Хочу успеть сделать еще многое, до того

                КАК УСКОРЕНИЕ ВЫЙДЕТ ИЗ-ПОД МОЕГО КОНТРОЛЯ

ИНТЕРВЬЮ: РОУЗ ТРЕМЕЙН, автор романов "Музыка и Тишина", "Дорога к Дому", "Реставрация" и др.

Елена Дедюхина: Много лет Вы преподавали на литературных курсах Университета Восточной Англии. Среди Ваших учеников ныне всемирно известные писатели: Эндрю Миллер, Трейси Шевалье, Мик Джексон, Эрика Вагнер…

Роуз Тремейн: Я горжусь успехами этих писателей. Все они принимали живое участие в групповых обсуждениях и понимали, что неотъемлемой составляющей успеха является высокое качество литературных произведений.

– Почему Вы решили оставить преподавательскую деятельность?   

Роуз Тремейн: Я преподавала на курсах семь лет. Первые четыре-пять из них были для меня и моих студентов временем взаимного обогащения, что положительно сказывалось и на моей собственной писательской работе. Я училась вместе со своими учениками. Однако в последующие годы на курсах я столкнулась со студентами, рассматривающими учебу как гарантию немедленного успеха. Мне было трудно с этим мириться, ведь ремесло писателя, как и любое другое, требует долгих лет ученичества. Я продолжала преподавать уже по чисто финансовым соображениям: как матери-одиночке мне приходилось самой оплачивать учебу дочери. Но преподавание на подобных курсах отнимает колоссальное количество энергии и времени, и, в конце концов, я отдала предпочтение собственному творчеству.

– Были ли среди Ваших учеников студенты, которые подавали большие надежды, однако, в конечном итоге, не оправдали их? Какие чувства Вы испытываете в связи с этим?   


Роуз Тремейн: Некоторым писателям просто нужно гораздо большее время, чтобы утвердиться в мире литературы. Так, Джейн Харрис с 1996 года одновременно работала сразу над двумя или даже тремя романами. Однако только сейчас ей, наконец, удалось выпустить одно из произведений, которое уже получило признание читателей и критиков Британии. Это исторический роман «Наблюдения». Есть другие примеры. Сюзанн Клеминшоу выпустила книгу «Большие идеи» в 2001 году и даже попала с ней в шорт-лист престижнейшей английской премии Whitebread в номинации для дебютантов, но позднее, похоже, у нее что-то не заладилось. Тем не менее, я по прежнему надеюсь, что ей удастся «увеличить обороты», и в скором времени мы увидим ее следующий роман.

– Вы дважды входили в жюри Букеровской премии: в 1988 и 2000 годах. А в 1990 году Ваш роман «Реставрация» вошел в шорт-лист Букера, однако не принес Вам победы. Какие чувства испытывает писатель, который приводит кого-то из своих коллег к победе, а сам остается только финалистом Букера?   


Роуз Тремейн: Букер можно сравнить с «лежачим полицейским» — его невозможно игнорировать. Быть членом букеровского жюри весьма ответственно, но и безумно интересно: это позволяет составить панорамное представление о том, что на данный момент происходит в англосаксонской литературе. Я счастлива, что участвовала в присуждении Букера Питеру Кэри и Маргарет Этвуд. Оба заслужили эту премию. Заслужила ли ее я, время покажет…

– А что вообще значат для Вас номинации на литературные премии?   


Роуз Тремейн: Они вселяют в писателя уверенность. Вера в себя — необходимая составляющая успеха. Как и любой феномен, она со временем угасает. Литературные номинации помогают восстановить утраченную веру в свои возможности, талант и исключительность.

– В своих произведениях Вы нередко исследуете темную сторону человеческой натуры, отсюда такие темы, как кровосмешение, смена пола, запретные аборты, изнасилования… Тем не менее, Ваши произведения едва ли можно отнести к жанру мистерии, триллера или им подобным… В России Вас знают как автора исторических романов «Реставрация» и «Музыка и тишина». Но и для них характерно исследование темной стороны человеческой личности. Почему для Вас это так важно?   


Роуз Тремейн: Довольно сложный вопрос. Начнем с того, что мы живем в мире, перенасыщенном легковесной литературой. Мне же всегда было интересно работать только над такими произведениями, сюжет которых вызывал бы неподдельный интерес у меня как читателя. Это истории, исследующие двойственную природу человеческой натуры, величайшие, вневременные дилеммы. И здесь не обойтись без исследования темной стороны человеческой натуры. Исторический контекст, который я использую как отражение нашего современного мира, дает мне свободу, невозможную в произведениях, действие которых происходит в наши дни. Абсолютную свободу вымысла. Для меня самым счастливым моментом в работе является возможность изобретать что-то свое, а не просто описывать.

– «Если писатели, прибегающие к крайностям, англичане, они таким способом протестуют против превалирующего в английской литературе социального реализма», — сказал известный писатель Иэн Макьюен, рассуждая о Вашей склонности «прибегать к крайностям» в своих произведениях. Что Вы думаете по этому поводу? И как Вы понимаете «социальный реализм, превалирующий в английской литературе»?   


