КТО УБИЛ БОГА

рассказ


1. Морозов 

      - Ты должен приехать.
      Голос шефа в телефонной трубке был, как всегда, строгим и требовательным. Правда, на этот раз в нем было и нечто новое - какая-то загадочность, и даже тревога. Заметив это, но не придав никакого значения, капитан Морозов ответил своим обычным вопросом:
      - Новое дело?
      - Да.
      - Что произошло?
      - Сегодня утром бога нашли мертвым в его квартире. Приезжай.
      Морозов на полном ходу развернул свой черный мерседес и понесся к центру Москвы. Он был мужчиной под сорок, роста чуть ниже среднего, с хорошей фигурой, лицо его было широким и скуластым, маленькие карие глаза смотрели на мир без надежды. Морозов был одет в дорогой, но уже потертый костюм синего цвета.
      Голова болела - поллитра водки, оказавшиеся в его организме вчера, чувствовали себя, как дома, и, кажется, не собирались уходить. Морозов пил один - это продолжалось уже больше года, после того самого события, которое произошло с ним, и забыть которое было его единственным желанием. Но, как на зло, чем больше он этого хотел, тем чаще его преследовали воспоминания. Жизнь превратилась в темную бесконечную ночь, в которой он уже переставал различать самого себя. И знал, что скоро совсем исчезнет.
       Но в этой бесконечной ночи, которая поглощала его, был один луч света, - работа старшим следователем в отделе по особо важным делам. Когда Морозов работал, он чувствовал во всем простой и ясный смысл, который не зависел от него. Его личность могла рушиться, как карточный домик, но это было не важно, потому что на работе он выполнял свои функции и приносил пользу. Его не пугали страшные и бесчеловечные преступления, угрозы преступников - в конечном итоге, жены и детей у него не было - ничего не могло свести его с ума, пока он был на работе. Но, как только Морозов возвращался домой и бросал взгляд на свою дорого обставленную квартиру, одна мысль, что он мог бы сейчас быть не один и что еще не все потеряно, что можно еще что-то сделать, сводила его с ума. 

      Морозов давил на газ, превышая скорость, на пересохших губах вырисовывалось подобие улыбки, теплый летний воздух врывался в открытое окно и трепал полуседую шевелюру следователя. Итак, его ждало новое дело. Жизнь продолжалась.
      О боге он знал очень мало. Морозову было известно, что лет шесть-семь назад какой-то русский олигарх захотел установить контакт с богом и пригласить его в Москву на ПМЖ. Проект был безумным, но мало ли безумных идей реализовывалось в этом странном и страшном городе? Олигарх и его аналитический отдел стали думать, как воплотить идею. Решили послать на тот свет человека с сообщением для бога, в котором говорилось, что в Москве вседержителя ждет элитное жилье и баснословный, даже по столичным меркам, оклад (с процентами по результатам работы). Посланника нашли очень быстро; его убили, вложив письмо к богу в карман пиджака, а семье "курьера" выплатили два миллиона долларов. Через несколько дней напряженного ожидания бог переехал с того света в Москву. Поселили его как можно ближе к небу - на крыше самого высокого небоскреба столицы в шикарных аппартаментах. О том, что бог вернулся на землю (и даже получил в миграционной службе право на работу), знали только верхи - несколько олигархов, высшие чиновники, академики, иерархи православной церкви. Ценную информацию старались сохранить в секрете, ведь никто не знал, к чему приведет ее оглашение. Но слухи, все равно, просочились - однажды газета "Последняя инстанция" опубликовала скандальную статью "Господь живет на 73 этаже". Все официальные органы опровергли эти сведения, они даже подали на газету в суд и выиграли дело. Особенно адвокаты упирали на очевидную фантистичность слухов и газетной публикации - в самом деле, как мог вседержитель, традиционно проживающий на небесах (что было зафиксировано во всех священных писаниях), вдруг оказаться на Земле? Общество поверило - хотя полностью слухи не исчезли, но оно вернулось к своей обычной информационной жизни.            
      Переселение бога в Москву быстро дало свои результаты - правда, мало кто понимал, что именно он стал причиной всех тех событий, которые так удивили россиян, да и весь мир. Сначала к богу потянулись олигархи, после чего цены на нефть стали стабильно расти (финансовые аналитики называли это чудом), а на нефтяных заводах стран-конкурентов одна за одной начали происходить аварии. Вслед за богачами, по проторенной тропе, потянулись и политики. Их консультации с богом привели к тому, что Грузия официально выразила желание войти в состав Российской Федерации. Что было еще удивительнее, озвучил это желание тот самый грузинский президент, которого в России иначе, как врагом, не называли. Еще через некоторое время такое же заявление сделали представители Украины. Российская политическая элита еле сдерживала ликование, все телеканалы - даже либеральные - трубили о возрождении великой державы. Последними, как ни странно, к господу заявились церковники с просьбой устроить их руками маленькое, но настоящее чудо, которое могло бы поднять рейтинг православной церкви. Бог и здесь пошел навстречу - в одной из своих поездок по провинции патриарх, проходя мимо кладбища, словно между прочим, воскресил мертвеца. Громадная толпа молящихся была свидетелем чуда, его даже сняли на видеокамеру. PR-ход церкви удался: атеисты начали принимать крещение.   
      Это было все, что знал Морозов. Источник у него был проверенный - один его старый друг занимал высокую должность в правительстве. Друг пояснял, что все, что произошло, - только первые шаги, проба божественных сил, так сказать. Скорее всего, и олигархи, и политики, и церковники, увидев, что "бог работает", попросят у него много больше.
       - Чего же? - усмехался Морозов, расслабленно допивая очередной стакан виски.
       Друг из правительства смеялся:
       - Да я даже и не знаю... Разные идеи есть - кто говорит, что нужно просить, чтобы китайцы исчезли с лица земли, а русские довели бы свое число до миллиарда... А кто говорит, что Россия и русские должны поменяться с Америкой и американцами местами, - друг злорадно улыбался, - Тогда они будут в полной жопе, а мы - на белом коне...
       Морозов наливал себе следующий стакан и, еле ворочая языком, говорил:
       - Послушай, а вам не приходило в голову, что у него можно попросить чего-то другого? 
       Чиновник изумленно смотрел на него:
       - Чего же?
       - Ну, например, чтобы все люди на земле были сыты и никто бы не умирал от голода... Или... я не знаю... чтобы люди больше не воевали...
       Друг строил скептическую гримасу:
      - Ты что, за мир во всем мире? Детство в жопе заиграло, да? А ты подумал - если все люди будут сытыми, как вообще будет развиваться экономика? Куда, так сказать? А если никто не будет воевать - зачем тогда мы, государство? Зачем армия? Зачем вооружения? Зачем техника и научная мысль?
      После таких тирад, не в силах ни понимать их, ни, тем более, возражать, Морозов обычно начинал махать руками, показывая, что разговор на эту тему окончен. Какая ему, в конце концов, была разница? Его боль, которая стала его жизнью, все равно никуда не исчезнет. Даже если на всей планете однажды не будет ни одного голодного и не будет ни одной войны. Что с того?

