18. -Поездка -

                УХОДЯ  -  ОГЛЯНИСЬ


                ПОСЛЕДНЯЯ  ПОЕЗДКА

   
                " За то, что я руки твои не сумел удержать,
                За то, что я предал соленые нежные губы,
                Я должен рассвета в дремучем Акрополе ждать.
                Как я ненавижу пахучие, древние срубы! "  (Мандельштам)


              Анна  почему-то  считала,  что  дружба  с  Тихоном  давно  умерла  и  при  встрече  они  только  здоровались,  издалека  кивая  друг  другу  головой...

              В гости  к  Анне  стала  всё  чаще  приходить  Ольга,  -  её  коллега  по  работе, -  с  которой  она  сдружилась,  так  как  обе  очень  любили  музыку  и  часто  вместе  ходили  на  концерты  или  в  театр...

              Однажды  после   вечернего  спектакля  Ольга  никак  не  могла  поймать  такси...  А  жила  Ольга  далеко  от  центра  города,  где-то  на  окраине  Святошино.
              В  Святошино  можно  было  попасть  на  электричке  или  автобусами.

              Но  в  тот  вечер  спектакль  затянулся  больше  положенного  времени  и  закончился  позже  положенного  времени.

              Когда  Ольга  и Анна  вышли  из  театра,  - все  такси  уже  уехали,  а  автобусы  уже  не  ходили...  Можно  было  на  трамвае  доехать  до  вокзала,  но  по  времени  Ольга  всё  равно   не  успевала  на  электричку...

              И  тогда  Анна  предложила  переночевать  у  неё.  Ольга  согласилась. И  с  тех  пор  стала  довольно  часто  приходить  в  гости  к  Анне.  Анна молчала.
              Однажды  к  Анне  по-соседски  заглянул  Тихон, -  ему  нужно  было  что-то  попросить  у  Анны... Но  вместо  Анны  дверь  ему   открыла  Ольга...

              Так  состоялось  их  знакомство.  Ольге  понравился  Тихон  и  она  решила  очаровать  его  и  прибрать  к  своим  рукам...
              Анна  только  грустно  улыбнулась,  так  как  знала,  что  для  Тихона  дороже  всего  на  свете  его  машина  и  на  женщин  он  совсем  перестал  обращать  внимания.  Но  Ольга  не  поверила  Анне  и  решила  доказать,  что сможет  влюбить  в  себя  молчаливого  Тихона...

               Именно  у  неё  вдруг  возникла  неплохая  идея  в  весенние  дни  отдыха  съездить  на  машине  Тихона  на  Киевское  водохранилище.
               Тихон,  конечно,  был  не  в  восторге  от  такого  отдыха,  но  ему  нечего  было  возразить,  тем  более,  что  он  сам  хвалился  своей  машиной  и  её  проходимостью.  Теперь  у  него  был  шанс  проверить  надёжность  своего  "Запорожца"
на  дальнем  маршруте. 

              Вообще-то  он  попытался  отказаться  от  такой  поездки  и что-то  там  бурчал  себе  под  нос  о  том,  что  после  ремонта  машина  ещё  не  обкатана  и  ...
              Но Ольга,  загоревшаяся  идеей  дальней  поездки  на  природу  и  слушать  ничего  не  хотела  и  стала  энергично  готовиться  к  поездке...

              И  Тихон  смирился  с  мыслью  о  скорой  поездке  к  Киевскому  морю...

              И  вот  наступил  этот  роковой  день...  Анна  и Ольга  с  небольшими  рюкзачками  вышли  из  подъезда  и  стали  у  парадной  двери  в  ожидании  машины...
              Ждать  пришлось  не  менее  двадцати  минут... И  вот  во дворе  появилась  долгожданная  автомашина...

              Ольга  чуть  не  упала  в  обморок,  увидя  "Запорожец",   а   Анна  только  грустно   улыбнулась.  Ей  так  и  не  удалось  отговорить  Ольгу  от  поездки  и  теперь  она  только  наблюдала  на  реакцию  своей  знакомой...

