Nemine contradicente

Повесть собрана в единую часть, для комфортного прочтения выложена по главам)).


...... их любовь была чиста и невинна......
( из легенд )
 

...... за каждым поступком последует последствие
каждое преступление настигнет наказание
из жизни в жизнь над каждым висит карающий меч - судьбы
никто и ничто не избегнет своей участи......
( из рукописи * Белой Гробницы * )
 

......тебе кажется, попрал ногой песчинку на земле, но на деле горы содрогаются, видя это, и несется лавина, способная увлечь за собой того, кто мнил царем себя и попрал ее когда - то из жизней......
( из рукописи * Белой Гробницы * )


Nemine contradicente
( никто не против . лат. )

-- Последнее собрание кружка археологии в этом году! Ура! Наконец - то мы покинем пыльные аудитории и двинем в джунгли! С Джоном! - думала Карина, покрашивая губы фиолетовой помадой.
Руководитель кружка, он же преподаватель истории - Анупам Кария, пригладил редкие волосы на мокром черепе и засмеялся, довольно потрясывая наметившимся животиком:
-- Решено. Мы пойдем в джунгли близ деревни Ладар.
-- Зачем? - фыркнул Джон, прекрасно зная про что речь.
Последние полгода Анупам только и твердил, чтобы пойти в Ладар, взять проводника и ...

" Зря Джон растравил Ану. Теперь его даже потоп не заткнет ", - досадливо поморщилась Карина, которой не терпелось уйти из душного помещения, куда - нибудь подальше от учебников, тетрадей, зачетов и преподов. Туда, где весело звучит музыка, кока - кола со льдом и ее с Джоном не разделяет парта.
Анупам был рад вопросу его любимчика Джона: " Парень толковый, но в голове еще ветер гуляет, а в штанах гормоны поигрывают. Задатки археолога есть. Нужно только подогреть амбиции и все будет замечательно. Его с пути никто не сможет сбить, а, впрочем, мне ли о нем думать..."

Все сидели и ждали, что ответит руководитель Анупам. Тот живописно замер, опершись о стену кафедры и начал ( в который раз! )рассказывать.



Это случилось давно. Один молодой человек полюбил одну девушку. Это была чистая, нежная, сильная, как полноводная река, любовь. Она переполняла их чувства.
Он в каждом движении дуновении ветерка видел ее ярко - алое сари; в каждом звуке слышал звон ее браслетов; в каждом мгновении жизни ощущал ее присутствие.
Она думала каждую минуту о нем; в каждом ее выдохе слышалось его имя; краснела, вспоминая его мощный, молодецкий торс, черные кудри, смуглое лицо, чарующую улыбку.
Меж ними не было объяснений, жарких признаний. Но увидев раз друг друга, сразу поняли, что любят. Ощущение небывалого счастья окутывало их, словно утром молочным туманом окутывает природа поля.
Изредка видясь в храме или на рынке, он менялся с лица, становясь мечтательным, грациозным, стараясь подобраться к ней ближе.
Когда она узнавала его в толпе, то бледенела, потом краснела. С ней случался чуть ли не припадок. Забывала обо всем: зачем пришла, что хотела, все мысли были только о нем, как приблизиться к нему, любимому невзначай.
Она боялась поднять глаза, чтобы не выдать себя, сколько эмоций переполняло ее. А он наоборот, не мог наглядеться, чтобы запомнить, изучить, вызубрить каждую мелочь, детали ее убранства, чтобы потом оставшись наедине отдаться своим сладостным мечтам...но...но..
Но меж ними была преграда хуже пропасти. Влюбленные были из разных каст. Правда, она не знала кто он, но сознавала, что их любовь преступна в глазах народа. Они понимали, но разве можно погасить пламя любящего сердца? Даже стараясь потушить его разлукой, временем и расстоянием? Оно бьется только ради того, кто навсегда унес в себе искорку тепла любимой.
Он был богат. Он мог все. Махараджа подобный солнцу всходил на трон, озарял свое царство и приближенных.
Ради любимой он переодевался в бедного гончара и уходил на базар, где мог видеть ее.
А она была танцовщица из обедневшего табора. Как звезда блистала на небосклоне. Светила, но только для него. Гордая, красивая, иссиня - черные волосы, гибкий стан, яркое сари, бесчисленные браслеты на руках, колокольчики на ногах. Голос, что пьянящий мед, услаждал слух. Обладание ею сулило райское наслаждение. Но она не была доступна, даже строптива. Ее язычок был также остер как и кинжал, что носила она и угрожала каждому, кто пытался силой уломать. Она могла постоять за свою честь. Но только при виде любимого становилась слабой, томящейся от переполнявших чувств...


-- Прям Ромео и Джульетта, - восхищенно прошептала Прия, но ее никто не услышал, занятых от скуки кто чем.
Эта история был бы занимательна, если бы не слышали ее по тысячному заходу. Прия поправила челку и за этой обычной женской уловкой посмотрела в зеркальце на Джона. Она была тайно в него влюблена, да только о ее чувствах все прекрасно знали. И в кружок Прия записалась только из - за Джона. Везде, где появлялся парень, его тенью была вечная - Прия, которая знала, что Джона волновала только Карина.
Карина не считала Прию за соперницу, потому что знала, что Джон ненавидит эту прилипалу. Он высмеивал ее, но Карина не разрешала озвучить злые насмешки, чтобы не та лишний раз не страдала ( она и так была посмешищем для всего колледжа ). Прия не знала об этом. В Джона она видела только своего мужа и мечта сводилась только к одному куда бы делась Карина, и тогда парень стал бы всецело ее, а так получалось, что Прия отходила на второй план.

Торна и Алекс, еще одна парочка кружка археологии, попавшая сюда случайно. Это была парочка без башни, без тормозов. Торна - незаконная дочь богатого промышленника. Мать не занималась ее воспитанием, и та выросла как сорняк, не сдерживаемая условностями или установками. Утонченная эгоистка, мораль, которой гласила: мир крутится возле солнца, а солнце - это я. Все были обязаны и должны, в противном случае - мощный выброс негатива и неприятностей грозил спорящему или несогласному с такой доктриной. Торна даже раза два была задержана полицией.
Возможно, при других обстоятельствах девушка стала бы отличницей и гордостью колледжа, учеба ей давалась легко. Но все ее мысли были совсем о другом. Отцовские " подачки ", как она называла деньги отца за учебу в колледже, тратила на пиво, сигареты и травку, которой снабжал ее парень - Алекс. Это был громила, этакая дубина с кулаками как две сковородки. Его приняли в колледж по протекции преподавателя физической культуры.
-- Он - надежда нашего колледжа! - физрук доказывал декану, размахивая флажком. - В регби сколько лет мы не выигрывали?!
Тупой в любой дисциплине, Алекс получал троечки и четверки ( если не бузил в аудитории ). Зато исправно таранил на поле, подминая под себя чуть не всю команду игроков - противников.

Алекс и Торна оставались в кружке только потому, что Анупам не ругался, когда они презрев все приличия целовались взасос на последней парте или засыпали обкуренные дурманом. Они просыпались от тычков уборщицы убирающих помещения. Все давно разошлись, а эта двоица витала в своих наркотических заоблачных далях.
Торну последний раз из полиции вызволил отец. Он пригрозил, что если его рыжеволосое чудо не возьмется за голову, то лишит ежемесячных дотаций. Девчонке, привыкшей ни в чем себе не отказывать, это не понравилось. Но она пообещала вести себя хорошо ( читай по губам, идиот: - " Пошел ты на...впредь я не лоханусь! " ) и сообщила, что увлекается археологией и посещает дополнительно кружок Карии. Номинальному отцу вообще - то было наплевать, что посещает его чадо. Но у него была задумка - в следующем году баллотироваться в сенаторы. Вся эта история должна выглядеть как благотворительность. Сузив и так узкие, оплывшие глазки, он поглядел на огненные волосы дочери, решая сколько отстегнуть. Вздохнул. Ее мать тоже была рыжеволосой, восхитительной в постели женщиной. Одно сгубило их отношения: Розалинда была законченной алкоголичкой.
Помолчал, он выписал чек на приличную сумму. Анупам, когда разглядел нули на чеке, даже вспотел. Мокрыми руками жал руки богачу, расписываясь чуть ли во вселенской любви к нему, параллельно подумывая какой суммой можно обойтись, выжав для себя из нулей приличный куш. Промышленник брезгливо, долго вытирал после руки спиртовой салфеткой, вспоминая, как стекали капельки с черепа Карии, оставляя противные дорожки.
Археолог после этого не спал три ночи, обдумывая весь поход. Не все было так просто, как казалось на первый взгляд.


Визирь задумал недоброе против своего правителя Видху. Он видел, как тот переодевается в презренные одежды горшечников, пачкает благородное лицо глиной и уходит поглазеть на танцовщицу, оставляя государство и свой огромный гарем ( ! ) без хозяина.
" И ладно был бы прок," - зло размышлял Абу Насир, главный визирь этой страны, - " отдал бы приказ и вернулся к своим обязанностям. Только повелеть и эта продажная девка давно бы пала к его ногам."
Визирь в раздражении пристукнул по столу: " Но раз Видху не пристало жить праведно, решил опозорить добрые имена родителей, которые правили согласно принятых законов и уставов. Надо проучить правителя, а может...? "
Крамольная мысль о смене власти мелькнула, как ножом пронзила сердце. Визирь огляделся, словно боялся, что это смогут прочесть на его смуглом лице; будто слуги разглядят и донесут на него.
Абу Насир успокоился, перебирая четки. Страх покинулся его. Надо было хорошенько обдумать, прежде чем заручиться чьей - либо поддержкой в этом нелегком деле.


 

Анупам Кария был честолюбив. Любой чей - то успех вызывал в нем жгучую зависть переходящую в ненависть. Он мог улыбаться, держаться дружелюбно, учтиво, но в глубине этих темных глаз таилась ярость, как кобра раскрывшая капюшон и готовая беспощадно жалить.
Анупама любили, но как по принуждению. Он их завораживал жизнерадостностью, интересными проектами, уверениями. Но люди инстинктивно съеживались от его взгляда, дружеских объятий. Они не могли толково объяснить почему избегали принять дружбу с археологом. И не сказать, что вампирит...но...
Вот из - за этого " но " Анупам не стал деканом, а остался вечным преподователем, руководителем кружка. Нет, конечно, поначалу студенты ринулись к нему, но к концу этого года осталось пять человек.
Это не смущало Карию. И, кстати, он приобрел одну занятную вещицу на рынке у торговца горшками.

Кария купил вазу с очень занятным рисунком. Изображение статуи, которой поклонялись люди в дорогих одеждах, несущих богатые подношения, рядом толпились рабы и скот.
Анупам, купив, отошел, но затем опомнился и решил вернуться спросить продавца, узнать откуда эта вещица, подлинность которой не вызывала сомнений! Но тот как сквозь землю провалился. Археолог раз пять обошел рынок, распрашивая о таинственном продавце. Все пожимали плечами, уверяли, что такого здесь не было.
-- Что вы, уважаемый, такую вазу здесь вы вряд ли купите, скорее в лавке Кабира можно купить, вон там, - указали Карии.
Но там развели руками, но предложили красную цену за вазу, если тот хотел ее продать. Анупам отказался и ушел с твердым намерением разыскать продавца.

Он был настойчив. Каждые выходные приезжал на базар и чуть не до вечера слонялся по рынку, расспрашивая, интересуясь продавцом в синей чалме и потертой, но дорогой одежде. Странна была не одежда того продавца, а манера держаться, будто тот не был горшечником, сбывавшим свой товар, а правителем, а Анупам - обычным жалким просителем. Продавец брезгливо кривил синеватые губы и потирал время от времени родинку на щеке. Эта родинка не придавала привлекательности, а наоборот отталкивала, а белесые волосы, что росли из нее, вызывали чувство гадливости. Правда, Анупама мало интересовала непривлекательность продавца, его волновала только ваза, которая как будто притягивала к себе, завораживала.

И все - таки Кария нашел его, когда совсем отчаялся разыскать и собирался уходить, больше не тратить деньги на розыски. Продавец высился надо всеми, как сухая былинка над поникшей травой. Анупам ухватился за него и начал сбивчиво расспрашивать, стараясь узнать откуда появилась эта ваза у продавца, точно ли определил он дату изготовления. Тот долго молчал, глядя злющими глазами, будто стегал колючей проволокой археолога, но тот дергал и бубнил свое. Тогда продавец сказал, что сам купил по случаю в своей деревне Решма у соседа, который, якобы, в свою очередь принес из затерянного города в джунглях.
-- Вы говорите из джунглей? - уточнил археолог, прекрасно расслышавший откуда.
Прдовавец глухо повторил:
-- Из джунглей, рядом с нашей деревней.
У Анупама вдруг заныло в предчувствии необычайного сердце: хотелось все бросить и убежать сломя голову, даже солнце как будто померкло, вокруг стояли неживые пристально заглядывая пустыми глазницами в его мятущуюся душу. Это длилось мгновение, потом отпустило и желание доказать всем, что он что - то значит в этом мире, пронзило с силой, качнуло и укрепилось в душе. Археолог вытер испарину:
-- Жарковато сегодня что - то. Даже.., - но не продолжил.
Продавец стоял, ожидая расспросов, сложив руки на груди и грозно поглядывая на побледневшего просителя.
-- А возможно мне приехать к вам? Ваш сосед указал бы мне дорогу к городу, - почти шепотом спросил Анупам и испуганно оглянулся, нет ли соглядатаев и подслушников.
Глаза продавца злорадостно поблескивали, Анупаму было все равно, его охватило что - то вроде " золотой лихорадки ". Тот еще помолчал, потом процедил сквозь зубы и отвернулся, будто разговор исчерпан:
-- Поможет, если будет в том твое желание.
Воцарилось неловкое молчание. Анупам дернулся, раскланялся. Тот даже не повернулся к нему, стоял замерев с синюшними губами.
" Может болеет он? Малярия? " - поежился археолог, не найдя объяснения поведению продавца, а потом и вовсе забыл про него, благо, что ценная ваза покоилась под слоями бумаги, в коробке.

Дома Анупам с удивлением обнаружил в вазе ( " мистика, там ничего не было! клянусь! " ) полуистлевшую тряпицу. Когда - то это была дорогая парча с золотыми кистями по краям. Сейчас даже на ветошь не годилась бы. В нее была завернут пергамент.
Кария давно не верил в неоткрытые клады, но тут блеснула надежда. Дрожащими руками развернул. " Отрывок летописи ", - решил было археолог бегло осмотрев текст. Но это если ориентироваться по цифрам. Попытался вчитаться, разобрать буквы, но язык был ему неизвестен.
Он отложил пергамент. Походил по комнате, пытаясь унять возбуждение, биение сердца, предвкушая открытия. Снова взял лист и ахнул: " Как же я не узнал санскрит! " Тупо уставился на вязь букв.
Когда прочел, то разочарованно зацыкал:
-- Найти старинный манускрипт и узнать сколько мер пшеницы было принесено для госпожи, имя которой утерянно на века! Цы, цы, цы..

Сытно покушав, Кария уже не был так взволнован, рассуждал здраво и рассудительно:
-- Ерунда! Очередное разводилово. Пока я спрашивал про соседа, этот прощелыга подсунул эту бумажку. Второпях не сообразил, что на санскрите. Фикция, подделка.
" Что не скажешь о вазе, " - шепнул кто - то на ухо.
Но археолог был занят своими мыслями, чтобы слушать внутренний или чей - то там голос. Анупам помолчал, очень довольный, что распознал подвох с пергаментом:
-- Я все равно туда съезжу. Высмею доморощенных археологов, но под этот шумок сделаю себе имя. Это не повредит моей репутации, даже укрепит.
Он убрал пергамент в сейф, даже не взглянув еще раз на текст. А зря, если бы это сделал, то подивился бы тому, что текст изчез, а вместо него была нарисована карта местности с таинственными указателями - значками. Взгляд Карии был устремлен на вазу.
Она поражала своей изящной работой, яркостью красок ( особенно это, если учесть, что ей не одна тысяча лет ), выглядит будто ее только сняли с огня. Сочные краски, ручка оплетена золотой нитью. Сам рисунок завораживал. Анупам не мог объяснить почему так болезненно хотелось смотреть на нее и не отводить взгляд. Люди на коленях. Богиня. Люди. Она усмехается. Люди - жертвы....

