Ножницы

Я прилетел в этот южно-уральский город для сбора исходных данных по проектированию на крупном заводе среднего машиностроения небольшого подсобного предприятия и с аэродрома сразу направился в заводоуправление. Там меня уже ждали, однако в пропускном бюро долго рассматривали мой паспорт и меня, как будто ожидая еще чего-то, а потом окошко пропускного бюро извергло давно знакомое мне слово, звучащее почти во всех подобных командировках: «Допуск». Допуска у меня не было. Я категорически отказывался его получать в надежде на то, что это, возможно, избавит меня от подобных объектов, однако надежды были напрасны – заказчики считали, очевидно, это моей причудой и, после звонка куда-то, бюро пропусков всегда, смеясь, выдавало пропуск. Так было и на этот раз с той лишь разницей, что я получил и провожатого,  который доставил меня к приемной директора завода. В коридоре у входа в приемную стояли стулья, на которых ожидало приема несколько человек. Я в душе удивился, что стулья стоят в коридоре, но мой провожатый открыл дверь в приемную, пропустил меня вперед и вошел за мной. Указав рукой на кресла, стоящие в приемной он предложил мне сесть и сел сам. Я осмотрелся. За столом секретаря сидела, вернее, восседала, пожилая красавица, пожилая княгиня. Ее приятное, умное  лицо, копна густых красиво уложенных седых волос, осанка ,наряд и внимательный доброжелательный и понимающий взгляд говорили о неординарности и интеллигентности этого человека.. Она еще минуты три разговаривала с сидящим перед ней мужчиной, а потом мужчина ушел , и она пригласила меня к своему столу. Извинившись за задержку в бюро пропусков, она сказала, что такого больше не будет, мне будет выписан пропуск на все время моего пребывания в командировке. По этому пропуску я смогу пользоваться их столовой и буфетами, их спортзалом и бассейном, их гостиницей, если предпочту в ней жить. Если же захочу жить в городе, то она сейчас закажет мне номер в центральной городской гостинице. Она сообщила мне, что директора сейчас нет на месте, он примет меня в семнадцать часов и поинтересовалась, нужен ли кто-либо еще для продуктивного разговора с директором. А когда узнала, что нужны все руководители служб инженерного обеспечения завода для согласования требуемых проектируемому предприятию нагрузок, то перенесла встречу с директором на сутки и попросила оставить ей запрашиваемые цифры.
 Я решил жить в заводской гостинице, и провожатый отвел меня туда, указав по пути столовую заводоуправления, спорткомплекс с бассейном, заводской Дворец культуры, ближайшие остановки трамвая, троллейбуса и автобуса на которых можно было попасть в город и загород в зону отдых на природе.
В гостинице меня встретили приветливо, извинились, что отсутствуют в настоящее
время свободные одноместные номера, предложили место в двухместном номере, либо подождать до вечера,  когда освободится одноместный номер. Я очень устал, 
так что сразу согласился на двухместный номер, взял карточку гостя и поднялся на второй этаж, где дежурная по этажу вручила мне ключи от номера, проводив меня туда, и указав мне мою кровать.
Проснулся я часов в семь вечера. Тихо работал телевизор, напротив которого в кресле сидел пожилой  мужчина без пиджака в белоснежной рубашке с расстегнутым воротом. Увидев, что я проснулся, он повернулся ко мне, представился, назвав свою фамилию и имя, и спросил, не мешает ли мне телевизор. Я ответил, что не мешает, и пошел умываться. Вернувшись, я спросил, где можно было бы перекусить, и Павел Афанасьевич Рогов (так звали моего соседа) сказал, что в гостинице имеется прекрасный буфет и он сам собирается сейчас заказать себе в номер что-нибудь поесть. С этими словами он подошел к телефону, набрал номер и попросил принести ему бефстроганов с жареной картошкой и две бутылки пива.
-Что Вам заказать,- спросил он меня?
-То же самое,- ответил я. Подошел к нему падал руку и представился тоже.
Мы разговорились. Павел Афанасьевич работал в министерстве среднего машиностроения и курировал это предприятие уже много лет. Он знал досконально
этот завод, всех его главных специалистов, всех сколько-нибудь значимых сотрудников. Он считал это предприятие и его директора лучшими в отрасли и в министерстве, а продукцию, выпускаемую заводом, не имеющей аналогов в мире.
«Директор,- говорил он,- прекрасный организатор и замечательный специалист своего дела. Он стремится вникнуть в мельчайшие детали производства и это положительно сказывается на качестве продукции, но с другой стороны, подобное
поведение мешает осуществлять директорские функции, просто не хватает на них времени, и если бы не Анна Николаевна - секретарь директора  завода -  вряд ли завод выглядел бы так, как он сейчас выглядит. Анна Николаевна  читает всю корреспонденцию, поступающую на имя директора, и направляет ее на исполнение
в соответствующие отделы и соответствующим исполнителям за подписью директора, используя факсимильную печать. Директор читает лишь те материалы, которые требуют его решения. Она ведет прием посетителей по различным общим вопросам и лишь в исключительных случаях подключает директора. Ею решаются
многие хозяйственные и организационные вопросы, и директор полностью ей доверяет. Вообще-то должность ее официальная - помощник директора, но все называют ее секретарем, и в действительности она выполняет обе эти функции. Вообще-то говоря, она одна из сторон медали, называемой «директор».
