Ничего не знает, согласны принять...

                Ничего не знает, согласны принять...

   Подходила к концу служба в армии. Тысячи дорог передо мной, но по которой пойти? – вот вопрос. Вернуться домой? А как же юношеские мечты, далёкие города и дальние странствия, тяга к новому, неведомому? Хочется узнать мир, хочется учиться…. Учиться!... А куда пойти? Да уже и не принимают нигде: на дворе осень, ветер гонит опавшую листву, а это значит, что приёмные экзамены в институт давным-давно закончились, и нужно ждать следующего года. Но раз решено: "Учиться!", сказано – сделано! И вот я в Ленинграде – всего два часа, и далёкая Тюмень в другом измерении.
   Итак, Ленинград, уже укрытый снежным пуховым покрывалом. Конец ноября. Кто-то посоветовал: "Валяй в ЛГПИ, ещё успеешь, там на рабфак принимают." Побежал, ориентируясь по плану, который мне этот “кто-то” нарисовал. Нашёл, спрашиваю: "Где тут в институт принимают?" Мне объяснили, и вот я стою перед расписанием, изучаю, радуюсь, что успел. Вдруг подходит ко мне женщина:
- Вы чего ждёте? Поступать пришли?
  Декан, наверное, думаю я и молчу, а потом, опомнившись, выпаливаю:
- Да, да, учиться.
- А на какое отделение? – задаёт она вопрос, как-то странно меня разглядывая.
- На английское, - отвечаю, думая про себя: "А чего тут странного? Человек из армии вернулся, шинель ещё не успел снять, дома не был."
- А документы в приёмную комиссию уже сдали? – продолжает она интересоваться.
- Нет ещё, - отвечаю, - зачем спешить, учиться-то я хочу, да вот не знаю, какие у меня знания, ведь я три года назад школу закончил и многое успел позабыть за это время.
- Раз так, тогда снимайте шинель и проходите в аудиторию, там как раз есть сейчас экзаменатор, посмотрим, что вы знаете, - говорит она. Через минуту мы уже стоим перед улыбающимся экзаменатором (который оказался довольно-таки симпатичной женщиной ), она вручает мне книжку на английском языке, а я ей свои документы.               
- Переведите и перескажите, - получаю я задание. Как ни позабыл я за эти годы английский язык, всё же разобрал заглавие "Зелёные годы". Что же, перевести так, перевести, и углубляюсь в чтение. Мать родная, одни незнакомые слова. Ну, думаю, конец, какое тут английское отделение. Смотрю на экзаменаторшу и деканшу (теперь-то я точно уверен, что это и есть декан) и вижу,  что они перешёптываются о чём-то, читая мои характеристики. Затем деканша куда-то уходит с моими документами и я, будь что будет, направляюсь к столу. Начинаю переводить, на ходу додумывая незнакомые места, сочинять. Чувствую, что-то не то, а она молчит, затем говорит (наконец-то!): "Достаточно, пересказывать не нужно". Потом начинает задавать вопросы, на английском, конечно. И ведь чувствую, что понимаю – слова-то знакомые: мама,  папа, сестра, брат, армия, жизнь, а ответить не могу, только "йес" да "ноу", и всё. Потом мне надоело так разговаривать, я и говорю: "Давайте лучше по-русски беседовать, а на английском мы с вами побеседуем через три месяца. Мне бы только немного времени, чтобы вспомнить, ведь как-никак. А три года перерыв-то".
- Что ж, давайте, - согласилась она. И я около часа рассказывал о своих родителях, о своей жизни, службе в армии, отвечал на её вопросы. А тут и деканша возвратилась и спрашивает:
- Ну как дела?
- Ничего не знает, но говорить умеет. Одним словом, - необычный экземпляр (так и сказала). А принять можно…
- Значит можно вести сдавать литературу? – начала было деканша.
- Не стоит, зачем время тратить, оформляйте документы и приглашайте других. Вышли мы в коридор, декан мне и говорит:
- Считайте, что вы уже студент рабфака, езжайте домой, переодевайтесь, оформляйте свои дела и возвращайтесь к началу занятий. Хотя вы и ничего не знаете, но мы, учитывая ваше стремление учиться и ваши характеристики, согласны принять вас с испытательным сроком, как вы сами определили, в три месяца.                Потом начались занятия, бесконечные задания, уроки английского, и через три месяца я уже пересказывал те "Зелёные годы" ( которые, кстати, переводятся на русский почему-то как "Юные годы") так, словно английский  был для меня всю жизнь родным языком, и мне уже не казалось, что я нахожусь среди иностранцев, когда начинался урок английского языка.                Сейчас уже всё в прошлом, стали забываться детали, но иногда, помню, однажды зачем-то понадобилось мне моё личное дело. Смотрю на папке какая-то полустёртая надпись, с трудом разобрал: "Ничего не знает, согласны принять". Хотел взять себе на память, да не дали, сказали, нельзя, документ. А вот человека, который посоветовал мне тогда пойти в ЛГПИ, я так и не встретил. А жаль, так хочется сказать ему спасибо. М.Кассихин. студент V курса факультета иностранных языков.                Опубликовано в газете Советский учитель, орган парткома, профкома, месткома, комитета ВЛКСМ, ректората Ленинградского ордена Трудового Красного Знамени Государственного педагогического института имени А.И.Герцена, №3(1701), вторник, 23 января 1979 г., год издания 51-ый, цена 2 коп. / Проза.ру, 15 сентября 2010 г..