В дверь неожиданно постучали:
-- Господин Кария, господин Кария!
Археолог стоял на коленях перед вазой. Шмыгнул носом. В дверь продолжали стучать. Анупам вытер нос и с удивлением заметил кровь на платке. Подошел к двери, открыл автоматически, получил заказное письмо, расписался в книге почтальона, запер дверь. Он забыл, что у него есть ваза...кровь...что был неприятный продавец...томление сдавило грудь.
-- У меня незавершенное дело! - убежденно сказал своему отражению в зеркале.
Бледное лицо, кровь размазанна. Кария рассеянно прочел письмо, не поняв о чем речь, отложил его.
-- Мне надо в Решму, в джунгли, убедиться, что затерянный город существует.
Усмехнулся:
-- Я им докажу! Их несостоятельность. Уткну в лужу. Ничего там нет!
Это распирало его изнутри, разъедало кислотой раздвоенности. Анупам вскочил и начал ходить из стороны в сторону, как в клетке пойманный дикий звеоь.
-- В Решму. Всенепременно, - торжественно поклялся он.
" А вдруг ты найдешь там что - то или наоборот тебя засмеют? " - пытливо расспрашивал его невидимый собеседник.
Анупам замер.
" А деньги где, чтоб снарядить экспедицию? Те, что дали давно поиздержал на всякую мелочь!!! " - издевался кто - то.

Кария почувствовал, который раз за день как ухнуло сердце, словно провалилось во мрак зудящей, ноящей неизвестности. Он вытер кровавой тряпкой лоб, начисто позабыв обо всем.
-- Мать моя, меня чуть удар не хватил! - ужаснулся Анупам, оттирая кровь с головы.
Подошел к письму, что отложил. Поднял. Это был чек от друга, который расплатился с ним по долгам.
-- Как вовремя! - сердце сжалось отголоском событий, но снова наступила безмятежность и уверенность в том, что все идет по его намеченному плану.

Кстати, с той поры как приобрел вазу, Анупам замучил всех рассказами о махарадже жившем на рубеже веков. Откуда Кария взял, что был такой правитель, было вообще не ясно. Доказать обратное никто не мог.
Двойственность мучала Карию. Днем он уверенно собирался в экспедицию, рассказывал о правителе и приводил неоспоримые примеры.
Вечерами Анупам ни во что не верил, мучался несовершенством, пил дрянное вино, каким снабжала полная хозяйка, раскаивался, что вообще стал учителем и доказывал, что в нем умер великий ученый - открыватель.
А лунными ночами он вставал перед окнами на колени, молился и клялся, что придет к своей Богине и лично принесет ей свою присягу.
Так преподаватель истории жил последние полгода.


Визирь не решился поделиться планами смены власти с главным советником Видху - Нарайяном. Тот - высокий, худой старик смотрел на всех выцветшими глазами и постоянно что - то жевал пустым ртом. Под видом придурковатого старика, скрывался один из умнейших людей того времени.
Нарайян давно понял, " прочел " Абу Насира, как редкую в те года рукописную книгу.
-- Видху, - говаривал часто махарадже, после вечерней молитвы, - остерегайся козней визиря. Задумал он что - то, нутром чувствую.
Махараджа обнял советника, одновременно стараясь выпровадить из комнаты:
-- Нарайян, я уже не ребенок, все понимаю. Вряд ли он на что - то решится. Трусоват. Только может подгадить.
-- Но, Видху, - не унимался советчик, оборачиваясь на пороге.
-- Я подумаю над твоими словами, ответил беспечный правитель.
Нарайян долго не мог уснуть, обдумывая, как лучше организовать охрану махараджи, когда тот наименее защищен вне дворца. Открыто охрану не выставить, Видху горяч и скор на расправы, а что касается влюбленного сердца, то считай правитель безумен в своем теперяшном состоянии.

Сам магараджа оставшись один, вытащил из запазухи алый платок и засмеялся счастливый и довольный, вспоминая, как он ему достался...
Нэйна сидела на берегу ручья, раскладывая монеты, которые заработала, танцуя утром. Видху из - за дерева кинул ей монету к ногам.
-- Это кто тут?! - беззаботность танцовщицы как ветром сдуло. - А ну, выходи. Мне твои дармовые деньги не нужны!
Нэйна грозно посмотрела на Видху и вдруг осеклась, замолчала, покраснела.
-- Это вы, - только и произнесла.
Видху улыбался. Она смущенно закрыла лицо красным платком.
-- Постой, - его голос звучал умоляюще, - дай наглядеться на тебя.
Она насмешливо ответила:
-- Нечего глазеть без дела.
А у самой сердечко тук - тук, тук - тук, что молоточек по наковаленке стучит, быстро, дробно, даже дыхание перехватывает.
-- А может я по делу, - Видху блаженствовал.

Он коснулся ее руки, и она не одернула.
-- По какому делу? - спросила Нэйна, замирая словно зачарованая его голосом.
Но объяснений не последовало. Хрустнула ветка под ногой неосторожного зверя. Нэйна мигом вскочила и убежала, теряя монеты в траве. В руках незадачливого парня остался алым пятном - платок.
Как величайшую драгоценность прижал к губам, затем спрятал под рубашкой у левой груди, поближе к сердцу, которое билось в унисон с сердцем любимой.



Разумеется, скупердяй Кария нанял только одного слугу ( для себя ) глуховатого парня Пишу, который нес баулы археолога. Тот благодушно обмахивался веером, на плече висела маленькая сумочка. Зато ребятам пришлось не сладко. От палаток до спальных мешков, от котлов до съестных припасов - сгибались от тяжести. Большую часть навьючили на Джона и Алекса. Те, как два муравья - переростка пыхтели под грузом, не показывая виду, что намаялись, не доходя до автобусной станции. Пот лил градом с мальчишеских лиц, футболки пропитались так, что можно было выжимать. А девчонки с сумками, с лопатками, сосредоточенно шли за парнями. Торна тайком покуривала. Карина утирала себе лоб, потом Джону. Прия улыбалась принужденно, забегала сбоку Джона, предлагая понести что - нибудь, хотела облегчить его ношу. Тот мотал головой, не говоря ни слова, чтобы не сорваться на надоеде.

Солнце припекало, нагревая и без того не остывшие за ночь улицы. Люди, как мухи, вяло слонялись по автовокзалу: кто провожал, кто встречал, кто уезжал, кто приезжал. Деловитое бормотание диспетчера, объявляющая ( запись, иначе голос не звучал бы живенько ) рейсы еще больше затормаживало хаотичное движение людей. Те замирали, устремив как по команде, взгляды на табло.
Только дети вносили в это полусонное царство хаос. Нипочем жара. Те скакали, бегали, визжали, плакали, пищали. Утихомирить не хватало сил.
Даже деревья в кадках политых и ухоженных, съеживались под жгучими лучами, пытаясь скрыться в тенек за здания.
Автобусы то " пожирали " людей, то " выплевывали ", обдавая раскрасневшихся людей жаром выхлопов. Плавился асфальт, выступали гудроновые слезы.
Марево перед глазами создавало иллюзию нереальность происходящего. Миражи ( " отзвуки пустыни " ) преследовали людей изощеренной фантазией.

Анупам с удивлением увидел, как соткался из ничего высоченный храм освещенный пылающими факелами, молящимися людьми. Посередине возвышалась на постаменте статуя. Из белейшего мрамора, изумительной красоты девушка. Великолепная работа скульптора - резное сари, казалось, трепетало от порывов ветра. Сама девушка была в движении танца, слыша неведомую музыку веков.
" Как мастер смог вырубить так примитивными предметами? " - удивился изгибам тела Кария, любуясь точеной фигурой.
Внезапно он осознал, что это ОНА. Та, которая изображена была на вазе. Анупам хотел что - то произнести, но не смог. Слова склеились в нечреразденые звуки, залепившие горло, как окна залепляют замазкой. Он судорожно заглотал, кадык ходил ходуном вверх - вниз, пробивая воздух. Анупам протолкнул какую - то часть и давился ею, словно вдохнул углекислый газ.

Статуя, к его ужасу, открыла глаза. Кровавые белки без зрачков уставились на него. Она криво усмехнулась, видя побелевшее лицо Карии.
" Раб, " - донесся до него шелест слова.
Анупам не мог совладать с собой, со своими эмоциями, обмочился, ковыряя шею, пытаясь расстегнуть пуговицу на воротнике, которого не было. Он как - то забыл, что с утра надел свободную футболку.
-- А... Э...ы, - замычал он, не в силах сносить усмешку мраморной красавицы.
-- Учитель! Учитель! - дергал его Джон.
Анупам дико вскрикнул, отскочил, мутными глазами непонимающе уставился на ученика.
-- Автобус отходит через пять минут. Мы опоздаем, если не поторопимся, - продолжил Джон, удивляясь реакции преподавателя.
Тот помолчал и ответил глуховато выговаривая:
-- Вещи погрузили?
Археолог поглядывал за спину ученика. Джон оглянулся. Никого. Пассажиры штурмовали автобус. Безбилетники лезли активнее людей, заплативших за проезд. Девушки сидели внутри. Прия, ни слова не говоря, уселась к окну. Торна и Карина жались рядом. Автобус был набит битком донельзя. Кондиционер, разумеется, не работал. Женщины обмахивались веерами, журналами, но это облегчение не приносило. Если и была приоткрыта дверь из ада, то весь жар и зной сразу поставлялся сюда.
-- Если автобус не тронется, мы все тут задохнемся, - пробурчала старуха, утирая лицо.
-- Давай, - процедила сквозь зубы Прия.
Она хоть и была у окна, но очень хотела бы сидеть на крыше автобуса, рядом с Джоном. Тот бы ее поддерживал во время поездки. А она бы обнимала его плотное тело, ощущая каждой клеточкой огромное женское счастье.

Тем временем автобус тронулся к вящей радости пассажиров. Те, кто были на крыше автобуса радостно загалдели, обдуваемые теплым воздухом.
Анупам сидел спереди, так и не пришедший в себя, сумрачно поглядывая на людей. Рядом с ним был слуга Пишу. Тот полусонно жевал бетель, мерно покачивая в такт музыке, слышимой только им. За ними сидели Джон и Алекс. А так как штаны учитель так и не сменил, то на ребят несло запахом мочи, едким запахом пота. Если бы ученики были опытными, бывалыми людьми, они бы различили в этой гамме еще один запах - животного ужаса перед неизбежным. Но ребята, знай, морщили носы, как могли отварачивались от смрада. Джон презрительно улыбался, Алекс вполголоса матерился, радуясь, что препод не наложил в штаны.

Долгая дорога, заунывные песни. Пересадки, отдых возле больших рынков. Вода искрящаяся на солнце бриллиантовыми россыпями манила к себе. Люди благодарно приникали к ней. Но через минуту, та ломящая прохлада исчезала, сменяясь сухим, скрипящим песком на зубах. Солнце будто вспомнило о своих обязанностях и решила исправить это положение, зажарив все на земле хрустящей корочкой.
Во время этих переездов сбежал наймит - слуга Пишу. Этот хитренький, невысокий прощелыга прихватил с собой багаж археолога, где были выходные костюмы, белье и запасную пару туфель хозяина, а заодно мешок с едой.
Ребята громко возмущались, переругиваясь между собой. Девушки приуныли, разморенные ехали, проклиная свое согласие на экспедицию.

Было шесть часов вечера. Солнце нехотя склонилось к уставшей земле, продолжая жарить. Людей в автобусе поуменьшилось, но отдохновения не было. Усташие пассажиры смотрели на небеса, умоляя подарить хоть полчасика дождя, чтобы смыл, освежил взбугревшую, разломанную корку почвы. Но небушко было чистое, только ветер недовольно швырял песок, засоряя глаза, затрудняя дыхание.
Шофер с малиновым лицом вел автобус из стороны в сторону, не боясь выехать на встречную полосу или вообще вылететь с дороги. Он не сменился на предыдущей станции, не пришел сменщик. Поэтому он тер воспаленные, усташие глаза, почти не видя дороги. Машина рыскала, а шофер продолжал гнать по раскаленной дороге.

В девятом часу совершенно измотанные путешественники слезли у закусочной. Анупам так и не пришел в себя. Он чуть трясся от озноба, напевая себе под нос. Негласным предводителем стал Джон. Он позаботился о маленькой комнатке для девушек, а сами легли на улице, подостлав сена и накрывшись одеялами. Учитель вместо сна предпочел молиться. Он долго стоял на коленях, истово кладя поклоны, шепча неразборчиво слова.
-- Слушай, а он случаем не того? - хмыкнул Алекс, покрутив пальцем у виска.
Он курил, наблюдая как темные облака мчаться быстро - быстро, закрывая свет любопытных звезд.
-- Не знаю, - ответил Джон, - он и тогда отличался придурью. Может это его нормальное состояние?
Они рассмеялись, испугав Анупама. Тот неистовей стал молиться.
-- Думаешь найдем в джунглях город? - Алекс продолжал смеяться.
-- Нет. Погуляем. А надоест - свалим оттуда, - ответил Джон, чувствуя, что его тяготит совсем иное, чем поиск затерянного веками города.


Глава 4.

Послы с богатыми подношениями не дождались магараджу Видху. Их правитель Винод строго - настрого приказал обговорить секретные дела с глазу на глаз, тот так и не появился в назначенное время. Почему? Этого не могли объяснить, мялись, отводя глаза.
Главный советник было стал улаживать шероховатости, но Абу Насир оборвал все разговоры, заявляя, что все беседы следует вести в присутствии магараджи.
Послы переглянулись, смекнули, чем " пахнет " эта распря и даже приободрились ( слабая верхушка раздираемая противоречиями, государство - без главы, его легко одолеть, нажав на невидимые пружины, завоевав без усилия и излишнего кровопролития ).
Послы Винода откланялись, согласившись встретиться в любое другое назначенное время. В другое время! В какое?
А время действительно другое...чудное...Магараджа, презрев свои обязанности, в виде горшечника пришел на рынок.
Мало того, он дал денег изумленному хозяину лавки посуды, сам сел у гончарного круга и стал ваять вазу.

В этот день он ждал ее. Особенно ждал, зная, как она за независимым видом, скрывает свое трепетное сердце. Он жаждал объяснения с любимой.
" Душа моя поет в такт скрипу гончарного круга. И в этом скрипе слышу звон ее браслетов ", - с нежность думал Видху.
Он не ослышался и не придумал этот звон. Просто разъясняется: влюбленные улавливают вибрации появления любимой раньше других...

У Нэйны с утра было плохое настроение: она потеряла подарок названное матери - колдунии Лоринэ. Маленький полотняный мешочек с заговоренными травами и кусочками костей животных. Оберег. Хватилась, весь стожок сена перевернула, но не нашла.
В дурном настроении Нэйна подошла к Лоринэ.
-- Мати, - произнесла огорченно.
-- Вижу черные тучи - над тобой, - ответила старая колдунья, которую боялся и уважал вожак табора.
Сжалось трепетное сердце девушки, не за себя испугалась, за любимого. Она и сама понимала, что может принести их запретная любовь. Когда рядом Видху не было, Нэйна могла сказать ему, что угодно, попросить, рассказать, остеречь, но, увидя его, она терялась, вроде и разумно говорила, но верила ли в то, что произносила? Ее " нет " звучало скорее как " да ".

" Нам нельзя видеться! "- хотела сказать, обдумав все последствия.
Но желание быть с ним выбивало почву из - под ног.
" Это все равно, что сказать солнцу - не свети! " - лихорадочно размышляла девушка. - " Но я должна его предупредить! "
Напряженный взгляд карих глаз, морщина прорезала лоб, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы. Нэйна была прекрасна.
Цыганка чуть не влетела на рынок и стала озираться, ища по сторонам Видху. На улочке ее тут же стали задирать, прося что - нибудь спеть или станцевать:
-- Красавица! Я знаю, твой голос, как мед. Спой!
Нэйна не отвечала, продолжала оглядывать прохожих.
-- Девушка, кого ты ищешь? Не меня ли? - смеялись над ней.
-- Я - твой суженный! - дергал за рукав один.
-- Погадай мне! - просил другой.
Босоногие мальчишки свистели и кидались в нее камешками.
-- Я вам! - притопнула ножкой цыганка.
Зазвенели монисто, заискрились дешевые стекляшки нашитые на кофточке и юбке.

