпрыгивающих голов и скачущих по-идиотски танцоров, когда SABBATH словно принялся изгонять все запреты из коллективного сознания аудитории.
С тонкими волосами, постоянно спадающими на лицо, певец Оззи Осборн занял своё, теперь постоянное место справа на сцене, где он симулировал, шатко передвигался и корчился во время сильных риффов таких номеров как «War Pigs», «Iron Man» и зловещего «Black Sabbath».
Два новых номера из их грядущего альбома – «Into TheVoid» и «After Forever» – стали своеобразным превью диска, они извлекли выгоду из неистовой игры на барабанах Билла Уорда, равного по агрессивности исполнения басиста Гизера Батлера и улыбающегося Тони Айомми, чья гитарная игра значительно улучшилась после первой успешной экспедиционной поездки группы в Штаты.
В целом, их шоу и приём публики ясно говорят об их будущем, а финальная песня «Fairies Wear Boots» стала решающим тому подтверждением».
«Скачущими по-идиотски танцорами» Рой Карр называл хэдбэнгеров, «лоботрясов», которые переняли манеру трясти патлатой головой в такт музыке у Оззи. «Я тряс головой на сцене, но честно – не знаю, я всё это начал или просто так вышло. Позднее всё дошло до абсурда – люди стали засовывать головы внутрь колонок и получали, мать твою, кровоизлияния в мозг. Один парень погиб, кажется».    
Британский тур из 12 концертов группа завершила 23 января концертом в Лидсе, в зале местного университета. В газете «Dial» от 23 января упоминалось, что Оззи зайдёт в студию на три дня, чтобы записать демо-треки. Альбом должен быть готов к началу февраля, писали газеты.
20 января 1971 года родилась первая дочь Оззи Осборна – Джессика Старшайн (Jessica Starshine). Роман Оззи с красивой брюнеткой Тельмой Мэйфер (Thelma Mayfair) (по другим данным Тельмой Райли (Thelma Riley – возможно, это её фамилия по первому мужу – прим. Авт.) был бурным. Они познакомились в ночном клубе. Оззи женился на Тельме и усыновил её первенца Эллиота Кингсли (Elliot Kingsley) от первого брака. Тельма внесла свою лепту и в историю, и в имидж SABBATH – ведь именно она придумывала и шила Оззи его знаменитые в 70-х сценические костюмы – с «лапшой» на рукавах…
«Я познакомился с девушкой – Тельмой – и женился на ней. Я был весьма юн, и мне не стоило так рано жениться. Просто всё случилось так быстро, этот успех... Я просто подумал: женюсь, обзаведусь домом, детьми, как обычный человек. Словно кто–то подбросил вверх монетку, а на кону стояла моя жизнь. И она упала нужной стороной вверх», – рассказывал Оззи. 
В начале 70-х все музыканты BLACK SABBATH обзавелись семьями. Билл Уорд взял в жены свою школьную подругу Терезу (Theresa). Тони Айомми женился на своёй даме сердца Сью (Sue), а его «дружкой» на приватной церемонии выступил барабанщик LED ZEPPELIN Джон Бонэм. Гизер Батлер обручился со своей первой школьной любовью – Джорджиной (Georgina). Билл Уорд уверен, что женитьбы отрицательно повлияли на дела в группе – мужское сообщество постепенно стало распадаться.
29 января BLACK SABBATH впервые прибыли в Австралию. Трансконтинентальный 36-часовой перелёт с промежуточными посадками во Франкфурте, Риме, Бахрейне, Нью-Дели, Сингапуре был изнуряюще изматывающим. Из Сиднея группа полетела в Мельбурн через Аделаиду. 30-го в Сиднее прошёл специальный приём для прессы.
1 февраля BLACK SABBATH играли на фестивале Myponga Open Air Festival в Аделаиде. 15 000 человек собрались, чтобы увидеть группу. Вторым хэдлайнером планировался Кэт Стивенс, но он не приехал. Выступали австралийские группы CHAIN, DADDY COOL, FANNY ADAMS, FRATERNITY (в этой группе пел Бон Скотт (Bon Scott), будущий солист AC/DC), HEALING FORCE, HIGHWAY, KING HARVEST, SPECTRUM, BILLY THORPE & THE AZTECS.
Эдриан Роулинс вспоминает фестиваль Майпонга в своей книге «Festivals in Australia: An Intimate History» («Фестивали в Австралии: интимные подробности»): «Этот фестиваль проводился не в идеальном месте – на плоской ферме без деревьев, рядом с прекрасным пляжем, но довольно далеко от Аделаиды. Мероприятие организовали состоятельные джентльмены. Они пригласили Кэта Стивенса и BLACK SABBATH, как хэдлайнеров. Не по их вине Кэт Стивенс нарушил контракт, а вот BLACK SABBATH прибыли и выдали выступление с такой сумасшедшей, необузданной энергией, какой не было у них ни в 1973-м, 1974 или 1980 годах». 
Оззи запомнил экстатичный приём публики – она вела себя так, словно насмотрелась фильма о Вудстоке. Жара стояла убийственная, не помогло и то, что SABBATH вышли на сцену поздно, в 10 часов вечера. Потом британцы три дня приходили в себя в Аделаиде и развлекались, как могли: загорали, играли в гольф, посетили зоопарк и национальный парк, вызволяли арендованные машины из вязкого пляжного песка, выходили в море на яхте.
Из Перта их путь через Сингапур, Бангкок, Бахрейн, Стамбул, Франкфурт лежал в Амстердам, а потом домой. 5 февраля группа прибыла в студию завершать работу над третьим альбомом, который получит название Master Of Reality.
17 февраля в Эсбери Парк, в зале отеля Sunshine Inn, BLACK SABBATH начали своё второе американское турне. 19 и 20 февраля прошли два шоу в «Fillmore East», в Нью-Йорке с PIG LIGHT SHOW и J. GEILS BAND – аншлаг! На сей раз SABBATH играли в больших залах до 20 тысяч человек! Второе пришествие SABBATH в Америку началось под девизом «Громче, чем LED ZEPPELIN»! По словам Батлера, сей слоган привёл группу в замешательство, они потребовали немедленно прекратить этот дешёвый хайп. «[Промоутерам] пришлось отбросить его довольно скоро, потому что мы им сказали: «Кончайте заниматься херней!» – говорил Оззи.
Гастроли неожиданно осложнили угрозы, прозвучавшие в адрес группы – кто-то пообещал расстрелять музыкантов. Когда на одном из выступлений в зале вырубилось электричество, Оззи в страхе застыл на сцене, боясь пошевелиться.
«Поворотный момент в наших отношениях с Америкой наступил во время второго тура, – вспоминал Уорд. – К моменту нашего возвращения в Штаты, слухи о нас распространились как лесной пожар! Когда мы попали в Лос-Анджелес и сыграли в зале «Forum», в этом 15-тысячнике, нам крыши сорвало! Я понял, что мы стали популярны!»   
Ещё бы! Спрос на билеты был таким, что в Лос-Анджелесе пришлось играть два дня подряд (23 и 24 февраля). «Мы должны были выступать в клубе в Лос-Анджелесе, а в итоге «поддерживали» GRAND FUNK RAILROAD в «Форуме». Мы играли там в первый раз», – вспоминал Билл Уорд. Шоу перенесли в зал «Forum» в Инглвуде – самую большую площадку Лос-Анджелеса, вмещающую 17 000 человек. На афишах значилось: «GRAND FUNK RAILROAD представляет BLACK SABBATH». «Я ненавидел выступления в «Форуме». Мы все ненавидели. Там странный звук, когда играешь на сцене», – вспоминал Оззи. «GRAND FUNK были самыми отъявленными ублюдками из всех [групп, кого мы «разогревали»]. Они относились к нам ужасно», – вспоминал Гизер. GRAND FUNK ревновал британцев.
«Мне кажется, мы довольно схожи с GRAND FUNK RAILROAD, – говорил Оззи, вспоминая о тех днях, пару лет спустя, – но я не слыхал об этой группе до нашего третьего (sic! – второго) американского тура. В Англии никто не знал, кто такие GRAND FUNK, мы понятия не имели, насколько они популярны, пока не сыграли с ними в «Forum». Они два вечера собирали полный зал! Они заводили толпу, но в музыкальном плане они для меня ничто. Я не говорю, что они фиговая группа, ведь они неплохая группа для тех, кто врубается в них. Лично мне нравится музыка, которая совершенно не похожа на то, что мы исполняем».
27 февраля в Денвере бирмингемцы «разогревали» своих друзей из MOUNTAIN. В Балтиморе (7 марта) и Детройте (12 и 13 марта) SABBATH сыграли три шоу с FLEETWOOD MAC (хэдлайнер)!
1 марта в Мемфисе, штат Теннеси, произошел печально известный инцидент, когда психически больной человек с ножом наперевес пытался атаковать Тони Айомми. Только собственная неловкость киллера и вмешательство роуди Дэвида Хеммингса (David Hemmings) спасли гитариста. Роуди свалил нападавшего, и заломил ему руку за спину. Секьюрити задержали психа до прибытия полиции.
«Это было шоу на открытом воздухе. Когда мы подошли к своей гримёрке, то увидели крест, нарисованный на двери кровью! Мы не обратили особого внимания – пнули дверь и вошли. Но когда мы находились на сцене, какой-то парень захотел зарезать меня по какой-то причине – не знаю, чем я ему мог досадить. Он пробрался мимо секьюрити. И в этот момент мои усилители сгорают! Я просто вышел из себя, развернулся, распинал все усилители и пошел прочь. А за моей спиной этот парень с вот таким тесаком!»
«Он проскочил мимо меня, – продолжает Гизер рассказ Тони, – сверкая своим огромным ножом, и прошел едва ли не половину пути, пока его не схватила охрана. После этого мы отказались продолжать концерт, впрочем, так или иначе мы бы не смогли, потому что Тони разнёс все усилители. Организаторам только и оставалось вывести нас оттуда, ведь публика слетела с катушек! В отеле нас ждала толпа ребятишек – кажется, приехала вся шайка – они вломились через пожарный выход».
«И каждый с чёрной свечой в руке», – печально добавляет Тони. Хозяину отеля пришлось вызвать полицию, которая пообещала регулярное патрулирование мест пребывания SABBATH.   
2 апреля тур завершился концертом в Филадельфии, где BLACK SABBATH и HUMBLE PIE вновь «разогревали» MOUNTAIN.
Второй американский тур принёс восторженные отзывы прессы. Газета «Winnipeg Free Press» писала 1 марта 1971 года в заметке под заголовком «BLACK SABBATH Wild And Heavy»: «BLACK SABBATH появились на сцене «Centennial Concert Hall» воскресным вечером на двух аншлаговых шоу. BLACK SABBATH – это не столько музыкальная группа, сколько музыкальный опыт. У них супертяжёлое звучание, очень громкое.
Воскресным вечером на первом шоу публика вставала и устраивала овацию после каждой песни. На успех группы явно повлияло и её умение преподнести себя на сцене. Их визуальное представление на сцене способно вывести из себя любого человека, который доселе ни разу не сталкивался с подобным действом. Они дикие, они тяжёлые и они ведут себя свободно.
В центре, между тремя стенами из громкоговорителей, четверка молодых людей работает в эмоциональном неистовстве, полностью погруженная в свою лирику, как и в свою музыку.
Они исполнили песни с двух своих первых альбомов – Black Sabbath и Paranoia (sic!).
BLACK SABBATH состоит из трёх превосходных музыкантов и одного талантливого певца. Ударные, бас и лид-гитара образуют музыкальную сеть, охватывающую вокал и полностью его формирующую. Голос певца то взлетает, то падает в музыкальном обрамлении, в идеальном примере эмоциональной согласованности».      
Весной альбом Paranoid поднялся на 8-е место в чарте журнала «Cashbox» в Штатах.
«Первое американское турне для нас реально явилось экспериментом, – говорит Айомми. – Мы приехали туда и играли, как могли, чтобы люди увидели, на что мы способны. Трудная работа, но успешная. Второй тур в Америке начался после выхода там Paranoid и он прошёл отлично. Мы играли очень хорошо, и это помогло продвинуть альбом. Первый тур проходил по маленьким залам, а второй уже по большим аренам – до 20 000 зрителей, и мы заполняли их все!
Американцы больше врубаются в музыку. У нас [в Англии] тоже собираются аншлаги, но американцы готовы идти дальше. Им больше интересна группа в человеческом плане, им хочется всё знать о тебе».
Фэны из Америки заваливали группу письмами с просьбами о постерах и автографах. Единственное, что не понравилось BLACK SABBATH в Штатах – это обилие полицейских в форме на концертах. Это, по мнению британцев, провоцировало публику на выпады. В Великобритании полиция на фестивалях и шоу не показывалась, разве что в толпе работали агенты в штатском из отдела по борьбе с наркотиками.
Одна из британских газет опубликовала материал журналиста Эндрю Тайлера «Как гастролировать в Америке и выжить – по Оззи Осборну».
«Проблема с европейской и британской публикой в том, что люди слушают тебя, как джукбокс (музыкальный автомат – прим. Авт.). Они платят свои 14 шиллингов, или сколько там, а ты должен отработать так, чтоб у тебя яйца отвалились.
Что мне нравится в Америке? То, что если даже ты отыграешь скучный концерт, потому что устал от переездов и тебе не хочется выходить на сцену, им всё равно он понравится, потому что они врубаются».
«Поначалу публика в Европе не знала, как относиться к нам, но «разогреть» их много времени у нас не заняло. В Америке в отношении нас было гораздо больше страхов. В Америке ты можешь быть вызывающим, и такое вызывающее поведение может затронуть святая святых американской морали. Другие страны не реагируют таким образом. В Америке это громкое дело», – говорил Билл Уорд спустя 30 лет после вторых американских гастролей.    
Перед началом европейского тура (5 апреля) группа снова вернулась в студию и продолжила работу над третьим альбомом. «Третий диск мы записывали в «Morgan Studios» в Виллесдене, на северо–западе Лондона (Аллом имеет в виду, что львиную долю записи они сделали в этом месте – прим.Авт.). При студии был бар, что очень удобно для тех, кто озабочен. Запись шла с перерывами и заняла много времени – думаю, месяца два, в целом. Всё дело было в том, что у них не было ни одной готовой песни. Только несколько риффов, ни аранжировок, ни лирики. Я помню Гизер в спешке строчил стихи, а Оззи жаловался, что не может положить эти строчки на мелодию!» – вспоминал звукорежиссер Том Аллом.
15 апреля стартовал скандинавский тур BLACK SABBATH на пару с Джонатаном Свифтом (Jonathan Swift): Копенгаген, Оденсе, Стокгольм, Гетеборг, Осло, Санднес. Всего 10 шоу.
26 апреля 1971 года огромный семимесячный всемирный тур в поддержку альбома Paranoid, начавшийся 11 сентября 1970 года, завершился концертом в Королевском Альберт Холле (на «разогреве» группа FREEDOM). Четырехмесячный запрет на концерты BLACK SABBATH в этом зале, наконец, был снят. Поговаривали, что менеджеры Миэн и Пайн прибегли к тактике закулисного выкручивания рук. Ходили и слухи о том, что хозяева зала, дескать, впечатлились успехами группы и её записями, во что верится с трудом.
Миэн не скрывал, что вёл долгие и упорные переговоры с промоутером Фредом Баннистером (Fred Bunnister). «Альберт Холл выставил определённые условия, с которыми нам пришлось согласиться. Мы позволили им посмотреть тексты песен SABBATH, они слушали записи группы и не нашли там ничего предосудительного.
Им не нравится, когда публика становится соучастником шоу, но мы полагаем, что те, кто ходят на подобные концерты – ответственные люди, которые развлекаются и одновременно балдеют от музыки.
Для Альберт Холла [концерт SABBATH] – прекрасная возможность снова стать залом, где звучит прогрессивный рок. Нам нужен такой зал, как Альберт Холл, для рока в Лондоне и это шоу станет проверкой».
Оззи навсегда запомнил свои ощущения: «Мы играли в Альберт Холле в первый раз. До этого я выступал в грёбаных огромных залах в Америке на 20 тысяч мест, на фестивалях перед 70 тысячами зрителей, но в Альберт Холле у меня был такой страх сцены, что меня стало колотить перед выходом!»
Концерт прошёл с аншлагом и был отмечен неистовством тех, кого журнал «Disc» назвал «тинейджерами новой волны». Они «вопили, кричали и хлопали в ладоши». Отчет пестрел словами и терминами «скинхэд», «новая волна», «хэдбэнгер»…
Миэн в своих ожиданиях оказался прав. Шоу явилось знаменательным – по словам британского критика Криса Уэлча, именно тогда британский Юг окончательно пал перед BLACK SABBATH.
Забавно, что шоу SABBATH оказалось на 15 минут длиннее обычного, вследствие чего группа получила дополнительный счет из Альберт Холла. Его служащим полагались деньги за сверхурочную работу, а администрация зала решила переложить это финансовое бремя на SABBATH. По иронии, группа была не виновата, так как перед началом шоу представители рекорд-компании вручали ей «золотые» диски по итогам продаж двух первых альбомов.
После концерта в Альберт Холле, группа вернулась к завершающему этапу работы над своим третьим альбомом. 
«Мы гастролировали  по всему миру, – вспоминает Оззи. – Мы продолжали гастроли по всему миру. Мы много ездили до записи альбома Master of Reality, а потом мы начали уставать. Мы были в пути четыре года, пять лет. Когда вышел Master of Reality, мы жили в отелях, ничем не занимаясь… Мы отдали гастролям пять лет! У нас глаза «битлов» с обложки Beatles for Sale. Проверь обложку Beatles for Sale, посмотри на их глаза. Их нет. У них взгляд в милю длиной. Такой взгляд у солдат. Солдат вернувшихся с битвы. Они смотрят сквозь тебя. Мы были кончены. Мы стали ветеранами. Нам было по 23 года, и мы стали ветеранами».
«Это был конец BLACK SABBATH, каким я его знал, – говорит Билл Уорд. – Я помню, Гизер без конца повторял: «Я устал!» Мы постоянно куда-то ехали. Мы мчались по трассе М–1 из Бирмингема в Лондон. Мы ехали в очередное турне. Мы записали Master of Reality и ехали в турне. Мы собирались в Америку, и он сказал: «Я устал. Я устаю» И мы все устали. Нам было по 23 года, мы стали абсолютными ветеранами мировых гастролей, играли где угодно. Чувствовалось, что это конец того феномена, когда мы встречались и буквально писали все эти песни интуитивно. У Тони было много–много–много–много–много разных гитарных «ликов» и всяких эффектов. Гизер работал изо всех сил, у него тоже имелись свои «лики». Я вносил, что в моих силах. Оззи всегда вносил, что мог, и всегда что-то из этого всего получалось». 

глава 6
Хозяин реальности и Снежная слепота

«Я не верю в насилие, я даже не верю в мир,
Я открыл дверь, теперь мой рассудок свободен».
BLACK SABBATH,
«Under The Sun», 1972

Рок-критики в начале 70-х нашли определение музыке BLACK SABBATH, окрестив её downer-роком (впрочем, кое-кто говорит, что это сделали не критики, а сам Билл Уорд). Downer – так тогда называли таблетки–антидепрессанты. Оззи же считал, что группа исполняет depression rock. Штамп «downer-rock» раздражал Осборна. «Мы даже не пытаемся говорить, что мы – чёртова downer-рок-группа или что-то в этом духе. Мы просто играем музыку».
Билл Уорд считал так: «Большинство людей пребывает в перманентной депрессии, но им на это наплевать. Мы пытаемся обратить на это их внимание»
«Люди называют нас «downer-rock», – говорил Оззи в интервью американскому журналу «Hit Parader», – ты принимаешь «красненькие», чувак, запиваешь их вином, и притарчиваешь, балдеешь на децибелах. Всё это полная херня! Чем бы люди не занимались на наших концертах – это не наше дело, лишь бы им самим нравилось! Я выхожу на сцену, чтобы развлекать их – добрый старый шоу-бизнесовский кайф.
Если кто-то идентифицирует то, что я пою с downer–песней, пусть он попробует вложить свою энергию в музыку и выпустить своё раздражение. Это хорошая терапия. Если я заставляю людей чувствовать себя хорошо, то и мне становится хорошо. Группа и публика тащатся друг от друга и это офигительный кайф: «Пусть миром правит мир!» Я не хочу видеть, как людей пинают в голову, я через это прошёл, меня пару раз пырнули ножом – ничего веселого в этом нет.
Музыка – моя жизнь. Я – музыка. Музыка входит в тело. Сцена – словно раковая опухоль в душе, и если я не выступаю какое-то время, то становлюсь очень агрессивным из-за того, что фрустрация повышается до немыслимого уровня».
«Адвокат» BLACK SABBATH Лестер Бэнгс писал в 1972 году на страницах журнала «Creem»: «Публика, пребывавшая в бесконечных поисках костедробительного саунда и тех, кто сможет увидеть в перспективе нынешние социальные и психологические травмы, нашла всё это в BLACK SABBATH. Они были громкими, как и GRAND FUNK, громче всего, что ранее было слышано в мировой истории. У них мрачный взгляд на общество и человеческую душу, позаимствованный из Чёрной магии и христианских мифов. Они пронзают юные сердца насквозь навязчивыми, сокрушительными блоками звука и «слов, которые дойдут до самой твоей скорби, эти слова: «Завтра нет», как пел Оззи в песне «Warning» на их первом альбоме.
Критики, и те, кто просто не смог это услышать, либо потому что они слишком далеки от этого и видели своим глашатаем Джеймса Тейлора (James Taylor – американский поп-исполнитель, - прим. Авт.) или просто чувствовали, что рифф, как сущность, получался гораздо лучше у THE STOOGES или MC5, отзывались почти все, как один, проклятием [BLACK SABBATH] в виде [штампа] «downer-музыки». А так как львиной доле этой музыки недоставало неутолимых адреналиновых императивов её предшественников и одного взгляда на концертный зал хватало, чтобы увидеть, куда привела Психоделическая революция, перемена казалась заслуживающей внимания.
Множество поклонников BLACK SABBATH принимают таблетки, но, определённо не меньшее их число не принимает ничего. Многие из тех, кто подсел на барбитураты и героин совсем не знакомы с этой группой, включая тех многих, кто предпочитает мягкий акустический саунд и, вероятно, ведёт более здоровый образ жизни, чем те, кто предпочитает музыку отчаяния. Но как-то легче представить себе парня в жилом квартале, приторчавшего, каких мы не раз видали, свалившегося на пол в спальне после туринала, слушающего, как BLACK SABBATH несёт чепуху о дьяволе и ядерной войне, и о том, какой жестокой кухней является мир, кивающего своим мыслям, когда он кивает под ритм и находит оправдание своей растущей, как рак, апатии».
«Нас унижают тысячи людей, говоря, что наша музыка – downer rock, - говорил Оззи в 1972 году. – Типа, «прими свои красненькие, чувак, и иди на концерт BLACK SABBATH» и всё такое. Если бы нас не было, они бы всё равно принимали таблетки. Люди курят траву, когда они собираются на концерт грёбаного Джеймса Тейлора или Энгельберта Хампердинка. Я не считаю, что мы устроили эту замануху, но есть люди, склонные говорить, что мы соблазняем слушателей принимать наркотики. Я имею в виду то, что послушав нашу музыку, ты не станешь курить траву. А если куришь, то делаешь это, потому что тебе нравится торчать. Ты же не куришь её потому что четверо парней зашибают хорошие деньги, говоря людям: «Вам надо курить траву». Если нас хотят сделать козлами отпущения, ну, что ж, вперёд!»
Критики считали, что их музыка – сплав злости и ярости. Оззи попытался объяснить: «Английские группы стремятся играть грязную, приземлённую, порочную музыку. Музыка, такая, как у наc – это словно новая попытка наехать на кого-то или «погасить» кого-нибудь. Когда я на сцене, мои чувства выражаются в пении. Например, если мы играем песню «Black Sabbath» и кто-то нас раздражает, или что-то идет не так, я просто пою поперёк гитариста. Однажды Билл – мы тогда просто играли джем – Билл подумал, что мы собираемся прикончить всех.
Видите ли, мы просто четверо обычных парней родом из реально неблагополучного района Бирмингема. Знаете, все ирландцы дерутся, все везде дерутся. Это выражается в нашей музыке. Наша музыка отражает наше окружение».
Билл всегда горевал по поводу того, что записи не отражали всей «живой» мощи группы. «Меня всегда расстраивали наши альбомы, а всё из-за того, что мы были охрененно охрененной «живой» группой. У меня было ощущение, что мы всегда что-то теряли, пытаясь записать то, что мы играли. Люди приходили [на концерты] и смотрели на нас, пытались усесться на пол, а Оззи терпеть этого не мог. Он начинал воевать с ними. Всегда случались драки и стычки, и непонятно было, что может произойти. Но группа всегда была реально, реально мощной. Это напряжение на записях отсутствовало».
Газета «Disc» писала летом 1971–го: «Третий альбом BLACK SABBATH, кажется, станет «золотым» ещё до появления на прилавках. Они в таком же положении, как GRAND FUNK – критики их ненавидят, а публика любит. И BLACK SABBATH на радостях бегут в банк».
В начале июля 1971 года началось самое длительное, третье американское турне BLACK SABBATH. Группа продвигала свой альбом Master of Reality. 2 июля они выступили на открытой площадке в Мичигане вместе с BREWER AND SHIPLEY и SWEATHOG. 4 июля гремели в Детройте на двухдневном фестивале «Outdoor Rock Fest», проходившим на Michigan State Fairgrounds. BLACK SABBATH были хэдлайнерами второго дня и играли на одной сцене с THE AMBOY DUKES, THE SEIGAL–SCHWALL BAND, Алексом Тейлором (Alex Taylor) и BROWNSVILLE STATION. 14 и 15 июля выступали вместе с YES и HUMBLE PIE в Порт Честере. Два шоу в Детройте (16 и 17 июля) были отменены.
17 июля из Детройта BLACK SABBATH отбыли в Канаду. Гизер Батлер хорошо запомнил события тех дней. «Мы отправились из Детройта в Канаду, и они нам устроили ужасный приём. Нам пришлось раздеться догола на пропускном пункте. Они распороли все швы на нашей одежде, вытащили все деньги у нас из карманов и начали скрести купюры, пытаясь найти следы кокаина. В конце концов мы развернулись и отчалили оттуда. Промоутер позвонил и сказал, что назревают беспорядки, поэтому вынуждено вмешаться канадское правительство, которое послало за нами специальный самолёт в Детройт. Иначе бы начались массовые беспорядки. Когда мы приехали туда, нас встречал аншлаг».
