По волнам наших мыслей - работа 22

THy'LEK SHRAN - СТРАННОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

(15442 знака с пробелами)

Мы прошли сквозь стеклянные двери, стилизованные под переходы отсеков в космических кораблях. Макеты спутников сменились залом, посвященным орбитальным станциям, дальше должны быть планетоходы и в самом конце - Марсианская выставка. Вот туда нам и надо, но вначале взглянуть на макеты «Бурана» и «Клипера», на чьи крылья когда-то возлагались большие надежды. Эх, милые птички, которым так и не дали расправить эти самые крылышки!
А «Клипер» мы все-таки потрогали, точнее Ната погладила прозрачную носовую часть. Я же провела пальцами по крыльям. И пока наши действия не заметила смотритель, мы рванули в помещение с Марсианской выставкой.
Жаль, что в музее нет ничего настоящего! Только модели, макеты, копии, панорамы… Как при таком лицемерии поверить в притягательность чуждых планет и романтику космических путешествий?!
Но мы верили.
Мечтали летать. Выйти в открытый космос. Ступить на поверхность далеких планет. Неважно, откуда взялись такие мечты! Из зачитанных до дыр старых книг фантастов-мечтателей, из просмотренных до минут и стоп-кадров фильмов или из непонятной тяги выйти за пределы. Пределы себя, привычного окружения… и в конечном итоге, земного притяжения.
- Ой, а эти фотографии я в Сети видела, но здесь они почему-то красивее! – я восхищенно залепетала.
- Марсоходы!
- Космический корабль!
- Марсианская база!
- Лучше на картины гляньте! – ахнула Ната.
И восхититься было чем. После металла и пластика, кнопочек и панелек картины были чем-то чужеродным. Такой контраст удивлял, но приятно.
Глубины космоса с извилистой полосой Млечного пути, который сливается с обыкновенным асфальтированным шоссе, кажется дорогой, вымощенной желтым кирпичом. И мы верим, что он приведет нас в заветный Изумрудный город. И не важно, что Страна Оз будет находиться на другом конце галактики! Неважно, что на ногах путешественников будут не серебряные башмачки, а ботинки спецкостюма. И принесет их туда не ураган, а гипердвигатель.
Но главенствует во всех работах человек в образе покорителя. Конечно, все это фантазия! Без нее никак. И никуда. Это она тянет вверх, вширь и дальше.
И только одна картина выбивалась из общего композиционного духа. На фоне красно-желтого, огненного, заката, среди гор, обнажающих свои тела, не смотря на зелень одежды, монументальных построек, сливающихся со скалами, изображена женщина. Выражения лица не разобрать – она склонила голову под тяжестью грусти, а может, просто что-то разглядывает внизу: под ногами или в ущелье.
Картина не только нас очаровала. Возле нее замер мужчина с карманным компьютером. Он смотрел на полотно с не меньшим восхищением, чем мы, точнее я и Ната. Варя же ходила вокруг макета марсианского вездехода. Правда, в восхищении мужчины чувствовалась какая-то капелька тоски,
- Не правда ли удивительная работа?! – он повернулся к нам. Очки в тонкой оправе на носу с горбинкой и аккуратная кайма бородки придавали его внешности чуточку старомодности, чудачества и инородности. И не наша страна ему была чужой, а все вокруг: выставка, Москва, даже сама Россия, а может, и данная точка пространства-времени. – Можно лишь ради нее приходить…
- Ради картины приходить в музей космонавтики? – я не смогла удержать удивление при себе. И своих подруг я опередила на считанные секунды. Кто-то из них бы точно спросил о том же.
- А все эти макеты посадочных модулей, космических станций, обсерваторий и роверов могут создать ощущение присутствия на другой планете?
- Не очень…
- А картина может, - продолжал он. - И слово перенесет вас в другую галактику, хотя ваше тело так и останется во власти физических и химических законов Земли.
- Картина красивая, но она может быть и не причастна к путешествию на Марс, - возразила Варя. – Местность можно назвать тридесятым королевством, и никто не удивится перемене.
Он улыбнулся. По-доброму. Предвкушая яркую и неоднозначную беседу. А еще приподнял правую бровь. За очками я не сразу заметила, они отвлекали внимание на себя.
- Правда? А вы разве не чувствуете, что воздух разряжен, сух и неприятен на вкус?
Каждая из нас шумно вдохнула.
- А под ногами шуршит песок, даже когда вы стоите на смотровой площадке.
Я шаркнула ногой, на секунду мне показалось, что под ногами совсем не плитка, а пустыня.
- Вас окружают горы, красные горы, в бежевой дымке на горизонте. На вас длинное платье из невесомой ткани, а волосы уложены в замысловатую прическу.
Варя одернула край жилетки, Ната расправила складки на юбке.
- Вы пришли сюда не любоваться миром красных оттенков, а прощаться с ним. Это ваш последний закат. Завтра вас будут ждать другие земли, другие звезды, другое время и другое пространство. Ветер играет с подолом платья, треплет волосы, заглушает стук сердца. Он поет вам на прощанье свою песню, и вы начинаете ему подпевать, не зная слов, не зная языка, но вторя душой… Все еще не верите?