Видху первый заметил ее. С силой крутанул гончарный круг. Смял почти готовую вазу.
-- Стой, - продолжали упрашивать Нэйну.
Внезапно она его увидела. Запнулась остановилась будто уперлась в невидимую стену. Покраснела и стала еще краше. В груди не ясное теснение, дышать стало труднее, словно одежда на два размера уменьшилась и сдавила тело. Речь о том, чтобы поговорить о страхах и угрозах в миг не стало, ушло куда - то, затмилось любовным счастьем, когда внезапно видишь своего желанного.

Неожиданно для всех, для нее и даже для самого себя, Видху начал петь. Двое бродяг мигом подхватили мотив, наигрывая на раздолбанных, старых инструментах.
Видху, забыв о том, что руки в глине, то прижимал их к груди, то к голове. Но Нэйна не видела грязь на любимом. Искренность, любовь в голосе поразило ее в самое сердце, заставляя сердце стучать как можно чаще. Его пение отозвалось в ее глубинах души и тогда запела она, указывая рукой на него, как на самого желанного человека в мире.
Они одновременно шагнули друг к дружке, но так и не приблизились. Их разлучила дорога, как быстроводная река с бурным течением. Не все останавливались послушать пение влюбленной парочки. Менялы, продавцы штучных товаров, сутенеры, воришки, простой люд продолжали сновать, не давая поющим объединиться.
Но им в принципе этого и не надо было. Открыто проявлять чувства не пристало. Лилась песня. Радовались сердца женщин, на миг останавливались, будто проживая собственную жизнь заново в течении нескольких секунд и вновь продолжали свой путь. Мужчины открыто любовались парочкой, восхищенно цокая и одобрительно покачивая головами.






На утро Анупам, как оказалось, пришел в себя. Его пограничное состояние безумия прекратилось, он вернулся в свое прежнее деятельное состояние. Обуреваемый энергией он прежде всего отматерил слугу, который обокрал его и скрылся с одеждой и едой.
Анупам умылся, тщательно смывая остатки сна, отборно продолжая хулить Пишу. Лошади, привязанные рядом с колодцем, беспокойно прядали ушами, подтанцовывая под слегка заковыристые, перченные фразы.
Учитель не угомонился. Растолкал ребят, прося денег на завтрак. Джон спросонья не понял, что от него хотят, ругнулся, но окончательно проснувшись, увидел довольное лицо Анупама.
-- Ранней пташке - первый червячок.
Джон молча выслушал это изречение. Тот, нисколько не смущаясь, разбудил прислугу, дав наказ приготовить завтрак и собрать с собой продуктов на пару дней. А потом все еще не успокоившийся Анупам, перебудил девушек.

В общем через час, археолог и его ученики были готовы отправиться в путь дальше. Сегодня им предстояло пройти часть пути пешком, т. к. заранее не наняли ни повозку, ни ослика.
Алексу и Джону пришлось снова навьючить на себя основную массу вещей. Торна и Карина были молчаливы, не в духе, зато Прия, как заведеная на всю пружину завода, щебетала и радовалась всему, изумляясь паутинкам, травинкам, птичкам...
Она не стала убирать волосы в пучок как Торна, в хвостик как Карина. Расчесала, по плечам, красуясь перед ребятами.
-- Ой, Джон, смотри какая букашечка! - восторгалась Прия, подходя вплотную к парню.
Тот хмыкал, но ничего не отвечал.
-- Ой, Алекс, смотри на тебя сел жук! Ты такой смелый, не боишься его, - держалась за руку парня, не глядя как за спиной тихо звереет Торна.
Распущенные волосы запутались в лямках рюкзака Алекса. Тот осторожно вытаскивал. Прия ахала и хвалила парня, а Торна с досады чуть не завыла, увидев такие вольности со стороны навязчивой подруги.
-- Эй! - хрипло позвала ее Торна, желая высказать все на ее счет, забив на то, что рядом находился учитель.

Прия прекрасно поняла, что ей " светит " и подбежала искать защиту у Анупама, который шел впереди, возглавляя отрядик, махая не нужной в принципе на небольшой сельской дороге мачете. В этот раз археолог нес продукты, лопатку и опасную для себя так и близнаходящихся людей выше сказанную мачете.
-- Учитель Кария, - лелейным голосом произнесла черноволосая бестия.
-- Да, Прия, - с готовностью отозвался Кария.
-- А нам еще долго идти? Девушки устали. Я, конечно, могу дальше продолжить поход. Я очень терпеливая и выносливая.

Хорошо в это время Карина и Торна приотстали, решили поменять сумки в руках и не слышали, что говорит их подруга.
-- Не долго. Судя по карте, мы выйдем к ручью, перейдем его, а там будет небольшое село, где и живет мой знакомый. Мы напросимся на ночлег, и, если звезда удачи мне светит, а она всегда мне светит, то проводник нам покажет путь в затерянный город. Мы все вещи не понесем, как сейчас, а возьмем необходимое. Может кто в носильщики к нам пойдет, понесет наши лопаты и вещи, а обратно находки.
-- Вы думаете мы найдем что - нибудь? - хитро блестнула глазками девушка.
-- Хозяйка вазы сказала, что мы останемся довольны открытием. Мы останемся, - заговорил глуховатым голосом учитель.
Он был как остекленевший, только послушно ногами перебирал. Взгляд вникуда, на лице отсутствие всякой человеческой мысли, только мука.
-- Что? Что? - переспросила испуганно Прия, осторожно касаясь руки учителя.
Тот как очнулся. Взглянул поначалу непонимающе, будто сам себе изумился - кто он, куда идет и кто эта девушка. Потом лицо прояснилось, припоминая все разом и повторил:
-- Может кто в носильщики к нам пойдет, понесет наши лопаты и вещи, а обратно находки.
У Прии где - то внутри екнуло, но переспрашивать археолога не стала. Тот довольный оглянулся назад:
-- Не отставайте, скоро привал возле ручья. Берите пример с Прии. У нее появилось второе дыхание.
Энтузиазма не прибавилось у ребят. Торна сплюнула и негромко ответила:
-- Сучка.
Карина фыркнула, а парни загоготали.

-- Ты что - то сказала? Я не расслышал, Торна, - обратился к ней Кария.
-- Мы ждем прихода второго дыхания, - громко ответила Торна и тише добавила, -- но выхлопы не создают необходимого давления для создания дыхания.
Алекс, Карина и Джон грохнули. Анупам улыбался, а Прия шла, поджав губы, давя неприязнь ко всем.
-- Гады, все гады! Они недостойные отродья шлюхи. Джон! Он тоже смеется, - искоса посмотрела на парня, -- но это просто, чтобы имидж поддержать, не сойти за глупого. Ему прощаю, а остальные...

Внезапно подул встречный сильный ветер. Вот было тихо, а вот ветер; словно они перешли невидимую границу и ступили на запрещенную землю.
Деревья до сих пор стоявшие прямо, радовавшие веселой зеленью, вдруг переменились, стали уродливо сгибаться, обнажаясь, скидывая одежду - листья, показывая безобразные наросты и кривые стволы.
Птицы смолкли. Ни намека ни на единую живую душеньку. Только черные, рваные тучи загребущими руками закрывали от путешественников солнце и голубое небо.
Ребята было кинулись ставить палатку, боясь, что разразится ливень, но под шквалистым ветром у них ( неопытных, не искушенных дорогами и приключениями ничего не вышло ). Все залезли под брезент, держа края, с испугом глядя, как чернеющие небеса разрывают молнии.

-- Не беспокойтесь. Настоящим археологам дождь - не помеха, - Анупам радостно потирал руки, довольный начинающимся приключениям, но ребят злоключения совершенно не радовали.
Раздался сильный грохот грома сотрясающий землю, стараясь вытрясти душу из всего живого на земле. Молния, как сварка осветила и не найдя лучшего места для разрядки, как хилое деревце, под которым прятались горе - искатели, прячась под брезентом.
Дерево разодрало пополам, чуть вытащив из земли. Испуганные ребята бросились врассыпную. Девушки истошно крича, юноши матерясь. Разумеется, брезент побросали, не успела выскочить только Прия. Та зажмурилась, присела, крепко удерживая, прижимая к себе. Почувствовала, что осталась одна. На долю секунды обрадовалась, но затем одна из фобий захватила, помутила рассудок. Она дико заорала, пытаясь выбраться наружу, но у нее не получилось. Она упала, барахтаясь под брезентом, задыхаясь от накатившего ужаса замкнутой темноты.

Ей никто не кинулся помогать, потому что было не до этого, вряд ли не нее обратили внимание. Выскочив из - под брезента, ребята пришли в себя и изумленно стали озираться по сторонам: ни ветра, ни дождя, ни туч, словом непогоды с ее атрибутами не было. Стояло знойкое полуденное солнце, пробиравшееся к земле через листья деревьев.
-- Я не понял! - проговорил Алекс, оправляя выбившуюся футболку.
-- Что это было?! - подхватил Джон ни к кому не обращаясь.
Торна как - то ненормально хихикнула, джунгли поглотили звуки. Напряженная тишина. Прия выскочила наконец, красная, помятая, заплаканная, сбившиеся волосы, размазанная косметика. От былого кокетства не осталось ни следа.
-- Вы! Вы! Все вы!!! - заорала Прия, но ее упорно никто не замечал.
-- А где учитель? - вдруг спросила Карина, вытирая пот, как бы сметая с лица остатки испуга.

Ей не ответили, но поглядели направо. Крик ужаса, непонятности происходящего рвал грудь и застревал в горле, не в силах выйти бесноватым воплем.
Анупам стоял у ручья, ища подходящее место, чтобы перейти посуше. Сам ручей не был широким. Просто тот берег был заболочен. Ступить хоть бы на камень или кочку не представлялось возможным. Невысокая осока, мутная стоялая вода.
-- Загвоздка, - чесал в затылке Анупам, совершенно не удивляясь резкой, ненормальной перемене погоды.
Он повернулся к ученикам:
-- Знаете, ручей не широкий, но пройти сложно, заболочено с той стороны.
Кария смотрел на затихших, испуганных ребят, не понимая причины их страха.
-- Не надо так нервничать. Спустимся ниже по ручью, наверняка, там есть брод.
Но не слова продолжали держать ребят в напряжении. Появилось лицо, большое, прозрачное, женское. Увидь Кария ее, он бы узнал ту, что давно не мог забыть, молясь по ночам и мечтая днем.
Лицо было симпатичным, но эти закрытые глаза, искривленные губы в какой - то предсмертной агонии пугало, выворачивая наизнанку человека, его душевное спокойствие.
Этот лик широко открыл рот и стал поглащать воду, всасывая в невидимое тело. Вода ручья, песчинки, водоросли, мальки, все пропадало в ненасытной, невидимой утробе. Ручей высох буквально на глазах, его стрели, оставив пересохшее русло. Лицо судорожно повернулось к ребятам. Анупам не видел этого, он ждал ответа на свои предложение, а те стояли как завороженно наблюдавшие за чем - то за его спиной. Лицо усмехнулось и надвинулось на них, выдыхая гнилостный запах стоялого болота. Ребята инстинктивно пригнулись. Снова крики.
-- Да что с вами? - ругнулся на них Кария.

Лицо пропало. Пересохшая, потрескавшаяся земля. Сзади ребят зеленые джунгли манящие прохладой, где продолжала жизнь быть ключом. Впереди чахлые деревья, просветы как переходы в иных, старшные, потусторонние миры.
-- Я туда не пойду! - истерично закричала Прия.
Торна пыталась закурить сигарету, но пламя не разгоралось. Даже искры не было. Ребята зароптали. Даже Кария дрогнул духом, хотя и не показал виду.
-- Намасте, - раздался скипучий голос.
Все обернулись. Это был высокий старик с родинкой и синими губами.



Глава 5.

Соглядатаи Абу Насира доложили, что правитель стоит на базарной площади и распевает с нищенкой песенки. И тогда он решился напасть, как змея спокойно соцерцавшая до поры до времени жертву, а теперь следовал молниеносный бросок.

На рынок был выслан отряд из самых верных махарадже людей. Им было сказано: - надо схватить человека похожего на магараджу, который позорит правителя, распевая песенки, того и гляди заявит о притязании на трон славного, доброго, справедливого Видху.
С воинами никто из военноначальников не был отправлен, чтобы не могли распознать подвоха и узнать правителя.
Видху скрутили на виду толпы. Народ промолчал, предпочитая не влезать в дела охраны порядка.
Нэйна не успела убежать, также была схвачена расторопными людьми Абу Насира.

Видху добровольно шел, не пререкаясь, понимая, что только в тюрьме сможет вызвать личную охрану или своих приближенных, тогда сможет доказать свое царственное Я. Единственное Видху волновался за Нэйну, не зная, что ее ведут также в тюрьму, но другим путем, чтобы оба не смогли сговориться.
Магараджа был спокоен: недоразумение разрешится, он еще потешится над теми, кто не признал его и накажет тех, кто отдал приказ на арест " горшечника ".

В тюрьме Видху отвели в самую темную, сырую темницу. Правитель спокойно распорядился позвать начальника охраны Аруна Ламбдию или Нарайяна. Страж молча кивнул, внутренне содрагаясь при мысли, что проклятому смутьяну - горшечнику известны последние внутренние перестановки: начальник стражи сменился как два дня. Ою этом нигде не объявлялось, а этот пройдоха в курсе дворцовых тайн.
Магараджа очень долго ждал, стоя посреди камеры, ожидая ауедиенции. Все его надежды таяли, вбирались черными, плесневелыми стенами. Видху начал волноваться. Он поднялся кое - как, ощупывая осклизлые ступени к двери. Затарабанил, крича и возмущаясь.
На его протесты долго не откликались. Затем дверь открылась, но вместо высших чинов, Видху ударили:
-- Не шуметь!

Магараджа замахал руками, словно хотел улететь из темницы, и упал с лестницы, вниз на грязный, сырой пол. Осветилась камера резким светом от нестерпимой боли в голове и теле, Видху потерял сознание.
Он не успел прийти в себя, как его безвольного связали. Магараджа очнулся. Факелы освещали горстку людей, которые сгрудились над ним. Видху хотел сказать, возразить, дернулся, но мучители даже не обратили внимание на его трепыхания.
Правитель застонал, понял, что его предали. Закричал, но ему быстро заткнули рот. Затем ....
Затем, после экзекуции, бросили потерявшего сознание правителя и вышли из камеры. Некому было защитить Видху, лежащего в нечистотах, среди бегающих крыс и насекомых, захлебывающегося в собственной крови...стены темницы и не такое видывали, молча взирали, вбирая в себя людское проклятие, людское горе, людскую боль.
-- Нэйна, - простонал Видху, не в силах осознать и принять то, что с ним произошло и с ужасом то, что могут сотворить изверги - палачи с его любимой.




Они помялись, но пошли за стариком и весело шагающим учителем.
-- Джон, я боюсь, - шептала Карина.
-- Не бойся, дурашка, я с тобой, - ласково отвечал парень, прижимая ее к себе и целуя в губы.
Это несколько сняло напряжение с девушки. Торна, не таясь, курила с Алексом, снимая стресс, показывая, что страх ей неведом.
Прия с завистью поглядывала на парочки. Ее страхи не улеглись, но были размыты сильным приступом зависти, которая чуть не душила ее.
Узкую тропинку заросшую колючим кустарником перекрыли несколько воинов. Они были вооружены кривыми саблями, за спинами болтались щиты. Алкс хотел съерничать по счет " современного " оружия, но от воинов такая шла волка агресси, что экспедиция в который раз за день струхнула. Один Кария был благодушен и велеречив:
-- Смотрите и запоминайте. Уважайте оружие. Поглядите! Ведь ему не одна тысяча лет, а выглядит, как будто только сейчас отковали искусные мастера. А накидки на воинах...
Анупам не успел акцентировать внимание ребят, те смотрели как их провожатый - старик кивком головы отпустил воинов, и те скрылись кто за чахлым деревом, кто за каменистым холмом. Растворились, слились и было невозможно различить где они находились и находились вообще.

-- В нашей деревне не принято шуметь, громко разговаривать, смеяться или приставать с ненужными расспросами к жителям. Мы предоставим вам временное жилище, еду и питье. Дадим проводника. Не более того. Неповиновение карается смертью, - старик в довершении всей речи, потрогал свою мерзкую на вид бородавку, усугубляя неприятное восприятие всего сказанного.
Экспедиция вошла гуськом в деревню строго за стариком. К их удивлению их не встретил детский смех или крик. Обычно дети со всех сторон сбегались, чтобы поглазеть на вновь прибыших. Никого! По дороге встретились лишь несколько жителей. Они прошли мимо, погруженные в себя, в свои раздумья, не замечая гостей.
-- Странные какие - то! - шептала Карина, держа Джона за руку.
Тот немногословно ответил:
-- Сегодня день странный.