-Да Вы в нее просто влюблены,- воскликнул я,- она действительно очень привлекательный, умный и разбирающийся в инженерных вопросах человек, но вы ею восхищаетесь, подобное чувство ослепляет и, очевидно, преувеличивает в Ваших глазах ее значение для завода.
В это время в дверь постучали, и официант вкатил к нам столик с двумя подносами - заказанный нами ужин. Несколько минут мы сидели молча ,уставившись в свои подносы и поглощая принесенное, а потом Павел Афанасьевич откупорил бутылку пива, налил в стакан и продолжил начатый им разговор
-Я знаю Анну Николаевну еще молодым специалистом, присланным на завод после института по разнарядке. Она работала в КБ завода вместе со своим мужем, тоже молодым специалистом, сейчас он начальник этого КБ, известный в нашей отрасли человек. У них уже взрослые дети и внуки. Я знаком с ней уже более тридцати лет и ослепленным быть не могу - зрение привыкает к свету. На эту должность пригласил ее Михаил Иванович - директор завода - лет двенадцать, тринадцать тому, так они и работают в тандеме до сих пор. А для того, чтобы подчеркнуть, что она - одна из сторон медали под названием «директор», поведаю Вам одну тайну, надеюсь, что Вы порядочный человек и забудете ее сразу, как только услышите. Хотя сейчас это уже вряд ли тайна. Дело было года три тому. Обком партии пригласил директора и секретаря партбюро завода на совещание. Михаил Иванович вызвал свою машину и вышел в приемную, чтобы подождать там секретаря партбюро. Взглянув на него, Анна Николаевна ахнула – из ширинки в брюках торчала белая рубашка -  пуговица оторвалась и висела на тоненькой ниточке, готовая в любую минуту отвалиться. Подозвав Михаила Ивановича к себе
она лихорадочно кинулась  пришивать ему пуговицу, благо, что подушечка с иголкой и заправленной ниткой была под рукой. Закончив пришивать пуговицу, она попыталась оборвать нитку, но та не подавалась. Взмокшая от напряжения и спешки она, не найдя ничего, чем можно было бы эту нитку отрезать, решила откусить ее зубами. За этим делом и застал их секретарь партбюро завода.
Михаил Иванович был номенклатурой ЦК КПСС, и секретарь партбюро завода тоже был утвержден этим органом, так что соответствующая докладная записка
о директоре – извращенце полетела в ЦК, а через три дня они оба были вызваны в Москву. В Москве внимательно выслушали Михаила Ивановича, долго смеялись над сложившейся ситуацией, отругали секретаря партбюро завода за интриганство
и отправили его на другую работу куда-то на Дальний Восток. Михаилу Ивановичу же предложили уволить своего секретаря, что он и сделал, отправив ее на пенсию.
И все повалилось из рук у Михаила Ивановича, и завод затрясло. Отдел кадров спешно искал замену Анне Николаевне, но ни одна из предлагаемых кандидатур не устраивала директора. «В чем дело, - недоумевали в отделе кадров, - почему директор, побеседовав более чем с десятком претендентов, так и не подобрал удовлетворяющую его кандидатуру?». Начальник отдела кадров попросил разрешения присутствовать на последующих собеседованиях, чтобы лучше понять
требования директора и получил такое разрешение, однако никаких особых требований не услышал. Правда, в конце беседы директор, как бы невзначай, теребил пуговичку на рукаве своего пиджака, из которой торчала тоненькая ниточка и, между прочим, спрашивал у собеседницы, не найдется ли у нее, случайно, в сумочке маникюрных  ножничек. Ножничек не было.
 После нескольких таких собеседований начальник отдела кадров подарил директору замечательные маникюрные ножницы. С тех пор директор приказал прекратить поиски секретаря.
Между тем, завод лихорадило,  директор явно не справлялся с объемом навалившейся на него работы - еле вытянули план предыдущего квартала, и следующий был под угрозой срыва. Директора вызвали в Москву для выяснения причин такого положения, а по возвращении его из командировки на работу вернулась и Анна Николаевна. Вот что на этом заводе означает две стороны одной и той же медали «Директор».
Я улыбнулся, глядя на собеседника, и чистосердечно признался, что подобную байку уже когда-то слышал. Он посмотрел на меня очень внимательно и, как мне показалось, даже зло и сказал:
-Это говорит лишь о том, что в каждой байке есть лишь доля байки
Когда будете в приемной, посмотрите на шкаф слева от стола секретаря. Там на второй полке за стеклом стоит ряд матрешек, а справа к стенке шкафа прибит маленький крючочек, на котором висят маникюрные ножницы. Говорят, что Михаил Иванович сам прибивал крючок и вешал ножницы, строго – настрого запретив Анне Николаевне их оттуда убирать.
На следующий день, после приема у директора, выходя из его кабинета, я подошел к столу Анны Николаевны, чтобы согласовать свой распорядок дня на время моего пребывания в командировке, так как мне нужны были для работы специалисты завода, связанные с инженерным обеспечением (директор мне сказал, что подобными вопросами занимается Анна Николаевна). Бросив взгляд на матрешек,
стоящих на второй полке шкафа, я увидел висящую  на крючке акулью пасть ножниц и сверкающий никелем ее глаз-болтик,хищно нацеленный на матрешек.