Картинка, только что стоявшая перед глазами, пошла трещинами и рассыпалась на осколки. Да, их можно собрать и смотреть на них через трубу калейдоскопа, например. Но все равно они останутся цветными осколками.
- Верим… - еле проговорила я. Горло пересохло, как будто я глотала сухой пыльный воздух, а губы казалось, сильно обветрились.
Мужчина снова улыбнулся. Но не как победитель, а как учитель, когда его ученики выходят за рамки разжеванных знаний в книгах и начинают сами анализировать ситуацию, выдвигать предположения и собирать по крупицам умозаключения.
- Как вас зовут?
Нет, он обратился не только ко мне, а ко всей нашей троице. Мы представились, но сказали почему-то только имена.
- А меня - Олег Владимирович Беляев.
Он хотел продолжить разговор, но мы расширили маленькую паузу длинным удивленным вздохом. Неужели перед нами сам Олег Беляев?! Один из тех космонавтов, что побывали на Марсе двадцать лет назад? Не может быть! Не может же он так просто разговаривать с любопытными школьницами!
- Предлагаю переместиться в местное кафе. Если верить рекламе, то здесь можно попробовать еду космонавтов. Не знаю как еда, а вот напитки вам не помешают. Марс забрал у вас кое-какие силы.
Когда мы покадили помещение, я бросила прощальный взгляд на картину. Наверное, с воображением сыграл злую шутку рассказ Беляева, но смотрела я на нее по-другому. И видела не просто мазки краски за стеклом рамы, а кусочек другой планеты.
Мутный красный закат, массивные постройки в рыжей пыли. И привкус надвигающейся беды. Запах катастрофы. И надрывное завывание ветра…
А затем был Марс.
Нет, мы уже сидели не за столом кафетерия, а гуляли по красной пустыне и среди руин покинутых городов. Мы изучали образцы и пробы, искали признаки жизни на мертвой планете. Были песчаные бури, были поломки оборудования, были странные сообщения в радиоэфире… чего только не было!
Мы летели на космическом корабле обратно к Земле. Счастливые и гордые собой, будучи почти героями. Мы делали свою работу, рутинную, как и любое действие. Иногда приходилось вступать в бой, нет, не с всевластием космоса, а с техникой. Поломка на поломке, но все равно мы двигались вперед… к дому.
Но самым заманчивым оказалось предложение Олега Владимировича посетить конференцию, приуроченную к открытию выставки. На ней должны были присутствовать не только ученые и инженеры, но и космонавты. Как же мы могли отказаться от такого предложения?! Конечно, согласились.
- Подождите здесь, а я зарегистрирую вас и попрошу внести ваши фамилии в список посетителей задним числом. И оформлю пропуска. Школа № 117, верно?
- Да.
- Только никуда не уходите, хорошо?
- Ага.
Олег Владимирович волновался больше нас, может это волнение подтолкнуло Варю к неутешительным выводам.
- Что-то он не очень похож на Беляева, - в ее голосе звучали все оттенки сомнений. Она всегда искала подвох даже в самых твердых и кристально чистых утверждениях. Наверное, если бы она могла, то опровергла доказательства всех теорем и аксиом.
- Ну, так двадцать лет прошло, тут каждый не похож будет, - сказала Ната, приготовившись отстаивать выбранную позицию.
- И что? Что-то не похож он на космонавта!
- А ты со многими космонавтами общалась?
- Ну…
- А вам не все равно? Похож или не похож, но он проведет нас на конференцию! – заключила я. Не хватало еще споров о космонавтах. Ведь никто из нас никогда не видел вживую путешественников космоса. А так у нас есть шанс понаблюдать за ними. Издалека. Исподтишка. Такой шанс упускать нельзя.
- А тебе не все равно, что нас обманывают? – Варя немного остыла, но не отступила.
- Я не чувствую обмана.
- Он что-то не договаривает. Но самую незначительную малость, - поддержала меня Ната.
Мы конечно еще не настолько разбираемся в людях, чтобы сходу определить их намеренья, но отличить хорошего человека от плохого все-таки умеем. Да и пока еще не растеряли доверия к людям. Совершенно незнакомым людям. Жить в сомнениях, оглядках и, в конечном итоге, паранойе мне не хотелось. И моим подругам, наверное, тоже.
Варя будет и дальше сомневаться, Ната верить, а я метаться между ними. Потому в частых спорах подруг я становилась крайней, так как не могла занять ни одну из позиций, а оставалась где-то посредине со своим мнением.
Продолжить спор «верю - не верю» мы не смогли, вернулся Беляев. Раздал нам значки-бейджики и повел в конференц-зал. Вот-вот все должно было начаться.
Участники конференции, журналисты и простые слушатели были настолько увлечены собой, иногда другими, но зачастую своими знаниями и достижениями, что не обращали на нас внимания. Никого не смутили три школьницы и мужчина с внешностью профессора, но восторженным взглядом подростка. Ни в коридоре, ни в самом зале, когда мы занимали места. Надо было радоваться, но меня этот факт расстроил и немного насторожил.
