Оборение. 3

                Мошек легкий рой
                Вверх летит - плавучий мост
                Для моей мечты.

          Изито высадили на поляне у чистой быстрой речки ясным тёплым днём. Вертолёт улетел. Он скрылся за горизонтом и теперь с миром людей её связывал только чип, внедрённый под кожу на затылке. Она осталась одна, но испытала лишь лёгкую грусть от одиночества, которая быстро исчезла, уступив место любопытству и жажде познания.

          Первым делом она избавилась от защитного костюма. К чему он? Она давно уже поняла, что изначально местная жизнь не агрессивна. Здесь, на планете, не было никаких животных. Жизнь была исключительно растительная. Не было хищных растений – им не на кого было охотиться, Не было цветов – им не кого было привлекать яркими красками и запахами. Растения размножались исключительно вегетативным путём. То, что творится вокруг Города, это дело рук человека. Здесь же, в этом нетронутом девственном месте, было так же безопасно, как у себя дома.

          Вокруг была нетронутая, первозданная природа. Неширокая река плавными изгибами своего тела омывала песчаные берега чистейшей прозрачной водой. Песчаный пляж был неширок, но тянулся далеко, насколько хватало взгляда. Изито расположилась на нём с намерением отдохнуть, снять напряжение последних подготовительных дней. Она лежала на золотистом тёплом песке, расслабленная и грациозная, словно большая, сильная, гибкая кошка, отрешившись от всего, что мучило и беспокоило её последние дни. И не было никого вокруг на многие сотни миль, кто мог бы увидеть её и восхититься её красотой. Она спала, безмятежно и спокойно, а вокруг по своим законам жили чужие для человека растения.

          Изито проснулась отдохнувшая и полная сил. Ей даже не хотелось есть. Чистейшая атмосфера планеты богато насыщенная кислородом, проясняла мысли. Думалось удивительно легко и Изито пошла на ментальный контакт без колебаний и опасений. Но ответом ей было молчание. Дул лёгкий ветерок, мелодично шуршали листья на ближайших деревьях, звенели дрожащие на ветру ветки, но никто вокруг не отвечал на её призыв, царила тишина, будто и не растения окружали её, а жалкие копии из папье-маше. Сначала Изито растерялась. Она ведь поверила в свои способности вступать в контакт с растениями, в полную с ними совместимость. Почему же они не реагируют на мои призывы? Почему не хотят идти со мной на контакт? Эта тишина испугала её больше, чем испугал бы рык дикого зверя, окажись он тут. Изито снова воззвала к бесконечности пространства.

           Царила удивительная тишина. Вся природа замерла в ожидании чего-то. Ни дуновения ветерка, ни шелеста листьев, ни журчания воды, всё вокруг будто уснуло. Только теперь Изито заметила изменения вокруг. Громадный грозовой фронт надвигался с юга. Лохматые тучи грозили поглотить солнце. Оно то пряталось среди них, то на миг показывалось вновь. Солнечные лучи, пронизывая облака, тонкими острыми лезвиями вонзались в  землю. Но  грозовой фронт неумолимо надвигался и сумерки сгущались.

