Другие...

      Давно всё это было. Бегали мы, ребята послевоенной поры во дворе, мальчики, девочки все вместе. Родители работали. Мы «воевали», у нас был свой штаб в подвале, где у людей хранились дрова и уголь. Тогда жилые дома отапливались печами... Мы играли в сыщика-разбойника, в лапту, штандер (была такая игра с мячом), играли и в квача... С нами бегала одна странная девочка, она была выше других ростом, но одевалась не так, как все дети, на ней – длинная юбка, какая-то растянутая кофта, волосы свисали неопрятными прядями. Звали её Кука, она шепелявила, говорила плохо, но в наших играх всегда была судьёй, умела доказать тому, кто проиграл и не хотел признавать этого, его неправоту. Мы целый день жили на улице, во дворе, почему Кука такая никто не знал.
         Некоторые родители не позволяли своим детям играть с Кукой, моя мама как-то объяснила мне, что она «осталась при детском уме». Мы подрастали, переходили из класса в класс, а Кука оставалась такой же, как и раньше, она бегала теперь с другими ребятами, доказывала им что-то. Однажды она подошла ко мне и спросила, как мои дела. Я не успела ответить, Куку позвал какой-то малыш, она побежала к нему. Я стояла в задумчивости, понимая, что я, очевидно, выросла, а Кука осталась там, где я была раньше в 5 – 6 лет... Тогда я поняла, что значит остаться при детском уме. Кука (а я уже знала, что по- настоящему её звали Катя) бегала в тех же, как мне казалось, стоптанных туфлях, в длинной, мотающейся по земле юбке.
       Конечно, этому была причина, как позднее я поняла, мы недавно возвратились из эвакуации, а Кука, скорее всего, была в городе во время пребывания в нём фашистов. Может быть, она испугалась, может быть, погибли её  родители...
        А ещё, как я помню, в те времена по крутой улице, спускающейся к центру, шёл иногда Йоська, он размахивал руками, громко говорил сам с собой. Он был старшим братом моей соученицы из параллельного класса. Йоська был блестящим математиком, ребята любили подходить к нему с просьбой перемножить, например, одно трёхзначное число на другое. Йоська задумывался на минутку и выдавал ответ. Ребята потом долго считали, черкая карандашом по бумажке, ответ Йоськи был точным. Спустя много лет я узнала, что есть такой феномен «математический идиот». Когда мы стали проходить более сложные математические действия, Йоська и тут моментально выдавал ответы, извлекал корни квадратные, решал сложные уравнения, и всё в уме...
           Эти люди – другие. Их немало. К сожалению, они не всегда находят понимание среди «нормальных» людей... Была у меня встреча с подростком в детском отделении больницы, где я тогда работала. Я хорошо его помню. Я тогда старалась заниматься с ребятами по школьной программе, чтобы они не очень отстали, когда вернутся в свои классы. Спросила  я у Коли, какой иностранный язык они учат, он, смущаясь, сказал, что учится в специальной школе, там не учат иностранные языки. Пришлось попросить у врача историю болезни мальчика. Оказалось, что он учится в интернате для умственно отсталых детей. Но почему? Коля вполне нормальный, немного заикается, как же ему учиться с детьми, которые на самом деле являются умственно отсталыми?! Не буду говорить о том, чего мне стоило добиться подвижек в этом деле.  И родителей  его я вызывала из их села, и характеристику оформила... Удалось. Коля, как оказалось, очень страдал в том самом интернате, и обижали его, и отнимали еду... А он, как и все ребята мечтал об армии, но после такой учёбы, имея такие документы, он не мог рассчитывать на нормальную жизнь... Пришлось бороться с теми, кто направил мальчика в интернат, они яростно отстаивали честь своего мундира... Но всё получилось. А через два года подросший Коля с отцом и сестрёнкой приехали в больницу с сельскими дарами, мне привезли целый ящик яблок, соленья. Глаза Коли сияли. Да и я была просто счастлива, что нам удалось осуществить, казалось бы, невозможное.
         Только одна мысль терзала меня: «сколько ещё мальчиков и девочек прозябают в таких интернатах просто потому, что «так получилось», кто-то поленился разговорить ребёнка, поступающего в первый класс, кто-то вынес приговор мальчику или девочке с немного замедленной реакцией... Эти дети прекрасно учатся в своих мини-дурдомах, а потом не могут найти работу, их жизнь течёт на кухне, у окошка, в праздных разговорах (я знаю немало таких историй).