2. Труп бога

       Морозов поднимался вверх на остекленном лифте. Перед его глазами высились уверенные в своем существовании небоскребы. "Говнюки", с презрением подумал Морозов. Лифт остановился, издав мягкий уведомляющий звук, двери открылись.   
       Сделав два шага вперед, следователь оказался в божественных аппартаментах. Это было большое простанство, со сплошными стеклами вместо стен, с комнатами, которые незаметно переходили одна в другую, с гостиной и кухней, со столовой и библиотекой, с бассейном, располагавшемся позади лифта. Минималистский дизайн был выдержан в светло-зеленых, оранжевых и черных тонах. С ним контрастировала огромная православная икона, дорогая копия рублевской троицы, висевшая в гостиной, самой большой комнате, из которой открывался потрясающий вид на Третий Рим. Сейчас, когда Морозов прохаживался по комнатам, по привычке засунув руки в карманы брюк, в квартире бога работала оперативно-следственная группа. Морозов здороволся со всеми, кого встречал, кивком головы, иногда - улыбался.   
      Наконец, он дошел до гостиной и здесь остановился.
      На входе в комнату валялся застреленный кем-то бульдог.
      Собака была стройной и сильной, в расцвете лет, она лежала так, словно в последнее мгновение своей жизни прыгала, широко расставив передние и задние лапы. В этом прыжке ее и подстрелили - кожа на животе прорвалась и из него вывалились темно-коричневые кишки  вперемежку с кровью. Морозов еще раз помотрел на собачью морду - глаза и рот были плотно закрыты, все выражение лица было грустным, словно убитый бульдог хотел сказать, что ничего другого он от людей и не ожидал.
       "У бога была собака? Зачем тогда ее тоже убили? Живодеры... И вообще - где труп самого бога? Почему я так и не увидел его?" 
       В паре метров от бульдога лежало и орудие убийства - автомат Калашникова последней модификации. Всем своим железом автомат словно говорил, что он ни при чем, что им воспользовались в бесчеловечных (бессобачьих) целях, а он этого совсем не хотел. Он мечтает о том, чтобы с его помощью уничтожали террористов или других вредных существ.   
       Морозов не заметил, как к нему подошел высокий худой мужчина с узким лицом и с короткими седыми волосами на голове, одетый в черный костюм. Это был его начальник, Валерий Иванович Безрукашкин. Он тоже засунул руки в карманы и стал смотреть на мертвого бульдога. Наконец, он сказал:
        - Жутковато, да?
        - Да... - вздохнул следователь, - здравствуйте, Валерий Иванович.
       - Здорово, Петя.
       Все так же не отрываясь взглядами от собаки, они пожали друг другу руки. Валерий Иванович выразил их общее ощущение:
       - Если бы перед нами лежал труп человека, может быть, даже расчлененного, нас бы не так это сильно тронуло, правда?
       Морозов кивнул головой.
       - А тут - собака... Да... Ну пойдем, отойдем, а то здесь и говорить-то тяжело.      
       Следователь хотел было спросить, - где же труп самого бога, но промолчал ("кто знает, может, это секретная информация?"). Они прошли в гостиную, перешагнув через труп бедного пса, потому что обойти его не хватало места. Безрукашкин по-хозяйски открыл дверь на длинный балкон - утренняя деловая Москва обрушилась на следователей гудками и сиренами, глухим ревом двигателей. Морозов закурил и оперся локтями на круглые металлические перекладины. Вид на город с такой высоты создавал возвышенное настроение. Начальник, положив на перила левую ладонь, посмотрел на следователя строго и серьезно: 
      - Ну что, Петр, принимай дело.      
      - Хорошо, Валерий Иванович. Но только мне многое непонятно. Этот бульдог что - собака бога? А где труп самого бога? Его что, уже увезли? Если увезли, я должен обязательно взглянуть на него...
       - Подожди, подожди, не гони, Петя... Как бы тебе это сказать... Вобщем, собака, которую ты сейчас видел, - это и есть... бог.
      Морозов опешил - перед его глазами снова мелькнул образ убитого бульдога с грустной мордой.
      - Как - бог?
     Валерий Иванович улыбнулся:
     - Ну вот так... Не так уж это и странно, если вдуматься. Я тоже сначала удивлялся, а потом привык и даже... даже увидел в этом какой-то смысл.
     - Но бог же... Бог же должен быть.... того... похожим на нас...
     - Да с чего ты взял, Петр? Что за устаревшие антропоморфные представления?
     - Антропо... какие? Ну а как же, как же - это? - Морозов указал рукой на висевшую в гостиной копию рублевской троицы.
     - Это? - Валерий Иванович пожал плечами, - это, Петя, примитив. Темное средневековье. Рублев только предполагал, как выглядит бог, сквозь тусклое стекло, так сказать, а мы, люди двадцать первого века, знаем это. Прогресс, понимаешь?   
     - Понимаю. 
     Морозов замолчал. Может быть, действительно, его представления были устаревшими?
     Валерий Иванович, между тем, развивал свои рассуждения на тему нового образа бога:
     - Я даже вижу во всем этом какой-то смысл.
     Следователь сделал последнюю затяжку и с мальчишеским озорством запустил ее в воздух.
    - Какой же?
    - Знаешь, собаки вообще лучше людей. Они честные, они нас любят, и никогда не предадут человека, а вот он - может их предать. Может быть, именно собаке виднее, как должен быть устроен наш говеный мир, и что мы, люди, должны, а что - не должны, делать. Ей со стороны виднее... Ну ладно, Петя, это все лирика, а времени у нас в обрез.
    - Да. Да, я понял.
    - Так что слушай меня внимательно...
    Получив инструкции, Морозов заспешил на улицу. Перешагивая у порога гостиной через труп бога, он заметил, что лицо его из грустного превратилось в темное, мрачное, отсуствующее. Видно было, что душа, наконец, оставила тело.