Мужчины в военной форме с рядами наград говорили много и ни о чем. То же самое, только скрытое за мишурой трудно выговариваемых терминов, вещали и люди в наглаженных костюмах с выражениями лиц снобов. Были и космонавты. Бывшие, нынешние. И они что-то рассказывали, туманно, чтобы не догадались о сожалении и горечи в каждом слове.
Они говорили, а мы слушали. Я глотала каждое слово, но насытиться не получалось, ведь звучали пустышки. Ната, услышав интересные рассуждения или объявление об открытие чего-то там, погрузилась в размышления. Варя же продолжала подозрительно коситься на Олега Беляева. Действительно подозрительно, почему все, кто имеет отношение к космосу, а тем более к Марсу, находятся на трибунах, а он здесь – рядом со школьницами в толпе журналистов.
И все они не упускали возможности упомянуть последний полет на Марс. Последний полет дальше орбиты Земли. Оказалось, что человек не так-то твердо стоит на дороге к звездам. Хватило одной ошибки, чтобы отбросить мечту назад и на долгое время. Так же как аварии на «Аполлоне-13» поспособствовали тому, что свернули лунную программу, «Колумбия» заставила задуматься о безопасности шаттлов, оставив невостребованными, любимые Натой «Буран» и «Клипер».
И авария при посадке космического корабля, вернувшегося с Красной планеты, перечеркнула все. Полтора года полета и десять лет подготовки. Миллиарды долларов и рублей, вложенных в марсианскую программу, исследования, научные разработки, эксперименты – все стало никому не нужным!
Одна авария… и то при посадке. Космонавты успели катапультироваться, да они все попали в больницу, но после такого длительного полета немудрено. Но для правительств, для налогоплательщиков, для прессы, для всей общественности этого хватило. Сначала появились намеки, затем пошли неутешительные выводы, и вот загремели обвинения и, в конце концов, большинство исследований, направленных, на освоение других планет, были приостановлены. Лаборатории закрывались, также как исследовательские институты, центы подготовки опустели. Заводы, работавшие на космическую отрасль, перешли на другие рынки, оставив немного мощностей для коммерции.
Мечты о полетах в космосе покрывалась пылью, ветшала и превращалась в тлен. Но для нас она не утратила своей привлекательности. Мы все также верим, что станем космонавтами, что полетим не только к соседним планетам, но и выйдем за пределы Солнечной системы. Звездный путь ждет, манит нас. И мы пройдем по нему!
- К сожалению, Олег Владимирович Беляев не смог приехать на конференцию, - объявили перед самым окончанием.
Улыбка на губах нашего соседа нас заставила переглянуться. Что здесь не так. Что-то не сходиться. Если с нами рядом сидит настоящий Олег Беляев, то почему он не хочет выступить? А если не он, то откуда ему знать столько про Марс и полет к нему?
- Олег Владимирович, вы же не были на Марсе? - спросила Варя, когда мы выводили из-за зала.
- Был, - вопрос Вари нисколько не смутил его. Безмятежность никуда не исчезла, и голос не дрогнул. Он говорил правду, но…
- Это неправда. Вы врете.
- Нет. Я действительно был на Марсе. Но я не летал на космическом корабле, никогда не надевал скафандр, не проводил никаких исследований. Но разве это мешает мне утверждать, что я был на Марсе?
- Но как это тогда возможно? – Ната не столько подвергала его утверждение сомнениям. Сколько хотела прояснить для себя возможность такого путешествия.
- Вы еще не поняли? Вы уже путешествовали вместе со мной! В кафе. Вы поверили тогда, так что же мешает вам поверить еще раз?
- Поверить в то, что вы Беляев? – уточнила Варя, глядя на него с укоризной. Она все еще считала, что Олег Владимирович нас обманывал. Но я согласна с Натой - он кое-что нам не договаривал. И это кое-что совсем ничтожно.
Мужчина вместо ответа достал из кармана пиджака удостоверение личности и протянул его Варе. А я и Ната приблизились к ней, чтобы рассмотреть документ.
«Беляев Олег Владимирович.
Возраст: 47 лет.
Род занятий: журналист, писатель.»
- Теперь вы мне верите? Так получилось, что меня зовут так же, как и одного из космонавтов.
- Но все ваши знания?
- Знания? Я пишу книгу о путешествие на Марс, и мне положено изучить весь доступный материал, и я должен знать все и даже больше.
- Но вы так убедительно рассказывали!
- Я - писатель и потому должен быть убедительным.
- Но почему вы сразу нам не сказали, что пишете книгу?
- Тогда бы вы не отправились в путешествие и не побывали бы на другой планете. А сейчас мне пора идти. Надеюсь, мы еще встретимся. На подобной конференции, где выступать будете вы как причастные к космонавтике. Мы все-таки пройдем по Звездному Пути. Иногда для путешествий нужна самая малость – горчинка тайны. А для нее хватит и недосказанности, возможно, только она и хранит мечту…