8. Так и было

            К тому времени я подросла и окрепла.  Осенью готовилась пойти в школу, а пока, мы  с подругами носились по всему району . С ранней весны  старались больше гулять на улице:  дома  почти у всех было тесно и голодно. Взяв с собой по куску хлеба, намазанного маргарином и присыпанного сверху сахаром, уходили на целый день.

С утра и до вечера  играли  в классики, в прятки около сараев, заставленных поленницами берёзовых дров.   Прыгали через верёвку , бегали с мячом в «вышибалы» или «штандер» , учились делать стойку на руках  и «мостик» на траве за домом… Да мало -ли что могут придумать девчонки шести-семи лет!  Не отставали от нас и  подруги  постарше.                Больше других мне  нравилась спокойная и умная Люся, симпатичная девочка с длинными золотистыми косами. Они жили вдвоем  с мамой.  Маленькая комната всегда была чисто прибрана, хотя её  мама работала портнихой , и  все женщины нашего дома шили у неё обновки. 
 
Но, все-таки, ближе моему сердцу и понятнее были девчонки «оторвы» , так называла их мама -   сёстры Одинцовы :  Таня, Галя  и Нина -  весёлые , задиристые и бесшабашные, всегда готовые поддержать любую выдумку. А вот приличных и аккуратных  сестёр  Пастуховых  мы не любили. Они хорошо учились, ходили в музыкальную школу, дома у них стояло пианино, а это ещё больше нас разделяло. Когда мы снисходительно принимали их в свои игры, они были рады и старались нам угодить.

К первому сентября   мама собрала меня в школу . Она была рядом с нашим домом. Двухэтажная ,  каменная с широким крыльцом. Мне  сшили синюю сатиновую форму , ситцевый фартук, купили портфель, тетрадки, деревянный пенал  с карандашами и ручкой , стеклянную чернильницу-непроливашку и  конечно же, букварь. Он был в тёмно-зелёной обложке, на которой красовался Сталин с маленькой китайской девочкой на руках и русским мальчиком постарше. Портреты вождя пока ещё были повсюду, но перемены уже наступали. Я слышала , как мама с дядей Мишей ,  незаметно оглядываясь, тихо обсуждали какое-то, недавно прошедшее, партийное собрание – часто   произносили непонятные слова  «культ личности». Меня всё это пока совсем не интересовало.
 
Несколько моих подруг тоже собирались пойти в первый класс. Мы обсудили предстоящую школьную жизнь и  твёрдо  решили  учиться на «четыре и пять» !  А вот, праздник первого школьного дня был скомкан и без слёз не обошёлся. Мама, как всегда , была занята и пришла домой только к обеду. Быстренько отвела меня, расстроенную, в школу и ушла по своим делам.
 
Зато,  первая учительница оказалась очень доброй, внимательной и чуткой. Вера  Константиновна –  пожилая женщина , высокая , худая, с русыми вьющимися волосами, собранными сзади в узел, всегда одетая в  чёрный костюм и белую блузку.  Мы все любили её и расстроились, когда к концу учебного года узнали, что она заболела. Решили навестить,  собрали немного мелочи и купили всеми любимые ириски «Золотой ключик». 

Она жила одна. Очень обрадовалась нам , напоила чаем с теми же ирисками и каждому подарила по открытке, больше-то было нечего. Мне тогда досталась старинная открытка с изображением большого дерева в парке, в Царском селе.  Я думаю, что она приехала откуда- то в Кострому во время войны , может быть из Ленинграда, было в ней что-то  особенное, благородное. В школу она больше не вернулась ,   и первый класс мы заканчивали с другой учительницей.

А моя школьная жизнь, как началась комом, так и продолжалась. К тому времени я уже  здорово разболталась. Первой оценкой в моей тетрадке с написанными «палочками» ,была, конечно же «тройка», а поскольку с цифрами нас ещё не знакомили, она изображалась тремя жирными красными точками.  Вначале я всё - же  старательно напрягалась,  пытаясь выполнять то, что требовали, но очень скоро мне это надоело.  И на протяжении всей школьной жизни  учителя были едины во мнении: «Способная, но ленивая». Я  могу согласиться только с первой частью этого определения, а вот «ленивая»-  не про меня. Просто мне было скучно на уроках ,не интересно, а быть послушной и молча подчиняться я ещё в садике не любила.

Учились мы со второй смены  и приходили  часа за два до занятий. На школьном крыльце  широком и ровном,  так весело было скакать через верёвку! Нас собиралось человек  восемь:  двое её крутили , длинную и тяжёлую, остальные прыгали по одному разу, быстро выскакивали ,перебегали  и  снова становились в очередь.   Мы  самозабвенно играли, пока не прозвенит звонок. Потом нехотя брели в класс  с абсолютно пустой головой и большим желанием пойти домой . Оценки  соответствовали знаниям.

Новая учительница   меня ругала, попрекала маминой должностью, стыдила перед всем классом. Потом дома мне  за это  попадало. Бабушку с маленькой Олей на руках отправляли на кухню, «чтобы не напугать ребёнка», а мама шлёпала меня отцовским ремнём, пока бабушка не возвращалась и не говорила : «Хватит уже.»  Но , не смотря на это, я, как могла, пыталась отстаивать свои права на свободу.
 
Однажды , ранней весной мы с подругами отправились после школы на посёлок, так называли  район частных домов,  примыкавший  к нашей  улице.  Бродили  мимо чужих домов и заборов, разговаривали , жмурясь от яркого солнца и  позабыв о времени. За день снег сильно  подтаял,   перед нашей улицей образовалась огромная лужа. Обойти её  не   было возможности, а идти вброд – боязно. Мы долго крутились около неё, пока нас не перетащил  какой -то  мужичок,  возвращаясь  с работы.
Дома нас уже искали. Мама тоже ждала  у подъезда, но ,увидев меня,  вовсе   не обрадовалась,  наоборот, стала  ругать.

Мы поднимались по лестнице на третий этаж, а она  не переставала ругаться. Я  долго молчала, не решаясь оправдываться,  наконец, заявила:
-Когда ты поздно приходишь с собрания, я же тебе ничего не говорю! 
-Так ты ещё и огрызаешься?- возмутилась она.
 Последние  несколько  ступенек до нашей площадки  я одолела, пытаясь прикрыть свой тощий зад  двумя руками, а мама звонко шлёпала по ним, не переставая ругать.