          Вдруг промчалась первая волна ветра. Он приятно охладил разгорячённое лицо Изито и помчался дальше, пригнул заросли камыша у реки, взволновал бескрайнее море высоких густых степных трав, и улетел вдаль, за горизонт. А вслед за первой волной пришла следующая, более мощная, и с лёгкостью стала трясти ветками деревьев, раскачивать их, сгибать и, когда казалось, они уже не выдержат напора и, обломившись, рухнут с грохотом на землю, ветер притих, и первые капли дождя полетели с небес. Они были крупные и холодные. Изито с изумлением следила, как падавшие капли выбивают в песке  маленькие кратеры и разлетающиеся в разные стороны песчинки в последних невесть как пробившихся лучах солнца, сгорают будто маленькие метеоры. С первыми каплями, павшими ей на лицо, Изито опомнилась и бросилась под защиту деревьев. Ежедневные фиолетовые дожди над городом несли только угрозу смерти. Инстинкт заставил её спрятаться от дождя. Она стояла, прижавшись к стволу, дрожала больше от возбуждения, чем от холода, и смотрела, как  потоки воды низвергаются с небес. Молния в полнеба  на миг ослепила её, а вслед за ней почти тут же пророкотали раскаты грома. Дрогнул ствол дерева, к которому прижималась Изито; словно живое, словно тоже испугалось разбушевавшейся стихии. Откуда-то в голове Изито  появились строки, когда-то давным-давно слышанные ею от матери: «Ливень хлынул потоками. Кого не обрадует свежесть цветов, Тот - в мешке сухая горошина». Она протянула руку под струи дождя и та мгновенно стала мокрой, а ладонь заполнилась чистейшим прозрачным озером. Изито поднесла ладонь к лицу, осторожно понюхала. Пахло свежестью утра, чистотой и невинностью этого юного и совсем непонятного мира. Изито без опаски стала пить с ладони воду, словно божественный небесный нектар, и долго не могла напиться ею. Ей захотелось слиться с этим миром, стать одной из его бесчисленных частичек. Но тут она поняла, что не сможет этого сделать. Её послали сюда, чтобы принудить этот мир прекратить сопротивление, заставить его безоговорочно подчиниться, потерять своё своеобразие и стать для землян новым домом, привычной для жизни  планетой. Если она растворится в этом мире – люди пошлют другого и тот, будучи менее сентиментальным, выполнит приказ. Изито решила для себя, что во что бы то ни стало установит контакт с местным разумом и поможет ему избавиться от непрошенных гостей. Только как этот контакт установить?

          Грозовой фронт уходил на север, к горам. Молнии сверкали уже далеко-далеко, а раскаты грома доходили с таким запозданием, что их уже и уставали ждать. Капли падали всё реже, в серо-чёрном небе появлялись проплешины, сначала белёсые, затем в них стала проглядывать синева чистого неба, края их лохматились и тучи развеивались без следа. Снова появилось солнце. Капельки дождя засверкали алмазами на травинках, стеблях, листьях деревьев. Они падали маленькими бриллиантами и исчезали в траве. Звук капели музыкой носился в воздухе. Изито вышла из-под деревьев на берег реки. Огляделась. Всё стало ярче, краски сочнее, словно природа отмылась от пыли. И в этом очистившемся мире Изито услышала призыв. Её звали. И она пошла на зов. Густые заросли разнотравья расступались перед нею, и она шла легко и свободно, словно по широкой ровной дороге. А голос в голове звучал всё настойчивее и призывнее, и она шла на него; не на звук, а по наитию.

          Через какое-то время Изито проголодалась. Она быстро перекусила пайком, которым её снабдили перед десантированием, и лишь только после этого заметила, что на ветвях дерева, под которым она присела передохнуть, распустились большие  цветы, похожие на гвоздики только с белыми лепестками. Эти лепестки отрывались и, медленно кружась, опускались на землю, ей на голову, на гладь воды узенького говорливого ручейка невдалеке. Изито поймала один из лепестков на ладонь. Невесомый, он лежал словно не касаясь её кожи, и в какой-то миг Изито подумала, что это м;рок, что не существует ни лепестка, ни странных деревьев, ни планеты, ни её самой. Она приблизила ладонь к лицу и вдохнула аромат этого несуществующего лепестка. От ладони пахло хлебом и ветчиной, которыми она только что завтракала, свежей водой, что она черпала из ручья, и даже её кожей, но запаха лепестка она не ощущала. Что-то заставило её в этот момент лизнуть лепесток языком. Она сделала это, и он исчез, растаял, только во рту появился тонкий аромат мёда. «Медовые лепестки! Манна небесная! – вспомнила Изито. – 4. И сказал господь Моисею: вот, я одождю вам хлеб с неба, и пусть народ выходит и собирает ежедневно, сколько нужно на день… 13. Вечером налетели перепелы и покрыли стан, а поутру лежала роса около стана; 14. роса поднялась, и вот, на поверхности пустыни нечто мелкое, круповидное, мелкие, как иней на земле. 31. И нарёк дом Израилев хлебу тому имя: манна. Она была, как кориандровое семя,  белая, вкусом же, как лепёшка с мёдом».

