о том, как можно попасть в сумасшедший дом

    Эта история произошла уже давно. На дворе стоял восьмидесятый год ХХ века. Была пятница. Девять часов вечера.
    Алексей Михайлович поляков завтра, то есть в субботу, должен был сдавать экзамен в институт культуры и искусства. Алексею Михайловичу было тридцать три года. Он хотел стать литературным критиком, а для этого нужно было закончить этот институт. Если бы он знал, чем для него закончится всё это, то стал бы инженером или ещё кем-нибудь. Но…
    К экзамену готовился месяц. Накануне, в эту пресловутую пятницу, Алексей Михайлович лёг пораньше. Только он поудобнее устроился на кровати, как на улице, где-то далеко проехал поезд. Причём, состав был очень длинным и тяжёлым. Ехал долго и громко. Алексей Михайлович недовольно завозился. В это время в магазин привезли какой-то товар. Грузчики стали его разгружать, при этом общаясь друг с другом.
    - Ну, долго ещё?!
    - Полчаса, а, может, и больше.
    - Сколько ящиков?!
    - Двадцать или тридцать!
    - Ни хрена себе! Они там на складе совсем уже. Я что полночи должен грузить эту дрянь. Ну, мать их за ногу!
    Весь этот диалог двух грузчиков был слышен чуть ли не на весь район. Через полчаса всё стихло. Алексей Михайлович посмотрел на будильник. «Уже полночь», грустно подумал он. Закрыл глаза. Тут у соседа снизу (под ним жил Сергей-алкоголик) заиграл проигрыватель. Иосиф Кобзон пел о родине. Было слышно каждое слово. Алексей Михайлович вскочил и яростно заколотил ботинком по батарее. Снизу раздалось пьяное возмущение:
    - Я те, бл..ть, щас постучу, интеллигент хренов. Давыдыча мешает слушать!!
    Алексей Михайлович пошёл на кухню и достал вату. Он заткнул уши и Кобзона не стало слышно. Поляков лёг в кровать. Заснул. Вата из ушей выпала, но он этого не заметил…
    …Вдруг на улице чей-то пьяный голос запел с подвыванием:
    - Шумел камыш, дере-е-е-вья гнулись, а ночка тё-ё-ёмная была!!
    Человек, певший песню, видимо запнулся и завопил:
    - Ети твою мать! Понаставят тут камней. А потом герои труда запинаются и ноги ломают. У, гады!
    Было непонятно, к кому обращался с ругательством человек – к камням или к людям, оставившим их тут.
    В это же время под окнами состоялся следующий разговор.
    - Ма-а-ама, ма-а-ама!!
    - Это ты, Катя?!
    - Нет, блин, соседка. Конечно я!
    - Ты где бродишь по ночам?!
    - На танцплощадке задержалась.
    - Смотри, доходишь когда-нибудь.
    - Мам, встреть меня.
    - Хорошо, иди к подъезду.
    «Господи, да закончится это когда-нибудь», подумал Алексей Михайлович уже с яростью. Достал коробку с таблетками. Но нужного лекарства не было. Вспомнил, что отдал снотворное соседке. Ну, не побежишь же к ней ночью. Поляков опять лёг и попытался заснуть. На будильнике было два часа ночи.
    На дерево, росшее у окошка спальни Полякова, что-то прыгнуло. Это были кот с кошкой. Алексей Михайлович всегда подкармливал их рыбой, колбаской. Кот решил попеть для своей возлюбленной. Он заорал дурным голосом. Кошка мурлыкала от удовольствия. В голову Полякова пришла мысль о том, что завтра он подложит в рыбу крысиного яда для кота и его кошки.
    Алексей Михайлович подскочил к окошку и стал гнать кота. Парочка испуганных животных спрыгнула с дерева. Тут внизу опять заиграла музыка. Алексей Михайлович застонал от головной боли.
    В это время на улице пьяная компания пристала к одинокому прохожему.
    - Закурить есть?!
    - Нет, я не курю.
    - А чё не куришь?! По морде захотел?!
    - Нет, что вы, не надо!
    - Надо, Федя, надо.
    - Я – Семён.
    - Ты счас у меня, фраерок позорный, Марфой станешь! Стой, куда побёг?! Лови его, ребята! Стой, сука!
