Глава 4 Экстрим до добра не доводит

Купил сканер. Теперь помимо неработающего ноутбука у меня есть ещё одна подставка для чашек. А сабвуфер, который стоит под столом, я использую вместо подставки для ног. Ручка от двери, вместе с зажигалкой – это открывашки для пива. Вместе с мужской «находчивостью» меня поражает женская логика. Если она задаёт тебе совершенно посторонний вопрос и ты спрашиваешь у неё: «Ну, вот зачем ты задаёшь  мне тупые вопросы?». Она отвечает: «Ах, так я ещё и тупая!». И на ближайшие три часа объявляет тебе бойкот. А если спросить: «Ну, вот зачем задавать такие нелепые вопросы?». В ваш адрес может последовать следующий ответ: «Ты что меня за дуру держишь?» или «Я что, по-твоему, дура?». Ну, или что-нибудь в таком духе. Не знаю как вы мужчины, но я женщин понимаю не всегда. 
   В то время, как наш Гарный Герой, гнул свой speech о «женской логике и мужской сообразительности», я тем временем разговаривал с женой по телефону.
   - «Как это ты приедешь через неделю? Что значит работа? Я, к твоему сведению, уже неделю на одном сухом пойке! А дети когда приедут? Как это они ещё месяц будут с тобой? Так подожди, только что была неделя, а уже месяц. Так не вешай трубку. Тебя зовут? А я твой муж! Мне неважно, что тебя там кто-то зовёт! А почему голос мужской? Ах, шеф! Значит шеф! Стой не бро…» - Не успел я договорить, как любовь, всей моей жизни, бросила трубку.
   -«Нет, ну ты представь, а. Уже, какой раз она меня динамит» – воскликнул я. Очередной телефон разлетелся в дребезги о стену, а Макс тем временем с бешеной скоростью поедал виноград, который предназначался для меня. Да, вы сами понимаете. Витамины и всё такое.
   -«Слышь, ты!» – рявкнул я Максу – это мой виноград, и я его жру.
   - «Да брат, согласен. Виноград сто пудово твой, и медсестричка, которая тебе его принесла, тоже может стать твоей, но вот жрёшь, точнее, кушаешь свой виноград точно не ты» – ехидно улыбнувшись, он дальше продолжил чавкать.
   - «Хотя бы постыдился, свинья!» – я достал второй мобильник и начал набирать своему Брату Лёше.
   - «Ну да свинья. Ну и что?»
   - «Жуй молча, я брату звоню».
   - «А, брат это святое, не буду вам мешать».
   Только Макс собирался уходить, как я его остановил.
   - «И персик тоже на место положи» – повелительным тоном произнёс я.
   - «И груши тоже?» – виновато спросил Макс и посмотрел на меня такими милыми глазами, что кот из «Шрека» просто отдыхает.
   - «Груши можешь себе оставить. У меня после аварии челюсть почти не двигается».
   - «Как болтать, указания раздавать, да персики с виноградами есть, так у него челюсть как у акулы двигается. А как гнилые груши другу втюхивать, тут у него, понимаете ли, челюсть болит».
   - «Эй ты. Ельцин. Выкладывай персики молча и зови следующего посетителя».
   - «Посетителя, посетителя. Мы охранники, а не посетители. Как будто у тебя музей тут. Посетители. Если мы посетители. То ты Ильич в кунсткамере».
   Не успел я ему возразить, как вместо Макса на том же месте в комнате стоял мой спаситель Брендон. В тот вечер, когда меня сбила машина, наш иностранный друг проходил неподалёку и донёс до ближайшей больницы.
   - «Ну что ты, экстремал чертов, где теперь твой адреналин? В сломанной ноге? Или руке?» – спросил Брендон и присел на угол кровати.
   - «В разбитой голове» – ответил я и улыбнулся.

   За всё то время, а это примерно месяц, пока я лежу здесь, меня посетило неимоверное количество именно знакомых. Тех людей, которых я даже и не знал, не подозревал об их существовании, вот и всё. Просто им нравится то, что я делаю. И это меня, знаете ли, радует. В первый день, моего прихода в больницу, ко мне пришла девушка, которая говорит примерно 5 слов за секунду. Было просто невозможно понять, что она говорит, в связи с чем, мне пришлось позвать её брата, который оказывается тоже мой фанат, чтобы он «человеческим языком» объяснял мне, что говорит его гиперактивная и быстро говорящая сестра. После неё пришёл дедок, который рассказывал мне о своём прошлом и о войне. Сразу же после него прискакал ребёнок, который так неудачно прыгнул на кровать, что мне пришлось менять капельницу. После этого детей в палату я просил не пускать. Ещё было много несовершеннолетних фанаток, которые тащились от моей езды на вейвборде. Адекватные и не совсем адекватные парашютисты, которым я охотно раздавал автографы. Несколько каскадёров, влюблённых в моё искусство. Пара десятков участников fire-show и ещё много, много, много, много, много разных людей.
   - «Что ты сделаешь первым делом, когда тебя выпишут из больницы» – как-то задала мне вопрос Лиз, когда мы лежали и наслаждались тишиной.
   - «Куплю себе новый мотоцикл. А то на старого друга  мне садиться как-то не очень хочется».