Леди Ди стран Варшавского Договора

Вступление.
«Судьба играет человеком, а человек играет на трубе»…. Кто, кроме врожденного авантюриста Остапа Бендера, так мог «перекорежить» поговорку «жизнь – копейка, медный грош»? Как ни стараются всякие шарлатаны-проходимцы судьбу предсказывать, но не известна она, и… «ке сера – сера : что должно быть, того не миновать». Родился один человек в одной маленькой деревне, пожил там безвыездно и там же помер. Все его родители, дети, внуки тоже в деревне этой проживали и проживают. А другой – родился за тридевять земель от родины своих предков, прожил всю жизнь в переездах-разъездах, прославляя лишь одним своим присутствием десятки стран и городов, познал десятки разных обычаев, нравов и языков.

Анна Виктория Герман…. Её соловьиный голос («ля блю») «до сих пор в ушах звенит» у миллионов бывших совето-совков, поляков, немцев, итальянцев, голландцев, французов, бельгийцев. А судьба её – это неповторимая сага, несравнимая повесть, «печальнее» и радостнее которой «нет на свете», где многовековые европейские события, люди и страны туго переплелись в единый клубок.

Европа – плавильный котел, где разные нации и национальности с эпохи Возрождения начали сливаться в единую нацию Европейский народ. Гонимые за веру, за убеждения, в поисках куска плодородной земли, наконец, перемещались немцы, голландцы, датчане, поляки и прочие-прочие со своих насиженных мест.

Анабаптисты или меннониты
Основателем меннонитства был Менно Симонс. Он родился во фризской деревне Витмарсюм (Голландия), получил богословское образование и принял сан католического священника. Его внимание к учению анабаптистов привлекли репрессии против них. В 1537 году он возглавил движение “мирных” и совершил обряд перекрещения и рукоположения в духовные старшины братства. Прошел обязательную «школу» странствующего проповедника, организовывая общины по всей Европе. В 1543 году принял сан епископа всех меннонитов.

Жестокие гонения, которые продолжались вплоть до 1578 года, заставляют меннонитов с 40-х годов XVI века сниматься с насиженных мест и переселяться в Северную Германию и Польшу. В Польше они селились колониями, так как Польское правительство (как и позже русское) предоставило переселенцам религиозную свободу, освободило от воинской повинности, наделило различными вольностями, видя в них один из рычагов развития производственных сил страны.

К концу XVIII века положение меннонитов на территории Пруссии стало ухудшаться. Стали резко обостряться противоречия между зажиточной частью меннонитских крестьян и местными помещиками-юнкерами. Прусские короли перешли к отмене привилегий и к репрессиям. А в 1774 году Фридрих Великий издал указ по Мариенбургскому управлению -- меннонитское землевладение ликвидировалось. В это время снова встает вопрос переселения лучших в мире крестьян-меннонитов. Создавшимся положением воспользовалась Россия.

Россия после войн с Турцией получила ряд владений, на которых ей требовалось закрепиться. Программа заселения южных земель иностранными колонистами была рассчитана на создание из них социального слоя “природно-верноподданных”, а не голых-босых-вороватых-с-вырванными-ноздрями соотечественников. Южно-степные районы тогда были «целинными и залежными землями», для освоения которых нужен был огромный капитал. Зажиточные меннониты, которые знали к тому же, как управлять наемными рабочими и правильно вести хозяйство, рассматривались как такой ресурс (мен пауэр), который необходимо привлечь щедрыми привилегиями.

Правильная колонизационная политика, которая пошла на пользу России!

