39. - Отъезд

                УХОДЯ - ОГЛЯНИСЬ

                О Т Ъ Е З Д
               
                Колют ресницы. В груди прикипела слеза.
                Чую без страху, что будет и будет гроза.
                Кто-то чудной меня что-то торопит забыть.
                Душно -- и все-таки до смерти хочется жить.

                Вот  они  едут  на  вокзал... 
                Марк  и  Анна  на  метро  переехали  Днепр  и  в  последний  раз  с  высокого  моста  смотрели  на  тёмную  и  вольную  реку  о  которой  сложено  столько  песен  и легенд...

                На  метро  они  могли  бы  доехать  до  самого  железнодорожного  вокзала,  но  в  последнюю  минуту  передумали  и  пересели  на  троллейбус...
                Они  ехали  и  смотрели  на  вечерний  город...
                Город  был  прекрасен,  освещённый  ночными  огнями... 
                Прекрасен  был  замечательный  Крещатик,  -  самая  главная  улица  Киева...  Около  главного  городского  рынка,  у  главного  памятника  Ленину, троллейбус  свернул  на  бульвар  Шевченко,  который  делил  своими  высокими тополями
широкую  улицу  на  две  части...

                Слева,  сквозь  стройные  стволы  тополей  проплыло  ярко  освещённое  здание  ресторана  "Украина",  а  потом  справа  Владимирский  Собор,  а  вот  и  красное  здание  Университета   и  в  конце  бульвара,  заканчивающегося  у  красивого  конного  памятника  Щорсу...

                Здесь,  у  Щорса,  троллейбус  круто  поворачивался  вправо  и  выезжал  на  прямую,  откуда  вдалеке  было  видно  здание  вокзала...
                Здание  было  очень  приметно,  так  как  оно  имело  огромный  сводчатый  фасад  остеклённый  синими  стёклами,  которые  были  как  свет  маяка  для  всех  уезжающих  из  города... Это  было  очень  красиво  и  романтично...

                Увидя  огромное  синее  окно  знакомого  вокзала,  Анна  невольно  прослезилась...Слёзы  сами  выступили  на  её  глаза  и  солёными  капельками  покатились  по  бледным  щекам.  Марк  обнял Анну  и  слегка  прижал  к  себе. Он  сам был  на  грани  слёз...  Но  мужчине  неприлично  было плакать,  даже  если  он  прощается  со  своей  Родиной...

               Троллейбус  неумолимо  приближался  к  вокзалу  и  въехав  на  обширную  привокзальную  площадь  подъехал  справа  к  остановке  и  стал.  Конечная...

               Взяв  свои  тяжёлые  чемоданы,  Анна и Марк  потащили  свои  вещи  к  зданию  вокзала... Здание  было  высокое,  но  центральная  его  часть  была  не  очень  велика  с  широкой  внутренней  лестницей  напротив  входа...

               Справа  и  слева  были  кассы  и  кассы  были  в пристроенных  зданиях,  где  были  и  залы  ожидания...

               Но  Анне  и  Марку  билетные  кассы  в  этот  раз  были  не  нужны.  Билеты  уже  был  у  них  на  руках...  И  они  поднялись  наверх,  на  второй  этаж,  откуда  шли  галереи,  по  которым  можно  было  спуститься  на  платформу...

               Поднялись  и сели  в  стеклянной  холодной  галерее  и  смотрели  на  подъезжающие  к платформам  поезда...

               Так  как  на  вокзал  уезжающие  по  старой  привычке  подъезжали  заранее,  -  за  час,  а  то  и за  два  часа  до  прихода  поезда, -  чтобы  не  опоздать...  то  теперь приходилось  сидеть  и  терпеливо  ждать,  когда  объявят  посадку  на  данный  поезд...  Ждать  пришлось  долго...
               
                " После полуночи сердце ворует
                Прямо из рук запрещенную тишь.
                Тихо живет -- хорошо озорует,
                Любишь - не любишь: ни с чем не сравнишь.
                Любишь - не любишь, поймешь - не поймаешь.
                Не потому ль, как подкидыш, молчишь,
                Что пополуночи сердце пирует,
                Взяв на прикус серебристую мышь?" (Мандельштам)

                Но  вот,  наконец,  объявили  посадку  и,  подхватив  свои  вещи,  Марк  и  Анна  стали  спускаться  вниз  на  платформу...

                Поезд  был  новый,  фирменный  и  весь  словно  вымытый,  отсвечивал  малиновой  краской...  На  боках  вагона  большими  буквами  выделялись  буквы "Киев - Берлин "...  И  от  этих  слов  сердце  само  собой  сильнее  забилось  и  ноги  быстрее  понеслись  вперёд,  в  поисках  своего  вагона...

                Вот  и  их  вагон...  Купейный...  Чуть  робея  они  вошли  в  очень  чистый  вагон  с  ковровой  дорожкой  вдоль  купе...