Старик привел их к обшарпанной хижине.
-- Ночь предстоит волшебная, - ухмыльнулся Алекс.
-- Внутри заночуют женщины. Снаружи будут отдыхать мужчины.
Протест потух быстро под строгим, не терпящим возражения, взгляда старика.
-- А вода? - спросила Торна, дерзко глядя на него.
-- Женщины натаскали достаточно воды в жбаны. Мы вас ожидали. Пищу принесут через час. Завтра рано утром придет проводник.
Возникло немало вопросов, но тот развернулся и ушел.
-- Учитель, а как же? - хотела спросить Прия о том, чтобы позвонить родителям, ведь деревня была немаленькое.
Они проходили мимо столбов с проводами, ожидая услышать хотя бы не звук телевизоров, а радио. Но в деревне стояла оглушительная тишина.
-- И сотовый как назло не берет!
-- Да что там! И зарядить нечем. Электричества нет!!!
-- ....!!!

В хижине было темновато, затхло. Под светом фонарика разглядели в углу какие - то заскорузлые тряпки, в другом - полуразвалившийся очаг, которым видимо давно не пользовались.
-- Здесь отвратительно, - истерично заявила Прия, совсем не ожидавшая такой нищенской обстановки.
-- Я здесь ночевать не собераюсь, - сказала Торна, глядя на грязный глиняный пол.
-- Но тут лучше, чем на улице, - ответила им Карина, - на улице мне показалось, что за нами наблюдают тысячи глаз. Но не в домах, ни на улочках никого не увидела, разве такое возможно?
-- Потому что у нас праздное времяпровождение наказуемо. У каждого жителя будь он мужчина или женщина, ребенок, есть обязанности, - ответил, неожиданно вошедший старик с бородавкой и с ним две женщины.

При неверном свете лучины, которую зажгли вошедшие работницы, показались неживыми, с синюшним оттенком лица. Они молча, как заведенные неведомым ключом, почти бесшумно, накрыли колченогий стол уродливой скатертью, поставили вышебленные тарелки со скудной снедью. Высокие стаканы с водой.
Также молча поклонились и вышли. За это время рабоницы даже не улыбнулись, не посмотриели в сторону гостей, будто у них лица свело в маску, а глаз не было, прикрытые веки с едва дрожащими ресницами.
Старик удовлетворенно кивнул и сказал:
-- Тарелки сложите. Утром их уберут. Еще раз напоминаю, что прогулка без сопровождения карается смертью.
Он помолчал, ожидая вопросов, но девушки были слишком измученны и подавлены обстановкой. Немного смягчившись тот продолжил:
-- Это покажется немного грубо или агрессивно, но наше общество ведет замкнутый образ жизни. Каждый новый человек тщательно проверятеся, чтобы избежать неприятных последствий для обоих сторон.
Не дождавшись ответа, поклонился и вышел.
Девчонки переглянулись, но ничего не произнесли, словно сами стены могли подслушать их разговоры и донести куда следует и единственным оправдательным приговором станет милосердная смерть.

Торна хотела было выйти к Алексу, но к удивлению обнаружила, что дверь хижины закрыта.
-- Что за дерьмо?! - взорвалась она.
-- Торна, погоди, - раздалось из - под двери.
Через минуту в маленьком проеме окна появилось лицо Алекса. Он освещал себя фонариком:
-- Не пугайтесь. Это старик велел закрыть вас.
-- Мы, что куры? Боится сбежим? - возмущалась Торна.
-- Это что! - хмыкнул парень. - Нам в туалет выходить, разрешение надо спрашивать!!!
-- Что?!
-- Вы - в хижине, а мы снаружи, а рядом охрану выставили, будто мы - преступники. Стоят как вкопанные и таращатся на нас. Джон хотел пойти отлить, так ему чуть башку не срубили!
-- А Анупам почему молчит? Что за бесправие!?! - в разговор вступила Карина возмущенно стучавшая в стены.
Алекс замялся, но потом нехотя ответил:
-- Он, наверно, того... с катушек сошел.
-- Откуда ты знаешь?
-- Мы вчера с Джоном заметили, что с ним что - то не так. То заговаривается, то всю ночь молится..
-- Он всегда был с придурью, - возразила Торна, - просто расслабился мужик на свободе. Думается ему много чего обломится в затерянном городе.
-- Во -во. А ты думаешь такой город существует?
-- Хватит! - остановила их стеб Карина. - А, что, если все серьезно? Вы посмотрите сколько с нами необъяснимого произошло, все говорит о том, что надо домой поворачивать, а мы упрямо прем вперед, в самое пекло. Сейчас вообще как заложники здесь сидим.
-- Я давно говорила, что надо обратно повернуть, но никто не слушается, - зло бросила Прия.
С ней спорить не стали, этой упертой врунье доказывать что - либо было бесполезно.
-- Что будем делать? - деловито спросила Торна, готовая пробиваться с боем, хоть на штыки, хоть на сабли.
-- Мы с Джоном подумали, что если в джунглях будет хреновато, то рвем когти. Уходим все вместе, а, если Кария заартачится, пусть остается там один!

На этом и порешили. Алекс снова спал рядом с Джоном, Кария до полуночи истово молился и клялся кому - то в верности. Девушки не тронули угощение принесенное жительницами деревни. Поели всухомятку, пожевали хлеб, запивая водой из фляжек. Ужин не прриготовили, не получив разрешение разжечь огонь.
Стражники так и стояли всю ночь в оцеплении возле хижины. Они чернели в ночи странными, неподвижными идолами, вокруг которых иногда появлялось странное, призрачное свечение. Но ночь снова размывала этот свет, поглащала ненасытной своей утробой.
День, кстати, быстро сошел на нет. Девчонки мало разговаривали между собой. Легли в каком - то тягостном ожидании наступлении событий, на которые не в силах повлиять.

Вся экспедиция погружалась в томительный кошмарный сон, на единый для всех сюжет: вроде как стражники повели их к дворцу. Здание поражало масштабами: огромное, попирающее небо. Резные колонны белейшего мрамора протыкали облака и скрывались где - то там. Ребят и учителя отделили от девушек. Алек и Джон стали возмущаться, не хотели расставаться. Но им не было позволено. На полноватого Алекса навалилась куча воинов, подмяли, уволокли, колотя палками.
Джона отогнали, тот не удержался и скатился с лестницы куда - то вниз. Кария испуганно от всех отскочил и ринулся в левый коридор - проход, отчаянно вопя.
Девчонок оттерли в большой зал. Их встретили нагие красивые девушки.Жестами указали, что необходимо принять ванну, сменить белье, чтобы предстать в самом лучшем виде... Перед кем? На этот вопрос Карина не могла ответить, но почувствовала, что это важно, от этого зависит их дальнейшая жизнь.


Глава 6.

Прия и Карина долго не могли позволить себя раздеть, но, видя, что голую Торну никто не разглядывает, разделись. Огромный зал в середине которого был огромный бассейн. В нем плавало, находилось несколько женщин. Они не обращали на новеньких никакого внимания. Над бассейном вилось затейливое облако: оно то походило на чьи - то давно забытые образы, то возникали как в пустыне миражи - города, улицы стираемые временем и фантазией глядящих. В голубой воде было разлито нечто, от которого усталое тело мгновенно преображалось, светилось каким - то необычайным светом, покидали заботы и тревоги. Окутывало радость бытия, нега праздности, умиротворение пребывания в этом загадочном месте.

По бортикам свисали витые лесенки. Многие женщины выходили, их встречали служанки, помогая накинуть легкие, почти невидимые накидки. Разгоряченные тела растирали опытные массажистки, втирали душистые масла и лечебные мази. Другие обрабатывали ногти, третьи занимались прическами...мелодичная, тихая музыка звучала, придавая какую - то расслабленную обстановку домашней, неторопливой жизни.

Торна кайфовала. Она позволила себя чем - то пахучим натереть. Девушка расслаблялась по полной. Ей принесли фрукты в хрустальных вазах, мороженное таяло в золотых тарелочках, вино наливали в высоченные бокалы. Предложили тончайшие, длинющие сигареты. Видно они были не простые, ее разум отказал в житейских картинах, показывая Торне неведомые доселе картины нереального мира, грез и дикой фантазии.

Прия вначале настороженно ко всему относилась, но в искусных руках массажистки, полностью расслабилась. Но настоящим праздником для нее стало, когда ей принесли платье вышитое золотыми нитями, с изумрудными камнями, которые изобиловали в большом количестве. Золотые туфли с пряжками. Пять сундучков с драгоценностыми: алмазные колье, бриллиантовые кольца, браслеты, пояса, серьги.. Прия не смогла остановиться на чем - то одном. То надевала по три колье разом, то унизывала пальцы перстнями по два - три на каждый палец. Она восхищалась, любовалась, наслаждалась собой, глядя в огромное зеркало, которое поддурживали слуги. Ей было наплевать на подруг. Казалось, что все проблемы решены. Прия - избранная. Эти Карина и Торна - неудачницы. И только у нее были драгоценности, а значит и власть. Кто - то благоволит к ней, выделяя ее среди остальных конкуренток. Прия даже поглядела на подруг свысока. Торна все более пьянела, превращаясь в животное. Карина сидела в воде, как лягушка, покинутая всеми. Все и вся крутилось возле нее.
" Этот вечер мой! " - мелькнуло в ее счастливом угаре.
 " Это так!!! " - ответил кто - то неведомый, властный, решающий происходящее и дальнейшее. Так казалось Прие, которая сверкала в отражениях зеркал.

Карина разделась, даже полежала в воде. Ее помяли, но настороженность не покинула ее. Она инстинктивно чувствовала, что предстоит нечто, к которому надо очиститься и не только физически.
Она отвергла явства: пьяная Торна, как упрек; не польстилась на драгоценности, хватило зрелища " новогодней елки " - Прии. Девушка оделась в свое, присела на мраморную лестницу, ожидая чего - то нового - главного события.

Как сменилась зала никто не мог сказать, даже завсегдатаи. Стены словно полиняли, растаяли и все оказались в еще большей зале. Все взгляды были устремлены вперед. Там на возвышении находился трон. На нем восседал мужчина, который благосклонно ожидал прихода своих приближенных и гостей. Рядом с ним кто сидел в ногах, кто просто лежал на расписном полу, принимая подношения. Двое высоченных охранника стояли поодаль, наблюдая за происходящим. Мерное опахало позади правителя, как огромные крылья то вздымались, то опускались. Сам правитель жестом указывал подходящему куда ему направить свои стопы. Торна, Прия и Карина шли последними к трону. Очередь двигалась неторопливо. Девушки могли разглядеть хорошо сидящих по обе стороны стен пирующих гостей. Кто пил, восславляя правителя, кто, не стесняясь, присутствующих алкал совсем других, чувственных наслаждений. Карина покраснела, будто подглядела за кем - то в замочную скважину. Прия не видела никого, кроме себя и правителя. Торна так и не оделась, шла голая, шатаясь и опираясь на руку служанки.

Они приближались, но Карина готова была поклясться, что ждут именно только их. Их. Их решения. Но какого? Она не могла ответить. Посмотрела вниз и поразилась. Полы были стеклянными! Внизу томились узники. Когда здесь шло в разгаре пиршество, там издевались, мучили людей. Карина содрогнулась, поглядела по сторонам. Похоже было на то, что видеть заключенных могла только она.
-- Прия, - позвала она подругу, - ты видишь, вон, там внизу палач бьет мужчину.
-- Пусть бьет. Не тебя же. Какое тебе дело до них, - ответила Прия, не отрывая взгляда от правителя.
-- Торна, приди в себя, - Карина толкнула ее, - очнись. Здесь что - то не так!
Та посмотрела невидящими, безумными глазами:
-- Изыди, червь!
Карина внутренне сжалась: " Что делать?! "
Их процессия приблизилась. Между девушками и правителем не осталось никого, все разошлись, кто к пиршественному столу, кто присел у трона, среди остальных.
Правитель был молод, симпатичен. Черные кудрявые волосы ниспадали, закрывая оголенные плечи. Чистое, полное лицо. Карие глаза с толстыми веками. Полные, чувственные губы. Он был наг по пояс. Татуировки повествовали о силе и благородстве хозяина. Толстая цепь на шее. Кольца в ушах. Браслеты на сильных руках, скорее привыкших к сабле, чем изящной ножке бокала. Спокойный взгляд из - под опущенных ресниц.
Неловкое молчание.
-- Мы приветствуем вас, правитель, - произнесла Прия.
Она поклонилась низко к его ногам. Он принял ее покорность. Вопросительно поглядел на Торну и Карину. Торну служанка начала наклонять, ту внезапно стошнило. Взмах руки. Девушку оттащили, та попыталась сопротивляться, но ее унесли. Карина тревожно проводила ее взглядом, волнуясь за ее судьбу. Но это длилось мгновение. Она сама была как на острие ножа, балансируя между жизнью и смертью.
Карина склонила голову.


Правитель указал Прие место, рядом в ногах. Та буквально бухнулась и начала ему массировать пальцы ног. Он поглядел на Карину как сказал: " Ты недостаточно показала нам свое почтение ". Девушка не отвечала. Она смотрела вниз. Там она видела как фигура похожая на Алекса, была прикована к стене. Он был недвижим.
Карина поглядела на правителя, потом снова вниз. Шепот раздался в ее голове: " Делай выбор. Или ты с нами, или ты против нас ". Она заволновалась, уставилась на правителя. Тот протянул к ней руку, приглашая сесть рядом с ним. Это было больше, чем почет или признание. Все в зале замерли, завидуя этой выскочке, потому что не их пригласили провести эту незабываемую, волшебную ночь, полную услады, неги, томления, красоты и чувственности.
Карина сделал шаг к трону. Глаза правителя как заворожили ее.
-- Вы, - шепнула она безвольно, покоряясь его внутренней силе.
-- Я - твой господин.
-- Да.
Карина на миг поглядела вниз, чтобы не споткнуться о ступеньку и внезапно увидела Джона. Тот цеплялся за выступ над черной пропастью. Девушка рухнула на колени, стуча по стеклянному полу руками и крича:
-- Джон, держись! Джон, ты только держись!!!
Тот ей что - то отвечал, молящие, полные слез глаза.
-- Нет, Джон, умоляю тебя. Держись! Я иду к тебе! - кричала Карина.
-- Ты сделала выбор, - сухо произнес правитель.
Он встал. Все замерли, ожидая вердикта. Правитель откинул ненужную подстилку Прию. Он перстом указал на Карину. Та только глотала слезы. Джон сорвался и упал в бездну.
Она что есть мочи закричала:
-- Неееет!!!
-- Карина, проснись. Проснись, что же это такое, - ее хлестали по щекам и трясли подруги.
Та заплаканная вскочила:
-- Джон! Джон!
-- Не ори. Все нормально с твоим Джоном. Пора собираться, - деловито произнесла Торна.
Карина долго не могла отойти от сна.


Глава 7.

Карина долго приходила в себя, настолько сон был ярким и правдоподобным. Даже казалось, что сон был явью, а теперешнее пробуждение – плохим сном, кошмаром.
-- Что такое снилось, что ты так кричала? – полюбопытствовала Торна.
Прия притихла, перестала расчесывать свои спутавшиеся, длинные волосы.
Карина поглядела на подруг, помня, какими они были во сне.
-- Ничего. Муть, - ответила она.
Не смогла. Слишком страшно. Слишком свежо. Неожиданная гибель любимого. А главное – это то, что Карина поддалась чарам наваждения правителя. Ей не нужны были иные наслаждения, кроме как исполнять прихоти своего властителя, сладострастно принимая его любое повеление. У нее сердце сжималось оттого, что погиб ее любимый и за миг до пробуждения, там, во сне, Карина этому возрадовалась. Она  освободилась и могла стать наложницей правителя.

Как можно простить себе такое? Значит, в глубине души Карина ждала разрыва с Джоном? Она выбрала правителя, польстясь на власть.
Эти размышления отравили утреннее настроение. С мрачным видом вышли из хижины Карина, Торна и Прия. Ребята тоже не блистали улыбками. Серьезные, не выспанные лица. Кария молился. Когда он закончил, подошел к экспедиции и сказал:
-- Я молился за нас Властительнице, чтобы помогла добраться до нее без задержек. Она пообещала.