В 1763 году Екатерина II издала манифест “О дозволении всем иностранцам, в Россию въезжающим, поселиться, в которых губерниях они пожелают”. По этому манифесту всем переселенцам предоставлялись широкие льготы и свободное исповедание своей религии. Меннонитам для заселения отводились земли на юге Украины (в Екатеринославской, Таврической), Самарской и Саратовской губерниях и Кубани. Переселение шло с 1789 по 1870 годы. В России, меннониты получили от царских властей небывалые доселе привилегии. Каждую семью наделили землей в 65 десятин, освободили на 10 лет от всяких податей, “на вечные времена” освободили от военной службы, разрешили заниматься не только земледелием, но и “заводить” фабрики, заниматься торговлей и т.д. Колониям меннонитов было предоставлено право свободного отправления религиозных обрядов, самоуправление и собственная юрисдикция. А меннониты, в свою очередь, дали обязательство не допускать действий, направленных против господствующей православной церкви и против самодержавия. Все это способствовало быстрому росту меннонитских колоний. Этому также способствовала установленная система землевладения. Оно было неделимым. Земля находилась в единоличном потомственном пользовании, однако собственником земли выступала колония.

Историк д-р Люсия Тейссен
В Голландии вышла книга о Польско-Нидерландских отношениях за последние 1000 лет:
«1000 jaar Polen en Nederland door Lucia Thijssen» 248 blz., geіll., Walburg Pers 1992, - ISBN 90 6011 807 3. Казалось бы, никогда Польша и Нидерланды друг от друга особенно не зависели, а поляки и голландцы всегда «в разные стороны глядели»: первые на восточного соседа, а вторые – Вест-Индию, которая отнюдь не «западной», а тем более «Индией» оказалась. Однако были такие времена, когда могучей была держава Польша в союзе с литовцами, полноценной была империя, которая простиралась от Ливонии к северу до Молдовы и Черного моря на юге. Нидерланды со своими колониями заморскими тоже лидировала некогда в мире. Однако канули в небытие те времена, когда и Вильно, и Рига, и даже Одесса были польскими. Забыли народы мира об этом, впрочем, как и о почти 100-летнем «небытии» Польши под игом России…. Или коммунистическим «киднепинге» её почти на 60 лет. Книга Люсии Тейссен совершенно уникальна, имеются материалы о меновой торговле 10-11 веков (фризийские вина, гончарные изделия, стекло и фарфор менялись на польский мёд, пчелиный воск, янтарь), а также о том, что Гданьск (Данциг) называли малой Голландией, а популярнейшее имя голландцев – Полак или… о сохранившихся до сих пор польских кирпичах, из которых построены дома в Амстердаме, или дубовых сваях на пристанях и набережных каналов….

Lucia Thijssen, занимаясь судьбой голландских меннонитов, которые переселялись в Польшу, была первой, кто опубликовала интервью в газете NRC под названием «Менонитская соловушка Nachtigaal van de Koude Oorlog». В 2001 году мать Анны Герман, которой тогда исполнилось 91 год, рассказала удивленной Люции, что её любимая «восточноевропейская леди Ди», как Анну Герман называли в Европе, есть её соотечественница. Судьба всей её менонитской семьи из Голландии по матери и из Германии по отцу, так успешно начавшись в конце 19-го века, трагичной стала с приходом к власти в России большевиков.

Кубань – поселение немецко-голландских меннонитов на Северном Кавказе
Регион по берегам реки Кубань, который раньше был заселен ногайцами, вытесненными захватом этих земель в Турцию, был отдан во владение Менонитскому Братству вокруг поселений Молочная и Хортица. Вскоре к этим землям были присоединены дополнительно 17500 гектаров плодороднейших земель, где в 1862 – 1866 г.г. построены были деревни Вольдемфюрст (Wohldemfrst) и Александерфельд (Alexanderfeld).

На карте деревни с «поголовным» менонитским населением отмечены кружками, хотя вокруг имеется большое количество русских деревень и украинских, которых местные голландо-немцы называли Chochol (хохол)…. Вот такие они были эти меннониты… сякие-такие.

Были также здесь, на Кубани-реке, поселения сплошь немцами католического вероисповедания заселенными (например, Рождественское). Самые большие неприятности меннонитам наносили оставшиеся за пределами своих бывших земель ногайцы, черкесы, татары и другие народы с исламским вероисповеданием в сердцах.

