Оборение. 2

          Накануне десантирования, Изито приснился сон.

                Ко мне на заре в сновиденье
                Пришла моя мать...
                Не гони ее криком своим, кукушка!
       
          Она очень любила цветы. У Неё дома был миниатюрный Ботанический сад. Каждый день распускалось, цвело или отцветало какое-нибудь из растений. Ей доставляло удовольствие возиться с цветами; приносить домой какое-нибудь чахлое создание, ухаживать, пестовать его и наблюдать, как оно оживает и дарит своё тепло окружающим.

          Однажды она принесла домой побег монстеры. Это растение околдовало Её своими неповторимыми изгибами ствола и большими изрезанными листьями, словно только что вышедшими из-под ножниц садовника-флориста. А Он, когда увидел нового жильца Их оранжереи, испытал шок. В извитости ствола монстеры Он увидел змеиную её сущность, а листья её напомнили Ему погребальный саван.

          «Почему бы нам не избавиться от этого монстра», – говорил Он.
          «Ты просто не чувствуешь его обаяния», – отвечала Она.
          «Оно угнетает меня», – говорил Он.
          «Ты привыкнешь», – отвечала Она.
          Время шло. Растение, отвечая на заботу и уход хозяйки, разрасталось и крепло. Она полюбила монстеру всей душой, а Ему становилось в доме всё более неуютно.

          И однажды Ему приснился страшный сон, будто монстера тянется к Нему своими отростками, её изрезанные листья словно костистые пальцы скелета  хватают Его, вонзаются в Его плоть и рвут её, такую нежную и податливую на кровавые куски. Он проснулся в холодном поту. Несколько минут лежал в темноте и успокаивал Себя. Рядом, сладко посапывая, сложив  ладони лодочкой и положив их под щёку, спала Она. Было тихо, уютно, спокойно, как всегда. Он осторожно  слез с ложа. Тихонько пошёл на кухню. Около монстеры Он задержался на мгновение. Что-то привлекло Его внимание. Это что-то двигалось, росло и тянулось к Нему с намерениями, не оставлявшими другой возможности толковать их. Он попятился. Ствол монстеры извивался, словно змеиное тело и тянулся в Его сторону. Он отступал до тех пор, пока не упёрся спиной в стену, и когда эти отвратительные, холодные щупальца растения коснулись Его кожи, Он проснулся. Он лежал в кромешной темноте и бездна, казалось, распахнулась перед Ним до самых своих глубин. Он посмотрел на Неё. Она спокойно спала и улыбалась во сне. Её очаровательные черты лица странно выделялись на чёрном фоне ночи. Он уткнулся лицом Ей в плечо, вдохнул знакомый, желанный запах Её тела. Непреодолимое желание овладеть Ею охватило Его. Он уже хотел погладить Её по щеке, как вдруг что-то остановило движение Его руки. Он увидел, как из Её ноздрей вылезают два тоненьких побега монстеры. Они растут, увеличиваются, и тянутся к нему. Она приоткрыла глаза. Нет! Это побеги монстеры раздвинули Её веки и двумя толстыми, жирными, переплетающими змеиными телами, тянутся в Его сторону. От ужаса Он покрылся липким холодным потом, оттолкнул их от Себя и проснулся. Уже рассвело. Её не было рядом. Он лежал обессиленный от ночных кошмаров на мокрых от пота простынях. Какой ужас, подумал Он. «Ты что-то сказал, дорогой? – спросила Его Она. - Я приготовила тебе утренний сок». «Я больше не могу выносить присутствия этого монстра, – пожаловался Он. – Я схожу с ума». «Что Ты, любимый. Ты привыкнешь. Оно просто очаровашка», – ответила Она, протягивая ему бокал. Он залпом выпил, и неожиданно проглотил мелкие косточки, оказавшиеся на дне. «Что это? – спросил Он. – Что за сок?» «Это – монстера, и её семена, – сказала Она – Правда, вкусно?!» Он почувствовал внутри что-то непонятное; что-то распирало Его, затрудняло дыхание, щупальцами лезло в мозг. Он чувствовал, как живот Его раздувается, как клубок змей копошится внутри и вот все они полезли наружу из всех естественных отверстий Его тела. И он проснулся. Теперь Он понял, что нужно что-то делать, что-то решительное, чтобы покончить с этим раз и навсегда. И когда Он это понял, то почувствовал странное облегчение, словно  Ему удалось сбросить нависшую над Ним тяжесть. Он стремительно вскочил, схватил топор и бросился к растению. Стальное лезвие удивительно легко входило в древесину. Он рубил с хаканьем, вкладывая в каждый удар всю Свою ненависть к Своему мучителю. В стороны летели ошмётки древесины, капли сока и измочаленные листья. Он готовился уже нанести последний, решительный удар, как вдруг услышал Её окрик: «Стой!» В Её голосе было столько боли, разочарования, страха, что Он выронил топор и обернулся. Она стояла на коленях, протягивала к Нему руки и молила: «Остановись!». Он бросился к Ней, весь мокрый от сока ненавистного растения, заключил Её в свои объятия и почувствовал, что обнимает пустоту. Тут Он проснулся, весь мокрый то ли от пота, то ли от сока монстеры. Он не понимал от чего. Она спокойно спала рядом, и весь вид Её говорил о том, как чужды Ей Его переживания. Растение мирно стояло в углу комнаты. Никакой угрозы от него не исходило. Он уже отворачивался, как краем глаза уловил слабое движение. Да, растение оживало. Ствол быстро тянулся к потолку, а когда упёрся в него, пополз в сторону окна. Уже целый шатёр образовался над ложем. Резные листья растительного монстра потянулись вниз, к спокойно лежащим фигуркам людей. Первые капли сока с листьев, словно расплавленный металл, полетели к Нему. Он закричал от страха и боли, но не мог убежать. Внезапно, наверное на его крик, в комнату ворвались санитары в оранжевой спецодежде. Они стали опрыскивать растение дезраствором и то на глазах жухло, сморщивалось и осыпалось коричневым пеплом. Весь этот пепел и дезраствор лились прямо на Него, и через минуту Он превратился в грязное, липкое, коричневое чудовище и проснулся.

         Он лежал с открытыми глазами в темноте фиолетовой ночи. Изито отчётливо запомнила выражение страдания на Его лице и расслабленности и покоя на лице женщины, лежавшей на ложе рядом. Это было последнее воспоминание, оставшееся в мозгу Изито после пробуждения. Генетической памятью она поняла, что это были её Отец и Мать.