Ирония судьбы или привет, вулканы!

Камчатка – край неожиданностей и хитросплетений судьбы. Многие из нас, прослужив в Рыбачьем много лет, так и уезжали, не увидев ее настоящего обличия, не открыв для себя тайну этого экзотического уникального уголка земли.А что, собственно, можно было увидеть, прожив на самой кромке ее побережья, которое мало чем отличается от ландшафтов и пейзажей других приморских районов Дальнего Востока или даже Краснодарского края?
      Настоящая Камчатка прячется за мощной грудью «домашнего» вулкана – Авачинского. Почему «домашний»? Потому что город Петропавловск-Камчатский  прильнул к его стопам, как кошка к ногам хозяина, обвив хвостом береговой линии, хаотично и безалаберно застроенной причалами, рыбозаводскими и военными. Потому что долгое время вулкан считался потухшим, и к его кратеру была проложена туристическая тропа, и можно было, приобретя «маршрут выходного дня», покорить его вершину. И потоптались по его бокам изрядно, пока однажды в 1991 году Авача не рванула, показав свою мощь и поставив точку в утверждении «кто в доме хозяин». Зрелище было, конечно, грандиозное: зловещее и величественное, особенно в ночи. Пострадавших не было, но пресса долго облаивала сейсмическую службу, «проспавшую домашний вулкан».
      Года через два после этого неординарного события, пережив самый страшный шквал безденежья и разрухи 1991 и начала 1992 годов, из тех, кто выжил, не утратив оптимизма в борьбе за живучесть,(в означенный период лодки в море выходили редко, а экипажи собирали довольствие, как в дореволюционное время в шахту горняков: в узелке подводник нес на корабль еду, столовые приборы, потому что казенные как-то неожиданно начали пропадать, – с голодухи глотали их, что ли? – механики несли запасные лампочки, запчасти для приборов – в общем, шкура «русского медведя» лопнула, а внутри оказался беспомощный «птенец», – и это в военно-морской базе, которую Рейган в свое время назвал «осиным гнездом» на Тихом океане!), собралась в Рыбачьем некая инициативная группа подводников и представителей близкого к ним окружения, относящихся хоть и к слабой, но прекрасной (по словам самих подводников) половине человечества. Народ все в основном, спортивный, увлекающийся горнолыжным спортом (заметьте, это в ту пору, когда страна поголовно осваивала большой теннис!), и просто сочувствующими тем, кто увлекался горными лыжами.
В предстоящий летний период, впервые за все время службы, будучи ограничены в возможности провести отпуск на материке,  народ этот совместными усилиями "родил" гениальную идею: решено было покорить Камчатку, отправившись по маршруту «К вулканам и гейзерам».
    Как говорится, слово – и дело. Приобретя путевки, собрав рюкзаки, загрузив в них огромное количество «топлива» (спирт «Ройялл» к тому времени вытеснил дефицитное «шило»), чему попытались сопротивляться женщины, но сопротивление слабых сил "полового противника" подводниками было успешно подавлено,- аргументами и количеством проголо-совавших «за».
    В день отъезда на туристическую базу, где должна была пройти подготовительная фаза похода, за группой «рыбачинского десанта» проследовал один из активно провожающих, – на тот момент безработный "политический ссыльны из стройных рядов", а в недавнем прошлом замполит Вова.
     Вова, получивший «добро» на уход с флота (исход замполитов из вооруженных сил тогда был массовым, и никто этому не противился), ожидал подтверждения из «верхов» для дальнейшего оформления на увольнение. Дело это неспешное, некоторые ждали и по не-скольку месяцев, поэтому Вова давно уже «бичевал», сдав квартиру, отправив семью в "мать городов русских"-стольный град Киев.
      Делать ему было абсолютно нечего, но как пес, ожидающий косточку, он должен был, «не сходя с места», ждать тех самых бумаг, которые окончательно откроют ему врата цивильной жизни, каждый день, справляясь в канцелярии о состоянии его «личного дела».
      Вова по-джентльменски предложил дамам свои мужские усилия по переноске их тяжелых рюкзаков до парома (из Рыбачьего в город Петропавловск можно было добраться только морем, за 1-1,5 часа или вокруг -за гораздо большее время -автобусом, поэтому все пред-почитали морской способ сообщения с цивилизацией), за что ему в качестве «мерси» было тут же и налито.
