Душа, как личностное - Я

                ***

                В 2014 году, в возрасте 77 лет, я совершил
                вело-туристическую поездку в Волгоград, (250 км.),
                посвятив её доброй памяти
                моего родного брата Юрия
                покинувшего этот мир в 2000 году
                и памяти всех моих коллег безвременно
                ушедших из жизни.
               
                ***

Мистическое  понятие  «душа» - это  и есть ни что иное как наше  самосознание,  воспринимаемое как  личностное –Я.  С  наступлением  смерти,  когда  разрушается  личностное – Я,  это  означает,  что  разрушается   наша  «душа»  и,  таким  образом, ни для бесконечной  цепи   трансцендентных   реинкарнаций,  ни  для   вечной  загробной  жизни  уже  ничего  не  остаётся… 


Страх  перед  неизбежностью  смерти  является  самым  мощным  деструктивным стимулом (ДС),  заставляющим  человека  радикально  менять  свою  жизненную  философию  и  свой  образ  жизни.    Наиболее  остро  страх  смерти  переживают  люди  больные  различными  формами  психических  расстройств  в  виде  психозов  и  психопатий.  Есть  случаи,  когда  страх    смерти  становится  страшнее  самой  смерти.   Известен  опыт  мучительного    переживания  ужаса  приближающейся  смерти  у  больных  страдающих  депрессивно – аффективным  психозом.   

Больной  теряет  СМЫСЛ ЖИЗНИ,  всё  происходящее  вокруг  представляется  ему  никчёмной  и  раздражающей  суетой  сует.  Постоянная  ТРЕВОГА  неотступно  преследует  больного,  не  позволяя  ему  ни  днём,  ни  ночью  отвлечься  от  осознания  ужаса  приближающейся  смерти.  Больной  не  может  уснуть,  от  изнемождения  он  перестаёт  различать  где  кончается  реальность,  а  где  начинается   галлюцинаторный  бред  сноподобного  состояния.  Человек  постоянно  находится  в  состоянии    бредовой  сюрреальности. 

Больной  не  может  оставаться  на  одном  месте,  он  постоянно  мечется,  ходит  взад – вперёд  по  комнате,  в  отчаянии    выскакивает  на  улицу  и  идёт,  куда  глядят  глаза,  только  бы  не  сидеть  на  месте...    Больной  всем  своим  существом  осознаёт,  что  пока  он  движется – он  ещё живёт,  что  всякая  остановка  и  успокоение – это  смерть.  Больной  осознаёт  своё  состояние  как  мученическое  страдание  «души».  Он  заявляет,  что  у  него  «НЕВЫНОСИМО БОЛИТ ДУША»...

Это ЖУТКОЕ ощущение наростающей ТОШНОТЫ, которая никак не может перейти в облегчающую РВОТУ... В таком состоянии больной полностью утрачивает адекватное осознание внешнего мира и ИДЕНТИФИКАЦИЮ СОБСТВЕННОГО Я - "душа". 
Больной заявляет, что  его  душа  пытается  ВЫРВАТЬСЯ  из  обречённого  бренного  тела...  Изнемождающие  страдания  становятся  больше  НЕВЫНОСИМЫМИ  и  тогда  приходят  мысли  о  том,  каким  образом  и  как  можно  СКОРЕЕ ИХ ПРЕРВАТЬ...  Больной  начинает  искать  способ  САМОУБИЙСТВА... 

Здоровый  человек,  никогда  не  имевший  печального  опыта  психических  заболеваний,  не  сможет  понять  невыносимость  страданий  больного  человека,  и  он  никогда  не  сможет  так  остро  переживать  весь  ужас  смерти,  как  переживает  его  психически  больной  человек.  Здоровая  психика  оценивает  смерть  только  как  возможную  и  отстранённую  перспективу  и  поэтому  переживает  её  адекватно  сложившейся  ситуации,  тогда  как  больная  психика   полностью   лишена  возможности  адекватных  оценок. Страх смерти неотступно следует за ним.

Больное  самосознание,  как  личностное  Я,  оценивает  смерть  как  уже  начавшийся  необратимый  процесс  и  поэтому  беспредельно  гиперболизирует  свои  страдания,  доводя  их  до  ВСЕЛЕНСКОГО АПОКАЛИПСИСА.
«БОЛЬНАЯ ДУША»  - это  БОЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ - Я,  это  осознание  своего  БЕССИЛИЯ  что – либо  изменить,  это  острое  ОСОЗНАНИЕ СВОЕЙ ОБРЕЧЁННОСТИ.      