 3. Атеисты

       Морозов снова несся в своей машине по полуденной Москве, прокручивая в голове все то, что сказал ему шеф. Сначала Валерий Иванович пояснил, что, как сам Морозов понимает, дело об убийстве бога - сверхважное и сверхсекретное, в его раскрытии заинтересованы самые высокопоставленные люди, даже фамилии которых он называть не будет, настолько они известны. Поэтому здесь никакая самодеятельность не допускается. Тут же шеф добавил, что Морозов не должен думать, что от него что-то скрывают, вообще не должен искать здесь какой-то подставы и двойного дна. Убийство бога для всех было неожиданностью. И, даже если среди олигархов наметилась какая-то ревность к тому из них, кто пригласил бога в Москву, все равно, странно было бы думать, что такой вопрос решается убийством. Это же не дикие 90-е, в конце-то концов... Затем Валерий Иванович сообщил, что "у нас" уже есть версия, и версия серьезная, которую Морозов и должен проверить. Возможно, бога убили атеисты. Следователь молча согласился - по крайней мере, это было логично, а проверка никогда не бывает лишней. 
       Уже через час Морозов встретился с неким Кругловым Сергеем Валерьевичем, главой самой крупной атеистической организации в России под названием "Гуманист". Он нашел Круглова в обычном городском парке недалеко от его дома. "Главному атеисту" было за пятьдесят, он был среднего роста, полноватым лысым мужчиной, одетым в шорты и майку белого цвета. Круглов совершал пробежки и одновременно выгуливал собаку - это был пожилой бульдог, который после недолгого бега каждый раз останавливался, переводя дыхание. Морозов удивился совпадению.