    - Помогите! Спасите! Убивают!
    - Не, мы только покалечим немного.
    - Раздавлю, шантрапа! – закричал кто-то с балкона, - чего спать мешаете?!
    - На том свете выспишься, - ответил ему пьяный Серёга снизу.
    - А ты, алкаш, вообще молчи. Мусор ещё будешь с окошка выбрасывать, в милицию сдам!
    - Я те сейчас весь свой мусор на голову сброшу, пенсионер хренов!
    - Нет, вы поглядите на него. И ради таких говнюков я до Берлина на животе прополз.
    Поляков посмотрел на часы. Время летело. Было четыре часа утра. Он не выдержал. Вышел на балкон. Осмотрелся.
    - Люди, люди, - позвал он не особенно громко, но от его голоса почему-то замерли все: шантрапа, пенсионер на балконе, мужчина, за которым гнались хулиганы, Серёга.
    - Люди, - повторил Алексей Михайлович и истошно заорал, - чтоб вы все сдохли, сволочи! Будьте прокляты, гады. Все! Все! Все! Ненавижу, волки позорные! Ублюдки!
    Проорав всё это, Алексей Михайлович лёг спать. Убежали и хулиганы, и Сергей, и все остальные. Наконец-то наступила тишина. Поляков заснул…
    Через три часа зазвенел будильник. Поляков хотел его разрушить, но передумал. Он встал, поел, выпил сто грамм водки, для то, чтобы успокоить нервы и начал одеваться. В половину восьмого невыспавшийся, ничего не соображающий Алексей Михайлович стоял у дверей института. В восемь утра институт открыли, и он зашёл внутрь. Прошёл в пятнадцатую аудиторию. За столом сидели трое мужчин и одна женщина – члены приёмной комиссии.
    Тяните билет, - сказал один из мужчин.
    Поляков вытащил билет и прочитал вопрос вслух:
    - Использование русского фольклора в произведениях замечательных советских писателей.
    - Отвечайте.
    - А время на подготовку ответа?   
    - У нас его нет.
    «Что же делать?» - подумал Алексей Михайлович. Вопрос он не помнил ни на каплю. Даже не знал с чего начать. И тут у Полякова в голове что-то замкнуло. Сказалась безумная ночь.
    - Мы слушаем вас.
    «Ну и хрен с ним», - подумал Алексей Михайлович и начал отвечать. Он открыл широко рот и заголосил:
    - Ой, мороз, мороз! Не Моро-о-озь меня, моего ко-о-оня белогривого!!
    - Что такое?! Что вы себе позволяете?!
    - Эх раз, ещё раз, ещё много, много раз!!
    Пропев эти строчки Поляков пустился в пляс. Он хлопал в ладоши, выкидывал коленце, приседал и издавал высокохудожественный свист. На его беду, один из из членов комиссии учуял запах водки (тех сто грамм, выпитых утром для успокоения) и сделал следующий вывод:
    - А, понятно, он всю ночь пил.
    Не надо было ему говорить слово «ночь». Но он сказал. Пляска тут же оборвалась. Алексей Михайлович медленно поднял голову на члена комиссии. Глаза его были безумны.
    - Так это, ты, бл..дь худой, не давал мне выспаться?!
    - Что-о-о?!
    - Молчать !!!
    - Что вы себе позволяете?!!
    - Я себе сейчас такое позволю! Да я щас тебя порву… Буржуй-капиталист.
    С этими словами Алексей Михайлович кинулся к столу комиссии. Всех остальных членов комиссии, кроме мужчины, который говорил с Поляковым, как ветром сдуло. Женщина, бывшая в комиссии, вызвала «скорую помощь». Пока ждали, из пятнадцатой аудитории раздавались крики, мат и вопли. Когда приехали врачи, то увидели следующую картину: член комиссии сидел на шкафу. Штаны его были мокрыми. Алексей Михайлович стоял у шкафа на четвереньках и, подняв голову, злобно рычал. Глаза его были безумны, а из рта текла слюна. Врачи сделали Полякову укол и повезли его в психиатрическую лечебницу. Член комиссии, на которого напал поляков, был с позором изгнан из института и исключён из партии за трусость и нерешительность перед врагом. Вот так вот.

6 июля 2006 г.