Израильтяне в Ковачевице. Цикл Земля обетованная

                Израильтяне в Ковачевице.
           Тело Семену не принадлежало.  Он был сам по себе, тело – само по себе. Обклеенное датчиками, опутанное проводами и трубками, оно подчинялось только медицинской аппаратуре. Капельницы вливали в него растворы, в легкие через маску качался кислород. Цифры и линии на мониторе не сулили ничего хорошего. А сознание скиталось где-то вдалеке…
    Сперва Семену чудилось, что он в операционной Бакулевского института, на своем рабочем месте, у аппарата искусственного кровообращения, который знал наизусть до последнего винтика. Потом все тонуло в тумане, из которого выплывал силуэт береговой линии Кронштадта, слышались звуки флотского оркестра, давил плечо холодный ствол тубы. Нестерпимо хотелось пить… Белоснежная улыбка забияки Тодора: «Самая вкусная вода у нас в Ковачевице!»      Живописное место – Ковачевица, зеленые холмы, скалистые обрывы…И узкие, стиснутые заборами грубой каменной кладки, улочки горной болгарской деревушки…  Где-то здесь, неподалеку, та самая Ванга, спросить бы у нее, как у меня дела?
...Встали перед глазами Семена холмы Ковачевицы, летняя резиденция друга Тодора...
 …Ковачевицы - это от «Ковач», видимо, жили здесь когда-то кузнечных дел мастера, ковалИ.  А сейчас стало место приютом Софийской интеллигенции… Когда это древнее село пришло в упадок, что-то с ним нужно было делать, и приехала из Софии комиссия. Ходили,   смотрели и ахали: единственное село, дома которой сохранили следы древнеболгарской архитектуры. Как сохранить? Повезло: министром культуры  была дочка  Тодора Живкова, тогдашнего секретаря Компартии Болгарии, а он - первое лицо в стране… Удалось ей провести закон, позволяющий для сохранения села,представляющего археологическую ценность, продавать  дома чиновникам и творческой интеллигенции за бесценок, с одним условием: внешний облик домов не менять! Тогда-то и купил здесь другарь Семена  Тодор Панов свою «усадьбу»…

  Красавец Тодор, мы все тогда, в институте, в ЛЭТИ, были красавцами! «Четвертый Интернационал» - так нашу комнату  в общаге называли! Немец Гюнтер, болгары Тодор и Иван, и еврей Семен… Бригада «Ух!», не разлей вода, все девки института от нас умирали! Пол века прошло с тех пор, а дружба не увяла! Со временем еще крепче стала! Переписывались, перезванивались, ездили друг к другу в гости, пару раз бывал и Семен в Ковачевице…
   Вспомнился дом Пановых  в Ковачевице. Сыновья Тодора, художники-дизайнеры, не только внешний вид, но и  внутреннее убранство комнат постарались сохранить в первозданном виде: красочные домотканые циновки, лавки, покрытые овечьими шкурами, железные дровяные печи.. Жена Тодора, Маргита, утварь старинную  чуть ли не со всего света собирала! Не дом - музей!
 Другарь Тодор домом очень гордился… Слава о доме прошла по всей Болгарии! Экскурсии стали приезжать, Тодор, как заправский музейный смотритель, , рассказывал об особенностях древнеболгарского зодчества, об сельских обычаях , о местной кухне… Демонстрировал свое хозяйство: просторные деревянные веранды, крыши, крытые гранитными необработанными плитами, подполья для хранения провизии… Профессор, он и к этому делу относился профессионально, лекции читал увлекательно! Как это у поэта? «К нему не зарастала народная тропа»!