       Они шли вдоль пруда, в котором гордо плавали три лебедя. Собака с трудом плелась сзади.   
       - Я знаю, зачем Вы пришли ко мне, - сказал Круглов. Потом он помолчал и добавил, - Это не мы.
       - Возможно. Но подозрение падает на Вас и на Ваших людей. Вы понимаете, почему?
       Круглов вздохнул:
       - Да, понимаю. Я понимаю, что интеллектуальный уровень нашей прокуратуры, и это как минимум, не высок. Рассуждали они так - если бога убили, значит, у него есть враги. А кто является врагом бога? Естественно, люди, которые в него не верят. В самом деле, как это удобно - у этих врагов даже есть организация и московская прописка. Так что все - проще простого.
       Морозов засмеялся.
       - Да, вот Вы сами смеетесь, но ведь Вы так и рассуждали.
       Круглов немного помолчал, рассеянно глядя на молодых мамочек с колясками, видимо, машинально выискивая самых симпатичных из них, и потом спокойно спросил:
      - Когда меня арестуют? 
      - Не беспокойтесь, Сергей Валерьевич, никто Вас арестовывать не собирается.
     Голос Морозова был неуверенным - на самом деле, он не знал, как дело повернется дальше. Круглов это почувствовал:    
      - Не верю я Вам, господин следователь.
     После минутной паузы он снова заговорил:
      - Послушайте, Петр...
      - Петр Алексеевич.
      - Да, извините, Петр Алексеевич, объясните Вы им там, что они ошиблись в расчетах. Есть же человеческая логика, в конце концов. Сами посудите, если мы, атеисты, в самом деле убили бога, то это значит, что мы признали его существование. Так?
      - Так.
      - Так зачем же нам это делать? Это удар по нам самим.
      Это было разумно. Правда, Морозов сразу же нашелся с ответом:
      - Вы расуждаете верно. Но забываете об одной важной вещи.
      Атеист нахмурился и, поправив на носу очки, поглядел в глаза следователю:
      - О какой же?
      - Бог переехал в Москву и начал совершать очевидные чудеса. Вы же не будете спорить с тем, что вхождение Грузии в состав России - чудо? А такой бог, который оказался реальным, для вас уже представлял серьезную опасность. Это уже не тот бог, который сидит на облаках и вообще непонятно, есть он или нет. Здесь уже все понятно. Это чисто московский бог. Еще годик-другой, и информация о нем стала бы открытой, и тогда - атеистов бы не осталось.
      Круглов недовольно молчал, видя, как его приперли к стенке. Наконец, он произнес:
      - Да не верю я в вашего бога, и чудес там никаких особых не было. Просто везение. Просто случайность. А человек - он такое существо, ему палец покажи и он в нем бога увидит, а уж в таких событиях - тем более.
      Морозов пожал плечами.
      - Вот Вы скажите, вот Вы сами, Петр Алексеевич, верите в бога?
     Следователь ответил не задумываясь:
     - Нет, не верю.
     Круглов разозлился: 
     - Какого же хрена Вы мне здесь предъявляете?! Если нет бога, значит, и убийства нет! 
     Морозов смотрел на гравий, которым была засыпана дорожка, и думал. В самом деле, эта простая мысль еще не приходила ему в голову. 
     - Да, я не верю в бога. Но... но... не далее, как сегодня утром, я видел его труп. 
 
      Они поговорили еще немного. Морозову показалось, что ни Круглов, ни его люди, не причастны к убийству. Хотя сомнения, конечно, оставались, куда же без них. Нужно было подождать результатов экспертизы, а они будут только к вечеру.
      Прощаясь с атеистом, Морозов сказал ему, что у того отличный бульдог. Сергей Валерьевич по-доброму улыбнулся, засмеялся и поблагодарил.
      - Кстати, как Вы его назвали?
      Круглов ответил:
      - Никак. Просто собака.


III. Верующие

      Морозов возвращался в центр города. Немногочиленные прохожие пытались приспосабливаться к жаре - одетые в шорты и майки, они щурились от солнечных лучей, покупали мороженое и холодные напитки. Следователь остановил машину где-то у Чистых Прудов, хотел выйти и купить кока-колы, но было так жарко, что он не смог заставить себя покинуть машину с кондиционером.
      "Значит, эта версия, скорее всего, отпадает. Кто же это сделал? Кто?" Голова не работала. Морозов вдруг понял, что ему было абсолютно неважно, кто убил бога, не трогало его и само то обстоятельство, что бог был в Москве. Намного важнее было другое - как спастись от жары и что он будет делать сегодня ночью, когда снова останется один. И мысли, которые стали его болью, его жизнью и смертью, снова придут к нему. Мысли о том, что он может еще что-то сделать и что-то изменить.
      Позвонил шеф (это было вовремя, потому что страх и отчаяние уже начинали засасывать Морозова).
      - Ну как?
      - Да никак, Валерий Иванович. Мне кажется, все чисто.
     - Ты уверен?
     - ...
     - Ты уверен, Морозов? 
    - Валерий Иванович, Вы знаете, я ни в чем не уверен.
    - Хорошо. Есть еще один вариант, Петр. У меня был сигнал из патриархии. Очень интересный сигнал.