Как только смыкаются глаза, сознание лишается логики и начинаются галлюцинаторные видения искажённых образов в хаотическом беспорядке сменяющих друг друга. Мы никогда не помним момент глубокого засыпания, поскольку при этом полностью затормаживаются сознание и память. Однако при не полной заторможенности сознания возникают галлюцинаторные образы, которые неожиданно возникают, сменяя друг друга, в своей бессмысленной сюрреальности и бессвязности, возбуждая жуткий страх и паническую тревогу... И только открыв глаза, медленно наступает связь с ОБЪЕКТИВНОЙ РЕАЛЬНОСТЬЮ и появляется осознание собственной субъектности, включаются ранее сложившиеся алгоритмы стереотипного поведения, постепенно восстанавливающие осмысленность элементарной бытовой повседневности. Чувство тревоги постепенно, и только частично, вытесняется из сознания, заполняясь будничной рутиной житейской суеты.
При этом, день ото дня,  резко снижается собственная самооценка социальной значимости и жизнь всё более становится бессодержательной и бессмысленной, превращаясь в примитивное вегетативное существование. Нарушается координация движений, замедляются все реакции, появляется апатия, наступает полуобморочное состояние, резко ухудшается память, нарушается зрение и слух. В таких случаях необходимо собрать всю волю и преодолевая все страдания и паническое состояние, пытаться сохранять самообладание... 

Однако, неожиданно наступает паническая атака: охватывает цепенящий страх приближающейся смерти, сердце трепещет всё тело обмякает от бессилия.
И нет сил сопротивляться этому. Ощущение на грани потери сознания мысли путаются
 не на чем остановить внимание. Подступает тошнота и острое осознание бессмысленности существования...

Философ  Киркегор,  как  один  из  предшественников  экзистенциальной  философии,  по  утверждению     В.И. Мильдон,  перед  ужасом  смерти  «…чтобы  избежать  …страха  перед  абсолютным  Ничто   бросается  к  вере,  потому  что  она  кажется  ему  такой  лазейкой,  но  страх  не  проходит…  и  остаётся  признать,  что  человек  проиграл… Киркегор  осознаёт  немощь  разума  ответить  на  вопрос  о  смерти  так,  чтобы  исчезло  отчаяние. 

Но  вера  бездоказательна,  и  страх  остаётся,  решения  нет…   легко  верить,  отстранив  разум,  попробуй  поверить,  сохраняя  разум…»  И  далее: «Да,  возможна  вера  помимо  логики,  блажен,  кому  дана  такая  вера.  А  как  быть  тому,  в  ком  силён  разум…»   Мильдон  считает:  «… в  экзистенциальной  философии  нет  веры,  в  противном  случае  не  было  бы  этой  философии.  Если  есть  вера,  нет  нужды  в  экзистенциальной  философии,  она  потому  и  возникла – от  отчаяния  из-за  отсутствия  веры  и  одновременно  от  бессилия  разума  выйти  из  абсурда  Ни-что…»   

Киркегор  считал,  что  «страх»  является  изначальной  характеристикой  бытия  и  только  через  ощущение  «страха»,  «тревоги»  и  «тошноты»  человек  осознаёт  своё  существование  (бытиё),  в  противоположность  небытию.  По  Киркегору,  нет  другого  пути  к  Богу,  кроме  как  через  страх  и  абсолютное  отчаяние,  которое  и  приводит  человека  к  Богу,  как  к  религиозному  осознанию  своей  личности. 
Архиепископ Лука , (Войно-Ясенецкий) , будучи профессиональным медицинским доктором, важное значение придавал Душе и Духу своего пациента. Он писал: "Общеизвестно могущественное влияние психики больного на течение болезни. Состояние духа больного, его доверие или недоверие врачу, глубина его веры и надежды на исцеление или, наоборот, психическая депрессия, вызванная неосторожными разговорами врачей в присутствии больного о серьезности его болезни, глубоко определяют исход болезни. Психотерапия, состоящая в словесном, вернее, духовном воздействии врача на больного – общепризнанный, часто дающий прекрасные результаты метод лечения многих болезней".