Ребята не удивились словам учителя. Джон произнес:
-- Анупам, мы решили, что, если в течение  суток – двух не найдем хотя бы следов в джунглях затерянного города, то уходим домой.
-- Хорошо, - согласился тот, - мы все будем дома. Так обещала Правительница.
-- Кто? – не выдержал Алекс.
Ему не ответили, подошел молодой человек. Черные кудряшки выбивались из – под чалмы. Смуглый, стройный. Лицо скуластое, толстые веки карих глаз, губы в полуулыбке. Низкий поклон.
-- Вы наш проводник? – Анупам ему кланялся еще ниже.

Тот кивнул.
-- Как к вам обращаться? – поинтересовался учитель, но тут истошно завизжала Карина.
Все повернулись к ней, а она махали руками, вытирая слезы.
-- Что случилось, родная? – прижал к себе Джон.

Она вырвалась:
-- Ничего. Все нормально.
Джон пожал плечами, остальные снова уставились на проводника.
-- Так как к вам обращаться? – повторил свой вопрос Анупам.

Проводник стал что – то объяснять руками, ни произнося не слова.
-- Немой? – рубанул в догадке Алекс.
Учитель укоризненно посмотрел на ученика. А тот развел руками: « Что я? Я – ничего ».
-- Он говорит, что его зовут Видху. Что у него отрезан язык. Но он прекрасно нас слышит и понимает. Город существует, и, если нас ничего не задерживает, мы можем отправиться к нему, - к удивлению всех сказала зареванная Карина.
-- Как это ты все поняла? – удивилась Торна.
-- У меня двоюродный брат глухонемой, научилась от него, - пояснила девушка.
Как ей хотелось добавить, что этот проводник Видху сильно похож на правителя из сна. Но не сказала, чтобы ее не задразнили, чтобы Джон не заревновал.
А Видху обрадовался, подошел к ней:
-- Ты будешь моим языком. Я буду говорить тебе, а ты всем будешь сообщать.

Карина и эти слова озвучила. Выходило вроде, как и ничего. Утренние страхи рассеялись. Остальные вопросы, но они ведь могут и подождать своего часа разъяснения. Только Торна буркнула:
-- Неужели в этом занюханном селении не нашелся говорящий проводник? И куда делся этот противный старикашка?

Видху прочитал по губам, что сказала Торна, расхохотался, хлопая себя по крепким бедрам. Все с ужасом и брезгливостью рассмотрели обрубок языка во рту парня. Тот заметил выражения лиц, отвернулся.
-- Извините нас, - дотронулась до него Карина.
-- Не беспокойтесь, я привык. Пойдемте или потом тяжело идти на палящем солнце, - ответил проводник.

Видху был доволен. Ребята с Анупамом засеменили за ним. Один Джон был раздосадован. Но не показывал виду, что жутко ревновал Карину к этому парню. А тот, казалось, не замечал косых взглядов, постоянно что – то объяснял девушке, мычал, касался ее руки… вел себя по мнению Джона нагло.
Он попытался об этом сказать Карине, но та прервала его, сказав, что это его вина, Джона, что так вышло.
-- Ты захотел затерянный город найти, вот и молчи. Дай людям привести нас. Вы не понимаете не слова, а мне приходится за всех тут напрягаться, - зло бросила Карина.

Джон вспыхнул, но смолчал, отошел в конец колоны. Все не заметили это, кроме Прии, которая обрадовалась разрыву влюбленных. Отстала, чтобы идти рядом с Джоном. Тот не обратил внимания, продолжал следить за теми двумя.
Видху повел их по еле заметной тропе. На вчерашнюю, непонятную, странную дорогу не была похожа. Все как обычно: деревья, кустарники, переплетение лиан, щебет птиц, крики животных, москиты, духота…
-- Здесь недалеко, - сказала Карина, глядя на Видху.
-- А интересно, почему другие сюда не пришли за открытием города? – вновь сомневалась Торна.
-- Вы хотели сказать за сокровищами?
-- Ну да! – зло откликнулась девушка.
-- О городе знают избранные. Приходили многие полюбоваться, не для хищения. Широко не рекламируется место. Те, кто знают, держат в секрете.
-- Им отрезают язык, - плоско пошутил Алекс.

Видху, как уж скользнул к парню с ножом в руке. Мгновение – перерезал бы шутнику горло. Проводника обняла Карина:
-- Не слушай его. Он обкурился, сам не знает, что говорит.

Ярость утихла. Испуг до конца не прошел.
-- Знающие держат язык за зубами.
« Начинается,» - удовлетворенно прошептала Прия. Распри – ее стихия. В ней она может показать себя какая хорошая.
-- Что вы! Не ссорьтесь. Мы – все друзья и должны жить в мире. Видху – наш проводник. Мы уважаем его, - Прия раскраснелась, говоря в эти слова и ни капельки не веря в это.
Жаль никто не смотрел в воодушевленные, черные глаза, гордо распрямленные плечи, поднятые руки…вот – вот взлетит. Речь впустую.

Карина при всех этих распрях решила довериться Видху.
-- Веди нас, - мягко попросила его.
-- Мы, в общем – то, пришли, - ответил тот.

Все стали оглядываться. Никаких примет указывающих на город не было. Экспедицию окружали самые, что ни на есть дикие джунгли, даже тропинка, по которой они пришли, исчезла, слилась с общей картиной зеленой массы. Деревья сомкнутыми рядами наклонились над путниками, осуждающе шумя кронами. Птицы и звери притихли в предчувствии грозы. Духота. Влажность. Веселое солнце скрылось за облаками.
-- Это шутка? – теперь стал ерничать Джон, в поддержку Алекса.
Джон был испуган, ревность, солидарность с другом, усталость последних дней сказались на парне. Ему было все равно, но только бы насолить этому проводнику.
« Будь что будет. Я сверялся с компасом. Делал небольшие зарубки на деревьях. Дорогу обратно найдем, »- рассуждал Джон.

-- Вот вход, - указал Видху на незамеченный прежде холм – вход под землю.
-- Что?! – предела испуга, возмущения, криков не было.

Карина с ужасом глядела в черный провал.
« Пожалуйста, только не это. Только не туда, »- молила она.
-- Этот город давно ушел под землю. Остался единственный маломальский удобный вход. Раньше было несколько, но время неминуемо берет свое, забирая старые вещи навсегда, - Видху показывал, и было заметно, с какой любовью он рассказывал о затерянном городе.
-- А название города вы не припомните? – спросила Прия.
-- Знаю, - кивнул он, - Чандни – Луна.
-- Но мы не запаслись факелами. Фонарики хватят ненадолго, - кипятился Джон.
-- Внутри есть небольшой запас факелов, - отвечал Видху, с помощью Карины, - мы же туда ненадолго зайдем.
-- Я не полезу, - твердо ответила Карина.

Прия молчала, если она и пойдет, то только не первой.
-- А я слазаю на разведку и проверю, - громко заявила Торна.
-- И я с тобой, - Алекс скинул рюкзаки.
-- Нет. Ты у входа жди, если мы не вернемся, ты знаешь, кому достанется, - произнес злющий Джон.

Видху влез первый, за ним Торна, следом Джон. Анупам, молчавший до сих пор, снова молился. Карина, Прия и Алекс сгрудились у входа.
-- Думаешь, они вернутся? – шепотом спросила Прия.
-- Не знаю. Но по виду Видху не скажешь, что он врет, - ответила Карина.

Послышались приглушенные крики. Ребята переполошились:
-- Что? Что у вас там происходит? Что там случилось?

К удивлению девушек Алекс достал пистолет и снял с предохранителя.
-- Ты чего? – изумилась Карина.
-- Все правильно, - похвалила Прия.

Внезапно шум из лаза усилился. Алекс напрягся и навел пистолет. Прия тихо охнула. Появилось грязноватое, довольное лицо Джона. Не вылезая, заявил:
-- Видху не обманул. Алекс, Карин, там такое!!! Там такое!! Просто обалдеть можно. А Видху указал, что дальше еще круче.
-- Да что там? – засуетилась Прия, готовая отпихнуть Джона и пролезть впереди всех.
-- Торна где?
-- Там осталась, визжит от радости.
-- А немой где?
-- Сзади меня, страхует. Здесь в одном месте балка хлипкая. Обвала не должно быть, но мало ли что, - успокоил друзей Джон.
-- Ну, девчонки, идем – те что ли? – спросил Алекс.
-- А кого оставим снаружи? На всякий случай, лагерь разбить. Все вещи туда же не попрем.

Все замерли. Никто не хотел лезть в темень, но и оставаться одному возле лаза под дождем не хотелось.
-- Анупам? – предложил Джон, но его перебил учитель:
-- Что значит я? Пойду всенепременно. Я подготавливал. Столько информации по крупицам собирал. Экспедицию снарядил. И останусь здесь?! Увольте! Пропустите старика.

Снова Ану был в себе, полон сил, юмора и суеты.
-- Тихо, - стал командовать Джон, - тогда глазком глянем, а потом выберем, кто вернется лагерь разбить, а кто еще поглядит. Затем поменяемся. Первой пойдет Карина, потом Алекс, за ним Прия, замыкает Анупам. Получится, что каждая девушка будет подстрахована мужчинами.
-- А там дышать есть чем? – забеспокоилась Прия.
-- Есть! – пообещал Джон. – Карина, лезь за мной.

Глава 8.

Легко приказать, но нелегко выполнить. Дождь к этому времени ни на шутку разошелся. Скользя, Карина пролезла внутрь. Оступилась, взвизгнула. Ее осветил фонариком Джон, протянул руку, помог освоиться. На четвереньках проползли приличный отрезок пути.
-- Как глубоко, - ужаснулась Карина.
-- Ты не думай об этом, и будет не так страшно.

Дорога уходила вниз. Впереди забрезжил свет от факела. У выхода стоял Видху. Он помог встать Карине.
-- Я пошел остальных приведу. Что – то они там замешкались, - дернулся Джон.
-- Не уходи от меня, - прошептала Карина, но парень ее не услышал, полез обратно.

Видху махнул Карине, мол, посмотри какая красота. И это была правда! Перед взором девушки, как на готической картине, при неверном свете факела, который не мог осветить все углы, оставляя большую часть пещеры в темноте, открылся вид старинной улицы мощеной камнем. Полуразрушенные, но не потерявшие величественность здания, упирающиеся крышами в землю. Корни деревьев, как сталагмиты свисали с потолка, кое – где оплетая постройки. Кругом царит запустение, но воздух чистый, видно, что пещера сквозная, сообщается с выходами на поверхность. Паутина как живая колышется под невидимыми, будто перебирающими струны арфы руками.
Недалеко бродила Торна с фонариком. Она то и дело ахала и кричала, чтобы создать эхо.
-- Иди, ей скажи, что здесь небезопасно кричать. Некрополь привык к тишине, - скомандовал Видху.

Но не успела Карина сделать и двух шагов, раздался вначале гул. Показалось, что земля сделала выдох и сомкнула челюсти. Карина ощутила, как дернулась земля под ногами. Девушка упала, инстинктивно закрываясь руками от падения сверху почвы. Но камни или земля не обрушились на нее. Лишь чуть припорошило. Здания устояли, а деревья корнями удержали массу земли.
Карина кашлянула, но тут раздались крики и плач. Она обернулась. Лаза, через который они проникли сюда, не существовало. Его закрыл огромный валун, что упал сверху.

Прия бегала возле Джона, мешая ему. Тот и проводник пытались отодвинуть глыбу, но было тщетно. К ним бежала Торна, крича:
-- Алекс! Алекс!
Никто не отозвался, только эхо вторило, искажая, унося вглубь имя парня. Карина подбежала к друзьям, все еще не понимая, не осознавая случившегося:
-- Где Алекс? Где Кария? Что случилось?

Она дергала Джона, как и Прия. Он не выдержал, отдернул полы куртки:
-- Заткнитесь! Хватит ныть!

Крики исчезли поглощаемые пещерами, множились и перекликались как тысяча голосов, словно много народу набилось под землю.
Прия упала и громко разрыдалась, размазывая грязь на лице, умоляя об одном:
-- Я хочу домой. Пустите меня домой.

Торна царапала землю, камни, ломая ногти, звала Алекса. До Карины дотронулся Видху:
-- Надо вести себя тихо, иначе снова будет обвал. Тогда погибнем и мы. Не останется надежды выбраться.

Карина, всхлипывая, кое – как подошла к Прие:
-- Молчи, тихо.

Наступила тишина, изредка нарушаемая всхлипываниями девушек и треском факела.
-- Что делать? – продолжала скулить Прия.
-- Не плачь. Мы что – нибудь придумаем, - пообещала Карина, сама не веря в свои слова.
-- Алекс не отзывается, - горько плача, произнесла Торна.
-- Будем надеяться, что он и Анупам выберутся, - глухим голосом ответил Джон.

Карина обняла Торну. Видху покачал головой:
-- Алекс не спасся. А вот Кария, возможно, выжил.

Карина поняла, что сказал проводник, но озвучивать не стала.
-- Они выберутся и позовут на помощь, - убеждала друзей девушка.

Эта слабая надежда придала остальным выжившим желание бороться за свою жизнь, продержаться до прихода помощи.
-- Видху, ты говорил, что есть еще выходы из подземного города, - спросил Джон, теперь ставший официально главой экспедиции.
-- Есть. Надо подумать к какому идти. Многие, как вам объяснял, обвалились, как этот. Нельзя кричать, шуметь здесь. Не веди вы себя так, может, все обернулось бы иначе, - перевела Карина Видху.
-- Я хочу домой, - гнула свое Прия.

Она чувствовала угрызения совести, не могла же остальным рассказать, что Алекс мог и выжить. Когда зашаталась земля, Прия почти вылезла, но замерла от ужаса. Джон оглянулся поглядеть на Карину, что с ней. Алекс закричал, чтобы Прия поторопилась. Видху мог помочь девушке встать на ноги и вытянуть Алекса, и даже Карию. А он равнодушно стоял и смотрел, а потом и вовсе отвернулся, будто это его не касалось. Началась сыпаться земля, Прия вылезла, повернулась к Алексу. Тот протянул ей руки, крича:
-- Помоги! Тащи, я застрял! Прия, тяни!!!

Но девушка испуганно отпрянула. Огромный камень упал на Алекса, придавив насмерть парня. Тут очнулся Джон и ринулся, было помогать, но дело было сделано.
-- Нам надо идти. В запасе еще три факела. Будем беречь батарейки фонариков. У вас еда есть? – спросил проводник.
-- Немного хлеба, лепешек. Две консервы, но чем открывать будем? Основное осталось наверху. Ладно, подумаем над этим. Ого! Есть кусочек сыра, - подъитожил Джон.
-- Еду нес в рюкзаке Алекс, - промолвила Торна.
-- А пить? – тихо просила Карина.
-- Во фляжках есть чуть. Будем экономить, - ответил Джон.
-- По дороге мы будем проходить мимо подземного озера, можно будет набрать, пополнить запасы, - подсказал Видху.

Ребята переложили вещи, взяли самое необходимое – еду, воду, одеяла. Куртки, кофты натянули на себя. Кружки, ложки, косметику оставили.
Они поклонились тому месту, где, возможно, погиб их друг и учитель, отправились за Видху в неведомый путь.
Впереди шел проводник с факелом, за ним Карина, потом Торна, следом Прия, замыкал процессию Джон.
В пещере свет угасал. Снова здесь царствовали тьма и запустение. Если бы ребята оглянулись, то поразились бы – лаз снова открылся. Камень сам собой поднялся вверх. Кровавое, искалеченное тело медленно погружалось под землю, как будто поглощались зыбучими песками.

Преподаватель Кария во время обвала сумел спастись, почти вылез на поверхность. Радостный запрыгал под проливным дождем. Мокрый, довольный кричал в небеса благодарственные слова.
Внезапно Анупам неловко оступился. Нога попала в скрытую под прибывающей водой расщелину. Кария дернулся и упал. Левая нога словно попала в тиски. Ану стал ощупывать. Ступня плотно была зажата камнями. Чем больше старался ее вытащить, тем плотнее сковывал камень, как обхватывал – заглатывал ногу учителя. Тот засмеялся как – то нехорошо.
-- Этого не может быть! – кричал он в беспамятстве.
-- Госпожа, вы мне обещали, если приведу невинные души, вы вознаградите меня! Госпожа! Госпожа!