Меннониты с самого зарождения своего «братства» ведут строжайший учет своего рождающегося, переселяющегося, в брак вступающего и умирающего народа. Книги эти до сих пор неисчерпаемый кладезь для историков, да и просто тех, кто своей родословной интересуется.

Переселение землевладельцев происходило «волнами» и всегда было хорошо согласовано с правительствами принимающих стран с одной стороны и «ответственным братом» с другой, переселяющейся стороны. По имени «брата» этого и можно определить, куда приехали немцы-голландцы.

Описанное Кубанское поселение образовано при посредничестве Йохана Клаассена из города Либенау (Johann Claassen of Liebenau).

До конца 19 века земель для иностранных переселенцев стало не хватать, и миграция была направлена в Узбекистан. Например, поселение Ак-Мечеть близ старинного города Хива (поселение Клааса Эппа из Фрисланда Klaas Epp ).

Ирма Мартенс, мать Анны Герман
В 1909 году в Вольдемфюрсте в семье немца Давида Мартенса и голландки Анны Фризен Мартенс родилась девочка Ирма. Голландские корни этой семьи прослеживаются плохо, так как девичья фамилия Анны Фризен, как считает д-р Люсия Тейссен «искажена» и утеряна. Что касается германского корня Мартенсов, то всё хорошо известно до екатерининских времён. В XVIII веке пра-пра-предки Анны Герман в России оказались.

В 1922 году дед Анны Герман бесследно исчез…. «Пропал» без всякого следа, то есть не видели члены семьи его тела, но… бабушку Ирму Мартенс и семерых детей её выслали без суда и следствия в далёкий Узбекистан. Еще не началась, заметьте, коллективизация и кулака как класса не выводили под корень. В предместье города Ургенча в менонитском поселении нашли они свой приют на долгие годы.

Евгений (Ойген) Герман (Hoеrmann), отец Анны Герман
Род Германов переселился на Украину из Германии. В 1819 году прапрадед Анны Герман основал село Нойхоффунг (по-русски «Надежда») – ныне Ольгино, что неподалеку от города Бердянска, расположенного на берегу Азовского моря. Там же родился и дед Анны Герман – Фридрих Герман, который учился в Польше, входившей тогда в состав Российской Империи. Науку проповедника он осваивал в баптистско-евангелистской семинарии города Лодзь, где в 1910 году у него родился сын Ойген (Евгений) Герман – отец Анны Герман. После учебы семья Фридриха Германа вернулась на Украину с девятью сыновьями и дочерьми.

Еще несколько счастливых лет и наступил 1917 год. Лишения, голод, ликвидация накопленного трудом хозяйства и, наконец, арест в 1929 году. Приговор «кулаку» Фридриху Герману, отцу многочисленного семейства, весьма «мягок» для того времени – всего 5 лет лагерей и «5 – по рогам», то есть ограничение прав. Он гибнет на лесоповале через 1,5 года.

«А сестри, сестри… горе вам, мої голубки молодії»….

Хотя, в данном случае, это и сёстры, и братья – отец и дяди-тёти Анны Герман. Что могло ожидать ЧСВН (члена семьи врага народа), да еще и «германской» национальности ПЛЮС набожного и ни при каких обстоятельствах оружия (любого) в руки не соглашающегося брать? Даже при угрозе смерти….

Старший сын Вили сумел скрыться и через Польшу пробрался в Германию. А вот Евгению Герману скрыться от суровых властей не удалось, хотя долгое время он работал бухгалтером столовой на шахте в Донбассе. Красавец Ойген был вхож в компании «начальствующих» бонз, он прекрасно пел, играл на рояле и гитаре, кроме того, пишет стихи, сочиняет музыку. Он женат на немке Альме, у него есть сын Руди. Каким-то образом в столовой «исчезает» огромное количество спиртного. Вы можете себе представить? В питейно-закусочном заведении Донбасса, где бухгалтером является немец-анабаптист, сын кулака и брат изменника родины, вдруг много вино-водочного товару пропадает?...