18 июля прибыли в Торонто и сыграла на стадионе Borough Of York на «разогреве» у THREE DOG NIGHT вместе HUMBLE PIE и GREASE BAND на мероприятии «Beggar’s Banquet Dance Show».
21 июля во всем мире вышел альбом Master of Reality. В Англии предварительные заказы на диск составили 200 000 экземпляров! А в Америке он получил «золотой» статус ещё до выхода. Практически полгода заняла его подготовка. В последний раз музыканты работали с продюсером Роджером Бэйном и инженером Томом Алломом.
«Я думаю, Master of Reality – отличный альбом. Никто не смел делать то, что мы тогда делали и выходили сухими из воды. Мы пренебрегли всеми, мать их, соображениями коммерции и публика нас приняла. Люди иногда просто не понимают, какие времена были тогда, когда мы записывали три первых пластинки. Вокруг одно дерьмо в стиле «любовь и голуби», знаете ли», – вспоминает Оззи.
Дизайн обложки разработал Майк Стэнфорд (Mike Stanford) из дизайнерской Bloomsbury Group. Он «одел» альбом в черную коробчатого типа обложку (которую Оззи сравнил с «хреновым гробом») с выдавленной фиолетово-депрессивной надписью BLACK SABBATH и чёрной, выделенной таким же тиснением надписью Master of Reality. Впервые тексты песен оказались на обратной стороне обложки диска, а внутри – плакат с зернистой, эзотерической по настроению, фотографией группы. Киф снял группу в рассветных лесных сумерках. Критик «Melody Maker» описывал обложку, как «жуткий картонный конверт, в котором наверняка лежит приглашение на вечеринку с участием Бориса Карлоффа». «Мы не имеем к ней никакого отношения», – отозвался Тони.
Альбом открывает надрывный кашель, который переходит в убойный рифф гитары – главную составляющую песни «Sweet Leaf» («Милый листик»). «На самом деле название я взял с пачки ирландских сигарет «Sweet Afton». Я не знал, о чём должна быть песня, а тут увидел слоган сбоку на пачке: «it’s the sweet leaf». Я пошел именно оттуда, а песня вышла на совершенно новый уровень», – вспоминал Гизер.
Сигареты привез из Дублина Оззи. «Я привёз сигареты, которые продавались только в Ирландии, а на них стояла надпись «the sweetest leaf that you can taste». Гизер спросил: «А можем ли мы написать песню об этом?» Я посмотрел и сразу начал: «Sweet Leaf» – йе!»
Эффектное вступление с кашлем было необходимо, по словам Билла Уорда, «потому что люди должны знать о марихуане – вот о чём песня. У Тони «косяк» бахнул перед самым началом песни. Мы успели записать это и просто продолжили его кашель».
«Я сидел в студии, записывал акустический фрагмент, а Оззи принёс мне «косяк». Я «пыхнул» и чуть не задохнулся, а они всё записали на пленку!»
Кашель Тони «закольцевали» и он задал ритм. Песня превратилась в объяснение в любви к листикам, которые излечивают от любой болезни. Это вам не лекарственный чай. Звучал и прямой призыв: «А ну-ка, давай, попробуй!» «Sweet Leaf» остается одной из любимейших песен Оззи до сих пор.
По признанию Тони, песня вызвала множество жалоб со стороны людей слышавших что-то о BLACK SABBATH, но не от фэнов. Травка довольно безобидна, говорит гитарист, в сравнении с тем, что люди употребляют сейчас...
Вторая песня на альбоме – «After Forever» («Спустя вечность») подписана именем лишь одного автора – Тони Айомми. Но гитарист не скрывает, что Гизер Батлер несёт ответственность за её текст. Эта песня превратила альбом Хозяин Реальности в христианский диск!
«Ты когда-нибудь думал о своей душе – можно ещё её спасти?
Или ты считаешь, что когда ты умрешь, то просто останешься лежать в своей могиле?
Бог – это всего лишь мысль в твоей голове или он часть тебя?
Разве Христос всего лишь имя, которое ты прочитал в учебнике?»
Впрочем, подобные сентенции ещё больше озлобили Церковь, считавшую, что BLACK SABBATH просто издевается над христианской моралью. «Бог – это единственный путь к любви», – пел Оззи, но эта фраза от группы с названием BLACK SABBATH не могла восприниматься серьёзно, по мнению тех, кто во всём искал скрытый смысл и подвох. Музыканты подтвердили, что их весьма тревожила реакция слушателей, особенно в Америке.
«Гизер беспокоился, не перегнул ли он палку, написав строчку «хотел бы ты увидеть Папу Римского на конце веревки?» Гизер – католик, знаете ли... Помните этого парня из Нью-Йорка, который называл себя Сын Сэма и который убивал девок? Когда полиция вошла к нему домой, то на стене, по слухам, они увидели текст песни «After Forever». Я подумал: «Мать моя, неужто мы зашли слишком далеко?» – вспоминает Оззи.
Билл Уорд рассказал, что Тони начал работать над «After Forever» будучи на гастролях в Европе, в Голландии. «Тони придумал её в великолепном зале в Амстердаме, где мы часто выступали. Однажды он появился там рано, начал валять дурака, и вдруг сыграл её вступление. Это было словно… «Вау! Откуда это взялось?» Я подхватил грув вслед за ним и начал играть на ударных. Так что большую часть песни мы сочинили заранее». 
Вступление к «After Forever» – быстрая мажорная тема, которая повторяется на протяжении песни – имеет собственное название «The Elegy» («Элегия»). 
«Embryo» («Эмбрион») и «Orchid» («Орхидея») – два не столь изящных гитарных инструментала, сочиненных и сыгранных Тони Айомми, окаймляют гимноподобную «Children of The Grave» («Дети могилы»). По словам гитариста, он хотел добавить контраста, света и тени, чтобы музыка не стала сплошным гитарным электрическим «забоем», чтобы у группы была возможность выразить себя как-то иначе в музыкальном плане.
«Я очень люблю «Children of The Grave», – говорит Билл Уорд. – Я играл на цимбалах. Я вёл ритм своей левой рукой, а играл на барабанах правой. На этой песне сделано одно из самых первых наших звуковых наложений. На первом альбоме и на Paranoid никаких наложений не использовалось (sic! –прим. Авт.)». По словам Уорда, песня появилась ещё до сессий записи Master of Reality – она уже исполнялась на концертах в конце лета и осенью 1970–го.
«Это ещё одна песня, которая возникла в результате долгих джемов, сыгранных на сцене, – вспоминает Гизер. – В текстовом плане она очень похожа на настроение «War Pigs». Но вместо простой записи нашего «живого» исполнения, как раньше, в первый раз мы применили студийный production – и у нас получилось. Хотя это была не наша идея. Я до сих пор считаю, что песни «Children of The Grave» и «After Forever» прекрасно звучат на радио».
Песня о революции в умах несла немало антиродительских и антивоенных настроений, оптимизма, подчеркивавшегося быстрым темпом. «Это веселая счастливая песня. Моя интерпретация того, что в каждом поколении своя новая революция. Каждое новое поколение ненавидит что-нибудь в предыдущем поколении. Это была наша панк-песня, если хотите», – считает Оззи, размышлявший тогда о войнах поколений, о ксенофобии и непонимании между родителями и детьми. Впрочем, оптимизм напрочь перечеркивался названием «Дети могилы», что звучало предостережением. Песни «After Forever» и «Children of The Grave» Тони назвал слегка «отполированными» из-за тех самых звуковых наложений.
Концовка «Children of The Grave» – мешанина реальных звуков – носит собственное название «The Haunting» («Преследование»).
«Lord of This World» («Повелитель этого мира») – наша одна-единственная сатанинская песня», – сказал Гизер Батлер, окинув взглядом альбом Master Of Reality. Вступлению к песне группа дала название «Step Up» («Шаг вверх»). Странно, но у Билла Уорда возникли проблемы с записью ритм-трека, по признанию Тони Айомми. По этой причине даже пришлось менять студию. «Да ну её к черту! Я с ней не справляюсь!» – кричал друзьям Билл. «На самом деле песня называлась поначалу «Awkward» («Неловкий») – это песня о Билле», – шутил Оззи. Такие же трудности вызвала у Билла запись песни «Into the Void».
Как и на альбоме Paranoid, группа записала прекрасную балладу. «Solitude» («Одиночество») – меланхоличный блюз, спетый Осборном так, что он до сих пор сеет суматоху в рядах поклонников, мятущихся от вопроса: «Кто же на самом деле поет эту песню?»
«Имя мое не значит ничего,
Судьба моя и того меньше,
Будущее моё окутано чёрной бездной.
Солнечный свет так далеко, тучи тянутся,
Я потерял всех, кто у меня был.
О, куда же мне податься и чем мне заняться?
Ничто меня не радует, только мысли о тебе,
Ты лишь смеялась на мои мольбы: «останься»,
Я слезы лью с тех пор, как ты ушла.
Мир – одинокое место, ты сам по себе,
Пойду-ка я домой, сяду и буду стенать,
Плакать и думать – вот и все мои занятия,
Мои воспоминания напоминают мне о тебе».
Тони Айомми сыграл простой, но чудный аккомпанемент в этой песне. «Я играл на флейте, что мне очень понравилось».
В песне «Into the Void» («В пустоту») Гизер вновь заявляет о своём увлечении научной фантастикой. Земляне отправляются в космос, в поисках спасения от загрязнения окружающей среды, оставив Землю сатане и его рабам.
«Into the Void» и «Lord of This World», по словам Тони, «в меньшей степени готовились специально на альбом. В большей степени они сделаны для того, чтобы группа могла «оттянуться» на чём-то. У меня уже были приготовлены риффы и всякие штучки. Но до тех пор, пока мы не начали играть эти песни вместе, группой, они по-настоящему не зазвучали».
Вступление к «Into The Void» носит название «Deathmask» («Маска смерти»). «Я навсегда запомнил, как Гизер дал Оззи текст этой песни – это было так забавно!» – говорит Айомми. «Когда Гизер дал мне текст, я спросил у него: «Ты пытаешься меня убить?» В моей голове произошло короткое замыкание после второго куплета», – рассказывал Осборн.
«Master of Reality стал поворотным моментом, – говорит Оззи. – Это самый последний настоящий альбом BLACK SABBATH по моему мнению». «Это конец BLACK SABBATH, каким я его знал», – вторит ему Билл Уорд.
«Есть только один альбом BLACK SABBATH, которым я лично не удовлетворён. Это Master Of Reality. Мне нравится на нём пара песен, но мне сдаётся, он бы мог быть значительно лучше. В то время мы двигались по кругу и нас загнали в угол», – говорит Тони.
«Альбом Master Of Reality мне не понравился вообще, – говорил Оззи в интервью «Melody Maker» летом 1973-го. – Он сделан в спешке, а его обложка – полное дерьмо. Его сляпали слишком быстро – каких–то три недели и даже чёртову обложку успели отпечатать! У нас реально не было даже единого шанса сделать что-то так, как мы хотим! Впрочем, первый альбом ещё хуже! Мы его сделали за пару дней!»
Обозреватель Метал Майк Сондерс писал в журнале «Other»:
«BLACK SABBATH – чертовски хорошая рок-н-ролльная группа. Их музыка базируется на той же формуле, с которой начался великолепный рок-н-ролл (от Литтл Ричарда до THE STONES и THE STOOGES) – с этого грубого нерафинированного уличного грохота. Нет абсолютно ничего лишнего в музыке BLACK SABBATH, что определённо противоречит школе эгомании CREEM/JEFF BECK/TEN YEARS AFTER с её чередующимися 10-минутными конвульсивными гитарными соло. BLACK SABBATH перемалывают рифф за риффом после ещё одного безжалостного риффа, даже гитарные «лиды» – всё те же риффы, и нет ни одного лишнего непрошенного гитарного «лида» на всём новом альбоме.
Master Of Reality – великолепный альбом с «саббатовской» концепцией «рок – это хэви рок». Они вовсе не утонченная группа, они на самом деле самая веская и основательная из групп, возникших в жанре хэви рока. Если вам по душе грубый рок-н-ролльный шум, будь то ранние THE KINKS и THE WHO или VELVET UNDERGROUND или STOOGES, то здесь определённо что-то происходит в таком ключе и это стоит послушать. Хотя в том, что делает BLACK SABBATH, нет прыжка из великолепия, как у покойных шикарных STOOGES (или Литтл Ричарда).
BLACK SABBATH, может быть не звучит так, как Литтл Ричард, но у меня есть сильные подозрения, что все признаки у них довольно схожи. «Sweet Leaf» и «Children Of the Grave» – особенно впечатляющие примеры грязного, идущего, словно из самой земли грохота, лучшего из того, что ты можешь найти сегодня. BLACK SABBATH? А почему бы и нет? Как и в случае с THE BEATLES и STONES, заменившими Элвиса, (да и Дел Шэннона (Del Shannon) и крунеров, и сёрф, и музыку «Motown», и эру девичьих групп), звук BLACK SABBATH и GRAND FUNK стал звуком 70-х для 13-19-летней части публики. Мысль о том, что какая-то по-настоящему хорошая живая рок-музыка может из этого получиться, кажется, никому в голову не пришла, кроме фэнов GRAND FUNK. Ах, звук меняется, а потом и они меняются снова и снова – «Посторонись, Бетховен», как сказал Чак Берри когда–то».
У критика британского «New Musical Express» имелись сомнения. «Группа, кажется, облачилась в мантию «пророков судьбы». «Sweet Leaf» укладывается в знакомый убойный рифф, который SABBATH сделал своей специальностью. «Into The Void» слишком длинна и немного утомительна. Извините парни, не в этот раз».
Практически весь 1971 год BLACK SABBATH гастролировали. Никто и ничто не могло их остановить. Кроме... Впрочем, о неприятностях ещё рано говорить.
Всё лето напролёт (до 31 августа) длилось третье американское турне. Многие склонны именно этим объяснить американский успех Master of Reality, забравшегося на 8-е место в списках.
Всего в Штатах состоялось 38 выступлений! Третий американский тур BLACK SABBATH финишировал 31 августа в Майами. Годы спустя музыканты SABBATH признались, что именно летом 1971 года в Америке они попробовали «тяжелые» наркотики, а Оззи и Билл сразу «подсели» на них.
4 сентября 1971 года они прибыли в Германию, где проходил «British Rock Meeting» в Спеере. На афише значились имена DEEP PURPLE, FAMILY, FLEETWOOD MAC, CURVED AIR, Рори Галлахера, EAST OF EDEN, GROUNDHOGS, HARDIN & YORK, FAIRPORT CONVENTION, OSIBISA, JUICY LUCY, GENTLE GIANT и других групп. 5 сентября они выступали на пару с GENTLE GIANT на «48 Hours Festival» в «Штадхалле» австрийской столицы, а 7 сентября в итальянском Палермо, где в Parco della Favorita проходил «Palermo Pop Festival» с участием LIVIN' BLUES, SPONTANEOUS MUSIC ENSEMBLE (FEATURING JULIE DRISCOLL), Билла Коулмана (Bill Coleman), Стефана Граппелли (Stephane Grappelli), STARS OF FAITH и итальянских исполнителей.
После «фестивальной» поездки по Европе, 26 сентября BLACK SABBATH вернулись в Штаты и дважды выступили на пару с LED ZEPPELIN. До 8 ноября саббатарианцы объездили города Западного побережья, Среднего Запада, сыграли в Академии музыки в Нью-Йорке и закончили тур совместным шоу с YES в Окленде. 4 октября в клубе «Whiskey A Go Go» BLACK SABBATH вышли на сцену в белых фраках, галстуках, с цилиндрами на головах и тростями в руках! Всю эту шикарную одежку группа взяла напрокат на бульваре Sunset Strip в магазине, принадлежавшем легендарному актеру Джону Уэйну. Неизвестно, чья именно идея это была, но свидетельством тому – шикарные снимки. Фрак и цилиндр достались даже Люку Лукасу, который появился на сцене в середине выступления, чтобы что-то исправить в ударной установке Билла.
На 16 ноября намечался старт очередного британского турне. Публику должны были «разогревать» NAZARETH и WILD TURKEY. Тур (семь выступлений) отменили вследствие болезни сразу трех (!) музыкантов BLACK SABBATH! Сначала слёг Билл Уорд. Вслед за ним – Оззи, который привёз домой инфекцию в гортани. Врачи нашли у него ларингит. «Я был очень плох, когда вернулся из Штатов. У меня шло воспаление в гортани и температура 105 градусов. На месяц (sic!) я выбыл из строя, – вспоминает Оззи. – В результате от нас потребовали новый материал!»
13 ноября «Melody Maker» опубликовала заметку «Грипп поразил рок», в которой сообщала, что две ведущие британские (и одновременно бирмингемские) группы отменили свои туры – BLACK SABBATH и THE MOODY BLUES (её бас–гитарист Джон Лодж (John Lodge) слёг с гастроэнтеритом). «Барабанщик Билл Уорд пострадал от «полного физического и морального истощения», последовавшего после американского тура, завершившегося две недели назад, а гитарист Тони Айомми прикован к постели по настоянию врачей из-за гриппа».
Гизер жаловался в одном из интервью, что 1971 год был лихорадочным, одним из самых плохих. Группа, по его словам, работала просто на износ и к концу года валилась с ног, будучи физически разбитой, едва ли не вдребезги. Основными вредными факторами стали постоянная занятость, тоска по дому и бесконечные переезды из города в город, из отеля в отель. Практически 10 из 12 месяцев 1971 года SABBATH находились в дороге, проведя четыре тура в одних Штатах.
«У нас с Биллом были периоды депрессии. Путешествие по Америке угнетало меня. Проблема в том, что пока ты занят, пока ты работаешь, всё ещё ничего, но как останавливаешься, это тебя начинает угнетать. Я только начал возвращаться в норму».
«Америка – она как один большой фильм. Самолёт и отель, самолёт и отель, и все они такие одинаковые. Это сводит тебя с ума. Я однажды позвонил своей жене и не смог сказать, где я нахожусь. Я помню только места наподобие Нью-Йорка, Сан-Франциско и Лос-Анджелеса. Каждый день ты словно путешествуешь через всю Британию. Когда тебе дают день на отдых, ты не можешь собраться. Ты неожиданно останавливаешься и не знаешь, куда ты попал и чем себя занять.
У нас шли туры по шесть и по семь недель. Это слишком! Мне кажется, три-четыре недели были бы в самый раз. Я говорил с Родом Стюартом в Америке, и он признался, что сейчас играет именно такие короткие туры.
Я могу понять музыкантов пристрастившихся к травке, потому что иногда приходишь в отель после шоу таким обессиленным, что валишься с ног не раздеваясь», – говорил Оззи в интервью весной 1972 года.
3 декабря 1971 года BLACK SABBATH отправились в предрождественский мини-тур по Европе: Роттердам–Амстердам–Копенгаген. В Амстердаме они выступали со своими друзьями из TEN YEARS AFTER!
Новый, 1972 год BLACK SABBATH начали с работы в «Marquee Studios», которая располагалась на задворках одноименного клуба в Лондоне на Wardour Street.
В интервью британской газете Оззи рассказал о планах группы на очередной альбом, запись которого впервые пройдёт без Роджера Бэйна. «Мы чувствуем, что нужна перемена. Мы будем продюсировать его сами. Продюсер не в состоянии достаточно хорошо знать нашу музыку. Он может только советовать. А мы видим то, что постороннему недоступно.
Если есть хороший инженер, этого достаточно. Продюсер говорит ему, что надо делать, так или иначе, типа – это подними, а это опусти на уровень фона. Но это всего лишь эксперимент и если он не получится, то мы найдём кого-нибудь. Роджер это будет или нет, мы не знаем. Я чувствую, что мы делаем в последнее время совсем другое. Песни гораздо короче и компактнее».
Чуть позднее Оззи полнее обрисовал ситуацию вокруг Бэйна. «Его дала нам рекорд–компания, когда мы заключили контракт с ней. У нас реально получилось столкновение эго. Ему взбрело в голову, что он несёт больше ответственности за наш уровень успеха, чем мы сами! Он хотел, до определённой степени контролировать нашу музыку! Я всегда считал, что наши песни записаны не так, как надо. Послушать бы вам как звучал «Paranoid» в студии, это совсем другая песня. Думаю, что сведение трека больше всего влияет на звук».
Перед началом очередного британского тура, за три ночи плотной работы, BLACK SABBATH успели полностью записать два трека. Первый – «Snowblind», второй – короткий странный инструментал, набор нелепых звуковых эффектов. Кроме них записали и несколько базовых треков.
В январе группе пришлось отрабатывать отменённые в ноябре 1971 года концерты в Британии. Они отправились на гастроли вместе с WILD TURKEY – новой группой бывшего бас-гитариста JETHRO TULL Гленна Корника (Glenn Cornick). Тур в «поддержку» BLACK SABBATH стал их первой большой гастролью. Специально к туру, WILD TURKEY выпустили сингл – песню «Butterfly» из дебютного альбома Battle Hymn – трибьют Корника Джими Хендриксу.
Билеты на шоу 24 января в Tawn Hall родного Бирмингема разошлись влёт. Пришлось устраивать ещё одно выступление 25 января. «Мы так долго там не играли, – вспоминает Оззи. – Мне кажется, мы расстраивали этим многих лояльных нам поклонников!»
Корреспондент «NME» Тревор Мерфи писал о концерте: «BLACK SABBATH – свои бирмингемские разрушители – разобрали по кусочкам величественный Town Hall второго города Содружества в первом из новой всебританской серии концертов на этой неделе.
Солист Оззи Осборн не показал никаких признаков проблем с горлом, которые привели к отмене концертов в ноябре прошлого года. Вместе с Тони Айомми, Гизером Батлером и Биллом Уордом он собрал полный зал, который стоя танцевал у сцены, и устроил группе экстатичный приём в родном городе.
Сет SABBATH длился чуть больше часа и кроме их «специальных» песен типа «Iron Man» и хитового сингла «Paranoid», они дали своим почитателям хороший намёк на то, что их ждёт в будущем – песню «Snowblind», трек с их грядущего альбома.
Акустический номер «Foxes» (неясно, что именно имеет в виду Мерфи – прим. Авт.) раскрыл вероятное будущее развитие саббатовского звука, эта вещь, которая больше основывается на лирике, не остудила энтузиазма.
Тони Айомми показал, что он не потерял ни толики своей мощи во время исполнения длинного пронзительного соло, получившего громоподобную овацию от фэнов и доказавшего, что быстрое, мощное исполнение не требует искусной изобретательности, чтобы поднять фэнов с мест.
SABBATH так и не смогли справиться с акустикой Town Hall, которая и другим группам доставляла проблемы, что касалось звукового баланса. Временами становилось ясно, что даже голос Оззи Осборна приходилось вытягивать до упора, так, чтобы он сравнялся с гитарой Айомми».   
Тур с WILD TURKEY продолжился на Севере – в Карлайле, в Market Hall, где 30 января они сыграли благотворительный концерт, а также в Шотландии и в Мидлендзе. BLACK SABBATH были очень рады оказаться в городе, где добились первого признания. «Мы хотим, что бы тамошние люди знали, что мы их не забыли, – говорил Оззи в интервью. – Деньги от нашего благотворительного концерта пойдут в детский фонд или в местный дом престарелых». Впрочем, переговоры с городским советом Карлайла, который выставил группе умопомрачительный список требований, шли едва ли не месяц, и концерт благодаря счастливому стечению обстоятельств, всё-таки состоялся.
Из-за гриппа и ларингита у Оззи, пришлось отменить два шоу в Шеффилде и Брэдфорде 8 и 9 февраля (их перенесли на 21 и 24 февраля).
17 февраля SABBATH вновь выступали в Royal Albert Hall. Критик «Melody Maker» Рэй Телфорд писал: «Так или иначе, BLACK SABBATH довольно впечатляющая группа. Ещё до того момента, как они сыграли первую ноту своего шоу, ты уже впечатлён невероятным уровнем их связи с публикой. Им даже не нужно ничего говорить. Они просто выходят на сцену и стоят там, позволяя крикам и воплям подогревать уже суперзаряженную атмосферу. Так оно и было в самом начале концерта SABBATH в Королевском Альберт Холле в минувший четверг.
В целом то, что играет BLACK SABBATH – это монументальное  преувеличение музыки heavy. Столкнувшись с ней однажды, ты уже не в силах её избежать. У них всё такое напыщенное, и твой рассудок просто не в состоянии удивляться чему-то – они вынуждают тебя концентрироваться [только на музыке].
Певец Оззи Осборн – идеальный номинальный лидер группы. Он отлично может выть поверх оглушающих аккордов Тони Айомми не особенно напрягаясь, и как фронтмен, он имеет полный контроль над любой публикой, перед которой выступает. У гитариста Айомми ленивый, почти как у медведя-ленивца стиль игры, его сокрушительные аккорды неотёсанными каменными глыбами грохочут по песням, как бульдозер.
Хороший пример этому даётся в песне подходяще названной «Iron Man» – без сомнения, самой популярной песне SABBATH.
Пожалуй, самое интересное в SABBATH то, что их песни изрядно упрощены. Они редко позволяют себе длинные гитарные пассажи, как у GRAND FUNK RAILROAD, которые утомляют слушателей, но они – группа, хорошо осведомлённая о динамике и эффектах, которыми они могут воспользоваться во время трехминутной высокоэнергичной музыки.
Тем не менее, не стоит и говорить, что фэны SABBATH не ходят на концерты, чтобы анализировать музыку, как впрочем, и предыдущее поколение, при котором Пресли впервые вышел на сцену. В четверг публика хотела слышать грохот ещё и ещё. Последний номер в концерте с глупым названием «Fairies Wear Boots» завершил один из самых наводящих на размышления вечеров рок-музыки».       
Тур прошёл чрезвычайно успешно, несмотря на проблемы Оззи с горлом.
Впрочем, группа не питала особых иллюзий весной 1972–го. «Мы здесь долго не задержимся, – откровенничал Оззи. – Мы знаем это. Через три года, а может на следующей неделе кто-то скажет: «Какого чёрта, BLACK SABBATH?» Мы будем завтрашними TREMELOES. Ты должен этим заниматься, пока ты в состоянии».
