Глава 18. Софья

Глава 18

К вечеру Егор вернулся, поставил на конюшню лошадь и подошел к барскому дому.  Мария ждала его на той же лавке, с какой провожала его. - Что-то ты долго? Я уж стала волноваться, не случилось ли чего?
 - Я забыл тебе сказать Мария, что уезд, это далеко. Туда едешь, едешь, едешь, едешь. И от туда также. Туда ехал, разговор вел с цыганкой. А оттуда как пест один. Хорошо, что природа вокруг, на нашей с тобой земле, залюбуешься. Кузнечики в траве стрекочут. Птички летают разные. То жаворонок в небе заливается, то стрижи в догонялки играют. То куропатки по дороге бегут на обгонки. И Бело-бог светит ласково. Со светом поговоришь, с природой  поразмыслишь.
- А я жду, жду.  Тоскливо как-то одной. И с природой я добром поговорила, и с Бело-богом тоже. А вот по тебе скучаю. Особенно последнее время.
- Я вот что тебе скажу, дорогая моя, поскучай еще маленько, а я пойду на доклад, а то скандалить будет. Теперь в окно увидела, и ждет. 
- Не надо не ходи, она спит. Завтра все ей расскажешь. Пойдем в дом, я тебя покормлю. Голодный, наверное?

                *

Утро. Яркие  лучи Бело-бога пробивались сквозь оконные рамы столовой. Ложились на пол, высвечивая рамы. За большим дубовым столом сидела княжна. Повязав волосы белым платком. Вокруг опухших глаз, у носа до самых губ, нанесен толстый слой крема и пудры.
На столе стоял самовар, вверху на трубе, заварочной чайник. Рядом стояли чайные приборы. Напротив, стояла сковорода на деревянной подставке. Любимая еда княжны находилась на ней. Жареная,  яичница глазунья с кусочками жареной ветчины, и засыпанная сверху зеленью. На тарелке с боку лежала перепелка. А дальше на тарелочке лежал порезанный кусочками ржаной хлеб. По левую сторону, в блюдце лежал кусочками, засахарившейся прошлогодний мед. А далее, пирожки на тарелочке.
Княжна в домашнем халате сидела за столом на мягком стуле с высокой спинкой. Она накладывала в тарелку себе еду и кушала. Насытившись. Взяла колокольчик, стоявший рядом на столе, и позвонила. Няня вошла в дверь.
- Налей мне чая и позови Егора.
Няня налила чай и вышла.
- Егор, иди барыня завет.
- Сейчас иду, - Егор отварил дверь и вошел в столовую, поклонился. Лицо княжны было распухшим, веки закрывали глаза так, что зрачков почти не было видно. Сквозь пудру и крем выступал большой синяк во все лицо.
- Присаживайся за стол, не стой как истукан. Что утупился? Синяки мои понравились? Давай рассказывай.
- Так с чего начать-то?
- Как с чего? Сели вы с цыганкой в карету. Вот и отсюда и начни.
- Сели мы в карету. Я по одну сторону, а она подругою.
- Напротив друг, друга значит. А что же рядом не сел?
- Она не велела. Говорит, если сядешь со мной рядом, буду приставать. Лучше садись напротив. Вот я и сел напротив.
- Выходит, ты ее испугался?
- Нет. Но вы, же сами мне говорили, что бы я с ней не связывался. Поэтому я сел, подальше.
- И, что она к тебе не приставала?
- Ехали мы молча. Проехали верст с десять. Она мне и говорит, - давай слуга я тебе погадаю, сколько можно ехать, молча, можно ведь так, с ума сойти.
Я ей говорю, как вы меня учили, - денег у меня своих нет, есть только господские для дела, заплатить мне вам барышня, нечем.
- Не надо мне от тебя денег слуга, погадаю тебе так, -  долго она смотрела в небо через дверное окно, - дай мне слуга руку.