Да,… взмахивая руками и, метаясь по маленькой комнатке туда-сюда, собирает воедино мысли в голове ЧСВН бухгалтер Герман Ойген. Отец репрессирован, - это раз. Брат – нелегально перешел границу, - это два, жена – немка и ЧСВН, это три…. А тут еще и «грехи» с «отмыванием грехов» с помощью казенной ликеро-водочной продукции. Расстрел за это – высшая мера наказания….

Бросает Ойген всю свою семью донбассовскую и отправляется в бега.

В скитаниях проходит несколько трудных лет, пока не оказывается красавец-меннонит в Ургенче (Узбекистан), где работает учительницей немецкого языка мать семерых детей Ирма Мартенс. Покорил он её сердце своими романсами под гитару. 14 февраля 1936 года рождается дочь, которую назвали Анной Викторией.

Недолго наслаждался жизнью в новой семье Ойген. 26 сентября 1937 года «органы» нашли его и увезли в «чёрном воронке». Ирме сказали, что муж её лишён права переписки. Долгое время никто не знал о его дальнейшей судьбе, но ныне живущий в Германии 88-летний младший брат Ойгена Артур Герман сообщает, что в 1938 году Ойген был расстрелян в Ташкенте как «немецкий шпион и долголетний вредитель». Эти сведения Артуру были сообщены лишь в 1988 году (уже после смерти Анны Герман). 15 ноября 1957 года отец Анны Герман был посмертно реабилитирован.

Светит незнакомая звезда, снова мы оторваны от дома
Через год после ареста Ойгена, семья Германов переживает еще одну потерю: от болезни умирает Фридрих – младший брат Ани. Два брата Евгения и сестра арестованы. После тюрем уцелели сестра и брат Артур. Пятерым братьям Ирмы «повезло» значительно меньше – никто из них не выжил в тюремном Гулаге.



Две женщины – бабушка Анна и мама Ирма Мартенс приходят к мысли, что спасение семьи заключается в побеге. Но куда они могут убежать, если им запрещено проживание в городах европейской части России, а скитания свои они в течение нескольких пред- и военных лет совершают из Ташкента в Новосибирск через Красноярск в Джамбул. В славном городе Джамбуле в 1943 году Ирма Мартенс снова «выходит замуж» за офицера Войска Польского Германа Бернера. На этот раз фиктивно, но это поможет ей хлопотать и добиться выезда с семьёй на родину «мужа». Это стало возможно потому, что, сражаясь в рядах польской дивизии имени Костюшко, официально разрешенный властями именоваться «героем» и не расстрелянный НКВД, польский офицер пропал без вести. «Наградой его семейству» было высочайшее разрешение выехать в Польшу.

Анна Виктория Герман в Джамбуле идет в первый класс советской школы. Шёл суровый 1942 год….

Курица не птица, а Польша… не заграница
В 1946 году семья из трех человек - бабушки, мамы и дочки – оказывается в «городе» Нова Руда (Рудза) Клодзского повяту Нижнесилезского воеводства. Город этот и сейчас без кавычек упоминать в печати вряд ли кто решится, хотя в настоящее время он имеет статус городской гмины с населением в 25 240 человек. В послевоенные годы – это полуразрушенный шахтерский поселок, который мало чем отличался от того описания, который дал в 1848 году врач Рудольф Вирхов, пребывая тут во время эпидемии тифа в Силезии. Ирма Мартенс-Бернер как глава семьи с большим трудом устраивается на поденную работу в государственное учреждение уборщицей, что позволяет получить служебную «квартиру» - комнатку в многосемейке. Польский язык  10-летняя Анна осваивает буквально «не по дням, а по часам», щебечет почти без русского акцента, хотя в школе для эмигрантки-москальки уже приготовлены прозвища – «пожарная каланча», «тетя-достань-воробушка» и т.д. Такой «высокой» девочки земля Силезская закопченная, угольно-металлургическая не рожала и не видывала….