Оззи, стремившийся уехать из города в деревню, нашёл дом (по некоторым данным, бывшую фабрику) за 15 тысяч фунтов в пригороде Бирмингема. «Он нуждается в реконструкции. Нужно заменить крышу и построить новую ванную, но мы сможем вдыхать свежий воздух, а не выхлопные газы». В те дни Тельма – жена Оззи ждала ребёнка. «Ей стало скучно и её всё достало. Ей не нравится, как я мечусь по дому, и она ненавидит группиз. Она никогда не знает, когда я приеду. Но я хочу работать пока могу, и пока люди хотят меня слышать, лишь потом я успокоюсь.
Я думаю, что люди в основном хотят устроить свой дом. Дом, который я присмотрел, имеет сарай, я попробую сделать из него небольшую студию. Там мы сможем собираться и обмениваться идеями. Иногда у меня появляются грандиозные идеи в таких странных местах, но с ними там ничего сделать нельзя».
1 марта концертом во Флориде началось очередное массивное американское турне BLACK SABBATH, прокатившееся сначала по американскому Югу. Спустя 10 дней BLACK SABBATH прибыли на Западное побережье США, где выступали в «связке» с YES и всё теми же WILD TURKEY. YES впервые делали большой тур по Штатам, и уже успели поиграть в других частях страны, «поддерживая» JETHRO TULL и J.GEILS BAND.
Разумеется, это была невероятная связка: BLACK SABBATH–YES, уж больно разные стили исповедовали команды! Но в начале 70-х подобные гастрольные дуэты никого не удивляли. Именно тогда музыканты BLACK SABBATH познакомились с новым клавишником YES Риком Уэйкманом (Rick Wakeman), который предпочитал переезды в компании брамми, нежели своих коллег по YES. Лондонцы, которые были в туре SABBATH всего лишь «специальными гостями», не скрывали своего столичного снобизма перед бандой нечесаных бирмингемских пролетариев.
19 марта BLACK SABBATH и YES прибыли в Лас-Вегас на личном лайнере Элвиса Пресли и преподнесли публике крайне разнообразный рок-н-ролл! Билеты по пять и пять с половиной долларов разлетелись, как горячие пирожки, «Convention Center Rotunda» был полон. По словам очевидцев, шоу получилось невероятным. YES, выйдя вторым номером программы, выдали такое беспрецедентное выступление, что впечатлённый местный промоутер ответил согласием на просьбу тур-менеджера британцев и позволил им отыграть дополнительные полчаса! Это был один из тех вечеров, когда всё выглядело и звучало безупречно: свет, звук, исполнение, плюс прекрасно принимающая публика.
Перед SABBATH стояла сложная задача: превзойти блестящих YES, принятых на ура. Но таковой была мощь группы, что бирмингемцы легко ответили на вызов. Те, кто был на концерте, вспоминают, что публика была у SABBATH, что называется, на ладони после первой песни. В какие-то моменты казалось, что толпа вот-вот сорвётся в вакханалию, но Оззи без труда контролировал происходящее.
22 марта на аншлаговом концерте в Детройте побывал критик Лестер Бэнгс. Он рассказывал о своём опыте: «Я посетил концерт BLACK SABBATH почти сразу после интервью с Оззи, и, вопреки легендам, обнаружил, что он не отличается от других рок-концертов: никаких эксцессов с дежурными полицейскими или неприятных инцидентов, которые случаются когда в одном месте собирается масса народа настолько вздрюченного, что люди не соображают, что они собираются делать и зачем. Я слышал истории о «саббатовских» концертах, которые способны испугать неженок. Сэнди Перлман (менеджер группы BLUE OYSTER CULT, будущий менеджер BLACK SABBATH – прим. Авт.) рассказал мне, что в прошлый раз на концерте никто из публики не стоял на ногах, люди едва могли аплодировать, повсюду на полу валялись тела. И это обычная рутина.
 С другой стороны нынешний тур BLACK SABBATH проходит с YES, которые только пришли к своей славе через песню «Roundabout» на альбоме Fragile, и можно было ожидать, что у группы дающей такие названия своим творениям, поклонники будут несколько другие. И по возрасту ближе к студентам колледжа, думал я. Я не увидел достаточно много настоящей дегенеративности этим вечером – на самом деле я был удивлён, как хорошо вела себя публика и в каком нормальном состоянии она пребывала.
Почти столь же хорошая, как на своих записях, группа исполняла блестящий сет пластмассового арт-рока, который поднял музыкантов до самых стропил. Они получили невероятную стоячую овацию и вызов на бис, тогда как SABBATH, будучи хэдлайнерами, не вернулись бисировать, да их даже не попросили. Сразу же после завершения «Paranoid», последней песни их выступления, они убрались со сцены, а публика начала тянуться в проход как по сигналу. А я-то думал выходы на бис стали чем-то социально незыблемым!
Они не сыграли какого-то особенно срывающего крышу сета той ночью. Необходимо заметить, что у них нет сценического шоу века: Гизер Батлер – англичанин, который мило горбатится на басу, Билл Уорд довольно средний по своим способностям барабанщик, а вот Тони Айомми играет на гитаре, застыв на месте, приклеившись глазами к грифу, словно он глубоко сконцентрирован на исполнении. Его легко можно представить выступающим в своём бирмингемском доме, где из публики одна синица. Оззи веселится на сцене гораздо больше, чем ты мог ожидать, ведь материал, на котором они специализируются, к этому не располагает».
23 марта BLACK SABBATH оказались в Канаде – их гастрольный путь лежал в Квебек и Монреаль. После прохождения канадской таможни выяснилось, что бас–гитара Гизера, с которой он записывал Paranoid и Master Of Reality, разбита вдребезги. Было воскресенье, все музыкальные магазины не работали. Канадский промоутер позвонил своему приятелю, который согласился помочь группе. В его маленьком магазинчике нашлась прозрачная плексигласовая бас-гитара «Dan Armstrong», единственная, которая звучала прилично. Гизер приобрёл её и использовал несколько лет.
Биллу Уорду запомнились два шоу в Сан-Франциско, где SABBATH играли в зале «Winterland Arena»: «В Сан-Франциско мы добились очень милой реакции от публики. На самом деле это было одно из самых лучших американских выступлений группы до сих пор. До этого мы уже с успехом выступали там, но сравнивать эти шоу даже не приходится!»
Голливудский корреспондент британской газеты «Disc and Music Echo» Джон Мендельсон побывал на шоу SABBATH в лос-анжелесском зале «Forum». Вот как он описывал увиденное.
«Самым заметным событием минувшей недели стало шоу BLACK SABBATH, возглавлявшего всебританский концерт в зале «Forum Великолепный», который, на случай, если вы не знаете, является ареной на 17 тысяч зрителей, где проходят матчи по хоккею и баскетболу, она находится в 10 милях от славного Голливуда в сторону аэропорта.
В этом уголке мира поклонники B.S. – как и других хэви  металлических групп, типа GRAND FUNK – в основном школьники, в возрасте от 14 до 18 лет, заметно неряшливые и волосатые, чрезвычайно обожающие дешёвое спиртное и секонал – барбитурат, известный в просторечье, как «красненькие», потому что его обычно выпускают в виде красных маленьких таблеток.
Идея в том, чтобы принять оба вышеупомянутых средства для достижения состояния полукоматозной интоксикации, в котором хэви металлическая музыка чрезвычайно приятна.
Я думаю, что лейбл heavy metal родился из того факта, что группы, к которым он лепится, звучат как танковая рота в её смертельной агонии. Я могу и ошибаться.
B.S. не разочаровали своих фэнов, сыграв сет, который состоял почти полностью из фаворитов с первых трёх альбомов, а также новых песен, всё с тем же отвратительным визгом Оззи Осборна на фоне тех же двух убогих аккордов, которые неотличимы от фаворитов с первых трех альбомов.
Весьма часто во время выступления Оззи, который чуть ранее с помощью роуди неблагоразумно избавился от своей рубашки, открыв непропорционально сложенное тело, выбрасывал обе руки вверх и показывал знак «V», точно в манере Ричарда Никсона во время его кампании 1968 года. Странно.
YES, чей альбом Fragile принимается невероятно успешно в этой стране, играли перед B.S. Их выступление было особенно ошеломляющим. Запись классической музыки непривычная для ушей собравшихся в зале, гремела через звуковую систему, они вышли на сцену, когда в зале погасли огни. В ту секунду, когда запись кончилась, весь свет в зале вспыхнул, и группа грянула свой первый номер.
Лично я нашел замысловато аранжированные инструментальные куски, которые они засунули в каждую песню, сбивающими с толку и слишком длинными. Показалось мне, что они слишком настойчиво хотят быть интеллигентными и оригинальными. Тем не менее, я с готовностью подтверждаю, что некоторые их песни, типа «Your Move» по-настоящему выдающиеся».
До 1 апреля BLACK SABBATH выступали на Северо-Востоке США, а 2 апреля они планировали прибыть в Пуэрто-Рико. На следующий день, на Пасху, BLACK SABBATH должны были выступить в Вега Байя, где проходил большой трехдневный «Mar Y Sol Pop Festival». На его афише значились имена ALICE COOPER, THE ALLMAN BROTHERS, BLOODROCK, Билли Джоэла (Billy Joel), Би Би Кинга (BB King), Дейва Брубека (Dave Brubeck), Доктора Джона (Doctor John), EMERSON LAKE & PALMER, FACES, FLEETWOOD MAC, J. GEILS BAND, MAHAVISHNU ORCHESTRA, OSIBISA, POCO, SAVOY BROWN и Роберты Флэк (Roberta Flack) среди прочих других. Отвратительно организованный фестиваль был «детищем» американца по имени Алекс Кули (Alex Coolie). Он смог убедить 35 тысяч зрителей купить билеты за 149 долларов. Эта сумма включала перелёт в оба конца и пребывание в Пуэрто-Рико.
Тысячи зрителей вынужденно торчали в аэропорту Сан Хуана из-за того, что не прибыли зафрахтованные лайнеры, хотя билеты на рейсы были оплачены заранее. Позднее пуэрториканское правительство выдало ордер на арест Кули, обвинив его в уводе «по меньшей мере, 40000 долларов от налогообложения». Кули тем временем спокойно работал в Атланте, США.
BLACK SABBATH вылетели в Пуэрто-Рико из Майами, но так и не смогли прибыть на фестивальную площадку из-за пробок. Роуди и аппаратура ждали группу напрасно. Так завершился пятый тур SABBATH по Америке.
В беседе с корреспондентом журнала «Hit Parader» Оззи признавался, что у грядущего альбома группы «всё тот же «саббатовский» звук, но он более мелодичный. Вместо пропевания гитарного рифа, как в «Iron Man», я пою другие мелодические вещи, и это вдохновляет. Тони сочинил гитарную пьеску и в ней будут струнные. Это очень милая музыкальная пьеска, а ещё мы хотим написать счастливую песню. Да, так что на новом альбоме будет много нежных штучек».
7 и 9 апреля планировались шоу в Осаке, Япония, в зале «Косейненкин» – самые последние выступления большого 10-тимесячного «Master of Reality»-тура BLACK SABBATH. Строгие японцы отказали группе во въездных визах из-за судимости Оззи.
«За последние полгода рынок значительно расширился, – рассуждал Оззи в интервью. – Я уже могу представить, как мы играем в Южной Америке. В это время в прошлом году мы были в Австралии. Мы пролетели тысячи миль ради одного выступления на поп-фестивале.
Там довольно странная поп-сцена. У нас сложилось впечатление, что публика посмотрела Вудсток пару сотен раз, чтобы понять, что такое рок-фестиваль. Люди повсеместно раздевались и карабкались на мачты. Повсюду были голые люди, демонстрировавшие знак мира».
Говоря о грядущем альбоме группы, Билл Уорд намекал на его отличия. «Он будет гораздо разнообразнее, и определённо, станет самой лучшей вещью, записанной нами. Мы сделали несколько базовых треков в Лондоне, но остальное будет записано и сведено в Лос-Анджелесе на «Record Plant». Атмосфера в тамошних студиях по-настоящему отличная, напрочь отличается от британской. Всё гораздо расслабленнее и никакой спешки». Единственное, что не радовало Билла в Штатах – это еда, она по его словам была «чертовски ужасной».
Летом 1972 года BLACK SABBATH собирались начать сессии записи в Калифорнии. Однако перед самым отъездом в Америку на группу обрушились неприятности. Билла Уорда срочно доставили в госпиталь. «Не знаю, что с ним случилось, но я слышал, что у него возникли судороги. Что за хрень! Я уже приготовился улететь тем вечером», – жаловался Тони.
У Билла обнаружили гепатит, а следом за барабанщиком в больницу попал Гизер, у которого начались проблемы с почками. «Это от еды и переездов, – рассуждал Тони. – Переезды с места на место очень утомляют. Когда выбираешься из этой мясорубки, сразу заболеваешь».
«Мне кажется, клянусь Богом, целый год мы приходили в себя от всей этой работы, потому в итоге Билл заболел гепатитом, у меня случился нервный срыв, у Гизера камень в почке, а у Тони физическое истощение. Мы просто умирали на ногах. И мы решили: «Какого хрена продолжать всё это?» Конечно, мы заработали до чёрта, но мы хотим увидеть какой из всего этого толк», – говорил Оззи.
«У меня возник гепатит, и я чуть не умер. Уровень алкоголя в крови был такой, что желтуха держалась полгода! Пришлось отменить тур. Я был на пути к смерти. Честно говоря, мне повезло, что я до сих пор жив», – говорит Билл.
В мае 1972 года группа сняла поместье в районе Bel-Air на Stradella Drive, 2023. Шикарный дом принадлежал Джону Дюпону, «наследному принцу» корпорации DuPont Products. В поместье имелись кинотеатр, превращённый группой в репетиционную студию, бассейн и даже танцевальный зал. Парни слетели с катушек. Вечеринки шли нескончаемой чередой!
«К тому времени, как мы оказались в Бель-Эр, мы уже совсем пропали, – вспоминает Тони. – Это называется «вино, женщины и песни». А наркотиков стало ещё больше, чем раньше».
«К тому времени мы уже довольно много времени провели в Лос-Анджелесе. Хотели солнышка. Знаете ли, решили: «Давайте расслабимся. Давайте вернёмся в Лос-Анджелес и покуролесим». Так мы оказались на бульваре La Cienega с передвижной студией «Record Plant», – говорит Билл Уорд.
«Там был парень, который таскался за нами повсюду с чемоданом полным грёбаных килограммов порошка. Куда бы мы ни ехали, он ехал за нами, месяцами, годами! Однажды я оказался в его номере и чуть не обосрался! Я открыл чемодан и увидел все эти большие пакеты с кокаином – разными сортами кокаина. Я поднял один из пакетов и увидел на дне чемодана револьвер! «Ого! Пахнет дурными новостями», подумал я, – вспоминал Оззи. – В те дни мы все изрядно торчали на кокаине. Он превращал тебя во фрика, ищущего порошок. Хотелось одного – поскорее отыграть концерт, чтобы добраться до мешка с кокаином. Мы слетели с катушек. Кокаин сделал меня невероятно пугливым. Помню, лежу ночью в постели, чувствуя сердцебиение, и думаю: «Господи, пожалуйста, дай мне поспать хотя бы час, и я буду о’кей». А потом просыпаюсь и сразу снова нюхаю. Это продолжалось годами. Именно из-за этого всё у нас прокисло. Мы были рок-группой, нюхающей кокаин, а стали шайкой кокаинистов, играющей рок».
«К этому моменту мы ещё не перестали работать, но были обессилены. Я страдал от сильнейшей кокаиновой зависимости, – говорит Билл. – И я предполагаю, что когда мы решили попробовать и начали работать в том доме в Лос-Анджелесе, песни стали звучать по-другому из-за стены кокаина».
«Я уверен, большая часть того порошка – детская присыпка Johnson’s для задницы. Так или иначе, мы нюхали порошок, пытаясь притворяться как нам кайфово», – однажды выдал Осборн.
«Это стало ритуалом – каждый раз, когда мы записывали альбом, мы загружались марихуаной, и кокаином, и всем, что под руку попадётся, и улетали! Я никогда не хотел покидать студию. Я бы торчал там все ночи напролет», – вспоминал Айомми.
Хотя сопродюсером альбома считался менеджер Патрик Миэн, его вклад был совсем невелик, по словам Тони Айомми. После того, как они сняли небольшое помещение в лос-анжелесской студии «Record Plant», как говорит гитарист, группа поняла, в каких ужасных условиях им пришлось записывать первые три альбома! Великолепное американское оборудование поразило британцев. Студия оказалась что надо, вибрации музыкантов были фантастическими! А главное – неограниченное время и никакого давления.
«Лос-Анджелес стал настоящим безумием для нас, поэтому тот альбом звучит как-то странно. Люди, которые были вовлечены в его запись, реально ничего не соображали. Они все учились по ходу дела вместе с нами, а мы ведь тоже не знали, что делаем. Экспериментальная стадия у нас началась с альбомом Master Of Reality и продолжилась на Vol.4, мы старались расширить наше звучание и вылезти из того мешка, в который нас засунули», – говорит Тони.
«Мы взяли в аренду передвижную студию «Record Plant Mobile» – это прогресс для нас», – говорит Билл Уорд. С группой работали звукоинженеры Колин Колдуэлл (Colin Coldwell) и Вик Смит (Vick Smith).
«Запись этого альбома походила на одну большую римскую оргию – сидишь весь день в джакузи и нюхаешь кокаин, а потом встаёшь и записываешь песню», – говорит Оззи.
«У нас имелись шесть миллионов девок-группи, бухло, кокаин, героин, который мы нюхали, ведь мы никогда не ширялись. Нам всё это ещё нравилось, но чувствовалось, что все меняются», – рассказывает Гизер.
«Я любил покурить травку, – вспоминает бас-гитарист. – Если я принимал кокаин, то становился реально паранойяльным и просто сбрендивал. Я задумывался: «Зачем я это делаю?» Если честно, мне кокаин не нравился. Я три раза принимал «кислоту» и возненавидел её. У меня было три самых наихудших в мире «путешествия». Я не мог понять, зачем люди принимают её, если тебе становится так ужасно от неё. Я никогда не перегибал палку с наркотой. Я курил много травы, но только в компании. Я никогда не просыпался утром и не забивал «косяк». Я обычно ждал, когда мы закончим концерт, сядем, врубим ящик, и запустим в номер несколько баб.
Думаю, что в период Vol.4 я слез с кокаина. Мы сошли с ума во время его записи – повсюду были горки кокаина. Я так сбрендил, что вернувшись в Англию, себя не помнил. Я чувствовал, что изменился, стал совершенно иной личностью. И это всё из-за кокаина, который я принимал. Он разрушил какую-то часть моей личности, и это меня испугало. Так что я слез с него».
«Никому реально никакого дела не было, чем мы занимаемся. Никто не приходил в студию посмотреть, что там происходит у нас, – рассказывает Оззи. – Случай, что называется, полной свободы. У нас даже бывали lock–ins – когда оставались только мы, четверо, и мешок белого порошка».
Именно тогда Билл Уорд познакомился с Мелиндой Стрэйт (Melinda Strait) – калифорнийской группи, известной как Мисти (Mysti). Они встретились на концерте в Голливуде, где барабанщик пал перед чарами красавицы из Хантингдон Бич. Билл позвонил супруге в Англию и признался, что нашёл новую любовь. Тереза Уорд была вне себя, как вспоминают роуди команды, ведь она очень любила мужа, была его ассистентом и даже личным водителем.
Их калифорнийское лето продолжалось до середины июня 1972 года. Потом группа вернулась в Лондон, чтобы наложить финальные штрихи на альбом в столичной «Island Studios». 17 июня в «New Musical Express» вышел материал о грядущем альбоме SABBATH под заголовком «Хэви-[металлисты] стали мягче». Так корреспондента газеты впечатлила новая баллада.
«Запись альбома стоила нам примерно 65 000 долларов. Да ещё потратили на кокаин 75 тысяч. К тому же мы умудрились разнести дом в Bel–Air. Оззи постоянно устраивал водяные бои из шланга. Я не понимал насколько далеко мы ушли в своем безумии, пока не вернулся домой. Моя тогдашняя подруга (вообще-то Батлер был уже год женат – прим. Авт.) не смогла меня узнать», – вспоминает Гизер.
Дорога, работа и наркотики едва не доконали BLACK SABBATH окончательно. Оззи рассказывал в интервью летом 1972 года: «Обычные люди скорее всего говорят о нас: «Да пошли они к чёрту, эти занятые ублюдки!», но на самом деле, это ужасно, чувак! В ментальном плане это тебя достает. Ты кончаешь либо пьянством, либо наркоманией, только чтобы продолжать. Я вообще не могу спать. Я не спал нормально несколько месяцев. И с каждым днём всё становится хуже».
Поговаривали, что иногда Оззи не спал неделями. Такие же заскоки были у Кейта Муна (Keith Moon). Когда Оззи удавалось прилечь, он часто просыпался с криками: «Эй, я не сплю!» «Я уверен, что схожу с ума, – говорил Оззи летом 1972–го. – Ну и что? До сих пор мне это нравилось». Несколько раз он посетил психиатра.
«Это было так: «гастроли, сочинение, запись», снова и снова. BLACK SABBATH cтал работой», – говорит Оззи. Перед началом очередных, шестых по счету американских гастролей состоялась легендарная встреча BLACK SABBATH и LED ZEPPELIN. 25 июня ZEPPELIN выступили в зале «Forum», а потом все кроме Пейджа, завалились в студию «Record Plant», чтобы узнать, как продвигается запись нового альбома BLACK SABBATH. Музыканты ZEPPELIN и BLACK SABBATH джемовали вместе, играя новую песню «Supernaut». Тридцать лет ходили слухи, что эта запись осталась на плёнке. Тони Айомми только недавно подтвердил её существование.
«Джон Бонэм, Роберт Плант и Джон Пол Джонс (John Paul Jones) приехали к нам в студию и джемовали с нами, когда мы заканчивали альбом. Мы были друзьями, особенно с Бонэмом, потому что он наш земляк, но Билл никогда не позволял Бонэму играть на своих барабанах из страха, что тот их расколотит. Но в этот раз мы ему разрешили, и он играл! Где-то, возможно, осталась запись».
«В тот момент мы бросили своего менеджера и LED ZEPPELIN хотели стать нашими менеджерами. Мы были против. Мы считали, что это деградация – перейти под менеджмент людей из другой группы», – вспоминает Оззи.
«Мы хотели прекратить гастроли. Но я не могу не выступать, потому что мне это слишком нравится. BLACK SABBATH – моя жизнь, – рассказывал Оззи в интервью «New Musical Express» в 1972. – Я всегда хотел этим заниматься. Выступления должны быть, иначе я не останусь там. Наша группа самая работящая».   
Весь июль 1972 года BLACK SABBATH выступали на Северо-Востоке США и Среднем Западе в компании с HUMBLE PIE, GROUNDHOGS, BLUE OYSTER CULT и BLACK OAK ARKANSAS. 8 июля BLACK SABBATH приняли участие в большом фестивале «Concert 10» в Лонг Понде на трековом стадионе Pocono International Raceway. Собралась неплохая компания из групп HUMBLE PIE, ELP, THE FACES, BADFINGER, THREE DOG NIGHT, J. GEILS BAND, CACTUS, SAVOY BROWN и других.
В то время американские критики рассуждали, Хэви метал – музыка это или нет? Покойный ныне Лестер Бэнгз, критик журнала «Rolling Stone», называл BLACK SABBATH «суб-зеппелинским британским космическим бегемотом». Бэнгз превратился в защитника Хэви и американского адвоката SABBATH. В июньском номере журнала «Cream» 1972 года он писал: «Вопреки блицкриговой природе их звука, BLACK SABBATH те ещё моралисты, типа Боба Дилана (Bob Dylan), типа Уилльяма Берроуза (William Burrows), как и все те артисты, которые честно пытаются относиться к нынешней серьёзной ситуации.  Они – группа  с самосознанием, которая оглядывается вокруг и считает своей обязанностью рефлексировать хаос таким способом, какой кажется им позитивным».
Тони Айомми признаёт, что они тогда выпендривались, как могли. «Что американцы думали о нас? Полагаю, они нас боялись. Имидж BLACK SABBATH был довольно пугающим, и, конечно, в те дни мы не давали интервью. Американская пресса знала о нас немногое и ориентировалась на слухи. Имидж был создан, и наша слава покатилась снежным комом. Мы все носили темные усы, длинные патлы, кресты на груди. Всё это притягивало ненормальных, всех этих колдунов и ведьм, как их не назови, людей не от мира сего. Если ведьмы замечали наши защитные кресты-обереги, то они бежали от нас со всех ног, знаете ли». 
После трехнедельного перерыва американская гастроль возобновилась – 24 августа начался «саббатовский» тур из 16 запланированных выступлений с GENTLE GIANT (ещё одна группа из «конюшни» Миэна – прим. Авт.) на «разогреве» по американскому Югу и Западу. SABBATH принимали прекрасно, а GENTLE GIANT чаще освистывали. Неожиданно у Оззи возникли проблемы.
«Он потерял свой голос на второй день тура, – вспоминал Тони Айомми. – Он пошёл к докторам и достал все лекарства, но… Мы решили вернуться к выступлениям раньше, чем доктор разрешил – сыграли одно шоу и проблемы у Оззи возникли заново. Опять пришлось выйти из игры на 10 (sic!) дней».
На День Труда – 2 сентября BLACK SABBATH собирались возглавить крупный трехдневный фестиваль Erie Canal Soda Pop Festival в Чэндлере, штат Индиана. Промоутеры не дали им этого шанса. В самый последний момент они перенесли место проведения фестиваля на 700-акровое поле на острове Bull, что на реке Wabash.
Группа пребывала в неясном ожидании в ресторане отеля в Эвансвилле, в Иллинойсе, в компании Джо Кокера (Joe Cocker) и других звёзд, а её оборудование застряло на запруженном мокром от дождя шоссе в ста милях от концертной площадки. Проведя два часа в бесплодном ожидании Джо Кокера, SABBATH и группы FACES, публика была на грани бунта. Менеджер FACES приехал на фестивальную площадку, бросил один взгляд на службу безопасности и моментально убрался оттуда. Убытки организаторов феста составили около 400 тысяч долларов, и это с учетом того, что там выступили помимо прочих Рори Галлахер, NAZARETH, DOOBIE BROTHERS и BLACK OAK ARKANSAS.