      В ожидании парома (ну, не бросать же людей в ситуации ожидания!) было добавлено горячительного, так как у моря оказалось свежо. Особенно для замполита Вовы: одет он был, в отличие от наших туристов, не по ситуации – легкие светло-голубые джинсики, светлую «ветровку» и тенниску.      Количество выпитого перешло в качество, – а Вова в фазу галантности безмерной. Поэтому, когда компания погрузилась на паром, Вова изъявил желание сопровождать их в морском круизе по Авачинской бухте, то есть «сплавать»  до города. Ближайшие полтора часа прошли незаметно, поскольку пирушка продолжилась, тосты становились все цветистее и многословнее, а накал дружеских чувств и нежелание расставаться нарастали. Поэтому предложение Вовы, проводить до турагенства,  даже не обсуждалось.
     Зарегистрировавшись у туроператора (впрочем, тогда этого слова в лексиконе бывшего советского человека еще не встречалось), весьма теплая, то есть очень подогретая компания, узнала, что поход начинается обзорной экскурсией по Петропавловску-Камчатскому, – все несказанно обрадовались этому факту, поскольку у Вовы возникла возможность провести с компанией этот день в автобусе, а вечером, сойдя у морского вокзала, паромом вернуться домой.
     День прошел плодотворно, в смысле живого общения – разместившись на задних сидениях автобуса, надо отметить, деликатно не мешая гостям Камчатки, которые влились в состав тургруппы, слушать о достопримечательностях этой славной земли, народ выпивал и закусы-вал.
     К вечеру оказалось, что замполит Вова уже не транспортабелен и нет такой возможности, ни моральной, ни физической, выгрузить его из автобуса и отправить на паром.
     Но друзья тоже были в том состоянии души и ума, когда все проблемы разрешимы «на раз». Коллектив решил, что не будет большой беды в том, чтобы взять Вову с собой на базу, а утром отправить с попуткой в город, откуда далее путь ему знаком.
    Ночью Вова проснулся. Это случилось еще и потому, что никто и не спал: все были взбудоражены предстоящим испытанием, нас ждали приключения и, хотя и не дальние, но неизведанные земли. Вова, изрядно помятый, в лице и одежде, присел к костру и попросил налить. Кто же откажет в такой просьбе, если «Ройялл» уже заместо воды? Налили, дали закусить.
    Ночь прошла. Вова куражился: у него открылось второе дыхание, он показывал, как гусары пили, «прокатывая стакан по щеке», пел щемящие душу песни о подводниках и службе, чувствуя первые приступы ностальгической тоски по утраченному флоту, изображал Змея Горыныча, набирая полный рот спирта и плюясь в костер, – пламя взлетало к близким и мохнатым камчатским звездам, которые поощряющее подмигивали.
Именно тогда кто-то предложил взять Вову с собой. Здравый смысл тогда уже давно дремал, а желания поделиться счастьем было навалом. На слабые возражения с его стороны (люблю замполитов – даже в бессознательном состоянии найдут весомый аргумент – умные они, замполиты, – работа у них такая, не выжить иначе.), что мол, экипирован не так (о, это стоило услышать, как в состоянии "лыка не вязанья" было четко сказано «э-ки-пи-ро-ван» - мастер словесного жанра!), решительно было сказано, как отрублено: на то и на базе прокат, чтобы «эпи…эки..эпи-кепи..в общем, чтоб все, что надо получить». Под утро, слабо бормотавшего Вову: «Что я делаю? Что  творю?», засунули в брезентовые штаны, штормовку, накинули на плечи лямки, теперь уже его собственного рюкзака, где разместили 30 банок тушенки и «наркоз» (3 бутылки спирта «Ройялл» по 1,5 литра каждая). Так Вова встал на тропу. И пропал для всех, кто его помнил в Рыбачьем, на 2,5 недели. Куда он и возвратился по прошествии этого срока не бритым, обросшим, загорелым, без признаков свойственной ему младенческой инфантильной пухлости, которой всегда отличался, с огрубелым голосом и уверенностью в завтрашнем дне.
    За это время пришли его документы, он быстро оформил все необходимые формальности и отбыл в свой  Киев - все ту же «мать городов русских», с огромным ворохом впечатлений и воспоминаний о том, что он увидел там, за Авачей. Что именно?О-о...это уже совсем другая история.