Дождь перестал лить, как отключили разом. Облака не разошлись, наоборот сгрудились, волнуясь, мечась по небосводу. Плотный туман надвигался с вымерших джунглей. Кругом стояли старые, трухлявые великаны, которые угрожали голыми ветвями – пальцами.
Ану прилетели кусать москиты. Он отмахивался, лупил себя, ругаясь по – черному. Ему показалось, что лаз в подземный город открылся. Он покричал, зовя ребят, но никто не отозвался. Зато из – под земли, как выхлоп газа произошел. Но это был не газ, а кровавый пузырь. Лужа, в которой сидел Ану, окрасилась в алый цвет. Он заорал благим матом. С четырех сторон к нему поползли змеи. Яркий, ядовитый рисунок на осклизлых телах. Они остановились перед жертвой. Анупам как завороженный замер, глядя на одну из них. Те не двигались.

Ану облизал пересохшие губы, тоскливо всхлипнул:
-- Помогите!
Змеи кинулись на него, как по команде, смертоносно жаля. Кария недолго мучился сведенной судорогой. Посинелый с пеной у рта лежал на земле, глядя в небо немигающими глазами. Нога была свободна. Змей не было.
Светило яркое солнце. Жизнь продолжалась, не обратив внимания на две смерти. Все шло своим чередом….



Глава 9.

Шли молча, пробираясь по подземному городу. Некрополь оказался огромным почти в не разрушенном виде. В один из привалов Видху рассказал, что Чандни  в лучшие времена поражал приезжих своими размерами: о пришедших с утра караванах с запада только к вечеру узнавали в восточных кварталах города.
-- Как же так случилось, что о нем забыли? – спросила Прия.
-- Завоевали, - махнул рукой Джон.

В принципе было интересно послушать наверху байки о Чандни, а не после смерти товарища и заточения под землей. Самые черные мысли стали проникать в души ребят. Они старались держаться. Видху и Джон утешали девушек, развлекали беседами, чтобы хоть на минуту забыли об участи погребенных заживо.

-- Город не завоевали. Было два переворота, в результате которых часть горожан покинула родные стены домов, - печально рассказывал Видху.
-- А выход здесь есть? Точно? – жалобно переспрашивала Прия.
-- Близлежащий, - неутомимо озвучивала Карина, - в озере. Там наберем воды и через подводную пещеру выберемся наружу.
-- Я плавать не умею, - чуть не расплакалась Прия, дрожа всем телом, поминутно оглядываясь по сторонам, будто на них хотели напасть сл всех сторон.
-- Мы поможем, тебя не бросим в беде, - подбодрила Карина.

Она устала больше всех. Смерть Алекса не видела, поэтому надеялась, что он с Карией позовут на помощь, но постоянно быть переводчицей Видху, чувствовать отчужденность Джона, помогать Прие и Торне справляться с унынием, а главное выдерживать давление со стороны.
Вначале Карина не придала значение слуховым галлюцинациям. Стрессовая ситуация – организм может по – разному отреагировать. Но что – то отреагировал слишком ярко: шепот, появившийся еще в той пещере при входе, усилился. Это был женский голос, поначалу невнятно, затем яснее и яснее шептал:
-- Оставайся с нами. Здесь тихо, спокойно, хорошо. Ты выбрана нами, будь с нами.
После слышался смех, к женскому шепоту присоединялось мужское пение. Это сводило с ума. И только поддержка Видху не давала сойти с ума.

Джон забыл, что был любимым Карины. Он вошел в роль руководителя экспедиции. Джон не разрешал долго отдыхать девушкам во время больших переходов. А, между прочим, мощеная дорога закончилась, и приходилось протискиваться между скал, пролезать через земляные насыпи. Слепые насекомые, корни деревьев касались незащищенных участков кожи и вызывали приступы брезгливости. Девушки визжали, отказывались идти дальше, плакали, умоляли. Парень свирепел и орал на них.

Прия держалась ближе к Джону. Она свыклась с обстановкой. Смерть Алекса ее не терзала больше: « Я не виноватая, что он замешкался. Сам виноват! » Придуманное оправдание, в которое привыкла и как щитом отгородилась от уколов совести.
Торна курила, зажигая сигарету от сигареты. Ее утешали, ругали за курение, но она оставалась безучастной, сдерживая рыдания.
Видху страшно за всех переживал. Тюрбан был оставлен в одной из бесконечных пещер. Кудри свободно ниспадали на плечи. Серьга в ухе поблескивала при свете факела. Темные, влажные глаза участливо смотрящие на Карину. Сильные, большие руки с длинными пальцами нежно касались руки Карины. Она чувствовала его дыхание, когда он старался помочь или объяснить, мыча о чем – то. Свежий запах, как источал цветами. Это привлекало, нежели потный Джон. Видху был… Карина не могла признаться, что за эти блуждания по подземелью этот проводник стал ближе, роднее что ли. Насколько ближе Видху, настолько отдалился Джон.

Они брели по узкой улочке. Здания сильно пострадали, некоторые хорошо сохранившиеся поражали своей красотой. Белые стены, мраморные колоны, мозаика внутри помещений, незатейливая утварь. Джон нашел кувшины с маслом, черепки вперемешку с зерном.
На некоторых домах сохранились яркие рисунки, охранные знаки и непонятные слова на мертвом давно забытом языке.
-- Богато жили. Что не дом, то мрамор, - произнес Джон.
-- Это правда. Бедными были только пришлые, кочующие пилигримы, - пояснил Видху.
-- Да ладно, втираешь нам, словно сам жил и знаешь все, - отмахнулся парень.
Проводник посуровел, отвернулся. На защиту кинулась Карина.
-- Что ты как маленький! Уж кому – кому, а проводнику по Чандни известно многое!
-- Гид, - процедил Джон.
-- Он хотя бы нас спасает, а ты, что сделал для нас? – взвилась Карина.
Видху дотронулся:
-- Не надо.
Джону нечего было ответить. Он был раздосадован, зол. Отошел в сторонку, тихо выругался. События не приняли более тяжелый оборот, только потому, что проводник велел прислушаться. Он улыбался, показывая, что для всех наступает торжественный момент.
Ребята стали вслушиваться. К их удивлению за ссорой не расслышали звуки воды. Радостно переглянулись: « Неужели близко выход? »

Еще один факел догорал. Проводник не стал зажигать последний.
-- Будет и так видно, а там подныривать, придется, не понадобиться.

Экспедиция минула поворот в темноте, а дальше…дальше раздались восхищенные возгласы:
-- Обалдеть!
-- Я сплю!
-- Как красиво!
Огня не понадобилось. В этом месте снова перед ними открылась огромная пещера. Но в ней не было темно. На стенах – склонах, небосвода мигали тысячи огоньков, как звезды.
-- Что это? – спрашивали ребята друг друга в восхищении.
Звездная россыпь отражалась в неглубоком озере. Оно тоже было как с подсветкой. Вода чистая, прозрачная.
-- Красота!
-- Здесь, говорят, затоплена золотая гробница царевны, - пояснил Видху.
-- Это же стены из нефрита, поглядите в озере, - воскликнула Прия, чуть не хлопая в ладоши.
-- Остатки от нефритового дворца.
-- С ума сойти!
-- Но свет, откуда свет?
-- Я не понимаю, - ответил Видху, - здесь всегда так ясно, даже читать, возможно.
-- И куда плыть надо? – вернул всех в действительность Джон.

Наплыв очаровательности сошел, поблекли краски, поутихли восторги. Лезть в холодную воду не хотелось никому.
-- Вон там, сбоку – тоннель. Его проплыть, дальше будет комната, в ней как раз воздушный карман и выход на поверхность.

Все уселись на берегу.
-- Кто не умеет плавать? – спросил Джон.
-- Я, - откликнулась Прия.
-- Еще?
Остальные промолчали.
-- Как нам поплыть? – задумался Джон.
-- Все вместе, - вдруг молчавшая до этого Торна.
Голос был глухой, все от неожиданности встрепенулись. Джон помолчал, потом сказал:
-- Так и сделаем, как предложила Торна. Впереди Видху, за ним Карина, Торна, я с Прией замыкаем.
-- А, если по дороге кто – то не сможет доплыть? – дрогнула Карина.
Она не боялась глубины. Просто до этого ее всегда страховал Джон. Было, спокойно полагаясь на помощь любимого. Теперь вроде, как и надеяться не на кого, только на саму себя.
-- Если опасаетесь, что не доплывете, ждите здесь. Я передохну в той комнате и вернусь за вами.

Но почему – то оставаться здесь никто не захотел.
-- Я помогу вам, - пообещал проводник Карине и Торне.
Остатки еды спрятали в полиэтиленовый пакет, прежде чем погрузиться в воду, пополнили фляжки.
-- Вперед, - скомандовал Джон.
Показывать дорогу поплыл Видху. Он доплыл до туннеля, несколько раз глубоко вздохнул и нырнул. Не без содрогания Карина  последовала за ним. Потом Торна. Джон с Прией чуть замешкались, но вскоре в пещере никого не осталось.

Странно. В воде Карине было комфортно. Не смотря, что обувь и одежда сковывали движения, плыть было легко. Они проплыли быстро половину тоннеля, хватаясь руками как за поручни за изысканную лепнину, что украшала притолоки тоннеля.
 Внезапно Видху замедлил ход. Удивленно при свете фонарика указал на открытую дверь. В ней стоял огромный золотой саркофаг.
-- Не знал, что дверь сюда открыта. Всегда было заперто, - показал он.

Все подплыли и мельком подивились на совершенно не потускневшее золото, словно саркофаг только что начистили до блеска и опустили на дно озера.
Не смотря на всю привлекательность осмотра гробницы, надо было спешить вперед, потому что легкие болели, хотелось вздохнуть полной грудью. Прия начала биться. Ребята поспешно поплыли дальше и вскоре вынырнули как поплавки в черной комнате. Небольшой запас воздуха, а сверху толща земли.
Прия натужно кашляла, выплевывая воду, попавшую в легкие.
-- И где тут ход? – отдышавшись, спросил Джон.
Бледный Видху покачал головой. Выхода не было. Его завалило. Снова замкнутое пространство сдавило грудь, выжимая остатки благоразумия и надежды, оставляя пустоту со страхом и овечей обреченности перед смертью.

-- Мы умрем, мы все тут умрем, - заскулила Прия.
Джон обнял ее, погладил по мокрым волосам. Укол ревности больно царапнул Карину. Она сделала вид, что не заметила этой близости ребят. Видху напряженно разглядывал земляной свод, что – то мыча, как бы оправдываясь и недоумевая. Зато Торна повеселела. Она одна была довольна и улыбалась в этом закутке.
-- Видели золотую гробницу?
Ей никто не ответил.
-- Вот бы поглядеть на нее, - мечтательно продолжила она.
-- Как – нибудь в следующий раз, - съязвил Джон.

Никто никого не слушал. Воздуха становилось все меньше, дышали с трудом. Давила земля, как давила по нервам. Как хотелось проснуться, очнуться от этого. Оказаться дома, в залитой солнцем комнате в спокойном, домашнем уюте.
-- Надо уходить, - скомандовал Джон.
Обратно дорога была тяжелее. То ли оттого, что не освежили легкие кислородом, то ли замешкались, проплывая мимо той комнаты с золотым саркофагом…Карина поняла, что не доплывет. Она содрогнулась. Звон в в ушах смешался с беседой двух мужчин, которые она слышала из ниоткуда. О чем те спорили непонятно, незнакомый, чуждый язык. С каждой минутой спор становился невыносим, давил изнутри, казалось, что голова треснет пополам. Карина не стала искать, где Джон, а еще раз содрогнулась и потеряла сознание.

Очнулась уже в знакомой освещенной пещере. Над ней склонился Видху. Заботливый взгляд:
-- Как ты?
Карина всхлипнула и разревелась. Она прижалась к проводнику, испытывая неимоверную благодарность за участие, за спасение ее жизни. Только немного успокоившись, отошла от Видху, огляделась. Джон мрачно выжимал футболку. Прия пыталась согреться, прыгала, хлопала себя, растиралась. Видху ерошил кудряшки. Все в порядке. Вдруг Карину как током пронзило:
-- Торна! Где Торна?!
Эхо повторило испуганно имя. Все встрепенулись:
-- Что?!
-- Где?!
-- О, Всевышний!!

На берегу в пещере девушки не оказалось. Карина попыталась разглядеть в озере тело Торны. Но ее видно не было.
-- Ээээ…мммм, - замычал Видху, толкая Джона и указывая вниз в сторону прохода.
-- Она, наверно, отстала? – предположил Джон.
« Но как? Она плыла впереди нас. Первый проводник, потом Карина, потом он. Замыкали мы. Как она могла не доплыть и исчезнуть?! »

Видху, не стал дожидаться, пока осознает Джон, прыгнул в воду и тут же нырнул. За ним кинулся Джон. Они сразу направились в проход, затем в комнату. По дорогу и в комнате Торны не было.
-- Да где же она? – в сердцах крикнул усталый Джон.
Видху покачал головой, потом вдруг сделал испуганное лицо. Руками развел, показывая как ящик.
-- Саркофаг? Она поплыла поглядеть на него? – ужаснулся Джон.
Видху потрясенно кивнул головой. И снова поплыл первым он.
Они вплыли в злополучную усыпальницу. Джон мог поклясться, что, когда пробирались туда, в комнату, эта зала была пустой, только посередине золотой саркофаг. Теперь возле этой могилы находилась Торна. Ее шнурки кроссовок запутались в изящном вязе кружевного золотого рисунка. Она, наверно, пыталась распутать, снять кроссовку. Но у нее не вышло. Торна захлебнулась, навечно привязанная к золотому гробу.

Джон показал, что тело надо взять с собой. Видху отрицательно покачал головой:
-- Не надо. Девочки не переживут вида мертвой подруги. Пусть остается здесь. Тут никто не потревожит ее вечный сон.

Странно, но Джон понял все эти слова. До этого он не понимал жесты немого. А тут как кто – то прошептал их ему. Раздумывать было некогда.  Джон решил не тревожить тело подруги.
Они вернулись, вышли на берег, стараясь не смотреть в лица девушек. Те в этом адском, призрачном свете выглядели позеленевшими, будто за несколько часов проведенных здесь окрасились, обесцветились. Цветущий вид сменился на измождено – испуганный.
-- Где Торна? – прошептала Карина, но ее услышали все.
-- Ее больше нет, - ответил Видху.

Прия плакала, тихонько подвывая. Слез не было, в какой – то мере Торну было ей не жаль. В конце концов, она жива, а выживают сильнейшие. Она выживет обязательно, потому что сильнее всех. Карина была не удовлетворена объяснением.
-- Джон, вы видели ее?
Парень потер лоб, вздохнул. Не хотелось об этом говорить. Не потому что не уважал подругу, а из – за страха. Там, в той усыпальнице, ему на минуту показалось, что сзади подкралась к нему живая и невредимая Торна. Она обняла его и шепнула на ухо:
-- Оставайся тут. Тебе понравится.

Джона пробрал жуткий холод, и он был раз убраться оттуда  подобру по здорову. Карина повторила вопрос:
-- Джон, вы видели ее?
-- Да, - кивнул он нехотя.
-- Надо вытащить ее на берег, - стала настаивать любимая.
Он ответил не сразу. Взвесил все «за» и «против» и согласился.
-- Я мертвецов боюсь. Не надо сюда утопленницу. Я не выдержу этого! – вдруг устроила истерику Прия.

Все были на грани. Джон взорвался и стал кричать, что он самолично потащит Прию в усыпальницу и заставит принести Торну сюда. Карина принялась въедливо увещевать, говоря, что если бы она ( Прия ) утонула и ее оставили гнить в неизвестности без маломальского уважения и погребения..
-- Ее душа не успокоиться, - напирала Карина.

Кончилось тем, что с плачущей Прией остался Видху. Он утешал ее молча, гладя по невысохшим волосам.
Карина осталась на берегу, на подхвате, чтобы в любую минуту прийти на помощь. Джон снова отправился в треклятую усыпальницу. Когда он вплыл в зал, то чуть от ужаса не захлебнулся. Вместо блистательного золотого саркофага стоял заплесневелый, улепленный наростами, ракушками гроб на постаменте. За ручку гроба привязан за кисть скелет в одеждах Торны.
-- Что за…- мелькнуло в голове Джона.