      И думала я иногда, а почему на Руси, да и в других странах к таким людям относились раньше особенно тепло, ведь тут не только жалость, казалось мне, ведь эти люди чаще всего обходились самым малым, они умели отречься от всего мелкого и ничтожного, сосредотачиваясь на чём-то своём... Их считали блаженными. «Блаженны нищие духом...» Вспомним знаменитый портрет Эйнштейна с высунутым языком, вспомним Ван-Гога! Люди, умеющие думать не так, как мы, считающие себя «нормальными», оказываются часто гениальными. Вспоминается песенка:
        Мир без чудес – чёрно-бел...
        Но нет причин для тоски...
       За пять минут кистью умелой
      Мир чёрно-белый разрисуют ЧУДАКИ.

       Хорошая песенка. И замечательно, если назовут просто чудаком, а если безумцем?! Пример – Чаадаев или прекрасный композитор Артём Ведель, заточённый в психушку и погибший там...
        Его музыка будет доступна поколениям будущего... Да что далеко ходить – изумительную седьмую симфонию Прокофьева в своё время в прессе называли «какофонией», «сумбуром вместо музыки». А скрипка, которую раньше считали грубым, громким инструментом, фортепиано, пришедшее на смену тихонько цокающему клавесину, вызывало бурю возмущения...
       Ладно, великолепные поэты Артюр Рембо и Поль Верлен, гонимые, осуждённые за содомию, пережившие тюрьмы, изгнание, всеобщее презрение и осуждение.  Кто мог тогда подумать, что в двадцатом веке будут разрешены однополые браки?!
       Но вернусь к своим друзьям из реальной, совсем недавней жизни. К Илюше меня пригласил сотрудник, дедушка мальчика. В то время мама ребёнка вторично вышла замуж, родилась девочка, вот Илюша оставлен был бабушке с дедушкой «на воспитание». Илья появился на свет с родовой травмой, его вытянули, спасли, но он был не таким, как другие дети. Руки, ноги не слушались его, он бегал, смешно топая, говорил захлёбываясь, шепелявил. Пора было идти в школу, конечно, его определили в заведение для детей с патологией умственного развития. Дедушка с бабушкой обожали первого внука, определили Илью к учительнице, но к несчастью, у неё дома была собачка, мальчик не мог ни о чём думать, только об этой собачке, хоть её и уводили в другую комнату, когда он приходил.  Он всё время прислушивался к тому, что делает собачка, которую закрывали ванной комнате, с ужасом ждал окончания урока, боясь, что собачка выскочит, бросится к нему, станет лаять... Ничему там Илья не научился, только стал панически бояться собак. Так я попала в дом к бабушке, дедушке и Илье.
        Мальчик оказался очень добрым, сообразительным, воспитанным.  Сама не знаю как, но я увлекла его арифметикой, он с большим удовольствием решал примеры, задачки. В школе сразу же заметили, что Илья «вырос». Он ждал моего прихода, сам бежал открывать мне двери, едва я прикасалась к звонку, старался приготовить к моему приходу угощение – конфеты или кусок торта... И я полюбила его, называла шутливо Илюхой. Иногда он звонил мне домой. Представлялся: «Привет! Это я – Илюха!» И такой восторг звучал в его приветствии. В школе не могли нарадоваться его успехам, он и диктанты писал, и считал лучше всех. Оказался ответственным и аккуратным учеником, любил, когда его хвалили. Одно но... собаки. Я и сама боюсь собак с детства, но делаю вид, что всё нормально. А Илья как-то вырвал у меня свою руку, когда мы с ним гуляли, помчался через широкую оживлённую трассу в сторону дома только потому, что увидел собаку. Я говорила ему, что собака, когда лает, просто хочет поздороваться с тобой, но она не умеет говорить, как мы. Вот она и говорит: «Гав, гав, привет, Илюха!» Он смотрел на меня хитро и не верил...
       Вскоре все члены семьи уехали в Америку к родственникам. Надеюсь, что Илюше там помогут, и он будет успешным парнем.
        Они другие... А это не значит, что плохие. Они не хуже, а чаще лучше нас. Поддержим их! Пусть раскрашивают мир!