Sehnsucht. Глава третья

Август неуклонно приближался, с утра до вечера Ларс просиживал в уютном кабинете Фишера, наблюдая через его плечо за процессом редактирования статей, а духу спросить о том, понравилась ли Ингвару работа Ларса с фон Клинсманном, Нойвилль так и не набрался. Глядя на то, как безжалостно Фишер удаляет гениальные, на взгляд юноши, фразы, ему все меньше и меньше хотелось напоминать о том, что интервью с чиновником, аккуратно переписанное на чистый лист бумаги, лежит в первом ящике стола редактора. Фишер терпеливо ждал, когда Нойвилль сам заведет разговор на эту тему, то ли не желая расстраивать парня раньше времени, то ли просто забыв об этом под наплывом работы. Ларс не был безнадежен, это становилось понятно, когда Фишер оборачивался и спрашивал, как бы Ларс построил то или иное предложение, и куда бы он поместил материал, однако юноше нужна была публикация, а не неоценимая помощь в редактировании статей и очерков. Одним их жарких, не по-гамбургски погожих вечеров Лина поставила перед Ларсом тарелку с салатом, уселась напротив с серьезным видом и заявила о том, что проблему с поступлением пора было решать. Больше она не сказала ничего, но Ларс понимал, к чему она клонит. Даже Лотар, раздолбай и бездельник, умудрился поступить в университет, причем сразу, не откладывая до августа с сомнительной надеждой отделаться одной лишь публикацией и рекомендацией Фишера, к которому Лина, ни разу не видевшая его, почему-то питала особую неприязнь. Ларс обещал решить.
И вот теперь он снова стоял за спиной редактора, отстраненно наблюдая за тем, как его ухоженные пальцы бегают по клавиатуре, набирая недостающий текст. Решимость как рукой сняло, и неуловимая, изредка вспыхивающая улыбка Фишера говорила о том, что тот прекрасно понимает состояние своего подопечного.
- Господин Фишер, - начал Ларс издалека.
"Господин" хрюкнул и сложил ноутбук.
- Ну, господин Нойвилль? - в тон ему поинтересовался редактор. - Созрели? О чем вы хотите со мной поговорить? И учтите, у меня нет времени от слова совсем.
- Месяца два назад вы давали мне поручение...
- Так какого черта вы говорите мне о нем только сейчас? - Фишер красиво изогнул бровь. - Или вы полагаете, работа журналиста заключается в том, чтобы дать материалу отлежаться как можно дольше?
- Я отдал его вам на следующий день.
- И тут же забыли о нём.
Ларс тяжело вздохнул. Фишер извлек из ящика его листок и пробежал взглядом.
- Никуда не годится, - резюмировал он. - И это было ясно в самом начале.
- То есть...
- То есть твое интервью - дерьмо, - Фишер откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и закурил. - Самое дерьмовое дерьмо, которое я когда-либо видел. И в моем издании этого никогда не будет, я еще не выжил из ума. Если тебе нужна публикация, я дам тебе адреса изданий, которые это напечатают. Я даже напишу тебе рекомендацию со словами о том, что материал был слишком хорош для меня и всё такое прочее. Но ответь мне, Ларс. Что тебе нужно. Бумажка с ничего не значащими словами и статья, которую никто не прочитает, или работа и общественное признание?
- Я думаю, ответ очевиден...
- А я думаю - нет, - Ингвар казался серьезным, и Ларс мгновенно стушевался. - Кто-то выбрал бы бумажку, гордо заявив, что трезво оценивает свои силы и еще не готов к тому, чтобы работать на меня. Но знаешь, что на самом деле кроется за этими словами? Неспособность принять ответственность. Да, мой мальчик, неспособность расти над собой, усердно работать, чтобы заслужить имя.
- То есть, ты говоришь, что моя работа дерьмо, но при этом предлагаешь мне работать на тебя?
- Бинго! - Фишер рассмеялся и встал, чтобы разлить виски по бокалам.
- Но почему? Я не понимаю твоей логики, честно.