- Я подал.
Цыганка подержала ее, покрутила, то на ладонь посмотрит, то на запястье, и сказала, - дай мне другую руку.
- Я подал.
- А больше она тебе ничего не говорила?
- Нет, почему же. Подержала обе руки и начала рассказывать, - есть у тебя любимая женщина. Она тоже любит тебя. Эта женщина родит тебе наследника. Только почему-то родит одного мальчика.
- А что же она должно родить двойню? - спрашиваю я.
- Нет, не двойню. Родит она тебе одного мальчика. А другого мальчика вам дадут. И дадут приличные деньги, на его воспитание. И вы вырастите этого малыша, как и своего родного сына.  Я просто не могу никак сообразить, - говорила цыганка. - Откуда он у вас возьмется и кто его мать. Все так близко складывается и дом и семья, и деньги.Вы не печальтесь, все будет у вас хорошо. Этот малыш, удвоит вам счастья.
- Батюшка родной,- подумал я, и всплеснул руками.
- И чего тебе в голову взбрело, Егор? - спросила княжна.
- Да, так, мысль всякая.
- Говори, не стесняйся. Наверное, о Софье подумал, - сказала княжна. – Выходит, и няня беременная?
- Да. Вы угадали. Только она сказала мне, что вздыхаете вы напрасно.
- Неужели вы поверили в цыганские бредни? - сказала княжна. - Хотя чего я говорю, вы копейку от рубля не можете отличить. И Софья ничуть не умней.
Рассказывай дальше. "Бог вам судья",- сказала княжна и перекрестилась. Хотя вы и в веру нашу не верите. Я забыла совсем. Поэтому и спите, когда попало и с кем попало.
- Вот и я спросил у цыганки, - почему же вы не молитесь, вы, что не верите в бога, Иисуса Христа?
- Нет, не верим слуга, и не только в бога Христа, нам ни в какую веру, нельзя верить.
- А, что за запрет такой? Можешь рассказать? Или вам это делать запрещено?
- Нет, отчего же. Наши предки, которые умерли, отошли на тот свет. Живут с нами и в нас. Мы в них верим.  А они нам помогают гадать, предсказывать судьбу. А если мы будем верить в чужих, не родных наших мужчин и женщин. Будем молиться. То мы предадим своих предков. Они помогать нам не станут. А крестом, можно отогнать их еще дальше от себя. И окончательно останемся одни. А, что может сделать один, человек? Нечего. Он, погибнет от тоски, или отравится водкой. И получится как у вас, каждый себе хозяин, и тут же не хозяин, потому как верит, тянется и молится чужому человеку.Вот, к примеру, ваша барыня. Я ей говорила, выслушай меня не ходи туда. Скандал у тебя из-за нелюбви к близким своим. Наследника одного отдала и еще отдашь. Страдания несешь себе и близким своим. А если бы послушала меня, не оттолкнула бы. Меньше бы страдала. Судьбу  можно изменить, если захотеть, прислушаться к голосу своих предков, своих хранителей. И жизнь сделать счастливее.
- Так за разговором с цыганкой, мы незаметно доехали до уезда. Она вышла, как только переехали мост, и пошла прямо. Остановила ехавшую, по-видимому, на базар телегу, села на край, поставив корзину на колени. А мы свернули влево и вскоре, подъехали к постоялому двору.
Я все сделал так, как вы велели. Расплатился за ночлег и забрал лошадь.
Кучер все время показывал куда идти и чего делать. Я отдал ему на чай, как вы велели.
- Никто, про меня не спрашивал?
- Нет, барыня, никто. Там не до кого нет дела, лишь бы платили деньги.
- Вот и хорошо. Но, я хотела Егор, дать тебе небольшое поручение. Это касается тебя и няни: Мне надо, что бы вы поехали на хутор проведать Софью Павловну. 
