О том, как встретилась Анисья с мужем

«Рапорт. 1819 года октября 11 дня в Екатеринбургской 1-й полицейской части показала Анисья Пономарева, жена бывшего крестьянина Якопа Пономарева. 
Зовут ее Анисьей Пономаревой, 41 год от роду, ни за что под судом в штрафах и наказаниях не бывала, наказанного назад тому примерно года за преступление кнутом с вырыванием ноздрей и сосланного в каторжные работы, а ныне находящегося в бегах бывшего крестьянина жена, детей имеет. А дом, хотя у нее был, но за сгоранием на сие число оного ныне не имеет. 11 октября в ночи после 12 находилась Анисья в доме со своими малолетними детьми и находящимися у нее на квартире мушкатирского екатеринбургского полка гранодирами, да подругой своей, вдовой Аксиньей Семеновой. Все спали. Но вдруг услыхали под окном той избы неведомого человека крик, что у них в доме пожар. После чего Анисья выскочила и увидела, что оный пожар начало свое воспринял от имеющегося позади дому сарая. Ее услыхали вышеупомянутые солдаты, вдова и малолетние дети. Дом Пономаревой по усилению огня и бывшей в ту ночь великой погоды вокруг обнялся».

Занялись огнем и находящиеся по соседству дома Екатеринбургского уездного казначейства отставного чина Прокопия Романова, умершаго мещанина Петра Харлампиева дочери Варвары, и сарай отставного унтер-офицера Михея Перепелкина.

Пожарная команда прибыла вовремя, но «по усилению пожара, хотя и собралось многолюдное количество жителей со всеми пожарными инструментами, избавить дом, стоящий ценою в 215 рублей, посуду и скот, которые не менее 100 рублей стоят, не удалось».

Было объявлено, что два дома и один сарай сгорели до основания.

Сначала Анисья утверждала, что не знает, отчего же именно «тот пожар учинился».
Видно, не хотелось ей лишний раз даже имя своего мужа  Якопа вслух произносить. Особенно после того, как первый раз  сбежав с каторжных работ, он явился к ней уже через пол-года и просился пожить в бане «тайно от всех».

Тогда Пономарева не колебалась: «…  он, Якоп,  по объявлению ее был пойман и представлен в 1 города часть, а потом отправлен в Екатеринбургскую гражданскую полицию и, проходя все степени присутственных мест. По наказании сослан в ссылку. Но каким образом из оной бежал  во второй раз, и где ныне находится в бегах, того никто не знает».

Больше подозревать было некого. Тем более, что бежав во второй раз, ученый жизнью Якоп, не стал жене на глаза показываться. О том, что он бродит где-то рядом, она догадалась за 10 дней до пожара – тогда, накануне праздника пресвятой Богородицы, найдена была ей позади дому неведомо кем принесенная, завязаная в два пучка просмоленная лучина, которую Анисья отнесла в 1 городскую часть.

После этого случая было поставлено к дому для постоянного караула в ночь по два сотника. Анисья считала свое жилище надежно защищенным и снаружи – «ночным дозором», и изнутри – мушкатирами. Но мне думается, что даже все вооруженные силы уездного Екатеринбурга,  даже если бы дан им был такой приказ, не смогли бы  уберечь Анисью от гнева некогда родного мужа, а теперь бандита и беглого каторжника с вырванными ноздрями, Якопа. Даже детей своих собственных Пономарев не пожалел – оставил бездомными. Правда, смерти он никому не желал. Иначе, поджегши дом, не заорал с улицы, не предупредил бы спящих о пожаре. Но голос Якопа опознала только подруга Анисьи, вдовая Аксинья Семенова. Но «отобрать показания» у нее под присягой не удалось, так как та неожиданно «слегла от тягчайшей болезни» и факт остался недоказанным.

«Это Якоп.  Он учинил оное видно по злобе той, что шатался около города, а в дом свой зайти опасался», - укажет Анисья в суде.

Принятые на постой для обороны от злого мужа мушкатиры Петр и Федот Анциферовы при депутате от своего полка показали: «Спали в сдатой квартире бывшего крестьянина, услыхали необычно произнесенный криком голос что горим, испугались, вскочили с постелей, высыпали во двор. После чего весь дом обнялся огнем. Прилагаемо было неусыпное старание, но за всем тем потушить не смогли, где и сгорело из собственного имения 4 рубашки по 1 рублю и один ременной хомут на 16 рублей, сапоги в 3 рубли, чулки, из которых одни бумажные, а одни шерстяные, один складной ножичек ценою в один рубль медною монетою. Отчего случился пожар неизвестно, хотя слыхали от Анисьи, что она более всего опасалась сосланного мужа своего Пономарева.
Всего убыток на 30 рублей 20 копеек».

Решение суда было вполне объяснимым: «До поимки мужа Анисьи Пономаревой, виновника настоящего, вовсе оную жену отдать в попечительство с распискою, дабы имелось за нею надлежащее наблюдение». Оказалась Анисья в казенном доме вместе с детьми малыми в качестве приманки для Якопа. Только вот приходил ли он еще когда,  неизвестно.