Когда в 1949 году семья переезжает во Вроцлав, Анна Герман достигает роста 184 см….

Учеба в польской школе ей даётся легко – сплошные отличные оценки с некоторым снижением успеваемости по физико-математическим точным наукам. Однако «каланча эта пожарная» угловатая и почти без вторичных женских половых признаков обнаруживает сама в себе (и это уже не скрыть от окружающих) не просто способности, а дар Божий рисовать. Анна мечтает по окончанию средней школы поступать в высшую школу изящных искусств. Она не видит себя вне искусства, она парит в эмпиреях и… совсем забывает о том, что «Польша – не заграница», а Джамбул-город и Вроцлав-город, несмотря на расстояние между ними, так близки и одинаковы… по построению самого лучшего на свете и счастливого коммунизмо-социализма….

Мама Мартенс-Бернер русский и польский языки в совершенстве не освоила до самой смерти, но хорошо понимала идеологические основы существования и там, и тутА, чтобы дочку свою на путь истинный направить: «Надо выбрать какую-нибудь более практичную профессию, чтобы прокормить семью и себя».

Учеба хлеба насущного ради
«Учиться, учиться и ещё раз учиться»… и больше ни о чём не думать и не заботясь о других,… не получается у рабоче-крестьянско-кулацко-меннонитской гражданки социалистического народного Польского государства. Поступить в университет, чтобы «бродштудиум» делать (то есть, на языке предков Анны Герман, учиться, чтобы иметь специальность для заработка на жизнь), удается. Но… в Польше и в шахтёрском крае без «блата» университет двери открывает настежь только… геологического факультета.
«Шагай, геолог, крепись, геолог!», - начинает свою песню жизни Анютка-достань-воробушка, чтобы потом ЗАПЕТЬ своим ангельским «ля блю» голосом песенку с подобным «подтекстом» на весь демократический союз народов стран Варшавского Пакта и примкнувших к ним Югославии, Вьетнаму и Кубе. Учась во Вроцлавском университете, Анне приходилось работать, чтобы помочь маме прокормить семью. Три примерно года (с 1955 по 1959) работа была поденной, как и у мамы Мартенс-Бернер, уборщицей в ресторанах, официанткой….

Анна Герман и Марк Бернес
Живопись в университетские годы пришлось оставить. Науки штудируя, Анна лучше сокурсников осваивала языки – голландский (мама говорила на старом датче), английский, немецкий (разговорный – второй родной), французский.

В университете к Анне пришло другое увлечение — она начала петь….

Тут опять надо вернуться в далекое меннонитское прошлое. Анабаптисты поют в своих деревянных церквах, хорошо поют. У них нет обычая специальный хор содержать и готовить певцов для академических хоров – всё братство поёт под руководством «министра», то есть простого брата, назначенного сегодня вести службу.

В 6 лет Анна Герман удивила всех – у неё выявился абсолютный (идеальный) слух. Девочка мечтала, чтобы её научили играть на фортепьяно, но это желание было для семьи из трёх «ЧСВН женского пола» абсолютно ненаучной фантастикой.

На четвертом курсе на студенческом вечере Герман спела две свои песни на стихи Юлиана Тувима.

Хозяйка однажды с базара пришла,
Хозяйка с базара домой принесла:
Картошку,
  Капусту,
  Морковку,
  Горох,
  Петрушку и свёклу.
  Ох! ...

Студенты «заценили»: ты чудо! Ты волшебница!... и одна из подружек, у которой были знакомства в «богеме вроцлавской», буквально "затащила" Анну на прослушивание профессионалами. Герман мгновенно была зачислена в штат Вроцлавской эстрады.

С 1960 года она перестала работать поденщицей, стала зарабатывать деньги выступлениями. Разными, надо сказать, и далеко не концертными, а скорее ресторанно-рекреационными увеселительного свойства под джаз-оркестр, а когда и под аккордеон номерами для не слишком избалованной публики Вроцлава.