SABBATH улетели в Нью-Орлеан ни с чем. Оззи рассказывал, дрожа от бешенства: «Они установили три туалета на полмиллиона зрителей! Они им продавали таблетки аспирина вместо «колёс». На десять миль вдоль фривея на обочинах валялись перевёрнутые машины. Некоторые из них были сброшены в реку. Словно кто-то заявил им: «У вас десять секунд, чтобы убраться из города, перед тем как он будет разрушен до основания».
Тур с GENTLE GIANT вынужденно завершился 15 сентября в «Hollywood Bowl» в Лос-Анджелесе, где к BLACK SABBATH и GENTLE GIANT присоединились CAPTAIN BEYOND. В «Голливудской чаше» Тони Айомми потерял сознание на виду у 20 тысяч зрителей, и сильно ушибся при падении. «Я думал, я умру». Осмотрев его, доктора вынесли вердикт – собирать вещи и отправляться домой. Остальные концерты (в Сакраменто на следующий день и в Гонолулу днем позже – 17 сентября) пришлось отменить и объявить, что тур закончен.
Если раньше Оззи пел американской публике дифирамбы, сравнивая её с британской, которая относится к музыкантам, как к джукбоксу – музыкальному автомату, то осенью 1972–го Осборн вызвал своими заявлениями, напоминавшими истерику, скандал, попавший на первые полосы американской прессы. «BLACK SABBATH уезжает из Америки!» – кричали заголовки в Британии. Патрик Миэн выразился коротко: «Пора сваливать!», а Оззи заявил, что Америка – «самая сатанинская страна в мире». Он бросал обвинения стране, которая дала ему самое большое количество поклонников: «Они всё сделают за ради доллара!», «Люди живут там в кошмарах!», «Каждый в Америке спятил!», «Удивительно, что половина из них не приносит с собой гробы на концерты!» Фэны по обеим сторонам Атлантики были потрясены. Многие американцы вычеркнули группу из списка своих музыкальных предпочтений.
«Эти отвратительные ублюдочные «группи» измочалили меня, – жаловался Оззи. – Летишь, летишь и опять приземляешься. Номера в отелях одинаковые, стены одинаковые, это сводит меня с ума». Но не только красные пластиковые стенные панели раздражали Оззи, его угнетала тоска по дому. «Со мной всё в порядке пока я рядом с моей женой, моими детьми и с моей группой. Но иногда я думаю, а ждет ли меня моя семья?»
Вегетарианец Батлер жаловался на непонимание американцами его диеты. «С таким же успехом я мог им сказать, что я коммунист. Они тогда взять в голову не могли, что человек не ест мясо. Мне приходилось буквально голодать! Я дождаться не мог возвращения домой, чтобы нормально поесть. Там нет ничего хорошего, кроме наркотиков».
«Грёбаные группи, грёбаные отели, грёбаная еда. Грёбаные дырки, имел я их всех. Однажды одна из них зашла в номер вместе со мной и Гизером. И сразу начала раздеваться. Мы стояли и не могли слова вымолвить. Просто стояли молча. Она улеглась на кровать, раздвинула ноги и говорит: «Разве никто не собирается трахнуть меня?» Сука вызвала дикое омерзение.
Все считают, что тур – это просто одна большая рок-н-ролльная наркотическая секс-оргия. Что ты встречаешь каких-то невероятных чувих и они всё сделают, чтобы добиться тебя. Однажды утром я спал и вдруг зазвонил телефон. «Алло?» А на другом конце голос с придыханием: «Аллооооо». «Ты кто?» «Я – королева миньета!» Да ну! Когда она спросила: «А кто ты?» Я ответил: «Гизер», дал ей номер телефона его комнаты и заснул. Разбудил меня его звонок. Он сказал, что она в его номере, и он не может от неё избавиться. Мы все пришли туда и говорим: «Пожалуйста, уходи», а она отвечает: «Нет. Почему? Я делаю лучший миньет на Западе. Разве вы мне не верите?» Мы не хотели навредить ей, мы не знали, мать твою, что ей сказать и что с ней делать. В итоге мы пригрозили, что все вместе обоссым её, если она не уйдёт. Она ушла.
Была ещё одна как-то раз, такая нервная, что при каждом моём взгляде застывала и смотрела на меня так, словно у неё был эпилептический припадок. Я спросил: «С тобой всё в порядке? Хочешь стакан воды или что-то ещё?» Но она слова не могла вымолвить. В половине случаев мне вообще это неинтересно. Я могу подождать возвращения домой. Не хотел бы привезти кучу мандавошек своей жене», – вспоминал Оззи.
По возвращению группы из Штатов, близкие не узнали Айомми и Осборна. Было впечатление, что они стали жертвами какого-то ритуала Чёрной магии. Музыканты напоминали живых трупов. Айомми получил предписание провести месяц в постели, плюс три месяца полного покоя и приёма транквилизаторов.
«Я считаю Штаты своей фабрикой. Я еду туда вкалывать, а после работы возвращаюсь домой [в Британию] отдыхать. Расстояния настолько велики, что ты просто теряешься во времени и не понимаешь, где ты находишься», – говорил Оззи о своих ощущениях в 1972–м.
25 сентября 1972 года на полки магазинов лёг альбом BLACK SABBATH Vol.4 («Том четвёртый»). Опасения рекординговой компании о его судьбе оказались напрасны – в Штатах диск поднялся в сентябре 1972 на 13-е место в альбомном чарте, а в Великобритании на 8-е!
Альбом продюсировала сама группа и (формально) Патрик Миэн. Обложку для Vol.4, как и для Master of Reality, сделала Bloomsbury Group. На черный фон вынесли силуэт Оззи, показывающего двойной знак victory. Имелся и шикарный разворот с фотографиями Кифа.
«Мы хотели назвать альбом «Snowblind» («Снежная слепота» – состояние от употребления кокаина – прим. Авт.) со всеми явными намёками, – говорит Оззи, – но компания грамзаписи нам не позволила. Вот почему он назван Vol.4. На обложке есть и особая благодарность – великой компании «COKE–Cola». Таким образом, мы ещё раз дали намёк. Мы употребляли кокаин тоннами».
«Мы просто не знали, как ещё диск назвать», – вспоминает Билл Уорд.
«На этом альбоме много коротких песен – для разнообразия. Длинные песни наскучили. Если мы хотели тогда сохранить популярность, то нам требовалось что-то менять. Мы добивались в студии всяких странных эффектов, делали безумные вещи. Однажды заставили всех присутствующих маршировать вверх по большой лестнице и петь в стиле Семи Гномов. Это было изумительно. Все отвязывались, как могли, а мы это записывали на плёнку, – вспоминает Оззи. – Однажды, я «принял» полоску кокаина, и меня бросило в жар. Я нажал на кнопку на стене, думая, что это кондиционер. Однако, это была кнопка вызова полиции! Приехали копы на машинах, а мне пришлось бежать в туалет и спускать в унитаз все наркотики до того как они войдут в дом!
Однажды ночью мы с Биллом набрались и пошли вместе отлить. Я увидел какой-то аэрозоль и побрызгал ему на член. Он стал орать и кататься по полу. Я посмотрел на банку и прочёл надпись: «Внимание! Избегать попадания на кожу. Высокотоксично!» Я отравил Билла  через его член!»
«Однажды мы обрызгали Билла золотой краской. Он был пьян в сиську, так что мы его «отлакировали». Мы и понятия не имели, что могли убить его», – рассказывал Айомми.
На новом альбоме мистика совершенно ушла из лирики Батлера. В своих текстах он писал о том, что творится в его голове, в его сердце и в его… носу.
Песня «Wheels of Confusion» («Колеса неразберихи») открывает альбом. Восьмиминутный хаос со сменой риффов, темпа, разнообразными соло. Кода «Wheels of Confusion» имеет свое название – «The Straightener» («Выпрямитель»).
Вторую песню – «Tomorrow’s Dream» («Завтрашний сон») – выбрали для сингла, поэтому она значительно короче первой. Новая «45-ка» вышла после длительного перерыва в сентябре 1972–го (предыдущим синглом был «Paranoid»). Именно «Tomorrow’s Dream» открывала многие шоу SABBATH в середине 70–х.
«Changes» («Перемены») удивила многих эмоциональным вокалом Оззи и игрой Гизера Батлера на меллотроне, а Тони Айомми на фортепиано. «Я прохожу через перемены...» Были слухи, что эта песня о первом разводе Билла Уорда. «Это песня о парне, я не скажу из нашей он группы или нет, который расстался с его женщиной. Эта вещь ультимативно отражает то, что я думаю о такой ситуации. Это песня, а не вопли ради облегчения своей фрустрации. Это просто милая медленная баллада», – говорил Оззи.
Он же вспоминал: «Это наше самое близкое приближение к THE BEATLES». Я пришёл однажды домой к Тони, и он сыграл эту вещь на пианино и меллотроне. Она звучала, мать её, как симфония. Я сказал: «Чувак, мать твою, что за хрень?» Он всегда маялся херней с синтезатором в нашей группе. Я пою на ней и так этим доволен, потому что могу петь в другом ключе, а не орать! Она очень не-«саббатовская».
Маленький балладный экскурс в поп навеки разделил ортодоксальных и более гибких в музыкальном плане поклонников BLACK SABBATH. Кроме того, песня «Changes» попала на сторону «В» сингла «Sabbath Bloody Sabbath» в октябре 1973–го.
Именно «Changes» Оззи и его дочь Келли записали дуэтом в 2003 году. Сингл попал на первую строчку хит-парада Великобритании спустя 31 год после выхода Vol.4! 
Довольно нелепый инструментал «FX» записали в самом начале работы над альбомом в лондонской студии. «Тогда не было ни сэмплеров, ни синтезаторов. Если ты хотел чего-то особенного, каких-нибудь странных звуков, тебе приходилось их делать самому из ничего. Сесть, придумать и сделать нечто с другим звучанием. Как на треке «FX». Это Тони. Он стоит и играет на своей гитаре голышом. Он разделся догола в студии и ударял по струнам крестами, которые носил на шее. Из этого и состоит весь трек. А Билл, бывало, бросал всякую фигню в тазики с водой и записывал на микрофон» – со смехом вспоминает Гизер Батлер.
«Это одна из тех ночей, когда время уже позднее, а мы все обдолбаны и скачем по студии голышом. Я воткнул свою гитару в пульт, включил, получил feedback и мы стали маяться дурью с ним, просто из любопытства. На следующий день послушали и решили использовать».
Две следующие песни на альбоме Тони Айомми назвал своими любимыми.
«Вся группа играет на «Supernaut», как оркестр психически больных», – писал Мик Уолл имея в виду полное отсутствие любых ограничений и определений. «О, мы сходим на ней с ума, – подтверждает Гизер Батлер. – Миллион идей в минуту! Но ведь это вам Калифорния! Конечно, все идеи безумные».
«Фрэнк Заппа однажды пригласил нас в ресторан, где он устроил вечеринку. Он сказал: «Песня «Supernaut» – мой самый любимый трек на все времена». Я не мог в это поверить! Я подумал, этот парень над нами издевается, должно быть где-то есть скрытая камера», – рассказывал Оззи.
C песни «Snowblind», как известно, начиналась работа над Vol.4. Её название должно было стать названием альбома, но рекорд–компания идею отвергла. Название песни, тем не менее, осталось. «Если вы прислушаетесь, то услышите, как после каждой фразы я шепчу «кокаин». Сначала я сказал это громко, но нас заставили это убрать, – вспоминает Оззи. – Вообще-то эта песня о сильнейшей буре. Я не знаю, зачем вы задаете эти вопросы, похожие на меню наркомана».
«Есть в мире много вещей, к которым я не мог бы иметь отношения, – говорит Гизер Батлер. – Я чувствовал, много всяких глупостей происходит, и они кажутся вообще нереальными. Я просто поднимаюсь над всем этим, смотрю с высоты и просто улетаю с Земли в мир грёз. Да, вот что это было. Кокаин. Мы в то время больше принимали кокаина, чем играли музыку, так что мы писали о своём опыте».
«Я хотел вставить струнные в коду песни «Snowblind», – вспоминает Билл Уорд. – Я слышал их в голове. Я считал, что это хорошая идея. Может быть, я был немного навязчив с ней. Тогда перья полетели в разные стороны. Что-то типа, «погоди, знаешь, песня отличается от других, здесь будет что-то другое».
Идею песни «Cornucopia» («Рог изобилия») подсказало американское радио. Услышал сообщение, что «на этой неделе во Вьетнаме убито всего 25 американских солдат», Гизер написал песню, выразив своё отношение к бессмысленной бойне и обесцениванию человеческой жизни.
«Отнимай жизнь, она почти ничего не стоит,
Убей кого-нибудь, никто и не всплакнёт,
Свобода – твоя, только выполняй свои обязанности,
Мы только хотим попользоваться твоей душой».
Странно, но Билл Уорд испытывал явные проблемы с ритм-треком, у него возник ментальный «блок» на этой песне. Переписывал её он уже в британских студиях.
«Мне нелегко пришлось во время записи «Cornucopia». До сих пор это кошмар для меня. Иногда, когда мы встречаемся с Тони, он начинает её играть, чтобы напомнить мне об этом кошмаре. Он знает, что это моё слабое место. Я не мог справиться с этой песней. Выходило совсем плохо. Меня чуть из группы не выгнали, потому что у меня не получалось. Мы вернулись, в конце концов, в Лондон, а они всё еще пытались её закончить. Я возненавидел эту песню».
«Мы уехали из дома на La Cienega Boulevard, где сделали большинство треков и привезли их в Лондон. Я вспоминаю, как в один из вечеров пришёл Алвин Ли, а он был давним приятелем нашей группы. Мы с Алвином просто сидели в студии, кое-чем занимались и кайфовали. Я хотел, чтобы он пришёл к нам, и мы бы играли с ним джем. Казалось тогда, это будет то, что надо! И я был совершенно уверен, что парни всерьёз хотят завершить работу над песней. Я им сказал: «Нет, парни, нужно, чтобы пришёл Алвин и мы сыграли джем. Давайте сейчас сыграем блюз. Давайте сыграем немного рок-н-ролла».
Тогда-то группа и решила, что Биллу пора отдохнуть и отправила его общим решением домой. «Меня «послали в Ковентри». Это означало «последнее китайское». И мне было так хреново. Это реально меня напугало. В первый раз вообще члена группы стали упрекать! Было больно. Я не нужен им в студии, вот я о чем. Иногда мы спорили, но тогда в первый раз я почувствовал, что облажался!»
Странно, но даже Оззи Осборн, закадычный дружок Билла, не вмешивался в охладевшие отношения барабанщика и группы. Ещё недавно он мог сказать «обдолбанному» Уорду: «А ну-ка сядь!», но сейчас певец молчал. Мало того, Уорд привыкший жить в гостиницах, даже не имел собственного дома. По его словам, единственный человек, к которому он мог обратиться был Гизер. По признанию Уорда, со своей второй женой – американкой Мисти, в те годы он жил жизнью Сида и Нэнси. Барабанщик так и не развелся официально со своей первой женой, поэтому его брак с американкой скрепил... его отец.
«Мы с Мисти закончили тем, что ночевали на лужайке у дома Гизера. Не очень-то он был рад нас видеть. Это было похоже на ожидание вердикта на следующий день. И я понял, что облажался, что я вышел из строя. Что произошло дальше? Мне пришлось прекратить нюхать. Я избавился от этого пристрастия, хотя многие другие остались. Я нюхал кокаин каждый день несколько лет, но наступило время отказаться от него. Я принимал кучу других наркотиков, чтобы обторчаться, поэтому бросить нюхать кокаин было для меня не таким уж большим делом. Ну, я пришёл в норму, снова играл на гастролях по всему миру. Ещё и ещё».
Трек «Laguna Sunrise» Тони Айомми называл своим самым любимым «саббатовским» инструменталом. «Это испанского типа штучка, очень романтичная», – так говорил о ней Оззи в 1974 году. «Это как бы романтическая мелодия. Мы написали её о местечке под названием Laguna Beach, и дали ей название «Laguna Sunrise», – вспоминал Тони Айомми. Люди из «Warner Brothers» отвезли туда группу на отдых после памятного шоу в клубе «Whiskey» в Лос-Анджелесе, где группа выступала в смокингах и цилиндрах.
«St. Vitus Dance» – самая короткая песня SABBATH. По словам Билла Уорда, пляской св. Витта в Мидлендз называли тех, кто не мог усидеть на месте, тех, у кого шило в заднице. Трек записывали сходу, без наложений. Пляска св. Витта или хорея Сиденэма в песне предстала чем–то вроде любовного недуга.
Средняя часть песни «Under The Sun» («Под солнцем») имеет собственное название – «Every Day Comes And Goes» («Каждый день приходит и уходит»). Этот трек стал очередным камнем преткновения для Билла Уорда, который долго, очень долго не мог справиться со своей партией ударных. Группа в шутку перекрестила песню в «Everywhere Under The Sun» («Повсюду под солнцем»). Свою партию Билл «уложил» только в лондонской «Island Studios», уже находясь на грани нервного срыва. Коллеги как могли поддерживали его, даже выгоняли звукоинженера из студии. А у Билла началась алкогольно-наркотическая паранойя – он посчитал, что парни хотят избавиться от него.
«Когда я думаю об этих песнях, я вспоминаю время, когда мы их записывали. Вот почему я люблю Vol.4. У нас тогда была рок-лихорадка: лимузины вокруг, «группи» у тебя отсасывают, дилеры забрасывают мешками с белым порошком», – вспоминал Оззи, который однажды назвал Vol.4 не иначе как «нашим первым приличным альбомом».
У Билла Уорда другие воспоминания. «Я стал для группы болью в заднице на паре песен. Я не хотел их записывать. Я хотел посмотреть, способны ли мы уйти в блюз. Я хотел посмотреть – способны ли мы ещё играть? «Парни, а почему бы нам просто не сыграть блюзовый джем?» Мы работали над теми песнями. Казалось, что песни теперь просто «делаются». Что-то во всём этом было другое.
Мне кажется, я являлся главным возмутителем спокойствия. Меня чуть не выперли из группы. Я был конченым наркоманом. Меня почти выперли тогда. Я был возмутителем спокойствия. Я раскачивал лодку. Не думаю, что Оззи очень нравились мои идеи со струнными».
«Мы нюхали кокаин и играли джемы целыми днями, всё подряд записывали на плёнку. Но это стало началом конца. Кокаин был раком для группы», – говорит Оззи. Вспоминая о долгих часах, проведенных у микрофона, он признался: «В конце концов, это всё свело меня  с ума. Я сбрендил. Мне снился студийный магнитофон, который забирается ко мне в дом и пожирает меня».
В официальном пресс-релизе, сопровождавшем Vol. 4, говорилось, что группа «упирает на мелодию, в то время как «саббатовская» тяжесть остаётся».
Обозреватель «Sounds» написал: «Не услышав этот альбом, я бы не поверил, что кто-то до сих пор пишет строчки типа «давным-давно я путешествовал по своему разуму».
Британский критик Мик Уолл так размышлял о диске: «Vol.4 демонстрирует дух свободы и студийного экспериментаторства группы. Они хотели попробовать всё – песни это показывают. Его ритмы отзываются болью в костях, его риффы вязнут в зубах, а вокалы ледяные и хрупкие. «Snowblind» – это самая болезненно автобиографическая песня BLACK SABBATH, песня, которая шляется по комнате, как мертвец в поисках места, куда бы упасть, тогда как треки «Laguna Sunrise» и «Changes» – полный уход от «саббатовской» концепции. Первый – это медленный причудливый инструментал, а второй – первая успешная попытка BLACK SABBATH написать серьёзную балладу – неожиданно рефлексирующую и эмоциональную, почти в стиле поп».
Мишель Хаш из американского «Circus» писала в заметке «Романтический сердечный приступ SABBATH» накануне выхода Vol.4: «Snowblind» (sic!) – выдающийся новый альбом SABBATH, определённо создаёт впечатление того, что Мрачные Принцы Downer-рока скорее являются Белыми Менестрелями Меланхоличного Экстаза. Почему такие спокойные песни появились у чемпионов пульсирующего грома в тяжёлом весе?».
Ей отвечал Оззи: «Это не переход с heavy на soft. Это heavy, это всё ещё очень heavy, но просто идущий в другом направлении. Оно более... более продуманное, знаете ли».
Майк Сондерс из «Phonograph Records» писал в ноябрьском, 1972 года номере своего журнала: «BLACK SABBATH в своей лучшей форме были, возможно, ультимативным рок-н-ролльным шумом всех времён – их музыка неумолимо развивалась вокруг идеи, которую разрабатывали ранние THE WHO, того мистического момента, когда музыка отрывается от земли и становится чистым звуком. Это, на самом деле, та основа, которую использовали BLACK SABBATH: звук.
Вот в чём кроется одно главное разочарование Vol.4 – сам по себе звук! По какой-то причине BLACK SABBATH решил записать Vol.4 без своей предыдущей продюсерско-инженерной команды Роджера Бэйна и Тома Аллома, что стало одной из величайших ошибок в современной рок-истории.
В результате Vol.4 – это альбом с самым традиционным звуком из всех записей BLACK SABBATH на сегодняшний день, в котором полностью отсутствует неистово мощный плотный бас, достигший своего апогея на Master Оf Reality. Большие куски Vol.4 звучат как LED ZEPPELIN, что на самом деле неплохо, но это не та главная основа, на которую полагался BLACK SABBATH.
Инженерные недостатки на альбоме скомпенсированы в основном за счёт потрясающего нововведения: BLACK SABBATH заиграли быстрее! Почти на пяти из семи рок-вещей на альбоме BLACK SABBATH урежает ритм с ранее неслыханным темпом. Отвал башки! Выдающаяся песня «Supernaut» – одна из двух-трёх лучших песен BLACK SABBATH вообще… услышать эту песню на радио будет лучшим событием после трансляции в эфире «Easy Livin’» URIAH HEEP. Остальные песни в своём большинстве тоже весьма неплохи, как, например, «Cornucopia» – эффектный медленный номер в старом «саббатовском» стиле. Немногое можно сказать о двух балладах с альбома. «Laguna Sunrise» и «Changes» – раздражающие упражнения в сентиментальности, которые лишь едва недотягивают до уровня, когда их стало бы невозможно слушать – если, конечно, вы не считаете последнюю пародией на Элтона Джона, но, к несчастью, это не пародия.
Сочинительство BLACK SABBATH сильно изменилось на Vol.4. В музыкальном плане материал группы стал более расплывчат и менее мономаньячно злобен – на этот раз лишь несколько риффов, размалывающих в порошок. Музыка, тем не менее, всё ещё сияет, но тематически песни никак не выделяются с сравнении с предыдущими (кто сможет забыть «War Pigs», «Hand of Doom» или «Into The Void», хотите вы того или нет).
Поэтому BLACK SABBATH Vol.4 – это альбом, который одновременно и смущает и возбуждает. Хороший, но не отличный. За все эти годы Vol.4 может быть более мощная попытка, чем Paranoid, но эти два альбома настолько не похожи, что я даже не решаюсь сравнивать их. И до сих пор невозможно с определённостью сказать об относительной недостаточности огня на альбоме – следствие ли это неудачной работы инженеров, или менее неистовой игры самой группы. Учитывая, что «Under The Sun» (наименее удачный хард-роковый номер альбома) почти «смыт» слабой работой звукорежиссёра, первое, кажется сейчас более вероятным.
BLACK SABBATH проходит сквозь перемены, но всё ещё покрывает 99 процентов сегодняшнего рока. Однако, есть группа которую они не могут победить – LED ZEPPELIN. Их пятый альбом, который выйдет ко времени выпуска этого номера [журнала], должен решить, кому носить корону чемпионов Хэви метал следующего года».
«Красные короли демонического рока собрались и одарили обожающую их публику долгожданным четвёртым альбомом. Они не проложили там никаких новых музыкальных тропинок, их звук, как всегда, немедленно узнаваем. Есть несколько неплохих песен, таких как «Cornucopia», «Wheels of Confusion», «St. Vitus Dance» и «Laguna Sunrise», – так писал журнал «Billboard» осенью 1972 года.
Критик «New Musical Express» Ник Кент в обзоре под заголовком «Кто тут самый гнилой?» писал: «Они банальны, но они не простодушны. Вообще проблема SABBATH в том, что они ни хороши и не плохи. Их представления – простая посредственность. У SABBATH никогда не было настоящей гнусности, как у IGGY AND THE STOOGES. И теперь, когда появились американские группы типа BLUE OYSTER CULT, SABBATH проигрывает им по эстетическим меркам музыкального отвращения».
Один из британских журналистов писал осенью 1972-го: «Это четвертый альбом SABBATH и они добились мизерного прогресса со времён своей первой пластинки...»
«Это неожиданно песенно-ориентированный набор циничного буги», – такое определение альбому Vol.4 дал автор «The All-Music Guide To Rock» (1995) Джон Флойд.
«После Master Of Reality мы сказали: «Да пошли они все в задницу! Мы сами запишем альбом!» Нам не хотелось чувствовать, что мы выпускаем очередную кучу дерьма! Нас достали люди, которые указывали нам, что делать. Что я имею в виду – мне до сих пор нравятся первые альбомы, но они могли бы быть гораздо лучше», – жаловался Оззи.
Что реально беспокоило группу на протяжении первых трёх лет настоящей славы, это то, что многие люди не воспринимали их как музыкантов, а их творчество не считали прогрессивным роком, даже не смотря на то, что BLACK SABBATH являлись «сертифицированными рок-звёздами». Более того, по словам Тони Айомми, подобное пренебрежительное отношение по отношению к SABBATH не скрывали коллеги – музыканты других групп. Так, например, во время совместных туров с YES, Крис Сквайр (Chris Squire) и компания вели себя по отношению к коллегам из Бирмингема откровенно высокомерно. Другие не стеснялись «лажать» BLACK SABBATH в интервью. Айомми никогда не считал себя великим гитаристом, но читать в прессе гадости о своей игре было выше его сил.
«Что меня особенно ранило, так это вся критика, которую я получал за своё исполнение. У меня были мысли: «Боже, ну ладно, гнобите группу, если вам надо, но воздайте мне должное». Оззи каждую ночь вкалывал, как проклятый, да и Гизер тоже. Мы вкалывали изо всех сил. Мы не халтурили. Мы были вкалывающей группой, хоть это отметьте! Даже если вам не нравится музыка. В ранние годы музыка совершенно неправильно интерпретировалась».
