Непокорная

Наталья долго стояла у окна и, комкая край тюлевой занавески, пыталась разглядеть раскидистую яблоню, которая росла в нескольких метрах от дома.  В мутно-молочной дымке вырисовывались только очертания дерева – размытые и лишенные привычного цвета.

Не веря самой себе Наталья подумала, что это, наверное, потому, что она смотрит через стекло – с весны не мытое, а если отрыть дверь – все будет совсем по-другому. Она метнулась в сени, постояла немного, собираясь с мыслями, потом медленно приоткрыла дверь и осторожно выглянула на улицу. В нос ударил густой запах гари, который в доме почти не ощущался. В горле запершило. Наталья сглотнула густую слюну и шагнула за порог. Взглянула на небо.

Ей показалось, что уже наступили сумерки. Так ведь полдень же – одернула она себя. Пасмурное небо свинцово давило на голову. Полностью отсутствовали привычные в это время суток звуки – не лаяли собаки, не пели птицы, никто не колол дрова, не набирал воды в колодце, не переговаривался через улицу.

Наталья затворила за собой дверь и медленно пошла к калитке, осторожно переставляя ноги по мощеной разноцветными плитками дорожке. Разноцветными – в той, обычной, жизни. Но не сегодня. Сегодня основной и единственный цвет окружающей действительности – серый. Правда, с миллионом оттенков – потемнее и посветлее. Двор, на котором Наталья жила больше двадцати лет и по которому могла передвигаться с закрытыми глазами, теперь был чужим и зловещим.

Наталья старалась не издавать звуков. Ей казалось, что ее переместили в декорации фантастического фильма, а может, совсем даже и не фильма, а в реальность иного, неведомого, измерения, и что из дыма на нее вот-вот выпрыгнет инопланетное чудовище, чешуйчатое, пучеглазое, с акульим рядом острых зубов, дышащее смрадным жаром. Как она будет защищаться? Чем? Поэтому, лучше тихо, лучше не привлекать внимания этих хищных существ.

Она должна дойти до калитки. Выйти на улицу. Добраться до соседки. Вдвоем легче, вдвоем не так страшно. Наталья вдруг почувствовала, как что-то щекочет ее по щекам. Это же слезы! Ничего, всё не так плохо. Она не одна. Не в данный момент – а вообще не одна. И с ее близкими всё в порядке. Почти со всеми. Дочки уехали в лагерь на море. Там ничего не горит, там свежий воздух и хорошее питание. Вот только муж. Он экскаваторщик, и его привлекли к тушению лесных пожаров. Муж обещал вернуться еще вчера, но так и не пришел.

Зато весь вчерашний день в село наведывались какие-то люди – сначала приехали из районной администрации, поколесили по улицам и уехали. После обеда нагрянули парни из МЧС, собрали жителей и заявили, что огонь приближается, несмотря на все попытки его остановить. Поэтому надо готовиться к эвакуации. Дали время собрать вещи – только самое необходимое. Обещали подогнать автобусы.

Еще через час появились журналисты с камерами – суетились, снимали нервно вытаскивающих из домов походный скарб сельчан, пытались у них выспросить про настроение, про впечатления. В обычной ситуации  люди с любопытством окружили бы съемочную группу, пытаясь попасть в кадр, а тут, наоборот, шарахались от оператора, как от чумы. Что там показывать на всю страну? Растерянные лица? Заплаканные глаза? Туго набитые узлы?   Плюнув, телевизионщики пошли на окраину села и с холма долго снимали утонувшие в дыму окрестные леса.

Потом подали автобусы, люди погрузились и уехали. Всё стихло. Наталья отказалась лезть в автобус вместе со всеми. Со скандалом. Никому не хочется нести ответственность за погибших. Но ведь у Натальи есть машина, поэтому она уедет сама. Честное-пречестное слово. Вот только соберет вещи и уедет. Да еще и бабку-соседку с собой прихватит – ей за 80, дверь забаррикадировала, кричит, что хочет умереть в своей постели. Наталья обещала МЧСниким уговорить соседку и увезти с собой.

На самом деле, Наталья была уверена, что если она останется здесь, то все обойдется, и с деревней ничего не случится. А если уедет – то больше никогда не увидит свой дом. И мужа тоже не увидит, который неизвестно где на экскаваторе… Она видела по телевизору, как огонь моментально распространяется по верхушкам деревьев, пожирая всё живое…  Поэтому она должна быть здесь, ждать мужа и девочек, и охранять свою территорию от инопланетных чудовищ.

Наталья больше не чувствовала себя одинокой, она уже почти не боялась, шагая по пустой улице. А вот и бабкин забор начался. Еще с десяток метров  – и калитка.

И тут Наталья услышала шум мотора. Это, наверное, МЧСники. Они обещали вернуться и проверить, все ли уехали. А кто не уехал – увезти силой. Наталья замерла, отступив к обочине, наблюдая, как вслед за звуком из дыма материализуется темно-серый силуэт грузовика. Он остановился у бабкиных ворот. Ну всё, теперь соседку заберут.

А Наталье нельзя уезжать, она должна быть здесь. Обязательно должна. И она тихо отступила в дым, сливаясь с кустами сирени. Теперь ее не найдут. Сидящий за рулем грузовика МЧСник нахмурил брови, вглядываясь в пустоту. Ничего. Показалось. Наверное, это ветки от ветра колышутся, подумал он.