Однако не следует забывать, что страна народной демократии Польша в начале 60-х годов уже почти полностью переняла «манеру» своего старшего брата, друга и учителя, как надо идеологически работать в области культурКи. Главное (исключая многочисленные подробности) – это провести оценку квалификации любого (подчеркиваю, - ЛЮБОГО) работника культурКи, осмелившегося себя выставлять на всеобщее народное «обоРЗение».

Всех и всякАВО работника такого надо «пропустить» через ТАРИФИКАЦИОННУЮ комиссию. Комиссия сама и постановитЬ – «пущать или не пущать», то есть – разрешать или не разрешать…. Никакого значения не имеет, знает ли народ, то бишь, публика-дура, тарифицируемого артиста, любит ли его и никого другого уже и не желает видеть. Нам, ТАРИФИКАЦИОННОЙ комиссии, виднее… и УСЁ !

И тут молодую певицу поджидала неудача. Варшавская высшая тарификационная комиссия ей поставила "неуд". За недостаточное количество польского в репертуаре – у нас ЧТО, своих песен мало?, ей пеняли, что вы даже из репертуара Луи Армстронга себе песенку взяли. И потом… нет специального музыкального высшего образования, сольфеджио… и то не освоили. Вот поучитесь в консерватории годиков так с пять-восемь, затем и приходите – мы вас заТАРИФИЦИРУЕМ тогда.

Пропала наша Аня двадцати пяти неполных годков…. Плачет горемычная и не знает, кто же горю её поможет. Но тут….

Дальше идет сплошная народная молва, документального подтверждения которой даже доктор исторических наук Lucia Thijssen при тщательном изучении не нашла.

Идет Анна одна-одинёшенька по Варшаве. Собирается домой во Вроцлав ехать. Думает она, размышляИВАет, знаете ли, про жиСТь свою дальнейшую в качестве геолога-бурильщика-уголька-разыскивательщика для родной мамани своей Ржечи Посполитой.

А ЧЁ, думает она, вот папаньку моего жизни лишили, а мы с маманькой-бабанькой убЁгли в страну «восходящего солнца – Хауз ов рэйзин сан», живы остались и в тюряге не сидим. И то – слава Богу…. А спеть мы еще СПОЁМ, ведь «помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела».

Думает так Аня наша и на душе светлее становится, жить, просто напросто-таки, хочется. Если бы попалась ей тогда на Варшавской улице в 1961 году композитор Пахмутова, к примеру, то запела бы Анютка «надежда – мой компас земной, а удача – награда за смелость». Но и смелость анина удачей не увенчалась и не сочинила еще «лиллипуточка» свою маленькую песенку для “пожарной каланчи” ….

Но тут один известный (но для нас совсем даже НЕТ) польский актер кино и эстрады, который входил в состав той злополучной комиссии, окликнул Анну Герман. Окликнул, значитЦА, он её и говорит такие слова: «Не расстраивайтесь, у вас чудесный голос. Приглашаю вас на ужин. Тут рядом, в ресторан "Под крокодилом". Пошли – не пожалеете. Там меня уже ждёт один русский актер с женой».

Так состоялось знакомство с Марком Бернесом. Беседа с известным певцом дала ей уверенность в себе и определила некое жизненное направление: работать над собой, не обращая внимания на неудачи, побеждать, самосовершенствоваться и двигаться вперед.

Анна на следующий день побывала на его концерте и возвращалась во Вроцлав окрыленная. Что же её так воодушевило? Не тот ли факт, что петь со сцены может любой, даже такой… поющий ДУШОЙ (при отсутствии голоса) мужчина? А может быть то, что решила Анна Герман свою певческую карьеру с учетом гастролирования в России строить? Если там самым популярным ПЕВЦОМ может быть «речитативист», зачитывающий тексты под музыку, то… уж если публике той взять, да СПЕТЬ?...

На этом кончается легенда народная, которая за кадром оставляет такой сильно важный пункТИК – как это так неутверждённая центральным артистическим квалификационным органом Народно-демократической Польши «неартистка даже» стала разъезжать по городам, затем в СССР, а потом -- в «капстраны»? В смысле – кто ей позволил, ну… и тому подобное.

