ни. Где? 8

П. Мицуда был гениальным химиком. В самом деле, одним из лучших во всем центре Кин. Он же была и создателем всех формул, которые испытывали в Центре на девочках. В лицо его никто никогда не видел, никто даже толком не знал, мужчина она или женщина. Для Кина он был как Кью для Джеймса Бонда, как одинокий сумрачный гений, время от времени присылавший что-либо по пневмо-почте или отправлявший электронные запросы под скромными инициалами «П.М.» Каждого контакта с ним в Кине ждали как Рождества, потому что что бы он не прислал, это было гениальным.
В одно прекрасное утро Руководитель наконец-то дождался нового сообщения с нижних уровней Центра, которые были приписаны к Мицуде. Дрожащими руками, он молча кликнул на письмо, требуя его открыть, а затем судорожно выдохнул.
- Он там что, совсем с катушек слетел?
«Доброе утро, уважаемый руководитель!
Прошу вас… нет, не прошу, требую у вас разрешение на использование нового состава (химические свойства можете просмотреть во вложенном файле) на Образце 001UMNK для более тщательного изучения ее воздействия на мозг человека. Безопасность эксперимента не гарантирую.
П.М.»
Руководитель откинулся на спинку своего кожаного кресла. С одной стороны, отказывать Мицуде было ни в коем случае нельзя, но с другой – никто не хотел вмешиваться в ход жизни образца 001.  «Что если… - думал он, - что если после химии Чайка станет хуже Сацуки? Ёшкин ж кот…»
Даже не просматривая вложенный файл, Руководитель коротко напечатал в ответ «разрешено» и печально закрыл лицо рукой. В глубине души он понимал: все-таки этого П.М. кормят военные. Ему или ей плевать на науку. Вообще наплевать

- А что это вы сегодня со мной делаете? – заинтересованно спросила Уминеко, когда ее стали закреплять на операционном столе. Она уже привыкла к такому, и поэтому даже не пыталась сопротивляться.
- Просто штатная операция, тестирование нового состава, - сухо ответила медсестра, стараясь скрыть в голосе нотки тревоги. До сих пор, в Уминеко вводили только стандартный состав для Образцов, но то, что прислали в этот раз, было в сто крат ужаснее. «Господи, помоги этой малышке», - думала она.
- Ясно, - весело улыбнулась Уминеко, зажмурив глаза. Некоторое время помогло ей забыть о разговоре с Сацуки, и она вновь стала веселым ребенком.
Закрепив девочку, медсестра вышла из бокса, в котором стоял стол в комнату управления роботизированной рукой, которая должна была ввести в Чайку состав. Там уже появилась ее куратор, Кагура Аоикава, какая-то излишне взволнованная.
- Вы опаздываете, Аоикава-сан. Вы пропустили брифинг, - все таким же сухим голосом сказала медсестра.
- Извините, я больше не буду. Это ведь штатная процедура? – поправив съехавшие очки, сказала Аоикава.
- Не совсем…-  в этот раз медсестра печально вздохнула, - Новый экспериментальный состав от П.М.
- Что? – лицо Кагуры мгновенно преобразилось, - Зачем?
- Мне почем знать, моя работа колоть что дали, - медсестра пожала плечами и уселась за пульт  управления. Нажав большую кнопку, она активировала руку, которая стала угрожающе медленно приближать белесый шприц к животу Уминеко. Кагура стала нервно грызть ногти. Не стоило, не стоило задерживаться у этого придурка Тауэрса, тогда бы она хоть узнала, что делают с ее любимой Уминеко. «Вот ведь дура. Променяла Чайку на мужика. Совсем уже.»
Шприц повис в миллиметре от живота Уминеко. Девочка сохранила блаженную улыбку. Игла медленно вошла в брюшную полость ее, заставив девочку сдавленно пискнуть. Жидкости в шприце становилось все меньше, и когда он опустел, игла быстро вернулась в исходное положение.
- Вот и все, Аоикава-сан. Видите, она жив… О, боже, что это?
На месте прокола в животе Уминеко остался черный след, диаметром в монету, а от него змеями расползались какие-то волнистые линии серебристого цвета. Глаза Уминеко были закрыты.