Роуз Тремейн: Чтение художественного произведения изначально связано с двумя удовольствиями: удовольствием узнаваемости (когда читательское впечатление о вещах подтверждается) и удовольствием, связанное с неожиданностью (когда читателя заставляют взглянуть на вещи с совершенно новой точки зрения). Оба фактора одинаково важны. Но лично для меня второй намного важнее. Тем не менее, многие авторы в Британии, похоже, не рассматривают его среди целей своего произведения. Большая часть современной художественной литературы — лишенный яркости репортаж событий.

– Вам не нравится, когда о Вас пишут как о «авторе исторических произведений». Однако мы живем в мире, когда от нас постоянно требуют определенной принадлежности, будь то политическая партия, сообщество, специальность, амплуа и т. д. Как тогда определить, в каком жанре Вы работаете?   


Роуз Тремейн: Меня не устраивает определение «автор исторических произведений» по одной простой причине: это намекает на то, что в произведении нет глубинных, подводных течений, на то, что читатель может с легкостью избежать необходимости думать о современном мире и его проблемах. Я верю и надеюсь, что, несмотря на исторический контекст некоторых моих произведений, проблемы, с которыми мы сталкиваемся в современности, все-таки в них присутствуют. Взять хотя бы роман «Музыка и тишина», в котором король Кристиан пытается бороться с проблемами, актуальными и сегодня: распад семьи или на глазах тающий банковский счет. В «Реставрации» герой помешан на деньгах, на продвижении при дворе короля Карла II, на славе — на том, на чем помешано и современное британское общество. (От себя добавим — и российское общество тоже. Оттого роман становится еще актуальнее). И читатель вынужден задумываться о подобных вещах.   Я долго искала подходящее слово для определения «не уходящего далеко от современной действительности исторического жанра», в котором пишу свои произведения, но должна констатировать, что все мои усилия пока не увенчались успехом. Продолжим поиск.

– Многие известные авторы признаются, что черпают свое вдохновение в произведениях искусства, новостях, скандалах и т.п. А что для Вас может стать толчком для начала работы над новым произведением?   


Роуз Тремейн: Вдохновение снисходит на автора в разных ипостасях: иногда отдельно взятый увиденный на улице объект; иногда сообщение в прессе; другой раз не дает покоя идея о некоем неординарном характере, поступке или случае. К примеру, легенда о короле Кристиане IV и его оркестре, исполнявшем музыку для своего монарха, сидя в винном погребе, была рассказана мне во время визита в Копенгаген, и тогда же впервые возникла идея написания романа «Музыка и тишина». Что касается романа «Реставрация», то на его создание меня подтолкнуло мое внутреннее неприятие повального культа материальных ценностей во времена Маргарет Тэтчер. В итоге эпоха Карла II — в какой-то степени отражение эпохи тэтчеризма.

– В одной из статей в британской прессе прозвучали очень интригующие слова по поводу Ваших взглядов на современную литературу: «Тремейн придерживается восхитительно-стимулирующей конфронтационной точки зрения на современную литературу», — такое вот необычное сочетание эпитетов… Как Вы на самом деле оцениваете современную литературу в целом и британскую в частности?   


Роуз Тремейн: На мой взгляд, последние двадцать пять лет можно назвать «золотой эрой» литературы в англосаксонском мире. В этот период времени роман развивался в разных направлениях, начиная с гиперреализма таких политически ангажированных писателей, как Филипп Рот, Том Вульф и Джонатан Франзен, и заканчивая магическим реализмом Салмана Рушди, вдохновленного творчеством Борхеса, Маркеса и других латиноамериканских авторов. Латиноамериканское влияние чувствуется и в творчестве Луи де Берньера и Эндрю Миллера, но в то же время, каждый из них развивал свою, оригинальную линию в литературе и добился потрясающих результатов. Восхищает великолепная изобретательность авторов-женщин, таких как Надин Гордимер, Дорис Лессинг, Пенелопа Фитцджеральд, поздняя Анджела Картер, Энни Пру и Джойс Кэрол Оутс. Радуют новые имена писателей -выходцев из стран Британского содружества, такие как Зэди Смит, Моника Али, Андреа Леви. Иэн Макьюен и Джулиан Барнс продолжают создавать урбанистические, отточенные до совершенства, оригинальные произведения. Гей-литература, ярчайшей представительницей которой является Сара Уотерс, тоже обрела невиданную доселе мощь…

– Ваши герои подобны постоянно меняющимся фазам луны, среди которых нет ни полнолуния, ни новолуния: происходит лишь перемещение темных и светлых сторон справа налево и слева направо. Какую же сторону луны-образа Вам интереснее описывать: темную или светлую?   


