Солнечные тени

Единственное мое достоинство – хорошая память. Я запоминаю все, что услышал или увидел когда-либо. Это даже забавно – помнить то, что другие уже абсолютно забыли. Иногда я только и делаю, что вспоминаю. Вообще-то, мне просто нечего больше делать. И это так жалко…

Все вокруг меня считают меня жалким. Я тоже так считаю. Все что я могу – это смотреть в потолок, в окно, на приходящих ко мне врачей. Мои руки и ноги не двигаются уже долгие годы. Моя юность прошла в этой палате в высокооплачиваемом госпитале.

А когда-то я мог ходить, был лучшим в классе, был влюблен. Это было так давно, что я могу только вспоминать это.

- Янош, мы ведь всегда будем вместе?
И я отвечал, что всегда. И даже верил в это. Маричка была моей первой и последней любовью. Была тем солнцем в окошке, за которым я бы бежал и бежал. После аварии она несколько лет приходила ко мне в палату, сидела рядом со мной. Тогда я еще не чувствовал себя таким жалким, как сейчас.

А что сейчас? Лежу. На белом одеяле мелькают солнечные тени. Там, за окном, ветви деревьев качаются, и рисунок теней постоянно меняется. Вокруг меня тишина. Ко мне приходит сотрудник моего отца каждый день в одно и то же время. Он читает ничего не выражающим голосом финансовые сводки, отчеты предприятий, поставщиков, месячные и годовые отчеты. Я просто лежу и смотрю в потолок. Запоминаю. Потом кратко пересказываю всю информацию. Мой монолог записывается на диктофон и отправляется к моему отцу. Сам  он уже давно не приходит ко мне. Я думаю, что ему просто противно смотреть на меня.

Но я все равно помню, как он выглядит. Как выглядела моя мать, пока не уехала на длительное лечение в Швейцарию. Она так и не вернулась оттуда. Мне иногда читают её письма. Она пишет, что там чудесный воздух и прекрасная природа. Я за неё рад.

Пока не пришел сотрудник, имени которого я не спрашивал никогда, я просто лежу. Один. Моя палата оборудована по последним медицинским стандартам, с огромным количеством нововведений, которых нет нигде в мире. Я могу вызвать медсестру. Могу позвонить отцу через подсоединенный ко мне беспроводной компьютер. Могу выйти в интернет, и весь мир будет передо мной на великолепном голографическом экране. Мне даже не надо шевелить телом – масса проводков подсоединены к моему мозгу, и я могу подавать прямые команды технике. Могу. Но я ничего этого не делаю.

Вся моя жизнь состоит из воспоминаний. Это все, чем я живу сейчас. Чем жил последние пять лет. С того момента, как Маричка последний раз приходила ко мне.

- Янош, я не смогу больше приходить к тебе. Мне очень трудно сейчас.
- Тебе трудно? А как ты думаешь мне лежать здесь бесконечное время? Я только и живу, что твоими приходами! Как ты можешь говорить, что больше не придешь?
- У меня есть причина, Янош. Это же не значит, что я не люблю тебя. Просто…
- Что? Какие могут быть причины? Ты нашла кого-то здорового и красивого? Что? Так?
- Нет, я…
- Если ты не говоришь правды, значит уходи. Я тоже не хочу тебя видеть! Никогда не приходи сюда!
Тогда я просто закрыл глаза и даже не видел, как она ушла.

Долгое время я просто плакал. Тогда рядом со мной постоянно находилась медсестра, и она наверняка рассказала всем, что я разревелся из-за подружки. И это было ужасно неприятно. Но тогда я не мог остановить своих слез. А теперь я плачу, сколько хочу, и никто не видит этого. Мне никто не задает вопросов, почему у меня красные глаза. Мне вообще никто не задает вопросов, если они не связаны с моим лечением. По договору с отцом я могу уволить любого, кто проявит излишнее любопытство.

Когда ко мне приходила Маричка, это всегда была большая радость. Я смеялся как ненормальный, только она заходила в палату. От неё пахло улицей. Пахло цветами весной и листьями осенью. Она всегда приносила что-то с собой. Что-то из того мира. Возле моей кровати до сих пор лежат шишки, которые она принесла в последний раз.

Сейчас я думаю, что был не прав. Что должен был её выслушать. Но это уже поздно обдумывать. Она больше никогда не приходила, и я никогда не спрашивал о ней.