- Чайка! Чайка! – Кагура била руками в пуленепробиваемое стекло и из ее глаз брызгали слезы. Неужели, эксперимент П.М. провалился, и Уминеко теперь?..

- …Шарлотта, милая, привет! - радостно прорычал толстяк, прижав меня к себе так, что ребра начали похрустывать. Хрупкая девушка бы точно пострадала, но, как я слышал, Шарлотта не была такой, - Мы уж тут все начали думать, что ты умерла.
Я отрицательно помотал головой.  Мое сердце бешено колотилось, а Салли и Хаски стояли в полнейшем оцепенении. Их лица выглядели так, как будто по ним только что попали тяжелым веслом.
- В любом случае, шлема она не снимет, - хитро улыбнулся Хаски, - Ее лицо слегка поцарапали, язык кстати тоже, так что она будет слегка неразговорчива.
- Эх, - обреченно вздохнул толстяк, - Это больше не наша болтушка Лотти.
Я еле удержался, чтобы не хихикнуть.
- В общем, там у нас «Киренские волки» сидят, их даже судить не надо было. Сразу на мясо, сейчас выведем. Вы там пока грузовик поставьте прогреваться.
Толстяк, покачиваясь, удалился.
- Ладно, пойду возьму грузовик, - пожала плечами Салли и отправилась к выходу. Вы тут не наломайте без меня дров, хорошо?
Мы с Хаски синхронно кивнули и уселись на какие-то ящики в ожидании «свежего мяса».
- Она прекрасна, правда? – улыбнулся Хаски вслед Салли, - Да и в постели – просто львица!
Парень мне заговорщицки подмигнул. Я снял шлем, чтобы проветрить голову, и было непонятно, отчего заалели мои щеки – от пошлости Хаски, или от того, что в шлеме было жарковато.
- Ты же девственник, да? По тебе видно, - продолжал Хаски. Я молча кивнул, хотя прекрасно помнил свою ночь с Ису, после которой ее и Ситигацу растерзал какой-то маньяк.
- Ничего, найдешь еще себе девочку, - Хаски сочувствующе похлопал меня по плечу, - Все у тебя будет хорошо.
- Надеюсь…
Но тут у задних дверей послышался шум, и я снова погрузил свою голову в недра шлема. 
Из дверей, траурной процессией, закованной в наручники, выплыли все «волки» во главе с Ральфом. Замыкал процессию Кирсу, какой-то особенно бледный и уставший. Мое сердце  ёкнуло при виде его, но я решил посчитать это за укол боли.
- Вот, все как на подбор, паршивые собаки, - покачиваясь, из дверей вышел толстяк и закрыл их, - Лучшее отдаем, самое мерзотное… только ради Лотти.
Он как-то хитро улыбнулся и подмигнул. От его улыбки меня передернуло.
- Ладно, спасибо, мы тогда пойдем, - сказал Хаски и жестом приказал «Киренским волкам» проследовать за ним. Когда двери пищеблока захлопнулись с оглушительным треском, я наконец-то снял с головы шлем и дал ей проветрится. Увидев меня, Ральф словно просиял.
- Юкико! Я знал, что ты… - начал было он, но Хаски приказал ему замолчать, приложив указательный палец к губам.
- Обнимашки и прочие сантименты – когда из города выберемся.
Он кинул Ральфу мастер-ключ от наручников и открыл задние двери грузовика. «Киренские волки», избавившись от оков, охотно забрались в него, дав Хаски запереть их всех. Вперед, к Салли, Хаски и мне перебрались Ральф и Кирсу.
- А теперь…  - с безумным выражением лица протянула Салли, убрав с лица шальную прядку волос, - Устроим небольшой шумок!
- Что за шумок? – я удивленно наклонил голову набок.
- Как это «что за шумок»? – Салли рассмеялась, - Мы, ребятки, будем таранить купол Кирена в «тонком месте».
- Таранить купол? Это безумие! – мои глаза приобрели размер небольшого яблока.
- Она права, это  единственный выход, - поддержал девушку Ральф, - Именно для этого и предусмотрено «тонкое место» - чтобы в случае эвакуации можно было протаранить в куполе города выход. Такое везде есть.
-…ну кроме Города. Который большой, - добавил Хаски.