Он испуганно попятился. Долго не мог уплыть из этого помещения. Как померкло в глазах и разуме, тыкался в шершавую стену, не видя рядом входной проем. Из последних сил взмолился Всевышнему, увидел, что не там выход. Кое – как доплыл до озера. Всплыл, закашлялся надсадно, словно хотел выкашлять желудок и пищевод. У него не было сил доплыть до берега. Карина, видя, что любимый того гляди утонет, бросилась ему на выручку, помогла доплыть. Джон еще долго кашлял на берегу, не имея сил встать, отдышаться.
-- Ну? – все вопросительно смотрели на него.
-- Вы не поверите, но ее там не оказалось. Торна пропала, - солгал Джон.

Не мог же он рассказать всем о скелете, ему не поверят. Подумают, что сошел с ума. Видху и Прия промолчали. Карина хотела что – то уточнить, уже открыла рот, как услышала хриплый смех:
-- Да он обоссался ко мне приближаться.
Голос до ужаса похожий на голос Торны. Карина вздрогнула.
-- Врет складненько. Врет поганец, - продолжила усмехаться мертвая подруга.
Сквозь голос утонувшей подруги Карина расслышала:
-- …заночуем здесь, а завтра пойдем снова искать выход. Мы не сдадимся, - произнес Джон.

-- Я замерзла, хочу домой, - сказала Прия.
Ей никто не ответил.
-- Видху, - сколько еще выходов ты знаешь? Но настоящих, реальных, не заваленных? – спросил Джон, укладываясь на камни, трясясь всем телом.
Ему тоже было холодно, но не только от холодной воды. Дрожь шла от увиденного.
-- Есть один. Но он самый дальний, - робко прожестикулировал проводник.
-- Фиг с ним, пойдем туда. Воды хватит?
-- Если будем экономить, - перевела Карина.
-- Пусть так. Мы потерпим, но надо выбраться из этого проклятого места.

К Джону прижалась Карина, рядом притулился Видху, Прия. Уснули моментально, без сновидений и кошмаров.


Глава 10.

Сколько они проспали, сколько они пробыли в пещере неизвестно. После купания часы остановились у всех. Зажгли факел. Последний.
-- Потом фонариками будем пользоваться. И есть зажигалка. В ней бензина довольно, - подъитожил Джон.

Вяло пожевали лепешки, хлебнули воды и отправились подальше от злополучного озера. Видху, Карина, Прия, Джон. Шли молча, изредка шепча ругательства и проклятия.
Узкие лазы чередовались с просторными пещерами. Они вроде как вышли вбок от города.
-- Часть пути проведем около города, а потом снова войдем в него, - пообещал Видху.
Никто ничего не ответил. А что отвечать? Сколько можно ходить, испытывая лишения, прийти и убедиться, что ход завален, и на поверхность не попасть.
-- Будьте внимательны. Идите друг за другом. Сейчас будет узкий отрезок пути. Много обрывов. Внимательно, очень внимательно идите.

Ребята устало плелись за довольно прытким проводником. Тот поторапливал:
-- Скоро будет тяжелый участок, а факел вот – вот догорит. Он нужен для прохода.

Вскоре они вступили в огромную пещеру. Карина ахнула. В свете угасающего факела рассмотрела узкую гряду, буквально только ступать ногой и не шататься, иначе растяп и неуклюжих ждала черная бездонная яма.
-- Мы сможем пройти здесь? – испуганно спросила Карина.
-- Да, я со многими проходил, - ответил Видху.
-- Не смотрите вниз, хоть дна и не разглядеть, и мы пройдем. Давайте, - скомандовал Джон.
-- Хорошо бы связаться. Веревки нету, - посетовал Видху.

Его заботил факел, он всем видом показывал, что надо торопиться.
-- Может, разделимся на пары? Каждый будет помогать партнеру, - предложила Карина.
Прия тут же закричала:
-- Чур, я с Джоном!
Не обсуждалось. Спорить, времени – в обрез. Видху отдал факел Джону:
-- Мы с Кариной вперед. Я каждый выступ помню. А тебе понадобиться.

Джон благодарно взглянул на проводника. Тот лишь кивнул ему. Видху схватил Карину за руку, и мигом отправились к гряде. Девушка запаниковала. Было темнее обычного. Теперь свет был сзади. Это почему – то ее дезориентировало.
Карина вцепилась посильнее в руку Видху, и они бочком начали преодолевать преграду. Выходило довольно быстро. Карина закрыла глаза. У нее от напряжения и так плясало перед глазами. А так чувствовала как нужно и куда нужно ступать. Карина почти не отрывала ног от гряды, шаркая, как старушка. Когда девушка чувствовала, что начинает терять равновесие, Видху не тянул, а останавливался, помогал удержаться, освоиться и снова шли дальше.

У другой пары дела шли не очень хорошо. Прия раскачивалась, никак не могла ступить ровно. Она пошла первой. Джон постоянно балансировал, стараясь удержать, помочь девушке. Прия в очередной раз остановилась, ахая в бездну.
-- Тихо, Прия. А то свалимся, - сердился Джон.
-- Я и так тихо! – нервно отвечала девушка.
-- Не смотри вниз, ногой влево, вот так, молодец, - хвалил ее, хотя они не сдвинулись ни с места.
-- Джон! Мы перешли! – закричала довольная Карина. – И к вам направляется Видху. Он поможет перейти.
-- Хорошо! – ответил Джон и опасно зашатался.

Проводник включил фонарик. Он спешил к ним на помощь, напрягая ноги. Очень утомительный путь. А расслабиться нельзя, мигом улетишь вниз.
-- Давай, Прия, факел тухнет, а мы с тобой даже до середины не добрались. Вон, Каринка уже ждет нас в безопасном месте, - уговаривал Джон.

Прия вроде как успокоилась. Тем более она не любила, чтобы кто – то был лучше ее. Она смело зашаркала ногами, повторяя про себя: « Я смогу. Я смогу ».
Джон тоже выровнялся, держа ее за руку, с сожалением смотрел, как исчезает, уменьшается пламя. И вдруг он вздрогнул. Краем глаза заметил движение. Джон сжал руку Прии. Та взвыла:
-- Больно, Джон! Ты что? Мне больно руку!

Но тот не отвечал, смотрел в обратную сторону.
-- Джон, пошли, - теперь Прия уговаривала его.
Она морщилась от боли, не понимая, на что уставился Джон. А тот увидел рядом стоящую, распухшую, посинелую Торну. Та говорила, не открывая широко рта, и оттуда лилась вода.
-- Джонни, малыш, почему ты не взял меня с собой? Оставил там гнить?
Торна схватила его за локоть. Невыносимая боль пронзила руку. Джон застонал. Он не слышал Прию, не слышал окриков приближающегося Видху. Ужас застыл на его лице, превратив в гримасу смерти.
-- Почему? – выплевывала воду Торна, допытывалась до него.
Джон опасно зашатался, Прия вскрикнула, стараясь удержаться.
-- Что происходит? – закричала Карина, напряженно всматриваясь в темноту.
У нее фонарика не было, отдала Видху. А проводник уже почти добрался до них.
-- Джонни, ты должен остаться с нами, - булькала мертвая Торна.
-- Ничего я не должен! Сгинь! – заорал Джон, дико вращая глазами, отшатываясь от утопленницы.
-- С кем ты разговариваешь? – испуганно пискнула Прия, стараясь освободить руку от стальной хватки парня.

Джон отошел от Торны. Та не преследовала, лишь протягивала к нему руки. Парень торопился уйти. Хотел сделать шаг, но ноги не слушались его. Взглянул вниз и обомлел: за его ноги уцепился окровавленный Алекс. Гной, кровь сочились из разбитого лица. Цепкими руками хватался за Джона, стараясь добраться, подтянуться до его шеи. Джон страшно закричал.
Видху схватил Прию за руку, удерживая ее. А Джон чертыхнулся и свалился с гряды. Прия дернулась, удержала парня. Ей было невыносимо больно и тяжело.
Видения у Джона прекратились. Он осознал, что висит на волоске от смерти. Все зависит от Прии, удержит или нет. Она упрямо стиснула зубы и держала его.
-- Прия, родная, держи. Я сейчас. Я смогу выбраться, - стал молить Джон.

Видху тянул Прию к себе; он обнял ее за талию и осторожно помогал тащить Джона. Получалось. Выходило. Проводник посветил на Джона. Тот потный старался облегчить помощь. Уперся кроссовками в какой – то выступ, свободной рукой обхватил гряду. Было тяжело подтягиваться.
-- Не выпускай, пожалуйста, - просил он.
Прия внезапно остолбенела. При свете фонарика разглядела, что на Джоне висит Алекс. Кровавые пузыри заливали куртку Джона. Алекс заметил, что Прия видит его, гневно выпалил:
-- Ты виновата в моей смерти, стерва!
-- Нет! Нет! – зашептала девушка, с ужасом думая, что все слышат эти слова – упреки.
Уже не Джон, а Алекс держался за ее руку. Прия не выдержала и с брезгливостью одернула.
-- Я не виновата! – крикнула, но вышло тихо, звук поглотила бездна.

Джон не понял, почему Прия отпустила, оттолкнула. Парень попытался удержаться другой рукой за гряду. Но за ней прятался Алекс. Он ухмыльнулся ему в лицо, ударил камнем по пальцам. Джон чудом удержался.
-- Ыыыыы, - мычал Видху, протягивая ему руку помощи.
Но Джон его не слышал. Удар камнем. Безвольное тело слетело вниз, молча, без криков.
Ребята не дождались звука падения Джона. Поглотила бездонная, черная яма. Прия с Видху перебрались к Карине. Та выжидающе глянула:
-- А где Джон?
Видху отвернулся. Прия завыла, зарыдала. Но слез не было.
-- Где Джон?! – громче произнесла она.
-- По – по – погиб, - заикаясь, ответила Прия.
-- Как погиб? – не поняла подруга. – Он же был с вами, вы держали его!
-- Он, он, он сорвался, - полуложь возмутила Карину.
Не помня себя, выскочила на гряду и заорала, что есть мочи в темноту:
-- Джон! Джон! Джон, ты слышишь меня?!
Ее вопли как попали в вакуум, бесследно исчезли крики. Только в ответ пахнуло гниением.
-- Джон, любимый! Отзовись! Ты жив! Я верю! Ты жив! – зарыдала в голос Карина, оступаясь.
Если бы не хватка Видху, лететь ей вниз за Джоном.
-- Пусти меня! – рвалась она. – Джон! Джон!

Проводник сдернул Карину с гряды, прижал к себе, стал что – то мычать, писать на ее руке пальцем.
-- Он не мог погибнуть, - плакала она.
У нее возникло желание выместить, излить всю злость, страх и боль потери на Прие; той, что была ответственна за гибель ее парня. И, скорее всего Алекса. Карина понимала даже, если изобьет ту, виновницу, горю не поможет. Видху понял ее состояние, крепко сжал руки. При свете фонарика его черные глаза словно углубились, стали той бездной, какая поглотила Джона.
-- Не совершай глупостей. Даже, если Прия виновата, мы сейчас должны выжить. Спастись, чтобы гибель друзей не была напрасной, - телепатировал ей.
Карина поняла все, что он передал. Изумилась его силе.
-- Ты поможешь? – спросила вслух.
Видху отпустил ее. Кивнул. На минуту показался сильным, но в ту же секунду снова стоял немой, торопящийся человек.
-- Слушайтесь меня, и мы будем свободны. Я помогу вам выбраться из плена, - торжественно пообещал Видху.
-- У фонарика батарейки садятся, - печально констатировала Прия.
-- У нас больше нет освещения, - голос Карины дрогнул.
-- Не волнуйтесь, впереди нас ждет сюрприз, - загадочно пообещал Видху.
Девушки не поняли, что за сюрприз. Впрочем, им было уже все равно. Апатия овладевала ими. Хотелось сесть и умереть, не двигаться в полудреме темных пещер. Где – то на краю подсознания таилась мысль: зависть к мертвым, им не надо выживать, стараться выбраться, преодолевая препятствия, чтобы убедиться в неотвратимости смерти.

Они не захотели отдохнуть здесь. Эта бездна давила. Видху позвал снова в поход. Он, Карина, Прия. Только ступили за поворот, как в опустевшей пещере раздались крики:
-- Не смотри вниз!
-- Джон, мы перешли!
-- Почему?
-- Прия, родная, держи меня!
-- Не отпускай!
-- Джон, ты жив?
Бездна отдавала накопленные звуки. Услышав их, девушки заледенели от ужаса. Им было больно заново переживать это событие, и они прибавили шагу. Но последний крик был как – то не в тему. Это насторожило. Карина приостановилась. Прия уткнулась в нее:
-- Ты чего?
-- Слышишь Джон кричит, что жив?
-- Честно, не расслышала, - повинилась Прия.
-- Прислушайся.
Они затихли, только Видху недовольно крякнул.
-- Карина, я жив, не бросай меня!
-- Прия, помоги, не уходи!

Волосы зашевелились на головах.
-- Всевышний, мы оставили Джона живым, там, умирать! – крикнула истерично Прия.
Девушки были готовы вернуться, как раздался приказ:
-- Стоять! Вы идете со мной и выживаете. Или идете туда, где погиб Джон умирать. Я предупреждаю в последний раз!
Карина даже зубами щелкнула, когда получила ментальный приказ от Видху. Прия прикусила язык.
-- Но он зовет нас! – с надрывом возразила Карина.
-- Это пещера обмана. Звуки искажаются. А вы слишком долго пробыли под землей, столько пережили. У вас галлюцинации. Вы слышите то, что хотите слышать!

Прия в принципе была согласна с Видху, пусть даже Джон жив, то как спускаться? Обрыв глубокий, нужны спасатели, а они всего лишь слабые, усталые девушки, требующие защиты. Карина не до конца была убеждена словами проводника.
-- Давайте постоим, послушаем.
Все затихли. Видху выключил фонарик. Жуткая, беспросветная темнота. Тишина. Ни звука, ни движения потоков воздуха, как в могиле. Как долго они так стояли? Никто не знает. Может они родились здесь, в этом мраке, в чудовищном месте, где обитают ужас, страх, смерть. Они не сторукие, заточенные навечно в матери Гее, им не выжить…
-- Включи фонарик! – взмолилась Прия.
Видху выполнил. Он стоял, вопросительно глядя на них. Звуков не было. А воля девушек сломлена. Они безропотно последовали за ним.

Если бы они были понастырнее, бесстрашнее или имели достаточно света, хотя бы пару факелов, а не слабенький карманный фонарик. То увидели, что пещера отнюдь не бездонна. По краям от гряды шли грубо вырубленные ступени. Метра три – четыре, не больше высота.
Пол неровный, в давние времена добывали камень. А теперь устилали кости птиц, животных, людей. Как, когда они сюда попали, не известно.
Джон упал, неловко приземлился, сломав ногу. От пережитого, шока, боли потерял сознание. Он не слышал криков Карины. На мгновение прояснилось его сознание, когда звуки зажили самостоятельно. Джон присоединился с ним, застонал, стал звать на помощь.
Кромешная тьма стала ответом. Парень попытался встать, но неимоверная боль пронзила тело. Застонал.

Внезапно Джон увидел свечение. Оно шло откуда – то сбоку. « Дама в белом?» - подумал вначале.
Свечение становилось ярче.
« Это гниение», - решил парень.
Но это двигалось. Оно надвигалось на него. Прежде, чем Джон смог осознать, что это было, снова боль. В этом освещении разглядел – Алекс схватил его больную ногу и принялся кусать ее, пытаясь отъесть плоть от кости. Джон закричал от  ужаса.
-- Не надо, зайчонок, все путем, - облила водой Торна, - ты с нами – это правильный выбор.
Утопленница сдала холодными руками горло Джона. Тот потерял сознание.


Глава 11.

Ходы, ходы, лазы, камни, глыбы, шершавые стены, острые угла. Песок – в горле. Ком невыплаканного горя по любимому. Тупая усталость. Внутри все равно оставались нерешенные вопросы, которые не дали впасть в покорное оцепенение.
« Что – то здесь не так. Все сразу пошло не так, »- думала Карина, - « слишком много необъяснимых смертей. А вдруг Торна жива? Но почему Джон не рассказал о ней, как она утонула? Сам погиб. Кто довел его? Прия? С ней был Видху! »
Карина рассеянно отметила, что путь больше не загромождали глыбы, а пошла снова ровная, мощеная дорога.
« С ней был Видху. Я ему доверяю. Он не поддался панике, унынию, продолжает экспедицию. Но что – то в нем есть чужеродное, » - задумалась девушка, не видя, как дрогнул Видху, словно прочитавший ее мысли.