- Моя логика очень проста. Всему, что необходимо тебе для того, чтобы стать моим лучшим работником, я научу тебя за полгода. В университете ты будешь учиться пять лет и безнадежно устареешь, будешь не нужен никому, включая меня, потому что я живу сегодняшним днем, и Ларс, которого я знаю сейчас, вовсе не тот Ларс, которого я буду знать через пять лет, с мозгами, наполненными ахинеей, которую несут в университетах. Когда мы приходим в детский сад, нам говорят: забудьте, что говорили вам родители, и слушайте нас. Когда мы приходим в школу, нам говорят: забудьте, что вам говорили в детском саду, и слушайте нас. Когда мы приходим в реальную школу, нам говорят: забудьте, что вам твердили эти идиоты, и слушайте нас. Когда мы приходим в университет, нам говорят: забудьте, чему вас учили в школе, здесь все иначе, и слушайте нас. Когда мы приходим на работу, нам говорят: забудьте, чему вас учили в университете, на самом деле все иначе, и слушайте нас. Теперь ответь мне на вопрос, Ларс. Если работа предлагает нам забыть все, что мы учили раньше, зачем вообще учить? Такова ли система образования, что она дает нам только необходимые знания?
- Детский сад скорее убежище для родителей, которые хотят жить только ради себя, - ответил Ларс с улыбкой. - Это нельзя считать частью системы образования. Предположим, школа нужна для того, чтобы научить нас читать и писать, научить счету и прочим полезным вещам, реальная школа дает специальность и возможность укрепиться в мире с аттестатом зрелости. Университет дает более точное понимание специальности, ведь, например, юристу нельзя к работе сразу приступать. Нужно ориентироваться в материале, и...
- Всё это можно выучить и самому, только без диплома ты никому не нужен, - отмахнулся Фишер. - Бумажки решают всё. Равно как паспорт не может удостоверять личность, так и эти сраные бумажки не могут говорить о том, кто ты есть.
- Почему паспорт не может удостоверять личность? - удивился Ларс.
Фишер молча извлек документ из внутреннего кармана пиджака, раскрыл и поднес к лицу юноши.
- Посмотри. Фотография, дата рождения, подпись, даже адрес проживания есть. Но. Разве это свойства личности? Кто, взглянув на это, сможет сказать, какой я? Что эта штука может сказать о личности? Ровным счетом ничего. О личине - может быть. Но не о личности.
Ингвар убрал паспорт и приложился к виски.
- Что-то ты сегодня больно красноречив, - улыбнулся Ларс, глядя на темнеющее небо за окном офиса.
- Это единственный способ снять напряжение, - Фишер пожал плечами и поставил пустой бокал на стол. - Кому как не тебе знать, что мне не с кем поговорить.
Ларс опустил взгляд.
- Ты не ответил на мой вопрос. Отделался общим ответом, но я хочу знать. Что тебе нужнее.
Нойвилль задумался. Лина будет недовольна. Лина будет очень недовольна. Как любая примерная дочь образцовой матери, она искренне полагала, что человек без высшего образования человеком считаться права не имеет, да и сам Фишер имел как минимум три высших, ему легко было так рассуждать. Но Ларс отчего-то чувствовал, что если уйдет, то возвращаться ему будет уже некуда. Фишер впустил его в свою жизнь, позволил ему узнать нечто, что знать нельзя было никому, и уйти сейчас - было бы предательством. Ларса никогда не интересовали деньги, где-то на задворках сознания он осознавал, что постоянный заработок немного уменьшит гнев его возлюбленной, ведь за учебу надо было платить, а деньги ее семьи не безграничны. Но основной причиной все же оставался...
- Конечно, я буду работать с тобой, - Ларс встал и улыбнулся. - Ты же привык теперь ни хрена не делать, а куда это вставить, а куда то, а что написать, а что писать не надо. Знал бы кто, какой ты редактор...
- Вот и будешь моим помощником, - невозмутимо откликнулся Фишер. - По крайней мере до тех пор, пока не научишься строить фразы так, как это делают люди, чьи работы я принимаю. Завтра в восемь на рабочем месте, опоздаешь - напишу тебе бумажку и отправлю в университет.
- Есть!
Ларс рассмеялся и выбежал из кабинета, окрыленный надеждой и восторгом от собственной незаменимости.
Лотар курил, закинув ногу на ногу и внимательно изучая виноватое лицо Ларса. Лина резала овощи с таким видом, будто страстно желала, чтобы на месте баклажана оказался Нойвилль. Когда очередная порция нарезанных овощей с шипением улеглась на раскаленную сковороду, Лотар выдохнул дым и мягко поинтересовался:
- Скажи мне, Ларс. Этот Фишер. Он действительно такой хороший человек, как ты говоришь?
Ларс неопределенно повел головой, отвлекшись на Лину, и Лотар расценил этот жест по-своему.