Спросите, когда будут сватать? Скажешь, что я буду у нее посажанной матерью, что я беседовала на эту тему с ее будущим супругом, Александром Федоровичем. Узнай поподробнее, про хуторские новости, и что там произошло на медне с Софьей Павловной? Здорова ли она?  Да, не задерживайся негде. Дотемна, должен управиться. А на хуторе помалкивайте, про мое теперешнее состояние. Будите молчать,  поженю вас. А узнаю, что растрепали языком, так и будите жить блудными. Спросите у нее про дом, может она вам отдаст его. Я  не потерплю пищание, у себя в доме, вашего наследника. Про меня скажете. Что, готовлю хорошее ей приданое. Иди, запрягай тарантас, и поезжайте. Нет стой. Запряги лучше коляску, так будет выглядеть солиднее. Все, пошел вон. Ой, как я от тебя устала.
Егор поклонился и вышел.

                *


Солнечные лучи Бело-бога, слепили глаза. За столом в столовой сидело четверо ребятишек. Яков, Алексей, Елена и Григорий.
- Тетя Софья! Мы хотим есть.
- Подождите немного ребятки, я сейчас. Давайте, кто ни будь, помогите мне.
- Сейчас я помогу, - ответил Григорий.
- Сиди мелюзга, без тебя справимся, - сказал Яков, вылез из-за стола и пошел на кухню. За ним пошел Алексей. Яков вернулся в столовую с подносом в руке. Поставил его на стол, снял с него столовые приборы и снова ушел на кухню. За ним шел Алексей, неся нарезанный кусочками хлеб. Елена раскладывала столовые приборы и тарелки.Снова появился Яков, неся подставку для чугуна, поставил  на стол и сел на свое место. Следом за ним шла Софья, неся чугун со щами, и поставила его на середину стола. Взяла половник и разлила по тарелкам борщ. 
В столовой стало тихо, слышалось стук ложек о тарелки и слабое чавканье.
У Софьи выпал из рук половник и ударился о пол. Дети перестали, есть, повернулись, внимательно глядят на Софью. - Второй раз роняю, половник, - сказала Софья - оправдываясь,  глядя на детей. - И ложку два раза сегодня роняла. 
- Это тетя Софья к гостям, - почти хором ответили дети.
- Да какие гости, ко мне могут приехать.
- Приедут, приедут, вот увидите, - сказала Елена.
Дети затихли и стали продолжать трапезу. Софья принесла кашу и разложила по тарелкам. Разлила по бокалам молоко.
Дети, покушали и стали убирать со стола. Таскать посуду на кухню и мыть.
- Тетя Софья, смотрите на улицу, мы же вам говорили, что когда падают столовые приборы - это к гостям. Смотрите, кто к нам едет.
К дому, подъезжала барская коляска.
Дети бросили мыть посуду и стали выбегать на улицу. Маленький Гриша поспешил следом за ними, но споткнулся о порог, упал и заплакал. Софья перестала мыть посуду, вытерла руки, взяла его на руки и вышла на веранду. - Что Гриша, сильно ушибся?!
Гриша перестал плакать. Стал, вырывался с рук, спеша на улицу следом, за братьями и сестренкой.
- Батюшки! Барская коляска! - воскликнула Софья, глядя в окно. - Неужели барыня пожаловали в гости? - Она отпустила вырывавшегося с рук, на волю Григория. Присмотрелась лучше. - Это же Егор, за кучера! А на заднем кресле няня!
Софья, догнала бегущего на улицу Гришу, взяла его на руки поцеловала в щеку, и вышла с ним, встречать гостей.
Ребятишки стояли возле дома, выстроившись в ряд, и смотрели на подъезжавшую коляску. Упряжка подъехала ближе и остановилась. Софья опустила на траву Гришу. И с радостной улыбкой на лице подошла к коляске.
Егор слез, помог спуститься няни,  поклонился Софье и поцеловал руку.