Человеческий  разум  пытается  найти  рациональный  выход  из    тупика   «абсолютного  Ничто»,  чтобы  избежать  смерти,  но  убедившись,  что  не  существует    рациональных  решений  этой  проблемы,  пытается  искать  их  в  области  трансцендентной  веры.    Однако  рациональный  и  строгий  разум  не  может  ужиться  с  благостной  наивностью  трансцендентной    веры,  и  тогда  наступает  отчаяние.  Блажен,  кто  верует…  Только  страх  смерти  приводит  всех   иррационально  мыслящих  к  религиозной  вере,  в  надежде  обрести  «жизнь  вечную». 


Л.Н.Толстой  в  своей  исповеди  пишет  о  том,  как  он  пришёл  к  вере: «…искания  Бога  было  не  рассуждение,  но  чувство,  потому  что  это  искание  вытекало  не  из  моего  хода  мыслей, - оно  было  даже  прямо  противоположно  им,  - но  оно  вытекало  из  сердца.  Это  было  чувство  страха,  сиротливости,  одиночества  среди  всего  чужого  и  надежды  на  чью-то  помощь.»   Интересно  привести  иррациональные  и  многословные  рассуждения  Л.Н.Толстого  о  душе: «Всемирное,  невидимое  начало  это,  дающее  жизнь  всему  живому,  сознаваемое  нами  в  самих  себе  и  признаваемое  в  подобных  нам  существах – людях,  мы  называем  душою,  само  же  в  себе  всемирное  невидимое  начало  это,  дающее  жизнь  всему  живому,  мы  называем  Богом.» 

Лев  Николаевич  считал,  что  для  человека    «не  может  быть  вопроса  о  том,  что  будет  с  его  душою  после  смерти  тела…»  Он  верил,  что  душа  человека  после  смерти  соединится  с  Богом  «сознанием  своей  божественности».  «О  том  же,  как  будет  сознавать  себя  душа  после  смерти  тела,  -  пишет  Лев  Николаевич, - не  дано  знать  человеку,  да  и  не  нужно  ему.»
 

В  утешение  всех  страждущих,  обладающих  ИРРАЦИОНАЛЬНЫМ СОЗНАНИЕМ,   скажем  от  себя: «после  смерти  тела»  Ваша  «душа»,  увы,  навеки     погаснет,  как  пламя  сгоревшей  свечи,  а  вместе  с  ней  исчезнут  навсегда  и  все  Ваши  Земные  и  Вселенские  проблемы и сразу прекратятся ВСЕ ВАШИ СТРАДАНИЯ...


Рациональный  разум,  обладающий  высоким  уровнем  самосознания,  адекватно  осознаёт  объективную  реальность  и  принимает  жизнь  такой,  какой  она  есть.  Перед  угрозой  смерти,  он  не  ищет  утешения  в  наивной  религиозной  вере,  а   мужественно  и  хладнокровно     принимает  её  как  неизбежность,  понимая,  что  он  уходит  из    жизни  уже  НАВСЕГДА...


 В  своих  работах:  «Введение  в  психоанализ»  и  «Психология  бессознательного»  Зигмунд  Фрейд   раскладывает  психический  аппарат  личности  на  три  сферы:
 «Сверх – Я,  Я  и  Оно».  «Я   олицетворяет  то,  что  можно  назвать  разумом  и  рассудительностью, - пишет  Фрейд, - в  противоположность  к  Оно,  содержащему  страсти».  По  Фрейду,  Я   олицетворяет  разум  и  рассудительность  «оно  господствует  над  побуждениями  к  движению…  Это  та  душевная  инстанция,  которая  контролирует  все  частные  процессы,  которая  ночью  отходит  ко  сну  и  всё  же  руководит  цензурой  сновидений». 

В  состоянии  бодрствования  Я  действительно  «господствует  над  побуждениями»,  но  во  сне,  в  состоянии    заторможенности  самосознания,  виртуально  существующее  Я,  может  быть  только  пассивным  участником  и  свидетелем  сновидений,  но, к сожалению, ни  как  не  может  быть  их  цензором.


«Сверх – Я»  или  «Я – идеал»  по  Фрейду  является  «наследником  Эдипова  комплекса»  и  выразителем  «самых  мощных  движений  Оно…  самых  важных  судеб  его  либидо».
«Отношение  Я  к  Оно, - пишет  Фрейд, - можно  сравнить  с  отношением  наездника  к  своей  лошади.  Лошадь  даёт  энергию  для  движения,  наездник  обладает  преимуществом  определять  цель  и  направление  движения  сильного  животного». 