    Итак, некто из канцелярии патриарха сообщил в отдел по особо важным делам свои соображения о том, что, может быть, к делу причастна церковь. Сначала Морозову показалось, что этот "сигнал" - смешной и нелепый, и только такой недалекий человек, как его начальник, больше привыкший ходить по светским тусовкам, чем по местам преступлений, мог на него повестись. Уж церкви-то зачем убивать бога? Какой интерес? Однако после получасового разговора с Валерием Ивановичем, который, на удивление Морозова, обнаружил довольно глубокое понимание богословских проблем, следователь заинтересовался. А, в самом деле, - почему бы и нет? Мотивы получались самые разнообразные. Морозов взбодрился, напрочь забыл о жаре и об ожидавшем его отчаянии, которое не ушло, а только на время скрылось, милостиво позволив ему жить днем, чтобы ночью овладеть им полностью, и завел машину. "Вот в чем смысл моей жизни, - машинально подумал он, - искать черную кошку в черной комнате... Смысл не в боге, а в том, чтобы найти его убийцу".
    Валерий Иванович уже договорился о встрече с патриархом и звонил Морозову через каждую минуту, подгоняя его, потому что предстоятель должен был срочно улетать из Москвы. ("Улетать из Москвы? - мелькнуло в голове следователя, - Почему такая спешка? Планировалось ли это раньше? Или - только сегодня, после убийства?") Хорошо еще, что Морозов, словно по интуиции, находился недалеко от резиденции. С патриархом он еще никогда не встречался. Было даже немного страшно. Перед тем, как выйти из машины, Морозов оглядел себя в зеркало и пригладил волосы на голове, которые вечно торчали в разные стороны.
      
      Патриарх принял его в кабинете - небольшой комнате с дубовым столом, на котором стоял компьютер и лежали книги и бумаги, с книжными стелажами, с огромным окном. В кабинете все было с иголочки чисто, словно это была часть музейной экспозиции. Пахло ладаном и мужским одеколоном. Патриарх стоял посередине кабинета, в его руках была открытая книга, которую он, видимо, читал или просматривал до прихода Морозова. Предстоятелю было за шестьдесят, но выглядел он хорошо: высокий, стройный, как полагается, слегка полноватый; аккуратная борода с проседью только отчасти закрывала красивое умное лицо. Он был одет в длинную черную рясу, на голове был того же цвета клобук.
      Владыко встретил Морозова проиницательным взглядом, от которого следователь занервничал еще больше, чем раньше. Не зная, как привествовать патриарха, и боясь попасть впросак, Морозов смущенно улыбнулся и сложил ладони для благословения. Владыко тоже улыбнулся и, перекрестив, дал ему правую ладонь. Следователь поцеловал ее. "Зачем я это сделал?"
      - Вы - верующий человек?
      Морозов покраснел:
      - Вообще-то, - нет. Простите меня, владыко.
      - Ничего, ничего, садитесь.
      Он указал следователю на кресло, стоявшее перед столом, а сам грациозно прошел и опустился на свое кресло за столом. Морозов тоже сел, но постарался сделать это только после патриарха. Владыко положил локти на стол и скрестил пальцы. Затем он нетерпеливо посмотрел на следователя, который все еще молчал. Морозов не начинал говорить, во-первых, потому, что боялся и не знал, с чего начать, а, во-вторых, по своей давней профессиональной привычке, он хотел понаблюдать за человеком, чтобы интуитивно понять, причастен ли он к делу. Да, интуиция играла в его деле большую роль. Конечно, в отчетах нельзя было на нее ссылаться, но в реальной жизни она постоянно работала. И почти никогда не ошибалась. В этот раз интуиция говорила следователю, что церковь не имеет никакого отношения к убийству бога. Она вообще к богу не имеет отношения. Это просто организация людей, со своими интересами и проблемами. Она, конечно, ссылается на бога, но ее лицензия на право защищать на Земле авторские права бога, выданная много лет назад, вызывала все больше сомнений. И сейчас перед Морозовым сидел человек, который был антикризисным менеджером этой организации. 
       Патриарх, казалось, принял игру в молчанку и, в свою очередь, внимательно смотрел в глаза следователя. Так они просидели минуту.
       Наконец, предстоятель спокойно произнес (словно они только что познакомились):
       -  Я знаю, зачем Вы пришли... Это не мы.
      Морозов не ответил. 
      - Я вообще не понимаю, как у вас такая мысль могла возникнуть?! - Патриарх возмущенно нахмурил брови, - Лучше бы к атеистам сходили, их проверили.
      - Сходили. Проверили.
      - И что?
      - Ничего. Кажется, все чисто.
      - Ну, знаете... Доверять этим людям нельзя. Еще Достоевский говорил...
      Морозов не удержался и перебил:
      - Да-да, знаю, - если бога нет, все позволено.
      - Именно, Петр Алексеевич, именно, - подвтердил патриарх, который не привык к тому, что ему не дают договорить. (Может, он не только Достоевского хотел процитировать, но и что-нибудь от себя добавить?)
      - Но, все-таки, владыко, мотив есть... - начал Морозов, робко глядя в глаза патриарха, - Раньше бог был на небе. И Вы, Ваша организация как бы отвечали за него и говорили от его имени.
       - Организация... - зло повторил собеседник, - Это церковь, а не организация... Это у Вас - организация... 
       - ... Но... два или три месяца назад бог переехал в Москву. Если он уже здесь, то зачем тогда нужны Вы? Рано или поздно об этом узнали бы все, скрывать такой факт долго все равно было бы невозможно. Кроме того, так сказать, обнародование бога привело бы к еще одной проблеме для Вас и Вашей организации - выяснилось бы, что бог не совсем такой, каким вы его описываете...
      Наконец, патриарх, раздражение которого увеличивалось с каждым словом Морозова, которые он шепотом повторял, словно для того, чтобы снять заклятие, выпалил:
      - А Вам, молодой человек, и вашим коллегам, не приходило в голову такое элементарное логическое соображение, что верующий человек не может убить бога?! Он на это органически не способен! НЕ - СПО - СО - БЕН! Вы там как-то совсем всё перекрутили. Это все из-за того, что современный человек - далек от бога. Если бы вы верили в него, поверьте, вы бы знали, где искать убийцу, и не пришли бы сюда, ко мне, в патриархию. И с божьей помощью, с молитвой, Вы бы нашли этого негодяя. А я лично уверен, что это Круглов и его молодчики. Вот так-то, - патриарх нервно стукнул пальцами по столу.    
       Помочлав полминуты, чтобы дать владыке успокоиться, Морозов осторожно продолжил:
       - Я согласен, что это логично - верующий человек не будет убивать бога. Но вот здесь-то и возникает второй мотив...
       Патриарх снова нахмурился:
       - Какой второй? Какой Вы еще там бред придумали в своем отделе?! 
       - В истории ведь были верующие, которые убили бога... 
       Глаза предстоятеля округлились. 
       - И этот бог воскрес через три дня после убийства... Так что, может быть...
       Но патриарх не дал следователю закончить фразу. Лицо церковника буквально почернело и он заревел:
       - Что - может быть?!!! Вы что себе позволяете?!!! Вы помните, где Вы находитесь?!!!
       Бас патриарха гремел на весь кабинет и, наверное, был слышен в других комнатах. С каждой фразой владыко приподымался со стула и то же самое - инстинктивно - делал Морозов. Наконец, наступила кульминация, словно патриарх в своем возмущении брал все более крутую высоту и теперь добрался до вершины: 
       - Аудиенция окончена!!!!
       Морозов, не помня себя, выскочил из кабинета. В приемной на него с удивлением и любопытством посмотрели охранники и келари. Следователь покраснел и заспешил к выходу, ругаясь про себя матом.
 