- Ну, в любом случае, я не вижу причин для ссоры, Линхен, - резюмировал он.  - Кем бы этот мужик ни был, он дает вам возможность пожениться раньше, чем вы собирались. Твоему отцу не придется платить, а я знаю, что ему это никогда не нравилось, гарантированный заработок в довольно известном издании... Не понимаю, что тебя так беспокоит.
- Меня беспокоит то, - Лина грохнула графин с морсом об стол так, что напиток едва не расплескался. - Что без Фишера он никто! Никто! А если у него завтра появится такой же подающий надежды Ларс? Он выгонит его и даже не задумается над тем, через что нам придется пройти!
- С рекомендацией с места работы он может пойти в любое другое издание, у него уже будет опыт работы хотя бы, - спокойно возразил Лотар, цапнув баклажан прямо со сковороды.
- А если не сможет?!
- Если все время думать о плохом, так оно и будет.
- Линхен, дорогая, почему тебе так не нравится эта затея? - спросил Ларс, всем своим видом показывая внутренние противоречия, раздирающие его преданную натуру.
- Потому что твой Фишер - мразь и подонок! Кто ты без диплома! Кто!
- Я человек. Хоть с дипломом, хоть без.
- Придурок ты! Легких денег захотелось? Так иди раздавай листовки!
Ларс медленно поднялся из-за стола, окинул девушку внимательным взглядом, подошел к тумбочке, взял сигареты и спички (зажигалками он не пользовался в принципе), положил их в задний карман джинс, накинул пиджак, проверил, на месте ли документы и кошелек, кивнул самому себе и направился к двери. На пороге на секунду остановился и бросил короткий взгляд на Лотара, наблюдавшего за его действиями с каменным лицом решившего ни во что не вмешиваться человека.
- Возможно, ты решишь, что я сделал тебе предложение, исходя из того, что у тебя достаточно богатые родители, а я сирота и мне нужна чья-то поддержка. Это твое право, и я не виню тебя в таком мнении. Но решать, что я решил работать на Ингвара только потому, что это дает мне гарантированный заработок, ты не в праве. Пожалуйста, в следующий раз думай, что говоришь.
Ларс вышел, мягко прикрыв за собой дверь. Медленно спустившись по лестнице (она даже не пыталась его остановить), и оказавшись на улице (она даже не пыталась ему возразить), Ларс внезапно осознал, что забыл зонтик дома (она даже не пыталась его понять). Нойвилль бросил взгляд на особняк Фишера. Было уже довольно поздно, но в окне на втором этаже все еще горел свет. Ларс закусил губу, быстро пересек проезжую часть и утопил кнопку звонка. Фишер открыл дверь почти сразу (дежурил он там, что ли), и с удивлением уставился на позднего гостя, не делая, однако, попыток его прогнать.
Согревшись глинтвейном, укутавшись в теплый плед и высушив волосы мягким полотенцем, Ларс снова почувствовал себя живым, и сосущее ощущение пустоты и скребущихся крыс в груди куда-то пропало. Ингвар внимательно выслушал его, потягивая кофе со сливками и задумчиво перебирая нефритовые четки.
- В чем-то твоя пассия права, - признал Фишер задумчиво. - При таком положении вещей без меня ты действительно никто, но она упускает из виду одну возможность. У нас в стране вроде бы нет возрастного ограничения на поступление в университет. Так что если я тебя выгоню, ты всегда сможешь поступить. К тому же, публикаций у тебя будет завались.
- Ты ей просто не нравишься, - отмахнулся Ларс. - Вот она и уцепилась за этот дурацкий диплом как за последнюю соломинку.
- Не нравлюсь? - удивился Ингвар. - Почему это? Мы же даже не виделись ни разу.
- Она говорит, что ты мразь и подонок.
Фишер глубоко рассмеялся и поставил чашку с недопитым кофе на небольшой стеклянный столик у кресла.
- Я действительно мразь и подонок, - сказал он мягко, отсмеявшись. - У тебя еще будет возможность это узнать. А если она не вырвет тебя из моих лап, станешь таким же.
На этот раз рассмеялся Ларс.
- Знаешь, мне кажется, я совершенно не против, раз так.
- А мне кажется, ты еще не вполне понял, куда вляпался, - Фишер вздохнул и потер переносицу. - Если хочешь, оставайся сегодня у меня. После твоей выходки возвращаться домой было бы не очень разумно. Пусть и она подумает обо всём в одиночестве, так думается куда лучше, поверь мне. Я постелю тебе в гостиной. Или ты предпочитаешь наверху? Ларс?