……………………………………………………………………………
На этот раз прибыла к дому  Пановых туристическая группа особенная! Зарубежные гости, и откуда! Из Израиля! Шумные, громкоголосые, говорят все одновременно, гида, видимо, шутками забросали, то и дело, взрыв хохота!
Но когда Тодор стал говорить, сосредоточились, примолкли, стали слушать с интересом… Тодор привычно вел экскурсию, показывал оригинальные экспонаты деревенского быта, рассказывал и об истории села со времен Турецкого владычества. Среди соседних сел, жители которых были болгаромагометане, обращенные в ислам столетие назад, Ковачевица оставалась верной христианской вере. Сохранилась и церквушка с давних времен… Припомнил Тодор, как в один из приездов Семена, закадычного своего другаря,  затащил его на колоколенку, и даже уговорил настоятеля церкви разрешить почетному гостю из СССР ударить в колокол… Как всполошился местный народ, из тех, немногих, что еще остался в деревне. Не привыкли еще к таким озорствам…
  Как там другарь Семен из хворобы выбирается, как помочь ему?
И пришла Панову одна мысль: «Израильтяне, Семена земляки,  можно привет ему послать!!» Когда время посещения дома подходило  к концу, коммунист, профессор социологии Тодор Панов, наконец, решился…
   - Друг студенческий есть  у меня в вашей стране, друг Семен… В городе Ашкелон  живет. Очень плохо ему сейчас, который день в реанимации, врачи за жизнь его борются! Есть у меня к вам просьба, господа! Если хотите посмотреть и второй этаж дома, а я его еще никому не показывал, прочтите хором вашу молитву к Всевышнему о даровании Семену здоровья! И я вам покажу в доме все!
  Когда гид перевел гостям просьбу Тодора, установилась тишина… Потом группа начала совещаться в полголоса, советоваться друг с другом… Тодор понял, что своей просьбой гостей озадачил: приезжие, по всему, народ светский, молитвы не на слуху, как на призыв его откликнуться… Но, видимо, выход нашелся, в руках одного из них обнаружился молитвенник, кое-кто и кипу надел, а мужчины начали головы покрывать, кто кепками, кто платками..
  Некоторое время определяли, в какой стороне Иерусалим, потом повернулись лицом в том направлении, ( женщины чуть поодаль от мужчин), и над  округой, слышавшей до этого только колокол православной церкви в Ковачевицах, до глас муэдзина в соседних селах, зазвучал древний иврит!
 -Барух, ата, элоэйну, мелех аолам, - громко произнес тот, у кого в руках была книжка, и двадцать человек, нестройно, но уверенно повторили:
- Барух, ата, элоэйну, Мелех аолам, (Благословен, Ты, Б-г наш, Царь вселенной)
- Ми ше Берах авотэйну Авраам, Ицхак, вэ Яков, Моше, Аарон, Давид вэ Шломо, у яварех вэ ярапэ эт а-холе Семен Бен Елизавета…
  На этот раз хор прозвучал более слаженно, набирая силу и одухотворенность.  Бородатые мужики в кофейне повернули свои обветренные крестьянские лица в ту сторону, откуда доносился странный, незнакомый напев. Над зелеными холмами, над скалистыми обрывами, над узкими улочками Ковачевицы , над крышами домов, покрытыми вековой гранитной плиткой, неслись слова древней молитвы, в которой звучала не просьба, а глубокая уверенность в том, святой Б-г преисполнится сострадания к больному, возвратит ему здоровье, и излечит его, и укрепит его, и вернет ему жизненные силы, и вскоре пошлет ему с небес полное исцеление «…всем двумстам сорока восьми частям его тела, и тремстам шестидесяти пяти его жилам – ему, вместе со всеми больными в народе Израиля, -исцеление душе и исцеление телу, сейчас, вскоре, в ближайшее время»,  - так говорилось в молитве.
  -Вэ номар: амен! ( …и скажем:Амен!) - мощно и восторженно прозвучал заключительный аккорд. И далекое горное эхо повторило его: вэ номар: амен!...
…………………………………………………………………………
На следущее утро тело начало постепенно возвращаться к Семену. Порозовело лицо, заблестели глаза…Стало заметно, что   болезнь отступает, сдает хвороба свои позиции!! К изумлению медперсонала, уже терявшего уверенность в успехе своих стараний.  «.И вернулись ему жизненные силы, и пришло ему полное исцеление!»  Как и утверждала молитва…
 
 Семен с Тодором часто общаются через Интернет, в СКАЙПЕ.   Битые и мятые прожитым, они ведут себя, как мальчишки, те самые мальчишки, какими были более полусотни лет назад…  Шпыряют друг друга прозвищами, шутливо переругиваются, рассказывают друг другу анекдоты… Порой обмениваются фотографиями… На одной из них лобастый, седовласый  Тодор среди группы людей, на футболках которых  различимы ивритские буквы.  Когда Семен глядит на этот снимок, его охватывает теплое чувство, и лицо его светлеет…  «Израильтяне в Ковачевице! – думает он, - «Наш» народ – он  везде!»
                *                *                *.