IV. Архангел

        Кое-как выскочив из резиденции, Морозов сел в машину и уехал. Перед глазами стоял возмущенный предстоятель, который готов был стереть следователя с лица земли - если бы у него была такая возможность. Морозову было стыдно, словно он совершил какую-то пакость и теперь никогда не сможет ее смыть. Он остановил машину в районе Третьяковки и сидел, переживая все то, что произошло. Пришла SMS-ка от Валерия Ивановича: "Все знаю. Сочувствую. Живи под девизом - ни дня без сюрприза". "Пошел ты, Иваныч, в одно место, - зло подумал Морозов, - сочувствует он. Небось там надо мной весь отдел ржет. Почему вообще я должен все это делать?! Почему не он сам?! Почему все дерьмо - на мне?!" На разрешение этих чисто риторических вопросов у следователя ушло часа два. Все это время он или сидел в машине, или слонялся по улицам, заходя в дорогие кафе. Настроение было паршивое.

        Ближе к вечеру ему снова позвонил начальник. Валерий Иванович еле сдерживал смех:
        - Ну что, отошел, герой?
        - Отошел, отошел...
       - Только не ной, пожалуйста, Петр Алексеевич, ты ведь известый нытик...
       - Хорошо, не буду.
      - Со всеми бывает.
      "Да, со всеми. Только не с тобой".
      Валерий Иванович прочел его мысли:
      - И со мной тоже бывает, неправда. Да со мной такое бывает, что тебе даже и не снилось... Давай, докладывай.
      - Ну что докладывать? Тоже чисто. Все Ваши богословские соображения гроша ломаного не стоят. Не делали они этого. И углублять там нечего.
      Начальник вздохнул:
      - Понял. У меня для тебя тоже есть информация. Но она нам оптимизма не прибавит. Пришли результаты экспертизы.
      Морозов заинтересовался и зачем-то положил левую руку на руль. 
      - Ничего. Абсолютно ничего. Никаких отпечатков пальцев на оружии, вообще никаких следов.
      - Вообще никаких?
      - Да. Кроме отпечатков самого бога в квартире. 
      - Сдается мне, Валерий Иванович, что дело об убийстве бога - полный глухарь.
      - Да, наверно, - Безрукашин снова вздохнул, - так что, что я буду "там" говорить - я не знаю... А ты еще говоришь, что дерьмо - только на тебе. 
      Следователь немного помолчал и потом спросил:
      - А Вам не кажется, Валерий Иванович, что мы с Вами в этом деле упустили один очень важный момент?
      - Какой?
      - Скажите, а Вы верите в бога?
      - Ну-у-у-у-у... скорее, нет, чем да.   
      - И я - тоже не верю. Но нам с Вами почему-то не показалось странной информация о том, что бог переехал в Москву и что, больше того, его здесь убили. Но ведь это изначально было странно.
      - Что ты этим хочешь сказать?
      - Да я не знаю... Может, это и не бог никакой, а просто - бедная псина? Жалко ее, конечно, но кто вообще сказал, что это бог? Может, мы зря с Вами мучаемся?
      - А чудеса?
      - Чудеса? Да мало ли что на свете происходит. Совпадения или явления, еще неизвестные науке...
      Шеф тяжело помолчал. И потом строго произнес, словно он выносил приговор в суде:
      - Знаешь что, Петр, давай с тобой договоримся, что я этих слов не слышал, а ты их не говорил. К нам в отдел поступило дело, мы должны его расследовать. Наше дело маленькое. Понял?
       Морозов "понял". Он понял, что его мнение никого не интересовало.