Критики, которым каким-то образом требовалось найти причину популярности группы у слушателей, писали, что BLACK SABBATH интересен только толпам подростков до 20 лет. «Это неправда! – негодовал Гизер. – В эти дни у нас на концертах масса взрослых!»
Отношение критиков стало существенно меняться в конце 1972 года, когда Фрэнк Заппа дал интервью одному ведущему британскому музыкальному еженедельнику. «Они спросили, какую музыку он слушает сейчас? А он ответил: «BLACK SABBATH». А ведь тогда Фрэнк Заппа был очень критичен. Я посчитал, что он шутит! Но он полагал, что в песне «Supernaut» самый лучший рифф из всех, им слышанных вообще! И тогда масса критиков задумалась: «Если Фрэнк Заппа любит BLACK SABBATH, то может быть, в них что-то есть?» Это привлекло к нам некоторых из них. Впоследствии группы типа  NIRVANA и METALLICA заявляли, что мы оказали на них самое существенное влияние, это тоже произвело впечатление на критиков. Но публика нас всегда любила. Была ситуация, отношение типа «они против нас», что очаровывало поклонников, – вспоминает Гизер. – Мы просто смеялись над критиками. Мы встречали множество критиков, особенно в Англии, которые были старыми пердунами, выросшими в 40-х годах и любившими музыку 40-х. В Англии тогда все стали гнобить BEATLES, а битлы были уже старыми, им было лет по 25. У Англии всегда была репутация страны, которая сначала кого-нибудь превознесёт, а потом загнобит до смерти, это касается и спорта и всего остального!
А ещё, то обстоятельство, что мы были из Бирмингема, а не из Лондона, уже вызывало критичное отношение к нам. Потому что Бирмингем – самый немодный город в Англии. Вот если ты из Ливерпуля или из Лондона, то люди смотрят на тебя совсем иначе. А мы были из самого немодного тогда города. И самого «колхозного».
Критики выходили из себя из-за того, что мы заимели массу поклонников без всяких упоминаний в прессе. Думаю, многие критики чувствовали, что они хреново делают свою работу, что они старые, и что они не врубаются в происходящее. Так что их ответными шагами было загнобить нас. Один из них даже потом написал о нас книгу. Крис Уэлч (Chris Welch). Он сначала загнобил нас до смерти, а потом написал книгу о том, насколько мы влиятельны и о подобном дерьме».
Как признавался Тони, единственное, что помогало группе – это невероятная сплоченность её музыкантов и их стойкость. «Мы никогда не спорили. Если бы у нас были споры тогда, мы бы сразу распались. Вот такими мы были. Стоны и причитания, но никаких скандалов и споров. Мы просто были счастливы тем, что у группы есть успех».
Между тем, в 1972 году Тони Айомми нашёл время и записал свои партии для сольного альбома The Funkiest Бобби Харрисона, певца группы FREEDOM – соратников SABBATH по «конюшне» Патрика Миэна. FREEDOM не раз «разогревала» публику для BLACK SABBATH. Альбом The Funkiest вышел в Штатах в 1973 году на лейбле «Capitol».
В 1972-м Оззи сделал неожиданное признание: дескать, Гизер планирует записать сольный альбом. «Думаю, что он вскоре запишет свой сольный альбом. Он фантастический лирик, он сочиняет едва ли не все тексты к нашим песням. Он не говорил точно, какую именно музыку он будет делать, но я уверен, получится что-то фантастичное». Этим планам не суждено было исполниться...
В конце 1972 года SABBATH вернулись в Англию и позволили себе несколько недель полного безделья. К тому времени каждый обзавёлся новым адресом. У Гизера был дом в деревне Cleobury Mortimer в окрестностях Киддерминстера в Вустершире, по соседству с Робертом Плантом, у Тони – в Acton Trussel в Стаффордшире (там же он приобрёл дом родителям). Оззи купил ферму в Ranton в Стаффордшире, а Билл арендовал местечко под названием Fields Farm, неподалёку от Evesham в Вустершире.   
«Когда мы заканчиваем тур, мы все едем по домам и живём совсем по-другому. Но страх быть узнанным иногда становится невыносимым. Люди каким-то образом узнают твой домашний номер телефона, и хотя порой бывает приятно поговорить с ними, они не понимают, что ты только что отыграл большой тур и всё, что тебе нужно сейчас – расслабиться», – жаловался Тони.
Образ жизни бирмингемских музыкантов кардинально изменился. «Я стал увлекаться всякими делишками, – вспоминает Айомми. – Я увлёкся машинами: Rolls Royce, Lamborghini, Ferrari. Думаю, каждый из нас уже тогда имел «роллс-ройс». Потом я стал покупать больше музыкальных инструментов. Я мог позволить себе тогда всё, чего хотел. Но желание со временем уменьшалось, потому что больше ничто не имеет значения, ведь всё достаётся очень легко. Пропал всякий вызов. Думаю, что это был небольшой спад для нас, ведь мы устроили себе отдых, хотели больше времени провести дома и расслабиться».
«Однажды я встретил замечательного человека. Это Питер Грин (Peter Green) из FLEETWOOD MAC. Я спросил, почему он ушёл из группы. Он ответил, что вкалывал изо всех сил почти 10 лет или около того, и когда пришла слава, он стал полностью терять свою индивидуальность. Я не хочу такого. Я не хочу быть «Оззи Осборном», я хочу быть собой, также как ты хочешь быть собой, и жить нормальной жизнью. Теперь я в относительной финансовой безопасности, купил себе дом, у меня жена и двое детей. Это всё, чего я хочу.
Конечно, люди считают, что после концерта мы идём и спим вверх ногами, вися на стропилах. Одна чувиха спросила: «Это правда, что вы все живёте в большом замке в Шотландии?» Они считают, что мы бегаем по грёбаным полям нагишом с большими вилами в руках. Я обычный парень, занимающийся музыкой, я очень депрессивный. Я – грёбаный невротик. Я постоянно посещаю психиатров и заставляю себя заниматься другими делами, потому что постоянно подавлен. Но люди считают, что мы живём Чёрным Шабашем. Что ж, я люблю группу, я прошёл с ней через все стадии, но я люблю свой дом и свою семью в тысячу раз больше. Потому что они – реальность, ради них я живу. Люди, мать их, склонны думать, что я прихожу домой и кромсаю жену на куски, знаете ли. Я не говорю, что я не делаю этого, но люди думают, что моя мать – летучая мышь-вампир, а мой отец – грёбаный могильный вор. Люди считают, что такого рода вещи и насилие весьма возбуждающими.
Ким Фоули (Kim Fowley, известный рок-менеджер – прим. Авт.) поведал мне: «Я скажу, что ты захочешь сделать дальше, чувак. Тебе надо поехать в Мексику и купить труп, вытащить его на сцену и воткнуть в него нож!» До этого доходит! Мы собираемся побыть тут какое-то время, но не питаем никаких иллюзий. BLACK SABBATH был счастливой случайностью, нельзя и предположить как и почему она произошла. Просто одна из странных вещей в жизни. Я не смогу заниматься ею вечно. Рано или поздно [группа] выдохнется, когда грёбаный Адольф Гитлер и гестапо начнут преследовать нас или что-то в этом духе. И тогда появится новая вещь под названием Рок Газовой Камеры: «Приведи свою мать в газовую камеру!» – шутил Оззи.
В канун нового, 1973 года, SABBATH объявили о грядущем весеннем туре по Британии. На март планировались шоу в крупных залах, был сделан заказ на передвижную студию «Rolling Stones Mobile», дабы записать «живые» выступления и подготовить первый концертный альбом.

глава 7
Шабаш, кровавый шабаш

«Никто тебе не ответит
Когда ты спросишь: почему?
Они тебе просто скажут, что ты сам по себе,
Наполнят тебе голову ложью».
BLACK SABBATH,
«Sabbath Bloody Sabbath», 1973

В начале 70-х музыкальные критики Британии и Штатов размышляли, что же происходит с рок-музыкой после развала THE BEATLES и кончины эпохи flower power – «власти цветов». Являются ли новые группы, появившиеся на переломе десятилетий, настоящим отражением рок-музыки начала 70-х? Критик британского еженедельника «Sounds» Джерри Гилберт писал: «Возможно мы все слишком долго оставались избалованы, и не понимали, что слишком приторчали на музыке THE BEATLES, слишком вознеслись на волнах возбуждения, которые связывали Сан-Франциско и Ливерпуль, ведь никто не знал, что в конце тоннеля Мёрси мы найдем мост Золотые ворота, пока не наступил 1966-й – время, когда мы накопили достаточно пищи [для ума], чтобы превратиться в рассказчиков, когда наши дети захотят услышать, каково оно было в годы расцвета рока.
К 1973 году большинство из нас уже имело свои взгляды, горизонты значительно расширились, а под ногами у нас выросло новое поколение, которое в свою очередь имело своё мнение, свой первый вкус того, что называется британским роком – британским роком этих дней, не переходной формой музыки, а её собственной формой жизни.
На переднем плане этого жанра – группа из Мидлендза с названием BLACK SABBATH: простая, нехайпованная, конечно, возникшая из ниоткуда со своей разновидностью грубой, громкой, агрессивной музыки, которая казалась довольно однообразной, пока Америка не нашла ей причину и не дала группе цель – совершенно новую цель, ради которой стоит жить».
За три года всё, что выпускали «саббатарианцы», превращалось в золото, не считая всего-то двух провальных синглов. Они получили от критика «Melody Maker» звание «мегаваттных чемпионов панкоидной глубинки рока». Журналист считал их более талантливыми, чем GRAND FUNK, и не столь преднамеренно, нарочито «артистичными» как DEEP PURPLE: никаких тебе рок-концертов (намёк на «Концерт для группы с оркестром» – прим. Авт.) или чего-либо в этом роде. BLACK SABBATH, по его мнению, лучше всего олицетворял хэви-металлический феномен 70-х.
Американские рок-критики (в частности Мик Хоутон) вторили британцу. «Хотя SABBATH являются логическим продолжением британского рок-развития середины 60-х, они – настоящая группа 70-х. Они имеют отношение к 60-м, но не так, как LED ZEPPELIN или THE WHO – кульминация олицетворения 60-х, и не так, как BAD COMPANY – продолжение ритм-н-блюза 60-х.
SABBATH – естественный отпрыск, развившийся на риффах CREAM, но смотрящий свысока на чрезмерное виртуозное солирование, полагающийся на мощную аккордовую структуру. В большей степени, чем ZEPPELIN, PURPLE или WHO, они подогнали свой звук и своё послание к требованиям появившегося тогда поколения пост-шестидесятников, более интроспективной возрастной группы, эмоционально депрессивной и более сложной, нежели рокеры 60-х. Они (рокеры 60-х – прим. Авт.), взращённые на THE BEATLES и STONES, могли найти в музыке SABBATH только бесконечную скуку, а в их образе полное отсутствие дружеской бравады и революционного духа.
Но для молодёжи SABBATH генерирует возбуждение и чёрную маниакальную правду. Они образуют мощную групповую идентичность, отбросив попытки выдвинуть Оззи на передний план, к примеру, отделив его от остальных музыкантов и [создают] звук более монолитный, нежели у любой рок-н-ролльной группы [игравшей] до них, звук, выкованный из хрупкого металлического грохота. Звучание, сочетающееся с видениями ада, рая и 1984 года в текстах».
Еженедельник «Sounds» пытался найти ответ на вопрос: кто же составляет основную массу, заполняющую концертные залы? И вот что он писал в 1973-м. «Поклонник SABBATH – это молодой человек, который видит своё будущее как длинную тёмную аллею, вдоль которой во мраке выстроились в ожидании ряды фигур в капюшонах с ножами. Единственный выход – пойти на один из концертов группы, вырубиться, отключить разум и позволить чёрной опасной волне обрушиваться на тебя с грохотом весь вечер напролёт». В 70-е трое из пяти фэнов SABBATH, писавших письма в музыкальные издания, ставили подпись: «Дитя могилы».
Новый, 1973-й год начался для BLACK SABBATH c визита в Новую Зеландию. Перелёт в Веллингтон, где прошло дебютное шоу, занял 55 часов! Далее путь лежал в Нгаруавайю на трехдневный «Ngaruawahia Music Festival Of Peace» на берегу реки Waikato в 70 милях от Окленда. Ожидалось, что фест соберёт около 100 тысяч человек. 6-8 января 1973 года на территории местной фермы выступали местные фольклорные и рок-группы, британские группы (кроме BLACK SABBATH, ещё и FAIRPORT CONVENTION) перед 7-тысячной толпой зрителей. Организация фестиваля оказалась едва ли не безупречной – промоутеры были на высоте, учтя все ошибки устроителей больших американских фестивалей.
На массивной сцене длинною в 100 футов и высотой в 12 футов BLACK SABBATH представляли песни из своего последнего на тот момент четвёртого альбома: «Tomorrow’s Dream», «Snowblind», «Wheels of Confusion», «Cornucopia», «Under The Sun» и «Supernaut» с длинным соло Билла Уорда. Популярные «ударные» номера «War Pigs», «Iron Man», «Paranoid», «Children of the Grave» перемежались c песнями из третьего альбома. Тогда же публике впервые показали песню «Killing Yourself To Live» в зачаточном состоянии. Неподалёку от сцены, на холме, организаторы установили большой деревянный крест, который вспыхнул в момент, когда группа начала шоу. Публика была ошеломлена. Немало потряс зрителей и звук, который лился из «аппарата» общим весом в семь тонн.
После успешного выступления на фестивале, BLACK SABBATH три дня отдыхали на островах Фиджи. 10 января группу встречал девичьими визгами аэропорт Сиднея. Позднее парни узнали, что девчонки ждали вовсе не их, а популярную семейную поп-группу OSMONDS! 13 января на теннисном стадионе Kooyong в Мельбурне начался австралийский тур BLACK SABBATH: пять выступлений с новозеландской группой TICKET на «разогреве» (они познакомились на фестивале неделей раньше). На двух шоу к этой гастрольной «связке» присоединялась ещё одна местная группа – BUFFALO. Первое шоу сильно осложнил ливень, задержавший выход группы.
16 января SABBATH играли в сиднейском Hordern Pavillion вместе с BUFFALO. За час до начала начались небольшие беспорядки – нетерпеливые фэны с билетами в руках принялись штурмовать ворота и двери зала. При этом пострадали дверные стёкла. Вызванная полиция пыталась унять страсти, которые, по отзывам очевидцев, напоминали Битломанию. Малоизвестная группа BUFFALO отыграла свой 40-минутный сет на удивление хорошо (вскоре они станут одной из топовых австралийских групп, единственной из австралийцев, «подписанной» к «Vertigo») и публика наградила её овацией.
Потом на сцену вышли роуди и несколько минут возились с аппаратурой. Музыканты SABBATH в это время настраивали свои инструменты. Неожиданно посреди странных и нелепых звуков настройки прозвучал голос: «Сидней, встречай, пожалуйста, BLACK SABBATH!» и загремело вступление «Tomorrow’s Dream»!
Оззи тогда носил очень длинные волосы, в отличие от Тони, подстриженного коротко. Кроме того, у Тони отсутствовали его знаменитые усы! «Я пытался подстричь их и случайно отстриг больше чем нужно с одной стороны. Я старался подравнять и сделать одинаково с обоих концов, но в итоге решил «да пошло оно!» и сбрил их. Очень странное ощущение. Больше я так не делал». Именно поэтому на развороте обложки пятого альбома Sabbath Bloody Sabbath Тони прикрывает безусое лицо рукой, как, впрочем, Билл и Гизер.
На сиднейской сцене гитарист как обычно щеголял в костюме из оленьей кожи, а Оззи красовался в джинсах и белом топе, совсем как Роджер Долтри в Вудстоке. На Гизере были красные кожаные штаны в обтяжку. Билл тряс своей длиннющей шевелюрой и не менее впечатляющей бородищей. Австралийский критик писал, что «шоу отличное, а вот одёжка парней слегка напоминает JETHRO TULL!»
Оззи в инструментальных паузах носился по сцене и просил публику: «Давайте снесём крышу! А ну, мы сможем это сделать, если соберём свои яйца в кулак и крикнем громче!»
Публика требовала «Supernaut», но группа упорно не хотела играть песню – Билл Уорд в шутку отстучал лишь несколько тактов вступления. В этом туре SABBATH возили с собой меллотрон и использовали фортепиано на сцене. Для чего? «Сейчас мы сыграем медленную песню, которую мы раньше не делали, – объявил Оззи на последних нотах «Snowblind». – Она называется «Changes»!
За меллотрон встал Гизер, а к пианино подошел Тони Айомми. К сожалению, кто-то из публики бросил на сцену жестянку. Отрикошетив, она попала в ногу Оззи. Тот немедленно прекратил песню и сказал: «Слушай, чувак, это неприлично – швыряться банками. Если хочешь пошвыряться – выход вон там, мать твою!» Шоу закончилось «Paranoid», сыгранным на бис после воплей «Ещё! Ещё! Ещё! Ещё!».
Когда BLACK SABBATH покинули Зелёный Континент, один из местных журналистов, очарованный группой писал: «Прощай, BLACK SABBATH, четвёрка самых приятных парней, каких вы только можете встретить!» С собой группа увозила «золотые» альбомы за Master Of Reality и Vol.4. 23 января они вернулись в Лондон.
В феврале 1973-го газета «Melody Maker» сообщила, что на текущий год SABBATH запланировал два британских тура – в марте и сентябре, а что касается американских гастролей, то «группа придерживается своего решения избегать Америки, где давление от многочисленных поездок негативно повлияло на всех четверых музыкантов».
«Мы решили дать возможность остальному миру посмотреть на нашу группу, – говорил в интервью «ММ» Патрик Миэн, – и перестать концентрироваться только на Штатах. В этом году мы сыграем два британских тура и тур по Европе. Мы только что прилетели из Австралии».   
15 февраля в Гамбурге стартовал европейский тур BLACK SABBATH: Германия, Голландия, Франция, Италия (четыре выступления), Швейцария, и снова Германия, и снова Франция. Некоторые шоу записывались передвижной студией «Rolling Stones Mobile». 3 марта парни выступили в прославленной парижской «Олимпии» с группой BADGER (проект бывшего клавишника YES Тони Кея (Tony Kay) и успешно завершили европейский тур!
Впрочем, уже 9 марта последовало продолжение в Шотландии, где в Глазго начался аншлаговый британский тур BLACK SABBATH с BADGER и группой из Камбрии NECROMANDUS! Публика смела билеты в кассах. «SABBATH on tour – sold out», – гласило «аншлаговое» объявление в «NME».
Джерри Гилберт из «Sounds» видел то памятное выступление в Глазго. «Теперь они достигли перекрёстка, – писал критик в отчёте, озаглавленном «Та же старая песня от SABBATH», – этот факт настолько очевиден сейчас, когда они начали новый тур в «Green’s Playhouse» в Глазго, в пятницу. Тысячи фэнов танцевали, подчиняясь приказам певца Оззи Осборна, вставали, когда он просил подняться, хлопали, когда он просил хлопать в ладони, и без сомнения балдели, когда он орал им об этом во время вступления к «War Pigs».
Тем не менее, то, что мы получили от SABBATH, было лишь набором надоевшей, истощённой музыки, и ситуация, кажется, обострена тем фактом, что шоу записывалось для «живого» альбома.
Это само по себе уже дает тусклую картину, потому что [будущий] «живой» альбом означает то, что SABBATH едва ли позволит себе тратить время на сочинение нового материала. Прошёл почти год с тех пор как они в последний раз играли в Британии и за это время они исполнили всего один новый номер – «Killing Yourself To Live», хотя на самом деле эта песня – позитивный признак будущего группы.
Осборн невероятно поразил меня своим фирменным топотом, своим победным салютом обеими руками и пением из своего угла сцены. Приходилось выворачивать шею, чтобы увидеть его почти скрытого в кулисе в стиле Нуреева.
Тони Айомми – вот кто олицетворял печальное состояние BLACK SABBATH, выбивая безыскусные риффы с теплотой и заботой аппарата «ксерокс». Парадоксально, но Гизер Батлер чаще становится визуальным центром, впрочем... Когда группа способна зажигать публику с лёгкостью, с какой SABBATH манипулируют услужливо возбуждённой аудиторией, собравшейся в «Green’s», то всякий вызов, и вероятно, душевный трепет, исчезают.
SABBATH таинственным образом просочились во тьме на сцену. Вспыхнул свет и группу немедленно приветствовал рёв сравнимый с Хэмпденом. Хорошее начало. «Tomorrow Dream», а потом «Sweet Leaf», и мы как безумцы порадовались им, несмотря на полное отсутствие всякого движения на сцене и полную неразбериху между песнями. В этих первых номерах почти не за что было ухватиться – маленькая искорка вспыхнет на шоу позднее. Но серия тяжёлых бесцветных блюзовых тем, лишённых всяких оттенков и спасённых только невероятной вокальной мощью Осборна, в которой можно различить каждое слово (если бы только лирика песен стоила того, мать её!), с успехом охладила пыл публики.
Последовали более знакомые темы – «War Pigs» из Paranoid и «Snowblind» из Vol.4 – отличная песня. Публика в «Green’s» думала также, или, может быть, они хлопали, потому что Оззи попросил их, а они с готовностью откликнулись.
На самой середине «Wicked World» концерт стал деградировать, а ксерокс-аппарат Айомми вышел из себя. Его предыдущие риффовые последовательности были изрядно банальны, но внезапно он перешёл на очень лёгкие, тонкие, как лист бумаги, ноты, носясь пальцами вверх и вниз по грифу, случайно или сознательно выдав кульминацию в небольшой джазовой рутине, в которой он очень напоминал Алвина Ли.
Но наверху, там, где мы сидели, всё пришло в движение к моему облегчению, когда группа приступила к «Children Of The Grave» со вступлением а-ля Джесси Фуллер «all right everybody let’s go!» от Оззи, отмеченным взрывным приёмом публики. «Я только хочу сказать, что вы по-настоящему милая толпа людей и нам понравилось играть для вас этим вечером!» – прокричал парень.
Они вернулись, чтобы сыграть «Paranoid», после чего вспыхнул свет, и раздались вопли разочарования. Великая смута обрушилась на «Green’s», когда стало ясно, что SABBATH больше не вернётся. Я стойко держался и ждал, пока толпа не исчезнет, и пошёл за кулисы через завалы сломанных или дьявольски вырванных со своих мест кресел».         
Менеджером NECROMANDUS – группы сопровождавшей SABBATH в туре, был Дэйв Тэнджи (Dave Tangye), по кличке Тэндж, будущий личный помощник-роуди Оззи Осборна. Музыканты NECROMANDUS знали BLACK SABBATH ещё с 1969 года, когда те выступали в Озёрном крае. Шанс сыграть у бирмингемцев на «разогреве» явился для них манной небесной, единственно, они боялись, что люди начнут напрямую сравнивать их группу с BLACK SABBATH.
Барабанщик Necromandus Фрэнк Холл (Frank Hall), порекомендовавший (как он сам говорит) Тэнджи Осборну, вспоминал, что тогда, в конце 60-х, Оззи был совсем не таким, как весной 1973-го. По его словам, в начале карьеры Оззи был по настоящему одержим, безумен на сцене: очень быстро тряс вверх-вниз головой, а во время пения всегда вставлял палец в ухо. Позже он перестал это делать. В те дни Оззи всегда выходил на сцену босым. Не заметить его было невозможно. Фрэнк навсегда запомнил его чёрные вельветовые штаны на том, самом первом выступлении BLACK SABBATH в «Towbar Inn» в Невертоне. Длинные волосы Оззи торчали на макушке во все стороны, как у Рода Стюарта. Тони постоянно доставал Оза, подкладывая сырые яйца ему в постель едва ли не каждую ночь.
Гитарист Барри Даннери (Barry Dunnery), солист Билл Бранч (Bill Brunch), бас-гитарист Деннис МакКартен (Dennis McCarten) и барабанщик Фрэнк Холл выросли в одном районе Карлайла, играли в конце 60-х в разных группах, пока не объединились в проекте, который поначалу назвали URINAL, а позднее – HOT SPRING WATER, ставшем культовым в Камбрии. «Это случилось когда распались две группы. Деннис и Фрэнк были в одной, а Барри и я – в другой. У всех нас имелось общее чувство, что мы одно целое. Желание добиться успеха в музыкальном бизнесе – вот что нас собрало вместе», – рассказывал Билл. «[Название] NECROMANDUS было случайностью, – говорил Барри Даннери. – Это слово означает восстание из мёртвых. Я полагаю, именно этим мы и хотели заняться – вернуть к жизни публику».
По легенде, на их самое первое шоу (тогда они носили название HEAVY HAND – прим. Авт.) пришёл Тони Айомми. Увиденное и услышанное ему понравилось, и он подписал группу к своему агентству «Tramp», с которым был связан менеджер JUDAS PRIEST Дэйв Корк (Dave Corke). NECROMANDUS стали играть у JUDAS PRIEST на «разогреве».
«Мне кажется, Тони увидел в нас самого себя, идентифицировал нас с самим собой. Он видел в нас себя в самом начале пути – в сражении, – считает Билл Бранч. – Тони Айомми из BLACK SABBATH – человек, которому мы должны быть благодарны. Он невероятно помог нам практически во всём – начиная с того, что дал нам работу, помог подписать контракт на выпуск пластинки и кончая переговорами об организации нашего американского турне».
Через несколько месяцев группа записала демо-плёнки на задворках клуба «Marquee», где располагалась одноимённая студия. Судьба плёнок остаётся неизвестной. Когда Тони Айомми принял на себя продюсерские полномочия, эти демо-записи 1972 года ему не понравились. Как вспоминал Фрэнк Холл, Тони послал группу сочинять новые песни. Музыканты NECROMANDUS признавались, что они ощущали невероятное давление. Потом Айомми и NECROMANDUS отправились в «Morgan Studios», принадлежавшую группе BLUE MINK. По словам Холла, в те дни в соседнем помещении работали YES над альбомом Tales From Topographic Oceans.
Однажды Фрэнк Холл уговорил Рика Уэйкмана записать партию фортепиано для одной из песен всего лишь за порцию доброго пива «Guinness». Узнав об этом, Тони Айомми изрядно перепугался, полагая, что участие Уэйкмана обойдется им в копеечку, в пенни то бишь! Не этот ли прецедент позднее сподвиг самого Айомми использовать услуги Уэйкмана на одной из песен будущего альбома SABBATH?