              Машина  Тихона  сделала  небольшой  круг  и  подъехала  к  ожидающим  женщинам,  остановился  и  открыл  дверцу...
              Ольга  стояла  и  смотрела  ошарашенными  глазами  на  это  сероголубое  чудо  техники  и  было  видно,  что  она  колеблется  между  двумя  желаниями,  -  лезть  внутрь  этой  колымаги   или  броситься  прочь  от  такой  старой  развалюхи.

              Вытянув  шею  и  недовольно  морщась,  Тихон  торопил  путешественниц...
Анна,  бросила  рюкзачок  в  машину  и  ждала  пока  Ольга,  тихо  ругаясь,  залезала  на  заднее  сиденье  "Запорожца"...

              Кто  хоть  раз  видел  наяву  "Запорожца"  знает,  как  трудно  и  неудобно  в  него  заползать.  Дело  в  том,  что  у  автомашины  с  каждой  стороны  только  по  одной  дверцы   и   чтобы  сесть  на  заднее  сиденье,   необходимо  наклонить  вперёд  переднее  сиденье,  что  и  делал  Тихон,  торопя  подруг  поскорее
погрузиться  в  машину.   Ему  было  не  слишком  хорошо  внутри,   так  как  при  длинном  росте  ему  неуютно  было  сидеть  за  рулём,  - его худые  колени  упирались  в  его  подбородок,  а  острые  локти  торчали  по  сторонам...

               Но   вот  с  охами  и  ахами  девушки  втиснулись  внутрь  машины  и  "Запорожец  тронулся  в  путь...  Ехали  медленно,  так  как  у  Тихона  почти  не было  никаких  навыков   вождения,  да  ещё  общее  движение  затрудняли  светофоры  на  перекрёстках...  Больше  полчаса  выезжали  они  из  городской  черты  нового  района...  И  вот  машина  вырывалась  на  свободу  из  каменных  джунглей  левобережного  города...

               Они  ехали  мимо  лугов  и  поле,  мимо  молодых  лесов  и  старых  рощ...  Ехали  неспеша  и  до  водохранилища  добрались  только  к  закату  солнца.
               Пока  не  зашло  солнце  и  не  стало  темно,  выбрали  сухое  место  и разбили  там  палатку...  И  рядом  развели  костёр,  чтобы  отогнать  комаров... Потом  молча  поели  то,  что  привезли  с  собой  и  долго смотрели  на  тёмную  ширь
водохранилища...

               Тихон  сидел  почти  у  самой  воды  и,   закинув  удочки  в  воду,   грустил  о  чём-то...  Анна  устраивала  спальные  мешки  в  палатке,  а  Ольга,  как  назойливая  муха,  тихо  жужжала  около  Тихона.  Но  как  будто  и  не  слышал  её.

             " Как мог я подумать, что ты возвратишься, как смел?
               Зачем преждевременно я от тебя оторвался?
               Еще не рассеялся мрак и петух не пропел,
               Еще в древесину горячий топор не врезался.  "   (Мандельштам)

               Как  ни  удивительно,  но при вечерней  зорьке  Тихону  всё-таки  удалось  поймать  несколько мелких  рыбёшек...  Но слишком  мало  для  ухи...
            
               Ночь  над  водой  была  тиха  и  красива... Над  чёрной  водой  висела  яркая  луна  и  лунная  дорожка  серебрилась  на  гладкой  поверхности,  маня  куда  вглубь  и вдаль...  Где-то  рядом  громко  квакали  лягушки... И  было  очень  интересно  прислушиваться  к  их  ночному  пению...

               Анна  сидела  у  воды  рядом  с  Тихоном  и  слушала  ночное  кваканье.
Вначале  негромко  квакал  самец, - ему  отзывался  другой,  потом  третий...  Тогда  первый  заявлял  о  себе  уже  погромче,  но  кто-то  квакал  громче  его,  а  потом  это  был  уже  дует,  трио...и  вскоре  уже  всё  побережье,  заросшее  камышом,  дышало  общим  хором  квакающих  лягушек...  А  где-то  в  густом  кустарнике  пели  соловьи...Весна !  ...  Тишина ! ...  Ночь !

