Солнцеклёш, синее кольцо

СОЛНЦЕКЛЁШ, СИНЕЕ КОЛЬЦО

*

16 апреля 1997 года.

Иду, а сзади юбка вьётся. Широкая юбка, солцеклёш, шёлковая! Солнцеклёш! Солнцеклёш! Прелесть! Изящество, роскошь! Восхищение! Тонкая талия, быстрые ноги, под вьющейся юбкой не видны их недостатки, зато – полёт! Разбег! Lendulet! Чтоб не видели, что – а ноги-то – кривые! Тогда ещё не придумали ходить девочкам в брючках. Для брючек надо было больше смелости, чем для уже привычных – своих! – кривых ног. Какой позор! Кривые ноги. Голый король. Жестокость. Всенародная. Все гогочут – а ноги-то кривые, а король-то голый! Издёвки. Глаза не-понастоящему красивые. Щиплют-щиплют одноклассницы.  Не то что в игру не принимают, ещё как приняли! Ещё какая интересная! Сама стала им игрушкой. Вот у Наташи Мошиной по-настоящему красивые. Мамы! Мамы! Скажите своим дочкам, что они делают Але больно! Издеваются, видят что только умом сильная, а сдачи никогда не даст.  Отпора не даст. Не рождаются в ней слова отпора. Нет в ней таких слов. Не знаю таких слов. Тебе не с девочками жить – сказала мама. Да? Правда? Не с девочками? А с кем? С деревьями? С кошками? А дочки родные – не девочки? Девочки, девочки! Хорошие, милые, юные! Тонкие талии, длинные косы!  Будущие мамы! Идите играть! Тут интересно! Тут захватывающе! Тут новая игра! Игрушка – живая девочка, одноклассница! С ней можно проделывать всё что угодно, глумиться над ней, издеваться – а она всё терпит! Её можно изводить - а она и не пикнет!  У неё и голоса, наверное, нет! Когда нужно отвечать в школе – примерная, отличница! Как автоматик – отбарабанит ответ – садись, Аля, пять! А потом – ни слова не умеет сказать! Какое удовольствие! Мы лучше отличницы! Мы умнее! Мы ей заткнём рот нашими словами! В нас энергия! В нас сила! А в ней всё замерло, затихло, закаменело! Закаменелое сердце уже не болит! Закаменелое сердце уже не болит! И не убегает!  И всегда с нами вместе! И поддаётся. Игра в поддавки. На ней можно отыграться за родительские издёвки, за издёвки учителей, за побои, за дрянную одежду! У неё не дрянная! У неё красивая, румынская! У неё дома пианино! Она ходит в музыкальную школу! А после школы всегда с нами, чтобы мы могли насладиться вволю глумлением над ней  и не пикнет! И не пожалуется! Вся в нашей власти! Девочки, идите сюда! Не пропустите! Жаль такое пропустить...

И покатилось яблочко по дорожке! Белый налив! Наливное, золотое! Весь сад – только твой, Алечка! Тут никто и никогда больше не гуляет, а только ты! Ты тут живёшь – не с девочками, а с яблонями! И яблони осыпают тебя подарками. Наливными яблочками. Щёлк, треск, секундная задержка ... хлоп! Беги, Аля, ищи твоё яблоко! Громадное, невиданное! Белое, с примятым бочком, с трещиной, из которой выглядывает жемчужная мякоть. Таких яблок никто не ел. Такие яблоки достаются только царевнам. Такие яблоки родятся не на земле.
На Земле. Твоя мама – Земля и твой папа – Небо – послали тебе это яблоко. Тебе, Алечка, в подарок! Чтоб знала, они не забыли тебя, не покинули, на съедение этим девочкам – чудовищам, одноклассницам! Будущим мамам. Мамам недобрым. Мамам злым и грубым. Бедные их дети! Кривобокие, смотрят угрюмо исподлобья. Твои дочки, Алечка, будут красивые, милые, нежные и самые лучшие мамы. Они будут звать в круг стоящих на отлёте чужих девочек в новом пальто, которым так хочется быть принятыми в игру, но они не знают как. Как сделать, чтобы приняли? Предложить себя им в жертву? Не такая уж хорошая эта игра, как со стороны кажется. Да Алечка, очнись! Это совсем другая игра! В неё играют твои дочки, они не обидчицы – они добрые! Они зовут играть одиноких девочек и ходят к слепым читать им книжки. Твои дочки и есть те добрые, волшебные девочки, размыкающие круг, чтобы принять пришелицу! Это твоя Габика зовёт тебя в круг! У неё милое, просветлённое лицо! Она протягивает тебе руку! По рукам бежит ток любви. Ты наша, Алечка, ты родная, ты милая и добрая, мы любим, когда ты улыбаешься, ты наша мама! А небо – яркое, синее! Заострённые, набухшие наконечники – почки на сеточке ветвей, между твоими глазами и небом! Почки сияют золотом! Золотом! Серебром! Аля! Аля! Весь мир твой сад! Смотри вверх! Любуйся всем миром над твоей головой!