Фишер легонько потряс юношу за плечо, но тот только завалился на бок и уютнее устроился в кресле.
- Господи боже мой...
Ингвар закатил глаза, круто развернулся на пятках и отправился на второй этаж. Приготовив комнату, Фишер вернулся вниз, осторожно взял Ларса на руки и отнес туда, уложив в кровать и ловя себя на том, что старается плотнее укутать его в одеяло, хотя это совершенно не нужно, потому что ночь достаточно тепла, несмотря на ливень, да и Нойвилль давно уже не младенец. Ингвар прислонился лбом к холодному окну и уставился на дождь, слушая мерное дыхание своего подопечного позади себя. Когда в окне на втором этаже его особняка погас свет, Лина поняла, что Ларс оставил мобильный дома, и опустилась на кровать, обессилено сложив руки на коленях.
Фишер проснулся поздно. Часы на прикроватной тумбочке показывали начало одиннадцатого, голова неприятно гудела, напоминая о выпитом на ночь кофе. В доме было подозрительно тихо, из чего Ингвар сделал справедливый вывод о том, что Ларс всё же отправился на работу. Несмотря на то, что его начальник спокойно дрых в соседней комнате. Мужчина потянулся, упираясь ладонями в изголовье кровати и удовлетворенно жмурясь, заставил себя встать и кое-как направился в ванную. Судя по беспорядку, который там творился, Ларс умывался второпях и успел кое-как принять душ, залив пол водой и уронив пару-тройку тюбиков и примочек. Быстро умывшись холодной водой, Фишер спустился вниз и приготовил себе кофе с тостами, не потрудившись нарезать колбасу или хотя бы достать сыр, предпочитая позавтракать слегка поджаренным хлебом с маслом и сахаром. Когда завтрак был окончен, посуда вымыта, костюм отутюжен и надет, часы показывали начало первого, и Фишер с неудовольствием поджал губы, понимая, что показывает себя не с лучшей стороны, настолько опаздывая после того, как обещал наказать за опоздание Ларса. Фишер надел ботинки и открыл дверь. С улицы пахнуло сыростью. Ингвар захватил зонтик и остановился во дворе, запрокинув голову и внимательно изучая хмурые небеса. Ливень мог начаться в любой момент. Следовало поспешить, если он хотел успеть до дождя.
Ингвар не знал, что заставило его свернуть к рынку. Скорее всего, это было его природное чутье, потому что холодильник был полон продуктов, и Фишер вообще-то предпочитал ужинать вне дома, полагая, что легче заплатить за достаточно сложные в приготовление блюда, чем тратить свое драгоценное время, если удовольствие от еды не с кем разделить. Но, как бы то ни было, к рынку он все же свернул. И, едва на безупречный его пиджак упали первые капли дождя, он понял, что сделал это не зря.
Лина шла с несколькими пакетами в обеих руках и большим шоколадным тортом. По-видимому она решила приготовить особенный ужин, чтобы как-то загладить свою вину, а она ее, конечно, уже почувствовала. Бедная девушка жалась к стенам домов и деревьям, но разыгравшийся ливень нещадно поливал ее тонкое хрупкое тело, а пальцы побелели от тяжести ноши. Фишер ловко обогнул ее справа, резко развернулся на каблуках и раскрыл над ее головой зонтик.
- Вы не будете против, милая барышня, если я помогу вам с этим? - мягко поинтересовался он, наклонившись к ней и приветливо улыбаясь.
Лина не могла знать, кто он, она никогда не видела его, а мужчин с подобным описанием внешности - тысячи, и, конечно, она со смущением согласилась. Фишер шел чуть позади, предоставляя ей указывать дорогу и прятаться от дождя под большим черным зонтом. Пакеты и впрямь были довольно тяжелыми, даже для него, так что мужчина всю дорогу удивлялся про себя упертости этой женщины, ее готовности сделать что угодно ради... ради мира или ради спокойствия собственной совести? Лина остановилась у двери в нерешительности. Ингвар знал, что представляет собой весьма жалкое зрелище. Девушка улыбнулась и жестом пригласила его войти. Поднимаясь по лестнице, Фишер прислушивался к ее шагам. Легким, но в то же время чрезвычайно четким. Такая поступь свойственна серым кардиналам, он сам ходил именно так. Пакеты с шуршанием опустились на пол. Лина поставила торт на стол и скрылась в ванной. Через несколько минут она вернулась оттуда с большим синим полотенцем и протянула его Фишеру, чрезвычайно при этом покраснев. Ингвар улыбнулся и слегка поклонился, благодаря ее за гостеприимство.