Я молча кивнул и посмотрел в зеркало заднего вида. Краем глаза я увидел бледное лицо Кирсу, и меня снова что-то кольнуло под сердцем. Наверное, ему там больше всех досталось… Он же не такой, как все «Волки» - они-то все крепкие, кровь с молоком, а он… Эх, Кирсу-Кирсу…

- Аоикава-сан! Аоикава-сан! Кагура!
Эдди вот уже битый час штурмовал двери комнаты Кагуры, надеясь, что она все-таки откроет. Но все пять чувств девушки сейчас блокировались болью и страхом за Уминеко. Руководитель… Как он смел позволить этому П.М. ставить опыты на самом чистом из Образцом, на самом человечном из них? «Я ему морду надеру!» - твердо решила девушка, и, встав на свои туфли, ринулась в коридор, словно фурия. Но, как назло, ее каблук подломился, и вместо того, чтобы в  коридор выскочить, словно львица, она упала в руки к Тауэрсу, словно лань, подбитая боевым патроном. Тот, ничего не спрашивая, загнал ее обратно, и, посадив на кровать, обнял.
- Что случилось, Аоикава-сан… Кагура?
- Они…- сквозь слезы хрипела девушка, - Они траванули Уминеко химией… она наверное не выдержит…
- Не плачьте, Аоикава-сан, - Эдди гладил ее по волосам, пытаясь хоть как-то успокоить бьющуюся в истерике, - Она сильная, она сможет. И все будут счастливы.
На минуту Кагура замолчала. Она тихо дышала в унисон с Тауэрсом, а затем, положив голову к нему на плечо, тихо прошептала:
- Пора уходить… И брать с собой Уминеко.
Парень нахмурился.
- Будет сложно похитить важный Образец. Я бы даже сказал, важнейший из Образцов. Не просто сложно, а вообще невозможно.
- Мы сможем, Эдди. Мы сможем.
- Нет, Кагура. Давай просто уедем отсюда, а? У меня есть квартира в Городе, жили бы там как люди…
Хлоп!
Девушка, в миг изменившись в лице отвесила Эдди звонкую пощечину, а затем вылетела из своей комнаты, словно пуля из ствола пистолета. Ошалевший Тауэрс положил руку на след от удара, который болезненно зазудел.
- Что ж с ней творится-то, а?
На самом деле он прекрасно понимал, что произошло с Кагурой. Когда учёным должны были объяснять, что именно сделают с Чайкой, она наспех натягивала измятую форму, подкрашивалась и нежно смотрела на него, на Тауэрса, обессилено лежавшего на кровати. А теперь он еще и предложил бросить тут Чайку и сбежать.
- Кретин! – вскрикнул он и сильно ударил себя ладонью в лоб, - Тупой баран!
В самом деле, Эдди. В самом деле.

Эй, Уми-тян. Как дела?
«Отстань от меня. Дура.»
Что, они что-то все-таки с тобой делали? А я уж наивно полагала, что они остановятся на мне.
«ЗАМОЛЧИ!» - голос Чайки даже в том превосходном «нигде», в котором парили ее мысли и мысли Сацуки словно отразился от невидимых стен и создал яростное эхо, - «Это все ты виновата. Ты подначила их!»
Если бы я могла, я бы давно уже подначила их разрушить всё это адское место. К сожалению, контактировать я могу теперь только с тобой. Твои мозговые волны покрывают пространство настолько большое, что дотягиваются до «Небулы», детка. И даже… дальше Кина. Намного дальше. И ты, представляешь, ты можешь читать человеческие мысли, я бы тоже так хотела!
«Нельзя читать мысли людей. Это гадко.»
Милая, маленькая Уми. А колоть химию и убивать нас – не гадко?
«Я не хочу опускаться до их уровня.»
Просто подумай, пока лежишь в бессознательном. Ты можешь многое сделать, ради… ради девочек. А особенно ради меня. Ни-хи-хи.
«А откуда ты знаешь, что я могу?»
Ну, я ведь тоже не лыком шита, все-таки. Ближайшие ко мне люди как правило делятся со мной своими мыслишками… не по своей воле, конечно же. И поверь мне, детка… ты можешь ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, чем просто читать мысли. Гораздо больше.