          Она снова отправилась в путь и к исходу дня пришла к месту, откуда раздавался зов. Изито поняла это по тому, что голоса в голове исчезли, а она увидела перед собой большую поляну, на которой было несколько десятков человек, каждый из которых занимался каким-нибудь делом. На неё никто не обращал внимания. Она ходила между людьми, смотрела, что они делают, и ей даже казалось, что ей знакомы некоторые из них, словно она уже ранее встречала их, но теперь не может вспомнить, где и когда. Она попыталась заговорить с ними, но никто не проявил стремления к беседе; то ли из нежелания, то ли от усталости, и каждый из людей излучал спокойствие и умиротворение, но только за ними была пустота, а не мудрость жизненного опыта.

          Приближалась ночь. Здесь она наступала быстро без длительного перехода через сумерки. Где, интересно, они спят, задалась вопросом Изито. Никаких приготовлений ко сну или беспокойства по поводу наступления ночи никто не проявлял. Ужинать тоже никто не собирался, по-крайней мере, в коллективе. Но с последними золотистыми лучами солнца на листьях растений стали появляться крупные янтарного цвета капли. Не роса ли? И люди, то один, то другой подходили,  черпали в ладошки из этих капель и с видимым удовольствием пили из них. Изито последовала их примеру. Жидкость была очень вкусна; прохладна, имела вкус земляники и хорошо утоляла голод и жажду. Один за другим, отведав на ночь «росы», люди стали устраиваться на ночлег. Было это очень просто. У каждого растения самый нижний лист был широк и весь покрыт мягким ворсинчатым волосом. Человек ложился на него и лист сам сворачивался, укутывая словно одеялом. Изито тоже нашла себе подходящее растение и последовала общему примеру. Никогда ещё ей не было так приятно погружаться в сети Морфея. Лист растения сам почувствовал и подобрал комфортную для неё температуру, и Изито погрузилась в другую реальность.

          Сладкие тенеты сна обволакивали её, мысли затуманивались, расплывались, все чувства притуплялись, а волнистые колебания ворсинок действовали расслабляющее и Изито   не почувствовала, как все ворсинки своими тонкими кончиками погрузились в её тело, в каждую клеточку и… ей приснился сон, или… это был не сон? Тогда что?.. Она разделилась на две сущности. Одна прилетела на большом космическом корабле на неведомую и прекрасную планету. Другая жила на этой планете и с радостью встречала самою себя. Но та, Первая, была жестока и равнодушна. С потрясающей лёгкостью она стала уничтожать всё, чем жила хозяйка и ни единая струна в её душе не дрогнула и не подумала, что её поступки могут кому-то не нравиться. И Другой пришлось защищаться от самой себя. Она страдала от боли, которую ей п;ходя  причиняла Первая и ещё более страдала от той боли, которую ей приходилось причинять Первой. Они были двумя половинами одной сущности и если Другая понимала это и стремилась в воссоединению, то та, Первая, никак этого понять не хотела. Или, не могла?..

          Изито проснулась с чувством, что ей что-то надо сделать, что-то очень важное. Она не помнила, что ей снилось. Она не понимала, откуда на её теле так много маленьких красных точечек, исчезающих на глазах. А в голове вертелась одна только мысль, что она потеряла свою сущность, и ей нужно как можно быстрее её найти и соединиться. 

          Она огляделась. Солнце только краем своим показалось из-за горизонта, и вокруг царил полупрозрачный предрассветный туман. Свежесть влажного воздуха обволакивала изнеженное ночным теплом тело, прикасалась к волоскам на коже и оседала на них маленькими холодными бусинками росы. Вокруг, позёвывая, из своих растительных гамаков вылезали люди; неторопливо завтракали щедро выделяемой сладкой питательной росой, и приступали к своему каждодневному труду.