Айомми успешно провёл переговоры с «Philips» и будущий альбом NECROMANDUS Orexis of Death должен был выйти на «Vertigo» 26 марта 1973 года. Выбрали и первый сингл – песню «Nightjar».
Барри говорил в одном из интервью, что «альбом, как нам хотелось бы думать, полностью представит нашу музыку. Мы бы не хотели засовывать её в какой-то определённый мешок, потому что она слишком разная. Она покрывает весьма широкий спектр. Естественно, мы бы хотели его видеть хитом, но боимся, что люди тогда неправильно воспримут нашу музыку. Это всего лишь маленькая часть того, чем мы занимаемся».
Тони Айомми не удержался и подарил одной из песен – заглавной «Orexis Of Death» – своё соло. Существует две версии песни –  в одной играет только Тони, в другой он обменивается соло с гитаристом Барри Даннери.
NECROMANDUS не исполняли тяжёлый рок в стиле SABBATH. Их саунд определялся прежде всего приджазованной акцентированной гитарой Даннери и блюзовым вокалом Билла Бранча. Их музыка немного напоминала JETHRO TULL, а критики отзывались о ней, как о «BLACK SABBATH, исполняющем вещи YES».
Увы, по одной версии – уход гитариста База из группы, по другой – недостаточное внимание Тони Айомми своим протеже, похоронили проект NECROMANDUS. Альбом Orexis of Death пролежал на полке 30 лет и вышел лишь в конце 90-х на маленьких независимых лейблах. После британского тура с SABBATH, NECROMANDUS выступали в основном в небольших клубах, сыграли на Kendal Festival. В конце 70-х, Оззи попытался записать свой первый сольный материал с музыкантами NECROMANDUS, но безуспешно...
10 марта 1973 года SABBATH играл на Liverpool Stadium (там группа лишилась оборудования на несколько сотен фунтов стерлингов), 11-го в Манчестере (шоу записывалось, несколько песен позднее попадут на альбом Live At Last) и 13-го в Бирмингеме («Sophia Gardens»). 14-го прошло шоу в Кардиффе.
16 марта BLACK SABBATH гремели в Лондоне в зале «Rainbow Theater». Билеты разошлись за четыре часа! Этот концерт стал первым выступлением группы в британской столице за 12 месяцев. Шоу записывалось на профессиональном оборудовании и планировалось к выпуску в апреле-мае. Поклонники требовали «живой» альбом! Песни, записанные в «Rainbow», собирались дополнить материалом, зафиксированным на плёнку во время европейского тура. 
В августе 1973-го Оззи признался: «Мы пытались записать «живой» альбом около трёх месяцев назад, но внезапно подумали – а какой в этом смысл? Ведь люди платят неплохие деньги за то, чтобы услышать нас со сцены. Так что идея была положена на полку на какое-то время». Оззи намекал на феноменальные сборы от продажи билетов и показывал страх группы перед тем, что ситуация может измениться с выпуском «живого» альбома.
Некоторые фрагменты шоу в «Rainbow» попали на «живой» альбом Live At Last (который выйдет много лет спустя – в 1980 году). 17 марта пришлось делать ещё один концерт в зале «Rainbow», удовлетворять сумасшедший спрос на билеты.
На одном из этих шоу побывал Майкл Олдфилд, корреспондент «Melody Maker». Он писал в отчёте: «Я сознаюсь: мой грех в том, что я порадовался концерту BLACK SABBATH! Они звучали не громче, чем мои любимые пластинки у меня дома. Лид-гитарист Тони Айомми подтвердил, что он может играть исключительно хорошо с длинными соло.
Их риффы не монотоннее, чем риффы того же Джеймса Брауна (James Brown), которого я последним видел в зале «Rainbow». А публика совсем не похожа на толпу нацистов, которая отдавала салют а-ля «Власть черным!» и скандировала «Джено!» на концерте Джено Вашингтона (Jeno Washington).
Это был великолепный концерт для BLACK SABBATH. Единственным минусом стала паршивая голосовая система усиления Оззи Осборна, которая сделала его вокал по большей части неразборчивым. Тем не менее, они бурей пронеслись по «War Pigs», «Cornucopia», «Snow Blind» и «Paranoid» на бис, а также сыграли пару новых номеров.
Первыми в программе стояли NECROMANDUS, некое подобие «BLACK SABBATH, исполняющего великие хиты YES. Они далеко пойдут. А вот BADGER – ещё одна группа «разогрева» – совсем разочаровала, будучи слишком шумной и невнятной.
Вывод такой: если вы хотите играть громко, не попадайте на афишу к BLACK SABBATH. Они вас победят спустя рукава в любое время».   
Британский тур завершился 18 марта 1973 года в Ньюкасле-на-Тайне. Чрезвычайный успех!
В апреле планировался американский тур, даже было анонсировано несколько концертов, но группа в Америку не поехала. 27-28 апреля BLACK SABBATH собирались выступить на джазовом фестивале «Cascais Jazz Festival» в Португалии, но поездку также отменили, потому что…
…В конце апреля музыканты вылетели в Лос-Анджелес чтобы начать сессии записи. Гизер не скрывал, что у группы зреет новый альбом. В мае он признался американским репортёрам: «У нас масса идей для следующего студийного альбома, и, скорее всего, он выйдет в конце этого года».
«Мы снова прилетели в Лос-Анджелес чтобы записывать Sabbath Bloody Sabbath после Vol.4 – альбома, которому мы все порадовались. Потрясающие вибрации, потрясающая атмосфера. Мы балдели. Мы работали на «Record Plant», там было фантастично, – вспоминал  Тони Айомми. – Мы привезли с собой Тома Аллома, который работал с нами над всеми (sic! – Аллом не записывал Vol.4) альбомами до того времени. Он в основном звукоинженер, на самом деле. Патрик Миэн написал своё имя в графе production, без его эго тут не обошлось.
Мы вернулись в Лос-Анджелес, чтобы снова попробовать повторить всё, потому что это сработало на альбоме Vol.4. Мы надеялись воссоздать звук альбома Vol.4. В музыкальном плане нам нравилось то звучание, ориентированное на «торчков».
Так что мы вернулись в тот же дом, где всё было по-прежнему. Вот только когда мы прибыли на «Record Plant», наше помещение оказалось занято – они установили там гигантский синтезатор «Moog» (в те дни там записывался Стиви Уандер (Stevie Wander) – прим. Авт.).
Нас это потрясло. Мы не знали, что делать. И ещё, когда мы приехали, всё перестало получаться. Идеи не приходили, как во время записи Vol.4. Все были недовольны. Ребята сидели и ждали, когда я что-нибудь придумаю, но у меня ничего не получалось. А если я ничего не придумывал, то никто и пальцем не шевелил».
«Мне кажется, в то время Тони было очень одиноко, – вспоминает Билл. – Слишком большая ответственность легла на него – дать начало новому альбому, да и на Гизера тоже – он должен сочинять слова».
«Так бывает перед записью любого альбома. Трудно на самом деле сосредоточиться после двух-трех месяцев гастролей, и требуется до хрена времени, чтобы снова вернуться друг к другу на персональном уровне, чтобы потом всем вместе врубиться в музыку. Обычно первые попытки не получаются, тебя всё достаёт, ты начинаешь задумываться о разном – всё валится тебе на голову. Всё это накладывается. Мы сидели и пытались сочинить песню вместе, но ничего не получалось. А потом неожиданно, как в случае с «Paranoid», как гром среди ясного неба – берёшь и играешь песню сразу от начала до конца», – говорит Гизер Батлер.
Тони взял всю вину за первые неудачи с новым альбомом в Лос-Анджелесе в июне 1973-го на себя. «Я паниковал, реально думал, мне – конец, потому что у меня не было ни единой идеи. Может быть, повлияли наркотики, может просто постоянное давление на меня, но я чувствовал, это – моя ошибка.
Я запаниковал. «О, Боже мой, кажется, я не могу придумать ничего, что нам бы понравилось!» Я мог что-нибудь исполнить, но нам это просто не годилось, мне самому это не нравилось».
«В общем, мне кажется, у всех стало расти разочарование» – вспоминает Оззи. Кроме того, по его мнению, своё слово сказали наркотики. «Нас больше интересовали наркота, [нежели музыка]. Мы были рок-н-ролльной группой бросавшей вызов наркоте, а превратились в группу наркоманов, которая бросала вызов рок-н-роллу».
«Вибрации в Лос-Анджелесе на этот раз вышли отвратительными, – вспоминает Гизер. – Мы решили всё бросить и отправиться домой. Нам казалось – вот так и распадаются группы. Дома мы решили попробовать ещё раз».
Кроме всего прочего, группу, по признанию Гизера, подкосило и отсутствие денег, несмотря на кучу проданных дисков и сотню отыгранных концертов. Была ещё одна, едва ли не самая главная проблема – в каком направлении двигаться? Раньше этот вопрос вообще не стоял перед музыкантами BLACK SABBATH. После выпуска Vol. 4 появились новые возможности для музыкального развития, но стоило ли бросаться в новое, неизведанное?
Лето 1973 года Тони Айомми назвал «небольшим периодом спада» для BLACK SABBATH. После нескольких недель безделья BLACK SABBATH отправились в своё излюбленное место для репетиций – в Уэльс, но к своему удивлению обнаружили, что оно оккупировано группой FREE! Музыкантам порекомендовали замок Clearwell Castle, где ранее, в том же году работали DEEP PURPLE.
«Мы устроили небольшой перерыв и решили снять замок в Уэльсе, в Forest of Dean. Мы были там одни. Это старинный замок, мы репетировали в его подземельях в жуткой, особенной атмосфере, но всё встало на место, музыка снова стала рождаться. Я думаю, одной из первых песен стала «Sabbath Bloody Sabbath». Я просто начал играть рифф, парни его подхватили, и всё сработало. Этот рифф как бы установил планку для всего альбома и когда песня получилась, всё стало клёво, всё стало о’кей, мы «покатились», мы снова пришли в движение».
Когда Тони придумал рифф, по словам Гизера Батлера, это напомнило рождение первенца.
«Мы обожали замки, а это прекрасный замок», – вспоминал Билл Уорд. Музыкантам нравилось, что он находится на границе Англии и Уэльса, неподалеку от их собственных домов, куда они могли уезжать на выходные. Пребывание группы в июле 1973-го в замке XVIII века родило множество легенд.
«Как-то раз Билл увидел, как привидение выпрыгнуло из окна его комнаты. После этого он стал класть под подушку вот такой кинжал. Он сказал: увижу привидение – убью! Как будто их можно убить!».
«Привидением был я!» – признался Оззи.
Держать тесак под подушкой вошло у Билла в привычку. Он это делает до сих пор. Будить Билла Уорда смертельно опасно!
«Мы чуть не потеряли Оззи. Там был зал с камином. Оззи развёл большой огонь и уснул, а уголёк упал на ковёр. Когда мы туда зашли, зал занялся огнём!» Это случилось после очередного загула с участием музыкантов NECROMANDUS – именно они нашли Оззи возле камина и потушили на певце одежду, вылив на него остатки сидра.
«Нога едва не сгорела! Мы сходили с ума, пугая друг друга, мы сами стали бояться! Приняли коллективное решение – прекратить эту кокаиновую херню. Она нас изводила. А потом я стал нюхать за усилителями, пока никто не видит», – вспоминал Осборн.
Как признался «главный шутник» BLACK SABBATH, они «так пугали друг друга, что кое-кому из нас приходилось уезжать и ночевать дома! А замок был довольно далеко от наших домов. Как раз посреди пустоши. Жуть! А ещё там оказалось привидение. Мы с Оззи однажды его увидели».
Тони полагает, что привидение разбудила не песня. Репетиция шла в подвале, а после неё Оззи и Тони отправились в арсенал, где хранилась старая амуниция и оружие. И тут они увидели фигуру в чёрном. «Кто это?» – спросил Тони. «Не знаю», – ответил Оззи. В замке никого не было кроме группы и хозяев. На следующий день хозяева успокоили: «Не волнуйтесь. Его часто видят. Это привидение». «Что?!» – в ужасе закричали музыканты.
Люк Лукас до сих пор с содроганием вспоминает одну из шуток Тони Айомми. В комнате Люка находился камин, доску которого поддерживали две горгульи. На доске стоял макет парусного судна. Однажды ночью Лукас услышал странный шум. Поднявшись с постели и включив свет, он увидел, что корабль «плывёт»! Это видение едва не лишило его жизни. На самом деле Тони Айомми привязал к макету леску и тянул за неё...
Однажды ночью к Гизеру пришло настоящее привидение и уселось на постели. «Отвали, Тони», – сказал Батлер, уверенный, что это очередная проделка друга. Ответа не последовало. Испуганный Батлер вскочил и убедился, что все запоры на месте! Чувство ужаса его не покидало, поэтому он тут же уехал домой.
В замке BLACK SABBATH сочинили большинство песен к будущему альбому, а потом работа переместилась в лондонские студии.
«Невероятное облегчение, – вспоминает Гизер. – Мы знали, что «вернулись на свои рельсы», что мы сможем идти дальше после того, как сочинили песню «Sabbath Bloody Sabbath».
«Ко времени работы над Sabbath Bloody Sabbath я стал совсем никакой из-за моей наркомании, – вспоминал Билл Уорд. – Парни начали это понимать, ведь к тому времени я уже не участвовал в создании музыки как прежде. Но это замечательный альбом, потому что как раз тогда родился мой сын. Власти не позволяли моей второй жене приехать в Англию, потому что она американка, и нам пришлось пройти через все эти иммигрантские заморочки. Мне пришлось ездить в Бельгию из Уэльса каждые два дня между сессиями записи, чтобы повидаться с ней».   
С группой летом 1973-го работали звукоинженер Майк Батчер (Mike Butcher), звукооператоры Джордж Николсон (George Nicholson) и Фрэнк Сильваньи (Frank Silvagni).
Только спустя пять месяцев после своего последнего весеннего шоу SABBATH вышел на сцену. 2 августа 1973 года они выступили в лондонском Alexandra Palace в программе 10-дневного (он шёл с 27 июля по 5 августа) Лондонского музыкального фестиваля’73 с группами GROUNDHOGS и STRAY на «разогреве» (обе группы находились на контракте у Патрика Миэна и Вилфа Пайна в их менеджерской компании World Wide Artists – прим. авт.). За своё выступление SABBATH получили, по слухам, 8 тысяч фунтов. Билет на один вечер стоил 2 фунта.
Зал Alexandra Palace редко использовался для рок-концертов. Для SABBATH шоу едва не стало провальным. И на саундчеке, и во время шоу звукорежиссёр не мог справиться с залом. «Это такой большой зал. Мы играли в сплошном эхо, всё вокруг шумело и гремело», – жаловался Оззи. Странно, но шоу SABBATH получило прекрасные отзывы в прессе и его назвали одним из лучших на фестивале, наряду с выступлением THIN LIZZY. Кроме того, BLACK SABBATH стали единственными за 10 дней, кто сумел собрать аншлаг – 8 тысяч зрителей.
Спустя пару дней после лондонского концерта, Гизер в интервью рассказывал о новом альбоме: «Мы все считали, что новый альбом – это большая перемена. Опять же, ушла масса времени на то, чтобы записать его, но мы многому научились. Это нечто другое, нежели обычная старая саббатовская музыка, и когда мы закончили запись, то подумали: да, отлично получилось! Если ты выходишь из студии с ощущением уверенности, что ты записал что-то хорошее, ты естественно становишься в известной степени удовлетворённым, особенно когда ты хочешь добиться улучшения в музыкальном плане, а мы этого желали. После Master Of Reality мы начали возвращаться к тому, чтобы играть музыку ради неё самой.
То, чему мы научились во время записи предыдущей пластинки, развилось на новом альбоме. У нас снова играл оркестр, Тони гораздо больше играл на пианино, а у Оззи был меллотрон, которым он всех сводил с ума. Мы взяли массу идей с Vol.4. Мы также экспериментировали с новыми басовыми и гитарными звуками». Практически на каждой песне Гизер использовал глубоко фузированный бас.
«На этом новом альбоме у нас снова звучит оркестр, – рассказывал Оззи. – Если на Vol.4 он был чуть сзади, то на одном треке нового альбома оркестровка по полной программе! Многие, кто уже слышал этот трек, говорят, что он напоминает по звучанию MOODY BLUES.
Мы пытаемся достичь качества. Это мило – делать что-то по-новому каждый раз. Этот трек, который мы только что записали – милый и мелодичный. Когда мы записывались в ранние дни, то из-за успеха, которого мы добились за столь короткое время, мы не могли вносить никаких изменений [в музыку]. По крайней мере, мы не смогли измениться немедленно. Так что только сейчас мы начали делать что-то немного по-другому.
Мы все сочиняем песни. Новый альбом, например, сочинили все мы. Я не могу играть на инструментах, так что дома поставил синтезатор и студийный магнитофон для работы над песнями. Для нового альбома все мы сочиняли песни дома, а потом собрались в замке в Уэльсе и собрали куски воедино».
Саббатарианцы к тому времени вкусили все прелести сельской жизни. Гастроли забирали у музыкантов последние силы, а расслабиться и отдохнуть в индустриальном Бирмингеме стало невозможно. «Жизнь в Бирмингеме начала сводить меня с ума. Ребята принялись лезть ко мне в окна, шляться целыми днями возле моего дома, а этого меньше всего хочешь, когда возвращаешься из тура.
Отъезд из Бирмингема ещё означает то, что у нас теперь больше времени на то, чтобы заняться другими делами. Теперь каждый из нас (Гизер намекает на занятость Тони – прим. Авт.) больше времени отдаёт своим собственным проектам, и нет никакого давления, всё гораздо расслабленнее. Мне легче сочинять, потому что ничто не отвлекает. Это что-то новое, в самом деле, потому что за последние три года мы не проводили столько времени дома, ведь просто приехать и побыть у себя дома – это что-то! Подняться по лестнице, побродить по комнатам. Так странно...», – откровенничал Гизер.
У Оззи были свои соображения, которыми он поделился в откровенном интервью а-ля Леннон.
«Я только что написал песню «Am I Go Insane?» («Я схожу с ума?») – именно такие у меня ощущения. Я совершенно сбит с толку, потому что последние 4-5 лет мой жизненный уровень рос и рос, вся моя жизнь полностью менялась.
Также полностью изменился мой взгляд на людей. И не от того, что я хотел этого, а потому что люди меня заставили. Ты в изоляции. Люди думают, что ты сам печатаешь деньги, они ничего знать не хотят о налоговом инспекторе и т.п. Я понимаю, что есть много грязных спекуляций на этот счёт. Тыщу раз я убеждался в этом. Но что ты можешь поделать, когда старый приятель, с которым ты вырос, стучится в дверь и просит: «Могу я занять сотню фунтов, мне нужны деньги. Или меня вышвырнут отсюда?» Очень часто я говорил «ладно», но сейчас я поступаю по-другому, потому что меня слегка достали!»
Музыкальный бизнес тоже достал Оззи. «Ты смотришь на всех этих людей по ТВ в самом начале своей карьеры и думаешь: «Какая потрясающая картина!» А потом, внезапно оказавшись там, где по твоему мнению всё будет устлано розами, ты обнаруживаешь только массу обломов.
Я был вором, я напал на офицера полиции, какого дерьма я только не натворил. Сейчас я чувствую, что многого добился с тех пор... Я достиг многого, потому что честен с собой. Есть столько людей, которые навредили человеческому обществу, а потом исправились, пусть они и не любят вспоминать о прошлом. Твою мать, ведь именно прошлое заставило меня мыслить именно так.
Я пришёл в группу не для того, чтобы стать звездой рок-н-ролла, не для того, чтобы путешествовать и увидеть мир. Я даже не думал о записи пластинки. Когда мы записали первый альбом, мне просто в кайф была возможность сказать: «Слышь, мама, смотри, что я сделал – мой голос на куске пластмассы останется навеки».
Я теперь очень нервничаю из-за этого всего, из-за того, как именно всё произошло – а случилось всё так быстро, что я просто не смог всё это воспринять.
Я предельно отвратительно отношусь к деньгам, потому что никак не могу привыкнуть к их наличию. Я одержим фунтовыми банкнотами – чтобы у меня была целая куча. Иногда откалываю шутки над кем-нибудь. Отправился однажды в Rackhams (аналог универмага Harrods в Бирмингеме –  прим. Авт.) и устроил им переполох. Спросил, сколько стоит китайский ковёр, а парень за прилавком ответил: «Кучу денег, сэр», едва обратив внимание, практически игнорируя меня. Тогда я задал вопрос ещё раз: «Ладно, сколько, чувак, я спрашиваю!» «478 гиней!» Я говорю: «Заверните, я покупаю». Заплатил наличными. Он побледнел, как смерть».
Сейчас это просто игра для меня. Всё для меня игрушки! Те грёбаные вещи, которые я купил себе для развлечения просто нереальны, чувак! Игровые автоматы, лук и стрелы, пневматические ружья, пистолеты, мотоциклы, машины... Я, мать твою, загнал свой 12-цилиндровый «ягуар» в открытое поле, чувак, и спалил коробку, просто потому что хотел попробовать несколько передач...
Всё, чем я занимаюсь сейчас – веду себя как победитель. Я вырос в доме с двумя спальнями и террасой в самом центре грёбаной помойки. Там повсюду жили только пакистанцы, по 12 человек в семье, и ирландцы, которые дрались у пабов... Шесть детей в доме с двумя спальнями, не очень-то комфортно.
Однажды мой леденец растает и все они [фэны] уйдут к кому-нибудь другому. Я – продукт, я – жестянка с бобами, знаете ли... Не могу представить, что я буду делать, когда это случится, это всё сильно повлияло на мою жизнь».
Оззи перевёз свою семью в небольшую деревню с тысячей жителей, в поместье с конюшней и искусственным водопадом на живописном участке в нескольких милях от Стаффорда. Гостиную его дома украшали прекрасный камин и огромный диван из красной кожи, по периметру всей залы. Оззи наслаждался комфортом и сельской жизнью, развлекался.
«Чтобы расслабиться, я крушу вещи, – признавался Осборн. – Разношу вдребезги всё, что хочу: машины, крыши, цыплят. Мне нравится стрелять. Мне нравится просто валять дурака: раскрасить себя, постричь лужайку. А ещё я люблю поиздеваться над свидетелями Иеговы».
О своей семейной жизни он не слишком распространялся. По его словам, Тельме не нравился шоу-бизнес и всё, что с ним связано, поэтому она отгородилась от него. «Мы ладим хорошо, но я её не так часто вижу. Мешает занятость. Однажды мы проведём вместе много времени. У меня очень милый домик в деревне, вдали от суеты и спешки нашего гастрольного образа жизни».
Перерыв в концертной деятельности BLACK SABBATH продлился до декабря, потому что Тони занимался продюсированием альбома, всемирный выпуск которого назначили на 1 января 1974 года (по некоторым данным, в Англии он вышел на месяц раньше – 1 декабря 1973 года на WWA, а не на «Vertigo» – прим. Авт).
«Мы привыкли постоянно работать. Оказаться дома было для нас праздником. Моя жена говорила: «Почему бы нам не поехать в отпуск?», а я отвечал: «Ни за что! Не хочу снова лететь в самолете, не хочу никаких других стран, кроме Англии», – вспоминает Оззи.
Новейший альбом SABBATH попадал как раз на рождественский рынок и продвигался под слоганом «Merry Bloody Christmas» – «Веселого, чёрт побери, Рождества!» Этот слоган украсил страницы британских музыкальных изданий под Рождество 1973 года. 10 ноября в радиошоу Алана Фримена (Alan Freeman) прошло специальное предварительное прослушивание новейшей работы BLACK SABBATH.
В декабре планировался британский тур, после Нового года – недельная поездка по Европе, а в феврале – возвращение в Америку – трехнедельная гастроль, и, большой, «главный» трехнедельный тур по Британии в апреле или мае по 12 городам.
9 декабря 1973 года в зале Odeon в Ньюкасле началось официальное турне BLACK SABBATH в поддержку нового альбома Sabbath Bloody Sabbath. В декабре 1973-го они дали четыре шоу в Англии, в том числе и в родном Бирмингеме (14 декабря). Накануне, 11 декабря, они выступали в «Colston Hall» в Бристоле. На шоу побывал Джефф Уорд, корреспондент «Melody Maker», который рассказывал в своём отчёте о странной обстановке за сценой, где был организован буфет. На столиках стояли канделябры со свечами, по залу расхаживали милые официантки, одетые в чёрное и белое, обслуживавшие пресс-пати. Журналистам были предложены мясная нарезка, груды салатов, бисквиты, пропитанные вином и залитые взбитыми сливками, фруктовые салаты, вино и шампанское.
Наверху в баре молодежь воздавала должное мясным пирогам, налегала на пиво и водку с лаймом, курила «Embassy». Это было больше похоже на рок-н-ролл, по словам журналиста.
«Что вам нравится в BLACK SABBATH? – писал Джефф Уорд. Ответ юной цыпочки, слишком умный для её лет: «Я не знаю».
Типичный ответ. В конце концов, на самом деле не столь уж многое может в них нравиться. Они громкие, уродливые и некреативные. На сцене они никогда не улыбаются – хотя, разве не я заметил блеск в глазах Тони Айомми?
Это «Colston Hall», Бристоль, второе из всего четырёх шоу SABBATH. Над сценой висел огромный чёрный крест, погруженный в имитацию гигантской паутины. Он похож на Дамоклов меч, готовый в любой момент вышибить мозги у любого, кто окажется внизу, символ самодеструктивной природы «музыки» SABBATH.
Так почему же ребятки собираются сотнями, чтобы посмотреть на их шоу? Это просто шум, потому что в громком шуме прячется оружие бунтарства и яда минувших лет. Они приходят не из-за музыки, всё изменилось.
Информация для технически озабоченных – измеритель шума в зале зафиксировал, что SABBATH играл на уровне между 104 и 110 децибелами. Даже в коридоре вне зала уровень достигал 100 децибелов. Это «саббатовский опыт», говорят они, а слушать [что играет] группа неважно. Ну, я не знаю, и что дальше? Они могли бы играть на бетономешалках с усилением в две тысячи ватт и, наверное, им бы всё сходило с рук.