- Как я вам рада! Вы право - как господа, - сказала Софья.
- А чем мы хуже господ, - сказал Егор, привязывая лошадь к бревну.
Женщины обняли друг, друга.
- Пойдемте в дом, - сказала Софья. - Отдохнете с дороги, я вас покормлю.
- Нет, милая. Мы ненадолго. Посидим, поговорим вот здесь на лавочке, в холодочке. И тебя стеснять не станем. Мы, не голодные. Поехали, поели, и с собой взяли. Дорогой останавливались, на поляне у речки, ели. И еще осталась, на обратный путь.
- Да, что-то не по-людски, как-то. Коль, приехали надо вас покормить, порядок такой.
- Не волнуйся ты Софья. Была бы ты здесь хозяйка, мы конечно бы, зашли в дом, что бы тебя, не обидеть. Что же у нашей барыни, поесть, что ли нечего. Мы даже гостинцев прихватили с собой.
- Егор  доставай, угощай ребят, а то они нас глазами просверлят.
- Да вы хоть зайдите на веранду, чаю попейте?
- Чаю попьем, попьем, Софья.
- Я пойду, поставлю самовар, подогрею.
- Постой, давай поговорим. А чай, как поедем, тогда.
Егор раздавал детям кренделя и леденцы.
- Ты дядя Егор Гришке не давай леденцы, а то подавится еще.
- Это вот этому, зеленоглазому? У меня есть ему отдельный гостинец. Вот большой такой леденец, в виде рубке на палочке. Он его не проглотит.
- Вы не волнуйтесь дедушка Егор, вы общайтесь, я за ним присмотрю, - сказала Елена.
- Лена! Ты приведи его? Пусть он будет с нами. Он нам не помешает, - сказала няня. - А вы, играйте.
Елена взяла Гришу за руку и подвела его к няне.  Мария взяла Гришу и посадила к себе на колени.
- Ты Софья, наверное, догадалась, что нас к тебе прислала барыня. Ездила в уезд. Зачем не знаю. Говорит, была у твоего Александра Федоровича, велела сказать, что собирается к тебе, посаженной матерью. Даст хорошее приданное, тебе.
- Только нужно оно, мне ее приданное?
- Ты подожди, не кипятись! Хочет, пусть дает. Приехала вчера с уезда, вся никакая. Строгий наказ дола, что бы мы про нее нечего не рассказали никому. Мы ведь собираемся с Егором пожениться.
- И правильно! Давно пора, я рада за вас.
- Это мы знаем, что правильно. Только ведь, она нам, эту бумагу должна дать, что мы муж и жена; "поженить нас". А она нам пригрозила, если мы чего ни будь, про нее расскажем, не запишет она нас.
- А что, разве другого пути нет? И что про нее рассказывать? Так все известно.
- Мы уже думали с Егором, и ничего не придумали.
- Нас и в церкви не распишут. Потому как бумаг у нас нет, ни каких. Кто мы такие? - сказал Егор.
- Бумаги, мы бы вам в уезде написали. Мне ведь тоже надо, бумаги выправлять.
- Так ты же Софья вольная. А нам кто вольную даст? Да, хоть и дадут, куда мы с этой вольной, ни кола не двора.
- Неужели, она чего еще натворила? Или, что с Леонидом случилось? Если не хотите рассказывать! Так и ненужно.  Если пригрозила. А то еще из-за меня будет и вам мстить. Да не волнуйтесь вы, выйду замуж, а дом я вам оставлю. Живите себе на здоровье. Вот и будет у вас двор. А когда наладиться все расскажите.
- Хорошо бы так, - сказала няня. - А то может, надумаете продать дом, и землицу? Какие не какие, а все же деньги, за него возьмете. 
- Да хватит вам, живите, а как разбогатеете, вернете.
- Разбогатеем! Скажешь тоже Софья, - сказал Егор. - С какого хрена.
- Потом  вспомните мои слова.
