Памяти шехидов

Гряда несокрушимых башен,
Из праха твоего заквашен. Во мне как терпкое вино
Твой дух струится по излукам.
Возвысь, низвергни — все равно,
Лишь не казни меня разлукой...
 Мансур Векилов



-Где это я? – Джейхун протёр сонные глазки, тщетно пытаясь понять куда он попал .
Не было его детской комнаты. Не было кроватки. Не было любимых игрушек. А самое главное
Как же так? Как он оказался здесь, у подножия горы? В надежде, что всё это
всего лишь сон, малыш прикрыл ладошками глаза. Мысленно досчитал до десяти, уверенный, что видение исчезнет.Но видение не исчезало.
Гора всё также величественно возвышалась.
Её вершина сливалась с самим безоблачным небом. Склон и подножие покрыты мягким зелёным покрывалом травы и зелени. Ласково журчала река уподножия.А там, на вершине возвышалась Чинара.
Солнце ещё только начинало просыпаться. Неторопливо и неспеша распуская лучи.
– Солнце! Согрей меня! – малыш обратился к солнцу.
Казалось, светило не слышало его. Лучи проскальзывая по подножию, незадерживаясь,
поднимались всё выше и выше, дотягиваясь до самой вершины горы.
Джейхун инстинктивно потянулся к вершине: что – то притягивало его туда.
Почувствовав жажду, малыш направился к реке. Опустившсь на коленки, окунул
ладошки в воду. Вода была прохладной и вкусной: «Совсем как из маминых рук!» подумал Джейхун и затосковал.
Зеленая трава пушистым ковром обвивала склон горы.
Малышу мягко было ступать по ней – утренние росинки приятно щекотали босые пятки.
Две трети пути остались позади. Солнце поднималось всё выше и выше.
Внезапно откуда не возьмись на вершину посыпались стрелы.
Первая...вторая...третья... их было бесчисленное множество. Чья – то вражеская рука
старалась дотянуться до самой Чинары и сломить её.Когда, казалось, её гибель уже неминуема, с поверхности горы навстречу вражеским стрелам
устремилась стая птиц. Орлы своими телами преграждая путь , сражённые стрелами,обливаясь кровью, падали и разбивались о камни...
Тишина... Склон горы покрылся безжизненными телами сражённых орлов.
Река разветвляясь на тысячи родников, смывала кровь погибших птиц, алыми струйками
уходила в недра земли.
Там, где тела погибших птиц соприкасались с землёй, прорастали маки. Алое покрывало маков
устлало склон горы.

О, было б лучше, если б я всю жизнь была слепой,
Не любовалась бы твоей небесной красотой!
Как рано высох светлый ключ и кипарис увял!
И вот, мой мальчик, ты лежишь в земле, в траве густой.
И только камень говорит о том, что это-ты. *


Вершина горы...Слившись с небом, она была совсем уже близко.
Последний рывок – малыш уже на вершине.
Чинара гордо возвышаясь на вершине, ласково протянула ветви на встречу малышу.
Солнечные лучи резвились в её листве.
Джейхун прижавшись к кроне, почувствовал ласковый шелест листвы...

-Доброе утро, сынок... – ласково шепнула Чинара, прижимая его к груди.

Малыш проснулся.
Перед глазами было голубое небо...Алые маки...Мягкое покрывало травы, усыпанное
капельками росы, устлало склон горы, на вершине которого гордо и независимо
возвышалась Чинара, символ независимой Отчизны.
-Доброе утро, сынок... – ласково шепнула мать, прижимая сына к груди.


*Хуршидбану Натаван , Стихотворение, посвещёное смерти сына Натаван





"Литературный Азербайджан", 08.2010