Однако,  замечает  Фрейд,  всадник  не  обладает  абсолютной  властью  над  лошадью  и  «если  он  не  хочет  расстаться  с  лошадью,  часто  остаётся  только  вести  её  туда,  куда  ей  хочет-ся…как  будто  бы  это  было  его  собственной  волей».  Так  бессознательное,  диктуя  свою  волю,  управляет  сознательными  действиями  Я.       «Я – идеал»  Фрейд  относит  к  «высшему  началу  в  человеке»,  который  выступает  в  качестве  «совести»,  осуществляя  «моральную  цензуру».

 «Несогласие   между  требованиями  совести  и  действиями  Я  ощущается  как  чувство  вины», - пишет  Фрейд.  Для  Фрейда,  как  психоаналитика,    психический  мир  личности  имеет  три  иерархических  уровня,  которые  представляют  «сознательное»,  «предсознательное»  и  «бессознательное».  «Сознательное»  Я  идентифицирует  себя  как  социальную  личность,  обладающую  нравственным  идеалом  «Сверх – Я», а  все  неудовлетворённые  физиологические  потребности  и  страстные  желания – либидо,  «вытесняются»  в  тёмный  мир  «бессознательного  Оно»  и,  таким  образом,    становятся  причиной  различных  психических  патологий.


Одной  из  таких  патологий  Фрейд считает,    расщепление  личностного  Я  на  «отдельные  идентификации»  которые  «благодаря  противоборству  изолируются  друг  от  друга  и  загадка…  заключается  как  раз  в  том,  что  отдельные  идентификации  попеременно  овладевают  сознанием».  Поведение  такой  «расщеплённой»  личности  становится  абсолютно  не  адекватной.
***
Панически воспринимаются состояния "спутанности" сознания. Когда находясь в полудремотном состоянии субъект погружается в ужасающий хаос беспорядочно появляющихся и исчезающих образов различных объектов не позволяющих включиться рациональному сознанию чтобы избавиться от панического ужаса. И только напряжением силы воли удаётся открыть глаза чтобы перейти из иллюзорного мира панического хаоса в реальный мир объективной реальности, где уже начинает работать сформировавшаяся логика рациональных жизненных алгоритмов. *** 

В восточных  культурах  широко  распространена  мистическая  практика  психоанализа  и  медитаций.  При  этом  самосознание  субъекта  отрешается  от  внешнего  Мира,  пытаясь  полностью  отвлечься  от    ассоциативных  цепочек  навязчивых  образов  и  понятий, отвлечься  от  хаоса  информационного  шума,  мысленно  сосредоточившись  только  на  своём  -Я  или  каком-то  мистическом  образе. Высшим  достижением  медитативной  практики  считается  полный  уход  от  реальности,  когда  наступает  состояние  медитативного  транса. 

При   этом  самосознание  создаёт  иллюзию  стремительного  полёта  в  абсолютно  пустом  и  беспредельном  пространстве  к  исчезающе  малой  светящейся  точке.  Создаётся  жуткое  ощущение  полного  одиночества,  когда  во  всём  беспредельном  Мире  кроме  твоего –Я  абсолютно ни  чего  и никого  нет… Намеренное  погружение  в  сомнамбулическое  состояние  экстатического  транса достигается  за  счёт  медитативных  практик  с  монотонным  повторением  молитвенных  мантр. 

Мистический  механизм  молитвенных  практик  по  существу  одинаков  во  всех  мировых  религиях  и  мистических  учениях. Мистик  для  постижения  «сокровенной  истины»  обращает  своё  личностное –Я  не  во  вне,  как  поступает  реалист,  а  внутрь,  в  глубины  своего  подсознания,  надеясь  там,  в  омуте  латентной  памяти,  найти  самую  сущностную  истину  открывающую  сокровенную  тайну  всей  жизни.  И  тогда  в  галлюцинациях  начинают  проявляться  желаемые  образы,  всплывающие  из  мрачных  омутов  трансцендентной  шизоотии.


PS.
У читателей, как правило, возникает вопрос, почему я называю <страх смерти> деструктивным стимулом - ДС?
Вот, Ева Браун считает, что "Страх перед неизбежностью смерти является самым мощным конструктивным стимулом".

 Парадоксальность в том, что сам по себе <страх смерти> как абсолютно деструктивный фактор исполняет роль стимула - ДС гораздо лучше, чем конструктивный фактор. И как показывает весь исторический опыт <хлёсткий кнут> всегда был гораздо более эффективным стимулятором чем сладкий пряник.