Как только SABBATH вышли с мрачными лицами на сцену, толпа ринулась вперёд. Как только раздался первый звук, они снова рванули вперед, а потом ещё раз. Звучание баса «Гизера» Батлера паровым молотом било по грудной клетке и от него буквально перехватывало дыхание.
На двенадцатом ряду от сцены было ощущение, словно ты находишься в эпицентре урагана. Запах свежего пота смешивался с прокуренной атмосферой, а ребятки балдели. Кресла и пол тряслись. Первые три песни прозвучали словно одна и та же, основные риффы слишком похожи: Айомми, бывший клубный вышибала, который играет на гитаре, как вышибала, хватает каждую ноту за горло, душит её и швыряет в зал, хотя при этом остаётся постоянно спокойным, казалось бы совершенно не обращающим внимания на безумие внизу в зале.
Осборн делает всю работу, тупо топая взад-вперёд по сцене. Он может изредка выдать «Мы любим вас!» или «Вы прекрасны!» в толпу, но не более того.
Во время «Snow Blind» с потолка валятся хлопья искусственного снега, погребая фотографа, который пытается снимать у сцены. Потом с потолка сыпались алые лепестки.
Публика была неотъемлемой частью представления, постоянно подхлопывала, соединяя песни, постоянно ритмично помахивала поднятыми руками, показывая знак «V», карабкалась на сцену, чтобы быть столкнутой толстыми охранниками.
В «Sabbra Cadabra», песне, которая спотыкается громогласно в течение почти 25 минут, Айомми «втыкается» в синтезатор ARP, который оказался изрядно расстроенным. Это было ужасно (он и сам считал так).
SABBATH шарахнули по «Children Of The Grave» и вырубились. Толпа принялась топать и орать, а группа вернулась и выдала «Paranoid». И вот что произошло, когда это случилось.
Роуди стали разбрасывать подарочные упаковки в толпу, вскочившую на кресла. Внезапно те, кто оказался сзади, ринулись вперёд, сметая всех. Паника. Нет выхода! Сотни ребят были сметены на передних креслах, они просто не смогли удержаться, как будто в потоке лавы, извергающейся из вулкана.
Мои ноги застряли между двумя рядами кресел, в то время как передние ряды неистовствовали. Остальные, не попавшие в свалку, карабкались на сиденья и старались пробиться вперёд. Потом волна спала. В какой-то момент было очень страшно.
Это был шабаш, кровавый шабаш что надо».
1 января 1974 года вышел альбом Sabbath Bloody Sabbath («Шабаш кровавый шабаш»). Ещё в конце ноября 1973 года менеджмент объявил, что предварительные заказы на диск в Британии превысили 38000 экземпляров – рекорд для группы.
Многие до сих пор считают, что это лучшая работа BLACK SABBATH за четыре десятка лет их истории. Над обложкой работал Дрю Струзан (Drew Struzan), известный кинохудожник, впоследствии прославившийся своими постерами для первой серии «Звездных войн» и «Индианы Джонса». То, что Струзан предложил группе для обложки, было картиной с названием «Изнасилование Христа» («The Rape of Christ»).
Оззи так объясняет изображённое на ней: «Лицевая сторона обложки показывает мужчину, лежащего на смертном одре. На ним склонились все эти искаженные фигуры и тайно злорадствуют. Эти фигуры на самом деле – он сам в разные периоды жизни. Он – алчный человек, тот, кто алкал на протяжении жизни и поэтому совершал зло. Но переверните обложку – второй рисунок отображает хорошую сторону жизни. Умирающий был реально добр к людям. Вокруг умирающего рыдают все эти прекрасные люди. У подножия кровати два ручных льва охраняют его. Так или иначе, это отражает добрую и злую стороны всего на свете».
Струзан работал по заказу фирмы «Pacific Eye and Ear», отвечавшей за концепцию и дизайн обложки. Этот дизайн не раз признавался одной из лучших работ среди обложек рок-альбомов 70-х годов. Впрочем, в некоторых странах, например в Южной Америке, цензура запрещала обложку и заклеивала её лейблом «censored».
Название Sabbath Bloody Sabbath выполнено готическим шрифтом с двумя тевтонскими S по проекту дизайнера по шрифтам Джеффа Халпина (Jeff Halpin). Позднее этот приём стали использовать KISS.
Разворот альбома украшает фотография музыкантов, снятых на фоне старинной библиотеки, где они прикрывают нижние части лиц ладонями (все, кроме Оззи). Имелись и другие варианты оформления разворота, например, фото в спальне.
Принято считать, что название альбома группа взяла из «Melody Maker», поставившей в заголовок одного из опусов своего корреспондента слова «Sabbath Bloody Sabbath». (Этот памятный материал – интервью с Оззи – вышел на развороте «Melody Maker» 11 августа 1973 года. Странно, но корреспондент «ММ» Роберт Партридж в том самом материале пишет, что название будущего альбома BLACK SABBATH – именно «Sabbath Bloody Sabbath»! – прим. Авт.)
«Я лучше не буду говорить о Sabbath Bloody Sabbath. Это очень личное, и я не хотел бы смущать того человека, о ком это написано», – сказал Оззи.
У Гизера Батлера, всегда отличавшегося широтой взглядов, другое мнение об альбоме. «Альбом об отношении определённых людей. Британская пресса и люди, подобные ей, знаешь ли, всегда нас опускали, ну и всё такое. Мы отыграли много турне, и вся эта блестящая шелуха облетела. Мы поняли, что такое быть рок-звездой. То же самое, что быть обычным человеком. Весь этот блеск померк для нас. Из нас это выбили. Sabbath Bloody Sabbath – это наше отношение к музыкальному бизнесу, деловой стороне музыки».
C песни «Sabbath Bloody Sabbath» («Шабаш кровавый шабаш») альбом начинается во всех смыслах. «Тони придумал к ней рифф и всё вернулись к жизни», – говорит Гизер, называя заглавную песню альбома одним из своих фаворитов. Он сравнивал её с рождением первенца, считал, что эта песня дала группе новое направление и уверенность в том, что у неё есть настоящее и будущее.
Мощный гитарный рифф «Sabbath Bloody Sabbath» считается одним из самых запоминающихся в роке. На контрасте в припеве Айомми играет в легком приджазованном стиле а-ля Уэс Монтгомери (Wes Montgomery). Есть в песне и средняя часть с убойным риффом, быстрая кода. Для Тони это один из самых любимых треков.
«Заглавная песня о слове Бог (God) и о том, как всё меняется. Только вместо «Господь благословил всех вас» (god blessed all of you), шло «Bog blast all of you» («болото засосало всех вас» – по злой иронии «бог (bog)» – по-английски трясина – прим. Авт.). Гизер Батлер написал эти слова, и он был, так его перетак, очень обдолбан. Должен был быть!» – говорит Оззи.
«Лирика «Sabbath Bloody Sabbath» рассказывает о «саббатовском» жизненном опыте, взлётах и падениях, плохих временах и хороших, о том, как тебя облапошивают, о деловой стороне всего этого. Фраза «Болото засасывает вас всех» направлена на критиков, на звукозаписывающий бизнес в целом, юристов, бухгалтеров, менеджмент и всех тех, кто старался заработать на нас. Это откровенная словесная атака на всех», – говорил Батлер.
На песню «Sabbath Bloody Sabbath» сняли и видео-ролик. Никакого сценария не существовало. Группа приехала в сад Гизера Батлера и дурачилась среди деревьев. Оператор использовал несколько спецэффектов, но ролик оставляет впечатление весьма любительского.   
Гизер довольно бесхитростно описал песню «National Acrobat» («Национальный акробат»). «Это просто я раздумываю о том, кто на самом деле выбирает, какой именно сперматозоид проникнет в яйцеклетку».  Музыкально «National Acrobat» – могучий рифф Гизера Батлера («это определённо мой рифф») и быстрая рок-н-ролльная мажорная кода, сыгранная легко и яростно, украшенная «саббатовскими» интерлюдиями, давшими шанс блеснуть быстрым пальцам Тони и перкуссии Билла.
Инструментальная композиция «Fluff» – посвящение ди-джею Би Би Си Радио1 Алану Фримену. Fluff – его прозвище. Трек записали Тони и Гизер. Первый виртуозно сыграл на акустической и электрогитарах, флейте и клавишных, а второй тонко саккомпанировал ему на басу.
«Мы никогда не боялись заниматься тем, что нам было по душе. Вот что, как мне кажется, делало нас BLACK SABBATH. Послушайте любой альбом после первых трёх: мы играем соул – то, что никто бы не играл, есть ещё и фанковые басовые партии и прифанкованные гитарные кусочки, какие-то синтезаторы, явные баллады («Changes»). Всё, что угодно. У нас было ощущение, что если мы не станем [музыкально] взрослеть, то это убьёт группу», – говорит Гизер. 
Текст к песне «Sabbra Cadabra» («Саббра кадабра») родился из одной странной записи. «Мне кажется, что эта песня о подруге, с которой я тогда встречался. Мы все торчали в студии, и тут внезапно текст явился мне. Первоначальный вариант основывался на порнографической плёнке с записью, которую мы услышали. В студии по соседству кто-то записывал английский перевод на немецкую порно-видеоплёнку. Оззи пел всё это – то, что они переводили на английский – на мотив «Sabbra Cadabra»! Я привел всё в более приемлемую форму, к сожалению», – со смехом признался Гизер. На коробке с мастер-тейпами песня значилась как «Sabbara Cadabara» – возможно, это рабочий вариант названия. 
К «Sabbra Cadabra» приложил свои руки клавишник YES Рик Уэйкман. В сентябре 1973-го, он со своей группой работал в соседней «Morgan Studios» и частенько выпивал в компании Оззи Осборна, с которым до сих пор дружен.
«Рик Уэйкман, который играет на «Who Are You?» (sic!) великолепен, просто великолепен. В то время он слетал с катушек. Мы брали YES с собой в турне, привезли их в Америку – в их первый штатовский тур. Так вот, Рик обычно ездил с нами, а не с YES по какой-то причине», – рассказывает Тони Айомми. Причина была простая. Остальные музыканты YES не пили и к тому же являлись вегетарианцами.
Рик Уэйкман сыграл на пианино и синтезаторе лишь в этой песне («Sabbra Cadabra»). Кстати, Тони также играет в ней на фортепиано. По слухам, гонорар Рика составил... две пинты темного пива John Courage Directors.
«Killing Yourself To Live» («Убиваешь себя, чтобы жить») – пожалуй, единственная песня, которая была в основном готова ещё до начала работы над альбомом. Группа исполняла её «примитивную» версию на концертах с начала 1973 года. Первая интерполяция в этой песне имеет собственное название – «You Think That I’m Crazy» («Ты думаешь, я спятил»), вторая интерполяция – «I Don’t Know If I’m Up Or Down» («Я не знаю, смешно мне или грустно»).
«Эта песня обо всём плохом, что случалось с нами: бесконечных турне, воздействии наркотиков, одиночестве на гастролях, тоске по дому, «обдираловке», – говорит Гизер. Оззи и Тони разделили между собой партии на синтезаторе. 
«Who Are You?» («Кто ты есть?») – первая песня, сочинённая Оззи и предложенная им группе, хотя автор признавался, что трек планировался не для BLACK SABBATH. Однако в то время любое произведение по неписаному закону принадлежало группе. Песня до сих пор вызывает споры среди «сабхэдов». От того, что рифф сыгран на синтезаторе, модном тогда инструменте, многие поклонники активно возмущались вторжением электроники в звучание BLACK SABBATH.
«Я торчу, когда пою космические вещи под электронику. Я торчу от этой пустоты. Синтезатор даёт это пустое ощущение глубины и расстояния. Похоже на вечность, – рассказывал Оззи. – Я сочинил «Who Are You?» на кухне, пока моя жена готовила. Синтезатор стоял у меня на столе, я маялся хернёй с магнитофоном, как вдруг у меня получилась эта песня. Я не изображаю из себя музыканта. Я не умею играть на пианино. Я играю на синтезаторе одним пальцем. Это, всё, мать его, на что я способен – соло одним пальцем».
Билл Уорд вспоминает, как однажды в семь часов утра впервые услышал «Who Are You?» Дело было на ферме. Утро и вдруг такой шум! «Какого хрена? Ну, конечно, это Осборн! Я посмотрел вниз и вижу, вот он, стоит, поёт «Who Are You?» Мне эта песня сразу же понравилась». 
Оззи сыграл главную тему на синтезаторе, Гизер – сопровождение на меллотроне, синтезаторе и глубоко фузированном басе, а Тони на гитаре и пианино. Билл Уорд подложил оркестровую перкуссию, которой до сих пор страшно недоволен. «Я бы хотел перезаписать эту песню, возможно, с другой группой. Мне никогда не нравилось мое исполнение на басовом барабане и тамбурине в ней. Я всегда оставался неудовлетворённым ею, я не смог создать нужной атмосферы. Но я считал, что песня фантастическая».
В песне «Looking For Today» («В поисках сегодняшнего дня») Тони играет на гитарах, флейте и органе. Вся группа отмечена за хлопки в ладоши. «С самой верхушки так быстро упасть, ты такой новый, но уже гниёшь в разложении». Гизер Батлер как будто бы пишет о коллегах-музыкантах, потому что по его словам «музыкальный бизнес» превратился в «музыкальную индустрию», всё больше и больше групп обращают внимание на стиль, нежели содержание. Музыка делается по формулам и стала вторичной по отношению к имиджу. Люди ищут очередной «большой успех», и хотят его найти немедленно, вместо того чтобы заслужить свой статус и обрести своих поклонников. Радио становится всё более и более гомогенизированным, «безопасная» музыка выталкивает всех, кто смеет сказать что-то противоречивое, из страха расстроить коммерческих радио-спонсоров и рекламодателей».
Гизер Батлер вспоминает, что лирика к альбому Sabbath Bloody Sabbath придумывалась без проблем. Вся, кроме одной песни. Оззи точно помнит, как рождалась она.
«Гизер – невероятный автор текстов. Немногие знают, что он сочинил 90 процентов (по словам самого Батлера – 95 процентов – прим. Авт.) текстов песен BLACK SABBATH. Я никогда не забуду, как Гиз сочинил текст к песне «Spiral Architect» («Спиральный творец»)! Я находился в студии. Позвонил ему и спросил, есть ли у него текст песни, который мне придётся петь. Он отвечает: «Перезвони мне через час, я ещё не написал его!» Звоню ему через час, и Гизер спрашивает: «Ручка с тобой?» И тут же начинает диктовать:
«Колдуны безумия продают мне своё время,
Дитя Бога сидит под солнцем, распространяя душевное спокойствие.
Вымышленное обольщение на черноснежном небе,
Печаль убивает супермена, даже отцы плачут».
Я кричу ему: «Мать твою, ты читаешь это из книжки! Ты прикалываешься!» У меня челюсть отвалилась! Я спросил его: «Ты на чём вообще сейчас «торчишь?»
«Я сочинил её на своей лужайке перед входом в дом», – скромно признался Гизер.
«Могу я купить эту лужайку?» – спросил потрясенный Осборн.
Гизер объяснил, что песня о «жизненном опыте, который добавляется к человеческой ДНК и образует уникальность индивидуума». «От некоторых субстанций я становлюсь очень задумчивым, – признался бас-гитарист. – Я до сих пор такой, только уже без этих субстанций. Эта песня писалась три месяца. Три месяца сидел и думал над её текстом. Однажды я проснулся, был прекрасный день. Я отправился на прогулку в лес. Вернулся домой и написал всю песню сразу, целиком», – вспоминает Гизер. На вкладыше отмечено, что Тони сыграл в ней на волынке. Сам Айомми это отрицает. Билл играл на фузированном(!) басовом барабане и оркестровой перкуссии. Акустическое вступление трека имеет собственное название – «Prelude To Project» («Прелюдия к проекту»).
Для записи «Spiral Architect» группа пригласила полный оркестр. «Morgan Studios» не смогла вместить всех музыкантов, поэтому пришлось перейти в соседнюю «Pye Studios». Готовой оркестровой аранжировки не существовало, поэтому Оззи просто промычал некую мелодию, которую он придумал, а дирижёр Уилл Мэлоун (Will Malone) и оркестранты её подхватили. Оркестр в тот день носил название «Скрипичные фантомы» (THE PHANTOM FIDDLERS) и прозвучал невероятно мощно. В коде из озорства Оззи свистнул «аплодирующей» публике…
Никто из BLACK SABBATH не мог сказать дурного слова об альбоме. «Это была совершенно новая эра для нас, – говорит Гизер. – Мы чувствовали себя по-настоящему открытыми на этом альбоме. Прекрасная атмосфера, хорошее время, отличный кокаин! Для меня, как новое рождение».
«На этом альбоме есть несколько замечательных песен. У нас появилось отличное ощущение с первых репетиций, ещё до сочинения материала и записи. Просто замечательное время. Для меня это был хороший альбом. Я порадовался ему», – говорит Тони Айомми.
Гизер считает, что единственный раз в истории группы слишком долгое время, потраченное на запись альбома, повлияло на результат положительно. «У нас было ощущение во время этой записи, что у нас получится нечто совсем иное [нежели раньше], либо мы покончим со всем этим, так что мы постарались. Мы порадовались всему процессу записи альбома, он стоил вложенных в него усилий». 
Порадовались и порадовали критики. «Их потрясающая музыка облегчает похмелье и не нуждается в понимании. Ты просто реагируешь на неё», – писал один британский обозреватель.
На другой стороне Атлантики Гордон Флетчер, критик «Rolling Stone», писал в номере от 14 февраля 1974 года: «Хотя они лучше всего известны, как премьер Хэви метал группа планеты, главное достижение BLACK SABBATH в том, чтобы успешно ухватить суть специфической культуры 70-х и отразить в музыке. Они относятся к этому обезличенному механистичному десятилетию, в такой же степени, как блюзмены Дельты и их чикагские продолжатели к своим эрам – синтезируя коллективное чувство и давая своим современникам надежду посредством выражения недовольства, которое их объединяет. В таком относительном, но реальном плане, BLACK SABBATH могут считаться настоящими блюзменами 70-х. 
Многие, без сомнения, рассмеются, но я не могу думать о какой-либо другой группе, которая бы так последовательно говорила на музыкальном языке своего времени. Мощный аккорд – этот короткий, но брутальный «хук» третьего поколения, всегда оставался главным медиумом BLACK SABBATH, звуковым близнецом металлической эры, окружающей нас. И как только технические новшества типа меллотрона и органа «Moog» возникли на музыкальной авансцене, они – компьютеризированные музыкальные двойники холодного запрограммированного мира – тут же были внедрены в звучание BLACK SABBATH.
Но именно «саббатовская» лирика стала нескончаемым конвейером их посланий публике, служа аккомпанементом музыкальной основе разнообразием эмоций и житейской мудростью. Оззи Осборн, обладатель голоса вечного тинейджера, говорит за всё поколение молодых «потерявшееся в колесах неразберихи». На таких песнях как «Iron Man», «Wicked World», «Children Of The Grave» он соединяется с группой в очень близком, почти совершенном вокально-инструментальном отражении яростно шизофренических эмоций, подверженных остракизму элиты, сурово раскритикованный и осмеянный за свои «кассандровские» видения  последнего дня.
Через наркотики («Sweet Leaf», «Snowblind») и религию («After Forever»), BLACK SABBATH искали ответ на вопрос, достигая кульминации поисков в таких хэвиметаллических одах, как «Into the Void» и эффектной «Supernaut», которая в заключительном куплете открывает миру веру группы в то, что здравомыслие гарантировано только через упёртую веру в себя с исключением всего остального.
Всё это привело нас к Sabbath Bloody Sabbath, на котором группа одновременно принимает сей афоризм и не теряет от этого расположения духа. Через достаточно мощный Хэви метал, удовлетворяющий самых строгих «металлургов» («Sabbra Cadabra», «Looking For Today» и заглавную песню, лежащую плотно в формате, принятом группой – логическом продолжении классической формулы THE WHO середины 60-х) они ищут покоя в самом эпицентре шторма современной жизни. На самом деле эта запись переводит рок третьего поколения в то, что имеет степень внутренней сложности, опровергающую популярную концепцию Хэви метал. Смена ритма, электронные клавишные, проливающие свет на неустойчивые эмоции, делают Sabbath Bloody Sabbath невероятно притягательной записью.
«Блюз должен заставлять тебя рыдать, а в следующую минуту вскочить и танцевать». BLACK SABBATH делал это для всех, кто верит в такие слова, и сделал снова. Sabbath Bloody Sabbath – ничто иное как полный успех. Назовите его блюзом 70-х или Хэви металом – как бы ни обозначали их музыку, BLACK SABBATH – настоящая группа 70-х».
Тот же автор писал в апрельском номере «Circus Raves»: «Каждый альбом BLACK SABBATH показывает их музыкальный рост, и с Sabbath Bloody Sabbath глубина группы достигает точки, где она превосходит металлическое мастерство их начального уровня. У большинства песен «кингкримсоновские» краски и довольно образная лирика, а не простое упражнение в поэтической игривости».
«New Musical Express» советовал своим читателям «установить уровень усиления на восьмерке и тогда этот альбом прозвучит шикарно», однако критик не преминул пройтись по участию Рика Уэйкмана в записи. «Кому нужна какая-то старая, претендующая на изысканный вкус, пердящая легковесность группы YES? В то время как BLACK SABBATH играет гораздо лучше STATUS QUO, их тексты совершенно депрессивны!»
Критик другой британской газеты (за давностью лет трудно сказать какой – прим. Авт.) сокрушался по поводу кажущегося отсутствия «забоя» на пластинке: «Хэви – вы знаете, о чем я толкую? Но кроме риффов, приводящих в дурное настроение, там есть и кое-что мелодичное, вызвавшее вопли протеста у фэнов SABBATH в нашем офисе. Не уверен, что это будет хит. Как выразился наш хэви-эксперт Джек Вайоленс: «Хм, я лично предпочитаю URIAH HEEP. И конечно, старых THE WHO». Ну, я не знаю, SABBATH довольно неплох, когда доходит до «рубилова», но тут мне бы хотелось добавить немного деструкции. Так что это – «провал» для SABBATH».
«Melody Maker» писала, что это «альбом, который подтверждает факт, что BLACK SABBATH среди лидеров самой непонятной ветви рока – хэви-металлической музыки. По меньшей мере, три трека: «Sabbath Bloody Sabbath», «Sabbra Cadabra» и «Killing Yourself To Live» встают в один ряд с великими песнями этого жанра всех времён. Однако альбом ещё демонстрирует и то, что SABBATH создали работающий искушённый подход к Хэви металу, который включает в себя новый уровень аранжировок». Другой критик «Melody Maker» заметил: «Если ты не врубаешься [в альбом], то не пинай его!»
Критик «Sounds», скрывающийся за инициалами М. О., писал в рецензии, озаглавленной «Чёрная прелесть»: «Их обвиняли, оскорбляли, запрещали и третировали. Но если ты способен отбросить свои предубеждения хоть на секунду, то нельзя избежать столкновения с простым фактом, что SABBATH не только одна из «топовых» британских групп, но и один из лидеров одного из самых недопонимаемых стилей рока: музыки heavy metal.
Если вам не нравится heavy metal, то бросьте читать с этого места и не заморачивайтесь покупкой Sabbath Bloody Sabbath, потому что он не сможет изменить ваш настрой.
По меньшей мере, есть три песни – «Sabbath Bloody Sabbath», «Sabbra Cadabra» и «Killing Yourself To Live» – которые можно отнести к лучшим хитам всех времен, таким как «Kick Out The Jams» MC5, «TV Eye» THE STOOGES и «OD’d On Life Itself».
Но этот альбом пошёл дальше, нежели любая из перечисленных групп (да и многих других, тоже) вообще когда-либо шла. Это доказывает то, что музыка heavy metal может быть сложной и до сих пор производить впечатление. SABBATH представили совершенно новый диапазон инструментовки в основном за счёт синтезаторов (Рик Уэйкман из YES помогает на «Sabbra Cadabra») и даже волынок на «Spiral Architect».
Все «саббатовские» прежние «торговые марки» также присутствуют здесь. Конечно, это забойная ритм-секция Билла Уорда (ударные) и гремящая соло гитара Тони Айомми, решившего добавить разнообразие искусных и впечатляющих приемов в свою игру, отдающие эхом вокалы Оззи Осборна, которые до сих пор были глубоко погребены в миксе так, как будто записаны под 12-футовым слоем грязи.
Вдобавок ко всему этому, великолепные эффекты микширования (в «National Acrobat» гитары «летают» из канала в канал) и потрясающая лирика, повествующая о роке судьбы (обязательная для лучших heavy metal групп). Песни украшены строками типа «Разрушение пустот – мой один единственный грех» и «Воскресная звезда – шрам понедельника». И вот у вас в руках лучший вообще альбом SABBATH.
Для ровного счёта они «вбросили» инструментал, в котором Айомми играет на разных гитарах и клавишных под аккомпанемент батлеровского баса. Он показывает, что Айомми способен сыграть «обычную» прелестную мелодию. Они на это способны, но SABBATH, прежде всего – лучший в мире в своем стиле музыки. Если вы этого не понимаете, то помалкивайте».         
«BLACK SABBATH добавили синтезаторы к своему «забою» и предложили изумительно мощный альбом, который развил их собственный медленный мрачный саунд», – писал Стивен Т. Эрлвайн в «All-Music Guide To Rock» (1995).
«Sabbath Bloody Sabbath, мне кажется, стал продолжением Vol.4. А Vol.4 – больше чем шаг от Master Of Reality, ведь это прыжок. Я уверен, что Sabbath Bloody Sabbath суммировал всё, чего мы собирались тогда добиться, и в словах, и в песнях, и в делах. Я полагаю, что с Sabbath Bloody Sabbath мы продолжили и пошли дальше и дальше, а когда мы закончили его, то стали гораздо техничнее. Мы стали использовать оркестры и всё такое, что ранее не особенно жаловали. Так что мы закончили Sabbath Bloody Sabbath и взглянули на себя. Что мы собирались сделать – это рок-альбом, по сути. Но Sabbath Bloody Sabbath не рок-альбом, – размышлял Тони Айомми о месте, куда привёл группу новый альбом. – У нас не было чувства, что Sabbath Bloody Sabbath плох, но нам не хотелось терять нашу индивидуальность. Мы не хотели потерять что-то своё, собственное. Мы – рок-группа в своей основе, и мы хотели вернуться к этой рок-основе».