- Если хотите, можете воспользоваться ванной, - тихо предложила она. - Иначе вы непременно простудитесь. А я пока просушу ваш костюм.
Фишер согласился. Стоя под тугими струями горячей воды, он размышлял о том, какой результат будет иметь эта встреча. Ведь теперь уйти, не назвавшись, было бы невозможно. Женщина не могла представлять для него особой опасности, даже ее гнев, возможно, справедливый, не мог ничего изменить. Однако выходить из дома Ларса врагом Фишеру не хотелось. Он тщательно вытерся, аккуратно повесил полотенце на крючок, накинул оставленный Линой халат и вышел из ванной. Девушка обнаружилась на кухне. Когда Ингвар вошел, она как раз разливала чай, и, по-видимому, очень обрадовалась тому, что чай не остынет.
- Звонил мой муж, - сказала она с улыбкой. - Он будет сегодня пораньше. Его работодателя, этого жуткого Фишера, сегодня нет на месте, и он устал ждать. Если хотите, можете подождать здесь. Все равно дождь еще льет. Вы далеко живете?
- Совсем близко, - Ингвар улыбнулся и опустился на стул. - Позвольте спросить, почему вы считаете Фишера жутким?
- Вы его знаете?
- И очень хорошо.
- И что же? Хороший он человек?
- Кто знает, - Ингвар иронично ухмыльнулся, помешивая ложечкой чай. - Например сегодня он помог одной леди донести до дома тяжелые пакеты и отдал ей свой зонтик. Это, без сомнения, хорошо. Но сейчас он злоупотребляет гостеприимством и сидит на кухне в чужом халате и пьет чудесный чай из чужой чашки. Это, без сомнения, плохо. Так что хорош он или плох, судить только вам, моя прекрасная хозяйка.
Лина вспыхнула и поспешно отвернулась, делая вид, что очень занята печеньем. Судя по всему, она не собиралась устраивать скандалов и обвинять его в том, что он сбивает бедного маленького мальчика с пути великого высшего образования.
- Я представляла вас немного другим, - призналась девушка, усаживаясь за стол и складывая руки на коленях.
Видно было, что теперь она чувствует себя более скованно, и старается не смотреть на него, то и дело одергивая себя, когда взгляд против ее воли останавливался на расслабленном, без сомнения, красивом лице собеседника. Фишер рассмеялся.
- Ларс рассказал мне, каким вы меня представляли. Смею вас заверить, все не настолько страшно. И все же, вы первая женщина, назвавшая меня так. И это при том, что вы не имели со мной никакого дела. Отчего вы так категоричны, милая леди?
- Теперь я вижу, что вы совсем другой, - промямлила Лина, сминая подол фартука. - Просто изначально мне показалось, что вы хотите забрать у меня Ларса, вот и всё... Он даже ко мне никогда так не бегал, как к вам. В первую же вашу встречу вы послали его к какому-то чиновнику, так он задержался чуть ли не до ночи, и потом еще рассказывал мне, как все прошло, а я вынуждена была слушать, хотя...
- ... вам требовалось нечто иное, - улыбнулся Ингвар, отпивая глоток.
Лина нервно хихикнула. Ее губы подрагивали в смущенной улыбке, глаза блестели, щечки пылали нежным румянцем. Она была восхитительна в этот момент, Фишеру хотелось сказать ей об этом, но он промолчал, осознавая, что женщины давно перестали воспринимать комплемент от мужчины в их адрес как нечто естественное. Теперь это только сигнал к каким-либо действиям, а ему вовсе не хотелось в одночасье стать разрушителем крепких семейных отношений между этой девочкой и Ларсом, которому сейчас женщина была необходима.
- Вы назвали Ларса мужем, - вспомнил Ингвар, допивая чай. - Но мне известно, что вы еще не женаты.
- Мы живем вместе, - просто ответила Лина. - Этого достаточно. Когда он приходит домой, я жду его здесь. Мне кажется, это уже семья.
- Моя жена рассуждала так же.
- Наверное, она была прекрасной женщиной. Ларс рассказывал мне, сочувствую вам.
- И, несмотря на это, считаете меня подонком? - Ингвар коротко хохотнул.
- Я же уже сказала, что это не так!
- Не сердитесь на меня, милая барышня, - Ингвар поднялся и поцеловал ее маленькую дрожащую ладошку. - Полагаю, мне лучше уйти сейчас. Не думаю, что Ларс обрадуется, увидев меня здесь, в то время как он ждал меня совершенно в другом месте.
