Шкура продажная

(Рассказ)


Генка освободился досрочно. Он шел по знакомым улицам родного города и жадно вдыхал теплый, весенний воздух. «Хорошо-то как жить на белом свете!» – думал он, и ему хотелось кричать эти слова на всю улицу, чтобы каждый прохожий понял и поверил, как хорошо ему, Генке Малютину, разгуливать на свободе.
Пусть читатель не подумает чего плохого на его счет. Не грабил Генка людей темной ночкой и не взламывал замки магазинов. Просто попал в аварию...
И вот наконец – свобода! Кто никогда ее не терял, тот не знает вкуса свободы и зачастую не ценит ее.
Не ценил в свое время свободу и Генка. Иначе разве сел бы он три года назад пьяный за руль своего «Камаза». Разве поехал бы на угольный склад «колдовать», как выражается шоферня. И разве умчался бы потом с места происшествия, оставив на асфальте сбитую им старушку...
Малютин задумчиво брел по шумному городскому центру, предаваясь поочередно то меланхолии, а то вдруг безудержному оптимизму. «Закурить бы, черт возьми, что ли?» – спросил он мысленно, хотя еще в колонии решительно завязал с этой вредной привычкой. Генка тут же затронул первого попавшегося прохожего:
- Гражданин, закурить, случайно, не найдется?
Прохожий, какой-то мужчина с авоськой, в костюме, которые обычно носят неисправимые провинциалы, как-то подозрительно покосился на его стриженую голову и, некнув, проворно юркнул в толпу. Генка еще успел расслышать фразу, брошенную странным мужчиной напоследок: «Когда только накурятся, дармоеды!»
– Вот куркуль старый! – невольно вырвалось у Малютина. Он хотел даже броситься за обидчиком вдогонку, но потом передумал и злой зашел в первый подвернувшийся гастроном. Там он небрежно швырнул на прилавок юбилейный рубль и попросил молоденькую симпатичного продавщицу:
– Мне курева, девушка! Самые дорогие...
– Вот, только «Ростов» есть.
– Давай «Ростов».
Отмахнувшись от сдачи, Генка тут же у прилавка распечатал пачку и с наслаждением закурил. Раздраженный недавним мужчиной, он намеренно искал скандала, но магазин сохранял гробовое молчание. Только когда он уже вышел на улицу, раздался чей-то запоздалый упрек в его адрес:
– Ишь обнаглели-то как, на голову скоро сядут, хулиганье проклятое!..
«Шофером больше пахать не буду, – размышлял между тем Генка, продолжая свое турне по городу, – ну его... с шоферством! Лучше за станок, на Сельмаше... Паспорт вот только получу». Внимание его привлекла какая-то длиннющая очередь, выстроившаяся перед летним лотком. У самого основания очереди свирепо галдели.
Заинтересовавшись, Генка протиснулся сквозь густую толпу к лотку, на котором стояли весы, а на весах покоился внушительный оковелок колбасы. Какой-то интеллигентного вида товарищ загораживал собою эту колбасу и, отталкивая руками женщину с явными признаками беременности, твердил, как попугай:
– Ничего не знаю! Отойдите, пожалуйста, от весов! У меня, может, тоже дома жена беременная!
– Да у меня еще. один ребенок!.. Вон, в колясочке, – чуть не плакала молодая мама.
– Ничего не знаю! Становитесь в очередь, как все! Продавец, не отпускайте без очереди!
Мужчину поддержала какая-то жирнющая баба, прошамкав:
– Таскаются, потому и беременные! Не пропускайтя ее!
– И не пущу! Только через мой труп! – горячился интеллигентный мужчина.
Молодая мама заплакала и, повернувшись, стала выбираться из толпы. Ее место заступил Генка.
– А ты что, тоже без очереди? Ветеран, что ли?.. Не пущу! Только через мой труп! – накинулся скандалист и на Генку.
– Гнида! – громко и внятно, почти по слогам, произнес, с ненавистью глядя на мужчину, Малютин. Шум в очереди сразу же прекратился. В полнейшей тишине отчетливо прозвучала пощечина, ожегшая пухлую щеку любителя колбасы. Вслед за тем в очереди поднялась буря. Генку схватили, потом бросили, начали держать скандалившего гражданина. Кто-то упомянул про милицию. Услышав это, Генка сразу же стушевался и под шумок выскользнул из толпы. С милицией ему связываться не хотелось.
Так странствовал Малютин долго, пока на горизонте вдруг не показалась знакомая фигура.
– Кого я вижу, Витек! – с радостью окликнул он своего одноклассника, с которым крепко дружил еще с детства, – здорово, Витек! Не признал, чай?
– Узнал, как не узнать, Гена, – растерянно произнес приятель, соорудив на губах какое-то подобие улыбки.
– Что, не рад, вижу, да?! – пожимая Витькину руку, допытывался Малютин.
– Да нет, ты что, Гена? Рад, конечно! – соврал бывший одноклассник.
– Только я на базар сейчас... Купить кой-чего надо.
– Ну и я с тобой! – прервал его объяснения Генка.
По дороге он жаловался приятелю:
– Всё изменилось, Витек! Всё!.. Раньше разве такое было? В очереди беременную бабу не пропустят, сигаретой на улице не угостят!.. Трусы, жмоты, хамы... Нет, Витек, раньше не так было.