Егор и няня засмеялись.
- Что еще приказала, узнать княжна? Наверное, не только, что собирается она, быть у меня посаженной матерью и дать приданное?
- Конечно, нет. Приказало узнать, когда будут тебя сватать? Говорит Егору, надо подготовиться, наряд себе купить. Платья пошить. И еще просила узнать про новости, у вас на хуторе. Говорит, что с тобой, какой-то случай произошел? - продолжала говорить Мария. - Это она Егору наказ давала, а мне он, уже позже рассказал. Как сказал ей Егор, что хочет на мне жениться, она меня сразу уважать перестала.
- Что дядя Егор, неужели приревновала?
- А ты как думала, неужели, я на барина непохож?!
- Если хорошенько откормить, и приодеть, то в самый раз, - сказала Мария. - Настоящий генерал.
- А сватать будут через две недели. Ты же няня знаешь, и дядя Егор слышал.
- Я то знаю, про сватовство, ей не стола говорить, думаю, приеду, расскажу, мало ли, может чего переменилось.
- Какой же с тобой случай произошел? Смотрю я на тебя! Жива, здорова, - спросил Егор.
- Так я вам сейчас расскажу:   произошло это, в тот день. Когда я, уехала от вас на хутор. Может мне, надо было остаться, не уезжать? Да, кто знает, как лучше.


Софья стала рассказывать, про тот случай произошедшей с ней возле реки. И как на следующий день, барин Борис Федорович, поехал к мосту и привес сломанную коляску и труп убитого человека. Рассказала она им и про друга, про  "голос" - спасший ее, от верной гибели, и что она теперь завет этот голос – «другом».
Егор и Мария внимательно слушали, не перебивая. Маленький Григорий, сидевший на коленях у няни, иссосал весь леденец и начал просить еще, - дай, дай. Софья махнула головой Егору, что бы тот, не давал. Григорий рассердился. Слез с рук и пошел к детям, играющим в саду.
- Что ты Софья остановила меня? У меня есть еще леденцы, пусть бы кушал.
- Что вы дядя Егор! Детям нельзя сладкого.
- И откуда ты все знаешь? Что можно, а что нельзя. Ведь сама еще, можно сказать дитя.
- Знаю, дядя Егор, знаю. Ведь сладкое, откуда берется? Из растений. А это значит, что организм человека сам способен брать сладкое у растительной пищи. А если много употреблять сладкого, то организм разучится вырабатывать сахар для своих нужд.
А это означает, что человеку, всегда его будет не хватать. Те органы, которые вырабатывали сахар, заболеют от безделья, и могут вообще погибнуть. А детям с неокрепшим, развивающимся организмом,  кушать сладкого, вообще нельзя.  Я лучше после ему дам, как организм его, после сладкого, восстановится.
- И кто тебе всему этому научил? Друг твой! Голос? - засмеялся Егор.
- Размышляла я, на эту тему,  и постигла сама истину!
- Да? Это хорошо, когда человек мыслит, хорошими мыслями.
- Тебя мы Софья проведали, наказ барыни выполнили. Пора нам и возвращаться.
- А чай! Как же чай? Вы обещали няня?
- Нечего милая, в следующий раз. После твоего рассказа, как-то боязно задерживаться. Пусть бережет тебя твой хранитель. Твой товарищ, твой друг. Без товарищей, без друзей нельзя.
Егор и Мария обняли Софью, низко поклонились и сели в коляску.
Софья поклонилась им в ответ, до самой земли. Стояла и смотрела в след отъезжавшей упряжке. Подбежали дети и встали рядом. А маленький Гриша,  не успевал за своими близкими и снова заплакал.  Софья пошла, взяла его на руки и вернулась.
Поднимавшиеся от колес пуль закрывала  силуэт отъезжавшей коляски. Вскоре она исчезла с глаз. А мы стояли и смотрели им в след.