Оззи по-своему думал о музыке BLACK SABBATH: «Мы выяснили, что мне нравятся тяжёлые вещи, Тони нравится кое-что помягче, Гизеру нравится Хэви, но в сочетании с мягкостью, Билл сочиняет вещи об одиночестве, очень печальные вещи. Сочетаясь, всё это сталкивается, мать его!
Я верю, что всё началось с Vol.4. Это как будто начало нового путешествия для нас. Sabbath Bloody Sabbath стал периодом номер два. На Vol.4 мы открыли публике уши на то, что мы способны делать. Словно открыли ещё одну дверь. Для меня [Sabbath Bloody Sabbath] был вершиной. Я также открыл для себя то, что никто не споёт гармонию лучше, чем ты сам – никто не звучит так, как ты сам».
Летом 1973-го Оззи говорил, что на ближайшие два года у BLACK SABBATH уже составлено плотное гастрольное расписание, в котором даже есть Южная Америка. Тогда же он упомянул о намечающемся американском туре, который должен совпасть с выпуском альбома. Оз мечтал играть один британский тур в год в небольших залах с небольшим количеством оборудования. Осборн тогда критически отзывался о гастролях по Европе. «Лично я думаю, что Европа просто охренела». Оззи очень напугал зал в германском Франкфурте. «Такая жестокая публика. Можно понять, почему Гитлеру удалось всё организовать! Никто не мог врубиться, что, мать твою, происходит!» 
10 января 1974 после новогодних каникул BLACK SABBATH вылетели в... Европу – их ждали Копенгаген (12 января), Амстердам (14.01), бельгийский Кортрийк (15.01), немецкие Ганновер (16.01) и Дюссельдорф (17.01). 18 января они выступили в швейцарской Лозанне, а закончили европейскую поездку в Штутгарте (19.01). Гастроли совпали с пиком серьёзного энергетического кризиса – в Англии змеились очереди на заправках, продолжались отключения электричества. Многие группы в страхе отменяли свои туры по Континенту, но только не SABBATH! Тем временем, в Англии их альбом поднялся на 4-е место!
31 января 1974 года BLACK SABBATH на зафрахтованном лайнере отправились за океан, где их альбом немного не дотянул до первой «десятки» – 11-е место и  получил «платиновый» статус! Они облетели всю Америку, где не гастролировали более двух лет после скандальных выпадов Оззи против американцев.
В интервью американскому журналу «Circus», который собственно и поднял тот скандал, Оззи оправдывался: «Я должен сказать, что большая часть того, чтобы было написано от моего имени – неправда. Понимаете, это случилось той ночью, когда мы играли в «Hollywood Bowl» в Лос-Анджелесе. Это был конец большого тура в конце целого гастрольного года. Мы были не в себе, да ещё и физически изуродованы.
Я сказал журналисту, что всё плохо, и я хочу домой. А потом читаю: «BLACK SABBATH ненавидит Америку!» Это сенсационализм какой-то. Да любой бы такое сказал, если бы гастролировал, как мы. Мы почти разбивались на сцене.
В этом туре я вижу, что нам не так просто с американской публикой, как раньше. Многие, наверное, думают, что они нам не нравятся».
Успешный американский тур начался в районе Великих Озер, а потом переместился на Средний Запад. Группа летала на арендованном лайнере. По отзывам очевидцев, это был спокойный тур без угара и куражей. Гизер Батлер, например, предпочитал уединяться и смотреть кино или ужинать в одиночку в тихой обстановке.
4 февраля BLACK SABBATH выступали в Детройте в компании британских групп SPOOKY TOOTH и BEDLAM. В составе последней играл музыкант из Мидлендза Кози Пауэлл (Cozy Powell).
10 февраля 1974 года BLACK SABBATH выступали в Мэдисоне, штат Висконсин, в зале «Dane County Coliseum». На «разогреве» работали BEDLAM. Шоу должно было начаться в 7:00, но BEDLAM появились на сцене только в 8:07 и играли в течение часа. Ожидание «саббсов» стоило публике ещё одного часа. К неудовольствию собравшихся, BLACK SABBATH отыграли только 45 минут, отказавшись выйти на бис. Толпа начала сходить с ума, свистеть, бросать на сцену бутылки, разбивать оборудование. Прибывшая через 20 минут полиция арестовала четырёх хулиганов, а «скорая» забрала двух пострадавших. 
20 февраля SABBATH играли с BEDLAM и THE JAMES GANG в Буффало. Американский тур в феврале имел очень напряжённый график – выступления шли практически ежедневно, охватывая города Среднего Запада и американского Юга.
21 февраля на «разогреве» у BLACK SABBATH работали их американские друзья MOUNTAIN. 8 марта 1974 года американский тур завершился на Лонг Айленде в зале «Nassau Coliseum» с BEDLAM и LYNYRD SKYNYRD на «разогреве». О концерте рассказывала американский корреспондент британского «New Musical Express» Линда Соломон в репортаже, озаглавленном «Саббатовский Хэви метал (грубый сплав)». По её словам, зал «Nassau Coliseum» всегда был рисковым местом для групп, играющих забойный рок, а SABBATH ещё более осложнили себе ситуацию, появившись на сцене только в 11:20 вечера!
«У них небольшие проблемы с настройкой оборудования. Через пару минут они выйдут», – прозвучало объявление в зале. Через 15 минут публика, заполнившая «Coliseum» ещё в 7:30, начала скандировать: «Дерьмо! Дерьмо!» и «Протрезвите их и вытащите на сцену!»
Через некоторое время на свободном месте у сцены, где сняли несколько рядов кресел, «месте для буги», как гласили радиоанонсы, показались огоньки пламени. Кто-то из публики снял с себя майку и поджёг. Сразу по громкой связи вызвали пожарных. В зале запылали кресла. По словам очевидца, молодёжь в зале была пьяна и обкурена.
До того, как начались беспорядки, публику «разогревали» BEDLAM. «Они вытряхнули нас из летаргии набором песен – оригинальных забойных вещичек, которые бы заставили академичную публику попросить выхода на бис, но BEDLAM не получили сей награды от этой толпы отморозков, – писала Соломон. – Каждый играл хорошо, а Кози Пауэлл исполнил ОСУ – Обязательное Соло на Ударных, прекрасно принятое любителями игры на барабанах.
Далее LYNYRD SKYNYRD. Они выкатились на сцену и выдали свой полу-анонимный бренд Южного дискомфорта (журналистка обыгрывает название популярного бурбона «Southern Comfort» – прим. Авт.), который звучит так же, как у большинства групп, исполняющих южный буги».
Публика встретила песни LYNYRD SKYNYRD гробовым молчанием, как рассказывал один из очевидцев шоу. Она удостоила LS овации только однажды, в момент, когда с потолка неожиданно спустился огромный «саббатовский» крест!
Критик «NME» посчитала дурной идеей, выпускать в совместный тур BEDLAM, SKYNYRD и SABBATH. По слухам, SKYNYRD в последний момент заменили запланированный BLUE OYSTER CULT.
Наконец, SABBATH появились на сцене, украшенной огромным полотнищем британского флага и громадным серебряным крестом.
«Это был не их вечер, – сделала вывод Соломон. – Sabbs – не герои рабочего класса, если они не могут выйти на сцену вовремя, более чем часовое ожидание озлобило большую часть их фэнов.
После объявления о «проблемах с усилителями», SABBATH грянули «Tomorrow’s Dream» из Vol.4 – один из не самых лучших их номеров.
Оззи Осборн слишком упитан, чтобы носить красные штаны в обтяжку и белую рубашку с бахромой. Его голосовой микрофон настолько плох, что мне казалось, он исполняет тирольский йодль, но таков уж стиль его пения. Слов вообще не было слышно. «Я ужасно простыл в Америке», – проорал он, будто бы для нашего успокоения.
Гитарист Тони Айомми, облачённый в чёрные сатиновые брюки, пытался исполнить кое-какие забавные трюки в «Sweet Leaf», но не смог. «Killing Yourself To Live» прозвучала бы лучше в исполнении покойного Бориса Карлоффа. В «Snowblind» голос Оззи звучал так, словно его носовые проходы совсем заледенели. Искусственный снег падал с потолка во время этой песни. Звучали «Iron Man» (одна из их лучших песен), «Rat Salad» и забойная «War Pigs» – обе из альбома Paranoid.
Я нашла их весьма ординарными музыкантами, которые выдали совсем не тот всплеск, который я ожидала после мясорубки на их альбомах, явно оснащённых изрядной долей технических ноу-хау. Я вышла с ощущением, что SABBATH – это heavy metal что надо. Впрочем, это больше сплав, нежели чистый метал. Но, может быть, у них был просто неудачный вечер». 
На март-апрель 1974 года планировалась запись нового альбома, но группа оставалась в бездействии. Они отдыхали, пока не позвонил шеф-роуди Спок Уолл, который торчал в Штатах вместе с концертным оборудованием. В апреле в Калифорнии должен был состояться огромный фестиваль California Jam.
«Шли большие споры о том, кто должен возглавлять этот фестиваль, поэтому мы сразу решили выйти из игры и заявили, что не будем участвовать. А нам звонили и уговаривали: «Вы должны выйти на сцену, тут масса народа хочет вас увидеть». Мы месяца два (sic!) не выступали, поэтому слегка «заржавели», – вспоминает Тони Айомми. – Я стал звонить всем по очереди и каждый мне говорил: «Да ты шутишь?!» «Нет! Я серьёзно! Иначе стал бы звонить тебе в 6 утра?»
Тони рассказывал, что слухи о California Jam ходили давно, но группа не верила в их серьёзность, ведь даже у газетчиков были сомнения. По словам гитариста, группа ответила отказом на первое приглашение и послала Спока на разведку, в уверенности, что фестиваль просто не состоится. Спок Уолл в итоге и взял на себя менеджерские функции, поскольку всем было «до лампочки».
В ночь перед отлётом Билл Уорд играл в пабе в дартс. Он принимал участие в турнире, больше его ничего в тот момент не интересовало, поскольку группа находилась в отпуске. Фестивали любого, самого большого масштаба барабанщика не волновали, и вдруг звонок Спока, проявившего маниакальное упорство, заявившего, что SABBATH обязаны прибыть в Штаты немедленно!
«Насколько я знал, наш приезд даже не рекламировали. Мы полчаса порепетировали в Лос-Анджелесе, а потом поехали и вышли на сцену». На самом деле группа репетировала четыре часа в арендованном кинотеатре в пригороде Лос-Анджелеса!
6 апреля 1974 года на гоночном стадионе Ontario Raceway собралось 250 тысяч человек. Вместе с BLACK SABBATH выступали EARTH, WIND & FIRE, RARE EARTH, BLACK OAK ARKANSAS, SEALS & CROFTS. Судя по афишам, фестиваль возглавляли DEEP PURPLE и EMERSON LAKE & PALMER, которые попали в программу в самый последний момент. DEEP PURPLE согласились выступить перед ELP, но с условием: они выйдут на сцену только с наступлением темноты.
«DEEP PURPLE, мы и ELP спорили – кому возглавлять фестиваль. А потом до нас дошло, что не так уж это приятно – спорить, поэтому решили, «всё, что нам нужно – это выйти и сыграть». Думаю, такое решение помогло в очередной раз представить BLACK SABBATH Америке. Но, прибыв туда по воздуху, я подумал: «Боже мой, а будут ли работать усилители? Мы их даже не проверяли!» Но мысль о том, «а буду ли я вообще играть?» мне даже не приходила в голову», – говорит Айомми.
Оззи по-своему вспоминает California Jam и то, как он уговаривал группу поехать в Америку и напомнить о себе, показавшись миллионам телезрителей. «Это одно из самых памятных выступлений в моей жизни в «саббатовские» дни», – говорит он.
«Это первый фестиваль из всех мною виденных, где всё прекрасно организовано и нет никаких эксцессов. Организация абсолютно невероятная, знаете, это просто прекрасно, всё так, как это должно быть. Мы просто выйдем и поиграем нашу музыку, чувак, знаешь, мы не собираемся взрывать сцену или делать нечто в этом духе, просто выйдем поиграть нашу музыку, чувак, вот в чём всё дело», – говорил Оззи в телеинтервью сразу по выходу из вертолета.
После шоу он вновь дал интервью телерепортеру.
– Не угодно ли повернуться сюда на секунду. Я видела вас час назад в аэропорту.
– Да, я просто не могу в это поверить.
– Вы сказали, что знаете, что всё будет прекрасно. Как оно было, Оззи?
– У меня нет слов… Я не могу… Это… Я не могу сказать ничего… Эти ребята [публика] просто снесли мне башку.
– Как это выглядело со сцены?
– О, знаешь, это похоже на океан людей, и когда все они подняли руки вверх, это было словно, словно… Я не знаю… Это словно, знаешь… Ну, я не могу сказать, у меня нет слов, детка.
– Ха-ха-ха…
– Нет слов. Я просто сражён наповал всем этим. Если бы каждое рок-шоу было хотя бы вполовину таким хорошим, как это… Вот таким оно должно быть. Вот в чём суть.
По воспоминаниям Билла Уорда, группа прибыла в Лос-Анджелес ночью, буквально накануне выступления. Барабанщик сильно надрался в самолете. Группа вылетела в местечко Онтарио на вертолёте. Другим способом туда было не добраться. «Когда мы прибыли туда и увидели всё, то у нас вырвалось: «Срань господня, Боже мой!», – вспоминал ударник.
Когда SABBATH вышел на сцену, вся масса народа разом так взревела, приветствуя группу, что от толпы пошел мощный энергетический поток. «Что-то типа сейсмической волны», – вспоминал Уорд.
«Сцена очень большая. Я должен был громко отсчитать «раз, два, три, четыре…», но задохнулся на счёте «раз», потому что волна дошла до меня. У меня перехватило дыхание. Поэтому возникла пауза. От этих воплей: «Уааааа!»
Произошло некоторое замешательство, типа «а где «раз»? Нам нужно услышать от Билла «раз»!» Пришла волна, и мне не хватило воздуха! Вы в это поверите? Неправдоподобно! Там полмиллиона человек! (sic!) От этого перехватывает дыхание.
Мы справились и, мой Бог, это важное выступление и для калифорнийцев, и для музыки вообще, точка. Это важно, потому что раньше был Вудсток, а теперь этот большой фест. Он важен и в культурном и в музыкальном плане. Теперь я в этом уверен, а в то время для нас это были всего лишь еще какие-то 6000 миль. DEEP PURPLE играли там, масса других великолепных групп».   
По словам критика Стивена Розена, очевидца California Jam, BLACK SABBATH выступили очень неплохо, но в тот вечер блистали DEEP PURPLE в своём новом составе с Гленном Хьюзом (Glenn Hughes) и Дэвидом Кавердейлом (David Coverdale).
BLACK SABBATH отыграли около 70 минут. Подход был простым – пока остальные спорят, кто тут главнее, мы выйдем и сыграем. Без спецэффектов, и даже без светового шоу, не дожидаясь наступления сумерек. Они начали с «Tomorrow’s Dream». Далее были сыграны «Sweet Leaf», «Killing Yourself To Live», «War Pigs», «Snowblind», «Sabbra Cadabra», «Supernaut», «Iron Man» перешедший в импровизационный джем, закончившийся репризой «Sabbra Cadabra». На бис – «Children of The Grave» и «Paranoid». Сцену и барабаны Билла Уорда украсили цветами. Он захотел взять с собой немного «природы». Также, по его словам, это был знак, жест мира из 60-х, дабы подчеркнуть позитивное послание группы. Шоу SABBATH вышло на бутлегах Bagdad и Cannabis Confusion. Звук снимался с режиссёрского пульта.
27 апреля 1974 года «Melody Maker» под рубрикой «Новости» опубликовала заметку своего корреспондента в Лос-Анджелесе Джейкобы Атлас с заголовком «Гигантский фестиваль, гигантский успех».
«Когда рок-фестивали под открытым небом, длиною в марафон, проходят гладко и приятны для публики, ничто с ними не сравнится. В прошлый уикэнд California Jam доказал, что является одним из лучших. 200 000 человек расползлись во все стороны под жарким солнцем, пили вино, дышали фимиамом и внимали звукам некоторых из лучших действующих рок-групп.
Промоутеры вложили в дело около двух миллионов долларов, но заработали на нём совсем не уйму денег. Затраты чудовищны, как сказал один критик, которого называют «аристократом рок-концертов». Возглавляли фестиваль ELP, DEEP PURPLE и BLACK SABBATH.
Там было, по крайней мере, ещё три группы, включая SEALS & CROFTS, которые фуфлом не назовешь. Взятое напрокат оборудование, зарезервированные места для рок-групп, и так далее, стали причиной прорех в бюджете, но чего не сделаешь для удовольствия.
Фестиваль организован под эгидой ABC Television,  которое получило права на съемку шоу и показ его в будущих выпусках программы «In Concert».
Одним из особых аспектов 12-часового концерта явилась сама сцена. Дизайн её создан «Imero Fiorentio Associates». Это целая система гидравлических лифтов, движущихся платформ, которые позволяли рок-группам устанавливать аппаратуру вне поля зрения публики, в то время когда выступает другой ансамбль».
Организовал фест бывший рок-менеджер из Калифорнии Ленни Стогел (Lenny Stogel), который, узнав о планах проведения фестиваля Watkins Glen, отправился уговаривать ABC TV устроить что–то подобное на Западном побережье. Он пообещал привезти 8-10 лучших, «топовых» рок-групп на огромное однодневное мероприятие, длительностью до 12 часов. C другой стороны, ABC TV должны были профинансировать и профессионально запечатлеть событие. Ленни сказал им, что знает секрет проведения успешных фестивалей. Телевизионщикам план Стогела понравился. Они откомандировали своего вице-президента Сэнди Фелдмана (Sandy Feldman), отвечавшего за прямой эфир, с которым Стогел и составил окончательный план. Тот знал, что два концерта в «Ontario Motor Speedway» уже провалились, но Ленни полагал, что это идеальное место для Cal Jam. Оно было в пределах досягаемости для жителей многих городов Южной Калифорнии и имело место для парковки на 50 тысяч авто.
Поначалу Стогел и Фелдман планировали привлечь LED ZEPPELIN, THE BAND или ROLLING STONES, но эти группы запросили просто гигантские гонорары. Промоутеры отправили предложение возглавить фест ELP, DEEP PURPLE и BLACK SABBATH. Все они откликнулись, и на этой почве между ними даже возник конфликт. Впрочем, по мнению самих промоутеров, главной приманкой являлись не звезды, а само «событие». Для зрителей, кто не смог принять участие в фестивале Watkins Glen, это был шанс.
По мнению Стогела, погибшего в авиакатастрофе DC-10 в Чикаго в 1979 году, публику требовалось занять, увлечь, усадить, заставить почувствовать, что если ты отвлечёшься, то пропустишь что-то очень важное. Это, как он полагал, ключ к успеху. Перерывы между выступлениями групп не должны превышать 15 минут, что достигалось за счёт особой конструкции сцены предложенной Имеро Фиорентино – гидравлических лифтов и движущихся платформ, смонтированных на железнодорожных рельсах. Когда одна группа заканчивала выступление, следующая на своей платформе уже готова была выехать под свет прожекторов. Для ELP сконструировали отдельную платформу из-за неимоверного количества оборудования их квадрофонической системы. Кроме музыкантов публику должны были развлекать парашютисты, скейтбордисты, трюкачи. 
Это был один из последних легендарных «больших» фестивалей 70-х, да и в рок-истории вообще, наряду с Монтерреем (1967), Вудстоком и Алтамонтом (1969). Хотя, конечно, тот же Вудсток или Алтамонт были покрупнее California Jam.
Публика, точнее «человеческое море» из 200 тысяч человек, как описывали её репортеры, видевшие всё с вертолётов, заплатила по 10 долларов и расположилась на траве у ныне нефункционирующего трека, который находится сразу к северу от шоссе Interstate 10 между двумя авеню Haven и Milliken.
Первыми в 9:45 утра (на 15 минут раньше срока) на сцене появились RARE EARTH. Остальные группы выходили точно по времени. Далее выступали (в порядке появления на сцене) EARTH, WIND & FIRE, EAGLES cо своим «гостем» – Джексоном Брауном (Jackson Brown), SEALS & CROFTS, BLACK OAK ARKANSAS, BLACK SABBATH, DEEP PURPLE и ELP. Эмерсон со своими соратниками закончил практически точно в запланированное время – около 10 часов  вечера. К разочарованию музыкантов и публики, квадрофоническая система Эмерсона, Лейка и Палмера так и не сработала.
Самыми зрелищными моментами фестиваля стали сцена поджога своей гитары Ритчи Блэкмором (Ritchie Blackmore) и взрыв усилителя, а также летающее в воздухе фортепиано Кейта Эмерсона. 
Группы расположились в местном мотеле Holiday Inn и доставлялись на концерт вертолётами. Чтобы предотвратить вторжение поклонников, на въезде в мотель повесили плакат: «Добро пожаловать, Ассоциация офицеров полиции Западных штатов».
Фестиваль прошёл довольно организованно.  Ни одного летального исхода, совсем немного арестов, учитывая присутствие всего 250 полицейских и 700 секьюрити. Среди выявленных нарушений – курение марихуаны, буйство фэна в медицинской палатке первой помощи, а также массовые случаи нудизма и мочеиспускания на виду у публики.
Один из офицеров вспоминал, как у него на глазах 30-тысячная толпа прорвала ограждение и вошла без билетов. Всего было раскуплено 168 тысяч билетов (каждый стоил 10 долларов), продано 900 000 хот-догов. Публика оставила 30 тонн мусора, который в течение восьми дней убирали 62 рабочих.
ABC транслировало записи с фестиваля в программах «In Concert» в мае и июне 1974 и даже удостоилось телевизионной награды Emmy за «лучший звук».
Мало кто помнит, что 18 марта 1978 года там же на «Ontario Motor Speedway» состоялся California Jam II, который посетило 300 000 (по другим данным 250 тысяч)  поклонников, приветствовавших AEROSMITH, FOREIGNER, Теда Ньюджента (Ted Nugent), HEART, SANTANA, MAHOGANY RUSH, RUBICON, а также Дэйва Мэсона (Dave Mason) и Боба Уэлча (Bob Welch). Только SANTANA, Дэйв Мэсон и, может быть, HEART отыграли в духе прежних рок-фестивалей. Планировался и третий Cal Jam, но…       
17 мая, после месяца отдыха, с шоу в Брэдфорде начался британский «Sabbath Bloody Sabbath»-тур. На «разогреве» работали американцы BLACK OAK ARKANSAS (в том числе и на главном шоу в лондонском зале «Hammersmith Odeon»). До 9 июня BLACK SABBATH дали 14 выступлений в Великобритании, проехав всю страну, до самого Севера.
21 июля BLACK SABBATH приняли участие в двухдневном «Summer Rock Festival» на Radstadion в германском Франкфурте. Играли в основном британские группы: SLY AND THE FAMILY STONE, THE FACES, Рори Галлахер, CANNED HEAT, JON HISEMAN'S TEMPEST, THE SPENCER DAVIS GROUP, HARDIN & YORK, GENTLE GIANT, CURVED AIR, Марша Хант (Marsha Hunt), BACKDOOR, HEAVY METAL KIDS, BLUE. Это летнее выступление  SABBATH оказалось единственным.
Глубокой осенью 1974 года группа отправилась в весеннюю Австралию. Накануне несколько дней они репетировали в спортивном зале в Cannon Hill Park, в Бирмингеме. 5 ноября вместе с AC/DC они собрали в Сиднее полный зал «Hordern Pavilion». 7-го выступили на стадионе в Брисбене, куда Билл Уорд отправился на арендованном автомобиле, проехав 500 миль. Успех шоу в Сиднее был настолько невероятным, что пришлось играть там с AC/DC ещё четыре дня кряду – 9, 10, 11 и 16 ноября. Тогда в Австралии шёл Месяц британского рок-н-ролла.
«Чего только не было в том туре. Мне запомнилось, как в Сиднее мы пришли в реально шикарный ресторан и закончили вечер грандиозным сражением на тортах. Официанты тайно передавали нам их под столами, и ты мог залепить тортом кому-нибудь в лицо», – вспоминал Гизер.
«Я очень удовлетворён этим туром, потому что ребятам он нравится. Очень трудно пытаться менять свое шоу целиком каждый раз, ведь людям хочется слышать разные песни с разных альбомов, но мы стараемся и отбираем лучшие песни с каждого записанного альбома для исполнения на сцене.
Когда я на сцене, я чувствую, что в силах контролировать толпу до определённой точки. Но как только ситуация выходит из-под контроля, всё, что нужно сделать – бросить играть и уйти за кулисы. А когда толпа угомонится, вернуться к ним. Например, вчера в Сиднее, ребята заплатили за то, чтобы увидеть шоу, но там стояли парни в красных плащах, и как только кто-то из публики поднимался с места, то сразу получал по морде. Их насильно усаживали. Я не видел никакой причины для подобного насилия», – сказал Оззи в интервью мельбурнскому радио 3XY.   
14 ноября в Аделаиде публику «разогревали» STATUS QUO. Заключительное австралийское шоу BLACK SABBATH состоялось в Сиднее 16 ноября. Одновременно оно явилось финалом большого тура в поддержку альбома Sabbath Bloody Sabbath.
«Я уверен, что Sabbath Bloody Sabbath стал нашим заключительным, финальным альбомом. А потом всё вокруг нас поплыло. Кто-то приносил очередную унцию, мать его, порошка и ты снова не спал три недели и нёс полную чепуху», – вспоминал Оззи в интервью Мику Уоллу.
«После Sabbath Bloody Sabbath мы потеряли своё направление, – соглашается Гизер Батлер. – Мне кажется, нам сильно навредил панк. Мы поняли – многое из того, что мы играем, устарело даже для нас самих».
В 1974 году шли работы над квадрофонической версией альбома Paranoid. В студии трудились звукоинженер Майк Батчер и роуди Спок Уолл. Микс давал песням SABBATH неслыханную и невиданную ранее перспективу. Он увидит свет в 2009 году на люксовой трёхдисковой версии альбома Paranoid от «Universal Music».
В конце 1974 года появились слухи о том, что Оззи собирается покинуть группу. Тогда он всё отрицал, но впоследствии признался: «Я не был готов бросить группу, не был готов отказаться от успеха и признания».
Пресса сообщала, что SABBATH начнёт записывать новый альбом в январе, чтобы выпустить его в конце февраля. На будущий год были запланированы туры по Британии, США и Японии.