О вреде курения

1
Она бежит.
Нет, всё же она идёт, в этом возрасте все так ходят.
Возраст – тринадцать-четырнадцать лет.
У неё разбита коленка. Уж не Набоков ли я?
Однако ребёнок убегает, попытаюсь-ка я её описать.
Стройные ножки, девочка, видимо, завсегдатай городского пляжа: у неё ровный, красивый загар.
Her hairs are black (её волосы чёрные).
Она стройная… и стремительная.
А я, к сожалению, не Надя Рушева: не могу я вот так вот сходу все одной линией описывать.
Однако стоп, она останавливается.
И виною – мой взгляд, он все же обжёг девочке коленки. Этот поворот головы… насколько он красноречив, и был бы здесь старый извращенец Гумберт Гумберт, сразу понял бы: существо, стоящее перед нами, – нимфетка. Её так и хочется окликнуть, подозвать к себе: иди сюда, Лолита! И в этом взгляде от женщины томное:
«Ну, что тебе?»
Нет, всё вовсе не так!
В трех шагах от меня стоит четырнадцатилетняя девочка, и притом у неё явно не стопроцентное зрение. Вот она посмотрела по сторонам и только-только меня заметила.
«Так это вы на меня смотрели?» – читаю я в её чёрных глазах.
«Нет, дорогая, я не твой знакомый дядя».
И она снова куда-то бежит.

Эта никуда не торопится, эта идёт неспеша, так прогуливаются, так гуляют. Сколько ей лет? Она студентка, и я бы даже предположил, что учится на первом – на втором курсе.
Вот так вот идут после сдачи экзамена.
Или после того, как обольстят преподавателя. Однако нет, у неё для этого уж слишком нелукавые глаза.
Вот сейчас она поравнялась со мной. Итак: она достаточно высокого роста, это – плюс.
Она легко, по-летнему одета.
Фигурка... Она, в общем-то, ничего, но вот вся эта незамысловатость черт лица: нос, губы, рот… Что ж тут попишешь,  девушка из кинофильма «Четыре товарища». У пионерки-то личико было куда более интересное.
И вот тут-то, братцы,– она ведь едва ли не рыжая!
Мой любимый цвет, мой любимый рост – голова начинает медленно идти кругом. Волосы цвета горящей меди… И хотя рассмотреть довольно-таки трудно (увы, моё зрение), но, по-моему, это её естественный цвет, волосы не крашеные. И за всем этим сокровищем, а сокровища того буквально целая копна, она следит. Она холит, она лелеет, она ухаживает за своими волосами. И вот это видно хорошо, даже невооружённым глазом.
С ней (здесь я с удовольствием бы написал имя этой девушки) я хотел бы познакомиться поближе.
Уходит…
И сейчас на фоне худых плеч и спины эти волосы совершенно прекрасны.
Этой уже за тридцать, даже за тридцать пять.
Господь наградил фигурой. Ну, что тут говорить.
Формы словно у гитары – Женщина (здесь следует это слово «женщина» непременно написать с большой буквы).
Ну, разве сравнишь её с теми «писюхами». Те (и даже рыжая) ну просто грабли по сравнению с ней.
А тут: походка, эта плавная линия – плечо, бедро, нога. Нет, не поймите меня превратно, года – богатство.
Господь наградил её не только фигурой, лицом (лицом, отнюдь не смазливым личиком), и шмоток Господь, видимо, тоже не забыл ей подарить.
На правой руке различаю два дорогих кольца.
А глаза её скользят по сторонам, по лавочкам: «Ах, не видели ли вы, мужчины, здесь мою собачку?» (однако искать собачку не торопится).
Рядом со мной она задержалась и, кажется, уже готова была рядом сесть, заговорить. Но о чём со мной говорить? И вообще, чего можно ожидать от парня, курящего всего лишь навсего «Приму»?
Я не буду смотреть ей в глаза, но я смотрю и смотрю ей вслед. И хотя это неприлично, но взглядом буквально ощупываю её фигуру, ей это нравится. А вокруг нас бушует июль, и сама она вся – лето.

2
Я сижу на лавочке и курю.
А женщины проходят стороной.