               Тихон  смотрел  то  тёмную  воду,  то  поворачивал  голову  в  сторону Анны  и  что-то  говорил  ей...
               Ольга,  лёжа  в полатке,  старалась  услышать о  чём  они  говорят. Но  те  двое  у  воды  говорили  тихо  и  их  голоса   заглушал  лягушачий  хор...

              "Где милая Троя?  Где царский,  где девичий дом ?
               Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник.
               И падают стрелы сухим деревянным дождем,
               И стрелы другие растут на земле, как орешник. " (Мандельштам)

               Утро  было  серым  и  туманным.  Солнце  незаметно  выплывало  из  тёплых  ночных  вод  и  умытое,  плавно  плыло  по  розово-голубому  небу... Лучи  солнца  ложились  на  травы,  сияя  тысячами  каплями  рос...  Листва  деревьев  влажно  блестела  в  свежем  утреннем  воздухе...  Тишина  вокруг  была  мягкой  и  обволакивающей...  И  в  этой  тишине  то  там,  то  тут  раздавались осторожные  голоса  птиц,  словно  они  удивлённо  спрашивали,  -  уже  утро ? 

               Утро-утро!  -  отвечали  ей  в  ответ.  И  со  всех  сторон  на  разные  голоса  звучало  птичье  щебетанье,  сливаясь  в  общий  гимн  солнцу  и  утру.

               День  начинался  хорошо  и  обещал  быть  тёплым  и  солнечным.  Анна  и  Ольга,  надев  купальники,  пошли  купаться  в  остывающую  воду  озера...

               Тихон  опять  сидел  на  берегу  и  возился  со своими  удочками.  Купаться  он  не  хотел,  так  как  боялся  за  свой  радикулит...  Если его  скрючит,  то  кто  отвезёт  их  домой ?

               Этот  день он  считал  потерянным  и  молча  ждал,  когда  подруги накупаются  и  займутся  приготовлением  завтрака...  Никакой  ухи  и   шашлыков  они  не  готовили  и  Тихон  был  рад  этому... Если  бы  не  было  неугомонной  и  надоедливой  Ольги,  возможно,  что  та  поездка  была  бы  намного  интереснее.  Но Ольга ! -  и  чего  она  привязалась  к  Анне ?   Бедная  Аннушка, -  она  слишком  деликатная,  чтобы  отшить  эту  дуру...

               Возвращались  они  домой  часов  в  пять  вечера...  И  только  выехали  на  трассу,  как  Запорожец  зачихал  и  стал  дёргаться,  пока  не  стал  посреди  дороги,  как  упрямый ослик...  Что  только не  делал  Тихон,  машина  не  хотела  дальше  ехать...

               Анне  и  Ольге  пришлось  выйти  и  толкать её  сзади...  Так  они  прошли  километр  или  два,  пока  кто-то  из  проезжающих  водителей  не  сжалился  над  бедолагами  и  не  прицепил  их  к  себе  за  буксирный  трос... Таким  позорным  образом  они   въехали  в  свой  двор  под  радостное  улюлюканье  и  свист  местных  мальчишек.  Большего  позора  и  продумать  было  трудно...

              Больше  ни  Анна,  ни  Ольга  не  напрашивались  к  Тихону  ни в  какие  поездки,  -  ни  дальние,  ни  близкие...  А  Тихон  опять  укрылся  в  своём  гараже  и  старательно  разбирал  на  части  свою  любимого  Запорожца ...  Как  у  бедной  матери  ребёнок-калека  становится  самым  любимым  для  неё,  так  и  старая  машина-развалюха  была  для  Тихона  любимей  всех  женщин  на  свете...


            " И серою ласточкой утро в окно постучится,      
              Последней звезды безболезненно гаснет укол,
              И медленный день, как в соломе проснувшийся вол,
              На стогнах, шершавых от долгого сна, шевелится. "  (Мандельштам)