Роуз Тремейн: Моих героев действительно постоянно «рвет на части», они воплощают в себе в равной степени как темную, так и светлую стороны человеческой натуры. Меривел в «Реставрации» разрывается между долгом (представленным в образе его ближайшего друга-квакера Пирса) и привязанностью к материальным ценностям (в образе королевского двора). В нем сочетаются щедрость и страсть с алчностью и ленью. При создании образа я преследую цель заставить читателя переживать за героя и его поступки. Если герой остается безразличным читателю — все потеряно.

– Как сильно Вы обычно привязываетесь к своим героям? Есть ли среди них такой, мысли о котором не оставляли Вас даже после того, как работа над произведением была закончена?   


Роуз Тремейн: Я до сих пор подумываю о том, чтобы написать продолжение романа «Реставрация». Дело в том, что я просто обожаю Меривела. Даже мысли о нем вызывают у меня смех! Мне кажется, что в зрелом возрасте история его жизни могла бы быть весьма трогательной. Однако продолжения, как правило, заведомо обречены на провал.

– Читатели порой предлагают совсем иное, отличное от Вашего, видение характеров, созданных Вами. Как Вы к этому относитесь?   


Роуз Тремейн: Воспринимая литературный образ, читатели обычно исходят из личных побуждений и предпочтений. Если книга популярна, то автор должен быть готовым к тому, что созданный им образ будет трактоваться по-разному. Меня не беспокоит тот факт, что читатели воспринимают моего героя/героиню иначе, чем я его себе представляла, работая над его/ее образом.

– Бывали ли у Вас во время работы над произведениями моменты некой неосознанной тревоги по поводу того, в правильном ли направлении Вы движетесь? Как Вам удается с этим бороться?   


Роуз Тремейн: Не то чтобы тревоги. У меня никогда не возникало желания отказаться от идеи закончить книгу или отложить ее написание на неопределенное время. Однако я часто испытываю усталость или некий творческий ступор. Порой даже муки. Тем не менее, иногда приходит действительно настоящее ощущение восторга и счастья. Работа над произведением сродни длинному путешествию, во время которого писателя обязательно будет бросать из стороны в сторону.

– Английский, датский королевские дворы… Может ли история русского царско-императорского двора вдохновить Вас на создание следующего исторического романа?   


Роуз Тремейн: Русская история чрезвычайно интересна и занимательна! В моем романе «Как я нашел ее» молодой англичанин влюбляется в русскую писательницу Валентину, которая позднее внезапно исчезает. От Валентины юноша узнает мелкие подробности о жизни и любовниках Екатерины Великой, о Второй мировой войне, особенно о блокаде Ленинграда, по крохам открывая для себя историю России. Валентина рассказывает о бредовой «кукурузной» идее Хрущева, которая стала настоящим бичом СССР. Сейчас я работаю над сценарием по этой книге, который, надеюсь, в 2007 году уже станет фильмом.

– Кстати о фильмах… Несмотря на то, что голливудская версия «Реставрации» в 1995 году выиграла два Оскара, Вы были разочарованы киноверсией своего романа, после чего решили стать сценаристом при экранизации других Ваших произведений. Чем это было вызвано?   


Роуз Тремейн: Мое разочарование в основном связано с тем, что в фильме была изменена сюжетная канва. Сам по себе фильм очень эффектный (недаром один из Оскаров был присужден за лучшие костюмы — прим. корр.), и в целом игра актеров практически безупречна, однако история утратила логику и совершенно не затрагивает эмоции зрителя. Именно после того, как я испытала разочарование, связанное с этим фильмом, я решила, что отныне буду сама писать сценарии, в основу которых должны лечь мои собственные произведения. Сценарий похож на роман, разбитый на отдельные части и потому мало похож на исходное произведение. Но это характерное «несходство» все равно должно быть сопряжено с кинематографической последовательностью, логикой (другими словами — зритель должен понимать, какие именно эмоции у него вызывает картина). Иначе фильм будет обречен на неудачу.

– В одном из своих интервью Вы признались, что нередко вводите в свои произведения мистических мальчиков, обладающих даром общения с потусторонним миром. Некоторые из Ваших бывших учеников (Например, Мик Джексон и Трейси Шевалье) в своих собственных произведениях тоже используют схожие приемы. Как Вы относитесь к подобным вещам?   


Роуз Тремейн: Порой я действительно замечаю, как некоторые идеи перекочевывают из моих произведений в тексты моих бывших учеников — подобно идее «сердце/тело, лишенное моральных и физических ощущений боли» в романе Эндрю Миллера «Жажда Боли». Однако если у моих учеников есть свой собственный подход к подобным идеям, благодаря чему произведение становится исключительно авторским, то эта сторона вопроса меня мало волнует. Возможно, мои работы на определенной стадии дали моим ученикам толчок и веру в свои творческие силы — и это прекрасно.

– Что для Вас означает термин «вопрос времени»?   

Роуз Тремейн: С возрастом (а мне сейчас уже 62) время ускоряется с устрашающей силой. Я чувствую, что хочу успеть сделать еще много до того, как это ускорение выйдет из-под моего контроля.
(2006)Интервью провела и перевела:
©Елена Karpos-Дедюхина
http://www.goodreads.com/review/show/195903541