Знак

- А я до сих простись себя не могу… - внезапно произносит она. Рыжеватые ресницы на мгновение скрывают прозрачные глаза, на худое неинтересное лицо ложится тень скорби.
- Ты о чем?
- Ну… - она нервно облизывает губы, острые плечи тонут в неровно подстриженных волосах… - ой, блин! Во черт!
Чашка заваливается на бок, перекатывается и срывается с края подоконника. Пол, батарея, стихи и просто разные бумажки – все в брызгах и пятнах кофе.
- Убери, что ли, - мне лень подниматься, хотя сердце кольнуло от жалости к собственным творениям.
- Зачем? – Два мелководных озера осветили отголоском солнечных дней. – Из праха в прах… или как там? И вообще, я курить хочу.
Я небрежно щелкаю по мятой пачке, та отлетает на край стола – под птичью лапку с крашенными ногтями. Ногти выуживают сигарету, незаметно подхватывают зажигалку.
- И с подоконника слезь, - добавляю я тише.
Крис послушно спрыгивает, отворачивается и распахивает окно, впуская в захламленную комнату осенний промозглый ветер.
Становится холодно, еще холоднее, чем было.
- Слушай, а ведь как одни на свете, правда? – Я не вижу ее лица, но подозреваю, что оно застыло в новой эмоции – отчуждении. – Смотри, никого нет. Совсем никого.
Я не верю. Я знаю, что в темноте всегда кто-то есть. Плетется устало или прется напролом сквозь чернильную ночь.
- Замерзнешь.
- И что?
На подоконник практически беззвучно опускается бледный желтый лист. Крис молча начинает содрогаться, и я не сразу понимаю, что она смеется.
- Ты чего?
Кроваво-красные ногти подныривают под черенок, лист бьется в предсмертной судороге.
За окном робко промелькнули первые капли дождя.
- Я тогда решала, идти или нет. Сомневалась. Да не, просто на пену исходила. Ну прикинь, Вась, мне шестнадцать лет, и я узнаю, что беременна. Вроде бы и грех, а вроде и жить надо, правда? Ну, я и решила все в свою пользу.
- И что смешного?
Она замолчала. Обернулась, замерла – только в глазах продолжает подрагивать предательская влага.
Дождь усилился, осмелел и проник в комнату, оставляя темные пятна  на вылинявших джинсах моей гостьи.
Крис, похоже, этого не замечает. Вертит в руках кленовый лист и считывает с его прожилок свое прошлое.
- Ничего… - медленно и неуверенно, будто сочиняя историю для оправдания опоздания. – Просто тоже осень была. И тоже вот так: окно открыла и получила письмо. В смысле, лист упал. Ну и решилась тогда. Пошла и избавилась. Вот и все.
- Вроде как знак? – Растерянно спрашиваю я.
- Ага, – кивает она. - Вроде того. А теперь…
Недосказанное тишиной повисло в воздухе.