Радость

Посвящается Эзопу, Крылову, Лафонтену и прочим баснописцам…



   Никто по улицам Слона и не водил. Он и сам прекрасно шел. Шел не только по улицам, но и по полям, лесам, джунглям, наслаждаясь созерцанием, познанием мира и радуясь.
  Радовалась и Моська. А как же тут не радоваться, если сама Маська назначила её из рядовой Жучки не какой-нибудь Муськой, а именно Моськой. Узрев Слона, Моська распалилась ещё большей радостью, радостью от возможности показать себя, как Моську и оправдать оказанное ей доверие самой Маськи.
  Как и полагается по назначенным Маськой полномочиям, Моська начала лаять на Слона. Слон же не обращал внимания на тявканье, поскольку слух его услаждали пение птиц, шелест деревьев и испытываемая им радость затмевала всякий лай и прочую какофонию.
  А Моська ещё с большим усердием радостно распалялась. Ведь полномочия от Маськи даже предоставляют ей возможность укусить Слона. И когда Слон, поднимал свою заднюю ногу, перед тем как сделать ещё один радостный шаг, Моська попыталась впиться зубками в его пятку. Толстой шкурой Слон практически не ощущал укуса, да и как можно ощущать укус, подобный укусу комара, когда ощущаешь такую огромную радость.
 Моська не успела расцепить челюсти, когда Слон опустил ногу на землю. Он не обратил внимания на хруст косточек и чавканье раздавленной плоти. Много чего хрустело и чавкало под его ногами, сухие ветки, плоды деревьев. Зачем уделять внимание мелочам при такой огромной радости.
  Месиво из плоти, шкурки и косточек, именуемое ранее Моськой, отвалилось в дорожную пыль, а Слон шёл дальше, своим путем. Путем Слона, который не мог познать даже Будда Просветлённый. Шёл и радостно трубил хоботом, глядя на ясное солнце, завораживающие облака, пестрых бабочек, синь неба, зелень трав и деревьев, на бескрайние радости, преподносимые его взору и слуху Природой.
   Радовались мухи, червие и ворон, пируя останками Моськи.
И кто скажет, что этот мир не исполнен радости?