       Вечер обещал быть незапоминающимся.
       Подъезжая к дому, Морозов говорил себе, что он не должен сегодня пить, потому что иначе он сопьется окончательно. И сам же с собой соглашался - да, не должен, да, сопьется. Но тело говорило совсем другое и он это чувствовал, хотя и не признавался себе в этом. Тело уже начинало минутный отсчет времени, оставшегося до великого события - встречи с алкоголем. Оно пело. Каждая клеточка уже освободила в себе место для спирта и с опережением графика проинформировала об этом мозг. Руки дрожали от волнения. Поднимаясь на десятый этаж в чистом, ухоженном лифте, Морозов продолжал говорить себе, что не будет пить. Но уже прекрасно осознавал, что это было вранье. Но ведь, с другой стороны, что еще оставалось делать? Мало того, что боль потери, заставлявшая его пить почти каждый день, снова нанесет по нему этим вечером свой удар, и потребует для себя жертвы, так еще и на работе, этом свете в окошке, тоже, как на зло, все было хреново. Ни одна из версий не подтвердилась, а личные соображения Морозова ему вежливо посоветовали засунуть в одно место. Все это было обидно. Получалось, что Морозов - не професионал, спасающий мир, как он привык о себе думать, а пешка в чьей-то непонятной и странной игре.
       Он с облегчением сел на диван и нажал на кнопку пульта. Всё. Это был конец дня. Это был конец жизни. И все, что ему оставалось, - допить оставшийся виски и закусить его наскоро приготовленным ужином (яичницу и пару кусков вечтины даже и ужином-то назвать было нельзя). Сначала Морозов смотрел новости, причем подряд несколько выпусков, рассказывавших об одном и том же и показывавших одни и те же кадры, потом посмотрел какую-то странную передачу об Африке, потом старый советский фильм "Веселые ребята", ни разу не улыбнувшись, потом - триллер "Обитель зла", ни разу не испугавшись. И все это время он думал не о том, что смотрел, но о нераскрытом деле. Кто же, все-таки, убил бога? Что это вообще за чертовщина с его переездом в Москву? Что же это за бог такой, которого можно убить?! Как ко всему этому относиться? Верить или не верить?   
       Алкоголь, тем временем, по-хозяйски распологался в организме, заполнял все известные ему клетки, которые радостно приветствовали его. Морозов почувствовал, как тело словно налилось свинцом, все мысли исчезли, наступила тупость, тяжелая и неприятная. "Вот урод, - обругал он самого себя, - зачем я опять напился?" Собрав силы, он попытался поставить стакан на журнальный столик и промахнулся - стакан полетел на ковер, забрызгав коричневыми каплями голубые ворсинки. Выругавшись, Морозов откинулся на спинку дивана и быстро заснул.
         