Если Карина еще боролась, то Прия сдалась. Все. Нет, ее не мучили угрызения совести или ужас от вида, ожившего внезапно сотоварища. Она просто устала идти, подчиняться приказам тупой Каринки, которая могла бы загнуться как Торна или свалиться с кручи, как Джон. Но эта сучка продолжала упорно идти за Видху, оставляя смерть с носом.
Карина не подозревала, что Прия задумала отбить Видху у нее, как перед этим пыталась переманить Джона.
« Мне необходимо выжить, а это можно сделать только с помощью придурошного немого, » - думала Прия, устало передвигая ногами в кожаных ботиночках

Видху остановился. Фонарик еле коптил. Но тот был доволен.
-- Мы успели дойти до сокровищницы. Здесь уже света будет более, чем достаточно. А там останется миновать несколько комнат дворца и будет выход наружу.
Все слова Видху телепатировал. К помощи Карины не прибегал. Проводник отдал фонарик Прие, а сам достал веревочку, собрал свою кудрявую копну волос, чтобы не лезли в глаза. Достал откуда – то сбоку от входа камешки и стал высекать искры. Он что – то шептал, мыча, как будто заговаривал огонь.
Видху смог высечь искру. Та покорно забежала в ложбинку. Вспыхнул огонь, который быстро распространился по обозначенному следу. Загорелись масляные светильники, ярко освещая преддверие сокровищницы.

Было от чего восхититься. Белые резные колонны украшали золотой росписью, драгоценные камни переливались от мигания светильников. Сокровищницу закрывали искусно вырезанные ворота из слоновой кости, ручки – резные из красного дерева. Запахло сандалом и еще какими – то неведомыми благовониями.

Прия переступила с ноги на ногу. Почувствовала что – то хрупнуло. Нагнулась. Под ногами лежал бриллиантовый браслет, сделанный в виде колец. Это был не мелкие сколки, через один в кольцо был вделан камень. Прия взглянула на Видху, на Карину. Те не видели, что она делает. Мгновенно сунула за пазуху браслет, и сделала вид, что поправляет шнуровку ботинка.
-- Эти изумруды вделаны в глаза вырезанных ящериц? – изумилась тонкой работе  Карина.
-- Да. Работа древних мастеров.
-- Искусные руки. Столько умения, таланта.
-- Да. Бракоделам мигом отрубали руки и лживый язык, - резко произнес Видху, чему – то обижаясь.

Карина устало коснулась его рукава:
-- Видху, мы все устали. Сломлены смертями друзей. Может нам отдохнуть перед походом дальше?
Видху согласился:
-- Карина, Прия, идите сюда. Мы погуляем по сокровищнице. Отдохнем, а потом пойдем дальше. Осталось немного. Я чувствую свежий ветерок, а это значит, выход не завален. И нам сопутствует удача.
Видху молитвенно сложил руки, поклонился. Что – то промычал, а затем открыл резные двери широко, две створки и вошел. Девушки шагнули за ним и стали как завороженные. Огромная зала была буквально забита золотом, серебром, драгоценными камнями…монеты старинной чеканки валялись на земле. Крышки сундуков открыты, переполнены изумрудами, рубинами, алмазами и другими камнями. Стояли скульптуры – женские, бронзовые фигуры в богатых сари, запястья – в браслетах, у многих кольца на руках и ногах. Жемчужные ожерелья  в несколько витков – на шеях.

Карина подошла к одной скульптуре. Будто девушка живая стояла не шелохнувшись, только глаза сомкнула. Пальцы – в хне, лицо празднично накрашены. Алые губы – в полуулыбке. Тяжелые серьги. Карине захотелось дотронуться до нее. Протянула руку, но не успела. Грозный рык Видху испугал ее:
-- Я просил ни до чего не дотрагиваться!
-- Но я.., - хотела оправдаться девушка.
-- До чего коснешься, умрешь, - жестко отрубил проводник.
Увидев, что Прия и Карина вот – вот рухнут в обморок, смягчился, пояснил:
-- Все пропитано ядом. Малейшее прикосновение несет в себе смерть. Это от воров.
Карина пожала плечами, а у Прии как – то нехорошо стало на душе. Даже стало казаться, что браслет, тот, что засунула к груди, стал царапаться. Зачесалось, дышать тяжелее, как груз взвалила неподъемный.

Они уселись посредине зала, где ничего не находилось, ни отравленных сокровищ, ни ядовитых тканей.
Доели сухие лепешки, запивая, содрогаясь от воспоминания об озере водой.
-- Ничего, - утешал Видху, похлопывая пустой живот, - следующий раз будем кушать уже дома.

Карина как – то незаметно для себя уснула. И стал сниться ужасный сон. Видху будто бы ушел, ничего не сказав. Бросил их на произвол судьбы. А Прия как сошла с ума. Она, задыхаясь, накинулась на нее:
-- Это ты, стерва, во всем виновата!
-- О чем говоришь не пойму? – изумилась та.
-- Он сразу выбрал тебя! Ты будешь жить, а мы все сдохли из – за тебя!
Карина вначале даже дара речи лишилась от безумных слов подруги. А та, видя, что сопротивления нет, напирала больше:
-- Ты сразу стала вешаться этому убийце на шею! «Он не может говорить!» - зло исказила Карину.
-- И что? Все гибнут. Он специально убивал всех, чтобы вы остались вдвоем! – кидала обвинения разбушевавшаяся Прия.

При свете светильников кожа Прии сменила оттенок – бронзовела. Говорила с трудом, часто – часто дыша.
-- Это неправда! – в сердцах ответила Карина.
Обвинения были наветом. Но девушка не могла найти слов, чтобы оправдаться.
-- Это неправда!!!
Карине бы сказать, что при всех странных смертях друзей как раз Прия находилась с ними, а не она, Карина.
-- Это неправда! – только и могла кричать она.

Прия неверными шагами подошла к сундуку, набрала полные горсти золотых монет и направилась к подруге, испытывая самые черные чувства – отравить ее, чтобы умерла вместе с ней.
Но не дошла. Замерла на месте, будто пораженная молнией. Качнулась. Еле слышный выдох. Девушка умерла. Вся бронзовая, как и те несчастные, что стояли вкруг стен зала.
« Всевышний, спаси меня!»  - взмолилась Карина. – « Спаси душу Прии! »



Глава 12.

Карина очнулась. Болела голова, как с похмелья. Она лежала посреди зала одна одинешенька. Светильники догорая, чадили.
Тени от сполохов - ожившие души существовавших прежде людей.
-- Прия! Видху! – позвала Карина друзей.
Те не откликнулись. Тишина, нарушаемая треском сгорающего масла. Бронзовые девушки как – то стали ближе, словно покинули свои места и придвинулись к ней, единственной, живой душе.
-- Прия! Видху! Где вы?! – громко закричала она.

Холодок – по телу. Липкий пот.
« Здесь что – то не так. Нельзя было засыпать. Нельзя? »- Карина мучительно корила, но было поздно казнить себя.
Надо действовать. Иначе останешься одна в этой жуткой темноте.
-- Одна. Одна. Одна, - пронесся шепот ветром.
Карина вскочила, огляделась. Откуда они пришли, наступала тьма, поглощающая свет и отблеск сокровищ, будто пожирая настоящее, оставляя после себя вечное забвение.
Сбоку был проход, и виднелась анфилада комнат. Там было светлее. Карина кинулась туда.
Вовремя. Сзади раздалось клацанье зубов. Тьма не успела схватить ее.

После темени яркий свет слепил глаза. Карина зажмурилась, но внезапно услышала шорох. Открыла – освещенная зала. Мозаичный пол. Белые колонны с огромными чашами. В них горело ароматное масло, что и давало освещение. Копоти не было, выгорало, не давая дыма. Только запах – удушающий розового масла.
Посередине залы стояла скульптура – белая, мраморная статуя женщины. Строгие черты, суровый, тяжелый взгляд. Казалось, смотрит осуждающе, куда бы не встала. На статуе венок из свежих цветов. На шее, запястьях и ногах – золотые украшения.

Подле ног статуи на коленях стоял Видху. Карина узнала его только по фигуре и кудряшкам. Исчезла мешковатая, грязная одежда. В белом одеянии, отделанном жемчугами.
« Когда успел принарядиться? И зачем? Разве он нашел выход и сходил переодеться один? Почему меня не позвал, не разбудил? »
Карина подождала для приличия несколько минут, озираясь по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Потом не выдержала, спросила:
-- Видху, извини. Где Прия?
Проводник не отозвался. Карина решительно зашагала к нему:
-- Слышь, Видху, что происходит? Где Прия? Когда мы уходим? Ты был наверху?

Видху не отозвался, продолжал стоять на коленях. Карина подошла и еле коснулась его спины, а сама внезапно уставилась на подножие скульптуры. Между корзинами живых цветов лежали отрубленные головы ее друзей и учителя. Карина не поверила глазам, отступила на шаг. Измученные окровавленные лица.
-- Нет, - тихо сказала девушка, делая еще один шаг назад.
Видху встал. Медленно повернулся к ней. Опущенная голова. Проводник что – то промычал, усмехнулся и поглядел на нее.
Это не был чуть недалекий, сельский парнишка, что встретился им с утра. Высокомерие сменило добродушный вид. В карих глазах плескалось равнодушие: умрет или выживет девушка. Хищные, узкие губы растянуты в улыбке. Жемчужно – белый, холодный, как статуя, что стояла…
-- О, Владыка! – вскричала Карина.

Статуя со скрежетом оторвала ступни от пьедестала. Она перешагнула через головы жертв и встала рядом с Видху.
-- Мне нужны ее глаза и сердце, - проскрипела, как не смазанное колесо телеги.
Видху в знак согласия и почтения склонил голову, затем резко вытащил из – за пояса кривую саблю.
-- Нет! – закричала Карина.
Она развернулась, чтобы убежать. Но бежать было некуда. Зал окружала со всех сторон тьма. И она была живая, терпеливо ожидая свою добычу – ее душу.

Карина снова повернулась к Видху:
-- Видху, не надо. Прошу, умоляю. Я все сделаю, как ты скажешь, только не убивай меня. Умоляю, пожалуйста.
Она упала перед ним на колени, сложив молитвенно руки. Но вряд ли он ее слышал.
-- Мне нравится твой выбор, Видху. После мне понадобиться ее нежная кожа и роскошные волосы, не попорть, когда будешь снимать с тела.
У Карины поплыло все перед глазами. На секунду ей показалось, что Видху стоит с живой девушкой, только та была заполнена черной тьмой. Статуя – Властительницы тьмы была довольна жертвами, у нее были багряные руки от крови до локтей. Но ей требовалось еще кожа, глаза… и она тянулась к Карине. Видху влюблено смотрел на свою Властительницу, готовый исполнить самые ее дикие пожелания. Карина была расходным материалом. Вся экспедиция была нужна только для очередного жертвоприношения, которое так удачно провернул правитель Видху и любовь всей его жизни – Нэйна.

Десять дней спустя…
-- Дорогая, не волнуйся, мы не заблудились. Сейчас спросим, как выйти на дорогу вот этого старика. Эй, почтенный!
-- Любимый, мне он не нравится. Какая отвратительная бородавка!
-- Мам, пап, а когда мы придем домой?
-- Скоро, доченька, вот только папа договорится о проводнике.
-- Мам, а вот тети работают в поле. Может, у них спросим?
-- Сейчас, деточка, папа придет и скажет, куда нам идти.
-- Все, дорогая, я договорился. Нас довезут на автобусе. Здесь какой – то праздник местный. Мы отдохнем, повеселимся, а вечером на автобусе развезут гостей и нас..
-- Дорогой, как – то не по себе мне. Лица у женщин, какие – то безжизненные, бледные.
-- Глупости. А вот наш гид. Познакомься, родная, это Видху. Мне о нем рассказывал старик. Мы идем праздновать в город…


Абу Насир был арестован в тот же день. Его собирались казнить за измену, но Видху помиловал его, посадив навечно в ту же камеру, в какой сидел сам.
Правитель сильно изменился. Оно и понятно: подчиненные, приближенные получается взбунтовались, пошли против и учинили с ним такое. Видху, чтобы он не мог доказать кто он, отрезали язык.

Видху нисколечко не поседел или изменился ликом. Нет. Просто взгляд стал жестче. Добродушие сменилось надменностью. Не узнаваемо что – то в нем самом поменялось. Как сломалось или наполнилось чем – то нехорошим.
Правитель лично разыскал бездыханное тело Нэйны. Но оплакивал недолго. Велел найти ее приемную мать…
Та не подошла попрощаться с любимицей:
-- Она уже давно не здесь, а на небесах вкушает райскую пищу. А ты, Видху, зря тревожишь ее душу.

Тот молчал, не пытаясь чем – то оправдаться. Да и не за чем это было делать. Колдунья сама видела все, без каких – либо пояснений.
-- Видху, отступись пока не поздно. Уходи в паломничество, замолишь грех, какой совершил.
Правитель нахмурился, не понравились смелые речи колдуньи.
-- В знак уважения к Нэйне, мы отпускаем тебя. Но берегись попасться нам на пути или сделать что – то нам не хорошее. Расплата ждет тебя неминуемая. Табор был выслан на три дня пути.

Видху приказал уничтожить всех от мало до велика тех, кто хоть малейшую связь имел с визирем от кровной, родственной, дружественной. А пока шла кровавая резня, Видху заперся во дворце, рядом с сокровищницей, с набальзамированным телом любимой. Слуги и приближенные боялись подойти к тем залам, уже вкусив новый кровожадный характер правителя.
Три дня и три ночи не появлялся Видху; не ел, не пил, не молился.

Люди приблизились к советнику.
-- Что нам делать? Мы боимся исполнять желания Правителя, и не исполнять не можем, так как его дети мы.
Советник долго обдумывал ответ и наконец сказал:
--Те, кто в силе и здравии, пусть сегодня же соберет необходимое и идет за мной. Я хочу покинуть этот дворец, город, моего Правителя, ибо теперь правит не он, а тьма, поддержкой которой заручился в тюрьме. К сожалению, чернота сожрала его сердце и душу. Боюсь, тьма будет требовать кровавую дань постоянно, и не в силах мы утолить ее голод или прогнать. Мы сами виноваты, погубили нашего Правителя и обрекли на муки себя и своих потомков.

Не все, часть жителей ушла вслед за советником Нарайяном. Большая половина горожан осталась.
-- Куда нам идти? На чужбину от своих домов, работы, скотины и семейств? У каждого Правителя бывают недостатки. Мы – его дети, и должны послушно сносить все его прихоти, приказы, пусть даже будут они безумными. Перетерпим, переживем.

На четвертые сутки к вечеру на троне восседал веселый Видху со своей спутницей – живой и невредимой Нэйной. Взволновались обитатели дворца, но перечить не стали.
Главные смутьяны ушли с советником. В этот же вечер присягнули в верности Правителю с Владычицей.
Видху молчал. Но страшные указы выходили из – под его пера. Нэйна вещала за него, озвучивая небывалое дотоле повелений. То требовалось крови девственниц, то первенцев семей.

Те, кто остался, завидовали тем, кто успел выехать. Потому что теперь из города хода не было. Войска преданные Видху жестоко карали непослушание и никого не выпускали, ни единой души.
Говорят, послали смельчаков, которые смогли выбраться, найти ту колдунью Лоринэ и слезно молили помочь узникам города Чандни.
Та не сразу, но откликнулась на просьбу. Попыталась бороться с Правителем. Но то ли не сумела до конца провести обряд, то ли не хватило сил и умения победить тьму. Но, так или иначе, Видху выжил. Нэйна превратилась в статую и раз в год оживала, требуя кровавой дани. А проклятый город поглотила земля, не в силах выносить бесправие, беззаконие, чинимое в нем.

Но зло не сгинуло в веках. До сих пор рыщут слуги Правителя под командованием Абу Насира. Тех, чья душа устремлена к земному наслаждению, обогащению, славе. Никто не в силах сопротивляться уловкам и искушениям тьмы. Никто не возвращается живым после посещения Чандни. Потому что молчат. Потому что никто не против, спасая только собственную, никчемную шкуру, позабыв о душе. Никто не против….


9. 12. 09 - 3. 10 10