                В  купе  тоже  было  непривычно  чисто, а  на  маленьком  столике
в  вазе  стояли  цветы,  - большие  белые  ромашки... И  это  было  очень  трогательно.

                Едва  растолкав  чемоданы  по  полкам  и  усевшись  на  нижней  полке  отдохнуть,  как  в  купе  вошла  ещё  одна  пара... Это  была  молодая  и весёлая  пара  украинских  немцев  из  Святошино...

                Путешественники  быстро  познакомились  и  пока  поезд  ещё  не  отошёл,  -  до  отхода  оставалось  минут  двадцать,  -  и  молодая  пара  вышла  на  платформу,  чтобы  попрощаться  с  родственниками...

                Анну  и  Марка  никто  не  провожал  и  им  не  с  кем  было  прощаться...Они  сидели  у  окна  и  смотрели  на  пока  ещё  людную  платформу...

                Им  было  скучно,  грустно  и  хотелось,  чтобы  поезд  поскорее  тронулся  и  укатил  бы  их  прочь  от  этих  сцен  прощания...

                И  вот  незаметно,  плавно  и  тихо,   поезд  тронулся  и  мягко  покатил  прочь...  В  купе  вернулась  молодая  пара  немцев,  ехавшая  в  Берлин  к  своим  родственникам...  Они  шумно  и  весело  что-то  обсуждали,  а  потом  быстро  забрались  на  вторую  полку  и  вскоре  крепко  заснули  под  монотонный  стук  колёс... 
               
                Была  уже  полночь  и  поезд  долго  ехал  по  освещённой  полосе  города  и  его  бесконечных  пригородов... Поезд,  набирая  скорость, уходил  в  ночь...  И  во  всех  вагонах  вскоре  уже  все  спали... Спать  легли  и  Анна  с  Марком  и  вскоре  тоже  уснули...

               
                "Век мой, зверь мой, кто сумеет
                Заглянуть в твои зрачки
                И своею кровью склеит
                Двух столетий позвонки?
                Кровь-строительница хлещет
                Горлом из земных вещей,
                Захребетник лишь трепещет
                На пороге новых дней. "  (Мандельштам)

                Они  проснулись,  когда  в  купе  постучала  проводница  и предложила  принести  чай  с  пироженным...  Было  уже  десять  утра...

                Анна  первая  проснулась  и  взяв  полотенце,  пошла  умываться...
Следом  за  ней  проснулся  и  Марк...  Когда  они  пили  чай,  проснулась и  молодая  пара,  их  попутчики... шумные  и  весёлые...

                "А  ведь  мы  уже  в  Польше ! -  весело  провозгласила  девушка, -  Скоро  появятся  пограничники   и будут  проверять  документы "...

                И  не  успела  она  закончить  фразу,  как  в  купе,  почти  без стука,  открылись  двери  и  вошли  два  пограничники.  На  смеси  украинско-русского  языка  они  попросили  всех  предъявить  документы  и  паспорта...

                Внимательно  проверив  всё,  они  попрощались,  пожелав  "доброй  дороги" и  пошли  дальше  по  вагону...  А  Анна  с  Марком  посмотрели  в  окно...

                За  окном  мелькали  пролески  и  поля,  но  в  пейзаже чувствовалось  что-то  незнакомое  и  непривычное  для  глаза... Слишком  ухоженные  мелькавшие  за  окном  деревья,  домики,  палисадники  и  чётко  разделенные  поля  с  оградами  или  каменными  межами...  Всё  было  не  так,  как  привыкли  видеть наши  путешественники... 

                И  вначале  это  вызывало  интерес  и  любопытство...  А  потом  глаза  устали  и  теперь Анна  смотрела  в  окно  только  тогда,  когда  проезжали  мимо  городков  и  городов,  где  поезд  останавливался  на  пару  минут...

                Вот  здесь  особенно  резко  была  видна  разница  в  облике  городов  с  их  непривычной  окраской,  с  костёлами  и  общей  архитектурой  и планировкой...
                Не  только  речь  здесь  была  другой  с  очень  частыми  "дж-дз  и  шшш",  что  было  непривычно  для  слуха... Непривычной  были  и  причёски  женщин  и  даже  одежда...   Как  это  было  всё-таки  удивительно  и  очень  интересно... Но  это  было  всего  лишь  Польша...  А  впереди,  завтра,  поезд  пересечёт  границу  Германию...  И  тогда  всё  будет  иным, совсем  иным... И  как  их  встретят там ?