          Наблюдая за ними, Изито поняла то главное, что так беспокоило её. Ей нужно найти своё растение, ухаживать за ним, беречь его, и, в конце концов, слиться с ним в единую сущность. Когда это прозрение пришло к ней, она почувствовала какое-то облегчение и радость. И вдруг, словно чёрная туча закрыла ласковое утреннее солнце и на землю пала холодная промозглая тьма. Изито вспомнила, зачем она здесь. Но было это лишь мгновение. Лёгкий ветерок звенящей мелодии родился в её голове и развеял тьму. Её уже звали. Она была желанна. Без неё не могли существовать. Она встряхнула головой. Длинные волосы её в едином порыве разметались вокруг головы огненно-чёрным шлейфом. Вскинув руки, захватила она их в большой, мягкий, но тяжёлый хвост и прижала к затылку и вдруг поняла, что его нет, чипа нет, пока она спала – чип бесследно исчез. Единственная связь с городом прервалась. И это не обеспокоило Изито. Наоборот, она почувствовала даже какое-то облегчение, словно ей удалили очень долго нывший зуб.

          Солнце уже полным оранжевым шаром показалось из-за горизонта, ещё бледное, не жаркое, растерявшее в водяной дымке мощь своих лучей. Вокруг вовсю кипела работа. Никого подгонять было не надо. Она пошла на зов того, чей голос раздавался у неё в голове…

          День умирал в мучениях, прощаясь с Солнцем словно бы навечно, и всё небо на горизонте было залито потоками красной человеческой крови. Изито приняла душ. Её дерево сохранило в своих воронкообразных листьях капли выпавшего дождя  и теперь бережно поливало ими на Изито, уловив её пожелания. Теперь возможности  слиться ночью со своей второй половинкой девушка ждала с нетерпением.

          Прошло несколько дней. Взаимопонимание человека и растения крепло всё сильнее. Они чувствовали пожелания друг друга на подсознательном уровне и если днём они были едины разумом, то ночью становились одним целым и физически; Изито полностью расслаблялась в своей постели-коконе и многочисленные ворсинки листа беспрепятственно внедрялись в её тело, достигая самых глубинных структур мозга, и тогда Изито отрешалась от всего лишнего, наносн;го, чем так засорены чувства и разум человеческий и могла сконцентрироваться на самом главном, на цели жизни. А что есть цель жизни? Почувствовав себя растением, для неё в этом не было вопроса. Цель жизни – благополучие вида. И главный враг на пути к этому – человек, пришелец, чуждый элемент на планете. Ему здесь не было и нет аналога. Он как заноза, гнойник в здоровом организме и его надо или поглотить, а ещё лучше – отторгнуть. Если нельзя победить – нужно уничтожить, так понимала теперь свою главную цель Изито, принявшая философию жизни растений.

          Через несколько дней, пролетевших для Изито словно лёгкое дуновение ветра, на полянке, уже ставшей для неё родным домом, появились новички. Их легко было выделить из среды остальных по суетливому, экзальтированному поведению. Они громко разговаривали, энергично жестикулировали, приставали ко всем с нескромными вопросами и, одним словом, вели себя, как чужаки. Изито попыталась вступить с ними в ментальный контакт, но получила в ответ такой отрицательный залп эмоций, что быстро прервала его. Они излучали лишь голод, похоть и ненависть. Голод они утолили быстро. Растения выделили питательную росу, а их ходячие половинки объяснили, что эту росу можно есть. Насытившись, они утолили и свою похоть, благо было с кем, да и отказа они не встретили. Но вот выместить свою ненависть им не позволили. Едва они стали рубить одно из растений, ; приближалась ночь, и они хотели развести костёр, ; погибающая издала такой импульс боли, что все люди, нашедшие своё второе «Я», испытали острый приступ негодования и пришельцы погибли.