– Что хочешь, Гена, – отвечал одноклассник, – раньше водка сколько была? Три шестьдесят! А сейчас – пять двадцать. Колбаса только коопторговская. Мяса нет, масла тоже. Даже бензин подорожал, знаешь?
– На черта он мне нужен, бензин твой! – прервал его россказни Малютин. – Я тебе толкую, люди сейчас как собаки стали, а ты – бензин!
– Так ведь кусается бензин-то! А запчасти? – продолжал доказывать свое Витька.
– Да что у тебя своя машина есть, что ли? Что скулишь-то? - гневно спросил Малютин.
– Есть, конечно.
– Да ну! – удивился Генка. – Где взял-то?
– Приобрел, вот! – загадочно произнес Витька.
– Как приобрел? Рассказывай! – потребовал Генка Малютин.
– А так, руками... Денежки были, вот и приобрел.
– Где ж деньги взял, Витек? Ты не юли давай, отвечай прямо!
– А ты кто, прокурор? Где взял, да где взял?.. Заработал!
– Где заработал?
– Да где ж еще заработаешь? На луке, конечно, знаешь?
– Как так, на луке? – не отставал от приятеля Генка.
– А так, на луке. Взяли с женой участок. Посеяли лук. Труболётов да гэпэтэушников на прополку нанимали. Каждому – по пятерке в день... Ну, там предки помогали. В общем, за сезон десять кусков взяли! Так-то, Гена.
– Что ж на базар не на колесах? – снова спросил Малютин.
– Дурак я, что ли, на базар – на машине?.. Бензин-то, говорю, кусается! А запчасти?.. Я вон, Гена, раз в месяц – на машину и в Донецк с жинкой... А там колбаса, мясо, масло – чего только нету. И всё по госцене! Тряпки там всякие... Украина, сам понимаешь!..
Разговаривая таким образом, друзья незаметно подошли к базару и углубились в недра этого забитого ростовчанами злачного места.
– Так что Украина, ты говоришь? – напомнил сумрачный Генка.
– Да что ж Украина? – рассеянно проговорил Витька. – Украина тебе не голодный Ростов, – там всего навалом!
Говоря так, Витька прохаживался меж прилавков, прицениваясь к различным сельскохозяйственным продуктам.
– Наберем мы в Донецке всякой хавки, там, вещей дефицитных... Тетенька, почем ваша редиска?
– Восемьдесят копеек, золотой, восемьдесят! А эти вот пучочки по рублику!
– Возьмите пятьдесят копеек, тетенька?
– По семьдесят забирай. Да ты только погляди, какая редиска-то!
Генке стало противно вое это слушать, и он, вытащив из кармана трехрублевую бумажку, подал ее несговорчивой тетке.
– Вот тебе, мать, за твою редиску!.. Забирай, Витек, и поканали, редиска!..
Витек, сохранив свою мелочь, заметно повеселел и продолжил прерванное повествование:
– В Донецке, Гена, наберем всего по госцене, а тут у себя продаем. Полкуска каждая такая поездочка дает!
– Полкуска? – свирепо удивился Генка.
– Ага, полкуска.
– Даешь! – покачал головой Малютин.
– Хочешь жить, Гена, – вертись, как белка в колесе! – посоветовал спутнику Витька.
Так они купили еще лук, картошку, огурцы и подошли, наконец, к прилавкам, на которых стояли различных размеров аквариумы, в коих плавали красивые маленькие рыбки, собравшие перед собою толпы зевак. Витек ужом юркнул в эту толпищу (он с детства увлекался аквариумными рыбками) и что-то уже там покупал, аккуратно завернутое в крошечные белые кулечки. Пробившись вслед за ним к прилавку, Генка стал свидетелем следующего диалога.
– Почем у тебя корм, паренек? – спрашивал у продавца Витька.
– Полтинник.
– Давай! – приказал Витька и вручил парню пять рублей, которые он, как гоголевский Плюшкин, вытащил из какого-то замусоленного узелочка. – Мне на пятьдесят, пожалуйста!
Паренек продавец подал ему один из малюсеньких кулечков с кормом и принялся отсчитывать сдачу.
– Это что же, на пятьдесят копеек? – покрутил носом Витька и сунул кулечек обратно. – Нет, я лучше не буду брать!
Отойдя от прилавка, он вдруг отчего-то помялся и протянул Генке свою пятерку.
– Гена, пойди купи у него корму, хорошо?
– Ты что, сдурел? – опешил Малютин. – Что ж это я пойду тебе корм покупать?
– Да не мне, рыбкам!
– Какая разница, сам-то что ж не купил?
– А ну тебя! – обиделся одноклассник.
Молча покинули территорию базара. На автобусной остановке Витька спросил приятеля:
– Ты куда сейчас, Гена?
– Да я квартиру искать думал, – неуверенно заговорил Малютин, – жена ведь, сам понимаешь, развелась...
– Ах квартиру, да? – обрадовался чему-то Витька, вглядываясь в надвигающийся на остановку рейсовый «Икарус».
– А теперь вот тебя встретил, – продолжал свою неуверенную речь Малютин. – У тебя ведь можно пока?.. Перекантоваться, пока квартиру не подыщу...
– Да, да, квартиру – это ты верно придумал, – кивал головой одноклассник, как будто не слыша его просьбы, и, вскочив на подножку подъехавшего автобуса, докончил. – Как найдешь квартиру, Гена, заходи! Чаю напьемся!.. Бывай!
– Бывай, шкура продажная! – успел еще крикнуть ему Малютин и, плюнув вслед удаляющемуся автобусу, угрюмо побрел в противоположную сторону.


23 декабря 1984 г.