                "Чтобы вырвать век из плена,
                Чтобы новый мир начать,
                Узловатых дней колена
                Нужно флейтою связать.
                Это век волну колышет
                Человеческой тоской,
                И в траве гадюка дышит
                Мерой века золотой..."  (Мандельштам)

                К  концу  дня  Анна  и  Марк  устали  смотреть  в  окно  и  завели  разговор  со  своими  попутчиками...  А  те  охотно  отвечали  на  все  вопросы   и  много  интересного  рассказали  о  жизни  в  Берлине,  о  нравах  немцев,  о  том,  что  всех  приезжих  в  эту  страну  очень  легко  отличить  не  только по  внешнему  виду,  но  и  по  поведению,  по громкой  речи  да  и  по  многим  другим  мелочам.

                Молодая  пара  была  очень  довольна  своей  жизнью  в  Германии  и  шутили,  смеялись   над  собой,  над  немецкими  привычками,  над  тем,  как  нелегко  им  было  привыкнуть  к  иному,  новому  образу  жизни  и  как  хотелось  вначале уехать  назад,  домой...  Но  не  уехали  и  теперь  рады  этому...

                Теперь  только  в  отпуск  они  ездят  к  родственникам,  чтобы  похвалиться  перед  ними  своей  хорошей,  сытой  жизнью... А  дом  для  них  теперь  здесь,  в  Германии... 

                От  их  рассказов  Анна  и  Марк  приободрились и  как-то  незаметно 
позабыли  о  своих  затаённых  страхах  и  теперь  уже  на  себя  примеряли  будущую  жизнь  в  Германии... 
               
                " И еще набухнут почки,
                Брызнет зелени побег,
                Но разбит твой позвоночник,
                Мой прекрасный жалкий век!
                И с бессмысленной улыбкой
                Вспять глядишь, жесток и слаб,
                Словно зверь, когда-то гибкий,
                На следы своих же лап... " (Мандельштам)

                Вечером  они  пересекли  польско-германскую  границу  и  в  их  купе  вежливо  постучали  немецкие  пограничники...   Они  очень  внимательно  и  скрупулёзно  просматривали  все  положенные  документы...  Через  переводчика  они  спросили  цель  поездки  и  где  конечная  их  цель...  Всё  было  корректно,  строго и  отчуждённо  холодно...  И  сразу  же  дохнуло  непонятной  неприязнью...

                И  Анна  съёжилась  и  отодвинулась  в  уголок  купе,   стараясь
отгородится  от  холодно-цепких  взглядов  немецких  пограничников. Она  вслушивалась  в  немецкую  речь  и  хорошо  поняла,  как  пренебрежительно  отзываются  они  от  таких  "бедных"  родственников,  что  словно  крысы  спешат  к  "сытой кормушке"...

                Наконец  пограничники  ушли,  а  Анна  с Марком  сидели  притихшие  и  молчаливые.  Первое  впечатление  о  Германии  было  не  слишком  хорошим.  Они  поняли,  что  их  не  ждут  и  им  не  рады  и  считают  нахлебниками  и  "лишним грузом"  для  немецких  налогоплательщиков...  И  были  правы...  Они  в  самом  деле ехали "нахлебниками"  в  Германию... 

                Кем  они  могли  работать  в  Германии  ?  -  обслуживающим  персоналом ?  - официантами,  судомойками,  прислугой ?  Вряд ли  кто-то  возьмёт  их  на  работу... И  возраст  уже  не  тот,  и  сил  особых  нет,  и  знание  немецкого  языка  было  примитивным  и  совершенно  недостаточным  для  такой  работы.

                Но  кем-то  они,  конечно,  будут  работать...  если  им  не  дадут  пособия... Но  по  закону  им  должны  давать  пособие,  хотя  бы  на  первое  время...  Так  принято  по  международным  правилам... На  это  и была  основная  надежда... Иначе  зачем  было  ехать  в  Германию,  где  не  очень любили  иностранцев,  да  ещё  безденежных  и  безработных...

                В  ту  пору  в  Германию  косяками  приезжали  турки,  арабы,  румыны,  венгры,  поляки  и  русские  немцы,  а  вот  теперь  сюда  ринулись украинцы,  белорусы,  евреи,  русские и  разномастные  азиаты  с  кавказцами...

                Немцам  это  не  нравилось,  но  долгое  время  они  молча  терпели,  но  когда  из  стран  бывшего  социалистического  лагеря  хлынула  новая  волна  беженцев-путешественников,  немецкая  молодёжь  ощетинилась  и  всё  чаще 
стала  открыто  выражать  своё  недовольство   присутствием  нежеланных  пришельцев...

                И  в  эту  страну,   в  которой  уже  открыто  кипели  разные
политические  и  бытовые  страсти,  без  оглядки   ехала  Анна  со  своим  мужем...


                "Кровь-строительница хлещет
                Горлом из земных вещей,
                И горячей рыбой мечет
                В берег теплый хрящ морей.
                И с высокой сетки птичьей,
                От лазурных влажных глыб
                Льется, льется безразличье
                На смертельный твой ушиб. "

                (Мандельштам )
         








--------