         Его разбудил Архангел. Посланник небес держал в правой руке трубу и издавал через нее низкие мелодичные звуки, спокойные, как сигнал отбоя, но очень громкие. Морозов вздрогнул, с трудом открыл глаза и, увидев незнакомого мужчину в своей квратире, да еще и с трубой, испугался и машинально стал искать кобуру с пистолетом на рубашке. Но оружия не было - он забыл, что, как всегда, снял его и убрал в стол, когда вернулся домой. Звук архангельской трубы звенел в ушах. Это было невыносимо.
          - Прекратите! - закричал Морозов, прижимаясь от страха к спинке дивана, - Прекратите! Что Вы здесь делаете?! Как Вы проникли в квартиру?! Я Вас арестую, мать вашу!
          Архангел опустил трубу. На вопросы следователя он не отвечал. Да и Морозов, присмотревшись, понял, что это был нечеловек. "Вот допился", с досадой подумал он, лихорадочно протирая глаза. Но это был не сон. Да, перед Морозовым стоял настоящий Архангел - высокий, с огромными крыльями за плечами, весь воздушный и прозрачный. Грустные глаза небесного жителя в упор смотрели на человека. "Ни хрена себе..." - подумал Морозов и онемел от удивления и ужаса. Он все еще не мог поверить в то, что видел. 
          В этот момент Архангел заговорил, голос его был глубоким и почти неслышным, точно это были не слова, а передача мыслей на расстоянии: 
          - Хочешь узнать всю правду?
          - Да, - ответил завороженный Морозов, с трудом соображая, о чем вообще идет речь. 
          - Бога никто не убивал. 
          - Как? Что же тогда... произошло?
          - Бог сам себя убил. Здесь разгадка.
          "Звучит абсурдно, подумал Морозов, но зато это все объяснет. И проваленные версии, и полное отсутствие чужих отпечатков. Но каков бог? Мало того, что убит, так еще и самим собой!" 
           Спокойно произнеся свои слова, Архангел закрыл глаза и начал разворачиваться по направлению к огромному окну, одна половина которого была открыта настежь. Видимо, это было все, что он хотел сказать человеку. Но человеку было мало.   
           - Подожди, - остановил его Морозов, самя удивляясь своей смелости в обращении с существами ангельского чина.
            Архангел замер на месте и обернулся.   
            - Почему он сделал это? Какой мотив? 
            - Мотив? Ему стало скучно на Земле.
            - Скучно?
            - Да. Пока бог сидел на небе, все было в порядке, он управлял миром, люди - решали свои проблемы. Иногда он давал о себе знать. Но, как только он спустился на Землю, все сразу изменилось. Богу пришлось принимать людей, выслушивать их, творить чудеса. И тогда он понял, что все это - смешно и нелепо. И он сам со своим могуществом, и люди со своими глупостями. Люди даже не понимали, как глупо это выглядело. Люди не нуждаются в боге, и все могут прекрасно делать сами. Просто они... не знают этого.   
             У следователя остался последний вопрос:
             - Но как он смог убить себя из автомата?! 
             Архангел улыбнулся:
             - А вот так, смог, значит. На то он и бог.
             С этими словами и странной улыбкой на устах он вылетел в окно, прямо в наступающий рассвет. Морозов видел, как длинное крыло Архангела, описав перед его глазами дугу, исчезло вместе со своим хозяином... 

V. Любовь

      Все произошедшее было настолько неожиданным, стремительным, нереальным, что Морозов снова засомневался, не сон ли это был. Как он вообще мог поверить, что ему явился Архангел? Как он мог запросто разговаривать с ним, задавать ему вопросы, останавливать его? Морозов даже не успел как следует всмотреться в фигуру и черты лица Архангела. Или ни фигуры, ни черт просто не было? Следователь почувствовал, что весь алкоголь каким-то чудесным образом испарился из его головы.
     В этот момент он вдруг вспомнил последние, или, вернее, предпоследние слова Архангела о том, что люди не нуждаются в боге и все могут делать сами.
     Слова эти словно проникли в его сердце.
     Во все его существо.
     Морозов улыбнулся. И это была его первая настоящая улыбка за последние месяцы. Улыбка человека, который не хотел больше страдать и знал, что он может что-то изменить в своей жизни. Потому что принадлежит эта жизнь только ему. И никому больше. Его жизнь не принадлежала мертвому бульдогу с грустной мордой.   
     За окном рассветало. Солнечные лучи, уверенно прогоняя ночную тьму, завоевывали пространство.
     Морозов снял трубку телефона и позвонил начальнику. Следователь рассказал ему все, что произошло, долго убеждал его, что явление Архангела не было сном или видением (в конце концов, поверить в это было легче, чем в то, что бог переехал в Москву), и что он должен доложить об этом "наверх". Валерий Иванович после недолгтих возражений согласился. Дело об убийстве бога было закрыто.
    
     А потом Морозов сделал еще один звонок. Перед этим он целый час - или даже больше - мучился, нужно ли было это делать или нет. В течение этого времени он нервно ходил по комнате, часто курил на балконе, очень хотел выпить, но алкоголя в квартире не осталось, и постоянно что-то бубнил себе под нос. Морозов то убеждал себя, что звонить не стоит, что это будет "неправильно" и вообще глупо, то, наоборот, впадал в безудержный оптимизм и убеждал себя, что шансы у него есть, и что их нужно использовать.
    Наконец, он позвонил.
    Трубку долго не брали. Морозов прослушал десять долгих убийственных гудков, с каждым из которых он опускался все глубже в ад.
    Сняли. На том конце провода следователь услышал грубый мужской голос:
    - Алё?
    Сердце Морозова застучало сильно-сильно. Он весь обратился в это ухающее сердце. Реальности уже не было, она рухнула куда-то во тьму, и во всей Вселенной остался только голос, который Морозов слышал в телефонную трубку.
    - Алё? Слушаю. Говорите...
    Следователь молчал, не в силах произнести ни слова. У абонента, видимо, мелькнула в голове догадка, которая его совсем не обрадовала: 
    - Морозов, ты что ли?
    Тот ответил дрожащим голосом:
    - Да. Я.
    Мужчина заорал:
    - Слушай, а у тебя совесть есть?! Ты чё звонишь мне в шесть утра, а?! Мы же с тобой все уже давно обсудили, тему закрыли. Я женатый человек, я сразу сказал тебе, что не могу ответить на твои чувства!
    Морозов молчал и потом, наконец, выдавил из себя:
    - Слушай, Женя, может, мы, все-таки, встретимся. Один разочек?


25 марта - 6 апреля 2010 года,
Колтуши