Грузовик стал набирать скорость, как только выехал на самое большое шоссе Кирена – самая широкая, самая длинная дорога, от северного въезда до южного. Мы оказались где-то в середине.
- «Тонкое место», оно чуть в сторону от северного въезда. Там огромный КПП, оттуда же все-таки довольно много поставляют в Кин и другие научные центры Севера, - сосредоточившись на дороге вещала Салли, - В том месте шоссе раздваивается, надо будет уйти влево. Там дорога закрытая, но с такой скоростью, нам ничто не должно будет помешать. Мы прорвемся, выпустим шипы и полетим в сторону Кина.
Я молча кивал, смотря вперед. Аккуратненькие белые домики Кирена так быстро неслись мимо, что превратились в одну большую белую ленту, тянущуюся от горизонта к горизонту. Машин на дороге не было вообще – что не удивительно для наших-то времен. Теперь никому никуда ездить почти не надо, наверное…
- Ребята… А у нас есть план? – мрачно спросил Ральф.
- Какой план? – удивленно спросил Хаски, переведя взгляд со стройных ножек Салли на него.
- Ну вот приедем мы к Кину… И что? Вот так вот просто с криком «За свободу!» кинемся и всех спасем? Там же военных больше чем в Городе… нет, во всех городах вместе взятых, да еще и системы охранные наверное…
Повисла многозначительная тишина. Все в миг поняли, что никакого плана нет, и составить его не представлялось возможным. Ситуацию попыталась загладить Салли.
- Дорога до Кина ну очень далекая, по дороге и придумаем.
Я и Хаски одновременно кивнули. Ральф насупился. По его выражению лица сразу было понятно, что он, специалист по тайным операциям и налетам не был в восторге от перспективы нырять в пруд с акулами без спецподготовки.
Но вот на горизонте появилось угрожающе возвышающееся над белыми домиками черное здание Киренского КПП, и все снова притихли.
- Все пристегнитесь покрепче, парни… Сейчас будет большая тряска.
Перестроившись на левую дорогу, и снеся шаткое железное ограждение, девушка в пол вдавила педаль газа. Лента за лобовым стеклом превратилась в одноцветный поток, и только стекло купола замаячило впереди. Включилась сирена, с КПП в нашу сторону понеслись угрозы в мегафон… Мы этого не слышали.
Сотня метров осталась… полсотни… десяток…
Словно меч в чье-нибудь брюхо, грузовик проткнул то самое «тонкое место», заставив мельчайшие частички стекла, осколочки, разлететься вокруг него. Мы словно вылетели из воды. Казалось, время затормозило. Задорный крик Салли растянулся в вечность, Кирсу зажмурил глаза и закрыл их ладонями, Хаски и Ральф вцепились приборную панель, а я… А я словно отключился от происходящего.
Меня привел в себя сильный толчок – из покрышек, по велению Салли, выскочили шипы, и машину сильно качнуло. Мы вылетели на лед и понеслись на север. Сзади послышались выстрелы, все, кто были в машине, словно спинами чувствовали попадания одиноких пуль по тяжелому агрегату.
- Сейчас будут догонять, наверное. Надо просто лететь вперед, пока не забьют, - мечтательно сказала Салли, глубоко вздохнув и крепко вцепившись в руль.
«У-утром ты проснешься… а вокруг туман…»
Мне это что, послышалось? Что за черт?
«Не ходи в тума-ане… Это все обман…»
Мне снова это пригрезилось. Не может быть. Откуда у меня в голове нежный девичий голос, который поет старинную детскую песенку времен первой волны техногенных сирот? «Асагири но Утау», песня утреннего тумана. Разум сам допел моим голосом остаток песни.
«Никого не слу-ушай, или быть беде…
Где-то будет сча-астье, но, пока… оно…
Нигде…»
«Неужели это работает?» - спросил девичий голос. От неожиданности я даже вскрикнул.
- Что с тобой, Юкико? – удивленно спросил Хаски.
- Да нет, ничего, все хорошо… - отмахнулся я, но удивления это у меня не поубавило.
«Кто ты, и что, мать твою, ты забыл в моей голове?»
«А, так ты меня все-таки слышишь!» -  голос был словно подернут белым шумом радиоволн, - «Очень здорово. Меня зовут Уминеко, а тебя? Будешь моим другом?»