Сказка про Лужу

  У дороги, под кустом, в тихом лесу жила-была Лужа Ивановна.
Вроде, совсем простая, да не совсем.
Напоенная теплыми летними дождями, полная жуков, личинок с травинками, головастиками и листочками, она красовалась полоской синего неба, изгибалась, потягивалась и жмурилась на солнце, как кошка.
В жаркий полдень прилетали к ней напиться пчёлы и птицы, ночью прибегали маленькие серые мыши, а сверху заглядывали поболтать и скоротать время одинокие и холодные подружки-звёзды.
Была она в своём лесу чем-то вроде центра вселенной.
"Ах, какая я! - радовалась лужа, - гладкая, чистая да прозрачная!
 - Я - Река, я - Озеро, Я Вам и МОООоре. И если хорошо посмотреть,
то можно УВИДЕТЬ невооруженным глазом,
потрудитесь только на корточки присесть!
Да вот беда-заковыка, одиноко!
 -Чего-то бы сильного, ну, брутального как-бы ... заволновало, подхватило и закружило, чтоб.
Над лужей с любопытством нависало небо, пролетающие косматые и нечёсаные тучи косились на неё, завидуя мирному покою и постоянной земной прописке.
Запыхавшийся и тяжело вздымающий бока лось, пробегая, выпивал её наполовину, и гнал дальше по своим делам,
для такого ветвистого и глазастого не жалко, пусть его, улыбалась она вдогонку!
Иной раз ветер тревожил её гладь и даже волновал, да только всё не то было с этим бродягой.
Он, этот ветер, такой, в карман не положишь, не поселишь, не привяжешь.
Погладил, раззадорил да и исчез вдали, подлец эдакий.
А хотелось, чтоб всё вместе. И днём и ночью.
РЯДОМ!
Так проходил день за днём, лето клонилось к завершению, и уже гулкими рассветами набегало дыхание осени.
Однажды, в ночь, нашу красавицу прихватило-приморозило ледяной алмазной корочкой и она, к жаркому полудню, едва освободила и отогрела свою нежную прозрачность.
Неужели так под снег сойду однажды?...
Но в один из первых оранжевых дней осенней свадебной поры, услышала, где-то рядом хрустнула ветка, зашуршала трава, в предчувствии всё замерло. Заколотилось, заныло заждавшееся сердце.
- Неужели ОН? Или ... ?
А ведь и точно - он! На дороге появился ботинок. Простой, рабочий, из грубой, похоже, свиной кожи.
Пропылённый, прошел за день десятка три километров и был горд своим нехитрым ремеслом путника.
На миг повиснув, залюбовался на лужу и всю, обитавшую в ней, живность.
Взмахнул шнурками да и вступил в неё... Или на-ступил? Впрочем, теперь, не важно.
Все туфельки-инфузории в ужасе - в рассыпную.
И сам чуть не утонул.
Аж дыхание перехватило да закашлялся тяжко, гулко, долго, простужено.
Что наделал! лучше бы стороной прошёл! Справа, слева, вообще другой дорогой и в другой день!
Со дна лужи поднялась  муть глиняная, от былой кристальной чистоты ничегошеньки  не сталось. След на самом её дне тоской кирпичной задымился.
Экий медведь этот ботинок оказался!
А он промокшим выбравшись, нашел на себе налипшую жирную грязь и, долго чертыхаясь, чесал боками и каблуком о траву.
 - Вот пропасть, засмотрелся...
А лужа занемогла, долго приходила в себя и к морозам едва оправилась.
Да недолго ей оставалось. К зиме промёрзла-потрескалась, иссохла до дна и вся коркой хлебной вывернулась.
Ботинок же провалялся нечищеным в пыльной кладовке, и по весне вместе с поломанной лыжей и старым плетёным креслом был безжалостно выброшен хозяйкой на помойку.
На следующий год на том месте появилась новая лужа. И что там с ней приключилось дальше, не знаю.
Пока местные сороки не донесли.
Тихо всё.
А к чему я это?
Да к тому, что не везде можно, пусть и долгожданному, но в ботинках.
Не везде.
Не грех и босиком по травке!
И вообще смотреть надо, куда наступаешь.
Не как попало ...
Чай, не индийский слон!
Осторожнее, знаете ли, надо бы, на природе!
Любезный моему сердцу читатель среди строчек этих узрит мужское и женское.
Чистоту, ожидание, грубость, беспардонность, осень, старость, наконец.
Но вздохнув, скажу Вам, не всё так просто, ребята.
Сценарии и роли переписываются жизнью на ходу, как на съёмочной площадке. И где чьё уже и не берусь по полочкам разложить.
Теряюсь в догадках.
Вот теперь и думайте себе про лужи и обувь осенью, а от меня, кажись,
 есть везде.
Тут и сказке конец, а кто слушал - молодец!