Ах, где кольцо? Твоё, с голубым аквамарином! Нет на пальце! Аля, не пугайся, это ТВОЁ кольцо. Иди назад к машине, где снимала пальто. Иди – оно там ждёт тебя. Откуда эта уверенность? Полгорода прошла. Уже сто раз могли найти. Нет, оно там! Иди же! Мысль – в молодости не вернулась бы. Не было веры. Возвращаюсь. Час ходьбы. На улице полно народу. Ходят мимо машины, перед машиной, за машиной... Конечно же, подобрали. Нет, иди! Подошла. Под корнем дерева, на боку, лежит твоё синее кольцо, любимый аквамарин, твоё яблоко, Аля, только твоё. Искрится в лучах солнца и ослепительно сияет. Его сияние не портит глаз, как блеск глянцевых листов бумаги. Аля, вот тебе подарок! Матушка твоя Земля сохранила его тебе, припрятала и вернула! Матушка! Спасибо тебе! Да воздастся тебе за твою доброту ко мне! И за Моцарт-чашку тоже спасибо! И за тёплый день, за ласковое солнышко, за чудесную гору, скалы, крепость, за карликовые сосны и виадукт. И за кремы для лица, и за берёзовые серёжки.

И за то, что сердце опять болит - значит, оно уже не каменное?
Каменное сердце не может болеть...
Каменное сердце не участвует в жизни. Не чувствует, не сопротивляется, а по какому-то необъяснимому закону, как отличница Аля, исполняет свои   школьные обязанности – а больше – ни бумбум!
Не влюбляется. Не страдает от измены.


Берёзкины серёжки. Клейкие, ещё съёжившиеся, полупрозрачные, чуть коричневатые. Только что вылезшие из почек – детишки-листики. Они ещё не показывают, какие они станут – ярко-светло-зелёные, гладкие, прочные. Они пока что морщинистые, маленькие и мягкие. Их легко стереть в мокрое место. И запах – берёзовый, но пока не в полную силу, а только чуть. Серёжки уже расслабились, разрелаксились, скоро пустят пыльцу! Белая берёза перед окном. Сияющая. Бумага огрета солнцем. Я разнежилась, как кошка. Тишина. Далеко стук молотка, стройка? Проехала одна машина. Да где же это я нахожусь? В сонном царстве? Да живут здесь вообще люди? Где люди? В Вене, на работе? Где дети? В Вене, в школе? В садике качаются качели – пустые, чьи они? Они всегда пустые.

Полусонное пригородное местечко рядом с Веной. Недалеко – холмы, римские и средневековые развалины, скалы, виадукт...
Прошли двое юношей. Как, здесь есть молодёжь?

В Магдебурге перед окнами целый день шумела детвора: классики, прыгалки, бадминтон... Бадминтон без конца! Где дети? Где их мамы? Где любовь? Где семьи? Папы трудятся ради семьи. Мамы тоже. Где их семьи? Что такое семьи?
Рабство мам? После рабства работы рабство домашней работы? Готовка? Я не люблю, я не люблю... А где любовь?
Sag mir, wo die Liebe ist?...
Wo ist sie geblieben?

У них были рабы, а у нас рабочие.