Новенькая медсестричка каждые 30 минут приходит проверять мое самочувствие. Ей ужасно неловко, она, наверное, лет на 5 младше меня и наверняка это её первая серьёзная работа.
- Та женщина, что приходит сюда каждый день, наверное, ваша знакомая.
Спрашивает и сразу же спохватывается, со страхом ждет моей реакции. Я не могу понять, о ком она, но мне и не интересно. Я молчу. Видя, что разноса нет, она продолжает.
- А вчера она приходила с девочкой, наверное, дочкой, и так долго плакала в коридоре. А когда я спросила. Почему она не заходит, она сказала, что вы запретили ей. Но она была такой несчастной. Может, вы разрешите ей к вам зайти?
- Я не понимаю о чем ты. Не лезь не в свое дело.
- Уволена.
На её глаза так быстро навернулись слезы. Это, наверное, слишком жестоко, но как меня должны касаться чужие проблемы? Я здесь никому не нужен. Вокруг меня люди просто делают свою работу. Ничего личного.

- Тогда, тогда вы выслушайте меня! Всё равно уволили, так слушайте! Я-то себе работу еще найду, а вы? Так и будете, как чурбан, лежать? У вас же столько денег, столько возможностей!
- Возможностей? Да о чем ты тут можешь вообще говорить? Ты вообще кто такая? Убирайся отсюда!
- Я уйду сейчас, а вы? Почему вы ничего не делаете?
- Дура! Что я могу делать? Да и зачем?
- Та женщина! Она ведь вас любит, а вы не хотите её видеть!
- Да единственная женщина, которая меня любила, ушла от меня очень давно!
- Но может это она пришла к вам!
- Не может такого быть! Она ушла 5 лет назад!
- Эта женщина приходит сюда каждый день! Уже многие годы!
- Откуда ты знаешь!
- Весь персонал знает!
- Почему же мне никто ничего не говорил?
- Все боятся увольнения. А меня вы уже уволили. И вообще, я хотела помочь той женщине. И вам.
- Почему?
- Потому что… Потому что она несчастна. И вы несчастны. Может это потому, что вы не вместе…
- Ты знаешь, как зовут эту женщину?
- Нет.
Я был растерян. Она собрала свои вещи, направилась к выходу.
- Стой. Я не уволю тебя.
- Правда?
Она была так рада!
- Да. Но не смей никому рассказывать про наш разговор. И еще. Эта женщина, как она выглядит?
- О, да конечно! Она невысокая, моего роста. Карие глаза, волосы русые, вьются. Только она …
- Что?
- Мне кажется, ей нелегко приходится. Одета она слишком просто. И девочка её тоже.
- Девочка?
- Да, ей лет 5. Знаете, она чем-то вас напоминает. Такой же недоверчивый взгляд и… глаза голубые, как у вас.
- У меня нет детей.
- О, да простите, просто она такая милая и я… Конечно, вы же здесь уже…
- 8 лет.
- Д-да.
- Можешь идти. И не надо приходит так часто, я не нуждаюсь в таком присмотре!
- Но это моя работа! Я должна ее делать!
- Не нужно. Я сам тебя позову, если что-то случится.
- Хорошо. Простите меня. Я пойду.
Ушла.

Я так давно не разговаривал с людьми о себе. Или о том, что вокруг меня. Эта наивная девочка, которая хочет кому-то помочь… Она еще не поняла, что люди не нуждаются в такой заботе. Они, конечно, принимают её, но потом выбрасывают помощников на мусор, даже не интересуясь их судьбой. Люди всегда избавляются от мусора. Как мой отец от меня. Если бы ему не казалась полезной моя память, он бы давно бросил меня здесь. Хотя фактически, он уже давно меня бросил.

Даже Маричка. Если даже она от меня отвернулась, то кому в этом свете еще я нужен? Говоришь, женщина?  Это должно быть какая-то ошибка. Может, она ошиблась палатой. Или этажом. Или она вообще ненормальная.

- Если бы у нас были детки, ты бы хотел мальчика или девочку?
- Конечно девочку!
- Почему?
- Потому, что она будет обязательно похожа на тебя, Маричка!
- Тогда я тоже хочу девочку. У нас обязательно будет девочка!