- Как бы вам не встретиться с ним на лестнице... - Лина всплеснула руками и кинулась в комнату за костюмом.
- Вы говорите так, будто нас с вами связывают более крепкие отношения, чем банальная помощь нуждающейся в этом барышне, - заметил Фишер, застегивая рубашку.
Лина не ответила. Однако взгляд, брошенный на нее через плечо, дал Фишеру возможность понять, что эта мысль уже давно сидит в ее прекрасной женской головке, но пока остается только мыслью. Бедная маленькая девочка. Они с Ларсом не встречаются даже года. Она никогда не знала общества взрослого мужчины, она никогда не умела себя держать, в обществе Нойвилля скрывать свои мысли было не нужно, и теперь всё, о чем она думала, тут же отражалось на ее милом лице. Фишер не размышлял и минуты. Во всём, что он делал, присутствовал смысл, направленный на достижение конечной далекой цели. Всё, что он делал, не было направлено на удовлетворение сиюминутных потребностей. Но всё, что он делал, никогда не было продуманным и логичным, хотя со стороны казалось таковым. Поэтому когда Лина пискнула в его руках, упираясь ладошками в грудь больше от невозможности деть их куда-либо еще, чем от желания оттолкнуть, Фишер позволил порыву вести себя. Ее сердце колотилось так, будто готовилось выпрыгнуть из груди. От нее пахло моющим средством и, слабо, духами. Ее губы сами потянулись к нему, руки обвили шею, притянули к трепещущей юной груди, пальцы зарылись в волосы. Она целовалась так, будто провожала его на войну, хотя они виделись впервые, и Фишер не сделал ничего, чем заслужил бы такое отношение. Он поневоле задумался над тем, любила ли Лина Ларса, или же согласилась быть с ним просто потому, что не знала, как это - быть вообще с кем-то. Такие мысли вернули его к неизбежному исходу ситуации: следовало уходить, и немедленно. Он с трудом оторвался от жадных губ девушки, поцеловал ее в шею, с удовольствием чувствуя, как она вздрагивает от неожиданной ласки, и отстранился, оправляя воротник и надевая пиджак. Лина стояла, вжавшись в стену с большими, как у кошки, глазами, и тяжело дышала, пытаясь осознать, что сделала только что, и как теперь с этим быть.
- Благодарю за гостеприимство, прекрасная Линхен, - Фишер поцеловал ее руку и взялся за дверную ручку.
- Вы...
- Да?
- Вы что сейчас... вы что сделали?
Ингвар вздохнул. Отличительная черта всех женщин - как бы они не набрасывались на вас в порыве страсти, виноваты всё равно всегда вы.
- Вам это было нужно, - он пожал плечами и сделал шаг за порог. - Я не мог вам отказать.
Дверь захлопнулась с глухим щелчком. Ингвар не стал патетично стоять за дверью, ожидая, пока Лина откроет ее и скажет что-нибудь в ответ, времени оставалось совсем мало, поэтому он быстро сбежал по лестнице и почти бегом пересек дорогу, скрываясь в собственном доме и опасаясь оборачиваться назад, не желая видеть ни Лину, которая теперь казалась ему не больше чем глупой студенткой, не знающей, чего она на самом деле хочет, ни Ларса, которого ему было искренне жаль, потому что оказаться рядом с такой женщиной для парня, который еще не мужчина, но уже готов ради нее умереть - слишком тяжело. Фишер знал, что Ларс позвонит ему вечером. И, быть может, даже придет. Также он знал, что рано или поздно ему нанесет визит Лина, которая, наконец, разберется со своими предпочтениями и выберет уже состоявшегося мужчину, дорисовав себе образ рыцаря без страха и упрека, уничтоженного жизнью и нуждающегося в спасительнице вроде нее. Всё это складывалось в благоприятный сюжет его личного очерка, и Фишер не видел причин для того, чтобы грустить. Однако удовлетворенности почему-то не было. Он поднялся на второй этаж, разделся, забрался под одеяло, включил телевизор и стал смотреть бессмысленный набор программ, который только мешал осознавать действительность. Дождь, прекратившийся было, снова начал накрапывать, вскоре превратившись в полноценную грозу, которая так интересовала Ларса. И когда по дому разнеслась трель дверного звонка, Фишер уже знал, кого ждать на пороге. Завернувшись в плед и вооружившись пультом от телевизора, нацепив на губы удивленную улыбку, Ингвар отправился открывать дверь.