Без темы

 …Вечер. Я у компьютера. Только расслабился. Дочь просит рассказать сказку перед сном.

 Такой облом эти сказки! Сил нет. Вынь и положи! А если она не прилетела сверху?
 Иду как на повинность. Она возбуждена, постоянно перебивает, что-то рассказывает.

- Сказок сегодня нет. Можно это будет просто история?

Мы договорились. Я уже во всю несколько минут…, как она снова перебивает меня:

- Я не поняла? Ты уже рассказываешь, что ли?

- ???

Когда история закончилась, она с широко раскрытыми в темноте глазами сказала мне шепотом:

- Я вот, сейчас поняла одну простую вещь, - Ты сумасшедший!

 

История, которую я рассказал.

  Я вышел во двор. У нас на работе закрытый двор. Дом этот 1938 года, построен американцами для нашего правительства. Там была такая тишина. Не слышно Арбата, где любит резвиться молодежь. Издали со строек доносятся удары. Я встал на солнечное пятно в центре двора, подставил спину лучам и стал греться. С третьего этажа была слышна испанская песня. Наверное, здесь было всё точно так же в то время, когда над всей Испанией было безоблачное небо. Во дворе несколько канализационных люков с почти стертыми датами - 1940 год. Всё время представляю, как по ним проходит Окуджава. Или кто-то в шинели с вещмешком за спиной в последний раз пробегает по своему двору перед отправкой на фронт. Сколько же всего здесь было этого народа считавшего этот двор своим?
  Я захотел представить их всех вместе и в какой-то миг увидел! Их было так много, что они стояли вплотную друг к другу. Я видел среди них Окуджаву. Он точно такой же, как памятник на той стороне улицы. Руки в карманы. Ссутулившийся и кудрявая шапка волос, взбитая ветром. И среди этой толпы я вдруг заметил цилиндр и бакенбарды Пушкина! Сначала опешил. А потом вспомнил, про музей и там где они стоят с Гончаровой в золоте. Какое золото...? В бронзе! Ну, конечно же! Он тоже - местный! Они стояли все молча и смотрели на меня. Серьёзные. И ничуть не смеялись ни надо мной, ни над моими сказками и ЖЖ.
  У меня сейчас было перед ними преимущество. Я был осязаемым. Пока. Но со временем, возможно, тоже буду толпиться среди них. И не буду таким заметным, как Пушкин. Или Окуджава.


14.04.09  ValDao