Мы были тогда в 11 классе, совсем перед окончанием. Были такими счастливыми… Это была самая прекрасная весна. У Марички было синее платье с золотой звездочкой на плече. Я говорил, что эта звездочка – мое сердце, которое она у меня украла. А она смеялась и говорила, что это её счастливый талисман, мое сердце, и что даже когда она снимает платье, то звезда остается на плече. Она даже сделала маленькое тату в виде звезды на правом плече. Ей еще за это сильно досталось от родителей, но она отказалась его свести.

Почему-то мне именно сейчас вспомнился тот разговор. А еще как она приходила ко мне в больницу за пару месяцев до измены.
- Я хочу, чтоб у нас были дети. Хоть когда-нибудь. Ты знаешь, в этой больнице даже делают искусственное оплодотворение.
- Я не понимаю, о чем ты.
- Ладно, потом как-то объясню.

Вспомнилось, как она пришла ко мне в последний раз. Она была бледнее обычного. Даже губы не накрасила. И глаза были красные. Зря я не выслушал её. Может она хотела только на время перестать приходить? Как же я был неправ!

Сейчас я лежал в тишине и ждал сотрудника. Он приходит в три часа. Минута в минуту. Дверь всегда открывается с характерным скрипом. Больше ни у кого она так не скрипит. Это даже смешно. Он садится на стул, раскрывает папку и начинает читать. Никогда не смотрит на меня. Никогда не поднимает головы от бумаг.
- Как вас зовут?
От неожиданности он подскакивает на стуле.
- Что, простите?
- Я спросил, как вас зовут. Вы 5 лет приходите сюда, читаете, но я так и не знаю, как вас зовут.
- Но, я был уверен, что вас это не интересует, как и…
- Что? Как и то, что вы читаете?
Мне было забавно видеть его замешательство. Впервые за долгое время я чувствовал желание говорить. И желание слушать. Это из-за слов медсестры, что я не жалок? Или мне так захотелось не быть жалким?
- Да, в общем-то, так.
- Так как вас зовут?
- О, простите! Михаль Жжечкин. Я работаю на вашего отца уже много лет и в последнее время занимаюсь тем, что держу вас в центре событий вашей фирмы.
- А. Да. Эти отчеты.
- Вас они, возможно, не интересуют, но ваш отец очень надеется, что однажды вы сможете занять его место! Он очень гордится вами!
Если бы я мог толкнуть его, я бы обязательно это сделал. Мой отец гордится мной! Это такая чушь!
- Вы что-то путаете! Мой отец когда-то гордился мной. А сейчас я бесполезный кусок мяса с миллионом подсоединенных проводков!
- Нет! Это не так!
Вот уже второй человек за сегодня мне противоречит! Это что вирус какой-то?
- Вы ведь не потеряли ваших способностей! И если бы захотели, даже так могли бы учиться в лучших университетах с дистанционным обучением! И вы будете управлять этой фирмой!
- Почему вы так уверенно говорите? И вообще, откуда у вас столько энтузиазма по поводу меня? Я пять лет молча слушал ваше чтение. Вы ничего обо мне не знаете!
- О, нет! Вы не правы!
- Опять я не прав!
- Да, простите меня, но вы ведь всегда были и остаетесь сыном вашего отца! Я знаю, как он страдает из-за вашей болезни! Мы с ним вместе учились когда-то, и я хорошо его помню молодым! Вы точно такой же! Гордый, самоуверенный, никогда никого не слушаете!
- В первый раз слышу, чтоб кто-то знал моего отца! А переживает он только из-за того, что я жалок и бесполезен ему.
- Вы не бесполезны! Вы так же можете участвовать в работе фирмы как и учиться! У вас же все новейшее оборудование! Ваш отец постоянно ищет все более новые способы включить вас в жизнь, чтоб вы снова были с ним!
- Ладно. Достаточно. Дочитывайте свой отчет и уходите. Я хочу подумать о том, что вы сказали. 
- Конечно.
Поток откровений иссяк мгновенно. Полились цифры и факты. Он закончил и ушел, но вопреки обыкновению, даже попрощался со мной.

За окном темнело. Обычно в такое время приходила Маричка. Опять я о ней думаю! Вопреки обыкновению, сегодня я очень много говорил. И много слушал. Что-то меняется во мне. Я привык? Сросся со своей жалкостью, и теперь буду жить дальше? Может быть. Наверное, когда-то так должно было произойти.