Ее ожидали победы на фестивалях в Сопоте и других городах, гастроли в самых престижных залах многих стран, особенно частыми были выступления в Советском Союзе.

Народная артистка СССР, лауреат…
В 1962 году Анну Герман таки ТАРИФИЦИРУЮТ, она получает индульгенцию на концертную деятельность в Польше официально.

Дальше – больше. В 1964 году сразу две (но не первые) премии за "Танцующие Эвридики". Фестиваль в Сопоте и успех на нем – это прямая дорога на советскую эстраду и страны социализма.

Три года прошло в концертах по СССР. Следует приглашение в Сан-Ремо (Италия). Здесь другие требования и стандарты, … и песни сплошь неаполитанские. «Оскар симпатий» - это награда зрителей, хотя жюри её премиями не отметило, но это означало признание Герман одной из самых популярных певиц в Италии. Она стала первой из соцстран, которую допустили к участию в фестивале в Сан-Ремо. Анна выступала в одних концертах с Шер, Адриано Челентано, Далидой. Все итальянские газеты в 1967 году пестрели ее фотографиями на первых полосах.

…27 августа 1967 года Анна ехала из Форли в Милан. Её уставший импресарио уснул за рулем, на скорости 160 км/час машину занесло в кювет, певицу выбросило через лобовое стекло на камни. Переломы рук, ног, позвоночника, травмы головы…. Но уже в 1971-м году певица вернулась на сцену. С тех пор Герман стала сама писать песни. В одной из них она рассказала о человеческой судьбе, каждое мгновение которой - чудесный дар.

Когда она впервые после катастрофы вышла на сцену, все зрители в едином порыве встали и 40 минут стоя аплодировали. Только потом Анна смогла запеть... А вскоре в ее репертуаре появилась песня "Надежда".

А проблемы со здоровьем не оставляли. В 1980 году она пела в Москве в "Лужниках". Зрители с восхищением слушали "Один раз в год сады цветут" и другие .… Прямо со стадиона ее отвезли в больницу.

Весной 1982 года, за полгода до смерти, она приняла решение креститься в веру христиан-адвентистов седьмого дня. Это была вера ее бабушки. Тогда Герман сказала, что если поправится, больше не выйдет на сцену, а будет петь в храме. В то время она написала музыку к псалмам Давида, к молитве "Отче наш". Когда муж Збигнев последний раз навестил ее в больнице 25 августа 1982 года, Анна сказала: "Мне не трудно уйти". Вечером того же дня певицы не стало.

На могиле Анны Герман сделана надпись: "Господь – Пастырь мой". В ее сердце всегда жили вера, надежда и любовь. И даже уход в мир иной оказался озарен особым светом.

Не возвращается весна
Ирма Мартенс «пережила» свою дочь на 25 лет. Она и муж Анны Герман являются правообладателями всей продукции с записями Анны.

Ирма в интервью Люси Тейссен призналась, что в Польше она никогда «не была» дома, её здесь считают иностранкой за акцент. Своей родиной она называла Кубань, родную деревню Вольдемфюрст, напевая при этом на старом датче старую менонитскую поэму:

Soon Farjoa kjemt nich mea tridj
Uck nich de jung Joare
Wo, wa woone lange Bridj
Met woon Jespaun kaun eena tridj
en siene Jugend foare.

Той весны уж не вернуть,
Как и дней юности.
Не помогут никакие длинные мосты.
Сколько лошадей не запрягай в повозку
Не достичь и не вернуть тех далеких дней.





Больше сведений о менонитских корнях Анны Герман и её творчестве можно узнать:

 http://pl.wikipedia.org/wiki/Anna_German 

http://annagerman.blog.onet.pl/ 

http://annagerman.bloog.pl/ 

http://www.anna-german.com/

http://www.hstawic.republika.pl/annagerman.htm 

 примерно 87 300 страниц на русском языке