Ночью мне приснилась Маричка. Как она приходила ко мне, забиралась в мою постель и гладила меня. Её руки всегда были нежными и теплыми. Она целовала меня и говорила, что всегда будет любить меня, даже если я откажусь от неё.

Даже если я откажусь…

Утром болела голова. Все тело охватывала странная ломота. Мысли путались. Я вызвал медсестру. Она что-то покрутила, понажимала, сделала мне укол и я уснул. Проснулся как ни в чем не бывало, мысли прочистились и некоторые детали стали яснее.

Маричка хотела от меня ребенка. Она не один раз приходила ко мне с пробиркой, говоря, что ее попросили для анализов, что медсестры стесняются, а она все-таки моя девушка. И я ни о чем не спрашивал, только бы она приходила.

Это было за пару месяцев до того. И этот разговор про искусственное оплодотворение… Может ли быть, что она сделала это? Может ли быть, что та женщина, что приходит сюда каждый день – моя Маричка, а девочка моя дочь? Как одержимый я стал обдумывать все возможные варианты, вспоминать все наши встречи. Ведь тогда она хотела что-то мне сказать. А я… Идиот!

Снова вызвал медсестру. Но это была старожилка больницы. Просто попросил воды. Не могу же я спросить, когда будет новенькая. Начнутся ненужные подозрения, её могут уволить, если посчитают, что она флиртует с клиентами, тем более с таким проблемным, как я. Тогда мне точно ничего не узнать.

Её не было три дня. Я все это время не мог успокоится. Когда приходил Михаль, я расспрашивал его об отце, узнавал и удивлялся его другим сторонам. Захотел учиться. Для меня тут же организовали внеконкурсное и внеочередное зачисление в ВУЗ. Позвонила мать. Я так давно не слышал ее голоса, что расплакался. Отец передал, что приедет ко мне, когда вернется из командировки. Было такое ощущение, что все это время я был в коме. А теперь все вокруг рады моему пробуждению.

Я и сам был рад. Но больше всего я хотел найти Маричку. Я никого не мог попросить об этом. Мне казалось, что отец отберет ее у меня, запретит видеться после стольких лет отсутствия. Станет подозревать в корыстности. Особенно, если у неё ребенок от меня. Это же такой повод для шантажа!

Но я верил, что она никогда бы не стала шантажировать меня. И уже очень сильно сомневался, что она предала меня. Это было моей ошибкой, тогда не выслушать её.  Она ведь всегда была рядом. И после аварии тоже. Три года она каждый день приходила ко мне. Никогда ничего не требовала, только хотела быть рядом. И я тоже так этого хотел, что мысль о малейшей разлуке была для меня равносильна предательству. Я был мальчишкой. И у меня больше никого не было кроме неё.

- Я слышала, что вам стало лучше!
Медсестричка впорхнула в палату и радостно заулыбалась мне.
- Как будто в моем состоянии может стать лучше!
- Но вы ожили! Вы как из комы вышли!
Я засмеялся. Это было тачной копией моих мыслей. Она непонимающе смотрела на меня и смущенно улыбалась.
- Да, я как из комы вышел. Наверно, надо сказать тебе спасибо!
- Мне?!
- Да, ты тогда меня задела. И еще кое-что. Насчет той женщины.  Она так же приходит?
- Да, девочки говорили, что опять была.
- Ты можешь сказать мне, когда она в следующий раз придет?
- О! Хорошо, скажу. Вы хотите её видеть?
- Мне интересно, кто это. И я очень боюсь, что она не та, о ком я думаю.
- Вы знаете, чтобы попасть на этот этаж, нужно пройти через регистратуру. Я могу посмотреть…
- Что ж ты раньше не сказала! Бегом!
- Да, хорошо.

Она убежала, а я вспоминал Маричкину фамилию. И не смог вспомнить. Я, человек с феноменальной памятью!  Это просто абсурд! Но я не мог.

- Калишкина. Её фамилия Калишкина. М.
Она так запыхалась, что чуть стояла, а глаза светились любопытством и надеждой. Я тоже надеялся на чудо, но эта фамилия мне ничего не говорила. Я никогда её не слышал.
- Нет, мне она не знакома. Только инициалы… Может это и не она.
- А хотите, я её к вам приглашу, когда она придет?
- Давай, посмотрим.
Старался выглядеть равнодушным, но у самого разрывалось сердце. Казалось, что никогда не дождусь того момента, когда она войдет в мою палату.

До вечера был как в тумане. Прослушал какую-то лекцию, решил какие-то тесты. Все будто проходило мимо меня. Михаль как обычно прочел отчеты, поговорил со мной о делах, но видя, что я не в духе, быстро раскланялся. Я ждал. А она всё не приходила. Вечером зашла медсестра и сказала, что она впервые не пришла.

Я не находил себе места. Всю ночь пролежал глядя в потолок. Я был бессилен даже что-то предпринять. Может, стоило обратиться к отцу? Нет. Не хочу быть ему обязанным еще и в этом. Гордыня…

Опять три дня до смены моей медсестры. Я только сейчас понял, что до сих пор не знаю имен никого из персонала. Они годами ухаживали за мной, а я даже не знаю, как их зовут. Мне стало стыдно. Я спрашивал имена у всех, кто заходил ко мне в палату. Эта новость, видимо, быстро распространилась по больнице, ко мне зашел лечащий врач. Он долго смотрел и слушал меня, пристально вглядывался в мои глаза, качал головой. По-видимому, пытался понять, откуда такие перемены. А я улыбался и отвечал на вопросы. Мне вдруг стала приятна забота этого немолодого человека, который наблюдал за мной 8 лет.

- Таким живым я видел вас лет 5 назад, когда еще к вам заходила та молодая особа.
- Да, Маричка.
- Жаль, что она не заходит к вам.
- Мы поругались.
- Наверное, вам пора бы и помириться. Нехорошо ей так просто сидеть в коридоре.
- Что, простите?!!
Я бы подпрыгнул, если б мог!
- Спокойнее, молодой человек! Вам нельзя так волноваться. Снова подымется температура…
- Вы знали, что она приходит, и ничего не говорили мне?!
- Она просила ничего вам не говорить!
- И вы молчали столько лет?
- Конечно! Вы ведь никогда о ней больше не спрашивали. И вообще, говорить с вами о чем-либо, кроме лечения, было строжайше запрещено под страхом увольнения. А у меня семья, больная жена!
- Я все понял! Я понял! Так это правда она! И эта девочка…
- Девочка?
- Не важно! Пожалуйста, приведите ко мне Маричку, я прошу вас! Ведь вы же знаете её. Она послушает вас и придёт!
- Хорошо, хорошо, не волнуйтесь! А … Меня не уволят?
- Что вы, доктор! Нет! Я вам обещаю!

После его ухода я еще в еще большем нетерпении ждал встречи. Часы тянулись как сутки. Я чувствовал свою беспомощность и злился на самого себя. Появилась медсестра.
- Добрый вечер! Как вы сегодня?
- Прекрасно! Представь себе, та женщина – это она!
- Правда! Как чудесно! А откуда вы узнали?
- Доктор. Мне сказал доктор! Он все знал. Он ведь хорошо знал Маричку!
- Маричка! Так вот как её зовут! Я обязательно приведу её к вам! Как раз скоро она должна прийти!
- Точно! Она всегда приходила в это время!
- Я буду ждать её в коридоре!

Я слышал голоса. Они спорили.
- Нет, это не так! Он очень ждет вас!
- Я не могу. Нет, я не пойду к нему!
Этот голос, мой родной, дорогой голос!
- Маричка! Маричка!
Я кричал так громко, как мог. На глаза навернулись слезы, я так боялся, что она не придет!
- Маричка!
- Я здесь.
Она пришла.

На ней было то самое синее платье. Он выглядело совсем не так, как раньше, но звездочка была там же. Я плакал. Она прижалась ко мне и вытирала мои слезы. Плакала. Она изменилась, похудела. Стала взрослее, серьезней. Но осталась все той же родной мне Маричкой. Моей Маричкой.

- Мама? Мама, почему ты плачешь? Кто это?
Детский голосок за её спиной. Я не смел ничего спросить.
- Таня, это… Это твой папа. Он болеет. Но это ведь ничего, правда?
- Правда папа?! Настоящий? И мы его вылечим и заберем с собой?
- Настоящий. Только забрать мы его отсюда не можем…
- Ну, если он захочет, я уже привез кресло…
Отец! Откуда он здесь? Ах да! Он же собирался приехать!
- Я хочу…

Я лежал заливаясь слезами, такой жалкий, но такой счастливый…